Его цена

Глава 2

Хиган

Мне казалось, я нашел ее. И я собирался сделать ее своей.

Куппер.

Она была жаркой штучкой с горячей искрой внутри. Ее длинные рыжие волосы были завиты в кудри и собраны на голове. Мне хотелось погрузить в них свои пальцы и сжать в кулак, чтобы она выкрикивала мое имя, пока я буду ее трахать.

Она была прекрасна. То, что нужно.

Эти пухлые, красные губы, выглядящие так элегантно, как идеальное сердечко, с теплым дерзким язычком.

«Интересно, как они будут смотреться на моем члене? Ее язык бы кружил так же, как и кудри на ее голове? Позволила бы она мне тянуть себя за волосы, пока не выгнется ее шея?»Это то, что я хотел сделать, и я взял бы все, не важно здесь или нет.

Мой член напрягся от воспоминания о ее заднице. Девушка наклонилась, едва прикоснувшись к ней своими пальцами. Черт, она была гибкой. Я хотел забросить ее ноги себе на плечи и вонзаться в нее членом до тех пор, пока она не кончит.

Куппер могла помочь мне сохранить мой мир; она должна была.

Я не оставлю ей выбора. Если она не сделает то, что мне нужно, я потеряю все.

А я не собирался этого делать.

«Я не сделаю это».

Закрыв дверь своего серебристого «Порше», я завел двигатель. Отъехав от «Тигрицы», я направился вниз по улице Темзы. Дорога была безжизненной, никаких других автомобилей не было. Выскочив на четвертую трассу, я вжал педаль газа в пол, увеличивая скорость с каждым переключением передачи.

Гнев в моей груди сочетался с растущей стрелкой на циферблате: пятьдесят, шестьдесят, семьдесят миль в час, и я не собирался останавливаться. Каждый вдох был наполнен волнением, а также холодным воздухом, который пронзал меня, превращая кровь в моих жилах в лед.

Я любил быструю езду. Воздух в лицо и мощь под капотом – это была еще одна хорошая вещь, которую можно было сравнить с сексом. Можно было сказать, что я поддался порыву, когда начал мчаться вперед.

Это чувство... момент, когда вены начинали твердеть, и ты думал, что они могли бы выглянуть на поверхность. Мне всегда этого было недостаточно.

У меня были проблемы с уличными гонками и полицейскими. Но когда ты двадцатипятилетний парень и сын миллиардера, люди начинали тебя узнавать. Это помогало мне выбираться из дерьмовых ситуаций. Мне требовался всего один телефонный звонок, ведь у моего отца был лучший юрист в городе. Я никогда не проводил больше часа в обезьяннике.

Никаких записей моих заездов, ничего не оставалось. У моей семьи было слишком много денег. Они же и помогали нам сохранять наше доброе имя, ведь отец не хотел, чтобы оно было запятнано поступками, которые я совершал. Это было бы плохо для компании, и особенно для него.

У человека с его властью должен был быть сын, который будет так же уважаем, и которому он сможет передать свое дело. Проблема была в том...

Что я не хотел этого, и никогда не захочу.

Я не видел себя в костюме осла, который проводил больше времени в офисе, чем наслаждался радостями жизни. Что за жизнь такая?

Все время сидеть за столом и заниматься документами, а не кисками? Нет, спасибо.

Мой отец ненавидел того, кем я стал. Он думал, что я должен был быть более успешным, особенно после новости, которую отец на меня вывалил, и которая засела у меня в голове.

Папаша ненавидел меня.

Наверное, поэтому отец сбросил гребаную бомбу на меня несколько месяцев назад, в мой чертов день рождения.

–Хиган, пора тебе начать думать о своем будущем. О своем наследнике,– слова отца послали озноб по моему позвоночнику.

Я был единственным ребенком; его сыном, который должен был унаследовать кучу денег. Мне хватило бы их на три жизни.

Наследство? Я не был уверен, к чему он клонил, но родитель не стал ничего приукрашивать. Отец поболтал в бокале вино, вдохнул его аромат, а затем сделал глоток и продолжил:

–Ты должен что-то сделать с собой. Ты не можешь потратить свою жизнь на развлечения. Я усердно работал и тебе трудно понять, сколько я сделал. Я хочу внука, Хиган. И если у тебя не будет для меня наследника, ты будешь отрезан от всего. Ты ничего от меня не получишь. Ничего.

С Днем Рождения меня, да? Гребаный ребенок!

Он ожидал от меня ребенка!

Это было чем-то, о чем я никогда не думал. Я ел киски, будто это шведский стол для одного; я любил женщин, всех женщин. А он хотел, чтобы я подарил ему внука!

Я не мог поверить, что ему хватило смелости попросить у меня это.

Сначала я подумал, что он пошутил. Гортанный смех вырвался у меня из горла, и я запрокинул голову назад, шлепнув рукой по бедру.

