Эффект Лазаря

Оба солнца стояли высоко на темно-синем небе, подымая с поверхности воды теплые испарения. Чувствительные глаза Бретта, защищенные солнечными очками, которые отыскала для него Скади в одно из ящиков в рубке, оглядывали море. Грузовоз несся над волнами со скоростью, которая опьяняла его. Бретт восхищался тем, как быстро все его чувства приспособились к этой скорости. Ощущение свободы, того, что им удалось спастись, успокаивало его. Погоня не сможет двигаться так же быстро. Опасность могла ждать их только впереди, там, где испарения искривляли линию горизонта. Или, как выражался Твисп, «в будущем».

Когда Бретт совсем еще мальчиком впервые стоял с матерью на краю Вашона, водяные испарения населяли длинноусые драконы. Сегодня солнце грело его руки и лицо, словно впервые, просвечивая сквозь иллюминатор прямо на панель управления. Солнца зажигали золотые искры в черных волосах Скади. И никаких драконов.

Скади склонилась над пультом, озирая и море, и показания приборов, и экран над головой. Ее рот стянулся в резкую прямую линию, лишь тогда смягчавшуюся, когда девушка поглядывала на Бретта.

Широкая полоса келпа темной тенью тянулась через воду по правому борту. Скади направила судно вдоль келпа, выводя его на свободную воду. Бретт углядел внутри келпа зеленое яйцевидное образование. В самом центре овала зеленый цвет был ярким, как солнечные лучи. Чем дальше от центра, тем сильнее зелень темнела, пока не выцветала до желтого, а по краям так даже коричневого.

— Внешние края отмирают, — пояснила Скади, перехватив его взгляд, — а потом подворачиваются вовнутрь и укрепляют собой все слоевище.

Некоторое время они плыли молча.

Внезапно Скади, к вящему испугу Бретта, заглушила мотор. Огромное судно остановилось, взбрыкнув на волне.

Бретт бросил на Скади перепуганный взгляд, но она была совершенно спокойна.

— Заводи, — скомандовала Скади.

— Что?!

— Заводи, — повторила она со спокойной настойчивостью. — А вдруг я буду ранена?

Бретт занял свое кресло и посмотрел на пульт управления. Под экраном в самом центре панели располагались четыре переключателя с подписью «старт».

Он прочитал инструкцию и нажал на кнопку с подписью «зажигание». Послышалось жаркое шипение водородных двигателей.

Скади улыбнулась.

Следуя инструкции, Бретт посмотрел на экран. Крохотный контур судна обвел зеленое пятнышко на экране. Из него протянулась красная линия. Бретт нажал на кнопку, подписанную «вперед» и слегка добавил скорости, крепко держа управление свободной рукой. Он чувствовал, что у него вспотели ладони. Судно начало приподниматься на волнах.

— Приподыми, — напомнила ему Скади.

Он слегка повернул штурвал и добавил еще немного скорости. Судно плавным движением приподнялось из воды, и Бретт снова добавил газу. На спидометре замигали числа, после чего он замер на отметке 72. Зеленое пятно следовало по красной линии.

— Отлично, — воскликнула Скади. — А теперь давай я. Главное, не забывай следовать инструкциям.

Скади увеличила скорость. В кабине стало свежее, когда в нее ворвался внешний морской воздух.

Бретт разглядывал горизонт, насколько его отсюда было видно — урок Твиспа, который он усвоил почти бессознательно. Это был привычный для него пейзаж, вид, знакомый ему с раннего детства — открытое море с длинными волнами, там и сям с полосами келпа, серебристыми течениями и гребнями пены. Во всем этом был ритм, дававший ему удовлетворение. Все разнообразие становилось единством внутри него, как и в море все делалось единым. Солнца двигались раздельно, но и они встречались прежде, чем закатиться за горизонт. Волны сливались одна с другой и говорили о том, чего не увидишь глазами. Все было единым. Он попытался поговорить об этом со Скади.

