Эгалитера (СИ)

Глава пятнадцатая

Глава пятнадцатая..

Второй проход через портал, как когда-то далеко и давно: второй прыжок с парашютом — вызвал гораздо больше эмоций. Только теперь место удушливого животного страха занимал большеглазый детский интерес.

Заплатив дежурному «перевозчику»- человеку из местных, все еще остававшуюся для меня внушительной сумму в триста золотых, назвал конечный пункт назначения и, дождавшись равнодушного кивка, шагнул на площадку. Вжжух…

…Я вышел из портальной арки у ворот города Веннеборг в половине седьмого вечера. Настроение было приподнятым и жаждало заслуженного вознаграждения. Сказочного, само — собой. Ну, или как минимум королевского. Черт с ним — я был готов «подвинуться» в своих мечтах даже до купеческого. С обязательным условием, чтобы купчина оказался «поставщиком королевского двора». Ладно, посмеялись и будет. Где тут: «Гном и бутылка»?

Даже в карте разбираться не пришлось. В воскресный теплый ранний вечер горожане были неторопливы и доброжелательны. Веннеборг не поражал воображение своими размерами и через пятнадцать минут я уже сидел за массивным, но аккуратно сработанным столом из темного дерева, в уголке не очень просторного, но и не сказать, чтобы уж тесного, зала с высокими сводчатыми потолками и узкими витражными бойницами окон.

Местный патлатый кабацкий лабух — менестрель: свойский, высокий и видный приятный светловолосый парняга, то ли с лютней, то ли еще с какой разновидностью гитары — был на месте и услаждал слух публики соло. В смысле — без ансамбля. Сам, бля. Один, бля. А, нет — вон на усиление еще аккомпаниаторша подтянулась. Золотоволосая девица в чешуе сверкающего, обтягивающего коротюсенького платья — в тон волосам. Так вот ты какая — Золотая рыбка! Но, кстати: немотря на легкое вульгарите — она была очень даже ничего. Да, и как певичке ресторанной еще наряжаться? В черную юбку в пол? И больше чем наполовину заполненному народом залу она нравилась — судя по реакции на её появление.

Эль был резок и прохладен, голос исполнителя не отвратен и местами, где-то даже приятен, запах жареного мяса и лука заманчив, настроение куражливо — предвкушающим. К народу, на предмет угадать «своего» адресата — я даже приглядываться не стал, отметив только, что подавляющее большинство посетителей трактира составляли «пришлые». Зачем? Баул наверняка запаролен и если уж тех, кто был заинтересован в его доставке сюда, с обеих сторон: настолько приперло, что они доверили его первому попавшемуся под руку довольно сомнительному типу, то и сейчас, скорее всего, за посылкой явится, какой-нибудь «попка» ничего не знающий, тупо также нанятый за вознаграждение. Однако, с него я был категорически намерен стрясти как можно больше. Да, думаю, таинственный адресат и сам должен это понимать и зарядить гонца чем-нибудь достаточно для меня интересным.

Сколько там уже? Семь — есть? Пора.

Подошел к лабуху и спросил:

— А, «Yesterday», входит в исполняемый репертуар?

Едва-едва, в последний момент, все же удержавшись от классического: «А, «Мурку» — можешь?»

— Легко, — ярко сверкнув красивыми зубами, заверил меня в своем профессионализме менестрель.

Я вернулся к столу.

«Yesterday», в готической аранжировке и самобытном исполнении колоритного местного шансонье — менестреля… это было нечто! Мне очень понравилось.

Я подумал — что весьма любопытно, наверное, было бы услышать: шоу маст гоу он — в его же исполнении. Может заказать..?

… - Привет, Стрелок. Угостишь девушку элем? — внутри, обрываясь, ухнуло. Это был именно тот самый голос, которого я подсознательно ожидал с юности. Он прозвучал нежданно, судьбоносно и полностью подходил под критерии голоса: «моей» женщины.

Я медленно обернулся, опасаясь и одновременно будучи уверенным, что визуальная картинка окажется досадным разочарованием, после столь впечатляющего звукового колдовства… поднял глаза и… пропал. Хэдшот! Солнечный удар! Нокаут на первой секунде! Tender death! (Ласковая смерть — англ.)

Короче: все равно не смогу описать её — так как она того достойна и чтобы другим стало понятно что меня так поразило в этой женщине. Для того кисть мастера потребна. И непростого. Богом поцелованного! А может это и неописуемо вовсе… А все просто внутри меня… Поэтому ограничусь скупым: загорелая или просто смуглая, ярко — жгучая брюнетка с прической «пикси», сверстница, мне по плечо, фигурка… ой, держите меня семеро! Точеная, в общем. В коже облегающей… Глазищи — без дна! Изумрудная бездна! Зелеееныее… Бе-едаа! Попал, ты Игорек — ой, попа-ал!