«Он же не серьезно!»– подумал я.

Но это было до того, как он показал мне юридически заверенный документ от своего адвоката. Документ, в котором говорилось, что для меня закрыты все счета, если только я не произведу на свет наследника. Вот тогда я понял, что он был серьезен. Это была не шутка или очередная уловка, чтобы заставить меня найти себе работу.

Отец по-прежнему сидел неподвижно: глаза как бетон, и губы, сжатые в тонкую линию как лист бумаги. А моя мать смотрела в пол, будто воды в рот набрала. Она нервно сглотнула, и ее лежащие на коленях руки задрожали.

У меня упала челюсть, а сердце забилось в неверии. Как он мог так поступить со мной? Как он мог взвалить все это мне на плечи?

Документ был предельно прост. Я должен был подарить семье наследника. Если я не выполню свою часть договора, то компания станет собственностью его лучшего друга, его адвоката-членососа – Джеральда. Ему достанется все, что предназначалось мне. А я буду подбирать объедки, без доступа к фондам.

Это было неправильно! Несправедливая просьба, нет,требованиеот своего собственного, единственного сына.

Мне вспомнилось, как закипала кровь в моих венах, а волна электричества прожигала сердце. Я кричал на него через стол, называл мудаком, куском дерьма за то, что он скинул это на меня в тот момент, когда я был не готов. Отец не мог заставить меня зачать ему наследника. Это было безумием!

Вскинув руки, я рванулся с места, отчего стул с грохотом упал на пол. Каждый, кто был в ресторане, уставился на нас. Это был первый раз за вечер, когда заговорила мама, она умоляла меня расслабиться и просила не устраивать сцену.

Сцену. Он только что сказал мне, что я должен завести ребенка, или потеряю все. Как, нахрен, она думала, я отреагирую? Буду сидеть, улыбаться и кивать?

Мой отец всегда хотел, чтобы я был его точной копией, но я не был. Он ожидал, что я пойду в колледж, стану его партнером, и, в конце концов, приму бразды правления компанией. Это были его мечты, разве он спрашивал меня, чего хотел я?

Нет.

Он никогда не спрашивал, чем я хотел заниматься по жизни или что мне нравилось, он даже не знал, насколько сильно я наслаждался гонками. Я пытался показать ему, просил его поехать со мной на гонку и на дрэг-стрип в Нью-Гэмпшир. Тогда он просто разбушевался о том, какой это было чушью, и что даже безмозглая обезьяна могла заниматься этим.

Я не хотел быть привязанным, я не был создан для этого.

Как он мог так поступить со мной? Со своей собственной плотью и кровью?

В мире были миллионы женщин. Почему я должен был выбрать только одну? Я хотел засунуть свой член в каждую, в каждую до последней.

После того, как отец сбросил на меня эту бомбу, я выбежал из ресторана и не появлялся дома два дня. Часть меня боялась, что если я увижу его раньше, чем остыну, то сделаю то, о чем в последствии пожалею. Остальная же часть меня просто хотела утонуть в кисках. В большом количестве кисок.

Не известно, сколько еще я был бы свободен, прежде чем ее бы у меня отняли. Изучая документы, я читал их снова и снова. Он указал дату, когда должен появиться наследник, но он кое-что забыл. Кое-что очень важное... девушку.

И вот тогда я понял, что ответ всегда был у меня перед глазами. Я был сыном миллиардера, и у меня не было никаких проблем найти девушку, но что это будет значить?

Было так просто получить то, что мне нужно.

Я был уверен, что смогу найти и купить женщину, которая будет оставаться со мной до тех пор, пока не родит от меня ребенка. Я смог бы заплатить любую сумму той женщине, которую бы выбрал.

Я начал разведку с местных баров, стрип-клубов, любых мест, где я думал, что смогу найти подходящую женщину, которая будет отвечать всем требованиям. Она должна быть готова на что угодно ради денег. Таких женщин – пруд пруди, я не думал, что это окажется так сложно.

Но Куппер... Она приковала мой взгляд.

Ее идеальные сиськи вопили мне, чтобы я присосался к ним, когда она упала мне на колени; я был так возбужден, что пришлось плотнее сжать губы. Грудь Куппер была приподнятой, словно приглашала меня вгрызться в себя зубами или сжать пальцами.

Я заметил одну очень странную вещь – на ней были трусики. Не многие стриптизерши прятали свои киски от взглядов клиента. По крайней мере, никто из тех, кем я когда-либо был окружен. Но на ней оказалось больше вещей, чем должно было быть.

Тонкая ткань, расположенная между ее ягодицами, плотно облегала мокрую киску в попытке скрыть горячий центр. Меня так и подмывало отодвинуть ее стринги в сторону и слегка погрузиться пальцами в эту влажность. Но она не была к этому готова.

