Екатерина Великая

Глава Х Любовь, мрак, коварство

Пока Екатерина старается вновь собрать вокруг себя в салонах своих сторонников, далеко от столицы с переменным успехом продолжается война, жестокая и беспощадная. В январе 1758 года под командованием Фермера русские заняли Кенигсберг, а 25 августа того же года под Цорндорфом армии столкнулись в битве столь же кровавой, сколь и неопределенной: оба противника считают себя победителями, и в обоих станах служат благодарственный молебен. На следующий день русские разбили войска Фридриха под Кунерсдорфом, а австрийцы оккупировали Саксонию. Собравшись с силами, король прусский в августе 1760 года одерживает победу в битве при Лигнице. Правда, через два месяца австрийцы и русские входят в Берлин. Но вскоре вынуждены оставить город. В Торгау пруссаки опять одерживают победу. В окружении императрицы эти внезапные всплески энергии противника, которого полагали поверженным, вызывают смешанное чувство досады и восхищения. Как не воздать должное военному таланту монарха, не желающего сдаваться перед коалицией трех великих держав. Однако среди русских офицеров, вышедших в большинстве своем из дворян с сильными патриотическими традициями, настроения совсем иные. Придворная знать, общаясь с дипломатами и зарубежными гостями, поддерживая семейные узы, не знающие границ, весьма подвержена чужеродным влияниям. Здесь считается хорошим тоном прислушиваться к откликам из Европы и иметь достаточно широкий кругозор. Зато в армейской среде считают, что прежде всего надо быть русским. Это – главное. Многие офицеры открыто возмущаются тем, что видные лица империи в военное время проявляют симпатии к Пруссии. Некоторые даже намекают, что великий князь, чье преклонение перед Фридрихом ни для кого не секрет, предает Россию и шпионит в пользу того, кого он называет своим учителем. И действительно, Петр, ослепленный своим кумиром, только и думает, с кем бы передать ему все, о чем говорят на секретных заседаниях военного совета императрицы. Новый посол Англии Кейт получает эту информацию и пересылает ее Фридриху кратчайшим путем и быстрейшим образом. Таким образом, король Пруссии узнает о предстоящих передвижениях русских войск раньше, чем приказы доходят до них. За эти услуги великий князь, естественно, получает какие-то деньги, но он, несомненно, действовал бы так же лишь из желания сделать красивый жест. Летом 1759 года он принимает участие в судьбе прусского офицера, взятого в плен в битве под Цорндорфом. Это граф Шверин, адъютант короля Пруссии. Этому знатному пленнику русские оказывают почести, словно он проезжий вельможа. Считают за честь принимать его самым пышным образом. «Если бы я был императором, – взволнованно сказал ему Петр, – вас бы не стали держать в плену!» Поселили его в Петербурге, в особняке неподалеку от императорского дворца.

Вместе с почетным пленником поселили двух русских офицеров не столько для охраны, сколько для развлечения. Один из них – Григорий Орлов, проявивший геройскую храбрость в той же битве при Цорндорфе. Трижды раненный, он не покинул поле боя, хотя его уговаривали товарищи, и еще азартнее продолжал сражаться во главе своих солдат. Для поощрения командиры отправили его на отдых в Петербург в качестве телохранителя графа Шверина. Свой отдых Григорий Орлов проводит в игорных домах, питейных заведениях и в постели девиц. Не оставляет без внимания и знатных дам. Так, он соблазнил и похитил красавицу Елену Куракину, любовницу его шефа генерала Петра Шувалова.[51] Такой рискованный поступок, вызванный страстью или бравадой, заставляет биться сердца всех дам. Его любовные успехи придают еще больше блеска его боевым заслугам. Он признан безрассудным, им восхищаются. Все думают, что Петр Шувалов положит конец самоуверенному лейтенанту. Но юноша явно родился под счастливой звездой: генерал внезапно умирает, так и не отомстив. Женщины истолковали это как чудо, мужчины хмурятся. Для дам Григорий Орлов – человек исключительной силы, для мужчин – гуляка, бретёр, заслуживающий примерного наказания. Из своего полузаточения Екатерина с симпатией следит за проделками пылкого жеребенка.

