Ефремов Иван «Туманность Андромеды». Обвинительный приговор коммунистической утопии.

Часть 4

Ещё один момент, искусно вложенный Ефремовым – доказательство пустопорожности заявлений о гармоничном и всестороннем развитии людей из «коммунистического далёка»:

«Шорох камней заставил Дар Ветра очнуться от сложных и неясных размышлений. Сверху по долине спускались двое: оператор секции электроплавки — застенчивая и молчаливая женщина и маленький, живой инженер наружной службы. Оба, раскрасневшиеся от быстрой ходьбы, приветствовали Дар Ветра и хотели пройти мимо, но тот остановил их.

— Я давно собираюсь просить вас, — обратился он к оператору, — исполнить для меня тринадцатую космическую фа-минор синий. Вы много играли нам, но ее ни разу.

— Вы подразумеваете космическую Зига Зора? — переспросила женщина и на утвердительный жест Дар Ветра рассмеялась.

— Мало людей на планете, которые могли бы исполнить эту вещь… Солнечный рояль с тройной клавиатурой беден, а переложения пока нет… и вряд ли будет. Но почему бы вам не вызвать ее из Дома Высшей Музыки — проиграть запись? Наш приемник универсален и достаточно мощен.

— Я не знаю, как это делается, — пробормотал Дар Ветер. — Я раньше не…

— Я вызову ее вечером! — обещала музыкантша Дар Ветру и, протянув руку спутнику, продолжила спуск.»

Как мог бывший заведующий внешними станциями не знать, как пользоваться хранилищами музыкальных записей? Которые уж точно использовались при подготовке и передаче сообщений, адресованных цивилизациям Великого Кольца?

Наверное так же, как четыре наблюдателя на спутнике номер 57 не подумали о необходимости доложить своим руководителям о том, что предполагается использование спутника для незаконного научного эксперимента.

Ефремов ненавязчиво, но, на мой взгляд, очень конкретно и чётко указывает ещё на одну проблему общественной жизни «людей коммунистического далёка»:

«Праздник Пламенных Чаш стал весенним праздником женщин. Каждый год, в четвертом месяце от зимнего солнцеворота, или, по-старинному, в апреле, самые прелестные женщины Земли показывались в танцах, песнях, гимнастических упражнениях. Тонкие оттенки красоты различных рас, проявлявшиеся в смешанном населении планеты, блистали здесь в неисчерпаемом разнообразии, точно грани драгоценных камней, доставляя бесконечную радость зрителям, от утомленных терпеливым трудом ученых и инженеров до вдохновенных художников или совсем еще юных школьников третьего цикла.

Не менее красив был осенний мужской праздник Геркулеса, совершавшийся в девятом месяце. Вступившие в зрелость юноши отчитывались в совершенных ими подвигах Геркулеса. Впоследствии вошло в обычай в эти дни проводить всенародные смотры совершенных за год замечательных поступков и достижений. Праздник стал общим — мужским и женским — и разделился на дни Прекрасной Полезности, Высшего Искусства, Научной Смелости и Фантазии. Когда-то и Мвен Мас был признан героем первого и третьего дней…»

Этот момент: «праздник стал общим – мужским и женским» - со всей определённостью показывает, что коллективное воспитание и образование, несмотря на всё ощутимое засилье «идеологической накачки» и пропаганды, всё же ещё не заняло лидирующие позиции в бытии людей из «коммунистического далёка». Ведь в самом деле, что, нет мужских танцев, нет мужских песен, нет мужских гимнастических упражнений? Да сколько угодно! И показ всего этого богатства – ежегодный, весенний – мог бы доставить истинную радость всем землянам. Так нет же – мужской осенний праздник сделали «двуполым», а весенний праздник оставили «однополым».

О какой коллективности бытия людей «коммунистического далёка» десь можно говорить, если представители одного пола сохранили право на свой ежегодный праздник, а представители другого пола право на свой ежегодный праздник утратили?

Ефремов показывает, что и в «коммунистическом далёко» коллективность носит весьма условный, чаще декларируемый, чем реальный характер. Вот ещё одна цитата:

«Эвда Наль обняла тонкой рукой прямые плечи Веды.

— Это значит Дар Ветер?

— Да! — твердо ответила Веда.

— А он знает?

— Нет. Потом, когда «Тантра» будет здесь… Не пора ли вернуться? — воскликнула Веда.

— Мне пора покинуть праздник, — сказала Эвда Наль, — отпуск кончается. Предстоит большая новая работа в Академии Горя и Радости, а мне надо еще повидать дочь.

— У вас большая дочь?

— Семнадцать. Сын много старше. Я выполнила долг каждой женщины с нормальным развитием и наследственностью — два ребенка, не меньше. А теперь хочу третьего — только взрослого!

Эвда Наль улыбнулась, и ее сосредоточенное лицо засветилось лаской любви, изогнутая крутым луком верхняя губа приоткрылась.

— А я представила себе славного большеглазого мальчишку… с таким же ласковым и удивленным ртом… но с веснушками и курносого, — лукаво сказала Веда, глядя прямо перед собой.»

Можно себе представить, как в наше, некоммунистическое время будет обставлено выполнение такого «долга», какие дискуссии развернутся по поводу того, что считать «нормальным развитием и наследственностью».

А ещё можно себе представить, как трудно опровергнуть представление о том, что большинство безумств, в которые ударяются земные мужчины вызваны банальным и трудноконтролируемым стремлением произвести впечатление на женщину:

«Мвен Мас, как всегда, вышел на балкон обсерватории и принялся быстро расхаживать. В утомленных глазах еще светились далекие галактики, славшие к Земле волны красного света, как сигналы о помощи, призывы к всепобеждающей мысли человека. Мвен Мас засмеялся тихо и уверенно. Эти красные лучи станут так же близки человеку, как те, что обдавали красным светом жизни тело Чары Нанди на празднике Пламенных Чаш. Чары, нежданно явившейся к нему медной дочерью звезды Эпсилон Тукана, девушкой его грез.

