Египетские хроники. Кольцо огня

Тарис

Я не могла не заметить, со сколькими красавицами-принцессами танцуют Азраэль и Гор. Сама я устала и напряжена. Неудивительно, учитывая все, что произошло за последние несколько дней, а точнее, чего не произошло. Мы до сих пор не имеем ни малейшего понятия, где искать. Исида недавно сделала странное замечание. Очевидно, Осирис постепенно теряет терпение. Не совсем понимаю, куда он так торопится, но уверена: это как-то связано с Сетом. Осирис боится за свою власть и влияние. Если мы не успеем вовремя, он из чистой злобы изгонит душу Малакая из полей.

Уловив мое отчаяние, Сет окружает меня теплом и ловко ведет в танце мимо кружащихся пар. С момента, как пригласил меня, он почти ничего не сказал.

– Ты скучал по этому? – Стараясь отключиться и настроиться на другие мысли, я смотрю на правильные, но строгие черты его лица.

– Что ты имеешь в виду?

– Праздники. Время в кругу друзей. Такие вот вечера.

Сет смущенно улыбается.

– У меня никогда не было много друзей, и, в отличие от Аза, меня не так часто звали на праздники. Конечно, он все равно постоянно пытался таскать меня с собой.

– Почему у тебя не осталось друзей? – Для того, кто не был завсегдатаем на балах, он на удивление хорошо танцует.

– Поправь меня, если я ошибаюсь, но ты ведь тоже скорее одиночка, верно? Я никогда не нуждался в большой компании. Мне хватало Нефтиды и Азраэля. Периодически я встречался с Данте или Прометеем, но в основном был один.

– Прометей, значит. Два бунтовщика под одной крышей. Наверняка аристои вас боялись.

– Наверное, да, – равнодушно пожимает плечами Сет. – Говорят, Зевс изменился. Но поверить в это я смогу только после того, как сам с ним увижусь.

– Зачем ты все это терпишь? Ты ведь можешь бросить все и уехать куда-нибудь. В мире столько красивых мест. Прометей учится и встречается с девушкой-человеком. Мне приходится иметь дело с бессмертными, но ты больше ничего им не должен.

У него на губах появляется улыбка.

– Часть наказания я отбыл за то, чего не совершал. Но зло, причиненное ангелам и джиннам, по-прежнему необходимо кому-то исправить. И я кое-что тебе пообещал. Кроме того… ты можешь представить себе меня со смертной? Только ты меня не боишься.

– Могу, и даже очень легко.

Сет сдержит свое обещание. Я еще раз увижу Малакая. Но внезапно у меня появляются сомнения, по-прежнему ли для меня это так важно. Я скорблю о брате и всегда буду скучать по нему, но уже смирилась с его смертью. Я не сумела бы этому помешать и верю Азраэлю, когда он говорит, что Малакаю лучше там, где он сейчас. И делаю все это лишь ради того, чтобы он мог и дальше там оставаться. Нужно сказать об этом Сету. Пусть больше не чувствует себя связанным этим обещанием. То обязательство, которое, по его мнению, уже на нем лежит, и без того довольно тяжкое бремя.

Азраэль похлопывает Сета по плечу до того, как я успеваю освободить его от данного слова.

– Могу я потанцевать с Нефертари? – Вопрос адресован Сету, однако смотрит ангел при этом на меня.

– А ты этого хочешь? – спрашивает меня бог.

– Я пожертвую собой, дабы вновь не разрушать хрупкие узы вашей дружбы.

– Как невероятно любезно с твоей стороны, – поддразнивает Азраэль, взяв меня за руку.

Сет улыбается нам обоим. Что бы ни случилось дальше, меня утешает то, что эти двое перестали ненавидеть друг друга. Они вместе вернутся в Атлантиду, и я рада за них, пускай для меня этот день и будет роковым.

Сет, конечно, искусный и опытный танцор, но Азраэль гораздо лучше двигается, и его тело мне гораздо более знакомо. Изо всех сил запрещаю себе прижиматься ближе, хотя он буквально умоляет меня об этом каждым своим жестом, а выпитое вино ослабляет мое сопротивление. В животе начинают кружить бабочки, и в то же время у меня немного кружится голова.

Азраэль прислоняется щекой к моей щеке.

– Тебе весело, или ты жалеешь, что не приняла мое предложение и мы не лежим сейчас в твоей постели?

– Я жалею, что я не лежу в своей постели. Одна, – лгу я.

– Не верю. Расслабься, все уже почти закончилось. Мы знаем, где кольцо. Гор догадался.

Ангел обнимает меня так крепко, что никто не замечает моего шока.

– Гор? И когда это случилось? Пока он был с одной из тех девчонок? Поразительно, что между свиданиями он успевал о чем-то подумать.

– Не будь такой вредной. – У Азраэля подрагивают уголки рта. – Мы скоро встретимся с ним и остальными в саду. И сегодня ночью заберем кольцо.

У меня по спине бегут мурашки.

– Кто «мы»?

– Обсудим это позже. Нам нужно проявить осторожность. О нашей вылазке в Вавилон почти никто не знал, но все равно кто-то о ней пронюхал. На этот раз даже Саида не в курсе, что мы задумали, и пусть так и остается.

Азраэль исполняет красивый поворот и, не прерывая танец, выводит меня на террасу. Над нами простирается темное ночное небо. Луну не видно, зато звезд просто не перечесть. Музыка слышна и снаружи, а гул голосов стал намного тише. Только сейчас я по-настоящему расслабляюсь.

– Лучше? – спрашивает ангел, касаясь губами моего виска. Он не должен так хорошо знать, что для меня лучше.

– Спасибо. – Обвив руками его шею, прижимаюсь к Азраэлю еще сильнее. – Мне не понравилось, что ты танцевал со всеми этими принцессами, – бормочу, уткнувшись ему в грудь.

Очевидно, он не меньше меня самой удивлен, что я в этом призналась.

– Это обыкновенная вежливость, и я знаю их целую вечность. Они для меня как сестры.

– Очень красивые бессмертные сестры. – Мне бы стоило закрыть рот, но вино, похоже, не зря называют эликсиром правды.

Азраэль приподнимает мой подбородок, чтобы я посмотрела на него. Его глаза светятся в темноте, словно весенняя листва. Я дотрагиваюсь рукой до его высоких скул, скольжу пальцами по челюсти, а потом по губам.

– Возможно, я все-таки немножко жалею, что не приняла твое предложение, – шепчу я, и весенне-зеленый цвет превращается в темно-оливковый.

– Сколько ты выпила?

– Не знаю. Бокал всегда был полон.

– Этот воин-призрак должен был за тобой присматривать, – рычит ангел, подхватывая меня и утаскивая вниз по ступеням террасы.