В гвардейских полках служат пять братьев Орловых: Иван, Григорий, Алексей, Федор и Владимир. Из них Григорий – самый соблазнительный. Очень высокого роста, атлетического сложения, с красиво посаженной головой. Нежность и тонкость лица находились в странном контрасте с мощью его тела. У этого устрашающего гиганта был бархатно-нежный взгляд и почти женская улыбка. Разумеется, он красивее, чем Станислав Понятовский, отъезд которого огорчил Екатерину, и даже прекраснее Сергея Салтыкова. Но ум у него посредственный, а образования почти никакого. Происхождение скромное. Дед его, рядовой лучник, в 1689 году был замешан в бунте стрельцов. Приговоренный к смертной казни, взошел на эшафот, спокойно оттолкнув ногой окровавленную голову соратника, обезглавленного перед ним. Увидев столь бесцеремонную смелость, Петр Великий пришел в восхищение и помиловал бунтаря. Он был принят в регулярную армию, верно служил царю и дослужился до офицерского чина. Сын его, Григорий Иванович, стал губернатором Новгорода. В пятьдесят три года он женился на благородной девице Зиновьевой, и она подарила ему девять сыновей, из которых выжили только пятеро. Эти пятеро героев и были братья Орловы, чьи подвиги приводили в восхищение двор и город. Единые, как пять пальцев руки, они составляют дружную компанию весельчаков; полное доверие друг к другу и взаимопомощь – их непреложный закон. Ограниченные, но отменно здоровые, все они дорожат своей честью, любят службу в полку, а также бутылку, карты и женщин. Солдаты их обожают за безудержную храбрость и свободу нравов. В казарме они – царь и бог, при дворе на них все заглядываются.

В один прекрасный вечер, сопровождая своего «пленника» Шверина на приеме у великого князя, Григорий Орлов дежурит во дворце. У Екатерины только что произошла тяжелая сцена с мужем, вся в слезах она подходит к окну, чтобы вдохнуть свежего воздуха, и видит под окном гиганта с ангельским лицом. Он поднимает голову и посылает ей взор, полный почтительного восхищения. Она мгновенно тает и думает лишь о том, как уединиться с этим утешителем, ниспосланным небом.[52] Конечно, он не принадлежит к знатному сословию, чтобы быть принятым при дворе в круг великой княгини, как это было с Сергеем Салтыковым, Станиславом Понятовским или даже с Захаром Чернышевым. Екатерина слишком хорошо знает, как не терпится ее врагам очернить ее, и не допускает мысли о рискованном приеме этого верного рыцаря в своих покоях. Она попросила свою подругу Прасковью Брюс устроить для них свидание вне дворца, в маленьком домике на Васильевском острове. С самого начала между ними устанавливается полное единодушие. Как могло случиться, что эта женщина с широким кругозором, почитательница Монтескье и Вольтера, получает такое удовольствие от общения с солдафоном, у которого высокий лоб, но детский ум? Ей тридцать лет, в ту пору это был возраст расцвета зрелой чувственной женщины, ему – двадцать пять. Никаких полусентиментальных, полуинтеллектуальных бесед, столь дорогих ей, с ним она иметь не может. Он удерживает ее горячей кровью, силой своего стана. Екатерина чувственна в самом простом смысле этого слова, поэтому, как знаток, она ценит ласки Григория Орлова, но, вернувшись во дворец, тотчас садится тайно писать очень нежные письма Станиславу Понятовскому, безутешному изгнаннику, знакомцу великих умов, который один только и может оценить все оттенки ее переживаний. О, если бы могла она приблизить к себе их обоих! Но была и еще одна причина, чисто политическая, привязавшая Екатерину к прекрасному Григорию. B ee глазах он и его братья олицетворяют русскую армию. Отдаваясь ему, она приближает к себе гвардейские казармы. Как можно забыть, что нынешняя императрица взошла на престол благодаря энтузиазму этих солдат? Говорят даже, что она их подпоила по этому поводу! Екатерина до этого не дойдет. Но она давно поняла, что для нее лучше положиться на преданность младших офицеров, исконно русских людей, чем добиваться симпатий высшего командования, так зависящего от придворных интриг. Предаваясь ласкам Григория Орлова, она и удовольствие получает огромное, и подготавливает возможный государственный переворот. Так что этот роман оправдан в равной степени и со стороны рассудка, и со стороны чувств. Что касается Григория Орлова, то он живет как во сне. Тотчас дает отставку княжне Куракиной. Конечно, Екатерина – не первой свежести дама, но из-за близости к трону она озарена сверхъестественным ореолом. Ее ранг молодит ее, украшает и делает желанной. Унижения, которые ей приходится сносить из-за мужа, продавшегося Германии, заставляют каждого честного мужчину взять ее под защиту. Свою любовь к России, к православной вере, свое уважение к армейским традициям она проявила тысячу раз. Весь клан Орловых гордится тем, что один из них отмечен ею. Пятеро братьев готовы служить ей верой и правдой. Пока они лишь ведут среди офицеров пропаганду в ее пользу.

