Эликсир Любви

... своим телом. Что там говорили бандиты - простят часть долга, если я ....

"Может, стоит согласиться?" - Глухо произнес Гарик. Внезапно он приподнялся, лихорадочно схватил Соню за руки. "Ведь нам нужна только отсрочка, - горячо заговорил он, - Потом я достану деньги. Деньги - это мусор. Не в них дело. Деньги будут. Главное - отвести сейчас опасность. Это важно, и тебе, и мне". Он долго и с надеждой говорил, заглядывая Соне в глаза. Оглушенная, раздавленная, она не отвечала. Она все понимала, что это единственный на сегодня шанс выпутаться из этой истории, но какой-то противный червячок в душе шевелился и шевелился, источая горечь.

Резко зазвонил телефон. Соня вздрогнула. Гарик поднялся, подошел к аппарату, молча выслушал говорившего, нервно, на ощупь зашарил в поисках авторучки, нашел, записал номер на клочке бумажки. Затем он бросил трубку и кругами заходил по комнате.

- Кто? - спросила Соня.

Гарик молчал.

- Кто? - повторила она, холодея от догадки.

По тому, что он записал номер, она сообразила, что предложение бандитов о замене долга поступило. Соня зябко повела плечами:

- Мы потом расстанемся? - Спросила она.

- О чем ты говоришь? Я же люблю тебя. Как только приедут родители, мы погасим долги и поедем к твоей маме.

- И ты не будешь брезговать мной? Обещаешь?

- Тело - это только тело. - Захлебываясь заговорил он. - Глупо ревновать к гинекологу. Каждая женщина посещает его. Я боюсь только той измены, что происходит в душе.

Гарик схватил ее за руки:

- Послушай. У меня есть порошок, понюхаешь его, и не будешь чувствовать ничего. А это уже не измена. Только одно "но". Надо обязательно понравиться их хозяину. Если он останется недоволен, то все будет напрасным.

- Когда надо ехать?

- Сейчас.

- Нет. Я не могу. Я боюсь оставить тебя одного. Вдруг ты опять? - Соня осторожно коснулась его забинтованной руки.

- Нет. Теперь уже нет, - Горячо заверил ее Гарик.

Соня отрицательно покачала головой:

- Нет. Боюсь. За тебя боюсь.

- А если я буду с тобой?

- ???

- Отвезу сам, чтобы ты больше не видела тех скотов, что были здесь, и потом заберу тебя. Нюхни, нюхни порошочка.

Он подставил стул, из антресолей вынул маленький пакетик. Затем соскочил со стула, высыпал содержимое себе на ладонь, поднес к лицу Сони.

- Понюхай, понюхай. Будет хорошо. Ты ничего не будешь чувствовать. И все будет замечательно. Ты и уже не ты. Все что произойдет, будет как бы не с тобой.

Соня машинально сильно вдохнула порошок. В носу защипало, захотелось чихнуть. Гарик заметил это и зажал ей нос. Соня помотала головой освобождаясь.

- Откуда он у тебя? Ты его принимаешь его? - Строго спросила она.

- Что ты, что ты, - растерялся Гарик, - Дружок нюхает его. Когда узнал о моей проблемы, то дал мне немного, чтобы от напрягов у меня крыша не съехала.

- Это все?

- Все. Все, уверяю тебя.

- Замечу еще, прибью друга, - решительно заявила она, - Это очень страшно. Обещаешь мне не нюхать его?

- Конечно, обещаю. Да я и не пробовал никогда.

По совету Гарика, Соня переоделась в купленное ей Виолеттой. Сначала она заупрямилась, но Гарик сказал, что косвенно вещи виноваты в том, что он в тот день отвозил ее поздно в общежитие, а потом произошла авария. Гарик пообещал, что купит ей все новое, а эти тряпки сожжет, чтобы не напоминали об этой истории.

Отправились они на Опеле Кадете, машине друга. Автомобиль Гарика стоял разбитый в гараже. Соня впервые ехала на иномарке. Опель ей очень понравился: удобный салон, мягкий ход, бесшумный мотор. Она даже пошутила по этому поводу, немного невпопад, потому что порошок, подсунутый ей Гариком, подействовал. Сродни хорошему вину, он одурманил, опьянил. Соня ощутила, как внутреннее напряжение исчезло, появилась легкость. "Я же совсем пьяная", - без конца повторяла она. Гарик отвечал, что это хорошо и скоро пройдет. Он болтал и болтал, не останавливаясь. Его голос успокаивал, обволакивал, разгонял Сонины мысли. Она даже не замечала дороги.

Их путь закончился у массивных ворот загородного дома, обнесенного глухим высоким забором. Гарик просигналил. Ворота приоткрылись, из них вышел крепкий, наголо стриженый охранник. Гарик подошел к нему, что-то сказал. Парень утвердительно кивнул. Гарик вывел Соню из машины и проводил ее до ворот. Он шепнул Соне: "Я буду рядом". Девушка вздохнула и шагнула в приоткрытую створку. В другой раз она бы оценила ухоженные газоны, нарядную клумбу, идеально подметенные дорожки. Сам двухэтажный дом не блистал помпезностью, что сплошь и рядом можно видеть у новоявленных нуворишей. Все было отстроено прочно, но качественно. Хозяин не старался пусть пыль в глаза, его больше заботила безопасность.

На ступеньках дома Соню поджидал худощавый мужчина, с тонкими чертами лица, в дорогом костюме и золотых очках. На грозного предводителя бандитов он не походил. Скорее на дворецкого или приказчика, причем высокооплачиваемого. По крайней мере, так показалось Соне. Коварный порошок Гарика отпустил тормоза. Соня сделала то, на что раньше бы не решилась: играя в светскую львицу, она изящно скинула плащ на руки встречающего и пошла вперед. К чести мужчины, он и бровью не повел, пошел следом, односложно командуя куда идти.

Вскоре Соня попала в комнату, где на диванчике, за небольшим столиком, сидел хозяин. Этот человек, крупный, с грубыми чертами лица, крепкими руками, по ее мнению мог управлять сворой бандитов. Хозяин оценивающе оглядел Соню и совсем просто пригласил присаживаться рядом. Ожидаемой грубости или показного барства в его логосе не угадывалось.

- Скажите, где у Вас ванная, - не проходя дальше в комнату, спросила Соня.

- Туалет в конце коридора... - поспешил встречающий.

- Я спросила, где ванная, - пояснила Соня. - Не думаю, чтобы Вам нравилось кушать грязные ягодки. - Нашла удобную форму своей просьбы она. И, чтобы правильно дошли ее слова, красноречиво провела руками от бюста, до бедер.

Хозяин неожиданно улыбнулся ее словам. Бросил помощнику:

- Аркадий, проводи.

Через какое-то время Соня, свежевымытая, вновь появилась в гостиной. Ох уж этот порошок Гарика. Уже меньше, но он еще действовал. Позднее, вспоминая это, Соня ежилась, а тогда любое море казалось ей по колено, и чудо, что хозяин тогда не вспылил.

- Ванная свободна, - объявила она с порога.

Хозяин удивленно глянул на нее. Соня кокетливо улыбнулась:

- Если б Вы знали, как ягодке приятно, когда ее надкусывают чистым зубом.

- Считаешь, что я... - нахмурился хозяин.

- Нисколько, - перебила его Соня, - К занятому человеку невольно прилипают заботы. Что как не вода смывает их. Увидите, Вы станете свободней, раскованней. Камасутра рекомендует.

Хозяин неожиданно улыбнулся, обнаружив юмор:

- Ну, если Кама рекомендует с утра, то уж вечером ее можно послушаться

Диванчик под ним скрипнул, освобождаясь от грузного тела. Когда хозяин покинул комнату, Аркадий, его помощник негромко сказал:

- Следи за языком, девочка.

- Таки молчать? - Соню словно кто-то дергал за язык - И в постели стиснуть зубы, прикажете?

Аркадий поглядел на нее так, словно мысленно прикинул на нее гониометр и неожиданно произнес:

- Иша илемет - мазаль бишвиль абагаль

Соню продолжало нести. Как могла, она огрызнулась:

- Им казе мацав руах ахи тов лируот лё эт га иша эле ядаим бриёт.

Помощник хозяина удивленно поднял брови. Он не ожидал, что Соня поймет его. Спасибо Галочке, соседке по комнате в общаге. Мечтая уехать в Израиль на ПМЖ, она усердно зубрила иврит. У нее плохо получалось. Глядя на ее мучения и, солидарности ради, Соня перебирала с ней карточки со словами на иврите, помогая заучивать слова. Ни в какой Израиль она не собиралась, да и не пустили бы ее - она занималась просто, тренируя память. Смешно сказать, но язык ей давался легко, несравненно легче, чем соседке. Сказывалась наследственность - мать прилично знала немецкий. Она рассказывала, что в школе могла переводить с листа любой текст.

Какое-то время Аркадий молчал, потом уже по-русски посоветовал:

- Не играй с огнем, дочка.

От его простых слов Соню неожиданно заколотило. Действие наркотика почти прошло и реальность обстановки начинала пощипывать нервы. Помощник удивленно глядел на нее, но молчал и не двигался. Он ушел сразу, как только вернулся Хозяин, в халате, надетом на голое тело. Соня напряглась, но мужчина прошел мимо нее, сел обратно на диванчик. Внесли ужин. Соня нервничала, поглядывая в окно. Хозяин полюбопытствовал, что ее беспокоит.

- Меня ждут, - пояснила она.

- Нет. Никто не ждет. Вашего сопровождающего отравили. Когда надо, ему позвонят.

Приятной неожиданностью оказалось, что грозный хозяин - не мужлан и не бука. Все, к чему готовилась Соня, как бы не основное для него. Он нисколько не рисовался и наполнял неспешный ужин занятным разговором. При этом он никак не походил на чинушу союзного значения, соблазняющего студенточку. Скорее в нем чувствовался волк, отдыхающий от резни, не заливающий ужасы бойни литрами водки, а тоскующий по нормальному человеческому общению, без неусыпного контроля над каждым словом и движением. Вениамин Алексеевич (хозяин все-таки представился) вел себя так, словно давняя соседка зашла к нему за солью и осталась на чай. Как будто и не было разбитого Гариком Мерседеса, бандитов с угрозами и непристойного предложения. Молчать Соня посчитала некрасивым и как могла, поддерживала беседу. Вино помогло расслабиться. И все, к чему она готовилась, произошло не грубо и не противно. Оставалась некоторая неловкость, что случается у неопытной женщины с незнакомым мужчиной. Помогли те советы, что недавно были даны Виолеттой, теткой Гарика. Она полагала, что сразу уйдет, но хозяин и не думал ее отпускать. Он обнял девушку и уснул. Соня заснуть не смогла. Мешали разные мысли, что лезли в голову и ещё присутствие чужого человека, что во сне по-хозяйски обнимал её. Лишь под утро она смогла забыться в сонном мареве и тут же проснулась, лишь Вениамин Алексеевич зашевелился.

Позднее, по тому что, хозяин предложил ей позавтракать с ним, она поняла, что тот остался доволен вчерашним вечером. Соня заспешила и вежливо отказалась.

- Хорошо, - не стал настаивать он и вызвал Аркадия.

- Гарик вам больше не должен? - Выдала она, наконец, мучавший ее вопрос, - Я же выполнила то, что вы хотели.

- Какой Гарик? - Хозяин уставился на Аркадия.

Тот в свою очередь глазами показал, что не понимает. Соня перехватила его взгляд.

- Как же? А его долг? Так же нельзя. Я же выполнила все, как договаривались.

- Помолчи, - оборвал ее хозяин и для убедительности махнул на нее рукой, - Сядь здесь, - сам раздраженно вышел из комнаты.

Помощник выскочил следом. Строители, возводившие дом, знали свое дело: о чем разговаривали разозленный хозяин и его помощник из-за двери слышно не было.

Соня недоумевала - от чего полыхнул хозяин. Что-то было не так? Или он не желает исполнить свою часть договоренности? Через какое-то время в комнату заскочил Аркадий:

- Мы не сможем пока отправить Вас домой, - Перейдя на "Вы", огорошил Соню он, - Не спорьте, и не возмущайтесь, так надо. Поверьте - это для Вашего блага. Мы отправим Вас позднее, со всеми удобствами.

Аркадий умоляюще прижал руки к груди. В его тоне сквозила такая озабоченность, что Соня сочла за лучшее не доставать помощника. Он выбежал, и почти сразу недовольно фыркнула отъезжающая машина. Соня потопталась по комнате и села за стол, с нетронутым завтраком. Воспитанная в семье с более чем скромным достатком, она не могла принять, что могут пропасть продукты.

