Элеонора Августа

Глава 5

Капитаны принесли сводки потерь по ротам. Это даже слушать было неприятно: полк Брюнхвальда потерял убитыми и ранеными двести человек, включая двенадцать арбалетчиков, к ним еще три десятка из роты Фильсбибурга. А Роха и Вилли – почти шестьдесят человек. Осталось чуть больше двухсот пятидесяти стрелков. Потери были огромны, учитывая, что восполнить их негде.

– Раненых тут держать нет смысла, – сказал Волков, насупившись, глядя на эти страшные числа. – Отвозите их на берег, пусть Мильке переправляет их на мою землю.

Чуть улучшила настроение весть одного из ротмистров, что пересчитал мертвых врагов, которых Волков приказал собрать в одном месте. Их оказалось почти три сотни. То есть люди Брюнхвальда и Рохи с небольшим участием кавалериста фон Реддернауфа убили больше врагов, чем потеряли сами. Когда Волков заметил это и сказал о том Брюнхвальду, полковник задумался – сидел, щурился, взял еще раз у кавалера бумагу с докладами, поднес ее к самому своему носу. Седеющие волосы прибиты подшлемником, большие уши, доброе лицо простофили… Если бы не доспех, так и не подумать, что этот спокойный человек всю свою жизнь воюет. Карл наконец поднял глаза от бумаги и заговорил.

– Мушкеты, – сказал он и, чуть подумав, добавил: – Никакая броня не держит мушкетную пулю. Никакая! Кавалерия их построиться хотела у нас на фланге, так Роха подошел на сто шагов и смахнул ее, как крошки со стола.

Роха кивал, соглашаясь, он уже нашел где-то вино и отпивал теперь из кувшинчика.

– Да… мушкеты… большая сила. Помнишь, в самом начале я тебе говорил, а ты не хотел верить, я сегодня видел, как пуля одному горцу попала в локоть, так его рука оторванная на тряпке повисла. Оторвало ее! Орал он, свалился наземь, руку оторванную хватал зачем-то. Кровью истекал подлец! Все ею вокруг залил. Дружки поволокли его прочь, но думаю, что сдох, еретик. – Старый солдат засмеялся, его лицо от пороховой копоти оказалось почти одного цвета с его черной бородой. Только белки глаз, руки, которые в бою были в перчатках, да зубы выделялись. Он был так черен, как будто ему самому пришлось немало сегодня пострелять.

Офицеры были рады, что взяли лагерь врага, хоть и с большими потерями. А тут как раз появляется капитан штаба Эрик Георг Дорфус. Они с Мильке организовывали переправу войск, теперь капитан докладывал:

– Последние эскадроны кавалерии выгружаются, уже подана баржа под погрузку ландскнехтов. Думаю, через час все наши силы будут на этом берегу реки.

– Хорошо, – кивнул генерал.

Дорфус показал ему карту и с разрешения генерала развернул ее перед офицерами. Все склонились над ней, а Дорфус сказал:

– Первый шаг, господа, сделан. Лагерь наш.

– А второй какой? – поинтересовался Роха.

Капитан штаба ткнул пальцем в точку на карте.

– Висликофен. Центр кантона. Отсюда если с обозом – два дня пути, а без обоза, солдатским шагом, за день управимся. Главный перекресток кантона Брегген. До столицы два дня пути; до границ земли в любую сторону – на восток, на запад – два-три дня пути.

– Осада? – сразу помрачнел Брюнхвальд.

– Штурм, – отвечал ему капитан уверенно. – Город откровенно плох. Ров давно осыпался, его нет, стены кривы, едва стоят, подъемный мост врос в землю.

Капитан, конечно, говорил уверенно, но полковник и майор все-таки смотрели на генерала.

– Я доверяю капитану, – сказал Волков. – Так что ждем Эберста и Пруффа и выдвигаемся на юг, на Висликофен.

– А что будем делать сейчас? – спросил Роха.

