Егерь

Хронист Перси: Запись двадцать восьмая

— Что еще за ковчег? — шепотом спросил Волкер.

— Твой знакомый похоже не в курсе о чем ты говоришь, — наконец произнес Чаминг. — Дело в том друг мой, что в легендах рассказывается о ковчеге который хранится у инквизиторов. Говорят в нем заключена огромная сила, завладев которой можно добиться практически всего. Так гласят легенды, но если отбросить мистику и вранье скальдов, рассчитанное на глупые головы черни, то в сухом остатке мы получаем розовый алмаз размером с два моих кулака.

Чаминг не замедлил продемонстрировать два своих волосатых оковалка.

— Завладев алмазом действительно можно получить огромную силу, финансовую разуметься. С таким активом можно без зазрения совести брать любые кредиты, что собственно говоря инквизиция и делает. У каждого вора по эту сторону большой воды выкрасть ковчег является мечтой всей его жизни. Я разуметься не исключение и это мое слабое место, которым так ловко воспользовалась Селеста. Если все, что ты говоришь правда, то я охотно помогу проникнуть вам к вашему другу.

Чаминг слегка приподнял руку и что показал арбалетчикам, последние мгновенно убрали оружие направленное на егерей. Момент стрельбы по живым мишеням на время был отложен, но оружие ни Селесте ни Волкеру пока решили не возвращать. Тем не менее отношение к ним мгновенно поменялось. Их пригласили к столу а спустя некоторое время к ним присоединились еще трое человек. Они не были из охраны Чаминга, но судя по всему персонами они являлись значительными.

— Мои люди проводят вас к хронисту, затем ты скажешь где находиться ковчег и как его забрать, — произнес Чаминг. — Потом мои люди возвращаются и у нас с тобой больше нет никаких недоразумений, — подвел итог разговору Чаминг.

— Именно на это я и рассчитывала, — кивнула она соглашаясь.

— Вот и отлично, думаю терять время не стоит, оружие вам вернут, как только вы покинете зал.

Чаминг не обманул и оружие им действительно вернули сразу же за дверьми зала. Люди Чаминга не отличались особой разговорчивостью и махнув егерям чтобы они следовали за ними отправились по извилистым улочкам. Волкер догадывался что вход через который они попали сюда, в убежище не единственный. Другой ход привел их в подвал жилого дома на поверхности. Стены подвала были увешаны топорами, но это не были боевые топоры. Оружие что висело на стене больше подходило для одной цели — казни.

Волкер понял что не ошибся когда увидел что они вышли на улицу прямиком напротив плахи. Селеста сильно удивилась, как на самом деле легко попасть в казематы инквизиции. Несмотря на то, что у Чаминга были свои люди практически везде, добыть ковчег ему так и не удавалось.

У стальной решетки преграждающий путь дальше сидело два инквизитора, люди Чаминга жестами показали что нужно немного подождать. Вскоре по коридорам распространился аромат идущий из расположенной ниже кухни.

— Черт бы побрал этих поваров, — ругнулся один из охранников. — Сколько им можно говорить чтобы окна открывали, а не внутреннюю дверь, это же пытка какая-то.

— Смена придет только через час, а у меня уже желудок сводит от голода, — пожаловался второй.

— Погоди, кто-то идет.

Инквизиторы вынули мечи, но увидев идущего убрали оружие в ножны.

— Послушай хреновар недоделанный, сколько можно повторять, чтобы ты не открывал внутреннюю дверь, — набросился инквизитор на повара.

— Я дико извиняюсь, господа служивые, но мои безрукие подмастерья решили протащить через внутренние двери новый чан, — пожаловался кашевар.

— А за каким лешим это нужно нам рассказывать?

— В принципе конечно незачем, но чан большой и застрял. Помогите его протолкнуть, в долгу не останусь, я уже для вас стол накрыл. Или мне лучше подождать вашу смену?

Инквизиторы переглянулись, и у одного из них довольно громко заурчало в животе.

— Ладно, сами поможем, но учти что это в последний раз, — пригрозил он кашевару.

— Да я бы собственноручно руки им повыдергивал, но тогда они вообще работать не смогут, а мне без помощников никак нельзя, — жаловался повар. — Если сварить похлебку узникам я еще могу их допустить, то вот готовить еду апостолам никак не могу. Если эти бездари напортачат с их блюдами, то ведь их святейшества меня вместо кабанчика зажарят.

— Что верно, то верно, — закивал инквизитор. — Апостолы мужчины суровые. Вначале хорошо тебя прожарят и лишь потом подумают спрашивать тебя или нет.