Аркадий вернулся к обеду. Хозяина с ним не было. Из окна Соня видела, как помощник один выбрался из роскошного автомобиля, и быстрым шагом прошел в дом. Почти сразу он появился в комнате у Сони, присел на краешек диванчика. Как примерный мальчик, он положил руки себе на колени и замер. Соня молчала. Она ждала от него объяснений. Наконец Аркадий заговорил. По тому, как он подбирал выражения, было видно, что он не сочиняет. По его словам, Гарик - обычный мелкий сутенер. Никакой аварии, бандитов и долга у него не было. Те бандиты, в его квартире - друзья Гарика и все случившееся, с избиением, веревками и вскрытием вен - умелая инсценировка. Для нее, Сони, чтобы подавить ее волю и заставить отдаться постороннему. Таков стиль работы Гарика. Он находил красивых девушек, преимущественно приезжих, влюблял в себя, заставлял ради него пожертвовать собой. Обычно в роли злодеев выступали нацмены. После групповой горячей кавказкой любви девушка морально ломалась, и Гарик продавал ее как проститутку на постоянную работу другим сутенерам, чаще Виолетте. Никакая она не тетка Гарика, наоборот, бывшая любовница, многому научившая молодого человека. Официально Виолетта руководила курсами секретарей, в теневой жизни являлась крупной бандершей - поставляла девиц легкого поведения людям с деньгами и крупным чиновникам. Соне, в какой-то мере повезло: она избежала знакомства с любвеобильными цветочно-ягодными князьками. Гарик случайно узнал о заказе на свежую девочку. О невинности речь не шла, основное требование - минимальный стаж девушки в ранге жрицы любви. За такую "изюминку" предлагался двойной тариф. Гарик уговорил Виолетту обеспечить заказ при его участии. В качестве девочки он выставлял Соню. Так она появилась в доме Вениамина Алексеевича.

Рассказ Аркадия казался нереальным, надуманным. В голове не укладывалось, что такое могло быть, и тем более с ней, Соней, отличницей, маминой любимицей и, по мнению многих, положительной девочкой. Она даже заподозрила в наговорах на Гарика нечестную игру хозяина, но припомнила шрамы на руках молодого человека, такие остаются от порезов. Он объяснял их происхождение результатом лихачества на мотоцикле, много лет назад. Однажды он не справился с управлением и на полном ходу влетел в кусты. Острые ветки располосовали руки. Соню тогда не смутило, что он поранил только руки. А лицо? Грудь? Ноги? Ее история, в изложении Аркадия, похоже, являлась правдой, и пришел черед Сони испытать ее вкус. Где-то внутри груди занялась боль, что сковала все тело. "Почему со мной?! Почему я?!" - стучало в висках. До нее не сразу дошли последние слова Аркадия.

- Решайте, как Вам дальше поступить, - повторил он.

Пока Аркадий говорил, он старался не смотреть на Соню. Закончив нелегкую миссию известить ее об истинном положении, он поднял голову и натолкнулся на ее глаза, пустые глаза слепого. Аркадий про себя чертыхнулся. Он давно принял, что в жизни обязательно кто-то катается на саночках, а долг другого, возить эти саночки. Его хозяин никогда не имел жены и детей. Он считал семью уязвимым звеном в погоне за большими деньгами и властью. Время от времени у него появлялись содержанки, с которыми он расставался безболезненно. Последняя дамочка сильно расстроила Хозяина. У красавицы не хватило ума пользоваться тем, что есть. Глупышка спуталась с молодым спортсменом. Лучше не вспоминать, что сделал с ними Вениамин Алексеевич. С тех пор у него никого не было, и случайных тоже. Как ни странно, Вениамин Алексеевич не жаловал проституток. "Они напоминают мне урюк, - как-то признался он, - И кушать сладко, и не оставляет ощущения заляпанности немытыми руками". В последнее время Хозяин стал беспричинно раздражителен. Сам шеф не замечал этого, а помощнику приходилось терпеть его недовольство. Аркадий приписывал такому настроению Хозяина долгое отсутствие женщин в доме. Он сам посоветовал обратиться к Виолетте. Хозяин побухтел-побухтел и, неожиданно согласился, но с некоторыми оговорками..

Наконец взгляд девушки принял осмысленное выражение, остановился на зрачках Аркадия и стал наполняться яростным блеском.

- Как мне хотелось бы посмотреть ему в глаза, - сказала она.

- Картинно, банально и по-детски, - Аркадий, исполнив нелегкую долю печального гонца, справился с неловкостью, успокоился и уже контролировал ситуацию. - Хозяин предлагает Вам пожить немного здесь, успокоиться, так сказать. Он уезжает на несколько дней. Вам никто не будет мешать. Так будет лучше. Это просьба хозяина.

- А? - Не сразу сообразила Соня. - А институт? Занятия?

Как за спасительную соломинку она цеплялась за прежнюю жизнь.

- Это мелочи.

- Мелочи, - эхом повторила Соня.

- У Вас будут какие-нибудь пожелания?

- Да, - помедлив, произнесла Соня, - Я бы очень хотела, чтобы ...этот подонок больше никого не смог бы обмануть. Если все, что Вы рассказали - правда, то таких кастрировать надо.

- И Вы не будете жалеть?

- Пусть ему будет также плохо как и мне.

- Вы, действительно хотите этого? - Аркадий испытующе, глядел на нее.

- Да, - твердо ответила она, - Я бы не хотела, чтобы он кого-либо обманул еще. Девчонки не виноваты, что рождаются девчонками. А всякие мрази пользуются их неопытностью.

Неожиданно Аркадий встал, из бюро, стоящего в углу, вынул лист бумаги, положил на столик перед Соней.

- Тогда, напишите своей рукой.

- Обязательно?

- Слова, часто просто слова. А месть - дело серьезное. Потом, я покажу вам эту бумажку.

Злость Сони в этот момент не знала границ. Она не задумываясь, повторила на бумаге сказанное только что и даже расписалась. Аркадий прочитал написанное, свернул листок вчетверо, убрал в боковой карман костюма.

- У Вас прекрасный почерк, - совсем не к месту заметил он, - Извините. Мне пора. Саша-охранник побудет с вами. Советую напиться. Некоторым это помогает.

Аркадий вышел. Соня послушалась совета и напилась до беспамятства. Наутро ее сильно мутило. На предложение Саши поправить здоровье по-русски, рюмочкой водки, ее стошнило. Соня провалялась весь день не в силах подняться. Ей было стыдно за вчерашнее. Вчера она что-то кричала, ругалась, плакала. Она обрывочно помнила, что чувствовала себя грязной, захватанной чужими руками и, раз за разом, рвалась в ванную мыться. Охранник Саша, оставленный с ней Аркадием, не пустил ее в третий раз в душ, поскольку Соня уже крепко поднабралась и шаталась. Тогда Соня стала сбрасывать с себя одежду, орала, называя себя проституткой, и предлагала себя Саше. Вышколенный охранник не позволил себе воспользоваться ситуацией и ловко уговорил девушку выпить еще. Это была последняя рюмка. За ней шел провал памяти.

На следующий день появились Вениамин Алексеевич с помощником. Соня с утра приняла ванну и выглядела посвежевшей. Сегодня у нее прорезался аппетит и она с удовольствием позавтракала. Предварительно постучавшись, мужчины вошли в комнату к Соне. Вениамин Алексеевич сразу присел на диванчик, Аркадий остался стоять. Соня встала подальше, у стены, опершись об нее спиной. Она разволновалась. Щеки ее предательски раскраснелись, она переводила взгляд то на одного мужчину, то на другого. Заговорил помощник, Хозяин молчал.

- У нас нет желания, чтобы эта история выходила дальше этой комнаты.

- У меня еще больше, - подтвердила Соня .

- Ваше пожелание в отношении Гарика исполнено - его кастрировали.

- ??? Я не думала, я не так хотела..., - оторопела девушка.

- А как? Написано вами - Аркадий издалека помахал листком бумаги.

Соня вспомнила, что сама написала. В порыве злости написала. А этим воспользовались, опять воспользовались.

- Не так буквально, я сильно злилась тогда...

- Совестить словами - не наш стиль. Мы выполнили Вашу просьбу, и за Вами остается обязательство перед нами, и мы вправе потребовать его исполнения в любой момент. Поэтому наше желание, чтобы вы пожили какое-то время в этом доме.

- Я не проститутка, - краска сошла со щек Сони, губы ее стали тонкими.

- А Вам никто платить не собирается, речь идет об исполнении обязательств. - Отрезал Аркадий.

Соня умоляюще посмотрела на хозяина. Тот не отвел глаз.

- Тебя никто не обидит, - только и сказал он.

Ее участь на несколько дней была решена. Мужчины ушли. Соня выплакалась вволю. Она посчитала себя обязанной перед хозяином за свою защиту и осталась. Поначалу она думала, что хозяин просто пожалел симпатичную девчонку. Позднее она сообразила, что Хозяин в первую очередь оберегал себя, свой статус, свое положение. Не по чину Гарик использовал его "втемную" в обмане Cони. Это разозлило Хозяина. Любое посягательство на авторитет требовало немедленной реакции. Чтобы прижать Виолетту и наказать наглого сутенера, и при этом не выглядеть беспредельщиком, он воспользовался бумажкой Сони, написанной в гневе.

Став мудрее, Соня не обиделась на хозяина, что тот на все сто использовал ситуацию и в завершении оставил девушку у себя. Как бы сложилась ее судьба после института - неизвестно, но по материальному благополучию она не прогадала.

Быть просто содержанкой, без будущего, Соне не хотелось. У нее хватило ума доказать свою полезность. Аркадий неожиданно встал на ее сторону и поддержал ее перед Вениамином Алексеевичем, и по его протекции она окончила элитные курсы секретарей у той самой Виолетты. Вначале она и слышать не хотела о Виолетте, но Аркадий убедил ее позлить старую проститутку своим присутствием. Соня подумала и согласилась. И не зря, курсы многое дали ей, но это уже другая история.

Владимир Алексеевич положил Соне хорошую зарплату, и она стала работать у него секретарем, помогая шефу и Аркадию Львовичу с бумагами.

Всего этого Скворцов не знал, полагая, что его отчитала обычная смазливая девица - птичка беззаботная. Какнула на голову и полетела дальше. Ни забот, ни хлопот. У тут привязан к рабочему месту. Алексей глянул на часы. До конца рабочего дня оставалось еще часа два с гаком. Возвращаться в институт не хотелось. А куда себя деть? Можно слизнуть с работы, но и дома покоя нет. Скатать к любовнице? Сам же завязал с ней. Как завязал, так и развязал, но время неудачное - можно нарваться на мужа. А разборки, ой как не к месту. Кино? Брр! Недавно с дочкой забрел на просмотр очередного отечественного киношедевра. Такая безнадега, сродни нашей действительности. И все это утопает в беспробудном пьянстве главного героя. Все мы пьем, что ж подчеркивать и выносить на всеобщее обозрение? Скворцова всегда задевало, когда соотечественников называли пьющей нацией. "А немцы, с их пивным алкоголизмом? - горячился он, - А молдаване, что пьют вино вместо воды? Чехи - вообще лидеры по потреблению алкоголя на душу населения". При этом он озвучивал свою точку зрения: "У русских пьянство нагляднее, чем у других, оттого, что процесс пития происходит в компаниях. И если иноземец предпочитает надираться в одиночку, то для наших - это признак дурного тона, потому как типично русский - экстраверт. Он не может не выплескивать на окружающих свою радость и свою боль. А потребность поговорить провоцирует пьянство, ведь рюмочка раздвигает границы условностей, помогает преодолеть застенчивость. И чем тяжелее грехи на пьяной исповеди, тем больше требуется водки и тем вероятнее то, что собеседник забудет о разговоре".

"Грехи, - подумал Алексей, - куда от них деться." Ему самому захотелось хотя бы пивка испить. Но в магазине бутылочного не сыскать, а за разливным не настоишься. Как раз к концу рабочего дня выдуешь кружечку разбавленного пойла. Рассказывали, что в шестидесятых, пивные, с таранкой и раками, стояли на каждом углу. Не верится просто, что у нас могло быть такое. Мелькнула мысль, а не завалиться к кому-нибудь в гости? Так все на работе или в отпусках. Лето. Алексей решил, что ничего не остается, как тащиться назад в институт. К тому же там остался не съеденный тормозок - остатки со вчерашних тещиных именин. Это явилось достойной причиной вернуться на рабочее место. Алексей вздохнул и поплелся обратно.

За время его отсутствия в лаборатории никаких катаклизмов не случилось. Все как всегда. До оскомины привычно. День за днем одно и тоже. Часы, дни, месяцы сливаются в один. Время от времени меняешь костюм и ботинки, и не замечаешь, как бац, а десять лет прошло. А под тобой все тот же облезлый стул, да перед глазами линялые занавески на окнах. Еще раз бац, бац, бац и, глядишь, пора батенька Вам на пенсию. Такой взгляд на жизнь настроения тоже не поднимал.

Алексей лениво полистал бумаги, думая о своем и вдруг ощутил, что в лаборатории атмосфера не та, что обычно. Он огляделся. Архипов самозабвенно мудровал над пробирками. Такого трудового подъема при плановых работах за ним никогда не наблюдалось. Значит, понадобилось местному химику что-то для дома или подвернулся калымчик. Ковалева, в открытую, вязала. С чего бы такое своеволие на местах? Алексей обвел глазами лабораторию. Ну, точно - лысины Федорыча нигде не видно. При завлабе открыто заниматься своими делами опасались. Алексей подошел к Архипову:

- С какой стати трудовой порыв?

Вместо ответа Серега ткнул пальцем в стенку, где висел плакатик времен борьбы за качество. Крупными буквами плакатик совестил: "Товарищ, помни, делаешь для себя!"