– «Присматривать» не значить «тиранить». Я держала все под контролем, пока ты не вытащил меня на свежий воздух. – Опускаю голову ему на плечо. Азраэль словно плывет среди цветущих кустов и аккуратно подстриженных деревьев. – Куда ты меня несешь?

– Чуть дальше отсюда есть небольшая беседка и родник. Ты сможешь передохнуть пару минут и попить воды, после этого тебе станет легче.

– А нас не потеряют?

– Возможно, но если я не уведу тебя в сад, принцессы забеспокоятся. А мне нужно поддерживать свою репутацию.

– Они что, делают ставки на то, соблазнишь ты меня или нет? – ворчу я явно не так сердито, как следовало бы.

– Я бы не удивился. А завтра с утра они набросятся на тебя, чтобы выяснить, кто из них выиграл.

– Джентльменка наслаждается и молчит.

– Такое слово вообще существует?

Ангел усаживает меня на небольшую каменную скамейку, и я расправляю вокруг себя юбку зеленого платья. Если бы Гарольд увидел меня в нем, он бы мной гордился. Главное, что мне нравится в этом наряде, – это что он сочетается с цветом глаз Азраэля.

– Феминитивы^[11] – новый тренд, – информирую я, рассматривая беседку позади.

Как и все в этих садах, она чудесна. Колонны из белого мрамора увиты розами, а внутри стоят удобные лежаки с пледами и подушками. Почему он не отнес меня туда? Выглядит очень заманчиво. Они будто созданы для любовных утех.

– Это не просто модная прихоть, – поправляет меня ангел, и пару секунд я вспоминаю, о чем мы говорили, – а попытка создать гендерное равноправие в языке. – Он целует меня в лоб и куда-то исчезает.

– Ого. – Я определенно впечатлена.

Минуту спустя Азраэль возвращается и протягивает мне стакан. Я его нюхаю.

– Всего лишь прохладная родниковая вода, честно.

Я пью, и по горлу стекает ледяная жидкость.

– И что я только буду делать, если однажды ты перестанешь приносить мне воду?

Он кладет ладонь мне на щеку и большим пальцем стирает капельку с моих губ.

– Я буду приносить тебе воду до конца твоей жизни.

– Нет, не будешь, – не соглашаюсь я. – Если думаешь, что я позволю тебе наблюдать, как я старею, а ты при этом остаешься таким же красавцем, то ты просчитался.

Азраэль вытаскивает из моих волос заколки, удерживающие сложную прическу, и на плечи мне падают две толстые пряди.

– А если я не оставлю тебе выбора? – Он целует мое обнаженное плечо. – Если просто всегда буду там, где ты? Ты не сможешь от меня спрятаться. Я везде тебя найду.

– Сначала одеяльный вор, а теперь еще и сталкер. И почему я захотела именно тебя?

Азраэль улыбается, не отрываясь от моей кожи, и я запрокидываю голову, чтобы он мог поцеловать меня в шею. Ангел делает это, губами спускаясь до самой груди. Ах, эти губы. Кажется, я несколько недель подряд фантазировала о подобных поцелуях, а теперь он сводит меня ими с ума. Мои защитные стены рушатся.

– Разве ты не собирался рассказать мне, где кольцо? – интересуюсь, найдя в себе последние крохи самообладания.

Азраэль поглаживает мои бока, а я тем временем кладу ладони ему на грудь. Рубашка определенно мешает. Он вытаскивает две последние заколки и расчесывает мою шевелюру пальцами. Потрясающее ощущение, а ведь это всего лишь волосы. Насколько приятнее будет, если эти пальцы окажутся на моей голой коже?

– Это Гор скоро расскажет сам. Не хочу лишать его минуты славы.

К нам приближаются голоса, и я цепенею, узнав один из них. Исрафил.

Азраэль берет меня за руку, и вот я уже прижата спиной к задней стене беседки. Он прикладывает палец к моим губам, чтобы я молчала.

– У тебя от меня секреты, – произносит в тот момент Исрафил. – Мне это не нравится. После возвращения Сета ты изменился.

– Это связано не с Сетом, а с поиском регалий, и тебе это прекрасно известно, – отвечает Данте.

По-хорошему нужно дать им знать о своем присутствии, однако Азраэль качает головой. Мне не нравится подслушивать без их ведома.

– Не цепляйся к словам! – повышает голос Исрафил. – Ты должен держать меня в курсе событий. Сет дурачит вас всех, – взволнованно добавляет он.

– Азраэль ему доверяет, – говорит Данте. – А я доверяю Азраэлю.

– А не стоило бы. – Его слова, твердые и холодные, падают и будто разбиваются о пол. – Ра отправил Сета обратно в надежде, что тот займется поиском регалий и приведет нас к ним. Но Ра пожертвует и Сетом, и любым, кто встанет на его сторону, как только регалии вернутся. Я не хочу, чтобы ты оказался между двух огней. Не доверяй им. Никому из них. Я не смогу тебя защитить. Боги всегда стремились возвыситься над нами. Постоянно пытались ослабить влияние наших народов. Они использовали людей и настроили нас друг против друга.

Похоже, высший ангел встревожен, как никогда на моей памяти. Неужели я в нем ошибалась? И он все-таки любит Данте сильнее, чем кажется на первый взгляд?

– От чего защитить? – в недоумении спрашивает Данте. – О чем ты?

– Когда найдете кольцо, забери его себе. Это очень важно. Оно не должно попасть в руки никому другому. Тем более Сету.

После этого ненадолго воцаряется тишина. Мои уши улавливают только знакомые звуки. Похоже, эти двое целуются. Поймав Азраэля за руку, я тяну его дальше, вглубь кустарников. Подслушивать Исрафила и Данте – это одно, а слушать, как они занимаются тем, чем я сама с удовольствием занялась бы с Азраэлем, – совсем другое. Мы крадемся по саду, который становится все более непроходимым.

– Ты не найдешь дорогу обратно, если зайдешь еще глубже, – чуть позже с весельем в голосе замечает Азраэль.

– Думаю, ты нас спасешь. Тебе просто надо будет расправить свои дурацкие крылья и поднять нас вверх. С тобой очень удобно. Если бы могла, оставила бы тебя себе. Хотя бы ради того, чтобы отправлять за покупками. Ох уж эти тяжелые пакеты, которые мне не пришлось бы больше носить самой. – Развернувшись, я вздрагиваю, поскольку он стоит прямо за мной.

– Ты порвала и испачкала такое красивое платье. Мириам рассердится.

Я упираю руки в бедра.

– В данный момент это наименьшая из наших проблем. Что скажешь о мелких интригах Исрафила? Он науськивает Данте против тебя.

Азраэль собирает лепестки цветов с платья.

