Ефрейтор. Назад в СССР. Книга 2

Глава 2 Разбор полетов

— Ну, раз есть вопросы… — вздохнул я, приподнявшись повыше. Подоткнул подушку.

— И что, что КГБ?! Я не пущу. У Громова сейчас перевязка! — яростно возмутилась Вера. — Потом приходите!

— Перевязка? Ничего страшного, подождет… — так же сухо и монотонно ответил чекист, буравя меня холодным взглядом. На вид ему было лет тридцать пять, но я могу и ошибаться.

Честно говоря, я ожидал, что ко мне пришлют того же человека, что разговаривал со мной в прошлый раз, в кабинете у ротного… Видимо, у комитета сотрудники закончились.

— Вера, все нормально, — чуть улыбнувшись, кивнул я медсестре, кое-как намотав разрезанный бинт обратно на руку. — Думаю, это не займет много времени. Если что, я позову.

— Хорошо! — медсестра забрала с кровати металлический поднос с инструментом, еще раз смерила незваного гостя взглядом гарпии и отошла к выходу. Но в коридор выходить не стала, так и застыла рядом с тумбочкой, где хранились градусники.

А сотрудник комитета госбезопасности взял тот же самый стул, на котором немногим ранее сидел ротный Воронин. Придвинул, повернул. Пока он устраивался, я молча смотрел на него с легким интересом. С чего же он начнет?

— Итак… Вы Громов Максим Сергеевич, так? — начал он. Голос противный, безразличный. Словно это и не человек, а какой-то киборг. В неудачном исполнении.

Я согласно кивнул.

— А вы?

Тот небрежно выудил из кармана пиджака корочку, но при этом раскрывать ее почему-то не стал. Быстро сунул обратно и уже раскрыл рот, чтобы задать следующий вопрос…

— И что я должен с этого понять? — спокойно поинтересовался я. — Откуда я знаю, может вы и не из КГБ вовсе… Ни вашего звания, ни фамилии я не увидел! Разрешите взглянуть еще раз?

Тот состроил недовольную гримасу, лицо при этом стало еще больше похоже на кирпич. Повторно выудил из нагрудного кармана удостоверение личности офицера, развернул и показал мне.

— Капитан Потапов, Павел Константинович… — вслух прочитал я. Одновременно отметил, что ему это не понравилось. Удостоверение было подлинным, странно, если бы это была подделка. Время еще не то, вот в девяностые годы — запросто.

— Я прибыл по указанию своего руководства, расспросить вас о том, что произошло во время патрулирования территории. Формат беседы предлагаю такой, я спрашиваю, вы отвечаете. А потом, вы сможете задать мне вопросы, если таковые будут. Ну и если время останется, а то у меня жесткий график.

— Вы же все и так уже знаете, разве нет? — я выдержал небольшую паузу, затем продолжил. — На границе упал сбитый моджахедами вертолет Ми-24, мы вытащили успевшего катапультироваться члена экипажа. Тот сообщил, что есть вторая машина, которая аварийно села где-то неподалеку в горах. Наш старшина роты, прапорщик Лось, принял решение организовать спасательную операцию и вывести их с опасной территории. С ним отправилось пятеро старослужащих.

— Добровольно? — спросил тот.

— Да, добровольно.

— Ясно. Дальше?

— А дальше, он передал мне командование и велел отвезти раненого офицера к блокпосту, где была рация.

— А почему же вы выехали на патрулирование приграничной территории, не имея при этом вообще никаких средств связи? — Павел Константинович делал пометки в свой блокнот. И почему они у них всегда такие маленькие? Одноразовые, что ли?

— Товарищ капитан, по техническому обеспечению, это явно не ко мне. Не я же готовил группу к выезду. Вообще, от штатной радиостанции в горах толку особо нет, потому что связь постоянно обрывается из-за перепада высот. А если еще и дождь…

— А откуда вы это знаете? — тот впился в меня холодным взглядом, но я и бровью не повел. Напугал кота сосиской! — Ранее были в горах с армейской рацией?

Ай хитер, думает, что поймал меня?! Как бы не так, я сам ему лазейки подсовываю.

— Лекции по физике в университете внимательно слушал, — невозмутимо ответил я. — А армейская рация или любительская, разницы особой нет — принцип один и тот же. Из-за сложной местности, связь ведет себя непредсказуемо. Оно ж как, связи либо нет, либо только что была… К тому, же наш командир взвода, лейтенант Лавров, говорил, что где-то в тех горах есть залежи руды, которая качественнее связь уж точно не делает. Не знаю, так это или нет.