- Федорыч, не иначе как испарился надолго? - Высказал предположение Алексей.

- Федорыч с обеда взял отгул, Гер Оберст, - отрапортовал Серега.

- Да? - Обрадовался Скворцов.

- И? - искушал Серега, давая возможность старшему товарищу подбить его на запретное в рабочее время .

- Ты не против локального праздника непослушания? Есть чудненький нетронутый тормозок, - озвучил свое желание Алексей.

- Есть повод?

- Было бы желание, а повод найдется.

- Наташка в доле? - Архипов кивнул в сторону лаборантки.

- Офицеры пьют с женщинами в случае, когда ждут от них взаимности желаний, - Отшутился Скворцов, - Пищи у нас на двоих. Отправим ее домой.

- Она не обидится, - согласился с ним Серега.

В прошлом, когда Архипов впервые появился в лаборатории, Наталья Ковалева, их лаборантка, девица незамужняя, окружила новоиспеченного специалиста повышенным вниманием. Серега стойко выдержал ее атаки, навеки похоронив надежду девушки, заполучить его в мужья. С тех пор малопьющей Ковалевой перспектива уйти домой пораньше, стала предпочтительней, чем бесплодное высиживание рядом посиделок, по окончании которых, каждый направляется в свою сторону.

- Совет стаи постановил отпустить тебя домой, - заявил девушке Архипов.

Наташа быстренько убрала вязание в сумочку.

- Много не пейте. Федорыч назавтра обещал загрузить работой, - сказала она уходя.

- Мы не боимся трудностей, - вслед ей прокричал Серега.

- Закройтесь, - обернувшись, посоветовала она.

Серега, встав на цыпочки, достал со шкафа запыленную табличку с надписью "Не мешать! Идет эксперимент!". На табличке буквы "П" и "Е" были перечеркнуты, и над ними подписана "К". Буква "И" дальше тоже была заменена на "Е". Читалось: "Не мешать! Идет Эскремент!" Это не было хохмой отдельно взятой лаборатории ферментов. Таблички с такой надписью имелись в каждом отделе и являлись достоянием всего института, многолетним приколом, сродни озорной вековой традиции выпускников морского института Петербурга начищать до блеска яйца коню Медного Всадника. Прародителем столь глубокомысленного предупреждения в институте фармакологии явился завхоз, ныне почивший в бозе. Выступая на партсобрании лет 30 назад, этот не слишком грамотный повелитель скрепок и швабр, прилюдно брал обязательство: "Чтоб экскременты наших ученых стали более качественными, наша служба обязуется..." (и так далее по тексту выступления). Понятно, что он имел в виду научные опыты сотрудников, но дуреющий от скуки зал грохнул хохотом. После этого и пошло, и поехало. Стоило какой-либо лаборатории вывесить табличку "Не мешать! Идет эксперимент!", тут же находились озорники, подправляющие надпись. Шутка показалась настолько забавной, что прижилась в институте на много лет. Всякое новое руководство поначалу обращало внимание на баловство ученых, пыталось искоренить его. Но чем сильнее был нажим сверху, тем упорнее низы берегли свою забаву, ставшую с годами традицией. Люди разных темпераментов, званий и мировоззрений отстаивали свое право на глоток свободы. И никакие проработки и репрессии не могли их сломить. Виновных никогда не находили. Даже завзятые стукачи молчали как партизаны на допросе и не выдавали проказников. Пробовали изменить текст табличек - ничего не дало. Слово "эксперимент" на них обязательно присутствовало. А если изготовлялись таблички с надписями "Тихо!", "Не мешать!" и так далее, то нужное слово обязательно приписывали в первый же день. Попытки изничтожить саму идею предупреждающих табличек вызвало негласный саботаж - институтские завалили план. Все как один руководители лабораторий и секторов, с невинным видом оправдывались, что им мешали, постоянно отвлекали в самый ответственный момент, что приходилось проводить эксперименты заново, и потому-де не уложились в срок.

В последние годы работа в институте велась ни шатко, ни валко, как, впрочем, и во всей стране. Тем не менее, таблички жили. Появление ее в большинстве случаев говорило соседям, что за запертыми дверями идет келейная гулянка или кто-то белым днем вознамерился взгромоздиться на лаборантку. И такое случалось. Коллегам мягко намекалось не беспокоить по пустякам. Нынешний директор Приходько проявил не свойственную ему гибкость. Он не стал посягать на институтскую вольницу в виде курьезных табличек. Прилюдно посмеявшись над их содержанием, директор в шутливой форме, изъявил желание не лицезреть их во время министерских проверок и посещений делегаций. Институтские вняли человеческому обращению "Большого Хохла" и в этом случае его не подводили.

Пока Серега вешал табличку и возился с замком, запирая дверь, Алексей выложил на стол тормозок. Затем он прошел к сейфу за спиртом. Глупее глупого покупать водку, когда под руками основа ее производства. Спасибо Менделееву, научил, как правильно его разводить. Алексею рассказывали, что в аптеках Шанхая литровые бутылки с этиловым спиртом украшены этикеткой с черепом и костями. По западным меркам алкогольный напиток крепостью более 60 градусов считается опасным для здоровья, несущим смерть. Китайцы плохо знакомые с деяниями великого русского химика, и спирт пользуют только по медицинским надобностям. Наших же моряков черепом с костями не напугаешь, особенно если цена литра спирта в шанхайской аптеке по цене всего одной бутылки местной водки.

В институте, по регламенту, каждой лаборатории полагался спирт. Львиная доля его испарялась где-то в верхах. Начальство, постоянно заботясь о здоровье и моральном облике коллектива, выделяло его по минимуму. Расход спирта на местах регистрировался в специальных журналах, что не мешало народу кроить его для личных нужд, а уж для вечеринок - само собой. О женщинах никогда не забывали. Для них на основе зеленого змия высшей очистки изготовлялись всевозможные настойки и коктейли, от которых слабый пол, по выражению Архипова "за уши не оттащишь".

В лаборатории ферментов спирт сейчас экономить не приходилось. Заказывая новое оборудование через Аркадия Львовича, Скворцов не забыл о "жидкой валюте". С началом его работы по заданию мафиози лаборатория получала спирт по утроенной норме.

Пока Алексей ходил, Архипов разобрал тормозок, беззастенчиво распределив сырокопченую колбаску ближе к себе. Углядев такое, Скворцов сказал, что закусывать предпочтительней "докторской". Но Серегу так просто было не пронять.

- Сырокопченой поблагородней будет, - беззастенчиво возразил он.

- Колбаска "из докторов" помягче, не застрянет после спиртика, - попытался убедить друга Алексей.

- Она из свинины, - уперся Серёга, подгребая ближе к себе кружочки сырокопченой.

Балагуря, разбавили спирт. Обладая фундаментальными знаниями, химики всегда спирт добавляли в воду, а не наоборот. При этом он не мутнел и не нагревался. Выпили, выдохнули, закусили. Алексей почувствовал теплоту, разливающуюся по телу. Похмельная слабость и остатки головной боли испарились.

- А что ты имеешь против свинины? - Спросил Алексей, - Ты мусульманин?

- Я - атеист, но не воинствующий. Дед мой - против. Всю жизнь был коммунистом. Сейчас на пенсии. То ли обиделся на что-то, то ли скуки ради, уселся за чтение Библии.

- Сказка. - Выдал своё мнение об основной книге верующих Скворцов.

- Точно. - Подтвердил словоохотливый Серега. - Сам сунул нос в Священное писание - сплошные чудеса. Как только верят миллионы? Там и логики то кот наплакал.

- Темные люди, - вставил Алексей.

- Ага, добавь ещё - дети гор. У моего деда два высших образования. Спрашиваю его: "Ты веришь?". Он отвечает: "Не вижу причин отрицать Бога".

- Крышу порвало, - бросил Скворцов, - Случается такое на старости лет.

- Если бы, - заступился за деда Серега, - У него с головой всё в полном порядке. И с логикой у него будь-будь, нам с тобой позавидовать. У деда на Библию свой взгляд, он и читает её под своим углом зрения. Говорит, что для него Писание очень логично.

- А при чём тут свинина. Это мусульмане её не едят.

- По версии деда Ислам вырос из одежд Иудаизма. Изначально древним евреям запрещалось есть свинину.

- Надо же, - искренне удивился Скворцов, - не знал.

- Ветхий завет надо читать, неуч.

- И почему же свинину-то нельзя кушать? Что на этот счет в Библии?

- Что в Библии не знаю, а у деда своя версия. По его утверждению Дьявол вознамерился сравняться с Богом и тоже предпринял попытку сотворить человека, может и более совершенного, более репродуктивного. Но умения у Дьявола не хватило, и вместо человека у него получилась свинья. Потому и пошёл запрет кушать свинину.

- Полагаешь, свинья и человек - одно и тоже?

- Скажем, не я, а дед полагает. Но у человека и свиньи много общего, и не в переносном смысле. Заметь, болезни у них одинаковые и органы от свиньи у человека приживаются. Так, что кушая хрюшку, возможно ты кушаешь человечинку.

- Бред какой-то. - Поморщился Алексей.

- Бред, не бред, а в этом что-то есть. Логика у деда железная.

- Основанная на том, что Бог и Дьявол существуют. Наукой это не доказано.

- Доказано, не доказано, - проворчал Серега, - А богохульствовать я остерегусь. И, все-таки, как тебе трактовка моего дедули?

- Забавная теория, - оценил Скворцов умозаключения Архиповского деда, - За неё стоит выпить.

- За неё не знаю, а за деда с удовольствием. - Поправил Серёга.

- Занятно, - закусывая, проговорил Алексей, - значит, свиньи тоже подопытными случились.

Он вспомнил о своих экспериментах над соседями, о своих волнениях относительно их судьбы. Потребность оправдаться жгла изнутри. А кто выслушает? Соня, секретарша Вениамина Алексеевича, вон как отреагировала. Алексея уже давно подмывало поделится с кем-нибудь о своей работе на Вениамина Алексеевича. Его предупредили не распространяться об исследовании. Но никаких бумаг он не подписывал. Серега до этого несколько раз любопытствовал о новом задании Алексея. Ему можно доверять - свой в доску. И, потом, можно не упоминать фамилии и задействовать дружка на черновых работах.

- А как ты сам относишься к сказкам, - словами Вениамина Алексеевича спросил он Архипова.

- К Библии? - Уточнил дружок.

- Нет, обычным сказкам.

- Прикалывают. Например: угораздило деда посадить репку неподалеку от атомной станции. Вот и огреб Старый проблемы с урожаем. Или про Красную шапочку: в семье она была лишним ртом и ее одну, малюсенькую, отправили в лес, где бродил голодный волк. - Серега от души веселился, - И еще, совсем прикольная: Очень страдала Настенька без аленького цветочка. Видя ее мучения, папа привез ей охапку маков. То-то стало радости у девчонки.

- Не, ну там всякие сказочные элементы: ковры-самолёты, шапки невидимки, - пояснил свою мысль Алексей.

- Не задумывался как-то. Тут бы свои проблемы решить, а не мечтать о несбыточном. Вот тебе, например, подфартило - получил серьёзное задание. Даже лабораторию для этого переоснастили. Фёдорыч доволен, слов нет.

- Да? - Алексей не замечал у заведующего лабораторией восторгов по поводу блатной скворцовской работы.

- Доволен, - заверил его Серёга, - только вида не подаёт. Ему такого оборудования в жизни не дали бы. А тут нате, пожалуйста. А ты, молодец, про кондиционеры не забыл. Парились бы мы сейчас, и стакан в горло бы не полез. Как ты умудрился, Семёныч?

- Как в анекдоте. Чтобы так жить - надо учиться, учиться, и еще раз учиться.

- Тоже мне - сказка для пионеров. Федорыч всю жизнь учится, а такого оборудования не пробил. Колись давай. Может, и я в твоем деле сгожусь?

- Может и сгодишься ... .

Откровение, неудержимое как рвотный позыв, накатило на Скворцова. Он рассказал о заказе серьёзного человека на "эликсир любви".

- И что? Неужели такой препарат можно сделать? - Усомнился Серёга.

Алексей поведал ему об опытах над соседями, покаялся в поспешности эксперимента, пожалел соседей.

Архипов только посмеялся:

- Не бери в голову, когда никогда пришлось бы испытывать на людях. Давай в следующий раз попробуем на Федорыче. Вот будет умора.

- Генку-соседа забрали в милицию. - Напомнил о последствиях своих опытов Алексей.

- В следующий раз образец будет получше. А сам-то не томись понапрасну. Вон, государство ставит эксперименты со всем народом и то ничего. Никто из самых-самых главных не повесился. Помнишь, что советовал добрый детский сказочник Успенский?

- Что? Кушать бутерброд колбасой вниз?

- Если мы кого-нибудь обидим зря,

Календарь закроет этот лист

К новым приключениям спешим, друзья

Эй, прибавь-ка ходу, машинист. - Пропел Серега. - Обещаешь выделить мне немного эликсира? Пора устраивать свою жизнь. Выгодная женитьба - залог успешной карьеры.

- А сам чего? Язык подвешен, за словом в карман не лезешь. Какие твои годы. Успеешь еще карьеру сделать.