– Знаю. Он уже давно пытается это сделать, но Данте достаточно умен, чтобы иметь собственное мнение.

– Может быть, но он любит этого ангела. Если Ра и остальные действительно плетут заговор против Сета, а ты будешь втянут в это, они снова накажут тебя или даже убьют. Что ты собираешься предпринять?

– Разберемся с этим позже. Они оставят нас в покое, пока мы не найдем корону, а мы больше не позволим использовать нас. Никого из нас. У нас собственные планы.

– Вот как? И кто же теперь на вашей стороне? – Меня бесит, что ангел так легкомысленно к этому относится. – Ты должен быть во всеоружии. Придумать стратегию получше, чем в прошлый раз. Тщательнее выбирай союзников, а в случае неудачи не бери всю вину на себя. – При мысли о шрамах у него на спине у меня сжимается все внутри. – Пообещай мне.

Мне не удается полностью раскусить хитроумные планы бессмертных, и, полагаю, он тоже не расскажет всего, однако я не могу отрицать, что боюсь за Азраэля.

– Я так и сделаю. – Он кладет пальцы на мою шею, гладит меня по плечам, по рукам, а потом сжимает мои ладони. – Не вздумай переживать за меня.

– Но я уже переживаю. Я не хочу, чтобы ты снова страдал. Они не должны больше так тебя наказывать.

– И не будут. Сейчас я гораздо старше и умнее, чем раньше. И не повторю прошлых ошибок. Тогда меня ослепила ярость. На этот раз я вижу все гораздо яснее. – Он заключает меня в объятия и не отпускает, пока я не перестаю дрожать. – Все будет хорошо. Мы с Сетом сражаемся на одной стороне.

– Значит, вот что ты решил? – Я твердо смотрю Азраэлю в глаза. Наверняка он с огромным трудом сделал такой выбор, поскольку это означает, что ему придется пересмотреть все свои прежние решения. – Это очень смело с твоей стороны и точно не понравится Нейт.

Ангел хмыкает, однако я замечаю боль в его глазах.

– Я совершил ошибку. Много ошибок. Да, меня секли плетьми, но другие страдали гораздо больше, чем я.

Это может относиться только к ангелам и джиннам, которых однажды превратили и которые с тех пор вынуждены жить в обличье демонов. На них охотились, их убивали, и все лишь потому, что аристои тряслись над своей властью.

– Они не могут опять нас победить, – тихо добавляет он.

Хотела бы я сказать: «Твои слова да богу в уши», – вот только не знаю, какие боги займут сторону этих двоих в трудный момент. С Тором я не разговаривала, а с Аполлоном обменялась всего парой фраз. Он был очень мил и чем-то напомнил мне Гора.

Мы не возвращаемся в бальный зал, а рука об руку шагаем дальше по саду. Можно подумать, что мы абсолютно обычная парочка, которая проводит вечер в парке. Несколько молодых джиннов зовут нас искупаться с ними в водопаде. Когда мы отказываемся, они хихикают и выкрикивают нам вслед пошлые фразочки. Я ухмыляюсь про себя. Словно без какой-то определенной цели, мы бредем дальше, но в действительности Азраэль направляется к конкретному месту на краю садов. В итоге мы попадаем в своего рода беседку, но не из мрамора, а из дико переплетенных между собой цветущих лиан. Она парит между двумя куполами дворца. Отсюда открывается вид практически на весь комплекс, части которого соединяются между собой такими замысловатыми летящими дорожками и мостами.

– Невероятная красота, правда? – К балюстраде из листьев подходит Кимми.

Она и остальные явились раньше нас. Даже Данте уже здесь. Он бросает на нас испытующий взгляд, и меня мгновенно начинает терзать совесть. Он в курсе, что мы подслушали их с Исрафилом?

– Что мы тут делаем? – спрашивает кузина, прежде чем я успеваю перед ним извиниться. – Я бы с удовольствием еще потанцевала. – Ее щеки заливает румянец.

– Разве я не сказал тебе оставаться в бальном зале? – отвечает Гор. – Зачем надо было бежать за нами?

– Затем, что рядом с вами с Нефертари вечно что-нибудь случается, – парирует она. – Кто-то должен следить, чтобы вы не пытались грести жар ее руками.

У меня появляется смутное чувство, что она захотела прийти не только ради моей защиты, но в виде исключения я признаю правоту Гора. Мы не имеем права вновь подвергать ее опасности.

– И этим кем-то собралась быть именно ты. Так, что ли? – напускается на нее Гор. – Это же просто смешно. Когда все это закончится, мы немедленно отвезем тебя в Лондон или, еще лучше, в Хайклер к родителям. Не понимаю, как они могли разрешить тебе ехать с Тарис. Это совершенно безответственно.

А ведь еще совсем недавно он поддерживал стремление Кимми к самостоятельности, но эту мысль я, пожалуй, оставлю при себе.

– Хорошо, что я умею сама принимать решения, а не завишу от кого-то, кто меня опекает, – шипит она, и Гор вздрагивает. Сам виноват.

По сравнению с ними мы с Азраэлем сейчас – идеальная гармоничная пара. Точнее говоря, могли бы ей быть. В другом мире.

– Что за судьбоносная идея пришла тебе в голову, что ее нужно обсуждать в такой конспиративной обстановке? – прерываю их перебранку. – Валяй, выкладывай уже.

– Мне тоже интересно. – Сет скрещивает руки на груди. Он почти сливается с темнотой, но, когда мимо пролетает огонек джиннов, я замечаю в его глазах тревогу.

– Кольцо никогда не покидало Иерусалим, – медленно произносит Гор. – Оно по-прежнему там.

– Это не так, – возражает Данте. – Мы столько раз прочесывали этот город, что я не могу даже сосчитать. Как ты додумался до подобной чепухи?

Энола, до этого момента прятавшаяся в уголке, приходит на помощь другу:

– Да дайте ему сначала объяснить, что он имеет в виду.

– Спасибо, – говорит он пери. – Вы искали в разрушенном Храме Соломона, дворцах и руинах. Но не под городом.

Данте моргает.

– Что ты хочешь сказать? Ты утверждаешь, что маги Соломона скрываются где-то в катакомбах?

– Не знаю, в катакомбах или нет, и понятия не имею, живут ли они там с момента его смерти, но в эпоху Александра Иерусалим превратился в развалины. Навуходоносор II разрушил его. Целиком, даже храм. Восстанавливал его уже Ирод. Если помнишь, от золотых шпилей Первого Храма длинные металлические столбы уходили глубоко под землю. Храмовая гора расположена на месте силы.

– А однажды на шпили приземлились маленькие зеленые человечки и сказали: «Буу!» – сухо комментирует Кимми, в то время как все остальные ловят каждое слово Гора.