На самом деле большую часть аномалий я знал, только не собирался афишировать все и сразу. Вон как тот уши навострил!

Капитан скрежетнул зубами.

— Значит, получив приказ от вашего старшины… Вы сели за руль и поехали?

— Ну да. А что мне оставалось?

— Хорошо. А тогда почему вы остановили машину, не доехав до блокпоста? Выходит, вы не выполнили приказ старшины, чем подорвали…

— Согласен! — непринужденно перебил я. — Однако возникло важное обстоятельство, которое имело еще больший приоритет.

— Да? Это какое же?

— Справа, примерно в трех километрах от дороги, я заметил сигнальную ракету, взмывшую в небо. Двойной красный сигнал, означающий, что кому-то нужна срочная медицинская помощь.

Конечно, разглядеть на таком расстоянии, да ещё и в солнечный день светящуюся точку в небе — как минимум проблематично. Тут я уже просто стебался. И видимо, капитан этого не понял, но зацепился за другое…

— Да? А этому вас тоже научили в университете?

— Нет. Я просто много читаю.

— И вы пошли?!

— Да.

— Умеете оказывать первую медицинскую помощь?

— Кое-что могу, — кивнул я. — Достаточно подключить голову и многие вещи становятся проще, чем, кажется с первого взгляда.

Надо же, это прям допрос с пристрастием. Меня это даже забавляло. Если б не госпиталь, загнали бы меня в какой-нибудь темный подвал и иголку под ногти… Но такого не будет. Полномочий таких нет, а методы жуткого и коварного НКВД из сороковых годов давно ушли в прошлое.

— А зачем вы забрали оружие у сослуживца? Вы же знаете, что каждый солдат лично несет ответственность за свое оружие.

— Знаю. Уставы читал, — я говорил спокойно, без каких-либо эмоций. — Но я прекрасно понимаю, что у снайпера гораздо больше шансов остановить противника, чем у обычного стрелка. С автоматом Калашникова много не навоюешь, особенно если у твоего противника тоже есть автоматы. Чем больше расстояние между тобой и противником, тем лучше. Тот же принцип и при охоте на хищника. Один в горах тоже воин. Мой расчет был именно на это.

— Угу… А как вы додумались переставить прицел с СВД на автомат Калашникова? Это очень специфические знания, сомневаюсь, что такому учат в университетах.

— Очень просто. На занятиях по огневой подготовке, я узнавал у артиллерийского мастера, что крепление на автомате АК-74Н, типа «ласточкин хвост» унифицировано. Прицел со снайперской винтовки подходит, хотя это и не очень удобно и при стрельбе есть свои проблемы. Не вижу тут ничего сверхъестественного.

Видно было, что капитан Потапов готовился, да только на каждый его вопрос, у меня уже был грамотный ответ. Прямо на ходу. И ничего феноменального тут нет. Важная часть — психологическая. Часто бывает так, что при разговоре с такими людьми из государственной структуры, становится страшно. Человек теряет контроль и начинает сыпаться на самых элементарных вопросах. А если еще и полиграф имеется…

Я действовал по методу вопрос — ответ. Четко, без увиливаний. Это сбивало чекиста с толку, но он пытался не показывать своего настроения.

— Так-так… Вы сделали дымовую обманку из подручных средств. Как вам удалось?

— Послушайте, товарищ капитан… — я смело посмотрел в его глаза. Тот ответил тем же, но вскоре проиграл и отвел взгляд. Еще бы, я два месяца на Валере Кольском тренировался… — Вы все это знаете, зачем задаете вопросы? В группе выживших, что были у вертолета, находился ваш полевой сотрудник, который наверняка все записал в подробном отчете. Чего вы от меня хотите?

У меня было время обдумать слова капитана Воронина… Ведь нас было шестеро, никак не пятеро. Просто мне решили об этом не говорить, хотя решение ну очень странное. Сослались на глюки?! Я принял единственно верное решение — он был из контрразведки.

Мои слова удивили чекиста, хотя он и попытался оставаться невозмутимым.

— Ну, хорошо. А как вы вообще нашли место падения вертолета? Горная местность сама по себе обманчива… Горы и скалы, похожи друг на друга.

— Случайно получилось. К тому же, примерно на половине пути была запушена еще одна красная ракета. Это и стало сигналом.