- К старости - само собой, но мне бы пораньше. С моей фамилией по служебной лестнице быстро не подняться и уж не докарабкаться до верхов.

- При чём здесь фамилия? Архипов - хорошая фамилия. Обычная.

- Вот именно, обычная. Заметь, чем чудней она у человека, тем выше пост занимаемый им. Значит, при таком раскладе, только удачный брак спасет меня. Поможешь с препаратом, а?

Умиротворенный пониманием друга, Скворцов пообещал, взяв с Архипова слово молчать. Затем выпили "на посошок" и разбежались по домам.

Алексей успокоился. Волнение относительно соседских Генки и Любки испарились. Ну, случилось, и что? Все живы. У них и без "эликсира любви" могло такое произойти. И потом, прав Серега, когда-никогда, пришлось бы опробовать препарат на людях.

В принципе складывалось не все так плохо. Препарат он синтезировал. "Эликсир любви" работает, проверено на соседях. То, что у препарата такой побочный эффект, тут уж не его, Скворцова, вина. В народе говорят, что от любви до ненависти один шаг. Поскольку фермент Кромбаха изначально неустойчивая субстанция, видимо продукты его распада и вызывали эффект неприятия партнера, ненависти. "Не лишенная смысла гипотеза" - рассудил Алексей. Он пометил себе позднее заняться этой проблемой. Житейская сметка подсказывала, что отдавать препарат Вениамину Алексеевичу еще рано. Быстрота, с какой он исполнил заказ, поставит под сомнение размер оплаты за работу. Кстати, обещанной квартиры он еще не получил. Во времени его никто не ограничивал. А коли так, можно попытаться усовершенствовать препарат, полнее разобраться с механизмом его действия. Через Соню, секретаршу Вениамина Алексеевича, он заказал переводы работ иностранных ученых, специализирующихся в изучении работы мозга, заодно попросил достать труды Зигмунда Фрейда, столь нелюбимого коммунистическими идеологами. Образовываться так по полной программе!

Статьи помогли немного разобраться в механизме деятельности головного мозга. Примитивно это выглядело следующим образом: электрические сигналы, пробегающие по сложным цепочкам нейронов, вызывали химические реакции в мозгу, а уж продукты этих реакций составляли зрительные образы, чувства, переживаемые человеком. Самым простым и давно известным соединением являлся адреналин. Страх вызывал сильный выброс адреналина в кровеносную систему человека, чем стимулировал жизненные функции организма. Фермент Кромбаха также являлся одним из продуктов деятельности мозга. Идеальным было бы провоцировать самостоятельную выработку этого фермента "любви" у человека. Тогда появится возможность регулировать длительность влюбленности объекта. Нужен катализатор. Вот здесь то и крылась "загогулина", как любил выражаться один из наших правителей. Алексей затребовал новые материалы ученых, исследующих такое явление как любовь. Кроме того он попросил Соню просветить его как женщина впервые оценивает мужчину, за что и как она любит.

- Интересует мой личный опыт? - прищурилась недобро она.

Отношения между ними не налаживались. При встречах они держались на расстоянии, не собачились. Алексей старался выглядеть деловым. Как ни соблазнительно общение с красивой женщиной, он понимал, что у каждого имеется своя планка, выше которой ногу не задерешь. Никакое личное обаяние не заменит дырявый карман. А Соня одевалась и выглядела не на одну тысячу долларов. Со своей стороны девушка с ним держалась ровно, не потакала амбициям ученого, но и превосходства по отношению к нему не допускала. Лишь на последнюю просьбу она вскинулась, но резкости от нее не последовало. Будь дама попроще, Алексей прошелся бы по "ее личному опыту", но он не рискнул, замельтешил, пространно объясняя, что ему не ведомы ощущения представительниц прекрасного пола. Соня немного помолчала, выискивая каверзу в просьбе Скворцова, потом пообещала, что подготовит подборку из женских любовных романов.

Алексей понимал, что создать катализатор "эликсира любви" практически нереально. Также нереально, как угадать в "Спортлото" или "Бинго" выигрышную комбинацию. И в тоже время ему казалось, что он сможет найти решение. Выработку фермента Кромбаха провоцирует образ любимого. А чтобы сделать этот образ притягательным, можно использовать ферромоны - гормоны, выбрасываемые организмом в окружающую среду, точнее - аттраканты - химические соединения гипнотизирующие особей противоположного пола. К этой смеси и нужен катализатор, чтобы намертво впечатал в мозг состояние притягательности к объекту. Казалось бы чего проще, но задачка еще та. Решить ее всему институту не под силу. Тем не менее, азарт подстегивал Алексея. Он делал один препарат за другим, а результат оставался нулевым.

Прошел месяц, другой, а он топтался на одном месте. Скворцов все чаще стал впадать в отчаяние. Он не раз был готов расписаться в собственном бессилии и отдать Вениамину Алексеевичу разработанную технологию производства фермента Кромбаха. Пусть использует, как пожелает, но гордость разработчика не позволяла. И еще Алексей ловил себя на мысли, что ему в этом случае придется прекратить встречи с Соней. Он мог поклясться, что не влюбился в нее. Чувство любви было ему хорошо знакомо. Да и как можно воспылать чувствами к статуе, даже прекрасной? Девушка оставалась для него загадкой: умна, эрудированна, с прекрасной реакцией и полным отсутствием сексуальности. Так казалось Алексею. Он был твердо уверен, что в женской натуре природой заложено нравиться мужчинам. Для этого она автоматически использует обширный арсенал: позу, взгляд, жест, голос.... И будь она трижды верной женой, она всегда ловит на себе мужской взгляд. А Соня - ледышка, по крайней мере, с ним. Это задевало мужское самолюбие, распаляло желание разгадать ее тайну, найти слабинку. Из деловых разговоров многое о женщине не узнаешь, а на отвлеченные темы Соня почти с ним не разговаривала, ограничивая круг общения только проблемами скворцовских разработок.

Раз в неделю секретарша Вениамина Алексеевича приходила в институт. Ее визиты не остались незамеченными. Даже Вероника, секретарша директора, не поленилась спустится со своего этажа и посмотреть на Соню. Как водится, не обошлось без слухов, что у Скворцова роман с неизвестной красавицей. Сплетня подняла его рейтинг в глазах мужского населения института, да и женщины с интересом стали поглядывать на него, и не без последствий. Как-то довелось ему попасть на именины в другой отдел, так там на нем повисла одна из сотрудниц и не отстала, пока не добилась своего. Чудес на себе она не получила и, разочарованная, в дальнейшем оставила свои притязания. Скворцова это ничуть не расстроило. Неприятности поджидали с другой стороны: какая-то доброхотка известила жену о визитах длинноногой дивы. Светка учинила мужу допрос. Невинные глазки Алексея не убедили ее. Целую неделю, каждый вечер она встречала Алексея после работы. С надутыми губками она садилась в их новый автомобиль, и супруги ехали домой. Слава богу, Соня в эту неделю не появлялась, так что обошлось без эксцессов. Потом Светке видимо надоела слежка у дверей института (а может, поумнела баба) и она перестала появляться у Алексея на работе. И дома скандалы ревности прекратились.

Решение проблемы с "эликсиром любви", как ни странно, подсказала дочь. Как-то вечером она попросила Алексея нарисовать белочку. Алексей прилежно принялся выводить мордочку зверька, но дочка его остановила.

- Белочку рисуют с хвостика, - заявила она.

- Почему? - Удивился Алексей.

- Потому, что хвостик у нее самый главный. Он пушистый и красивый, - пояснила непонятливому папе дочка.

Алексей стал рисовать белочку с хвоста. Зверек вышел забавный, как хотела дочка, с пушистым хвостиком. И тут Алексея осенило: он тоже свою работу должен начать с хвоста, то есть с конца. Фермент Кромбаха - конечный результат. А из чего он получается? Это уже проходили - самолично синтезировал вещество. А до того? Один и тот же набор молекул. Других-то нет! Что-то из ничего не бывает. Это уже задачка для химика. Прямо под нарисованной белочкой он начал набрасывать химические цепочки. Дочка обиделась, почеркала его формулы и убежала на кухню к бабушке. Алексей машинально взял другой листок и продолжил рисовать химические соединения.

Утром следующего дня Скворцов отправил Архипова за новой партией мышей. Ему нужны были свежие экземпляры. Допущенный к тайне Серега, вопреки обыкновения, не стал выкобениваться и сразу пошел за животными.

В институте имелся целый отдел, обеспечивающий лаборатории подопытными животными. В народе виварий или зоологический отдел заклеймили "подсобным хозяйством". Название прилипло в эпоху, когда партия решала Продовольственную программу, организуя при заводах сельхозцеха и подсобные хозяйства. И, как обычно, без перегибов не обходилось. Сельхозцеха создавались повсюду, даже при атомных станциях и химзаводах. Родичи рассказывали, как в округе чадящего химического гиганта заготавливалось сено для заводских буренок. Химически сдобренное молоко тех коровенок выдавали рабочим как спецпитание.

Коров в институте не держали, а вот несколько свинок (благодаря объедкам институтской столовой) имелось. Директиву партии один раз честно исполнили: Скворцову как-то достался кусок жирной свинины. Единожды. Потом "нечистых", но вкусных тварей перевели в категорию особо ценного подопытного материала, недоступного простым смертным. О правах на свой кусок мяса уже не заикались. Институтские "низы" судачили, что любой праздник у "верхов" не обходится без жаркого из местной свинины. Пройдет всего десяток лет, и люди поймут, что какими детскими выглядели их обиды. Наивные, они и не предполагали, что прокормить начальничков той поры было стократ дешевле, чем сейчас, в начале третьего тысячелетия.

Если на элитных подопытных и существовало табу. То крыс, голубей и прочую мелочь подсобное хозяйство предоставляло с избытком, кроме кроликов. На них распространялся частичный запрет. На руки их не выдавали. Пробы препаратов на кроликах производились только на территории зоологического отдела. Руководство справедливо опасалось, что раздай их по отделам и вместо научных опытов, "лаботаторские" просто сожрут длинноухих. Но наших так просто не возьмешь. Вместо того, чтобы дуться на недоверие начальства, люди научились со своей выгодой использовать установленное правило. Из-за специфичного запаха его обитателей, зоологический отдел располагался в отдельном здании, во дворе института. Начальство заглядывало туда редко - местное амбре не для благородных носов. Поэтому многие, сославшись на опыты в подсобном хозяйстве, спокойненько сбегали в город по своим делам. Если в поговорке "и волки сыты, и овцы целы", то и здесь все оказывалось замечательно: и сотрудники довольны, и зверушки невредимы.

С подопытными мышами Алексей поспешил. На разработку одного из вариантов катализатора ушла еще одна неделя. Но не относить же мышей обратно. Кормить их взялся Архипов и, скуки ради, раздал им имена. Он утверждал, что хоть этим скрасит изуверство, чинимое учеными над животными.

- Кощунственно еще и нам платить взносы в общество охраны животных, - заявил он.

- Наоборот, должны платить вдвое больше, - возразил Алексей.

- Глупости, мы действуем во имя науки и человека, - изрек Федорыч.

- А Вам не снятся по ночам образы загубленных тварей? - Ударился в патетику Архипов, вызывая смех лаборантки.

Справедливости ради следует отметить, что младший научный сотрудник Архипов никогда лично не ставил опыты на животных, занимаясь, как химик, изготовлением препаратов по заданиям лаборатории. А вот язык почесать по поводу и без повода, он был горазд. Спорить с ним никто не собирался, поскольку Серега мог запросто развести махровую демагогию из-за выеденного яйца.

Наконец один из вариантов нового "Эликсира любви" был готов. Алексей спросил у Сереги кто из мышей кто? Оказывается тот, предусмотрительно пометил уши самцов краской. Вместе с другом они отделили неказистого самца Кешку и симпатичную самочку Аглаю, и капнули на каждого "эликсиром любви". Мыши тут же смахнули капельки препарата с мордочек.

- Эк, незадача, - огорчился Серега, - Повторим?

- Не стоит. По моим расчетам вещество должно быть очень сильным. Ты бы не размахивал пипеткой, - Предупредил Алексей друга, - Попадет на тебя и, чего доброго иссохнешся по мышихе. Зоофилия, брат, как проймет - штука серьезная.

- Тьфу на тебя, - Серега на вытянутой руке отнес пипетку в мойку и залил водой.

- Ну и как? - Вернувшись, спросил он.

- Непонятно, - ответил Алексей, наблюдавший за мышами.

Животные озирались кругом, принюхивались, словно попали в незнакомое место.

- Знаешь? - Сказал Серёга, - На необитаемом острове и козу полюбишь. Давай-ка их в общую клетку.

Они вернули Кешку и Аглаю к их сородичам.

У мышей своя иерархическая лестница. В отношениях животных нет места благородству. К кормушке первым подходит сильнейший. Он и отвоевывает право на полюбившуюся самочку. Кешка в мышином сообществе был самым слабым и по сути бесправным. Сейчас же его, забитого словно подменили. Он встал рядом с Аглаей, ощерился, внимательно наблюдая за остальными обитателями клетки. Самочка никуда от него не отходила, время от времени нежно потираясь о его бок.