Первым начинает смеяться Сет, а затем к нему присоединяемся и мы.

– Я это заслужил, – одним уголком губ улыбается Гор.

– Вот именно. Но все равно рассказывай дальше. – Кузина уже не выглядит сердитой, а, похоже, даже слегка им гордится.

– Ты не ошиблась. – Впервые после битвы в храме оракула он ведет с ней разумный диалог. – Пирамида Хеопса тоже стоит на месте силы, только там потоки еще мощнее, поскольку она находится ровно в точке на лей-линии Атлантиды.

Под этим он подразумевает сеть лей-линий, протянувшуюся по всему миру. Везде, где линии пересекаются, возникает место силы. Атлантида располагалась в такой точке, на них построены собор Парижской Богоматери, пирамида Хеопса, Стоунхендж и многие другие священные сооружения. В этих точках жизненная энергия значительно выше.

– Соломон что, пытался с помощью этих металлических столбов соединить небесный огонь и энергию земли?

Я читала о подобных мистериях, но всегда думала, что это теоретические рассуждения алхимиков. Другие, менее публичные люди называли лей-линии эзотерическим бредом.

Гор кивает.

– Энергия земли Храмовой горы напрямую сообщалась с энергией Сатурна. А поскольку все места силы переплетены между собой, все они выигрывали от этого соединения.

– Ладно. Предположим, что даймон имел в виду это соединение. С чего ты взял, что маги скрываются под Храмовой горой, а не в каком-то другом месте силы? И как это пришло тебе на ум?

– Из-за указания на камень и семь глаз, – пожимает плечами Гор.

Мы выжидательно молчим, но он не продолжает.

– А нам ты расскажешь, где этот камень? – нетерпеливо уточняет Данте.

– Народ, – всплескивает руками Гор, – я единственный, кто об этом помнит? Давид победил Голиафа с помощью мелкого камушка, брошенного из рогатки, а его сын Соломон решил, что будет очень забавно поместить гигантский камень у подножия Храмовой горы. Вот такое странное у него было чувство юмора. Мы просто до сих пор не поняли шутку, вот и страдаем. Он буквально положил решение загадки прямо у нас под носом. Его отец использовал маленький камень, а он – большой, чтобы поиздеваться над нами.

Сет хмурится. Данте кивает, а Энола и Азраэль поджимают губы. Наверняка нечасто случалось, чтобы их перехитрил человек.

– Ты говоришь о Камне Плача в Западной стене Храма? – медленно спрашиваю я. Над землей сохранился лишь небольшой участок изначально огибавших всю Храмовую гору стен. Сегодня мы знаем этот участок под названием Стена Плача. Остальное с течением веков разрушили или снесли. Все, кроме Западной стены. Ее просто застроили. А благодаря археологическим раскопкам теперь восстановили на протяженности почти в тысячу семьсот футов^[12]. Вдоль стены тянется туннель, и я всегда мечтала в нем побывать. – Но стены первым возвел Ирод, а не Соломон, – скептически замечаю я. – И примерно в 19 году до нашей эры.

– Подпирающую Храмовую гору стену – да, но Камень Плача заложил еще Соломон. Камень – это врата. Этот человек… – в голосе Гора слышатся нотки восхищения, – он провел всех нас.

Такое возможно? Я смотрю на ошарашенные лица остальных. Камень Плача считается самым тяжелым предметом, который когда-либо передвигался людьми без использования машин. Так гласит научная теория. Было бы немного непрофессионально просто заявить, что Соломон приказал парочке демонов положить туда камень.

– То есть ты хочешь сказать, – подводит итоги Данте, – что маги Соломона хранят Кольцо огня в Храмовой горе, а Камень Плача – это вход в какую-то подземную пещеру, где они живут?

– Я почти уверен, – кивает Гор. – А если у вас еще есть сомнения, то они, вероятно, исчезнут, если вы вспомните гравюру на камне. К настоящему времени она, конечно, уже стерлась, но не будь мы такими самонадеянными, распознали бы метку гораздо раньше.

– Что там было? – требует Кимми. – Не держи нас в таком напряжении.

– Перевернутая менора, – очень медленно произносит Азраэль.

– Подсвечник с семью ветвями? – морщит нос Кимми.

– Менора – это не просто подсвечник, – поясняет Азраэль. – Это символическое представление Атлантиды. Кто бы из атлантов ни передал регалии Моисею… – он на мгновение бросает взгляд на Сета, – … он вручил ему еще и менору, чтобы заключить союз. Если менору перевернуть, то это уже не подсвечник, а полукруг, состоящий из трех колец и центрального стержня. Три кольца в ней обозначают три народа бессмертных, центральный стержень – наш священный храм, где хранились регалии, а семь глаз – нашу связь с островом. Мы – его душа, а он – наше тело. Три плюс четыре равно семь.

Я недоверчиво смотрю на него. Любой сторонник теории заговора пришел бы в восторг от подобных заявлений. Но, очевидно, это не просто теория.

– Хорошо. – Я потираю руки, потому что они замерзли от волнения. – Когда отправляемся?

– Ты в этот раз с нами не пойдешь, – припечатывает Гор. – Это чересчур опасно. Мы заставим магов отдать нам кольцо.

– Даже не думай. Именно мне Медея загадала загадку и подарила волчок. Я – та, кому маги добровольно отдадут Кольцо огня. Как это уже было в случае с Александром. Если у него получилось, то и я смогу. В конце концов, я гораздо симпатичнее. – Моя улыбка получается немного кривоватой. – А на вас они обрушат свои демонические полчища.

Лицо Азраэля мрачнеет.

– С тех пор прошло много времени, к тому же маги считали, что Александр – Освободитель, которого они ждали.

– И это оказалось ошибкой. Вполне возможно, что Освободительница – я. Если мы правильно разгадали загадку Соломона, то они должны отдать нам кольцо. Ведь маги – просто хранители, не так ли?

– Она права, – с сомнением произносит Сет. – Шанс, что они отдадут кольцо Тарис, довольно высок. Хоть от всего этого мне и не по себе, но такой вариант развития событий не стоит сбрасывать со счетов.

Благодарно улыбнувшись Сету, я вспоминаю слова демона в храме оракула. «Освободитель вознаградит меня, если я принесу ему твою голову». Во всей этой суматохе я о них совсем забыла, и тот момент лишь сейчас всплыл у меня в памяти. Если ляпнуть об этом теперь, меня точно не возьмут с собой, а мне нужно попробовать. Скипетр вернулся мирно, и с кольцом будет то же самое. Я в это верю. Мы все вместе решили загадку. Только вместе нам удалось так продвинуться. Размышляю о том, что мне известно о Храмовой горе, и тут круг замыкается. На месте еврейского храма в настоящее время стоит Купол Скалы, внутри него находится святыня, в которой хранится легендарный Камень Основания. Говорят, он способен утолить жажду мира. Существует даже теория о том, что однажды здесь вновь откроются врата в Эдемский сад. Прямо под этим камнем есть пещера, а на ее дне – табличка, под которой расположен колодец духов, где спрятаны сокровища еврейского храма. Уверена, под сокровищами и подразумевается кольцо. Все сходится, и не будь я настолько озабочена своими чувствами к Азраэлю, давно бы уже сложила три плюс четыре и получила семь.