— Вот и я об этом, — согласился повар. — Ну и у меня к вам небольшая просьба, может вы слегка припугнете моих охламонов, чтобы они впредь не выкидывали подобных глупостей.

— Не переживай, скажем им пару ласковых, — пообещал инквизитор, спускаясь следом за поваром.

— Ага, пару раз исподнее поменяют и враз научаться котлы через двери проталкивать, — заверил второй, и опять его желудок заурчал.

Когда голоса инквизиторов затихли вдали, один из людей Чаминга вынул дубликат ключа и отпер замок на решетке. После того как весь отряд проскочил за нее, он обратно запер замок. Пройдя несколько поворотов и спустившись на два уровня, люди Чаминга остановились.

— Говори где ковчег и я скажу где держат хрониста, — произнес главный тройки.

— Кабинет главы совета, там на противоположных стенах висят золотые кресты, их нужно одновременно надавить и тогда в полу появиться ковчег, — произнесла Селеста.

— Ты ничего не путаешь?

— Не думаю, что они что-то изменили с того момента когда я его туда положила.

— Ты видела ковчег? — удивился вор.

— Конечно видела, тебе нужны подробности или мы все же займемся делом? Говори где держат хрониста и я позволю тебе забрать ковчег.

— Следующий поворот, третья камера слева, — бросил вор и растворился в полумраке коридора вместе с парой своих подручных.

— Инквизиция смотрю не особо заботится об охране казематов, — заметил Волкер.

— В тюрьме она не особо нужна, — объяснила Селеста. — Мало кто из заключенных протягивает больше двух недель, — поделилась горькой правдой она подходя к нужной им двери.

Волкер осторожно открыл глазок на двери и заглянул в камеру. Она оказалась хорошо освещенной, у Перси находился посетитель, а сам он был прикован к стене так что его ноги едва касались пола. Селеста отодвинула Волкера и сама заглянула в отверстие для глаза.

— С ним брат Иохим, специалист по боли, — произнесла она.

— Есть еще кто-нибудь?

— Больше никого не вижу.

Брат Иохим стоял напротив Перси и смотрел на него, но потом решил что отдыхать хватит и пора приступать к работе.

— Время просыпаться, — произнес он. — Я тебе дал около четырех часов на сон, по моим меркам этого более чем достаточно чтобы выспаться. Благодари брата Кресса у него к тебе большой интерес, в противном случае ты бы умер еще в тот день когда меня попросили заняться тобой.

— Ты слишком высокого о себе мнения, — ответил Перси и из его уголка рта потекла струйка крови.

— Боюсь специфика моей работы отрицательно сказывается на моем слухе, — усмехнулся Иохим. — Ты не поверишь, но все с кем я работаю, почему-то непременно кричат. Я расслышал тебя, но на всякий случай тебе придется повторить это более громко, вдруг я что-то пропустил. Не волнуйся, я помогу найти тебе силы на это.

Иохим поставил на деревянный стол, стоящий возле распятого Перси чемоданчик и принялся доставать из него пугающего вида инструмент. Они не были большого размера, но от этого Волкеру смотрящему сквозь приоткрытую дверь становилось еще страшней. Наконец он не выдержал и открыв дверь осторожно вошел в камеру. Селеста последовала следом. Волкер показал жестом Перси, чтобы тот не волновался и вскоре он его вызволит. Но вместо спокойного поведения Перси закричал: — Не-е-ет!

Волкер удивился подобной реакции со стороны хрониста, но списал это на помутнение от боли, которую ему пришлось испытывать за все то время, пока они с Селестой добирались сюда. Брат Иохим стоящий спиной к двери и сосредоточено раскладывающий жуткого вида инструмент, тоже удивился крику.

— Хорошая попытка, но в любом случае я заставлю тебя повторить то что ты сказал, — произнес Иохим не поднимая головы и не отрываясь от раскладывания инвентаря.

Волкер вынул ножи и собрался поставить жирную точку в жизни мучителя хрониста, но на его руки неожиданно намотались тонкие и крепкие цепи. Он попытался дернуться но его горло стянула такая же цепь. На шее егеря вздулись канаты мышц и не позволили холодным звеньям окончательно перекрыть кислород. Но это было максимум на что он оказался способен. Селеста тоже не успела ничего предпринять, ее опутала сеть, что сбросили на нее сверху подопечные Даймона.

— А ты не так хорош как о тебе рассказывали, — произнес вышедший в центр камеры молодой человек с красивыми чертами лица.

Волкер как-то не вовремя подумал что этот тип, наверное пользуется большим вниманием у женщин.