— Солнца поступают так из-за своих эллиптических орбит, — ответила она. — А про волны я знаю. Все, что с ними связано, говорит нам о себе.

— Эллиптических? — переспросил Бретт.

— Мать мне говорила, что когда она была совсем молодой, солнца встречались в полдень.

Бретт нашел эти сведения интересными, но сообразил, что Скади его не поняла. Или не захотела обсуждать эту тему.

— Должно быть, ты многое узнала от матери.

— Она разбиралась во всем, кроме мужчин, — ответила Скади. — По крайней мере, так она сама говорила.

— Она злилась на твоего отца?

— Да. Или на других мужчин с малых станций.

— А что такое эти станции?

— Такие места, где нас мало, где мы тяжело работаем и ведем совсем другой образ жизни. Когда я бываю в городе или даже на пусковой базе, я всегда чувствую, что я другая. Я говорю по другому. Меня на этот счет предупреждали.

— Предупреждали? — Бретт ощутил намек на какие-то дикие нравы в морянской среде.

— Моя мать говорила, что если я буду в городе говорить так, как на станции, я не смогу слиться с общим фоном. Люди будут воспринимать меня как чужака — а это опасно.

— Опасно? — переспросил Бретт. — Видеть мир с другой точки зрения?

— Иногда. — Скади взглянула на Бретта. — надо сливаться с фоном. Ты выглядишь, как все, но я по твоему выговору сразу поняла, что ты островитянин.

Скади пытается предупредить меня, подумал он.

«Или научить.»

Он уже заметил, что говорила она совсем иначе, нежели дома. Дело было не столько в выборе слов, сколько в том, как она их произносила. Теперь в ней ощущалась некая новая уверенность. И еще большая прямота.

Бретт посмотрел на быстро мчащийся вдоль борта океан. Он размышлял об этом морянском единообразии, об этом морянском обществе, которое усматривало опасность в произношении. Словно встречные волны, течения в морянском обществе образовывали завихрения. Интерференция, вот как это явление называют физики; это он помнил.

Легкость, с которой Скади управляла громадным грузовозом, кое-что говорила Бретту о ее прошлом. Ей довольно было взглянуть на экран, а затем на море, чтобы сразу во всем разобраться. Она избегала зарослей келпа и уверенным курсом вела судно к загадочной пусковой базе.

— Здесь все больше дикого келпа, — заметил Бретт. — И никакие моряне за ним не ухаживают.

— Пандора когда-то принадлежала келпу, — откликнулась Скади. — А теперь келп растет и распространяется с экспоненциальной скоростью. Ты понимаешь, что это значит?

— Что чем больше келпа, тем быстрее он распространяется и растет, — ответил Бретт.

— Это больше похоже на взрыв, — добавила Скади. — Или на момент кристаллизации в пересыщенном растворе. Стоит добавить крохотный кристаллик, и весь раствор выпадет в осадок огромным кристаллом. Именно так и произойдет с келпом. А пока он учится самостоятельно заботиться о себе.

— Я знаю, что написано в исторических хрониках. — Бретт покачал головой. — Но все же… разумное растение?

Скади отмахнулась от его недоверчивости.

— Если КП права — если все они были правы — то ключом к келпу является Ваата. Она — тот кристалл, который стимулирует его разумность. Или душу.

— Ваата, — прошептал он с детским восторгом. Он не БогоТворил, но уважал человеческое существо, которое пережило столько поколений. Ни одному морянину покуда не удалось этого проделать. Неужели Скади верит во всю дребедень капеллана-психиатра?

Бретт спросил ее об этом.

— Я только знаю, какие выводы я могу сделать, — пожала плечами Скади. — Я видела, как келп учится. Он действительно разумен, хотя пока и в малой степени. А разум не требует волшебства — только времени и жизни. У Вааты есть гены келпа, это тоже факт.

— Твисп говорит, что в прошлый раз пробуждение заняло у келпа миллионы лет. Как же мы можем знать…

— Мы помогли ему. Остальное зависит от него.

— А что у Вааты с этим общего?