Кстати, ангел больше не возражает, но совершенно очевидно, как ему не нравится эта идея.

– Конечно, мы можем сначала попробовать и одни, – уступает Сет.

– Я иду с вами, – припечатываю я, пока Азраэль не согласился на его предложение.

– Кого будем в это посвящать? – напряженно интересуется Данте. – Чем меньше народу, тем лучше. Неизвестно, кто направил демонов в храм оракула. Но этот кто-то намерен приложить все усилия, чтобы кольцо не вернулось к моему народу.

– Ты прав, – с хмурым выражением лица подтверждает Азраэль. – Никому нельзя доверять. У Осириса нет причин посягать на жизнь Нефертари. Это не может быть он. Ему непременно нужно, чтобы мы нашли регалии.

– То же самое относится к демонам, – тихо добавляет Сет.

– Что именно ты хочешь сказать? – Данте выглядит очень взвинченным, должно быть, из-за разговора с Исрафилом.

– Им тоже нужны все три регалии. Не забывайте об этом. Мы ничего не знаем об этих магах. Живы ли они до сих пор. Правят ли еще демонами. Однако Кольцо огня – их единственный рычаг давления. Упустят его и вместе с ним, скорее всего, потеряют шанс на обратное превращение. Но с другой стороны, одно кольцо для них тоже бесполезно.

– Верно. Возможно, маги совсем отчаялись и отдали его Александру в надежде, что он вернется с остальными регалиями, – предполагаю я. – Мы дадим им такое обещание, да? – Я перевожу взгляд с одного на другого. – Мы пообещаем им хотя бы попытаться превратить их обратно.

Данте не отвечает, лишь сверлит взглядом Сета.

– Исрафил не доверяет тебе, и другие высшие ангелы, вероятно, тоже. Он ждет, что я сразу заберу кольцо себе, и я это сделаю. Но да, мы попытаемся. Клянусь. Как только отыщем корону. – Теперь он смотрит на Гора. – Ты будешь за это в ответе.

– А что нам терять? – спрашивает он, засовывая руки в карманы своих черных классических брюк.

Я испытываю облегчение и радость из-за того, что Данте сам поведал нам о разговоре с высшим ангелом. Не хотелось бы ставить под сомнение его мотивы, но он сидит на всех стульях. Это его мать и народ, его друзья, а еще и возлюбленный. К тому же теперь на стороне джинна сражается мужчина, который, как он думал в течение нескольких тысячелетий, предал их всех.

– Если маги отдадут кольцо, его должен получить тот, кому оно принадлежит, – только и говорит Сет, однако облегчение в его голосе не услышать просто невозможно.

У меня что-то сжимается в груди. Итак, пора. Мы заберем кольцо. Я придвигаюсь ближе к Азраэлю.

– Мы все согласны, что это разгадка головоломки? – Он смотрит по очереди на каждого из присутствующих. – Возможно, у нас будет всего одна попытка, чтобы незаметно перенести кольцо оттуда. Плюс неизвестно, что нас там ожидает. Об этом никому нельзя рассказывать, чтобы не повторилось произошедшее у оракула.

– Не повторится, – качает головой Сет. – Мы войдем, Тарис потребует кольцо, и мы вернемся обратно.

Хотелось бы мне быть настолько же уверенной в легкости и простоте выполнения задуманного, как Сет.

– А потом займемся короной.

В глазах бессмертных появляется нетерпеливый блеск.

Вздохнув, Азраэль обращается к Сету:

– Если мои предположения верны, при помощи регалий власти Осирис сможет покинуть Дуат и вернуть свои силы. Затем он попытается тебя убить.

– Я рискну, – откликается Сет. – Сейчас речь не обо мне.

Перевожу взгляд на Гора. Истолковать выражение его лица не составляет труда. Пусть Гор и не может похвастаться близкими отношениями с родителями, но Сету он по-прежнему не доверяет. Вообще он здесь только ради того, чтобы не подводить Азраэля и Данте. На это есть две возможные причины. Он хочет защитить Аза от Сета и в то же время помочь им с Данте вернуться в Атлантиду. Правда в том, что этот союз крайне хрупкий. Мне жаль Сета. После трех тысяч лет заточения он заслуживает от жизни большего, чем ненависть и неприятие. Я переживаю за его судьбу, когда они все уйдут в Атлантиду. Если не удастся раскрыть козни Осириса, продолжит ли Азраэль, несмотря на это, его поддерживать? Или вновь пожертвует им, считаясь больше с чувствами Нейт? Этого я, скорее всего, никогда не узнаю.

– Нефертари. – Азраэль гладит меня по руке. – Ты меня слушала? Идем только мы пятеро. Сет, Гор, Данте, ты и я. Будет безопаснее, если никто, кроме нас, об этом не узнает. – На мгновение я так погрузилась в собственные мысли, что пропустила обсуждение, и теперь по хмурому виду ангела догадываюсь, с каким трудом ему далось это решение. – Если мы не вернемся через час, то Энола поставит в известность Саиду, чтобы та со своими воинами-призраками последовала за нами. Это просто мера предосторожности, и надеюсь, до нее не дойдет.

– Ты останешься здесь, – велит Гор тихо протестующей Кимми. – Что бы ни случилось, ты останешься во дворце. – Его кожа излучает легкое золотистое свечение, из-за чего бог выглядит внушительнее, чем обычно. – А если продолжишь спорить, я прикую тебя к чему-нибудь цепями. Поверь, я и глазом не моргну. Поэтому либо остаешься по доброй воле, либо я тебя заставлю.

– Хорошо, – нехотя соглашается она. – Да и с чего бы мне идти. Я не настолько глупа, чтобы подвергать себя такой опасности. Лучше вернусь и еще немного потанцую. Зачем мне драться с демонами и следить, чтобы ты снова не споткнулся или тебя не сожрали? – Кимми обеими руками разглаживает платье, идеально подчеркивающее изгибы ее фигуры, напрочь игнорируя уже пылающее сияние Гора, который определенно в ярости. – В конце концов, живем один раз. Мы, во всяком случае. И эта жизнь может оборваться в любой момент. Лучше позаботься о Тарис, если не хочешь, чтобы я открутила тебе голову. – Вздернув подбородок, она шагает ко мне и крепко обнимает. – Только попробуй умереть или выкинуть что-то в том же духе. Пообещай мне не рисковать. Если на тебя кто-нибудь нападет, убегай или толкай демонам под ноги Гора. Его они могут оставить себе, я не возражаю. Но не тебя.