Аглаю можно было назвать красивой для своей породы: изящная, с забавной мордочкой, глазками бусинками и серебристой шерстью. Её бывший ухажер крупный вожак Борька, не понимая произошедшей перемены, попытался подойти к ней. Прежде робкий Кешка вздыбил шерсть, и встал у него на пути. Удивленный Борька попытался обойти его, но Кешка снова преградил дорогу к Аглае. Вожак рассердился и кинулся на строптивца. Тот мгновенно отскочил в сторону и вцепился в Борькину шею. Вожак запищал и попытался сбросить его, но Кешка сжал зубы мёртвой хваткой. Тогда Борька разбежался, волоча за собой соперника, и с размаху бросился на стенку. Тело Кешки оказалось между Борькой и прутьями клетки. От сильного удара он на мгновение разжал зубы. Этого оказалось достаточным для Борьки - он освободился от захвата. Теперь соперники стояли напротив и тяжело дышали. На шее вожака проступила кровь. Аглая замерев, смотрела на них. Остальные обитатели клетки жались по углам, не вмешиваясь в драку двух самцов. Противники сцепились вновь. Неистовый Кешка не уступал более крупному лидеру, бросаясь снова и снова. Поначалу Борьке пришлось туго, и он отступал, но сила и опыт сделали своё. Атаки Кешки становились все реже. Он явно сдавал. Капельки крови окрасили его шерстку. Теперь вожак быстрее сбивал его с ног. После очередного удара Кешка не смог подняться. В природе самцы не убивают друг друга. Более слабый отступает и схватка прекращается. Но Кешка и не думал сдаваться. Несчастный мышь подполз к Борьке, пытаясь укусить его хотя бы за лапу. Борька навалился сверху, вгрызаясь бунтарю в шею. Кешка из последних сил напрягся, пытаясь встать, но вожак держал цепко, придавливая его всей массой тела. Кешка затих, потом задёргался в судорогах и замер.

Борька разжал зубы и на правах победителя направился к Аглае. Самочка ощерилась на бывшего ухажера, не подпуская его к себе. Вожак недоумённо покружил по клетке, сделал еще одну безуспешную попытку приблизиться, потом, приняв гордый вид, прошёл к кормушке.

Какое-то время спустя Скворцов захотел убрать из клетки мертвого Кешку, но Аглая не позволила, едва не цапнув Алексея за палец. "Сумасшедшая", - выругался он, еле успев отдёрнуть руку. Аглая не ела, не пила несколько дней охраняя тело Кешки. Наконец, обессиленная, она легла рядом с ним и издохла. Убирая мертвых животных, Архипов пробурчал: "Прямо мышиные Ромео и Джульетта".

- Ты полагаешь, что фермент на мышей подействовал? - позднее спросил он у Алексея.

- Не желаешь попробовать сам? - В свою очередь поинтересовался Скворцов, - Расскажешь все подробно.

- Сам не сам, а ты с помощью эликсира обещал обустроить мою личную жизнь - припомнил ему разговор за рюмочкой Серега.

- Ты и объект приглядел? - Полюбопытствовал Алексей.

- Ага. Дочка шефа. Она сейчас на преддипломной практике под крылышком у бати.

Алексей присвистнул. Ему показывали дочку директора института, неказистую девицу с гордо приподнятым носиком.

- Это та? Прыщавенькая? - Уточнил он.

- Прыщики - отметинки верности, целомудрия, - расплылся в улыбке Серега. Он как был балабоном, им и оставался.

- Не боишься папани? - Справился Алексей - Полетят Архиповские клочки по закоулочкам.

- Доча-то любимая. Как скажет, так папочка и поступит. Только ты того, сможешь организовать однонаправленное действие препарата?

- Хочешь, чтобы только она в тебя втюрилась? А ты нет?

- Абсолютно в точку. Милым и шалаш раем кажется. Хотелось бы что-нибудь посущественней. У кого-то из двоих должен же быть трезвый ум. - Серега назидательно поднял палец.

- Согласен терпеть всю жизнь самодура-тестя? - Скривился Алексей.

- Лучше терпеть тестя, чем нищету в толпе бесталанных дураков и благочестивых, голодных, умников.

- Это я-то бесталанный? - Шутливо вскинулся Алексей.

- Что ты, что ты, благодетель наш, - В тон ему замахал руками Серега, - К тебе это не относится. Ты - гений. Только представь плоды своего труда: пройдет не так много лет и я маститый ученый, еще моложавый, с посеребренными висками.

- Или лысый. - Вставил Алексей.

- Нет, с густой шевелюрой, тронутой сединой. Юные лаборантки сохнут от любви и стайками уходят в декрет от одного моего взгляда. А? Ради такой перспективы стоит рискнуть.

- А коль не выйдет? Или чего не так? Шеф бошки поотрывает на раз.

- А кто узнает? - Серега схватил Алексея за руки, заглядывая ему в глаза. - Приготовь нужный растворчик, а из пипеточки я уж сам покапаю.

- Покапает он, - пробурчал Скворцов, - Ладно, все равно нужны говорящие подопытные кролики. Только за "эликсир" с тебя кабак. Не кафе "Подворотня" с местным спиртом, а настоящий ресторан.

- Если все выйдет как надо - будет тебе ресторан с музыкой, девочками и дракой.

Неожиданной трудностью стало введение "эликсира любви" человеку. Как понимал Алексей, препарат намеревались использовать тайно. В лабораторных условиях это не являлось препятствием, а в жизни? Ну не подойдешь же к объекту с пузырьком и пипеткой: "Извините, я тут должен Вас обработать". В принципе это не Скворцовская забота: он создал препарат, а об остальном пусть у других голова болит. И все же Алексею не терпелось самому провести несколько испытаний, и, опять же, обещал помочь Серёге. Он поделился своими затруднениями с Соней. Сказал, не надеясь получить ответ, так, чтобы разговор поддержать.

- Препарат имеет запах? - Деловито спросила она.

- Нет. Ферромоны, дающие толчок инстинктивному восприятию объекта противоположного пола, практически без запаха. Носители его, имеют запах. Но я использую выделенную фракцию.

- Тогда вытаскивайте всё из карманов. - Неожиданно скомандовала Соня.

Удивленный Алексей выложил на стол связку ключей, мелочь, несвежий носовой платок, которого застеснялся и тут же убрал назад в карман, зажигалку:

- Вот вам и контейнер для "эликсира". - Указала девушка на зажигалку. -Убрать газ и заправить препаратом. Прикуривая, человек обязательно задействует её. А у женщин всякого добра навалом: пудра, крема, духи, наконец. Сейчас все чаще используют флаконы спрей. Нажала на пимпочку и аэрозольное облачко вылетает.

- Значит мне необходимо оборудование для баллончиков, или что-то в этом роде. - Обрадовался Алексей.

- Скажу Аркадию. - Пообещала Соня.

И снова, не прошло и нескольких дней, как крепкие ребята от Аркадия Львовича внесли в лабораторию несколько ящиков. Налаживать новое оборудование напросился Серега. Федорыч, завлаб, узнав для чего, оно предназначено, потерял к нему всякий интерес. У него и без этого хватало новомодных приборов, вызывающих зависть у руководителей других отделов. Константин Федорович не жлобствовал и пускал соседей провести высокоточный анализ или еще чего по работе. При этом он светлел от гордости за свое богатство и самолично помогал настраивать приборы. На эту неделю к нему напросилась Водомерка - заведующая лабораторией через две стенки. Вообще фамилия её была Мерникова, а кличку она получила за малый рост, мальчишескую худобу и резкость, порывистость движений. Ни дать, ни взять водомерка, снующая по водной поверхности. Обидное прозвище, но что посеешь, то и пожнешь - дама обладала желчным характером вековухи, которой хорошо за тридцать, и визгливым пронзительным голосом. Проще говоря, её многие недолюбливали. От Водомерки могло влететь кому угодно. Подчиненных она строила, как хотела, но из её коллектива самовольно никто не уходил. Во-первых, для своих она регулярно выбивала премию, во-вторых, всегда их защищала от посторонних. Как львица, или как гадюка (кому как нравится.)

Компактное импортное оборудование для заправки баллончиков, как ни странно, оказалось довольно простым. Архипов собрал его часа за три.

- Умеют же делать империалисты проклятые, - восхищенно произнес он опробуя оборудование, - что же наши так не могут.

- Могут, только не хотят, - возразил, подходя к нему, Алексей. - Покажи, как работает.

Серёга продемонстрировал нехитрые операции по заправке баллончика газом.

- Что за газ? - Спросил Скворцов.

- Фреон. А можно практически любой. Есть возможность заправлять жидкостью. Это для механических пулеверизаторов.

- Нет, ну почему наши не могут делать такого? - Три часа молчания за монтажом установки оказались пыткой для Сереги. Ему срочно требовалось разредиться трепом.

- Могут, только не хотят, - ещё раз повторил Алексей.

- Почему не хотят?

- А зачем? Это не жизненно важно.

- Нет, ты только посмотри. Какие ручечки! Как все блестит! Все аккуратно! Не сделают у нас так. В национальной традиции у нас делать тяп-ляп.

- Не тяп-ляп, а по возможности надёжно. Изящества инструмента не дождешься. Это точно, национальная традиция.

- Уходящая корнями в седую древность. - Добавил Серега с иронией.

- Совершенно верно, в эпоху татаро-монгольского ига. У какого ещё народа за плечами триста лет порабощения, заметь, беспредельного. Мало того, что русские платили дань татарам, так те регулярно проходили набегами по городам и деревням. А что такое набег - грабь что плохо лежит и что ярко блестит. Зачем крестьянину делать красивые грабли и украшать их резьбой, если разбойники придут и заберут изящный предмет. И не нужны им грабли, а красивую вещь грех не прихватить. С тех пор и пошло, и поехало, зачем дюже стараться, если отнимут.

- Иго, за триста лет так испортило народ? - Усомнился Серега.

- Триста лет - очень много. Это примерно восемь поколений. - Назидательно поднял палец Алексей - В то время больше сорока не жили.

- Эк, батенька, ты завернул теорию, - уважительно покачал головой Архипов - Сам домыслил?

- Нет, - не стал пыжиться Алексей, - был у нас препод в институте забавный. Подстать твоему деду, коммунисту - расстриге. Большим слыл оригиналом. Препод нас и кормил всякими теориями, чтобы не спали на лекциях. Одному татарину из нашей группы, Амирханову, на зачёте час читал лекцию о том, как татаро-монголы задержали эволюцию Руси на триста лет. Тот слушал, слушал, а зачёт так и не получил.

- Он чего? Националистом был, ваш преподаватель?

- Нисколько. Прикалывался так. Татарин предмет слабенько знал, а препод от скуки поиздевался над ним. Со второго раза зачёт поставил.

- У нас тоже преподаватели-хохмачи попадались, - вспомнил своё студенчество Серега. - Вот один...

- Ты можешь, и говорить, и делать? - Перебил его Алексей, - Давай-ка, зарядим "эликсиром" баллончик. Только маску надень. А то воспылаешь страстью ко мне, а ты не в моем вкусе. Я маску тоже надену.

На новом оборудовании Архипов работал уверенно и довольно быстро заправил баллончик препаратом. Обтерев его тряпочкой, Серега шутливо прицелился им в Скворцова:

- Сдавайся.

- Дурак. - Алексей отвел его руку.

Тогда Серега направил баллончик в сторону Федорыча и Водомерки, сидящих к ним спиной, неподалеку у спектрографа, и нажал на головку распылителя. Раздалось шипение. Алексей, не раздумывая, сорвался с места и выбежал из лаборатории. Следом за ним выскочил Серега. Друзья сдернули маски и сложились от хохота.

- Придурок, - захлебываясь смехом, говорил Алексей, - А если на них попало? Представляешь, что будет? Федорыч и Водомерка! Ты только вообрази на минутку!

- Не знаю, как получилось, - оправдывался Серега, - Как увидел их рядышком, так палец сам нажал. Во парочка будет!

- Ты хоть вытяжку включил?

- Не-а, подорвался за тобой.

- А если Наташку зацепит? - Вспомнил Алексей про лаборантку.

- Тогда случится "Амор де троа", - прыснул Серега.

- Пойдем, запустим вытяжку.

Друзья, задерживая дыхание, вернулись в лабораторию. На них никто не обратил внимание. Федорыч и Водомерка суетились у спектрографа, Ковалева в дальнем углу, спрятавшись за шкафом, листала очередной дамский журнал.

Скворцов включил вытяжку, убрал баллончик с "эликсиром" в коробку и запер в своем сейфе. Ковыряясь с пробирками, он, время от времени, поглядывал на завлабов, увлеченно колдующих у сверкающего никелем прибора. Ничего необычного в их поведении он не углядел. Федорыч и Водомерка негромко переговаривались между собой и, похоже, не заметили, что приключилось за их спинами. Даже шум загудевшей вытяжки не отвлек их. "Скорее всего, препарат на них не попал". - Успокоил себя Скворцов.

Да не тут то было. На следующий день Водомерка заявилась к ним с тортом, желая отблагодарить Стукова за возможность поработать на спектрографе. Федорыч зарделся, смущенно поглядывая через плечо малорослой Водомерки на сослуживцев. Алексей подмигнул Сереге, и они, подхватив Ковалеву, покинули лабораторию, оставив завлабов наедине.

