Екатерина Фурцева. Женщина во власти

Введение

Екатерина Алексеевна Фурцева составила целую эпоху в нашей отечественной культуре и стала героиней немалого числа произведений. Конечно же, не только литературных. В нашу цифровую эру Екатерину Алексеевну знают главным образом по документальным передачам Леонида Млечина «Фурцева. Железная леди со слабым сердцем»[1], «Загадка судьбы. Екатерина Фурцева»[2] и Эдварда Радзинского «Екатерина III и я»[3], а также по сериалу «Фурцева. Легенда о Екатерине» (2011). В той или иной степени кино- и интернет-проекты рассказывают историю простой русской женщины, которая взлетела на самую вершину партийного Олимпа, а затем была с него низвергнута. Следует заметить, что общем и целом Екатерине Алексеевне авторы либо сочувствуют (Леонид Млечин), или ею восхищаются (Эдвард Радзинский). Все создатели научно-популярных образов сходятся на том, что она была яркой, неординарной личностью и абсолютно нестандартным руководителем советской культуры.

Образ легендарного министра культуры СССР нашел отражение и в исторической литературе. Его довольно полно воссоздал Леонид Млечин в биографической книге из серии «Жизнь замечательных людей»[4]. Автор широко использовал как мемуары, так и документы, в том числе архивные, выявленные им в фондах Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Центрального государственного архива города Москвы (ЦГА Москвы).

Однако с открытием новых фондов и публикацией новых источников многие страницы политической биографии Фурцевой требуют и нового осмысления. За это мы можем поблагодарить прежде всего Леонида Максименкова[5], который опубликовал ценный сборник документов о взаимоотношениях деятелей музыкальной культуры с руководством страны. В нем, в частности, приведены записки Фурцевой в ЦК КПСС, раскрывающие ее работу на посту министра культуры СССР.

Впервые по-новому взглянул на личность Екатерины Алексеевны Вячеслав Огрызко, выпустивший целую серию книг о судьбе ЦК, аппарата ЦК и деятелях отечественной культуры[6]. Монографии Вячеслава Вячеславовича основаны главным образом на документах Российского государственного архива новейшей истории (РГАНИ), ставших совсем недавно доступными исследователям. При этом следует заметить, что автор настроен весьма критически в отношении большинства советских министров культуры, в том числе Фурцевой.

Именно политическая биография Екатерины Алексеевны представляет сегодня особенный интерес. Берясь за жизнеописание, автор, как правило, составляет представление о своем персонаже по личным свидетельствам, которые дополняются и проверяются скупыми документальными материалами. С Фурцевой всё наоборот. В официальном делопроизводстве, главным образом союзного Минкульта, его коллегии, и в протоколах и стенографических отчетах министерского парткома ее личность и как руководителя, и как человека раскрывается куда полнее, чем в воспоминаниях современников. Отдельным источником, в котором Фурцева-руководитель видна как на ладони, стали стенограммы встреч с деятелями литературы и искусства и совещания с кинодеятелями 1962–1963 годов. Данные документы, выявленные нами в РГАЛИ, можно признать источником по-настоящему уникальным[7]. Осознать масштаб Фурцевой-министра без обращения к этим материалам практически нереально.

Отзывы современников не всегда следует принимать на веру. Как правило, положительные образы «ангела-хранителя» советской культуры содержатся в мужских воспоминаниях (Бориса Поюровского, Олега Табакова, Владимира Этуша). Женщины: Галина Вишневская и, по большому счету, Майя Плисецкая (впрочем, признававшая за Екатериной Алексеевной известные достоинства) — куда более критичны. Наиболее взвешенные оценки дают Эдвард Радзинский и Алексей Симуков. Несколько особняком стоят воспоминания дипломата Виктора Суходрева, который наблюдал за Екатериной Алексеевной, когда она была «на посту» члена Президиума ЦК КПСС.

Многочисленные крупицы воспоминаний о Фурцевой собрали Нами Микоян и Феликс Медведев[8]. Нами Артемьевна опубликовала серьезный массив интервью и фрагментов воспоминаний о Фурцевой, ее книгу серьезно обогащают мемуарные свидетельства самой Микоян, знакомой с Екатериной Алексеевной не одно десятилетие.

Важным источником следует признать книгу Фурцевой 1973 года. Выпущенная ограниченным тиражом буквально за год до кончины, данная книга Екатерины Алексеевны отчасти подводит итог деятельности Министерства культуры СССР под ее руководством, расставляет деятелей «подведомственных» культуры и искусства, что называется, «по ранжиру»[9].

В дополнение к уже известным источникам в основу предлагаемой вашему вниманию книги положены главным образом фонды трех архивов — Центрального государственного архива города Москвы (ЦГА Москвы), Российского государственного архива литературы и искусства (РГАЛИ) и Российского государственного архива социально-политической истории (РГАСПИ).

Автор выражает признательность коллегам — историкам и архивистам: Н. А. Апанасенко, к.и.н. К. А. Абрамяну, О. В. Дубровину, к.и.н. А. С. Кочетовой, к.и.н. А. В. Крушельницкому, д-ру ист. Л. В. Максименкову, к.и.н. А. В. Лукашину, И. И. Манцерову, В. Э. Флоренскому и отдельно к.и.н. В. В. Огрызко и д.и.н. В. Т. Логинову.