Его любимая заноза (СИ)

Глава 39

Егор превышает скорость, но у меня сейчас и мысли нет, чтобы ему об этом деликатно сказать.

Мы действительно должны спешить.

Мне страшно представить, что сейчас чувствует Матвей. Для него это большой шок. Потрясение.

Вот он только, казалось бы, успокоился, а теперь снова такой удар. Нина эта… не имела права.

Да, она тетя, но она выглядит точно так же, как его мама. Да и уверена, что Нина эта все в таком свете выставила, что плохой теперь Егор. Но он уже привык был крайним.

За Валентину Петровну тоже очень переживаю. Она уже женщина немолодая, могло плохо стать.

— Егор, все будет хорошо. Ты Матвею все объяснишь и… — начинаю его успокаивать, ведь мы уже почти подъезжаем.

— Я придушу ее собственными руками, — утробно рычит Егор, сосредоточенно смотря на дорогу.

— Егор…

— Как она только посмела, дрянь! — ударяет по рулю, а я вздрагиваю. На меня взгляд кидает. — Извини… Не пугайся. Ты ни при чем…

— Обо мне не волнуйся. Я понимаю твою злость на нее, но пожалуйста… держи себя в руках. Если ты начнешь ей угрожать или что-то делать, то это увидит Матвей, и тогда ты ему ничего не объяснишь. Ты еще раз станешь для него человеком, который плохо поступал… с мамой. Так психология сработает.

— Она ему не мать! Она просто баба, которая захотела устроиться в жизни получше за наш счет. Я с ней спать не стал, так она с детей решила зайти!

— Не злись так… Главное не она, а чтобы с детьми все было в порядке. Если ты с ними все уладишь, то с ней у тебя больше не будет проблем.

Потом она точно отстанет.

— Да… Да, ты права… — выдыхает шумно. — При них я точно с ней ничего не буду делать. Но я этого так не оставлю…

— Наверное, все-таки, надо бы им рассказать…

— Мир, давай сейчас без этого. Надо было, не надо… Что есть, то уже есть. Мне и без чувства вины сейчас паршиво.

Да уж… Его ждет серьезный разговор с сыном.

Валентина Петровна сейчас с внуками в городской квартире, не за городом. Иначе бы долго пришлось ехать.

Бросив машину во дворе как попало, мы с Егором двигаемся к дому, поднимаемся на двенадцатый этаж.

Егор решает не пользоваться звонком. Стучит кулаком в дверь. Сильно. Дважды.

Дышит шумно, становясь все злее с каждой секундой. Будь у него ключ, он бы самовольно вошел. Он у него кажется и есть, но только не с собой.

Еще через несколько секунд нам открывает дверь встревоженная, какой я ее еще никогда не видела, Валентина Петровна.

— Егор, что же ты нам не сказал…

— Где они все? — спрашивает Егор и входит в квартиру. Валентина Петровна пропускает и меня. — Мама, я тебя спросил! Отвечай мне!

— Успокойся… Они сейчас у меня в комнате, общаются. Матвей, Кира и… Нина.

— Что?!.. И ты позволила?!

— А почему нет? Почему ты скрывал их родную тетю?…

— Мама… — вкрадчиво рычит Егор. — Когда ты уже усвоишь, что если я когда-то что-то делаю, то это не просто так.

Я, пожалуй, помолчу. Хотя мне нетерпится поскорее увидеть Киру.

— Егор… — мама его как всегда пытается сгладить углы, но думаю сейчас не получится.

— Значит, так надо было! И этой женщине здесь нечего делать. Никогда.

— Ты что, не можешь ее видеть потому что у нее лицо Киры? Тебе тяжело?.. — допытывается его мать.

Егора это только сильнее злит.

— Нет! Мне ни разу не тяжело, мама. У этой женщины ничего общего с Кирой. Она здесь, чтобы добиться своих целей, а не потому, что рьяно и искренне тянется к племянникам, — горячо говорит Егор матери и на меня взгляд переводит. — Будь здесь, — и быстро уходит вглубь квартиры.

Валентина Петровна хочет пойти за ним, но я осмеливаюсь остановить ее за руку.

— Лучше не надо… Только хуже будет, — поджимаю губы.

— А что хуже будет, Мира? Почему он такой? Словно бес вселился! Я думала, с тобой он успокоился, а я будто вижу прежнего его…

— Егор просто правду сказал. Нина… преследует свои цели.

— Какие у нее могут быть цели? Что она хочет на самом деле?

Я не успеваю ответь на этот непростой вопрос. Начинаю раздаваться крики. Егора… и Матвея, который по всей слышимости защищает свою новоиспеченную тетю, которую его психика воспринимает как мать. Господи…

— Ты слышала?! Надо вмешаться! — беспокоится Валентина Петровна и бежит туда. Мне тоже приходится.

Мы входим в комнату и видим картину, от которой мне становится нехорошо.

Матвей загораживает Нину от отца, а Кирочка стоит в углу комнаты и чуть ли не плачет, шокированная происходящим. Увидев меня, сразу бежит ко мне. Врезается личиком в мой живот, обнимая.

Уверена, что это Нина все спровоцировала. Егор не стал бы кричать без причины. Думаю, он хотел ее вывести и поговорить с ней тет-а-тет, и тут понеслось…

— Не трогай маму… Нину! — защищает Матвей эту стерву.

— Я не собирался ее трогать, Матвей. Я сказал, что нам нужно поговорить с ней наедине. Ты же сам слышал.

— Она сказала, что ты будешь ее выгонять, предупредила!

— Ах ты… — цедит Егор, подняв гневный взгляд на Нину, у которой лицо невинной овечки. — Матвей… — сдержанно. — Нина — не твоя мама. Она не сестра твоей маме. Они никогда не были знакомы, понимаешь? — наклоняется к сыну Егор. — Она узнала о нас недавно, и решила… — да, лучше бы ему подбирать слова. — Поверь мне Матвей, она здесь не потому, что хочет с тобой общаться и дружить. Она…

— Я тебе не верю! Ты врешь! Она как мама!

— Нет, она не как мама! Она тебе чужая. Верь мне! Я твой отец!

— Я тебя ненавижу!!