Я обнимаю кузину в ответ.

– Именно так я и сделаю. Обещаю.

Она отпускает меня, украдкой смахивает слезу в уголке глаза и, больше ни с кем не попрощавшись, уходит по мосту.

– У тебя невероятно храбрая кузина, к тому же она вскружила голову всем мужчинам Саиды, – бормочет Сет. – Кто бы мог подумать?

– Я. Ей просто следовало чуть больше поверить в себя, – негромко произношу и обращаюсь уже к Азраэлю: – Когда мы отправляемся?

– Перед рассветом. Нам нужно обсудить еще кое-какие детали, а ты пока отдыхай. Я заберу тебя, когда будет пора, – обещает он, целуя меня в лоб.

Как будто сейчас я смогу уснуть!

Решив присмотреть, чтобы Кимми не натворила глупостей, я спешу за ней. И едва удается догнать, как мост начинает разворачиваться. Я цепляюсь за стебель страстоцвета, чтобы не потерять равновесие.

– Ты действительно хочешь вернуться в бальный зал?

– Нет, пойду на кухню к Саиде и смешаю яд для этого невыносимого бога, – мрачно откликается кузина.

– Отличный план.

Висячий мост замирает, и в дворцовой стене образуется проход. Мы оказываемся в коридоре перед нашими покоями, где нас уже поджидает Мириам.

– Когда я была в вашем возрасте, никогда не проводила ночь после праздника в одиночестве, – неодобрительно морщит она синий лоб.

– Как я за тебя рада! – грубо огрызается Кимми. – Может, пришлешь мне кого-нибудь из воинов-призраков? Все они красавчики, я бы с ними из постели не вылезала.

– Это можно устроить, – с довольной улыбкой заявляет старая джинниха.

Я в панике мотаю головой. Не дай бог первый раз у Кимми случится с совершенно чужим ей мужчиной. Господи, я уже говорю как тетя Фиона. Но Кимми потом будет об этом жалеть. Она безнадежно романтична, даже если сейчас стала бы это отрицать. В душе кузина надеется обрести великую любовь. И как же глупо, что Гор – самый неподходящий для этого кандидат.

– Лучше принеси ей ромашковый чай, – шепчу я Мириам. – И пусть спит завтра так долго, как ей захочется.

И пусть подобную альтернативу Мириам считает абсолютно неинтересной, тем не менее она кивает.

– Могу я еще что-то для тебя сделать?

Тихонько кашлянув, я кое-что шепчу ей на ухо и следую за Кимми в ее комнату.

– Не будь так сурова с Гором. Он просто не хочет, чтобы ты еще раз из-за него оказалась в опасности. То, что ты набросилась на гарпию, чтобы спасти его, напугало Гора до смерти.

– А что мне было делать? Ему требовалась помощь.

– И он это знает. После того как мы найдем кольцо, вам нужно откровенно поговорить друг с другом.

До сих пор не успокоившись, она расстегивает молнию на платье.

– Тогда, надеюсь, мы улетим обратно в Лондон, и я больше никогда его не увижу. Мне пора сосредоточиться на дипломной работе. А этот тупой бог пусть и дальше флиртует здесь c девчонками-джиннами.

Сегодня вечером у меня не получится решить эту проблему, кузина слишком рассержена. Поэтому просто подхожу к ней и снова обнимаю.

– По-моему, ты очень ему нравишься, и он просто боится признаться в этом самому себе.

– Час от часу не легче. Могу посоветовать ему хорошего психотерапевта в Лондоне, – ворчит Кимми, усаживаясь за туалетный столик и расплетая сложную прическу, которую сделала ей Мириам. – К ней ходит Глинис, так что она специалист по странным типам с комплексами.

– Тогда точно отправим его туда, – хмыкаю я.

Уже не выглядящая такой разъяренной Кимми начинает расчесывать волосы.

– Просто будь осторожна, – просит она. – Даже имея рядом четверых бессмертных, которые тебя оберегают. У меня плохое предчувствие относительно этого дела, и у Сета с Азом тоже.

Я тихо вздыхаю.

– У нас нет иного выбора, кроме как попробовать. Все будет хорошо, – обещаю я, а после того как она кивает, ухожу в свою комнату.

С одной стороны, я надеюсь на визит Азраэля, а с другой – молюсь, чтобы он этого не делал. Но когда через полчаса он в одних мягких светлых штанах приземляется на парапет моего окна, единственное, чего я хочу, – это затащить ангела в постель.

– Заблудился? – интересуюсь я с наигранной небрежностью.

Азраэль редко позволяет мне прочувствовать свою силу, однако сейчас как раз такой случай. Причины я точно не знаю, но догадываюсь, что это должно вселить в меня уверенность. Уверенность в том, что он меня защитит. И она накатывает на меня и укрывает, словно теплое одеяло. Я могу умереть в этой вылазке. Никто из нас не произнес этого вслух, но такой вариант не исключен. И все-таки я надеюсь, что маги отдадут кольцо, если его потребует «тот самый». Или, в моем случае, «та самая». Впрочем, остается риск, что после катастрофы с Александром они больше не пойдут на подобное.

– Я именно там, где хочу быть. – Его глаза сверкают, как темные изумруды, а крылья плавно двигаются, пока Азраэль приближается ко мне. – Тебе стоит остаться здесь, с Кимми, – повторяет он свое требование. – Мы можем сначала попробовать одни.

Азраэль подходит ближе. Морально готовясь ощутить его запах и его тепло, я приподнимаюсь на локтях. Покрывало соскальзывает до талии, обнажая нежно-сиреневое нечто из паутинки. Очень может быть, именно его я попросила у Мириам. Старая джинниха лишь мягко улыбнулась и дала мне еще лосьон для тела с ароматом корицы и меда. Теперь я чувствую себя вкусной печенькой в красивой обертке. У Азраэля расширяются глаза. Он все ближе и ближе.

– А что насчет угроз Осириса? Если существует хоть минимальный шанс, что маги с большей вероятностью отдадут кольцо мне, чем кому-то из вас, то я иду с вами.

– Я с ним разберусь.

Не уверена, говорит он об Осирисе или о неглиже, и мне не удается скрыть улыбку.

– Мы заберем кольцо. Вместе.

– Заберем. Позже. – Голос ангела звучит низко и хрипло, как будто в данный момент регалия его абсолютно не волнует.