— Я точно не знаю. Подозреваю, что она — нечто вроде катализатора. Последнее естественное звено, ведущее к предшественникам келпа. Тень говорит, что Ваата на самом-то деле в коме. Что она впала в кому, когда келп умер. Вероятно, из-за шока.

— А как насчет Дьюка? Или любого из нас — включая морян — кто несет в себе гены келпа? почему мы не можем стать этим катализатором?

— Ни один человек не содержит в себе всех генов келпа — такое существо было бы келпом, а не человеком, — ответила она. — И у каждого эти гены могут быть в совершенно различных комбинациях.

— Дьюк говорит, что Ваата сновидит его.

— Некоторые особо религиозные типы говорят, что Ваата всех нас видит во сне, — сказала Скади и фыркнула. — Но мы с тобой были пленниками и удрали, и это факт, а не сон. — Она одарила юношу жарким взглядом. — Мы с тобой — отличная команда.

Бретт покраснел и кивнул.

— Когда мы доберемся до пусковой базы? — спросил он.

— Еще до ночьстороны, — ответила она.

Бретт подумал о предстоящем испытании. Пусковая база — это значительное место со множеством людей. И среди этих людей могут оказаться те, кто намеренно уничтожил Гуэмес. Его островитянский акцент может навлечь на него опасность. Он повернулся к Скади и попытался заговорить с ней на эту тему как бы между прочим. Он не хотел ссориться с нею или пугать ее. Однако немедленно стало ясно, что Скади думала о том же самом.

— В красном ящике около главного люка, — сказала она, — лежат ныряльные костюмы и спецпакеты. Около пусковой базы вода холодная.

— Переохлаждение убивает, — процитировал он. Эти два слова, написанные на красном ящике желтыми буквами, напомнили ему о самых ранних уроках выживания. Островитяне учили своих детей тому, что холодная вода опасна, едва ли не раньше, чем ходить. Похоже, моряне усваивали тот же самый урок, хотя Твисп и утверждал, что моряне лучше переносят холод.

— Поищи там костюмы подходящего для нас размера, — сказала девушка. — Если нам придется прыгать за борт… — она не окончила фразу, понимая, что и не нужно.

Вид стопки серых костюмов для подводного плавания вызвал улыбку на лице Бретта. Органические костюмы островитянского производства и конструкции представляли собой ту область, в которой островитяне имели преимущество над морянами. Он выбрал пакеты с надписью «малый» и «средний» размеры и вскрыл пакеты, чтобы активировать костюмы. Он взял два оранжевых спецпакета и затолкал их под кресла в рубке.

— А что это за спецпакеты? — поинтересовался он.

— Аварийный набор, — пояснила Скади. — Непотопляемый плотик, нож, веревки, болеутоляющее. Там есть даже гранаты с репеллентом против рвачей.

— А тебе приходилось использовать эти гранаты?

— Нет. Но матери однажды пришлось. Один из членов ее команды так и не сумел спастись.

Бретт содрогнулся. Рвачи редко подбирались близко к островам, но рыбаки, случалось, пропадали — а еще были всякие истории о детях, которых рвачи утаскивали прямо с края острова. Внезапно океанская ширь вокруг их судна утратила свою нежную теплоту, свою защищающую привычность. Бретт тряхнул головой, чтобы привести мысли в порядок. Ведь они с Твиспом жили в этом океане на крохотной лодке-скорлупке. Во имя Корабля! Не может же это судно оказаться уязвимее, чем скорлупка. Да, но у них нет крикс, и если им придется прыгнуть в воду в ныряльных костюмах… смогут ли собственные органы чувств предупредить их об опасности вовремя? Рвачи передвигаются с ослепительной быстротой.

Два солнца заметно приблизились друг к другу в предвосхищении своего закатного свидания. Бретт глядел вперед, стараясь высмотреть их пункт назначения. Он знал, что его страх перед рвачами был сущей глупостью, над которой он когда-нибудь сам посмеется…

Что-то, прыгающее по волнам впереди, приковало к себе все его внимание?