Один из пяти Орловых, Алексей, кажется, больше других проявляет нетерпение и горит желанием свергнуть врагов великой княгини. Алексей не так прекрасен, как его старший брат; на лице его, от рта до уха, виден шрам, след драки в кабаке, за что его и прозвали «резаным». Но гордый вид его от этого не пострадал. Он способен ударом кулака свалить быка, и к физической его силе добавляется еще ум, цинизм и честолюбие. Характер у него покрепче, чем у Григория. Но Екатерину немного страшит его вспыльчивость; как человек действия, он мало интересуется политикой. А чтобы преуспеть, она должна иметь возможность рассчитывать и на силу (Орловы и вся армия), и на хитрость (придворные союзы).

Из-за падения Бестужева она многое потеряла. Старый политик, искушенный в делах государственных, был для нее бесценным и мудрым советчиком. К счастью, один из друзей низложенного канцлера, граф Никита Панин, остался в фаворе у императрицы. Ученик Бестужева в области политики, Панин обладает культурой, благородными манерами, свободным умом, он любит вкусно поесть и поухаживать за дамами. Десяток лет тому назад Бестужев даже подумывал, не сделать ли из него фаворита Елизаветы. Но случилось так, что Панин уснул у дверей туалета царицы, вместо того чтобы проникнуть в него в нужный момент, как подобает петушку-победителю. Его отсылают с дипломатической миссией в Копенгаген, оттуда в Стокгольм, и вот в 1760 году Елизавета отзывает его в Санкт-Петербург. Постаревшая и разочарованная царица не думает заменить им неутомимого Ивана Шувалова. Она поручает ему пост гувернера царевича Павла. Екатерина тотчас сближается с Паниным. По многим пунктам их политические взгляды совпадают. Как и она, он против прусских тенденций великого князя. Как и она, он полагает, что Петра надо будет отстранить от престола после смерти императрицы. Но он предлагает посадить на престол несовершеннолетнего Павла, окруженного регентским советом под ее председательством, а она не понимает, зачем провозглашать императором ее сына, когда она вполне готова править сама.

Пока они так рассуждают, Воронцовы втайне готовятся короновать Петра, который затем разведется, объявит о незаконности рождения Павла и женится на их родственнице, фрейлине Елизавете Воронцовой. И сам великий князь полностью разделяет эти планы. У него две навязчивые идеи: во-первых, немедленно прекратить войну с Пруссией, во-вторых, жениться на своей любовнице. Разумеется, и Екатерина, и ее незаконнорожденный сын должны быть предварительно удалены с глаз долой. Он не скрывает своих намерений. Горбатая и кривая фаворитка, прозванная Екатериной в насмешку Помпадуршей, ведет себя, как законная жена. И даже в салонах великой княгини она расхаживает, как по завоеванной территории. Эти стены и эта мебель принадлежат ей. Некоторые добиваются ее расположения, предвидя грядущие перемены. Уверенный, что наконец-то его любят таким, как он есть, Петр находит в уродстве и вульгарности своей подруги дополнительные причины для ее обожания. И чем больше он чувствует себя к ней привязанным, тем больше он ненавидит ту, кто одним своим присутствием нарушает его счастье.