И он ориентирует вектор Рен Боза именно на Эпсилон Тукана уже не только в надежде увидеть прекрасный мир, но и в честь ее — его земной представительницы!».

Так что Мвен Мас и Рен Боз, как и доказывает Ефремов, совершенно не руководствовались некими высокими и важными общественными интересами и потребностями. На них, не имеющих, несмотря на ответственные должности и высокие посты, подействовала женская красота и таинственность, веками привлекавшие мужчин и губившие их, терявших остатки рассудка и самостоятельности.

Почему не руководствовались? На этот вопрос Ефремов дал ответ в главе «Школа Третьего Цикла»: «— Школа всегда дает ученикам самое новое, постоянно отбрасывая старое. Если новое поколение будет повторять устарелые понятия, то как мы обеспечим быстрое движение вперед? И без того на передачу эстафеты знания детям уходит так бесконечно много времени. Десятки лет пройдут, пока ребенок станет полноценно образованным, годным к исполнению гигантских дел. Эта пульсация поколений, где шаг вперед и девять десятых назад — назад, пока растет и обучается смена, — самый тяжелый для человека биологический закон смерти и возрождения. Многое из того, что мы учили в области математики, физики и биологии, устарело. Другое дело — ваша история: эта стареет медленнее, так как сама очень стара.»

Если в школе ученикам дают постоянно только некое «новое», «постоянно отбрасывая» некое «старое», то понятно, что люди «коммунистического далёка» являются «бабочками – однодневками». Они не имеют укоренённости в прошлом, они не знают многих, многих вещей, которые были обычны и привычны для их предков. Они многого не умеют, даже не пытаются самостоятельно освоить что-то новое. Дар Ветер шесть лет проработал заведующим внешними станциями. И что? Он даже не знает, как воспользоваться серверами с музыкальными записями. Взрослый человек, а беспомощен – как младенец. И это – человек, формирующий «лицо цивилизации».

«Быстрое движение вперёд»? Куда? Если бы школа, как и подтверждает Ефремов, действительно обеспечивала быстрое движение вперёд, то на Зирду звездолёты ходили бы в рейсовом, а не в аварийном, не в спасательном, не в экстренном режиме. И никто бы не выпустил «Парус» с Земли без выполнения всех регламентных требований. Никто бы не позволил построить корабль, повреждение обшивки которого вызывает невосстановимую порчу настроек двигателей. Многого, беспощадно описанного Ефремовым, не произошло бы. А раз произошло – значит, имеет место не «быстрое движение вперёд». И даже не «движение вперёд». А что-то другое.

«Эстафета знания»? Ефремов, на мой взгляд, этим словосочетанием доказал, что в «коммунистическом далёко» люди знают и, соответственно, умеют, слишком мало. Настолько мало, насколько мала по размерам и объёму эта палочка – «эстафета». Если в инфосеть планеты не выпускается большая часть информации, пришедшей по Великому Кольцу, о каком коллективизме можно говорить? Только об извращённом и крайне, крайне ограниченном.

Ефремов беспощадно бьёт по идеалам «коммунистического далёка»: «Многое из того, что мы учили в области математики, физики и биологии, устарело.». Обратите внимание – «учили», а не «изучали»! Получается, что детей в «коммунистическом далёко» только наполняют знаниями, как некие сосуды, а не пробуждают в них интерес, стремление узнать и понять больше без зубрёжки, без насильственного «заучивания».

Устарело? Не потому ли «зирдовцы» оказались настолько беспомощны на планете-спутнике железной звезды, что не знали реально очень многое из «области математики, физики, биологии». Не потому ли погибли «парусцы», что действовали бездумно, непрофессионально, практически вслепую? Кто решал, что в математике, физике, биологии устарело? Не такие же как заведующий памятными машинами?

О каком коллективизме, о каком реальном продвижении вперёд по пути знания можно говорить, если наличествует «группа товарищей», келейно решающая, что должны знать миллионы землян, а что они ни в коем случае знать не должны или должны знать, но в выгодном этой «группе товарищей» виде?

Устами ещё одной «педагогини» Ефремов демонстрирует нам причины глобальной проблемности «коммунистического далёка»: «— Мы, человечество, прошли через величайшие испытания, — голос учительницы звенел волнением. — И до сих пор главное в школьной истории — изучение исторических ошибок человечества и их последствий. Мы прошли через непосильное усложнение жизни и предметов быта, чтобы прийти к наибольшей упрощенности. Усложнение быта иногда приводило к упрощению духовной культуры. Не должно быть никаких лишних вещей, связывающих человека, переживания и восприятия которого гораздо тоньше и сложнее в простой жизни. Все, что относится к обслуживанию повседневной жизни, так же обдумывается лучшими умами, как и важнейшие проблемы науки. Мы последовали общему пути эволюции животного мира, которое было направлено на освобождение внимания путем автоматизации движений, развития рефлексов в работе нервной системы организма. Автоматизация производительных сил общества создала аналогичную рефлекторную систему управления в экономическом производстве и позволила множеству людей заниматься тем, что является основным делом человеку — научными исследованиями. Мы получили от природы большой исследовательский мозг, хотя вначале он был предназначен только для поисков пищи и исследования ее съедобности.»

Наибольшая упрощённость, да? Тогда почему Дар Ветер с лёгкостью не починил «винтолёт»? Почему он не взял с собой необходимые в малонаселённой местности вещи? Почему он забыл карту побережья? Почему он, «прекрасный пловец», не умеет правильно и безопасно нырять? И подобные вопросы можно задать по мере чтения «Туманности Андромеды» очень часто. Очень!