— Что это? — спросил он, указывая на это пятно.

— По-моему, лодка, — ответила Скади.

— Нет, — протянул он, — что бы это ни было, там два предмета.

— Две лодки?

Быстроходное судно приближало их к спорному объекту с ошеломляющей скоростью.

— Две лодки, — произнес Бретт еле слышно.

— Одна ведет другую на буксире, — добавила Скади, направив судно к ним.

Бретт вскочил и перегнулся через пульт управления, всматриваясь в лодки. Он махнул Скади рукой ладонью вниз: «Глуши ход!» Она уменьшил скорость, и Бретт ухватился за пульт, чтобы удержать равновесие, когда судно качнуло на волне.

— Это Квитс! — заорал Бретт, указывая на человека за штурвалом. — Корабль и его зубы — да это же Квитс!

Скади выключила один двигатель и завернула судно против к лодкам с подветренной стороны. Бретт распахнул иллюминатор и высунулся наружу, чтобы крикнуть, благо до лодок было не больше пятидесяти метров: «Твисп! Квитс!»

Твисп встал и прикрыл глаза ладонью, как козырьком; его длинная рука неуклюже свешивалась вдоль тела.

— Малыш!

— Идешь с полным трюмом? — прокричал ему Бретт традиционное рыбацкое приветствие.

Твисп стоял у штурвала, пока лодку мотало из стороны в сторону, воздев руки кверху и сложив их высоко над головой.

— Ты живой! — орал он. — Ты живой!

Бретт спрыгнул обратно в рубку.

— Скади, подведи нас поближе.

— Значит, это и есть Квитс Твисп, — сказала она. Она вновь завела двигатель, медленно подавая судно вперед. Оно обогнуло лодки по широкой дуге и подошло к передней лодке, открыв боковой люк, когда лодки достаточно приблизились.

Твисп схватил причальный конец и меньше через минуту уже был в рубке. Его длинные руки обхватили Бретта, а огромные кулаки замолотили парня по спине.

— Я знал, что найду тебя! — Твисп отодвинул Бретта на всю длину своих вытянутых рук и обвел широким жестом судно, Скади, его одежду и темные очки. — Что все это значит?

— Это очень долгая история, — ответил Бретт. — Мы направляемся на морянскую пусковую базу. Ты что-нибудь слышал…

Твисп опустил руку и мигом отрезвел.

— Мы там были, — ответил он. — По крайней мере, настолько близко, что разницы никакой. — Он обернулся, указывая на другого пассажира скорлупки. — Этот кусок планктона зовут Кей Тедж. Я пытался доставить его на пусковую базу по очень неприятному делу.

— Пытался? — переспросила Скади. — А что случилось?

— Кто эта жемчужинка? — спросил Твисп, протягивая руку. — Меня зовут Квитс Твисп.

— Скади Ванг, — сказала девушка в один голос с Бреттом, и оба засмеялись.

Твисп изумленно уставился на нее. Так это и есть юная и прекрасная морянская спасительница, которая представилась ему в грезах? Да нет же! Глупости это все.

— Так вот, Скади Ванг, — заявил Твисп. — Нас не захотели выслушать на пусковой базе — нас и вообще туда не пустили. — Твисп поджал губы. — Прогнали нас с судна еще большего, чем это. И велели держаться подальше. Мы так и сделали. — Он оглядел рубку. — А вы оба что тут делаете? И где команда?

— Мы и есть команда, — ответил Бретт.

Бретт объяснил, почему они направлялись на базу, что произошло с ними, с Верховным судьей и с политической обстановкой. Тедж вошел в рубку как раз когда Бретт заканчивал свой рассказ. Его слова явно возымели эффект: Тедж побледнел и задышал короткими толчками.

— Они нас опередили, — выдавил Тедж. — Я так и знал. — Он уставился на Скади. — Ванг, — промолвил он. — Вы — дочь Райана Ванга.