— Элем? Угостить? Легко, — автоматически проблеял я последними услышанными в прошлой жизни словами.

Но подсобрался — сумел таки, именно от звуков своего жалко прозвучащего голосишки. На растекшихся студнем, морально — волевых, встал и приглашающе выдвинул тяжелый стул из-под толстой столешни.

Она прекрасно заметила и поняла — какое впечатление произвела и просто улыбнулась. Довольно и вместе с тем доброжелательно и где-то даже, участливо. Как на дурачка — головушкой болящего. Или как на охотничий трофей, который еще не оскальпирован.

— Может, что-нибудь ещё? — поинтересовался я.

— Да, конечно, — не жеманясь, просто ответила она, — Баул — который должен был передать нам администратор Денис. Ведь эта вещь, судя по музыкальным предпочтениям, находится у вас?

Вот этого-то, я как-раз, где-то уже и ожидал. Ведь: и ник и уровень прекрасной незнакомки были скрыты. Не от мужика же, своего гуляя и опасаясь злых языков, она в трактир инкогнито заявилась.

— У меня, — также, не чинясь и не играя в «разведчиков», кивнул я.

Ну, а что в самом-то деле? «Пароль — отзыв» требовать? Так не было в письме указаний насчет опознавательных знаков или слов. Ни тебе: журнала «Soldier of fortune» за ноябрь, под правой подмышкой и ковбойского стетсона с торчащим слева пером, выдернутым из крыла мадагаскарской хохлатой канарейки, ни хотя бы простеньких: тридцати трех утюгов на подоконнике, ни даже: «слоны идут на север» — элементарного. «Сами подойдут» — так было в письме. Подошли вот…

— Забирайте, — я передал ей загадочный баул.

— Что, вот так просто и легко? Забирайте и все? — несколько растерянно, и как мне показалось, даже ошарашено спросила она. Хм, по моему — мне удалось её удивить. Уже неплохо. «Удивил — значит победил!»

— А что вы предлагаете? Зарыть его: обязательно лишь на растущую луну; точно в полночь, ровно в 12 шагах — строго на север от старого дуба, в годовщину той ночи, когда на его ветвях, удавилась местная невинная, девушка — пастушка, обесчещенная накануне своей свадьбы под ним же, своим сувереном — старым одноглазым бароном злодеем? А вам присылать разорванную карту с загадками — по частям? Так будет интереснее, по-вашему? Что ж — убедили. Давайте уже этот баул мне обратно и переиграем все по-новому. Просто я новичок в подобных ролевых играх. Но ради ваших прекрасных глаз я готов на все — даже на это, — я улыбнулся.

— Вы сумашедший? — не то спросила, не то предположила она.

— Пока не увидел вас — был абсолютно уверен в своей нормальности. Сейчас уже не могу быть столь категоричен в оценках.

— Я имела в виду, то — что вы не потребовали никакой оплаты вперед, а просто так передали мне посылку, хотя не можете не догадываться, что она достаточна дорога и очень важна для нас. А может даже бесценна! Что мешает мне, теперь просто поблагодарить вас и уйти?

— Ничего, хотя я самоуверенно надеялся на силу своего обаяния… Ну, а размеры моего вознаграждения изначально не обговаривались. Вы вполне можете в них уложиться — просто заплатив за выпивку. Хотя, я уже выразил свое намерение угостить девушку элем. Так что можете считать, что вы мне ничего не должны. Тем более, что вы уже рассчитались со мной….

«Один поцелуй, для солдата. Один поцелуй!» — барабанно влезло нечто идиотско — синематографическое, непонятно из каких — напрочь захламленных, углов памяти.

«О-о-ой, баран вагинозависимый! Ты что творишь-то, придурок лагерный?» — возопил хомяк внутри меня, нацелившийся откусить половину сердца и столько же печени и просто не решивший с чего начать. Так и не успел — брякнулся в глубокий спасительный обморок.

— Очень интересно: и когда же это я успела расчитаться? — изумруды в её глазах искрились неподдельным любопытством.

— Когда присели за мой стол. Далеко не каждому, посчастливится лицезреть истинную богиню красоты в обычном городском кабаке. Тем более угощать её элем. Мне выпало такое счастье.