Но, чтобы отделаться от Екатерины, надо, чтобы сперва умерла императрица. А Елизавета, ослабевшая и утомленная, в свои пятьдесят лет отчаянно цепляется за жизнь. Разжиревшая, с распухшими ногами и прерывистым дыханием, она проводит часы в молитвах, не желая лечиться, ест и пьет, как бочка, которая вот-вот лопнет. Порой ее приводят в чувство вести с войны, и она клянется вести ее до победного конца, быть верной своим союзникам. Затем впадает в беспамятство и не может даже подписать бумаги, которые скапливаются у нее на столе. Ее трясет, ласки молодого любовника уже не способны ее разогреть. Впрочем, Иван Шувалов отлично понимает, что его должности скоро придет конец, и он уже начинает подыскивать новую покровительницу. Неожиданно из противника Екатерины он становится ее настойчивым ухажером. Конечно, он понимает, что, переходя из постели императрицы в постель великой княгини, с точки зрения удовольствий он только выиграет, но, в отличие от Воронцовых, он полагает, что после смерти Ее величества Екатерина сама станет или царицей, или по крайней мере регентшей. И это продлится долго, ведь Павлу всего шесть лет. Екатерина угадывает его мысли, это ее забавляет, и она не разочаровывает Шувалова. Наряду с Орловыми и Паниным этот союзник тоже может усилить ее позиции в борьбе с великим князем.

Еще более удивительная помощь подоспела ей, быть может, поважнее, чем Иван Шувалов. Это Екатерина Дашкова, урожденная Воронцова, родная сестра любовницы великого князя. Недавно выйдя замуж за князя Дашкова, эта семнадцатилетняя княгиня резко выступает против своего семейства и полностью попадает под влияние Екатерины, она очарована ею. И чем сильнее сестры, отец и дяди критикуют великую княгиню, тем больше она восхищается ею. Удивительно образованная, говорящая только по-французски, она увлекается искусством, литературой и философией. Внешне непривлекательная, она обладает исключительной живостью ума. Вот что пишет о ней Дидро, повстречавший ее несколько лет спустя и потрясенный беседой с ней: «Она маленького роста; высокий большой лоб, толстые, как бы надутые щеки, глаза не большие, но и не маленькие, глубоко сидящие в орбитах, волосы и брови черные, широкий нос, рот большой, губы толстые, зубы некрасивые, шея округло-прямая, грудь, как у монашки, талии нет, движения быстрые, мало грации, никакого благородства во внешности…»

Летом 1761 года, по воскресеньям, после посещения сына в Петергофе, Екатерина на обратном пути каждый раз останавливается в доме княгини Дашковой. Вместе едут они в Ораниенбаум и проводят там остаток дня во дворце, обсуждая серьезные научные, художественные и общественные проблемы. Та, кто впоследствии принесет много огорчений Екатерине своей спесью, путаницей в мыслях и претензиями, пока для нее – чудесная собеседница, обладающая массой книжных знаний, готовая защищать благородные цели и очень близкая ей умом и душой. Не имея возможности беседовать на отвлеченные темы с красавцем Григорием Орловым, Екатерина наслаждается беседой с этой юной женщиной. Удивительно, но у гиганта любовника и у хрупкой подружки много общего: тот же бурный темперамент, тот же азарт, вкус к борьбе, готовность к прыжку в неизвестное. Екатерина, сохраняющая всегда холодную голову, внушает им обоим, насколько надо быть осторожными, чтобы не выдать и не скомпрометировать ее.

Декабрьской ночью 1761 года, узнав, что императрице все хуже и хуже, княгиня Дашкова, у которой у самой сильный насморк, вылезает из постели, лихорадочно и решительно кутается в шубы и велит отвезти ее в деревянный дворец на Мойке, где живет императорская семья. По снегу бежит к сеням, в потемках рыщет по незнакомым коридорам и залам и в момент, когда уже отчаялась найти дорогу, повстречала камеристку, согласившуюся отвести ее к великой княгине. Екатерина уже легла спать. Она бранит свою посетительницу за неосторожность, велит залезать к ней в постель, согревает ее, накрыв одеялами, и прижимает к себе. «Мадам, – шепчет еще не согревшаяся княгиня, – сейчас, когда императрице остается мало дней, а может быть, и мало часов жизни, я не могу вынести неизвестность, в которой окажутся ваши интересы, случись то, что все ожидают. У вас есть план действий? Приняли ли вы меры, обеспечивающие вашу безопасность? Дайте мне приказ и располагайте мною».