- Вы чего? - Возмутилась Ковалева, разгубастившаяся на дармовое сладенькое - А тортик?

- Будет тебе тортик, - успокоил лаборантку Алексей, - пойдем в кафе, куплю тебе пирожное.

- Прямо сейчас? - Усомнилась Наташа, - До обеда еще...

- ...два стакана чая? - Закончил за нее Архипов, - Подумаешь!

В лаборатории, как в каждом уважающем себя учреждении, чайник ставили каждый час. Периодичность чаепития не прошла мимо внимания Архипова. С присущей ему языкастостью, он частенько рабочее время отмерял стаканами чая. "Мы не чуднее флотских, что живут, отбивая склянки, - говорил он. - У нас склянки свои, настоящие".

Сейчас болтовней он хотел отвлечь внимание лаборантки от ретировки из лаборатории:

- Нам ли бояться, когда с нами любимчик шефа. (Это он намекал на Скворцова). "Хохол" сам дал ему волю. А мы, вроде как, ему помогаем.

- Ну, я не знаю, - заколебалась лаборантка.

- Два пирожных, - искушал сладкоежку Архипов.

- Пойдем, - сдалась она, - А эти?

Наташа указала на запертую дверь, где оставались завлабы.

- Так надо, - подхватывая девушку под руку, таинственно произнес Алексей. Лучше бы он не говорил.

- У них что там? Шуры-муры? - Проявила сообразительность Наташка.

- Кто о чем, а вшивый о бане, - затараторил Архипов, - Как наша лаборатория называется?

- Будто сам не знаешь.

- Ну, скажи сама, - продолжал настаивать Серега.

- Лаборатория ферментов, - не понимая, куда тот клонит, произнесла Ковалева.

- Вот именно ФЕРМентов, - Серега специально выделил первый слог, - Многие темы у нас закрытые. Какой-то идиот шепнул Водомерке, что Федорыч занимается наращиванием ферм, - И он выразительно показал недалекой лаборантке, что скрывается под этим названием.

Ковалева недоверчиво поглядела на младшего научного сотрудника. А Серега продолжал хохмить:

- У Водомерки с этим никак, - сказал он, намекая на худосочность Мерниковой, - Вот она и пристает к Федорычу, чтобы тот организовал ей твой размерчик.

При этом он сделал жест, будто собирается облапить грудь лаборантки.

- Дурак, - Наташа хлопнула по шаловливой руке, - И этого придурка я безнадежно любила!

Она зашагала вперед, бросив за спину:

- Ублажайте даму, рыцари поневоле.

Алексей хихикнул, а Серега засеменил за Ковалевой, порицая её за то, что она в свое время так быстро сдалась и мало поборолась за его драгоценную персону. На что Наталья отвечала, что господь её вовремя остановил, а то случились бы дети, а в стране и так переизбыток клоунов. В таком ключе они могли подтрунивать друг над другом довольно долго. Ковалева, хоть и не блистала тонкостью ума, набор стандартных подковырок у неё имелся внушительный. И потом, она не могла не оставить свое слово последним.

Тортиком дело не обошлось. Водомерка зачастила в их лабораторию. Не обращая внимания на окружающих, она надолго уединялась с Федорычем. Тот нисколько не противился. Заведующие о чем-то негромко разговаривали, и не только на производственную тему - временами слышался их приглушенный смех. Окружающие замечали изменения в женщине, всецело отдавшей себя науке. Из-под её халатика теперь виднелся жутко модный брючный костюм, съевший, наверное, две зарплаты завлабихи. Её обычно растрепанные волосики в кои-то веки удостоились "химии", появилась помада на губах и тени на веках. Алексей улавливал от Водомерки легкий запах приличных духов, тоже не из дешевых. Подстать ей подтянулся и Константин Федорыч. Прежняя хмурая деловитость покинула его лицо вместе со следами небрежного бритья. На носу Стукова заблестели импортные очки, а на шее закрасовался свежий галстук. Он стал следить за собой, и каждый день сиял как надраенный самовар. Апофеозом стали их совместные обеды. Водомерка принялась таскать из дома стряпню в баночках и кастрюльках. В перерыв все это разогревалось, и завлабы по-семейному обедали.

Возвращаясь из институтской столовой (в народе тошниловки) Архипов завистливо водил носом, улавливая запахи кулинарных изысков новоявленной пассии Федорыча:

- Чаровница, богиня. Ах, ах! Учись, Натаха, как надо брать быка за рога. - Как-то сказал он лаборантке.

- Быка - да, а вот ради телка и напрягаться не стоит.

Ковалева не могла простить своих прежних реверансов в сторону младшего научного сотрудника.

- Ты меня плохо знаешь. Я - из семьи сталеваров. А знаешь, каков наш девиз? Нет? "Наша сила в плавках" Так что мы себя еще покажем, в битве, половой, - огрызнулся Серега и отвернулся, не желая слышать от Ковалевой о битве, которая может никогда не состояться.

- Леш, - негромко обратился он к Скворцову, - а ведь сработал препарат. Когда для меня сделаешь?

Алексею самому было интересно сотворить "эликсир любви" однонаправленного действия. Глядя на новоявленных влюбленных Стукова-Мерникову, он все ждал, когда действие нового "эликсира любви" прекратится. Но отношения завлабов и не собирались портиться. День ото дня Алексей убеждался, что для них дополнительных инъекций препарата не требуется. По всему выходило, что он все-таки разработал настоящий "эликсир любви", а значит можно двигаться дальше в своих исследованиях. Пришел черед препарата для Архипова. В один из дней он задержал дружка после работы и заставил бегать, приседать, отжиматься. Рыхлый Архипов пыхтел и канючил, но выполнял все требования старшего товарища. Собрав стерильной салфеткой проступивший с него пот, Алексей прогнал Серегу и наказал не надоедать несколько дней. Сам же принялся колдовать над новым препаратом. Когда "эликсир любви N2" был готов, он попросил Архипова раздобыть духи Катеньки Приходько, директорской дочки.

- Заправим "эликсир" туда? - догадался Серега. Обрадованный, он умчался.

Как уж ему это удалось - непонятно, но Архипов через полчаса прибежал с початым флакончиком духов. Как и предсказывала ранее Соня, духи девушки были со встроенным механическим распылителем. Для нового оборудования, доставленного Аркадием Львовичем, данный механизм не являлся проблемой. Друзья осторожно развальцевали края распылителя, сняли его с флакончика. Затем они добавили в духи "эликсир любви" и вновь установили дозатор на место. Края закатали на установке. Получилось очень прилично и почти без следов их вмешательства.

- Гарантируешь однонаправленное действие? - В последний раз спросил Архипов.

- Должно быть так. А там кто знает? - Пожал плечами Скворцов. - Прысни на нее из флакончика, вроде как оцениваешь ее парфюм, и все такое. Покрутись подольше у нее перед глазами и сам не таращься на других. Постарайся быть с ней наедине. Для твоего же блага говорю. Чем черт не шутит, зацепит кого другого, а любовные треугольники тебе, надеюсь, ни к чему.

- Понял. - Серега схватил флакончик с заряженными духами и убежал.

Появился он спустя час.

- Что так долго? - Спросил его Алексей.

- Сам же сказал покрутиться рядом, - поставил на него удивленные глазки Серега.

- И как прошло?

- Подловил её у кабинета, спросил не она ли посеяла духи, пшикнул у неё перед носом. Слово за слово, потрепались немного.

- И каков результат?

- Не знаю. Не разобрал.

- Слоняра толстокожий, - упрекнул друга Скворцов, - Неужели ничего не заметил?

- Нет. Девчонка как девчонка. Нормальная. Разве что глаза...

- Какие глаза?

- То живые, то поволокой задернутся, то опять оживут. Больше я ничего не заметил.

- Подождем, - Сказал Алексей. Он вынул из стола тетрадку, - На. Будешь все записывать. Каждую вашу встречу.

- У меня почерк плохой, - попытался отвертеться Архипов.

- Разберусь.

- А может не надо? Дело-то личное.

- А ты как хотел? За здорово живешь попользоваться открытием? Будешь лентяйничать или уклоняться, влюблю тебя в бабу Валю, уборщицу, - шутливо пригрозил Алексей.

- Деспот и Сатрап, - пробурчал Архипов, забирая тетрадочку.

В последующие дни ничего из ряда вон выходящего не происходило. Федорыч с Водомеркой ворковали за очередным совместным опытом. Оказалось, их работы дополняют друг друга. Они объединили свои усилия и даже включили исследования в план. У Сереги с дочкой директора роман плавно развивался. Он провожал девушку домой, после работы сводил в кино и разок пригласил в кафе. Папе тут же наушничали и "Большой Хохол" вызвал Архипова на ковер. С аудиенции Серега вернулся внутренне напряженный, но не раздавленный.

- Мосты сожжены, мой дружок, - не удержался от подковырки Алексей, - Потрогал - женись!

- Я и не трогал, - неожиданно засмущался Серега.

Больше он ничего не говорил. Алексей не стал расспрашивать. Сам захотел Серега - сам пусть и расхлебывает. Пока суть да дело, он зарядил по два баллончика с "эликсиром любви" общего действия и однонаправленного, для женщин. Надо бы изготовить и для мужчин, а где собрать женские ферромоны? У Ковалевой? Водомерки? У жены? Светка в последнее время работает много, совсем забросила дом. Черт с ней, лишь бы не приматывалась. Алексей подумал что не плохо бы заставить попотеть Соню. Мысль что при этом придется лицезреть ее в нижнем белье, показалась ему удачной. Алексей зачем-то заглянул в календарь. Он и без того знал, что секретарша Вениамина Алексеевича должна зайти сегодня-завтра. Точно никогда не договаривались, и предварительно она не звонила. Обычно девушка появлялась к концу рабочего дня, когда все собирались по домам. Поговорив с ней, Алексей запирал лабораторию и провожал секретаршу Вениамина Алексеевича до машины, где ее поджидал водитель, здоровенный парень. Алексей осторожно спросил, не поклонник ли тот? На что Соня улыбнулась: "Охранник". Алексей не поверил. Телохранители в ту пору были у государственных мужей, а никак не у молоденькой женщины, даже уж очень хорошенькой.

Под конец рабочего дня Алексей попросил Серегу сделать еще один баллончик с "эликсиром". Этот он не собирался отдавать Вениамину Алексеевичу - нужно хоть себе обеспечить запас, так, на черный день. Мало ли что, пригодиться в жизни. Он выдал Архипову пробирку с препаратом, а сам занялся приборкой на своем столе. Черновиков скопилось уйма - время пришло удалить все лишнее.

Без десяти пять в лабораторию зашла Соня. Коллеги засуетились, собираясь, домой. Серега просигнализировал, что баллончик с препаратом оставил на рабочем столе и сам испарился. Вслед за ним лабораторию покинули остальные. Последним уходил Федорыч. Обычного недовольства, какое случалось в дни визитов посторонней красавицы, в его взгляде сегодня не читалось. Он лукаво подмигнул Алексею и вышел. В щели прикрываемой двери угадывалась поджидавшая его Водомерка. Алексей спрятал баллончик с препаратом к себе в сейф и подошел к Соне. Он не предлагал ей стула. Девушка никогда не присаживалась у него в лаборатории. Подведя ее к новому оборудованию, Алексей в двух словах описал принцип его действия, поделился своими наработками, рассказал о случайном воздействии препарата на заведующего лабораторией Стукова и сотрудницу из соседнего отдела. История не оставила безучастной девушку. Она стала задавать вопросы относительно развития чувств у подопытных в лице заведующих. Ее интересовали мельчайшие подробности. Сколько мог, Алексей постарался удовлетворить ее любопытство. Он всегда недоумевал, зачем Вениамин Алексеевич установил жесткий контроль и прикрепил к нему куратора в образе премилой молодой особы. Скворцов не видел в этом смысла: работа не шла быстрее и не замедлялась - никаким кнутом или пряником невозможно ускорить ее. Возможно, мудрый Вениамин Алексеевич установил такой порядок, чтобы он, Алексей, не расслаблялся. Только надо ли такое? Когда работа в радость, то впору сдерживать человека, чтобы не перегорел.

Слушая Скворцова Соня машинально взяла в руки один из баллончиков, оставленных Архиповым. Она еле коснулась пускового колпачка, как баллончик зашипел в ее руках, разбрызгивая во все стороны аэрозоль. Запахло мятой. Соня выронила баллончик и уставилась на Алексея.

- Что это было? - Закричала девушка.

Такой реакции от обычно выдержанной девушки Алексей не ожидал. Он поднял баллончик с пола, понюхал. От баллончика пахло мятой. Алексей снял капельку с пульверизатора, растер пальцами, пожал плечами:

- Это Серега себе делал освежитель для рта.

Архипов еще давно выпросил у него несколько баллончиков и экспериментировал с ними, закачивая собственного изготовления составы, убивающие кариесный запах. Мысль о стоматологе вызывала у него панику, а запаха изо рта он стеснялся, вот и пытался снять проблему на западный манер - освежителем.

- Это не препарат? - Запинаясь, спросила Соня. - Не "эликсир"?

Лицо ее оставалось растерянным.

- Я при тебе спрятал его в сейф. Не веришь? Пойдем, проверим.

Алексей подошел к сейфу, отомкнул его.