— Что с ним творится? — спросил у Твиспа готовый вспылить Бретт.

— Совесть у него нечиста, — ответил Твисп и тоже взглянул на Скади. — Это верно? Ты дочка Райана Ванга?

— Да.

— Я же говорил тебе! — взвыл Тедж.

— Ох, да заткнись! — оборвал его Твисп. — Райан Ванг помер, а я устал выслушивать твою лабуду. — Он повернулся к Бретту и Скади. — Малыш сказал, что ты спасла ему жизнь. Это верно?

— Да, — ответила Скади со свойственным ей легким пожатием плеч. Ее глаза не отрывались от панели управления.

— Есть еще что-нибудь, о чем мы должны бы узнать?

— Я… я так не думаю, — ответила она.

Твисп поймал взгляд Бретта и решил вывалить все скверные новости разом.

— Этот кусок наживки для рвачей, — сказал он, пальцем указывая на Теджа, — управлял субмариной, которая потопила Гуэмес. Уверяет, что понятия не имел, что они задумали, пока субмарина не вгрызлась острову в брюхо. Говорит, что его обвел вокруг пальца морянский командир, парень по имени Гэллоу.

— Гэллоу, — прошептала Скади.

— Ты его знаешь? — спросил Бретт.

— Я его видела много раз. С моим отцом и Карин Алэ, часто…

— Я же тебе говорил! — опередил ее Тедж, тыкая Твиспу в ребра. Твисп схватил его запястье, неожиданно резко вывернул и только потом отпустил.

— А я тебе говорил заткнуться, — сказал Твисп. Бретт и Скади повернулись к Теджу.

— Почему вы так на меня смотрите? — спросил Тедж. — Твисп вам все расскажет… я не мог их остановить… — он смолк, потому что Бретт и Скади по-прежнему неотрывно смотрели на него.

— Они тебе не доверяют, — сказал Твисп. — И я тоже. Но если Скади доставит тебя в целости и сохранности на пусковую базу, может, это окажется только на руку Гэллоу. Если он такой манипулятор, его людишки ползают по всей политической арене. Ты можешь просто исчезнуть, Тедж. — Твисп потер затылок и тихо сказал. — Нам придется опередить их. Потом времени не будет. Мы с Бреттом можем взять лодки и вернуться в Вашон.

— Нет, — настойчиво возразил Бретт. — Я останусь со Скади вместе.

— Мне надо отправиться на базу самой, — предложила Скади. — Когда они увидят меня в одиночестве, то поймут, что мы разделились, и что другие все равно все узнают.

— Нет! — повторил Бретт и крепче обнял ее за плечи. — Мы ведь команда. Мы будем держаться друг друга.

Твисп взглянул на Бретта, и выражение его лица смягчилось.

— Так вот куда ветер дует?

— Именно туда он и дует, — ответил Бретт, крепко держа Скади за плечи. — Я знаю, ты можешь приказать мне отправиться с тобой. Я все еще твой ученик. Но я не послушаюсь.

— Тогда я лучше не буду ничего приказывать, — мягко сказал Твисп и улыбнулся, чтобы его слова не прозвучали слишком жестко.

— Так что мы будем делать? — спросил Бретт.

Тедж заговорил так неожиданно, что все вздрогнули.

— Давайте я возьму грузовоз и сам поплыву на базу. Я мог бы…

— Ты мог бы пошептаться с дружками и сообщить им, где они могут перехватить две медленные лодочки, — сказал Твисп.

Тедж побледнел еще сильнее.

— Да говорю же вам, я не …

— Ты сейчас неизвестная величина, — отрезал Твисп. — Вот кто ты такой. Если твоя история правдива, ты еще тупее, чем кажешься. Но в любом случае мы не можем доверять тебе — по крайней мере доверить тебе наши жизни.

— Тогда я вернусь туда в лодке, — сказал Тедж.

— И тебя опять прогонят. Только на этот раз еще дальше. — Твисп повернулся к Бретту и Скади. — Вы двое твердо решили держаться вместе?