«Непосильное усложнение жизни и предметов быта,» - как «компостирует» мозги, память, разум, психику молодёжи эта «педагогиня». А ничего, что люди в таком «усложнении» жили столетиями и тысячелетиями и не перемерли в массовом порядке? Так где тут столь желанная для «педагогини» непосильность бытия-то?

Не было никакой непосильности. Было бытие, которое «коммунистической группе товарищей» выгодно представить именно «непосильным», чтобы лишить молодёжь интереса к познанию реального, а не отретушированного прошлого.

«Усложнение быта иногда приводило к упрощению духовной культуры.». Это как понимать? Люди прошли путь от каменных топоров к автоматическим машинам – это усложнение быта. Когда это усложнение быта приводило к упрощению духовной культуры? Как раз упрощение быта, его примитивизация приводят и приводили к упрощению духовной культуры. Двое мужчин, взрослые люди смотрят на женщину – и видят в ней прежде всего самку. Ради которой готовы воплотить в реальность любое безумство, даже если оно будет стоить другим людям жизни и огромных материальных потерь. Всё готовы сделать, чтобы приблизиться к этой женщине, в которой они видят не личность, а только красивое и желанное для сексуальных утех тело. В сложнейших условиях прошлого люди порождали творения, столетиями считавшиеся и являвшиеся образцами духовной культуры.

Что значит «иногда». Это – маркер. Позволяющий трактовать прошлое не так, как считает отдельная личность, а так, как считает «группа товарищей», присвоившая себе право на трактовку прошлого в монопольном режиме.

«Все, что относится к обслуживанию повседневной жизни, так же обдумывается лучшими умами, как и важнейшие проблемы науки.».

Угум. Значит, простые, обычные люди «коммунистического далёка» не только не имеют привычки, но и не допускаются к «обдумыванию» «всего, что относится к обслуживанию повседневной жизни». Только некие «лучшие умы», которые думают, оказывается, и над повседневностью, и над важнейшими проблемами науки. Чуть ли не одновременно, если не параллельно. Не потому ли развитие «коммунистического далёка» идёт столь медленно, что всё решает «думающая» «группа товарищей», а не миллионы и миллиарды обычных людей?

«Мы последовали общему пути эволюции животного мира, которое было направлено на освобождение внимания путем автоматизации движений, развития рефлексов в работе нервной системы организма.».

Много помогла эта «автоматизация» зирдянам, «парусцам», «тантровцам», Дару Ветру, Мвену Масу, Рен Бозу? Нет, совсем не помогла. Для чего освобождать внимание, если идёт примитивизация жизни? Любой – личной или общественной?

Миико плавает хуже, чем ныряет. И, тем не менее, в силу «автоматизации» земной человеческой жизни она не может использовать то, в чём она лучшая, постоянно, а должна заниматься тем, что получается у неё намного хуже.

«Автоматизация движений»? Все ли земляне проходят тренинг по движению в условиях тройной силы тяжести? Нет, не все. Все ли земляне могут действовать автоматически, обслуживая технику? Нет, не все. Даже те, кто уходит в полёт в составе экипажей кораблей «звёздных экспедиций» - и те, оказывается, недостаточно «автоматизируют» движения. Было бы по иному – не погибли бы «парусцы» в полном составе и не стала бы полутрупом астронавигатор «Тантры».

«…позволила множеству людей заниматься тем, что является основным делом человеку — научными исследованиями.». Ясно же, что это – мнение не миллиардов людей, а ограниченной по численности «группы товарищей». Научными исследованиями, как раз за разом доказывает Ефремов, не могут заниматься все люди поголовно. Да даже те, кто занимается научными исследованиями, как тот же биолог «Тантры», к примеру, вовсе не являются корифеями и истинными профессионалами своего дела.

«Учительница остановилась и подошла ближе.

— Я должна уведомить школьный совет, — сказала она, не подчиняясь протестующему жесту Эвды Наль. — Мы извлечем некую пользу из вашего приезда.

— Лучше извлекайте пользу вот из кого. — Эвда представила Веду Конг.

Учительница истории залилась румянцем и стала совсем юной.

— Очень хорошо! — Она пыталась сохранить деловой тон. — Школа накануне выпуска старших групп. Жизненное напутствие Эвды Наль в сочетании с обзором древних культур и рас, данным Ведой Конг, — большая удача для нашей молодежи! Правда, Pea?»

Угум. Подошла поближе и сразу «я должна уведомить школьный совет». Что же это за совет такой, который не отслеживает ситуацию в пределах школьной территории и не знает, кто пришёл в школьное здание? Упрощение до предела, да? Зачем такое упрощение, преодолевать которое приходится «стукачеством»?

Где вежливость, где протокол? Где приветствие? Учительница не знает правил приличия и правил общения? Тогда какой пример она подаёт своим ученикам? И, не спрашивая согласия визитёрш, учительница уже раздаёт указания, что каждая гостья должна будет сделать? И пытается надавить на мать через дочь – свою ученицу?

Коллективность обучения, да? В школу к дочери приезжает мать и дочь спокойно и свободно «прогуливает» урок труда. Получается, что расписание, учебная дисциплина, учебный план, последовательность освоения знаний и навыков – пустой звук?

Неудивительно, что, несмотря на все потуги полной коллективности обучения, как, вероятно, полной коллективности воспитания людям из «коммунистического далёка» удалось достигнуть только на словах, но не в реальности своего общественного и личного бытия.

Ефремов маленькими штрихами продолжает разрушать миф о всемогуществе коммунистической идеи и плана коммунистического переустройства жизни людей:

«Старшие школьники навещали расположенные поблизости школы первого или второго циклов и наблюдали за учением и воспитанием выбранных подопечных. При тщательности воспитания интегральная помощь учителям была необходима.»