- Гляди. Три и два. Пять штук. Давай, обработаем руки, если боишься.

Он закрыл сейф, проводил Соню к умывальнику, затем вымытые руки протер ваткой смоченной спиртом.

- Это поможет? - С надеждой спросила Соня.

- Если честно, будь в баллончике эликсир, то - нет. Защиты от него я не вижу.

- Тогда зачем это? - Девушка убрала руки.

- Чтобы успокоить тебя. - Улыбнулся он.

Внезапный страх девушки отчего-то умилил его. Он не стал признаваться, что ему было просто приятно держать её за руки, трогать ухоженные пальцы, нежную кожу, теперь с легким запахом ментола.

- Я всегда боялась, что ты соблазнишься испытать "эликсир" на мне. - Неожиданно сказала она.

В первый раз она перешла на "ты".

- Пробегала мыслишка, - спрятал глаза Алексей и тут же поднял взгляд, - только такое гадко по отношению к тебе. Паскудно... - Он хотел еще что-то добавить, но не нашел слов.

- Спасибо, - Соня тронула его за руку, - пошли, что ли.

- А отчет? - Напомнил Алексей.

- Успеется, - беспечно отмахнулась она, - настроение уже не рабочее.

Алексей оделся. Они заперли лабораторию, и пошли по пустым коридорам института. На выходе их встретил вахтер Климов, сухой, зловредный старикан. С гадливой улыбкой всезнайки он повернул замок уже запертой входной двери. А может, старик лыбился своим мыслям, совсем не относящимся к Алексею и Соне, но Скворцова отчего-то покоробила его улыбка. Зловредного вахтера никто не жаловал. Поговаривали, что в войну он командовал заградотрядом, целил в спины наших бойцов. Ну что хорошего может быть на уме у такого человека.

Они вышли из института. На улице сеял осенний дождик. Алексей предложил зонтик.

- Машина рядом. - Отказалась Соня, указав направо, где стояла темно-синяя иномарка.

- Ой, - вскрикнула она и запрыгала по ступенькам в ее направлении.

Возле Сониной машины дрались. Здоровенный парень, в котором Алексей узнал водителя девушки, колошматил двоих институтских. Фармакологи бойцы были никакие, сопротивления практически не оказывали, позволяя навешивать себе обидных оплеух и затычин. Эта парочка друзей вообще считалась безобидной, немного странноватой, но никогда не конфликтной. Скворцов условно заспешил за Соней. Ввязываться в потасовку, а тем более на стороне своих коллег захотелось бы только сумасшедшему.

- Саша, прекрати! - Закричала Соня.

Здоровенный водитель, и, как оказалось, по совместительству хулиган, обернулся на её голос, затем сгреб сразу обе жертвы за грудки, что-то внушительно сказал им. Те, словно болванчики закивали в ответ. Саша как манекены, развернул несчастных тылом к себе, отвесил каждому по пинку, даруя свободу с ускорением. Он успел вовремя. Налетела Соня. Кулачков она не распускала, но заверещала, наскакивая на своего водителя. Грозный истязатель советской интеллигенции стушевался и скрылся от наседающей девушки в машине. Соня забралась в автомобиль с другой стороны, на прощание, махнув Алексею.

"Надо же, не забыла обо мне" - подумал Алексей. Он проводил взглядом отъезжающую машину, и побрел к своему "Жигулю". Мелькнула мысль, что стоит завтра узнать у коллег о сегодняшнем инциденте, но вспомнил, что по лету самому ни за что, ни про что навешали у гастронома, и Алексей отказался от этой затеи. Ни к чему конфузить сослуживцев.

Ночью ему приснилась Соня. Да так приснилась, что он чуть не совершил грех юности прямо в постель. Алексей потянулся к жене. Светке тоже снилось что-то эротическое. Вопреки обыкновения она не зажалась спросонья, что оказалось ой как кстати.... Как жаль, что мужское наслаждение скоротечно. Светка что-то буркнула насчет скорострельности мужа и раздраженно прошлепала в ванную. Алексею было начхать на недовольство жены. Он повернулся на другой бок и заснул. Зря он поворачивался - Соня больше не приснилась.

Каково же было его удивление, когда утром, около десяти часов, секретарша Вениамина Алексеевича заглянула в лабораторию ферментов. Она приходила вчера и никак не ожидалась сегодня. Из-за двери Соня помахала рукой Алексею, приглашая выйти. Скворцов тут же выскочил к ней:

- Что случилось?

- Мы можем где-нибудь поговорить? - Загадочно спросила девушка.

- Разговор надолго? - Алексей лихорадочно соображал, где им укрыться от посторонних глаз и ушей.

Девушка недоуменно пожала плечами.

- Сейчас, - Алексей заскочил обратно в лабораторию.

Только Водомерка, что сидела у них, смогла бы помочь. Заведующая лабораторией по кличке "Водомерка" единственная из собратьев по науке на этом этаже имела свой личный кабинет. Давным-давно она с боем выбила для себя маленькую комнату-клетушку, рядом со своим отделом. В ней она и устроила себе кабинет.

- Наталья Николаевна, - обратился он к ней, - У меня предстоит очень важный разговор. Не хотелось, чтобы мешали. Можно ли мне воспользоваться вашим кабинетом?

По общепринятым понятиям просьба Алексея была сверхнахальной. Водомерка свято охраняла свою собственность и устраивала грандиозные скандалы при малейшем посягательстве на свои права и имущество. Наталья Николаевна (с тех пор как она расцвела, "Водомеркой" за глаза назвать уже язык не поворачивался) молча сунула руку в карман халата и вытащила связку ключей. Показав нужный, она протянула связку Алексею.

Всё же грозная завлабиха не была бы собой, если бы не крикнула вслед Алексею, будто кнутом щелкнула:

- На столе ничего не трогать!

Кабинет Водомерки был крошечным, подстать размерам хозяйки. В нем чудом умещались шкаф, письменный стол, стоящий вдоль стены и три стула, два из которых были предназначены для ее же подчиненных, приглашаемых на задушевное промывание мозгов.

В этот раз Соня изменила своей привычке стоять перед Алексеем. Она присела на один из стульчиков. Скворцов устроился напротив. При этом колени Алексея невольно касались коленей Сони, обтянутых капроном, вызывая к жизни ночной сон. Девушка не отодвигалась, занятая своими мыслями.

- Что стряслось? У тебя что-нибудь случилось? - Видя, что она не может начать разговор, спросил Алексей.

- У меня ничего.

- Ну, слава Богу. - Выдохнул Алексей. Внезапное появление Сони встревожило его.

- Проблемы у Саши, моего водителя. - Сказала она.

- Устроил он вчера битву. - Покачал головой Алексей. - Чем ему насолили те двое?

- Они гомики.

-Да? - Скворцов вспомнил странность поколоченной накануне парочки. Как он сразу не догадался о необыкновенной привязанности двух друзей. Ему и в голову не приходило, что поклонники однополой любви могут работать рядом. Где-то там, в тюрьме или чокнутом от выпендрежа искусстве, такие и есть. Но у них, в институте?

- И что? - Алексей не понимал, при чем здесь он?

- У него проблемы.

- Он тоже голубой?

- Нет. Его младший брат. А Саша очень переживает из-за этого. Вчера я вынудила его все рассказать. Оказывается, его младший брат несколько месяцев встречается с парнем. Саша утверждает, что парень из "этих", из "голубых".

- Какой секс тебе по нраву - личное дело каждого, - произнес демократичную формулу Алексей, - Но сочувствую, для семьи это должно быть неприятно. Ну и что старший? Вон у него два таких пудовых воспитателя. Вразумил бы малыша.

Он терялся в догадках, что от него хотела девушка. Замять последствия вчерашнего избиения? Так он не мент, ни директор, что может повлиять на своих сотрудников и заставить их замолчать.

- Пробовал, - Сказала Соня, - Поучил и брата, и второго. После этого младший ушел из дома и не желает возвращаться. Я тут подумала, а не можешь ли ты сделать "Эликсир любви" наоборот? Антиэликсир, чтобы отвратить одного от другого. Жалко глядеть на Сашу. Наворотит сгоряча дел, за всю жизнь не расхлебаешь.

- Мне надо поговорить с ним, - решительно заявил Алексей.

- С кем? С братом?

- Лучше с ним. А пожелает ли он? Нужно поговорить с твоим водителем. Если у братика мозги слегка набекрень съехали, то можно поправить. Разумеется, с шизофренией я не совладаю. Тут мои препараты бессильны. Если у парня нелады на хромосомном уровне, скажем, прилепился лишний кусочек хромосомы - тоже беда. Родители пили? Нет? Находились ли в оккупации? - То, что проблемы случились не с Соней, а с другим, подняло настроение Алексею. Он даже попытался шутить.

- А причем тут оккупация? - Округлила глаза девушка.

- Это я так, к слову. Я могу поговорить с твоим водителем?

- Он в машине.

- Тогда зови.

То, что красавица обратилась с личной просьбой, воодушевляло Алексея. "А это уже кое-что! Значит, я для нее - не пустое место!" - такие мысли окрыляли.

Пока он внутренне самообольщался, Соня привела своего водителя. Алексей понял, почему девушка звала его Сашей. Русоволосого, рязанского увальня, со смущенной улыбкой на лице, иначе звать язык не поворачивался, а тем более по отчеству. Саша, и только Саша. С его руками мешки бы на мельнице таскать, а не бараночку легковушки крутить.

Как только он вошел, в кабинетике стало совсем тесно. Водителя усадили на стул, Соня боком притулилась напротив. Алексей вынужден был отступить за стол.

- Рассказывай все, - приказала водителю девушка, - Алексей Семенович поможет.

Саша помялся и начал говорить. Алексей еле сдерживал улыбку, видя как большой парень, решительный в действиях, глядя в пол, запинаясь, рассказывает о наболевшем. Скворцов ранее не замечал за собой сволочизма и равнодушия к чужому горю. Просто сейчас его умиляло, как громила при Соне изо всех сил старается избегать крепких выражений, вросших в его словарный запас.

Пока Саша говорил, Алексей прикидывал, как помочь парню. А еще он радовался, видя что не может быть ничего общего между Соней Воротовой и ее водителем, и что Соня не такая уж бесчувственная и холодная, какой казалось раньше.

- Я попытаюсь сделать лекарство, - Прервал он пытку парня, и видя уставленные на него две пары глаз, пояснил: - Нет лекарства от гомосексуализма! Я попробую сделать состав, насыщенный репеллентом - отпугивающим, отталкивающим запахом. Не всякому нравится запах пота, кому-то дурно от запаха ванили. Репеллент и вызовет неприязнь на уровне рефлексов к объекту обожания.

Соня понимала, о чем он говорит, а вот для Саши это звучало арабской грамотой. Он с надеждой глядел на Скворцова абсолютно непонимающими глазами. Специально для него Алексей пояснил:

- Короче его блевать потянет от дружка. Понятно?

Водитель послушно кивнул, подтверждая, мол, тут все ясно.

- А как узнать. Что не нравится брату Саши? - Спросила Соня. Она похвально быстро соображала.

- Я теперь большой специалист по любви, - улыбнулся Алексей, - Сама же приносила научные труды по данной тематике. Так вот, голландский врач-сексолог Теодор Ван де Вельде, утверждает, что запах чужой спермы действует негативно на самцов, вызывая чаще агрессию. Вот мы и проверим данное высказывание на опыте. - Алексей указал на Сашу и заявил, обращаясь к нему, - Возьмем Вашу сперму и на ее основе сделаем препарат.

- Почему мою? - Подал голос Саша.

- А чью? Собачью? Кошачью? Такая сперма не пойдет. Только соответствующего вида. И предпочтительно твоя. Брата колотил? Колотил. За это он тебя ой как любит, что из дома убежал. Посему твоим-то запахом и выкурим братца обратно.

- Так я что, должен буду...

- Ага. И чем раньше, тем лучше. И запомни, сперма долго не хранится. А соответствующего термостата у меня нет. Так, что бери пробирочку и в туалет.

Водитель умоляюще посмотрел на девушку:

- Я не могу так.

Соня не сдерживала улыбки:

- У меня завтра дела с обеда. До этого времени - свободен. С утра, пулей, к Алексею Семеновичу. Принесешь то, ему нужно. - И уже обращаясь к Скворцову, спросила, - И как дальше с препаратом?

- Я предполагаю обрызгать им комнату, где сейчас обитает его брат. Лучше б, конечно и его дружка. Это не дуст, ярко выраженного запаха не будет. Репеллент начнет давить на подсознание, вызывать из памяти негативное. Как у нас: уловив запах зубного кабинета, тут же вспоминаешь противно свистящую бормашину. Лично у меня от таких воспоминаний мороз по коже. Здесь будет похожий эффект. Надеюсь, это не только вытурит парня из чужого дома, но и сделает рвотным рефлекс на его дружка. А как только брат появится дома, то проведем вторую фазу, используя "эликсир любви".

- Что за хреновина? - Вырвалось у Саши.

- Какая разница, - Отмахнулся от вопроса Алексей. Поскольку хозяева не посвящали водителя в разработку "эликсира", то и ему не с руки раскрываться перед Сашей, - Лучше поищи девчонку брату. Свято место пусто не бывает. Необходима замена его бывшему дружку.