Бретт кивнул, Скади тоже.

— Тогда мы с Теджем возьмем лодки, — решил Твисп. — Нам лучше разделиться, я в этом уверен, но нам нельзя терять связь друг с другом. Мы включим наш передатчик. Ты помнишь частоту, малыш?

— Да, но…

— Должен же быть на этом чудовище портативный пеленгатор, — заявил Твисп, оглядывая рубку.

— Маленький портативный пеленгатор есть во всех аварийных пакетах, — вмешалась Скади, ногой указав под сидения.

Твисп нагнулся, осмотрел оранжевый пакет и выпрямился.

— Держишь их поблизости, а?

— На случай необходимости, — ответила она.

— Тогда я предлагаю нам следовать за вами на лодках, — заключил Твисп. — Если вам придется прыгать за борт, вы сможете нас отыскать. Или мы вас.

— Если живы останутся, — буркнул Тедж.

Твисп некоторое время разглядывал Бретта. Достаточно ли малыш возмужал, чтобы принимать решения? Но нельзя же опозорить Бретта перед молодой женщиной. Скади и Бретт и в самом деле команда. И спаянная такой крепкой связью, с которой ему не тягаться. Малыш сам принял такое решение — а, по мнению Твиспа, именно это и делал его взрослым мужчиной.

— Мы уже доказали, что хорошо можем действовать совместно, — сказал Бретт, поглаживая плечо Скади. — Мы ведь добрались досюда. То, что мы собираемся сделать, может оказаться еще опаснее, но ты же сам всегда говорил, Квитс, что жизнь никому не дает гарантий.

Твисп ухмыльнулся. «Собираемся сделать…» Малыш принял решение, а девушка согласилась. Вот так-то.

— Отлично, напарник, — произнес Твисп. — никаких колебаний и никаких сожалений. — Он повернулся к Теджу. — Понял, Тедж? Мы остаемся позади.

— Как долго вы можете продержаться? — спросил Бретт.

— Рассчитывай, самое малое, дней на двадцать, если тебе нужно.

— Через двадцать дней может не остаться ни одного острова, нуждающегося в спасении, — покачал головой Бретт. — Нам придется действовать побыстрее.

Твисп взял два аварийных пакета и увел стенающего Теджа обратно в лодку.

Скади обвила рукой талию Бретта и прижала его к себе.

— Нам нужно надеть подводные костюмы сейчас, — сказала она. — Потом мы можем и не успеть.

Она вытащила свой костюм из-под кресла и бросила его поперек сидения. Бретт сделал то же самое. На сей раз ему не было неприятно раздеваться, и он подумал, что это оттого, что он нагляделся на морян, плавающих нагишом в одном только поясе с прицепленными к нему инструментами. А может, оттого, что сам удирал из гавани в рубахе нараспашку. У Бретта возникло чувство безопасности от того, что он как единое целое облечен в собственную кожу. Да и Скади никак особенно не реагировала. Это ему понравилось. И ему понравилось, что она не поддразнивала его за скромность. Он начинал привыкать к морянской повседневной наготе — но только начинал. Когда Скади стянула рубашку через голову, он не отрывал взгляда от каждого колыхания ее крепких грудей, и понимал, что отвести взгляд будет трудновато. Он хотел всегда вот так на нее смотреть. Двумя легкими движениями ног она сбросила обувь, а следом на палубу упали штаны. У нее была очень маленькая полоску волос — курчавых, шелковистых, завлекательных.

Внезапно он сообразил, что она стоит перед ним, склонив голову набок. Двигалась она плавно, не запрещая ему смотреть, а только давая знать, что она понимает, чем он занят.

— У тебя такое красивое тело, — сказал он. — Я не собирался подглядывать…

— У тебя тоже красивое, — ответила она и, положив руку ему на грудь, прижалась к ней ладонью. — Мне просто захотелось дотронуться до тебя, — сказала она.