Какой смысл наблюдать? И если некая «интегральная» помощь учителям была необходима, то являются ли учителя подлинными, реальными профессионалами, способными правильно, полно и быстро решать любые проблемы и задачи, относящиеся к сфере их профессиональной компетенции? Зачем смешивать старших школьников с младшими и средними даже таким образом, практикуя одновременно «тасование» детей по школам, расположенным в разных уголках Земли? Что означает наблюдение старших школьников за младшими? Недоверие к профессионализму наставников? Или неумную «компенсацию» неизбывной тяги старших к реальной ответственности за судьбу и жизнь младших? Но можно ли обеспечить реальность такой ответственности в ходе простого «наблюдения»?

«— Старое и неудачное название. Но мы избегаем менять установившиеся термины без крайней нужды. Это всегда влечет за собою ненужную трату человеческой энергии. Оберегать человечество от этого призван каждый без исключения.».

А кто определяет, когда наступает эта самая «крайняя нужда»? Это же строго индивидуальное восприятие, его невозможно сделать полностью коллективным. Получается, что в лучшем случае это групповое восприятие, а значит, всё решает не человечество, а некая «группа товарищей». Тем более эта «группа товарищей» решает, какая «трата человеческой энергии» является «нужной», а какая - «ненужной».

Не потому ли тантровцы и парусцы оказались настолько непрофессиональны и беспомощны на планете-спутнике Железной Звезды, да и не только там, но и у Веги и у Зирды? Ведь над ними не довлела всезнающая «группа товарищей», способная по неведомым причинам дать единственно правильное решение всех и каждой из возникших перед астронавтами проблем.

«Важнейшая сторона воспитания — это развитие острого восприятия природы и тонкого с ней общения. Притупление внимания к природе — это, собственно, остановка развития человека, так как, разучаясь наблюдать, человек теряет способность обобщать. Веда думала об умении учить — драгоценнейшей способности в эпоху, когда, наконец, поняли, что образование, собственно, и есть воспитание и что только так можно подготовить ребенка к трудному пути человека. Конечно, основа дается врожденными свойствами, но ведь они могут остаться втуне, без тонкой отделки человеческой души, создаваемой учителем.»

Да уж, полуслепые «парусцы» и «тантровцы» - «достойный» результат земного воспитания, предусматривающего, оказывается, развитие «острого восприятия природы и тонкого с ней общения». Смешивать образование с воспитанием, тем более – замещать одно другим – это, оказывается, правильно, да?!

«Учитель — в его руках будущее ученика, ибо только его усилиями человек поднимается все выше и делается все могущественнее, выполняя самую трудную задачу — преодоление самого себя, самолюбивой жадности и необузданных желаний.»

Угум. А можно узнать, кто был учителями Рена Боза и Мвена Маса? Кто был учителями Дара Ветра? Почему эти учителя не блокировали у мужчин необузданные сексуальные желания, не сумели, не смогли, а может быть даже и не захотели «канализировать» эти желания? Двое взрослых людей возбуждённые телесной привлекательностью жительницы далёкого мира угробили нескольких соплеменников и нанесли огромный материальный ущерб. Ефремов, на мой взгляд, ещё слишком добр – надо было бы на Остров Забвения в полном составе отправить весь педколлектив, сформировавший «установки» этих «самцов-павианов».

«Только при возрастании радости или ее равновесии с горем считалось, что развитие общества идет успешно.»

И кто решает, как соотносится горе и радость? Ефремов, между тем, указывает в первой сюжетной линии на опасный прецедент, который, на мой взгляд, имел в «коммунистическом далёко» - наряду с ложью и утаиванием большей части информации о реальном положении дел – значительное распространение:

«— Вы знаете, — неуверенно начала она, — что современная неврология проникла в процесс возникновения эмоций в сознательной и подсознательной областях психики. Подсознание уступает воздействию тормозящих лекарств через древние области мозга, ведающие химической регуляцией организма, в том числе и нервной системы и отчасти высшей нервной деятельности.

Эрг Hoop поднял брови. Лума Ласви почувствовала, что говорит слишком подробно и длинно.

— Я хочу сказать, что медицина владеет возможностью воздействия на те мозговые центры, которые ведают сильными переживаниями. Я могла бы…

Понимание вспыхнуло в глазах Эрга Ноора и отразилось в беглой улыбке.

— Вы предлагаете воздействовать на мою любовь, — быстро спросил он, — и тем самым избавить меня от страдания?

Врач наклонила голову.

Эрг Hoop благодарно протянул руку и отрицательно покачал головой.

— Я не отдам своего богатства чувств, как бы они ни заставляли меня страдать. Страдание, если оно не выше сил, ведет к пониманию, понимание — к любви — так замыкается круг. Вы добры, Лума, но не надо!

И с обычной стремительностью начальник скрылся за дверью.»

Но это – Эрг Ноор, который родился на звездолёте и тем самым «дважды нарушил законы». Это человек, который живёт в основном на корабле и в полёте. А те люди, которые остаются на Земле…

Такие неврологи, такие медики как Лума Ласви - они вполне способны в духе доктора Менгеле измыслить и применить технологии, приводящие к тому, чтобы сильные страдания не ощущались людьми как именно сильные. А раз не ощущались, значит, «группа товарищей» может «с чистой совестью» посчитать, что «всё хорошо прекрасная маркиза» и земляне довольны и счастливы, а значит, развитие человеческого общества идёт «правильным путём» и в правильном направлении. Не потому ли реальный уровень развития землян настолько низок за тысячу с лишним лет «коммунистического далёка»?

«— Опасный путь, — улыбнулась Веда. — Как историк могу вам сказать, что эти великие начальники были самыми связанными и зависимыми людьми.

— Связанными обусловленностью своих действий? — спросил желтоволосый юноша.