– Вы займетесь моим любимым делом. – Волков засмеялся. Офицеры смотрели на него, ожидая разъяснений, а он встал и, все еще улыбаясь, продолжил: – Начинайте укреплять лагерь. У нас времени немного, через два, три или четыре дня они очухаются от поражения и попытаются что-нибудь предпринять, а полк Эберста будет здесь не раньше, чем через неделю, так что частокол, ров, рогатки – все как положено. Старшим назначаю вас, полковник.

Брюнхвальд кивнул. А Роха, сразу потерявший все свое хорошее настроение, сидел теперь с кислой миной: он не любил всего этого – землю копать это не его дело. Стрелки – белая кость на войне, они всегда были лентяями. А вот Карл Брюнхвальд уже встал, напялил на голову подшлемник и сказал то, что Волков и хотел услышать:

– Будет исполнено, господин генерал.

У офицеров одни задачи, у генералов другие. Умный генерал, начиная войну, уже думает, как ее заканчивать. Волков думал.

– Господин Фейлинг! – позвал он оруженосца.

– Да, господин генерал.

– Возьмите с собой господ Румениге и Габелькната и четырех гвардейцев. Езжайте на пристань и пересчитайте все баржи и лодки, что там найдете. Заодно посмотрите, где и какие есть склады. Попробуйте разузнать, что в них хранится.

Молодой человек, видно, не очень хорошо понял, чего желает генерал, и поэтому уточнил:

– И все это сделать тайно? Чтобы местные не видели?

– Наоборот, друг мой, наоборот, пусть как раз вас видят. Займитесь этим немедля.

– Хорошо, сейчас же займусь, – отвечал оруженосец, все еще не понимая сути задания.

А генералу и не нужно было, чтобы тот понимал, он уже садился на коня. Максимилиана, как и других раненых, Волков отправил на свою сторону реки, чтобы лекари зашили распоротую болтом щеку, с кавалером остались лишь господа Хенрик, фон Каренбург и гвардейцы, с ними он и поехал к реке. Посмотреть на выгрузку ландскнехтов и дать распоряжения Мильке.

Капитан Мильке был на берегу. Он, увидав приближающегося генерала, поспешил ему навстречу и доложил:

– Вся кавалерия на нашем берегу. Всех раненых уже вывезли.

– А что Кленк?

– Уже грузится. Признаться, я не понял, почему вы, господин генерал, приказали кавалерии грузиться в первую очередь. Пехота погрузилась бы много быстрее, но раз уж приказали… – говорил капитан, делая удивленное лицо.

«Наглец, глупый мальчишка, вздумал замечать ошибки командира? Ну ничего, допусти хоть малейшую оплошность, и ты пожалеешь!»

– Вы отправитесь с баржами в Лейдениц. – Волков не стал отвечать капитану на его замечание и сразу перешел к делу. – За три дня, я думаю, доберетесь.

– Да, я говорил с кормчими, весенняя вода уже давно сошла, течение теперь мирное, они сказали, что за три дня, если стараться, можно подняться до Лейденица.

– Думаю, что один или два дня вам еще придется подождать Эберста и Пруффа с обозом и пушками.

Мильке кивал, он тоже так думал.

– А потом как можно быстрее спустить их по реке ко мне. Мне потребуются пушки. Нужно как можно быстрее идти вглубь кантона, иначе враг соберется с силами.

– Это понятно, господин генерал.

– Вам придется тащить баржи по моей стороне реки, там у меня есть застава в рыбачьей деревне, и старшим сержант Жанзуан.

– Я с ним познакомился, он помогал мне искать хорошее место для погрузки. Толковый человек.

– Передайте ему мой приказ: пусть досматривает все баржи, которые будут проплывать мимо него по реке. Все. А баржи кантона пусть задерживает. Баржи Фринланда и баржи, идущие с севера, не трогает. Пусть забирает только баржи кантона. А если баржи с севера или из Фринланда будут везти товары из кантона, то пусть товар сгружает, а баржи отпустит. Также пусть забирает все плоты, спускающиеся по реке. Ничего из кантона по реке не пропускать! Вы поняли, капитан, что нужно сказать сержанту?