— Бескорыстный альтруист — романтик? — тонко усмехнулась девушка моей мечты, — Если честно, совсем не похож. — она скептически хмыкнула и взяла меня в долгий оценивающий прищуренный прицел, своих волшебных глаз.

— Отнюдь. Просто… — я замялся, даже не зная, что сказать. Пауза неотвратимо затягивалась… а я все подбирал — ловил, разбегающиеся слова, как прыщавый онанист — семикласник на первом долгожданном и одновременно до столбняка пугающем свидании, с девочкой чуть постарше.

— Просто: я тебе понравилась, и ты не можешь переступить через свои несколько старомодные представления о том, что делить с женщиной постель и при этом вести с ней дела и получать от неё что-то материальное — это не есть правильно. Так? — и вопрос и взгляд — были что называется: «в упор».

— Достаточно близко сформулировано, — послушно согласился я, смиренно потупив взор, — только если не учитывать слова о постели. Ты полагаешь, что у меня неплохие шансы? — я нагло, тоже в упор уставился в её смеющиеся глаза.

Нда, Игореня — ты просто неподражаемый, м-м… чудак. «И тут Остапа понесло». Из одной крайности в другую. Куда тебя мотыляет-то, безумный? Опомнись — и стань собой! Чё потек-то? Хоп! Да все нормально — не мороси!

— Открой обмен, — резко похолодевшим голосом и словно прикрыв зелень теплых глаз серыми светофильтрами, чуть ли не приказала она. — У тебя же скрытность, одна из веток?

— Об этом здесь, как я понял, не очень принято, — я попытался ухмылкой скрыть некоторую растерянность.

— Да, и так понятно, — небрежно отмахнулась узкой ладошкой с длинными и тонкими «музыкальными» пальцами, словно закрывая вопрос обо мне навсегда, девушка — мечта. — Советую сразу привязать к себе. Тогда при смерти не выпадет. Да — помимо прочего: там — имеется свисток. Если станет совсем туго — свистни в него, свистом активируется оповещение — я услышу, найду тебя и помогу всем, чем смогу. Мы в долгу у тебя Стрелок Ингвар. Береги себя. И будь осторожен. Очень осторожен. Всё. Мне пора.

— Я провожу? — земля уходила из-под ног.

— Если только до дверей, — мне показалось или в её взгляде было сожаление?

Мы вышли на тенистую длинную улицу. Она молча кивнула и неторопливой — дьявольски желанной походкой, двинулась в сторону центральной площади. Я смотрел, как не спеша — от меня уходит моя мечта. Долго смотрел. Не отрываясь и, скорее всего, даже не моргая…

… - А я шла и гадала: свистнет или нет? А ты все не свистел. А я всё шла и шла. Долго… Очень долго… Почему ты так долго не свистел..? — дивные чуть влажные зеленые глаза, испытующе и радостно, снова смотрели на меня в упор.

— Просто не мог оторваться от такого неповторимо божественного зрелища, — сейчас я, наверное, выглядел полным дурнем, расплывшись лыбой во всю ширь улицы.

— Врешь ты все, Стрелок. Ты просто не мог решить — нужна я тебе или нет.

— Да, нечего было уже решать. Все решилось, когда я услышал: «Привет, Стрелок — не угостишь девушку элем?».

— Вот так? И, кстати, совсем непохоже. У меня совсем не такой противный голос.

— Именно так!

— И у меня. Как только ты обернулся… Так бывает, Игорь?

— Не знаю. Но у нас будет! А, откуда..? И как — твое имя?

— Алиса. Позже расскажу. Все расскажу. А сейчас: мне правда надо идти. Совсем ненадолго, — она заторопилась, заметив что-то в моем лице, — думаю, за пару часов обернусь. Ну, максимум за три — и я снова буду рядом. Ты совсем недолго подождешь — и я уже здесь!

— Может, мне с тобой?

— Не стоит, мой хороший. И вообще, мне не предстоит ничего особенного. Я просто передам этот баул и всё. И вся буду с тобой. Просто пока я его не передам — этот груз будет мешать мне полностью быть самой собой и принадлежать себе и тебе. Только нам двоим! Все — я скоро. Через два часа жди меня там же!

Она оглянулась и как-то странно усмехнулась.

— Сейчас не удивляйся. Всё — через два часа в: «Гноме с бутылкой».

И растворилась внезапно в теплом мареве вечера. Даже без малейшего намека на хоть какую-нибудь, портальную арку.

— О, как! — только и сказал я и отправился убивать такие томительно долгие и такие предвкушающе прекрасные два часа ожидания праздника.