— Слишком у вас все как-то притянуто. Очень складно получается.

— Так тоже бывает. Знаете, товарищ капитан, а на каком основании вы проводите допрос? Где представитель военной прокуратуры? Где мой командир? Ведь, как я понял, никакого дела на меня не заведено… Да и с чего бы? Мои активные действия позволили вывести из той мясорубки военного советника полковника Бехтерева! Женщин геологов и второго пилота сбитой вертушки. Разве по моей вине кто-то погиб? Нет! Произошла потеря каких-либо оперативных данных? Тоже нет. Наоборот, я единственное светлое пятно всей этой истории, а вы меня на вшивость проверять вздумали. Некрасиво. Оружие утратил? Да, признаю, отвечу по всем строгости. А за СВД рядового Стрельникова я не расписывался. К тому же, найти ее можно, достаточно прочесать пару высот у обломков.

— Вы уничтожили остатки вертолета так, как это делает спецназ ГРУ… Откуда вы знали?

— Я не знал. Просто предположил, что это поможет временно задержать моджахедов хотя бы на время. Капитан некоторое время молчал, потом снова спросил:

— Ну а ваши навыки стрельбы? Они выше, чем у любого другого солдата первого года службы. Вы ведь ранее не стреляли… Что изменилось-то? И почему?

— А разве умение хорошо стрелять и умело действовать в сложной обстановке это табу?! Это не преступные деяния, или я чего-то не понимаю?!

Лицо у Потапова не дрогнуло. Хотя нить разговора я ухватил верно, все равно нужно было кое-что поправить.

КГБ-шник вдруг закрыл свой блокнот, сунул его обратно в карман.

— Это был не допрос, а всего лишь непринужденная беседа. Пожалуй, мы закончили, уж на сегодня точно!

Чекист поднялся, но стул возвращать на место не стал. Пожелал скорейшего выздоровления и ушел к выходу. Ну а Вера продолжила процедуру перевязки…

Я был доволен. Хороший разговор получился, содержательный. Наверняка меня будут прощупывать еще, но это уже потом. Наверняка кто-то подумает, зачем я лезу на вилы? Что же, всему свое время!

Прошла неделя.

Ко мне еще раз приезжал командир роты, а с ним зачем-то притащился майор Ветров, собственной персоной. Замполит держался как-то странно, смотрел на меня неприятным взглядом, будто ожидал, что я должен какой-либо фокус выкинуть.

— Рядовой Громов! — напоследок произнес он. — Ты, наверное, не в курсе… Но тебя представили к государственной награде! Через три дня будет торжественное награждение, прямо здесь, на территории военного госпиталя. Приедет важный представитель от Министерства Обороны. К этому времени приведи себя в порядок, подстригись, побрейся. Форму подшить не забудь, погладь. Сапоги почисти, чтобы блестели. Еще будут люди из КГБ и кто-то из партийного руководства республики. Чтоб нам не стыдно было за тебя… Понятно?

— Так точно, товарищ майор.

— Хорошо. Воронин, поехали, машина ждет! — окликнул он ротного.

Едва они уехали, как в палату вошла уже знакомая мне девушка. Дочь нашего старшины. Лена хоть и не пострадала во время нашей эвакуации, кроме синяков и царапин, серьезных ран у нее, к счастью, не было. Тем не менее, некоторое время она была здесь, поправляя здоровье. Улетела в Ташкент, потом снова вернулась.

— Здравствуй, Максим! — поприветствовала она. На вид ей было около двадцати пяти. Теперь, когда волосы были аккуратно уложены, а лицо накрашено косметикой, а не грязью и кровью, стало ясно, что она симпатичная. К тому же, вместо бесформенного костюма геолога, на ней было светлое платье. — Как ты?

Само собой, после того, что произошло в горах, было бы смешно говорить друг с другом на «вы». Мы этот момент сразу опустили.

— Жив, почти здоров! — улыбнулся я. — Еще немного и вновь вернусь в строй.

— Наверное, это хорошо. Знаешь, я просто хотела сказать тебе спасибо, за то, что помог. За то, что вывел нас из той ситуации. Тот старший лейтенант, по имени Игорь, самостоятельно этого сделать бы не смог. Мы все видели, все рассказали.

— Ну, меня ты уже отблагодарила, — улыбнулся я. — Если бы вы тогда не вернулись, меня б уже свинцом нашпиговали и орлу скормили. Это было твое решение?