— С вами хочет поговорить один человек, хотя называть его человеком довольно оскорбительно для него конечно, — заметил Даймон.

— Не думала что «Цепной отряд» будет подчиняться апостолу, я была о вас более высокого мнения, — бросила Селеста, когда ее подняли на ноги словно мумию, укутанную в сеть. — Великий Даймон на побегушках у того, которого он должен был уничтожить.

— Кто бы говорил, — парировал Даймон. — Но если мне не изменяет память не та ли это Селеста упрекает меня в измене, которая сама была в недавнем прошлом капитан-инквизитором и легко предала святую инквизицию?

Даймон ударил по больному и крыть ей было нечем.

— Возразить как я понимаю тебе нечем, — произнес командир отряда. — В отличие от тебя я не подчиняюсь человеку, которого должен был убить. Дело в том что апостол Кресс уже не человек, а высшее существо. Этот вид займет место слабых и глупых людишек, не достойных права на жизнь.

— Потрясающе, твои знакомые меня просто пугают, — обратился Волкер к Селесте.

— Не тебя одного, сама удивляюсь, как я могла связаться с такой компанией.

Иохим наблюдал за происходящим держа в руке тонкое лезвие, заканчивающееся на конце крючком и тяжело вздохнув, положил его обратно в чемоданчик.

— У тебя есть еще некоторое время на отдых, — обратился он к Перси и отошел в сторону.

Явление Кресса народу не заставило себя долго ждать, и как только егери заняли свободные места на стене возле хрониста, апостол вошел в камеру.

— Ну наконец-то все в сборе и можно покончить с этим вопросом, — произнес он подходя к трем подвешенным узникам. — Как я и говорил ранее, я выполню свое обещание, теперь у меня в руках Волкер и предательница Селеста. Хотя говоря по правде я ее не виню, инквизиция изменилась, а она просто встала не на ту сторону.

— Я всегда стою не на той стороне, — огрызнулась она.

— И в этом твоя ошибка, но сейчас не о тебе речь. Пока вы совершенно не торопясь добирались сюда у меня был откровенный разговор с хронистом. Правда с тех пор произошли некоторые изменения внутри меня и открывшиеся моему взору горизонты требуют непосредственного моего участия. Поэтому я не могу посвящать много времени человеческим эмоциям, таким как месть и тому подобному.

В дверь тихонько постучали и когда Даймон открыл ее в камеру протиснулся палач с топором и кожаной маской на голове, в левой руке он держал мешок для отрубленных голов.

— Подожди немного, я скоро закончу, — попросил его Кресс. — Как я и говорил времени у меня мало, вас казнят через несколько минут после нашего ухода. Брат Иохим проследит за этим.

Кресс вытянул правую руку в сторону Волкера и она мгновенно трансформировалась в покрытую чешуей когтистую лапу рептилии.

— Видишь в чем наше отличие? — обратился он к егерю.

— Конечно, с таким маникюром трудно наверное держать ложку, — догадался Волкер.

— Смешно, — с каменным выражением лица ответил Кресс, и провел когтем по щеке Волкера. — Этой раны недостаточно, чтобы ты начал умирать. Твоя проблема в том что ты не можешь самостоятельно пробудить силу, в отличие от меня.

Кресс убрал коготь от лица егеря и лапа опять превратилась в обычную человеческую руку.

— В этом твоя погибель, — произнес он. — Если позволить тебе умирать медленно, она пробудится, но если убить быстро, ничего уже тебя не спасет. Отрубленную голову при всем желании не прирастить обратно. Вот для этого и необходима его профессия.

Кресс указал рукой на стоящего в стороне палача.

— Я конечно могу и сам, но боюсь мое одеяние будет безвозвратно испорченно.

В дверь опять постучали и судя по удивленному выражению на лице Кресса, он явно никого больше не ждал. На пороге стоял испуганный инквизитор, увидев Кресса, он мгновенно опустился на одно колено.

— Ваше святейшество, ковчег пропал, — выпалил посыльный.

— Как пропал?

— Думаю его выкрали.

— Думаешь? — у угрозой в голосе прошипел Кресс.

— Я уверен, его выкрали, — твердо заявил инквизитор.

— Как его могли выкрасть? Мы в центре «Цитадели», здесь куда ни плюнь попадешь в инквизитора.

Посланник молчал и лишь еще больше склонил голову.

— Даймон, проверь его слова, — приказал Кресс. — Иохим, заканчивай с ними, егерь должен умереть мгновенно с остальными решай сам.