Тронутая такой преданностью, Екатерина вздыхает, прижимает к груди руку подруги и просит ее не принимать все так близко к сердцу. Она, взвесив все возможные решения, еще недавно письменно изложила Уильямсу свой план действий, но сейчас изображает незаинтересованность и покорность судьбе. «Милая княгиня, – говорит она с грустью, – мою признательность вам невозможно высказать словами. Но у меня нет никакого плана, я ничего не буду предпринимать и думаю, что мне следует лишь мужественно принимать все то, что произойдет. Я полагаюсь на волю Всевышнего, и вся моя надежда на Него». – «Тогда, – воскликнула княгиня, – друзья ваши должны действовать вместо вас! Я лично сумею передать им мое страстное нетерпение и заразить их моим огнем!» Как тонкая актриса, Екатерина настаивает на своем ангельском самоотречении и шепчет, обнимая темпераментную подругу: «Ради Бога, княгиня, и не думайте подвергать себя опасности в надежде избежать беды, от которой нет спасения».[53]

Эти разумные слова огорчают княгиню Дашкову. Она упрекает Екатерину в том, что та колеблется, когда цель в двух шагах от нее. Но не по слабости характера отказывается Екатерина действовать. Она беременна от Григория Орлова и очень опасается, что великий князь, узнав об этом, воспользуется ее положением и официально отвергнет ее. И никто при таком скандале не осмелится ее защищать. Она окончательно и с позором будет отстранена от трона. А все из-за глупого зародыша, сидящего у нее в животе. Она уже на пятом месяце беременности. Одевает просторные платья, чтобы скрыть полноту, жалуется на утомление, не выходит из комнаты, почти никого не принимает. А эта малышка-глупышка толкает ее на бой! Нет, надо подождать лучших времен. Надо устроить тайные роды, а потом уже в бой. Лишь бы императрица дотянула до этого!

При дворе все – заговорщики. Близкая смерть царицы в центре всех расчетов. Послы шлют своим правительствам одну шифровку за другой. Все высказывают прогнозы, кто будет править: Петр, Павел, Екатерина? Произойдет ли дворцовый переворот, вроде того, что привел к престолу Елизавету? Посол Франции, барон де Бретель, пишет: «Когда я вижу ненависть всего народа к великому князю и его проступкам, мне кажется, что неизбежен глубокий переворот (после смерти императрицы); но когда я думаю о малодушии и низости людей, готовых сбросить маску, я вижу, что робость и рабское повиновение так же спокойно возьмут верх, как это было в момент узурпации власти императрицей (Елизаветой)».

23 декабря 1761 года у императрицы случился удар; силы покидают ее; в присутствии великого князя и великой княгини ее соборуют. Шепотом произносит она дважды молитву отходящих и просит прощения у своего окружения за обиды, вольные и невольные. Горят свечи, священники в траурных одеяниях, старцы-монахи в высоких черных клобуках, слышны погребальные песнопения, вздохи придворных и фрейлин, и среди всей этой церемонии коленопреклоненная Екатерина оплакивает эту загадочную женщину и не знает, что думать о ней: кем была ей Елизавета, врагом или другом? Великий князь неподвижен, как мраморное изваяние. А главные сановники втайне думают о тех изменениях, которые внесет в их жизнь эта смерть.

Через день, 25 декабря, в Рождество, в 4 часа пополудни[54] из спальни императрицы с поникшим лицом выходит Никита Трубецкой и объявляет дрогнувшим голосом собравшимся, что Ее величество Елизавета «приказала долго жить». Так принято в России объявлять о смерти кого бы то ни было, будь то царь или крестьянин. И пока слышатся рыдания, Никита Трубецкой провозглашает императором Петра III. Тотчас отчаяние сменяется ликованием. Придворные кидаются к новому хозяину, падают ниц, целуют руки. Екатерину забыли. Она явно проиграла. Барон Бретель оказался прав. Несмотря на нелюбовь к Петру, он может быть уверен в неизменной преданности народа и двора, которых еще его дед Петр Великий приучил к палке.