Его любимая заноза (СИ)

Глава 9

— Ладно, побегу я дальше с Зефиром, нам еще в магазин нужно сходить. Скажи пока, Зефиру, Кирочка! Пока-пока!

Женщина удаляется, а я стою как вкопанная, пытаясь осмыслить все ею сказанное.

Мне настолько не по себе становится, что я с трудом дышу, будто комок в горле образовался.

Да, меня совершенно не касается жизнь Егора Алексеевича, но почему-то меня это трогает.

Эта женщина так говорила о нем, о том, что случилось в его жизни, будто люто ненавидит. Возможно ведь, что она преувеличила.

В жизни всякое бывает. Соседи просто сделали свои выводы, более грязные, чтобы было что обсудить. Про мою маму соседи из нашего подъезда тоже всякое говорят. Хуже, чем есть на самом деле.

Проводим с Кирой на улице еще какое-то время и поднимаемся в квартиру. Застаем Матвей за столом на кухне. Он сидит с планшетом и пьет чай с печеньями. Увидев нас, он тут же торопится ретироваться.

Я приоткрываю рот, чтобы остановить его, но не нахожу, что сказать. Он все равно уйдет.

Если все, что сказала та Зинаида правда, то я могу его понять. Интересно, Егор Алексеевич это понимает? Если да, то он должен понимать и то, что ему нужна помощь специалиста. Видимо, сам он не справляется. Мальчику нужна помощь.

Но я ни за что об этом не заикнусь. Это не мое дело. И я вообще намерена сделать вид, что ни о чем не знаю.

Остаток дня пролетает быстро. Я занимаюсь девочкой, а та развлекает меня.

Егор Алексеевич звонил лишь раз, спрашивал, все ли у нас в порядке. Это было несколько часов назад. Начинает темнеться. Думаю, он скоро будет. А мне к этому времени нужно успокоиться и заставить себя смотреть на мужчину так же, как и прежде.

Я, кстати, видела фото мамы Киры. В гостиной стоит фото на полке, высоко. Они с дочерью очень похожи.

Мы с Кирой находимся в гостиной, когда отдаленно слышим приход ее отца.

Кирочка тут же срывается, чтобы пойти встретить своего папу.

Я чувствую необходимость тоже показаться на глаза, после чего, надеюсь, у меня будет время на себя. Мне нужно разложить вещи, застелить постель, да и душ принять в конце концов.

Застаю дочь с отцом в прихожей. Кира радостно рассказывает о всех делах, что мы сегодня переделали. Такой восторг.

— Я была как птица на этих качелях! А потом мы делали чаепитие для мои кукол!

— Очень здорово. А Матвей как? У себя в комнате? — и на меня смотрит, осматривает всю снизу доверху, фокусируясь на глазах.

— Да. Он выходил. Ел. На прогулку он с нами не пошел.

— Ясно, — снимает пальто. — Можешь идти отдыхать. Мы тут дальше сами…

— Хорошо, — перевожу взгляд на малышку, улыбаюсь ей. — Перед сном приду прочесть тебе сказку, — и быстро ухожу в сторону своей комнаты, в которой, к счастью, прилагается небольшая ванная комната. Это так удобно.

Запираюсь у себя и, подойдя к большой кровати, падаю на нее спиной. Растягиваю губы в улыбке. Мне хочется улыбаться, хотя на душе грустно.

Поднявшись, я добираюсь до телефона, обнаруживаю два звонка от матери и несколько сообщений от подруг, которые еще ничего не знают. Узнают, когда приедут. Это должно случиться на днях. Думаю, выберусь на встречу с ними вечером.

В душе мне так хорошо, что выходить не хочется. Хорошо, что здесь нет ванны, иначе подвисла бы еще на дольше.

Выхожу, обернутая полотенцем и подхожу к окну, смотрю на город, который отсюда выглядит просто великолепно. Это почти центр, что тут еще сказать. Совсем другая атмосфера.

Раздается стук в дверь, когда мои волосы почти высохли, и я уже одета. Что-то мне подсказывает, что это Кирочка. Соскучилась, должно быть.

Открываю дверь перед малышкой.

— Привет! Отдохнула?

— Да. А что такое? — наклоняюсь. — Хочешь ко мне?

— Папа тебя зовет!

— Что?

— Он зовет тебя с нами ужинать, — берет меня за руку. — Пошли! — тянет из комнаты, что я не успеваю закрыть за собой дверь.

Это так неожиданно. Я успела перекусить перед его приездом и думала, что больше есть не стану.

Кира приводит меня на кухню, где хозяйничает ее отец. Видимо, только что приезжала доставка.

— Помоги мне, — заметив меня, говорит Егор Алексеевич, и я спешу к нему, чтобы помочь переложить свежую еду из контейнеров в тарелки. — А ты сбегай позови брата к ужину.

— Пап, он не пойдет.

— А ты скажи, что я сказал ему прийти.

— Хорошо! — и малышка убегает.

— Как тебе первый день? — интересуется мужчина, от одного голоса которого у меня мурашки по коже.

— Замечательно, — отвечаю я, а сама вспоминаю слова той женщины. О том, что он изменник, погубивший жену. Мне трудно его воспринимать человеком, который способен на такое. Хотя я не удивлена тому, что у него было много женщин. — Мы с Кирой отлично провели время. И спасибо… спасибо вам, что предложили мне эту работу. Мне все равно было нечего делать все эти дни до собеседования.

— Живешь с родителями? — спрашивает мужчина, проигнорировав мою благодарность.

— Эм… Ну да. Почти.

— Почти?

— С мамой и отчимом.

— Хм…

— Что?

— Почему не съехала? Уверен, что нет ничего приятного видеть мать с каким-то левым мужиком.

— А может он хороший и давно с мамой?

— По голосу так не звучало.

— Вы правы… — ухмыляюсь. — Я не в восторге. А не съехала почему… не хотела оставлять маму. Она связалась с этим мужчиной после смерти отца, что произошло относительно недавно. Вот я и была рядом, чтобы присматривать за ней.

Не знаю, почему ему все это рассказываю. Это его не касается. Все это очень странно. Но у меня раньше вообще никто не спрашивал про семью. Я и не хотела никому говорить. Стыдно.

— Это он сделал?

— Что?

— У тебя синяки на руке. Отчим тебя обижает?

Я вся цепенею, дышать становится трудно.