Пока еще нет.

Куппер старалась держаться спокойно, но она не смогла обмануть меня. Мокрые трусики на моем бедре подсказали мне, во что я превратил девушку. Даже в темноте клуба, небольшое мокрое пятно по центру ее трусиков бросалось в глаза, сияя так же ярко, как если бы я направил в это место прожектор.

Я был удивлен, насколько она раздразнила мой член, даже не позволив коснуться своей кожи. Лишь на мгновение ее длинные ноги коснулись моих колен, как член тут же оказался в полной готовности, а сердце забилось у самого горла.

Она была полной противоположностью того, что я думал, мне нужно в женщине, но Куппер так сильно меня манила. Она не была простой. Не знаю, со сколькими женщинами я был, но все они были готовы отдаться мне прежде, чем я успевал моргнуть.

Все, кроме нее.

Когда я вытащил пачку денег, она осталась равнодушной. Потом я уперся ей в спину членом, и вот тогда-то и взорвалась ракета с ее страхами.

Я хотел, чтобы она схватила мой член и сжала его своими тонкими пальчиками. Вместо этого девушка оставила меня сидеть с огромным стояком и наблюдать за удивлением, которое полыхало в ее глазах.

Куппер собиралась стать проблемой, а я любил хорошие вызовы.

Но, в конце концов, я всегда получал то, что хотел.

Я был уверен, что нашел ту женщину, которая подарит мне ребенка. Ребенка, который откроет мне дорогу к банковскому счету, и вернет меня в семью.

Подъехав к большим кованым воротам, я набрал код, и массивная металлическая дверь распахнулась, чтобы впустить меня. Когда я въехал на длинную подъездную дорожку, в поле зрения появился наш особняк. В каждом окне горели маленькие свечки, а Рождественские венки были развешаны по центру каждого кирпичного проема между окнами.

«Счастливого, бл*ть, Рождества, Хиган. Ты нашел, что искал», – рассмеялся я про себя, когда припарковал машину перед домом. Поднявшись по мраморным ступеням, я заметил, что гладкая поверхность была скована под тонким слоем льда. Я аккуратно пробирался к двери, пока старался не поскользнуться.

– Добрый вечер, сэр, – поприветствовал меня наш дворецкий – Стефан, когда открыл дверь.

– Привет,Стефан, – ответил я с широкой улыбкой. Он посмотрел на меня, и его брови сошлись на переносице. Я решил произнести его имя с акцентом. Он всегда бросал на меня косые взгляды, но я не мог ничего с собой поделать. Мужчина был чертовски встревожен.

Стефан был нашим дворецким чуть более двух лет. И вы думаете, что я хоть раз видел, как он улыбался? Не-а. Он всегда стоял неподвижно как гребаный пень с прямой спиной и высоко поднятой головой.

– Долгая ночь, сэр? – спросил он, приподняв бровь.

– Ага, очень. Увидимся завтра днем,Стефан, – поправив его галстук, я расправил плечи, а затем улыбнулся и пошел в свою комнату.

Обернувшись через плечо, я заметил, как он поправил свою униформу. Стефана не слишком заботило то, что я говорил. Возможно, я перебарщивал, но парень был таким унылым. Он следовал за отцом как потерянный щенок, всегда готов и в ожидании добровольно слопать все, что тот бы ему не скормил.

Я упорно пытался разозлить его. В его первый день здесь он просто посмотрел на меня так, словно я был ниже него. Маленькие глазки Стефана, и линии, которые испещряли его лоб, были неподвижны. У него была личность чертового бумажного мешка – твердая и безвкусная.

Я мог поспорить, что если когда-нибудь стал бы его начальником, он, наверняка, от меня сбежал бы. Я понимал, что он был на работе и очень серьезно к ней относился, но... не было даже намека на малейшую улыбку.

Казалось, будто дворецкий даже не знал, как она выглядела.Будто он не человек.

За эти годы у нас было несколько лакеев и горничных. Этим людям платили, чтобы они находились здесь и исполняли все капризы моей семьи. Жизнь была скучна, я ничего никогда не делал и всегда находился под пристальным взглядом незнакомцев.

Я привык к ним, но я ненавидел их каждую секунду.

Плюхнувшись лицом вниз на свою королевских размеров кровать, я почувствовал, как мне на спину упала огромная стена из подушек. Ворча себе под нос, я сбросил их на пол.

Я никогда не понимал смысл декоративных подушек, и сколько бы я ни жаловался, горничные постоянно складывали их на постель.

Это было смешно; все для галочки и никакой функциональности.

На самом деле, серьезно, для чего они были?

Один раз, я выразил против них протест. Мне было двенадцать, когда я разорвал подушку в клочья, и перья разлетелись вокруг, усыпав всю комнату. Это был сплошной адский беспорядок для горничных, они вычищали их из всех отверстий в течение недели. Я был уверен, что после этого подушки исчезнут, и они исчезли?