— Да… — честно призналась она. — Иначе бы меня потом совесть замучала.

— Понятно. Про отца что-то слышно?

Та помрачнела. Глупый вопрос с моей стороны — лишь напомнил ей о боли.

— Лена, среди мертвых его не было… А это уже плюс! Он опытный солдат, умный и смелый! — что ни говори, а успокаивать женщин я никогда не умел. Поэтому, говорил то, что думал. — Такого сломать тяжело. Их найдут, главное не теряй надежду. Хорошо?

Та быстро и часто закивала головой.

Мы еще немного поболтали, потом она ушла.

За прошедшее время, раны частично затянулись, организм потихоньку восстанавливался. Я даже к еде привык, хотя повторюсь, готовили там не очень. Зато порции были большие. Вера говорила, что для того, чтобы быстрее поправиться, нужно много есть. Кто-то даже пытался пошутить, что с ее-то весом, это требование было перевыполнено с избытком. Медсестра об этом узнала, дала шутнику смачного подзатыльника, а после заставила полы мыть во всей палате.

Вообще, в госпитале было хорошо. Но скучно. Ну, вот хоть убей, не могу я все время лежать на кровати и в потолок смотреть, так и с ума сойти можно. В углу заметил паука, дал ему кличку «Вася», но видимо тому не понравилось и он куда-то ушел.

Наконец-то, настал тот день, когда на территорию военного госпиталя прибыла целая делегация, причем, не просто делегация, а еще и с репортерами. Меня фотографировали, брали интервью… Судя по вопросам, которые мне задавали, я понял, что истинной причины, по которой меня сделали «героем дня» им публично не сообщили. Точнее, сообщили, но при этом максимально ее исказили.

По всему получалось, что мои смелые действия помогли отбить нападение душманов на патрульную группу, а после я еще и прикрывал отход раненых…

Конечно же, ушлый и осторожный майор Ветров провел со мной предварительную беседу. Ну, для того, чтобы я там лишнего не наговорил. Честно говоря, хотелось ему нагадить, да не стал руки марать.

— Громов, субординацию соблюдай! — наставлял он, нарезая круги вокруг моей кровати. — Ты рядом с генералом будешь стоять!

— А говорить с ним можно? — издевался я.

— Можно, но не нужно. Будут спрашивать, ответишь. А сам не вздумай, а то я тебя знаю… За словом в карман не полезешь!

Я только усмехнулся. Ладно, убедил.

Его волнение было понятно. А то мало ли, потом командованию прилетит за слишком длинный солдатский язык…

О том, что на границе были сбиты вертушки, а еще без вести пропала целая группа солдат — тишина. Вообще. Да, несправедливо, но я совершенно не удивился такому повороту событий. Командование всегда так делало, когда пересекались чьи-то интересы. Да и зачем советскому гражданину знать о таких промахах? Вот о доблестных солдатах, что защищали южные рубежи СССР, это да. Это святое.

Награждать меня собрались чем-то значимым. Воронин намекнул что, скорее всего это будет орден за службу Родине. Только вот какой степени неизвестно. И вообще, странно было, такой орден и рядовому? Зачем? А когда я начал задавать вопросы, замполит вставил свои «пять копеек», мол, тебе честь оказана, дубина.

Недурно, учитывая, что их вообще было выдано немного. Правда, по слухам, орден считали пустышкой для генералов, которые на пенсию собрались, и он не предназначался для рядового и сержантского состава… В шутку его звали звездой Шерифа или орденом Сутулого. Но это уже потом, после завершения Афганской войны… Я заметил, что когда замполит озвучивал мне приказ, у него аж зубы скрипнули. От зависти, что ли?! Но мне эти награды были до лампочки…

А награждал меня лично генерал-майор Шарапов, временно действующий как военный советник в Кандагаре. Его доставили в Мары самолетом, правда сомневаюсь, что причиной тому являлся только я. Не помню, чтобы эта фамилия была слуху, но он непременно как-то отличился в истории Афганской войны, Все равно, это была птица высокого полета.