— Именно. Но то было в неравномерно и стихийно развивавшихся древних обществах ЭРМ и более ранних. Теперь главенства нет потому, что действия каждого Совета немыслимы без всех остальных советов.»

А разве Дар Ветер или Рен Боз или Мвен Мас не были начальниками, да ещё и такими, каких принято называть «великими»? Были – Ефремов это неоднократно показывает и доказывает. Получается, что эти люди – и многие другие их уровня – и есть «самые связанные и зависимые люди».

«Действия каждого Совета немыслимы без всех остальных Советов»? Получается, что все Советы в своей деятельности ориентируются не на ускорение, а на торможение развития общества, ведь как и показывает Ефремов, за тысячу лет земляне не достигли сколько нибудь значимых и устойчивых успехов.

«Совет Экономики, переводящий все на почву реальных возможностей общественного организма и его объективных законов.». Получается, что реальные возможности «общественного организма» «коммунистического далёка» не настолько значительны, чтобы слишком уж отличаться – в лучшую, конечно, сторону – от возможностей «общественного организма» далёкого прошлого. Какой тогда смысл затевать переустройство общества, если реальные возможности общества не возрастают в геометрической прогрессии? Какой смысл тратить ресурсы, время на отправку новых и новых «звёздных экспедиций», если даже на Земле, материнской планете человечества количество проблем и вопросов не имеет никакой устойчивой тенденции к реальному уменьшению?

Если Совет Экономики не блокировал Рену Бозу и Мвену Масу возможность проведения преступного опыта, то это означает всего лишь, что Совет Экономики не в состоянии перевести всё «на почву реальных возможностей общественного организма», а Веда Конг – историк, озвучившая волей Ефремова эти слова молодым «корабельщикам» продолжает выдавать желаемое за действительное, попросту лгать.

Если лжёт историк, почему бы не лгать в конвейерно-массовом порядке всем остальным специалистам в любой области знания и человеческой деятельности?

«Застежка была подарком Эрга Ноора, и внезапное стремление отдать ее означало многое, в том числе и странное желание скорее сбрасывать с себя прежнее, ушедшее или уходящее, которое знала за собой Веда.»

Если женщина – профессионал-историк только спустя месяцы поняла, насколько она несовместима с рождённым на звездолёте Эргом Ноором… М-да. Кто же Веду учил-то, если она так слепа?

«Сооружение было собрано силами добровольцев в невероятно короткий срок.»

Добровольцев? Каких добровольцев? Откуда на планете Земля, где общественная жизнь устроена, обустроена и настроена так, что практически нет праздношатающихся, взялось несколько тысяч бездельников, которые в обход любых мыслимых протоколов и запретов реально поучаствовали в реконструкции опытной установки, необходимой для постановки незаконного опыта? Где был Совет Экономики, который должен был заблокировать поставку любых ресурсов? Где был Контроль Чести и Права, обязанный изолировать Рена Боза и Мвена Маса до того, как они реально приступят к осуществлению неразрешённого опыта?

Получается, что Веда Конг лгала в постоянном режиме. Раз за разом выдавала желаемое за действительное. Она даже не знала, любит ли она Эрга Ноора по-настоящему. Она боялась сильных чувств, боялась даже попытаться «совместиться» со столь непохожим на неё человеком. И это – историк?! И это – женщина, прошедшая коллективное воспитание и обучение? И это взрослый, сложившийся, ответственный и самостоятельный человек?

Да, это – человек, сделавший своей профессией ложь и обман. Это – человек, который живёт «в отсеке сегодняшнего дня», живёт сиюминутным, хотя и является историком, то есть обязан знать прежде всего очень хорошо прошлое человечества.

И самое печальное, что таких, как лгунья Веда Конг людей на Земле много. Взрослых, сложившихся людей, использующих неопытность молодости в своих корыстных интересах.

«Исполинский столб энергии достиг спутника 57. В гемисферном экране обсерватории появились возбужденные молодые лица наблюдателей.

Мвен Мас приветствовал отважных людей, проверил совпадение и следование столба энергии за спутником. Тогда он переключил мощность на установку Рен Боза. Голова физика исчезла с экрана.»

Обратите внимание – на спутнике были молодые люди. Их отвагу Рен Боз и Мвен Мас – сами уже никоим образом не являющиеся молодыми по возрасту и по психонастройкам люди – использовали в своих, узколичных и безусловно, корыстных интересах, вызванных к жизни беспомощностью перед силой полового инстинкта. Если бы на месте прекрасной – внешне – женщины был тот губастый инопланетянин – я убеждён и уверен – и Рен Боз и Мвен Мас пальцем бы не пошевелили, чтобы провести опыт, стирающий грань расстояния между мирами, населёнными разумными органиками.

Большая группа молодых людей – те самые добровольцы – в нарушение всех правил и норм разместилась вблизи установки – конечно же, в награду им всем было обещано, что они увидят своими глазами нечто удивительное – такое, что они ещё никогда не видели. И это зрелище будет очень скоро предъявлено. Очень скоро. Очень.

Зрелище получилось – впечатляющим. И в прямом, и в переносном смысле. Два глупца с командой поддержки вызвали к жизни силы, о которых не имели – несмотря на всю свою умность – ни малейшего представления.

«— Только что погиб спутник пятьдесят семь! — Африканец бросился в признание, как в темную воду.

Гром Орм вздрогнул, и его лицо стало еще острее.

— Как это могло случиться?

Мвен Мас сжато и точно рассказал все, не утаив запретности опыта и не щадя себя. Брови председателя Совета сошлись вместе, вокруг рта обозначились длинные морщины, но взгляд оставался спокойным.»