При виде его покрытого изящными узорами тела у меня перехватывает дыхание, но еще сильнее меня сводит с ума его готовность наброситься на меня и съесть. Однако ангел сдерживается. Перед кроватью он останавливается, и я смотрю на его руки. При воспоминании о том, что он ими творил и как прикасался ко мне, кожа буквально вспыхивает. Я не верила, что мы снова зайдем так далеко. Но сейчас хочу этого. Больше всего на свете. Вероятно, это не самое разумное из моих решений, но плевать. Мы одни в этой комнате, а все остальное будет потом. Потом мы заберем регалию или не заберем. Потом я умру или выживу. Азраэль все равно рано или поздно вернется в Атлантиду. Мне приносит боль одна лишь мысль об этом. И поэтому я решаю, что следующие несколько часов он может принадлежать мне, а я – ему.

Ангел забирается коленями на кровать рядом со мной и, опустив голову, полностью стягивает с меня легкое покрывало. Комната начинает сжиматься, а воздуха вокруг нас становится все меньше. Стоит Азраэлю заметить, что он творит со мной одним лишь только взглядом, и его едва контролируемое желание возрастает до небывалых высот. Он нежно кладет ладонь мне на шею и большим пальцем гладит подбородок. Ни один из нас больше не произносит ни слова. Достаточно разговоров.

Когда он наконец меня целует, мир вокруг рушится. Поцелуй столь же нетороплив, как и чувственен. Он отзывается во мне от пальцев ног до кончиков волос, и я понимаю, что больше никогда и ни с одним мужчиной не испытаю такого, как в этот момент с Азраэлем. Кладу ладони ему на затылок и притягиваю к себе, пока ангельское тело целиком не накрывает мое. У меня кружится голова, и я вытягиваюсь под ним, трусь тонкими краями неглиже об его кожу. Он стонет мне в рот и сильнее вдавливает в матрас, чтобы я ощутила, что с ним творит эта невинная поза. В ответ я провожу языком по его нижней губе.

Внезапно Азраэль резко садится и поднимает меня за собой.

– Раздевайся, – велит он.

Я выгибаю бровь, поражаясь тому, что мой дух противоречия еще не сгорел синим пламенем, которым объята вся я.

– Или я его порву.

– Мириам это не понравится.

Я провокационно медленно стягиваю кусочек ткани через голову. Азраэль чуть ли не с благоговением протягивает руку и проводит кончиком пальца между моих грудей. Они сразу же тяжелеют, а вершинки набухают.

– Ты безумно красива.

– Взаимно, – хрипло отвечаю я. – Но без одежды ты мне нравишься гораздо больше.

За пару секунд его штаны исчезают, и ангел опускается на колени между моих ног. На мне остались только трусики. Кажется, Азраэлю это нравится, поскольку он сначала обрисовывает их контуры, а потом целует мой лобок. Я приподнимаю бедра, однако ангел игнорирует приглашение, вместо этого принявшись поглаживать меня и целовать. Мы уже занимались любовью раньше, и это было необыкновенно. На этот раз все иначе: интимнее и гораздо увереннее. У нас не осталось секретов друг от друга. Азраэль скользит руками сначала по моим голеням, а потом его ладони поднимаются все выше и выше, не пропуская ни единой точки, но и ни к одной не прикасаясь дважды. Лишь то местечко, в котором мне так необходимо его почувствовать, ангел оставляет без внимания. Вскоре я близка к тому, чтобы умолять. А еще настолько возбуждена, что Азраэлю, скорее всего, даже не придется до него дотрагиваться.

– Азраэль, – хнычу я, пока он целует ямочки у меня под коленями, а потом внутреннюю сторону бедер.

Впиваюсь пальцами в его плечи, и этот мерзавец смеется мне в ногу. Не понимаю, откуда у него столько самообладания. У ангела такая же горячая кожа, как и у меня, к тому же покрытая тонкой пленкой пота. Я уже на грани того, чтобы взмолиться, когда он наконец-то разрывает мешающие трусики. Затем я ощущаю его пальцы и губы на мне и во мне. Тело захлестывает мощная волна удовольствия. Кажется, я не выдержу ее. Либо умру, либо растворюсь без остатка.

Дыхание постепенно успокаивается, однако я не в силах пошевелиться. Азраэль кружит вокруг моего пупка языком. В отличие от меня, он совсем не устал. Неистово ласкает мою грудь языком и зубами, а когда наконец проникает в меня, перед глазами взрываются звезды. Схватив мои запястья, ангел удерживает их над моей головой и вращает бедрами, давая почувствовать силу своего желания. Я глажу его по спине, кончиками пальцев сдавливая мышцы. Мне нужно больше, причем немедленно. Задыхаясь от страсти, могу лишь простонать ему в губы:

– Аз, люби меня.

Он слегка выходит из меня, а затем толкается вперед. Снова и снова, с каждым движением погружаясь все глубже. От невероятного удовольствия у нас вырываются синхронные стоны, а все мое тело буквально вибрирует. Если ангел меня оставит, я больше никогда не испытаю ничего подобного. Сейчас связываются не только наши тела, но и души, и мы оба это понимаем. Я едва выдерживаю накал эмоций. Азраэль поцелуем снимает с ресниц слезинку и заглядывает мне в глаза. Я цепляюсь за его шею, и он ускоряется. Я мечтала об этом сотни раз, и вот наши бедра двигаются в едином ритме. Я целую его, пока мне не становится нечем дышать. Целую, пока не чувствую, что готова признаться в любви. Заявить, что он принадлежит мне. Сказать, что я хочу, чтобы он остался со мной. Ни с кем не желаю делить этого вспыльчивого, сложного, обаятельного и внимательного ангела. Однако, несмотря на свет в его глазах и подозрение, что он тоже меня любит, я ничего не говорю. Когда мы наконец синхронно кончаем, звуки свидетельствуют о почти невыносимой страсти. Кровь закипает у меня в венах, кожа пылает изнутри и снаружи, и я улетаю куда-то, где мои мечты становятся реальностью.

После того, как выравнивается дыхание, я целую его снова и снова, ласкаю тело Азраэля руками и ртом, позволяя ему дарить мне ответные ласки. Мы занимаемся любовью с такой жадностью и ненасытностью, от которой мне стало бы страшно, не будь я уверена: он тоже их испытывает. Мои чувства к этому мужчине огромны и беспорядочны, но на эти несколько часов я просто их принимаю. До тех пор, пока не гаснут звезды. Пока не приходит пора отправляться.

Занявшись со мной любовью в последний раз, Азраэль заключает меня в кольцо своих рук и зарывается лицом в шею. Наше тяжелое дыхание постепенно успокаивается.

– К черту кольцо, – шепчет он. – Давай просто останемся в этой комнате.