Не-а. На следующий день на моей кровати их было в два раза больше. Можно было с уверенностью сказать, что я ненавидел подушки.

Я знал, что это странный пунктик – презирать подушки. Но если бы ваша жизнь была хоть немного наполнена возможностью выбирать, что для вас предпочтительней, то подушки стали бы большим делом.

Когда я опустился на матрас, то мысли о Куппер опустились в мой желудок как тяжелая пища. Ее кожа была как крем, который мне хотелось слизать, а ноги выглядели бесконечными, и я желал, чтобы они крепко обвивались вокруг меня.

Она не собиралась легко сдаваться, но и я не планировал позволить ей уйти.

Мое время было на исходе, мне придется это сделать, сделать наследника, чтобы оставить в истории свой след. Я пытался уговорить маму переубедить отца, но она утверждала, что у нее были связаны руки; она ничего не могла сделать.

Если мама пойдет против воли отца, то он и ее оставит ни с чем. У них был договор – брачный контракт, из-за которого я находился между двух огней. Моя мама забеременела мной, когда была молода. Это не входило в планы отца, никакой ребенок не должен был встать на его пути к карьере. Но вот он – я, одинокий сын, в корпоративном мире. Казалось, словно я был частью его работы, частью его дела. Мой отец относился ко мне, как к чертовому объекту торговли, сколько я себя помнил.

И теперь я – это главная цель нового этапа.

«Куппер... интересно, как ее зовут на самом деле?»– я покачал головой. Это не имело значения. Я нуждался только в том, чтобы мой член оказался в ее киске.

Что до остального... оно не должно меня волновать, это не важно.

Но как? Как мне убедить эту женщину сделать то, что мне нужно?

Она даже не узнала меня, сына самого богатого человека в стране. Фотографии моего отца появлялись в газетах ежедневно, все из-за благотворительной организации, в которую он делал пожертвования, и создания рабочих мест в самом маленьком штате страны. Был даже огромный рекламный щит с изображением нашей семьи, и люди говорили, что мы очень похожи.

Не помню, когда я последний раз это признавал. Я – Хиган Александр, сын Брэндона Александра, генерального директора «Александр нефть». Даже во время похода в продуктовый магазин женщины преследовали, дразнили и потакали мне. И ради чего? Деньги... все всегда сводилось к моему богатству.

Схватив мобильник, я пролистал сайт клуба.

«Девочки! Девочки! Девочки!

Ваша мечта, ваши желания; мы дадим вам то, чего вы хотите.

Для нас не существует слишком безудержных запросов.

Все что вам нужно – это позвонить Глории».

У меня голова пошла кругом от желания заполучить ее. И удержать рядом с собой.

Но что нужно было для этого сделать? И каким образом? Любая другая девушка согласилась бы на это за деньги, но она?

Я должен был попытаться, по крайней мере, дать ей шанс. Женщины, которых я встречал сам, в клубах и местных горячих точках, были слишком нетерпеливыми. И хотя я считал, что они были мне нужны, я посылал их всех подальше и говорил, что позвоню, но даже не поднимал трубку, чтобы набрать номер.

Никто из этих девушек не застревал в моей памяти словно патока. Они не были похожи на нее.

Куппер поразила меня, задела за живое. Чем дольше она занимала мои мысли, тем больше я понимал, чего хотел. Сильную, уверенную в себе женщину; женщину, которая доведет меня до ручки.

Это дерьмо было старо как мир.

Открыв дверь, я взглянул в зал. Конфиденциальность была очень важной вещью, которой здесь не существовало. Я набрал номер телефона клуба и с нетерпением принялся ждать. Гудки казались такими громкими в стенах моей комнаты. Никто не отвечал.

Прижав трубку плотнее к уху, я надеялся, что моя инквизиция здесь не объявится.

Последнее, что мне было нужно, это чтобы одна из горничных, услышав мой разговор, сразу побежала к отцу.

Я перечитал бумаги адвоката и нашел лазейку.

Это было рискованно, ведь отец думал, что я найду хорошую девушку из богатой семьи, родословная которой будет сопоставима с нашей.

То, что я собирался сделать, тот путь, который я выбрал – это было даже больше, чем он от меня ожидал.

Но в его требовании обустроить свою жизнь отсутствовало описание. Он просил внука; отец не упоминал о браке или об отношениях. Просто младенец; ему был нужен наследник. Я собирался сделать это. Я собирался дать ему то, чего он хотел.

Но я сделаю это по-своему.

Возможно, мой отец сжимал в кулаке деньги или людей ниже его по статусу, но не меня.

Я никогда не позволю ему своими руками испортить мой мир или накренить его так, как он захочет. Отец отчаянно пытался заставить меня стать его точной копией.

Но я – не он.