Интересно, что Мвен Мас решил «сдаться» председателю Совета Звездоплавания, а не председателю Совета Экономики. Интересно также, что на место происшествия не прибыли служители Контроля Чести и Права. Ни следователи, ни эксперты. Хорошо же устроена жизнь в «коммунистическом далёко», если скорость реагирования спецслужб в кризисных ситуациях – ниже всякой критики и «порога безопасности».

Да и сам Мвен Мас… Как его могли рекомендовать на должность заведующего внешними станциями – практически – должность «лица расы»?

«Теперь о вас — опыт удался?

Вопрос застал африканца врасплох. Он, несомненно, видел Эпсилон Тукана. Но было ли это реальным соприкосновением с недостижимо далеким миром? Или же убийственное воздействие опыта на организм и горячее желание увидеть сочетались вместе в яркой галлюцинации? Может ли он заявить всему миру, что опыт удался, что нужны новые усилия, жертвы, расходы на его повторение, что путь, выбранный Рен Бозом, удачнее, чем у его предшественников? Опасаясь рисковать кем-либо другим, они проводили опыт только вдвоем, безумцы! А что видел Рен, что сможет он рассказать?.. Если сможет… если видел!..

Мвен Мас стал еще прямее.

— Доказательств, что опыт удался, у меня нет. Что наблюдал Рен Боз, не знаю…»

Обратите внимание – «опасаясь рисковать кем-либо другим, они проводили опыт только вдвоём». Ясно же, что если бы они проводили опыт только вдвоём – никакого опыта в реальности они бы не провели. Потому что без наблюдателей на погибшем спутнике, без нескольких тысяч «добровольцев» невозможно было бы в короткий срок подготовить, настроить и реконструировать установку. Не-воз-мож-но. Так что Мвен Мас даже не отдаёт себе ясного отчёта в том, что он проводил опыт не вдвоём с Реном Бозом. Взрослый человек, занимавший немаленькую должность оказался глупее и тупее малолетки-детсадовца – воспитанника школы нулевого цикла.

И этот человек как и Эрг Ноор оказался способен только на «посыпание своей головы пеплом»:

«Мвен Мас болезненно сморщился.

— Я увлекся блестящей теорией Рен Боза. Я не имел права вкладывать всю силу Земли в первую же пробу.

— Рен Боз доказывал, что с меньшей силой бесполезно было бы пробовать, — возразила Эвда.

— Это верно, но следовало бы проделать косвенные эксперименты. А я оказался неразумно нетерпелив и не хотел ждать годы. Не тратьте слов — Совет подтвердит мое решение, и Контроль Чести и Права не отменит его.

— Я сама — член Контроля Чести и Права!

— Кроме вас, там еще десять человек. А так как мое дело всепланетное, то вам придется решать соединенными Контролями Юга и Севера — итого двадцать один человек помимо вас…»

И это – взрослый человек, который прошёл коллективное обучение и воспитание, прошёл «Подвиги Геркулеса», выбрал сферу приложения своих усилий. Он, оказывается, был «неразумно нетерпелив и не хотел ждать годы».

Вот вам и «группа товарищей» - «Контроль Чести и Права». Какой смысл в столь малочисленной гоп-компании, если обычный взрослый человек не ориентируется в своих правах свободно, быстро и чётко? Если Контроль Чести и Права», как и указывает ранее Ефремов, наблюдает за жизнью каждого человека Земли – можете себе представить, насколько мощной и совершенной должна быть система слежения.

Где эта система? Её – нет. Физически нет. Потому что взрослые люди – не два человека, а гораздо больше – не забудем о чернорабочих-добровольцах и молодых наблюдателях на спутнике – оказались предоставлены сами себе и соединили свои усилия для того, чтобы провести преступный реальный опыт. Преступный – в полном смысле этого слова.

Как быстро Мвен Мас вспомнил и подумал об Острове Забвения. Вот вам и «запрет на смертную казнь» во всей красе. Оказывается, в «коммунистическом далёко» человека всего лишь ссылают на некий остров – всепланетную тюрьму, из которой он при необходимости может быть извлечён и возвращён в «Большой Мир».

Посмотрите, насколько боязливы, слабы и глупы люди «коммунистического далёка», изображаемые Ефремовым с беспощадной точностью:

« Сядем, Мвен, вы слабы на ногах. Знаете, что когда первые врачи осмотрели Рена, то они решили собрать консилиум смерти?

— Знаю. Не хватило двух человек. Врачи — консервативный народ, а по старым положениям, которых еще не додумались отменить, решить легкую смерть больного могут только двадцать два человека.

— Еще недавно консилиум смерти состоял из шестидесяти врачей!

— Это был пережиток того же страха злоупотреблений, из-за которого в древности врачи обрекали больных на долгие и напрасные мучения, а их близких — на тяжелейшие моральные страдания, когда выхода уже не было и смерть могла бы быть легкой и скорой.»

«Шестьдесят человек», «двадцать два человека», «не хватило двух человек». Коллективная безответственность, страх персональной ответственности – во всей красе. И на борту звездолёта – та же история – «Я спрашиваю мнение Совета». Угум. Командир корабля и начальник экспедиции – «два в одном» - боится единоличной, персональной ответственности. Он – руководитель или кто?

Да даже если не руководитель. Почему Мвен Мас так быстро «посыпает голову пеплом». Не потому ли, что понимает – если его найдут необходимым умертвить в наказание за преступление – может опять «не хватить двух человек» для единогласного решения «виновен. Повинен к смерти».

«Сейчас она была одна у него, сильного, но угнетенного моральной ответственностью.»

Где у Мвена Маса и Рена Боза была эта моральная ответственность раньше, перед опытом? Её не было. И не могло быть. Если бы у этой «сладкой парочки» эта ответственность была в достаточной степени – никакого опыта бы не было вообще. И не погиб бы спутник, не погибли бы наблюдатели, не было бы таких разрушений.