Я провожу пальцами по его волосам, спускаясь по спине к ягодицам. Он до сих пор впечатляюще тверд внутри меня.

– Не знаю, переживу ли, – с улыбкой говорю я, все равно покачивая бедрами.

Он стонет и становится еще тверже.

– Я могу быть и очень нежным.

И я опять не имела бы ничего против, хоть и у меня уже все болит, но тут раздается негромкий стук в дверь.

– Ну, я открыть не могу, – тихо смеется ангел, а потом выходит из меня и падает рядом со мной на спину.

Да, он точно не может. Подавив смешок, я хватаю шелковый халат.

Парящая перед дверью Мириам понимающе мне улыбается. Она принесла форму и поднос с хлебом и чаем, а я спрашиваю себя, что наплел ей Азраэль. Определенно не то, что мы на самом деле задумали. Поставив поднос на стол, я бросаю форму на пол, после чего вновь прижимаюсь к нему. Он обвивает меня руками и крепко обнимает. Остаться здесь не вариант, и мы оба это понимаем. Кем бы ни был невидимый враг, стремящийся помешать нам заполучить кольцо, мы обязаны его опередить.

– Когда вернемся из Иерусалима, – шепчет Азраэль мне на ухо, – сбежим куда-нибудь, где сможем побыть одни. На какое-то время.

Мысль об этом так прекрасна, и я решаю не напоминать, что потом нам нужно будет искать корону. Пока Осириса не свергнут, он не успокоится, и до тех пор меня не отпустит страх за душу Малакая.

Мы вместе принимаем душ. Сначала Азраэль намыливает меня, а затем я его. Не пропуская при этом ни миллиметра его тела. Мы нежно занимаемся любовью стоя. Обхватив ногами за талию, я чувствую его глубоко внутри себя. Наши сердца стучат так сильно, и мы целуемся так отчаянно, словно в последний раз. Но он не последний. Пока Азраэль сможет оставаться со мной, я хочу, чтобы он был рядом. Когда он вернется в Атлантиду, все закончится, но эти воспоминания у меня уже никто не отнимет. Я буду беречь их как свое личное сокровище.

После того как мы все-таки выходим из душа, ангел вытирает меня и помогает одеться. Я могла бы и сама, но у него явно и так слишком натянуты нервы, поэтому просто позволяю Азраэлю это сделать.

– Ты все еще можешь остаться, – шепчет он, застегивая кнопки на кожаной куртке. – Ты наверняка устала.

Подняв голову, целую его сжатую челюсть.

– Ты наверняка тоже. Такая нагрузка.

– Это была не нагрузка, – бормочет он. – Это было чудо.

От его слов я сглатываю. Это правда. Того, что испытываю с ним, я не испытывала еще никогда.

– Тебе так показалось? – хмурю лоб, прикидываясь, будто моя оценка не совпадает с его.

Ангел улыбается, и напряжение слегка ослабевает.

– Если, по-твоему, это не чудо, видимо, позже мне придется постараться сильнее.

– Хорошо, – ухмыляюсь я.

На самом деле, если он постарается еще сильнее, я просто растаю. Превращусь в воду и растекусь под его пальцами.

Положив ладони на мою задницу, уже обтянутую кожаными штанами, Азраэль прижимает меня к своему полуголому телу. Потом целует, и мне безумно хочется затащить его обратно в постель. Кольцо может подождать. В конце концов, оно ждет уже тысячи лет.

– Если что-то пойдет не так, убегай, – серьезно говорит ангел. – Пообещай мне. Демоны не погонятся за тобой в город. Мы не знаем, что нас ждет, но если я скажу бежать, то ты бежишь. Не беспокоишься за нас, а спасаешься. Если с тобой что-нибудь случится, я этого не вынесу.

Я киваю, поскольку для него это важно. Впрочем, вряд ли он на самом деле ожидает, будто я брошу его в беде.

Азраэль наливает мне чай и намазывает хлеб медом.

– Сейчас я слетаю одеться, а потом заберу тебя. Встречаемся с остальными через пятнадцать минут.

– Я готова. – Азраэль вздыхает, выглядя совершенно не готовым. Я легонько толкаю его локтем. – Все пройдет хорошо. Мне еще нельзя умирать, я ведь до сих пор не связала свитер.

Он крепко меня обнимает, а когда губами касается уха, все остальные части тела завидуют.

– Я купил пряжу и спицы.

Изо всех сил стараюсь сдерживать улыбку. Скажи он: «Я достал наручники и массажное масло», – бабочки у меня в животе едва ли заволновались бы сильнее. Я поднимаю взгляд, и от того, что вижу в глазах ангела, у меня перехватывает дыхание. Любовь, страсть, желание – и все это вызвано мной.

– Все будет хорошо, – уверяю я. – Через пару часов мы снова будем лежать в этой кровати, и ты сможешь еще раз проделать ту штуку языком. – Чувствую, как краснею, пусть и стараюсь сохранять невозмутимость. – Ну, ты понял.

Он целует меня в кончик носа.

– Я прекрасно понял, что ты имеешь в виду. Ты мурлыкала, как котенок.

– Не мурлыкала, – протестую, ударяя его по плечу.

Он самодовольно кивает.

– Попозже я тебе это докажу.

С этими словами Азраэль отстраняется и исчезает за окном, оставив меня стоять с глупой улыбкой на губах.

Пока жду, съедаю бутерброд и выпиваю чай. Мне не пришло в голову подкрепиться перед вылетом, а ему пришло. У меня мелькает мысль сходить к Кимми, но, во-первых, не хочу наткнуться на Исиду, а во-вторых, возможно, она не одна. И это вряд ли Гор.

Меня ничуть не удивляет, что именно он разгадал последнюю загадку. Гор гораздо умнее, чем пытается выглядеть, и мне бы хотелось, чтобы у него получилось примириться с прошлым, как это сделали Азраэль и Сет. Прошлого не изменить, однако именно оно превратило их в тех, кем они теперь являются. В мужчин, которые принимают и верные, и неверные решения, но, если объединятся, способны достичь многого. Нам неизвестно наше будущее, но сейчас мы можем совершать поступки, которые преобразят его в место, где мы хотим жить. Возможно, порознь, но зная, что поступили правильно. Если для этого нужно попросить магов отдать мне кольцо, то я это сделаю.

Глотнув еще чая, подхожу с чашкой к окну. Через несколько секунд я буду в Иерусалиме. В древнем городе, который так много видел и так много пережил. Можно вычеркнуть как минимум один пункт из своего «Списка дел». Правда, в воображении я скорее прогуливалась по базарам и старым переулкам. Мне хоть раз в жизни хотелось стать абсолютно нормальной туристкой. Возможно, когда-нибудь позже я еще исполню это желание.