По реакции подполковника Каменева, было ясно, что мне оказали честь…

Первого октября восемьдесят пятого года, в ординаторской военного госпиталя, в торжественной обстановке и прошло это самое вручение. Генерал щедро раздавал улыбки, отвечал на вопросы репортеров. Сама процедура вручения была короткой. А когда на трибуне была озвучена моя фамилия, и мне разрешили подойти, тот придвинул к себе микрофон поближе и произнес:

— Рядовой Громов Максим Сергеевич! — уверенным, хорошо поставленным командирским голосом начал он. — Я прибыл по поручению командования объединенного контингента советских войск в Афганистане… Ваши доблестные действия в недавней военной операции на границе с Демократической Республикой Афганистан не остались незамеченными. Наоборот, были высоко и по достоинству оценены… Итак, за проявленный героизм, мужество и самоотверженность, доблесть, смелость и разумную инициативу, награждаю вас медалью За боевые заслуги!

— Служу Советскому Союзу! — громко отчеканил я, а сам подумал, а как же орден?! Ловко же они переобулись, занизив мои достижения. Интересно, кто вмешался?! Низко, товарищи и поступок мелковат.

При этом я обратил внимание, что среди присутствующих были не только офицеры и персонал госпиталя. Были здесь и сотрудники военной контрразведки. Более того, чуть в стороне я заметил уже знакомого мне капитана Игнатьева… Да, собственной персоной! Он смотрел прямо на меня пристальным изучающим взглядом.

Защелкали камеры, раздались аплодисменты.

Генерал прицепил медаль к моему выглаженному кителю, затем пожал руку. Репортеры не упустили возможность запечатлеть этот момент на фотопленку. Наверное, еще и статью накатают в газете, а то и не в одной… Мол, страна должна знать своих героев!

А потом все закончилось и меня вернули в палату.

И все потекло своим чередом.

Еще через четыре дня меня выписали из госпиталя. За мной приехал лейтенант Лавров на штабном четыреста шестьдесят девятом УАЗе.

— Ну что, Громов! — довольно произнес он. — Здоровье поправил?

— Так точно!

— Правильно, хорошего понемногу. Хватит бока отлеживать, кто Родину будет защищать?

— Как будто у нас солдат мало! — фыркнул я. — Кого ни возьми, все герои!

— Шутишь? Это хорошо! Ну, чего встал? Залезай или мне тебе дверь открыть?

Я забрался на заднее сиденье, туда же кинул свой вещевой мешок с рыльно-мыльными…

— Товарищ полковник, что думаете по этому поводу?

Когда совещание закончилось и офицеры отдела разошлись по своим делам, майор Кикоть остался у Афанасьева. Заодно обратил его внимание на утренний рапорт.

Начальник территориального отдела комитета читал долго, минут двадцать точно.

— Хм… Этот Громов действительно очень интересный молодой человек. За такой короткий срок и уже успел дважды отличиться. Причем, то, что произошло летом, так, бледная тень последних событий. Нам такие люди нужны! Я только одного не пойму, ты что, его в диверсанты записал?

— Ну, не совсем так! — уклончиво ответил Виктор Викторович. — Я обратил внимание, что он сильно выделяется на фоне остальных. Стоило ему появиться в этой части, как тут сразу же начались странные события… Да, бесспорно, все его действия носят положительный характер… Я предположил, что эти навыки он получил где-то… Быть может в Европе или Америке. Ведь его отец не живёт в Союзе, связь они не поддерживают… Что если он не тот, за кого себя выдает?

Афанасьев рассмеялся.

— Ты один из моих лучших сотрудников но, по-моему, тут ты перегибаешь палку. Диверсант в девятнадцать лет? Не смеши! Сдался тебе этот рядовой?

— Предлагаю его проверить.

— Да? И как же?

— А давайте временно переведем Громова из его воинской части и прикомандируем… Ну, скажем, к одному из действующих подразделений на территории Афганистана. Курс молодого бойца он прошел, боевое крещение тоже. Стало быть, санкционировать такое будет несложно. Конечно, кучу инстанций нужно согласовать…

— С ним уже беседовал наш сотрудник и подтвердил, что рядовой Громов не диверсант. Умный, смелый, находчивый. Повторюсь, нам такие люди нужны, поэтому, в целом, твоя идея мне нравится. Посмотрим, чем еще он может нас удивить.

— В боевой обстановке за ним и наблюдать будет легче! — добавил Кикоть.

— Хорошо, Виктор Викторович! — кивнул Афанасьев, закрывая папку. Полковнику хотелось поскорее закончить этот разговор. — Продумай этот вопрос, а через три дня предоставишь мне возможные варианты. Итоговое решение оставляю за собой. Ну, что… Больше не задерживаю!

— Громов, Громов… Посмотрим из какого теста ты сделан! — подумал майор Кикоть, покидая кабинет начальника…