Ефремов тем самым доказывает, что люди «коммунистического далёка» ничем не лучше своих предков. Абсолютно ничем не лучше. Писатель развенчивает миф о том, что потомки будут умнее и опытнее своих предков, когда говорит:

«— Он хочет воспользоваться вскрытым состоянием Рен Боза и очистить организм от накопившейся энтропии. То, что делается медленно и трудно с помощью физиохемотерапии, в соединении с такой капитальной хирургией получится несравненно быстрее и основательнее.»

Получается, что Рен Боз наплевательски относился к своему здоровью, долголетию и нарушил общепринятые правила коллективной жизни, требовавшие сохранения и поддержания своего здоровья для блага общества? Как же воспитывали Рена Боза? Кто его обучал? Почему обучение и воспитание этого человека оказалось столь низкокачественным? Не потому ли Рен Боз говорит «всё равно» с потрясающей убеждённостью и уверенностью. Ему действительно всё равно – ведь он не несёт ответственности даже за своё собственное здоровье. И где тут совершенство коллективного бытия?

Глупая Эвда Наль по воле Ефремова заявила следующее:

«— Это верно, и поэтому мы задерживаем пока развитие третьей сигнальной системы человека, — согласилась Эвда Наль. — Чтение мыслей очень облегчает общение индивидуумов между собой, но требует большой затраты сил и ослабляет центры торможения. Последнее — самое опасное…»

Я напомню, что именно Эвда Наль составила и привезла «наследственную карту» Рена Боза. Что помешало людям «коммунистического далёка» заблаговременно составлять и должным образом хранить эти карты, внося в них необходимые и обоснованные изменения по мере надобности? Разве что глупость, тупость и непрофессионализм очередной «группы товарищей». А может быть – нескольких «групп товарищей», что ещё хуже. Ясно же, что мало кто заинтересован в создании, хранении и коррекции этих «наследственных карт». Посмотрите, что говорит об этих картах сам Ефремов:

«Точное знание наследственной структуры каждого человека нужно для понимания его психического сложения и прогнозов в этой области. Не менее важны данные по неврофизиологическим особенностям, сопротивляемости организма, иммунологии, избирательной чувствительности к травмам и аллергии к лекарствам. Выбор лечения не может быть точным без понимания наследственной структуры и условий, в которых жили предки».

Ясно же, что будь содержимое «наследственной карты» Рена Боза и Мвена Маса известно сотрудникам Контроля Чести и Права, сотрудникам Совета Звездоплавания и Совета Экономики заранее во всех деталях и глубине понимания – эти двое на всю жизнь остались бы на вспомогательных должностях. И ясно же, что совсем по иным критериям подбирались бы экипажи кораблей «звёздных экспедиций».

Если всем отбором рулят такие глупые психиатры как Эвда Наль… То становится ясным и зримым ещё одно основание такого ощутимого ненормативного торможения общественного развития человечества в «коммунистическом далёко». Вот цитата:

«Знаменитый психиатр с материнской лаской гладила густые, чуть жестковатые волосы, думая о том, что тысячелетиям воспитания удалось заменить мелкие личные радости человека на большие и общие.»

Заменить мелкие личные радости человека. Заменить! Вот взять и насильственно заменить! Личные радости – на общие. Эвда Наль что, как врач и психиатр - не понимает, что тем самым из личности делают клона, а из творческого человека – узкозапрограммированного полуслепого и тупого кибера? Не знает. Потому что Эвде Наль промыли мозги её наставники. А этим наставникам промыли мозги, отучив от свободы мышления, их наставники. Именно на это были угроханы несколько столетий «коммунистического далёка».

Отсутствие привычки к свободе мышления привело к тому, что женщины «коммунистического далёка» не видят и не чувствут разницы между эмоциями и логикой, постоянно отдавая предпочтение том. что им, женщинам, по понятным причинам, ближе – эмоциям и чувствам.

«Эвда Наль покачала головой.

— Я про очень большое чувство, на какое способны именно вы, но далеко не все…

— Я понимаю — при большей бедности интеллектуальной жизни мне остается богатство эмоциональной.

— Существо мысли правильно, но я бы пояснила, что вы так одарены эмоционально, что другая сторона не обязательно будет бедной, хотя, конечно, более слабой, по естественному закону противоречий. Но мы говорим отвлеченно, а мне нужно вас по спешному делу, непосредственно относящемуся к разговору. Мвен Мас…»

В этом диалоге, на мой взгляд, Ефремов показал, что люди «коммунистического далёка» не продвинулись сколько-нибудь далеко в своём развитии. Получается, что женщина, прошедшая коллективное воспитание и образование, подвержена разбалансировке своего внутреннего мира чуть ли не в конвейерно-постоянном режиме. Кроме закона противоречий действует и закон баланса, а об этом балансе люди «коммунистического далёка» накрепко забыли, тратя огромные ресурсы на посылку сигналов и кораблей к всё более отдалённым мирам и забывая о том, что находится рядом с Солнечной системой.

«Не годится человеку со столь же сильными, как у вас, чувствами, долго находиться на острове, тем более в одиночестве!»

Угум. Это говорит психиатр, врач. Говорит о мужчине, который совершил преступление. Совершил преступление, находясь в здравом уме и твёрдой памяти. Находясь среди множества других людей. Совершил, поддавшись инстинкту влечения к самке. Если бы на месте той бронзовокожей женщины был тот губастый инопланетянин… Мвен Мас ничего бы не сделал, чтобы даже выполнить подготовку к опыту, не говоря о самом опыте.

Как же незрело общество «коммунистического далёка», если оно в мужчинах воспитывает превалирование не разума, а чувств! Разум, логика, способность к анализу и у Эрга Ноора, и у Рен Боза, и у Мвен Маса просыпаются потом, после, позже. Когда уже глупость и преступление воплощены в реальность, совершены.