— Да, — ответил он, поскольку не знал, а что еще можно тут сказать. Он опустил левую руку ей на плечо, ощутив его силу и тепло и нежную упругость ее кожи. Его вторая рука потянулась к ее плечам, и тут она поцеловала его. Бретт надеялся, что ей это понравилось не меньше, чем ему. Это был нежный, жаркий, задыхающийся поцелуй. Когда Скади склонилась к нему, ее груди прижались к его коже, и он ощущал крохотные твердые выпуклости сосков. Бретт почувствовал, как его возбуждает прикосновение ее бедра, ее такого сильного и красивого бедра. Она погладила его плечи, потом обвила его шею обеими руками и крепко поцеловала, кончиком языка дотрагиваясь до его собственного. Судно внезапно колыхнулось, и они оба с хохотом повалились на палубу.

— Как грациозно, — заметил Бретт.

— И холодно.

Скади была права. Твисп и Тедж отбыли с заходом солнц. В воздухе уже носилась прохлада. Бретту мешала не жесткость палубы, а прикосновение холодного металла к разгоряченной коже. Когда они сели, он услышал, как их вспотевшие тела отделяются друг от друга со странным звуком. С этим же звуком приятель обдирал его обгоревшую на солнце кожу, когда он был еще ребенком.

Бретт хотел обниматься со Скади целую вечность, но Скади уже пыталась встать, невзирая на неожиданные покачивания судна. Бретт взял ее за руку и помог ей подняться, но руку не отпустил.

— Уже почти стемнело, — сказал он. — Это не помешает нам найти базу? Я хотел сказать, под водой всегда намного темнее.

— Я знаю дорогу, — ответила девушка. — И у тебя есть ночное зрение, ты будешь видеть за нас обоих. А теперь нам пора…

На этот раз он сам поцеловал ее. Она прижалась к нему на мгновение, такая нежная, ласковая, но затем снова отодвинулась. Скади все еще держала его за руку, но во взгляде ее была неуверенность, которую Бретт истолковал как страх.

— Что? — спросил он.

— Если мы останемся здесь, мы… ну, мы сделаем то, что нам хочется.

У Бретта пересохло в горле, и он понял, что не сможет заговорить, не закашлявшись. Он промолчал, желая выслушать ее. Юноша не очень разбирался в том, что им обоим хотелось сделать, а если она даст ему парочку намеков, то он будет только рад. Он не хотел разочаровывать Скади и понятия не имел, чего она от него ожидает. Что еще важнее, он не знал, насколько девушка сама была опытна в таких делах, а сейчас это было очень важно выяснить.

Скади сжала его руку.

— Ты мне нравишься, — сказала она. — Ты мне ужасно нравишься. Если мне кто-то и нравится настолько, чтобы… чтобы вступить в такую близость, так это ты. Но ведь надо думать и насчет детей.

Бретт покраснел, но не от смущения, а от злости на самого себя — за то, что не подумал об очевидном, не осознал, что зачать ребенка можно и с одного раза — а он тоже еще не был к этому готов.

— Моей матери тоже было шестнадцать, — продолжала Скади. — Она все время занималась мной и не имела ни капли свободы. Она не знала, что это такое — свободно перемещаться, как другие. Она старалась изо всех сил, и я очень многое почерпнула от нее. Но с другими детьми я не виделась, разве что случайно.

— Получается, что она лишилась взрослой жизни, а ты — детства?

— Да Сожалеть об этом не стоит. Это единственная жизнь, которая мне знакома, и она была хорошей. А теперь, когда я встретила тебя, она стала вдвое лучше. Но я не хочу повторить материнский пример. Ни за что.

Он кивнул, взял Скади за руку и снова поцеловал. На сей раз они не соприкоснулись грудью, но их руки крепко держались друг за друга, и Бретт ощутил облегчение.

— Ты не сердишься? — спросила она.

— По-моему, я и вообще не смогу на тебя разозлиться, — ответил он. — И кроме того, впереди у нас много времени, чтобы получше узнать друг друга. И я хочу быть рядом, когда ты скажешь «да».