Раздав распоряжения Кресс вышел из камеры вслед за Даймоном и его отрядом.

— Палач, ты слышал приказ апостола, руби егерю голову, а остальными я займусь лично, — произнес Иохим, в предвкушении от удовольствия потирая руки.

— Мне нужно подготовить его к казни, иначе есть шанс что я не смогу отрубить ему голову в таком положении с одного раза, а как я слышал такого допускать нельзя, — возразил палач.

— Хорошо, делай что нужно, но только не затягивай с этим.

— Как прикажите господин, у меня тоже много работы на завтра, — произнес палач подходя к приговоренным. — Не сопротивляйтесь, и все будет быстро и практически безболезненно, — громко сказал палач, проверяя кандалы Волкера.

Убедившись что они крепки он вынул из кармана веревку.

— Вам привет от Чаминга, — прошептал палач. — И он просил поинтересоваться, почему ему никто не намекнул про печать стоящую на алмазе.

Палач сосредоточенно изображал вид человека полностью поглощенного своей работой.

— А чего он хотел, я девушка и память у меня девичья. Но если он нас отсюда вытащит, я в качестве благодарности решу проблему с печатью.

— Он не сомневался в твоем ответе, я выведу вас.

Палач отошел от приговоренных и взяв топор снял чехол с лезвия.

— Надеюсь теперь, ты все приготовил для казни? — с нетерпением в голосе спросил Иохим.

— Да господин, полностью, — ответил палач и одним ударом отделил голову Иохима от тела.

Сняв с пояса обезглавленного инквизитора ключи, он освободил от кандалов пленников. Как только цепи с рук Волкера были сняты он подхватил обессилевшего Перси.

— И угораздило же тебя так вляпаться, — пробурчал егерь, направляясь к дверям камеры.

— И не говори, обычно опасность это по твоей части, — ответил хронист.

— Вот давай все так и оставим и не будем больше экспериментировать.

— Не хочу вас отвлекать от милой болтовни, но мы все еще находимся в камере, — вернула их к действительности Селеста, подхватывая лежащую в углу сумку хрониста.

— К хронисту вы попали через подвал моего дома, выбираться будем тем же путем, — объяснил план действий палач. — Хорошая здесь была работа, не пыльная, — с печалью в голосе добавил он.

— Думаю, Чаминг подберет тебе что-нибудь по твоим способностям, — посочувствовала ему Селеста.

— Да я и не сомневаюсь, просто девять лет я здесь жил как ни как, — махнул он рукой и подхватил внушительных размеров орудие своего труда.

Забросив отрубленную голову брата Иохима в холщевый мешок, он открыл дверь камеры. Выглянув наружу и никого не заметив он махнул рукой беглецам. Возле последнего поворота где должна была находиться сменившаяся стража, он попросил Волкера дождаться его сигнала после того как он договориться с охраной, а сам спокойным шагом направился к решетке охраняемой двумя инквизиторами.

Охранники похоже еще не были оповещены о пропаже ковчега и прибывали в довольно скучающем состоянии духа. Ждать смены им предстояло еще довольно долго, ведь они только заступили на пост, а заняться здесь в принципе нечем. Они охраняли черный вход в темницу, которым пользовались только палач да работники кухни, что приносили еду для немногочисленных заключенных. На главном входе нести службу гораздо интересней. Иногда там можно встретить высокопоставленного члена инквизиции, который если в хорошем настроении то может и благословить тебя.

— Что несешь? — от нечего делать спросил инквизитор у палача.

— Отрубленную голову, — так же обыденно ответил он. — Смотреть будешь? — спросил он, поднимая холщевый мешок с которого упала на землю несколько капель свежей крови.

— Я тебе верю, проходи, — разрешил инквизитор, отпирая замок и распахивая перед палачом решетку. — Как ты этим можешь заниматься, меня от одной мысли об этом тошнит.

— Работа как работа, да и всегда можно использовать средство от тошноты, — произнес он.

— И что, работает? — заинтересовался инквизитор.

— Еще никто не жаловался.

— Врешь ты все, на меня например ничего не действует, — засомневался второй охранник. — Хотя если сработает, обещаю выполнить любую твою просьбу.

— Хорошо, — согласился палач, кладя мешок с головой на землю.

Спустя мгновение два инквизитора были обезглавлены.

— Теперь вас никогда не стошнит, — спокойно произнес палач беря со стола ключи от решетки. — А что касается обещания, то никому не рассказывай о моем средстве.

Палач тихонько свистнул, а когда увидел выглянувшего из-за угла Волкера, махнул ему рукой.