«Есть еще одиночество и излишнее самоосуждение большого и страстного человека, у которого нет никакой опоры, раз он ушел из нашего мира.»

Вот вам и ещё одно доказательство незрелости людей «коммунистического далёка» и, соответственно, всего «коммунистического общества». Если взрослый человек не может даже на месяц остаться наедине с собой, со своим внутренним «Я» - о какой взрослости, самостоятельности, осознанной и осмысленной ответственности за свою жизнь можно вообще говорить?!

Не потому ли Рен Боз говорит «мне всё равно»? Не потому ли Рен Боз потом оправдает – словесно – Мвена Маса? Потом, когда исправить ничего уже будет нельзя и ясно, что Мвена Маса и Рен Боза никто умерщвлять за совершённое ими преступление не будет. Трудно ведь будет собрать два десятка палачей. В древности хватало и одного, даже без двух подручных, а теперь и два десятка мало, чтобы отправить человека к праотцам. Движение вперёд, к вершинам совершенства, да?!

Ефремов показывает, что Остров Забвения – это резервация, куда Большой Мир и его обитатели отправляют всех, кто хоть чем-то очень-очень отличается от них.

«остров Забвения тоже был убежищем для тех, кого не увлекала больше напряженная деятельность Большого Мира, кому не хотелось работать наравне со всеми.»

На что, спрашивается, тратилось это напряжение, если уровень развития Большого Мира за несколько столетий так и не поднялся сколько-нибудь ощутимо? Что означает «работать наравне со всеми»? «Средняя температура по больнице», да? Индивидуальность внезапно стала смертельно опасной для обитателей Большого Мира, да? Если Мвен Мас за считанные минуты обзавёлся таким количеством помощников, то где эта «напряжённая деятельность»-то? Обычно, человек, поглощённый работой, не способен её быстро отставлять в сторону и переключаться на другую работу, пусть даже и близкородственную – а тут сразу прибыло несколько сотен «добровольцев». Столько сразу бездельников сыскалось? А где же работа «наравне со всеми»?

Ефремов, на мой взгляд, зло иронизирует и над обитателями Острова Забвения, и над обитателями так называемого Большого Мира:

«Припадая к лону Матери Земли в простой, монотонной деятельности древнего земледельца, рыболова или скотовода, они проводили здесь тихие годы.

Хотя человечество отдало своим слабым собратьям большой кусок плодородной, чудесной земли, примитивное хозяйство острова не могло обеспечить своему населению, полностью застрахованную от голода, жизнь, особенно в периоды неурожаев или иных неурядиц, столь обычных для слабых производительных сил. Поэтому Большой Мир постоянно отдавал часть своих запасов острову Забвения.

В три порта — на северо-западе острова, на юге и восточном побережье — доставлялось продовольствие, законсервированное на долгие годы, медикаменты, средства биологической защиты и другие предметы первой необходимости. Три главных управляющих острова тоже жили на севере, востоке или юге и назывались начальниками скотоводов, земледельцев и рыболовов.»

На Остров прибывали или попадали люди не младенческого возраста. Люди, прошедшие как минимум школьное коллективное воспитание и образование. Эти люди были согласны прожить на Острове «тихие годы». Возможно – всю свою жизнь. Почему эти люди вдруг стали «слабыми»? Зачем Ефремов называет слабыми людей, которые как минимум прошли через «Подвиги Геркулеса»? Не потому ли, что и школьное коллективное воспитание и образование, и «подвиги Геркулеса», и «напряжённая деятельность Большого Мира» являлись и были по сути своей не реальностью жизни, а фикцией, продуктами выдачи желаемого за действительное?

Даже Остров Забвения не соответствует смыслу и сути своего названия. Если что-то забывается – оно остаётся без внимания. Надолго, если не навсегда. А на остров идут караваны гуманитарной помощи – с потрясающим постоянством идут, с потрясающей регулярностью. Какой это Остров Забвения? Это отдалённая полуизолированная колония, тесно и реально связанная с Большим Миром.

«Глядя на поднимавшиеся вдали синие горы, Мвен Мас вдруг с горечью подумал, не принадлежит ли он к категории «быков» — людей, всегда причинявших затруднения человечеству. «Бык» — это сильный и энергичный, но совершенно безжалостный к чужим страданиям и переживаниям человек, думающий только об удовлетворении своих потребностей. Страдания, раздоры и несчастья в далеком прошлом человечества всегда усугублялись именно такими людьми, провозглашавшими себя в разных обличиях единственно знающими истину, считавшими себя вправе подавлять все несогласные с ними мнения, искоренять иные образы мышления и жизни. С тех пор человечество избегало малейшего признака абсолютности во мнениях, желаниях и вкусах и стало более всего опасаться «быков».»

Если уж взрослый зрелый человек задумался очень поздно над этим, то где был Контроль Чести и Права, где были сотрудники Психофизиологических лабораторий, где были наставники и менторы «Подвигов Геркулеса», где были педагоги и воспитатели Мвена Маса и многих других подобных ему людей? Ведь и Эрг Ноор, как показал Ефремов в первой сюжетной линии романа, недалеко в лучшую сторону ушёл от Мвена Маса, а значит, таких вредных людей в «коммунистическом далёко» - предостаточно. И эти люди, безусловно, оказывают своё вредное влияние на прогресс человечества. Постоянно или импульсно – но оказывают.

«Отправлявшиеся на остров Забвения уходили из-под опеки общества, в котором каждый охранял другого и помогал ему.»

Ефремов так написал, на мой взгляд, для того, чтобы показать всю «дутость», всю нереалистичность представлений о «коммунистическом далёко». Если бы попадание человека на Остров Забвения проходило в режиме «с концами», о каких регулярных караванах гуманитарной помощи следовало бы писать и даже думать-то?