– Я все понял, – отвечал Мильке. – Товары, лодки и плоты из кантона Брегген конфисковывать, всех остальных пропускать. О том сказать сержанту Жанзуану.

– Именно.

– Сие мудро, – заметил капитан. – И прибыток вам, и купчишки местные взвоют, скорее захотят окончить войну.

«А он все-таки неглуп, этот Мильке».

Тут к ним прибежал человек и сообщил:

– Баржа идет, куда ее прикажете ставить?

– А вот и капитан Кленк со своими людьми, – сказал Мильке и пошел искать место на берегу для выгрузки прибывших солдат.

Капитан ландскнехтов сошел на берег первый, следом вывели коня. Он сразу сел в седло и подъехал к генералу.

– Знаю, что нас можно поздравить с первой победой.

– Да, можно, но бой был очень тяжел.

– С горцами иначе и не бывает, – заверил генерала ландскнехт. – Признаться, я удивлен и даже восхищен полковником Брюнхвальдом. Он одолел почти равного по численности врага, и это были горцы. Я до сих пор думал, что такое под силу лишь ландскнехтам.

– Полковник Брюнхвальд образцовый офицер, – отвечал Волков, сейчас он был рад за Карла и чувствовал себя так, словно высокая похвала предназначалась и ему тоже. – Кстати, вы, капитан, поступаете в распоряжение полковника. Лагерь находится тут недалеко, отсюда прямо на юг. Следуйте туда.

И, не дожидаясь высадки всех прибывших солдат, генерал поехал туда же. Он устал и был очень голоден, как ни крути, а ужинал он вчера со всеми еще в Лейденице, до посадки на баржи. Всю ночь он не спал, все утро дрался. А сейчас время шло уже к трем часам дня. Он проголодался и собирался как следует поесть.

Обед, который на скорую руку приготовили повара из запасов, захваченных в лагере, ему был весьма по душе. Простой горох с толченым салом, вчерашний хлеб и даже плохое вино, которое пили офицеры горцев, – все было ему по душе, все нравилось. Брюнхвальд и Роха уже поели и занимались лагерем, а вот Дорфус и фон Реддернауф присоединились за обедом к генералу. А вскоре к ним за стол пожаловал Кленк и доложил, что все его части уже на этом берегу и что Мильке отплыл за Эберстом и Пруффом. Дорфус рассказывал прибывшим офицерам о плане кампании, об их следующих шагах, когда прискакавший кавалерист просил дозволения видеть генерала.

– Ну что? – спросил его Волков.

– Меня прислал ротмистр Каплец. Приказал доложить вам, что наш разъезд встретил отряд врага на марше. Идут сюда по западной дороге. Уже должны быть в часе солдатского хода.

– Большой отряд? Обоз? Кавалерия? Какое знамя? Стрелки, арбалетчики есть? – посыпались на вестового вопросы от офицеров.

– Обоза нет, кавалерии тоже, стрелков и арбалетчиков… не знаю. А знамени не разглядеть было. Отряд… пара рот… человек четыреста.

– Что же вы, даже не разглядели, сколько у них стрелков? – спросил генерал, вставая.

– Они с горы шли, мы внизу и побоялись ближе подходить, думали, что они нас обнаружат.

– Капитан Кленк, – заметил генерал, беря шлем, – вот, кажется, и для вас дело нашлось.

– Я готов, – отвечал капитан ландскнехтов.

– Майор фон Реддернауф, все свободные от дозоров кавалеристы идут с нами. Румениге, найдите майора Роху, он со своими стрелками тоже идет с нами. Господа, доложите мне о готовности своих частей, как будете готовы – выдвигаемся немедленно.

Нельзя упустить этот отряд.