- Есть его прежняя подружка. Вроде не плохая. - Предложил Саша.

- Нужна умная! Грудастая, с куриными мозгами не подойдет. Парень, видимо сложный, эмоциональный, если такое вывернул.

- Учился хорошо, книжки читал, - В устах старшего брата это значилось похвалой.

- Девушка - моя забота, - подала голос Соня, - Если с "эликсиром" то будет твоему брату славная женушка. Тогда, как водится у вас, мужиков, с тебя магарыч.

Все заулыбались последним словам девушки. Проблема, что давила своей неразрешимостью и не обратимостью как СПИД, благодаря гению Скворцова, уже не страшила и казалась обыденной, как банальная простуда ребенка. Неприятно, плохо, но излечимо. Саша воспрял духом. Алексей выдал гиганту пробирку, и на сегодня они распрощались.

Утром Саша принес, что от него требовалось, а через два дня получил оба препарата ("эликсир любви" и "антиэликсир") с подробным руководством для применения. Сони в эти два раза с ним не было. А жаль. Алексей мечтал увидеть ее. Он знал, что она так быстро не придет, но таил надежду, что девушка заскочит к нему на минутку. Эти дни он не мог не думать о ней. Проще было, когда девушка держалась отчужденно-холодно. Стоило ей слегка стать человечней, она заняла все мысли Алексея. Тут еще удивил откровением ее водитель. Прощаясь, Саша неожиданно сказал:

- Ты уж не обижай ее. Девка хлебанула свое.

Алексей долго потом думал, к чему тот выдал такое: между ним и секретаршей Вениамина Алексеевича ничего не намечалось. Возможно, она сама говорила о нем? Водитель же поделился с ней своими неприятностями с братом. Значит, между ними идут кое-какие разговоры. Как бы то ни было, последние слова Саши смутили его. Прислушиваясь к своим чувствам, Алексей заподозрил, уж не надышался ли он ненароком своего "эликсира". Он попытал Архипова, чем был заправлен взорвавшийся в руках Сони баллончик. Серега поклялся "честным пионерским", что готовил безобидный освежитель.

Дни растянулись в томительной бесконечности. Никогда еще Алексей не ждал проверяющей с таким нетерпением. И она пришла, как всегда эффектная. В этот раз на ней был песцовый полушубок. Хорошо, что в лаборатории не было Ковалевой. Наташка бы рухнула от зависти, увидев такое на чужих плечах.

- Не боишься грабителей? - Указал Алексей на Сонины меха.

- В основном я езжу на машинах, а по вечерам меня провожает Саша. А сегодня, надеюсь, со мной будет рыцарь.

В лаборатории они были одни. В последние дни Алексей задерживался на работе, ожидая, когда зайдет Соня.

- Я думала, что тебя уже нет, - сказала она, - Немного задержалась.

- Я ждал, - признался Алексей.

- Может, прогуляемся? - Предложила девушка, - Погода на улице - прелесть. Сашу я отпустила. Проводишь меня до дома? А по дороге поговорим.

- Конечно, конечно, - засуетился Алексей, одеваясь, - Как у него дела?

- Брат домой вернулся.

- О! - На мгновение замер Алексей, - Значит, сработало! Расклад был пятьдесят на пятьдесят.

- Я тоже как-то не очень верила. Хотела хоть чем-то помочь парню. А ты оказывается - гений.

- В гении у нас записывают после смерти, - усмехнулся Алексей.

- Типун тебе на язык, - Сплюнула Соня и подхватила его под руку, - Я на каблуках, - пояснила она свой жест, - Пошли.

На улице подмораживало. После заморозков и оттепелей, изводящих то гололедом, то слякотью, установилась зима. Снег, лучше всякого дворника скрыл привычную городскую грязь. Улицы преобразились, похорошели. Алексей давно не любовался городским пейзажем. Работа, бесконечная суета последних месяцев, не давали возможности спокойно прогуляться и просто помечтать. Алексей подумал о преимуществах большого города: только здесь можно бродить под ручку с дамой, не опасаясь встретиться с женой или общими знакомыми. Маленькие городки, где все друг у друга на виду, не допускали такой вольности. Здесь же он спокойно наслаждался прогулкой с красивой девушкой. Вокруг озабоченно спешили горожане, а они потихоньку шагали по белым улицам.

- Снегирь! - Остановился Алексей.

- Где?

Алексей указал на рябину, где на высокой ветке восседал снегирь, важно выпятив красную грудь.

- Как я давно не видела снегирей. Думала, они совсем исчезли. Под моим окном тоже стояла старая рябина, и каждую зиму на ней сидели снегири. Маленькой, они мне казались гвардейцами птичьего войска. А здесь я их не встречала.

- А где это было?

- Далеко. Мой дом очень далеко отсюда, - произнесла Соня нараспев, - Он в моем детстве.

- С крылечком и резными ставенками?

- Обычная хрущевка, гораздо хуже теперешней моей квартиры. Домом я называю место, где родилась, где тебе рады, где все по-настоящему родное.

В голосе девушки слышалась грустинка. Алексею показалось, что и на нее природа навевала лирику. Потянуло прочитать какое-нибудь стихотворение, созвучное настроению, но кроме пары строк "я помню чудное мгновенье..." в памяти ничего не всплывало.

- Поедим мороженое? - Неожиданно предложила Соня, увлекая Алексея в кафе.

Надо же, именно в этом кафе "Сластена" он угощал как-то пломбиром одну командировочную. Алексею почудилось, что Соня непременно узнает о его грешке. "Что за глупости" - пристыдил он себя, пропуская девушку вперед.

"Сластена" славилась уютом обстановки. Полтора года назад коллектив кафе взял его в аренду. Своими руками сделали ремонт, обновили интерьер. В углу появился телевизор и видеомагнитофон. Официантка перестала быть вареной и юрко сновала между чистеньких столиков. Грязная посуда моментально убиралась. Для людей, приученных общепитом убирать за собой посуду, такой порядок считался верхом сервиса. Заведение приобрело популярность. Здесь стало людно. Не только дети, но и шумные компании студентов считались завсегдатаями этого кафе.

- Люблю мороженое, - призналась Соня. - Мама каждое воскресенье покупала мне пломбир. Если же я баловалась, то лишала меня этого удовольствия, и приходилось быть паинькой всю целую неделю.

- А я практически его не ем. Все поглощает дочка. В педагогических целях пробую немного, но не более.

- Гляди, как здорово, - Соня показала в другой конец зала, где стояли детские столики и стульчики для самых маленьких. Там пятилетний мальчуган ухаживал за крохотной соседкой, давая попробовать мороженое из своей креманки. Их мамаши болтали о своем, почти не обращая внимание на малышей.

- Завидую детям, - произнес Алексей, - Никаких проблем. Хотел бы снова стать маленьким.

- Я тоже.

Алексей не верил своим глазам - прежняя деловая леди - Соня Воротова исчезла. За столиком с ним сидела просто красивая девушка с задумчивым взглядом. Алексей, не таясь, любовался ей. Ему нравилось, как она ела мороженое. Соня аккуратно, чтобы не стереть помаду, отправляла в рот каждую ложечку лакомства. Алексею казалось кощунственным нарушить эту картину изысканности обычным трепом. Соня тоже молчала, уйдя в свои мысли. Мороженое в ее вазочке закончилось. Девушка вздохнула и неожиданно сказала:.

- Скоро я перестану появляться у вас.

- Что такое? - Забеспокоился Алексей. Он не желал никакого другого куратора.

Что еще такого задумал Вениамин Алексеевич?

Соня пояснила:

- В основном я делаю отчет Аркадию. Шеф изредка спрашивает меня о работе над "эликсиром". Как я поняла - он доволен результатами. Скоро назначат испытания, и все. Ты до конца не раскрывай своих секретов, - посоветовала она, - Не дай выжать себя как лимон. Учти, ты остаешься нужен, пока в тебе есть необходимость. Таковы правила взрослой игры.

- Не беспокойся, - улыбнулся Алексей, - В моей технологии столько нюансов, что чужой не разберется.

- Тогда это нужно озвучить. Шеф и Аркадий не химики, они могут этого не понимать.

- Постараюсь убедить их в своей необходимости, - пообещал Алексей, - А когда испытания?

- Не знаю. У Аркадия не выпытаешь.

Перед глазами Алексея возник образ помощника Вениамина Алексеевича.

- Забавный дядька. Холеный как аристократ, выдержка как у королевского мажордома, умен как змей. Как он попал к вам?

- Это было до меня. Я сама его порой не понимаю.

- Мне кажется, он сам способен возглавить любое дело, - высказал свое мнение Алексей.

- Мне тоже так кажется. Тем не менее, он всего лишь помощник.

- Странно. У нас, в России, принято держать только ретивых помощников. От умных избавляются, даже если при этом приходится поступиться делом, - Горько усмехнулся Алексей.

- Шеф предполагает, что Аркадия приставили к нему.

Алексей удивленно приподнял брови.

- Шеф считает, что государство не может не держать под контролем большие деньги, - пояснила Соня.

- Твой шеф - явный поклонник шпионских романов. Оглянись вокруг. В нашем бардаке ни до кого нет дела. Главное - воруй по чину, не зарывайся.

- Большой бизнес не так прост, - не согласилась с ним Соня, - Там все друг за другом присматривают.

- Тогда вдвойне непонятно, почему не гонит? Даже, если допустить все его бзики на почве шпиономании, зачем ему соглядатай?

- Придет другой, неизвестный. Аркадий неплохой. Он думает, что я его племени и меня опекает.

- А ты его племени?

- Мама русская.

- А отец?

- Не знаю. В семьях подобных моей, детям принято говорить, что папа - летчик.

- Извини, не знал.

- Ничего. Я уже свыклась. А Аркадий старается не показать виду, а сам помогает, - призналась девушка, - устроил меня на курсы секретарей.

Заметив скользнувшую по лицу собеседника ироничную улыбку, Соня сказала:

- Это у вас, у мужиков, что ни блондинка, то дура. А что ни секретарша, то блондинка за пишущей машинкой.

- Ты брюнетка. - Сказал Алексей.

- Все равно, для вас мы - секретутки.

- Ну зачем ты так, не все так считают. По крайней мере, я о тебе так не думаю.

- Спасибо. Уважил.

- Не кипятись, - попытался успокоить ее Алексей, - Я и слова не сказал.

- Ладно, - махнула рукой Соня, - что с тебя взять, несведущего.

Разговор они продолжили на улице. Соня рассказала, что Аркадий Львович убедил (а может, и вынудил) Виолетту Борисовну взять Соню Воротову к себе на курсы. Что это за дама, и при каких обстоятельствах они встречалась раньше, девушка не стала озвучивать. Крупная сутенерша - Виолетта в официальной жизни возглавляла курсы секретарей-машинисток. Руководила она уже много лет и давно вышла из-под опеки статистического техникума, забрав у него отдельно стоящее одноэтажное здание. Ее курсы не имели ничего общего с теневой деятельностью Виолетты, были абсолютно официальны, славились качеством преподавания и недостатка в слушателях не испытывали. У нее даже время от времени набирались группы студенток на редчайшую дисциплину - стенографирование, где девушки осваивали приемы быстрого письма. Сами курсы предполагали три уровня подготовки специалистов. Самый низший и массовый - для тех, кто желал освоить пишущую машинку. Наиболее смазливым предлагали поучиться дальше. На втором уровне знакомили с делопроизводством. Частично из этих девушек и пополнялась армия жриц любви старой бандерши. Силком никого не принуждали. Глупышкам достаточно было вскружить головки сказками о праздничной жизни "ночных бабочек". Лично Виолетта никого не вербовала. Для этого у неё имелась парочка умелых "посадок". Девицы делали вид, что учатся, а между тем баламутили сокурсниц. Наивно думать, что девчонки, стройными рядами спешили записаться в проститутки. Одна-две с потока - уже считалось хорошим показателем для вербовщиц. Не следует забывать, что на дворе стояли "восьмидесятые годы". Рекламный проект "Интердевочка" еще не ознакомил сограждан с невыносимым трудом отечественных кокоток, а провинциях новое слово "путана" по привычке заменяли на хлесткое русское, условно считающееся литературным.

Наиболее умных студенточек Виолетта сама отбирала на высший уровень. Учеба на нем продолжалась два года, и считалась престижней некуда. Элитных выпускниц Виолетта пристраивала сама. С высшего курса выходили квалифицированные секретари-референты, спрос на которых не прекращался. Ни о какой торговле телом здесь и не заикались. Девушки усиленно изучали по два языка, совершенствовали знание родного. Обязательными были уроки эстетики. Кроме того, будущих секретарей учили ходить, держать осанку, одеваться, варить прекрасный кофе и так далее. Сама Виолетта читала им о мужской психологии, не забывая и про физиологию. "Не думайте, - любила повторять она, - что горизонтальное положение самое устойчивое. Особенно для женщин. Женщина из горизонтального положения может подняться довольно высоко или низко пасть". Виолетта лепила из девушек львиц, способных не только покорить любого мужчину, но и управлять им. Её выпускницы начинали работать у крупных чиновников и директоров. Многие успешно подводили своих начальников под венец. Оставшиеся без директорского колечка на пальчике, на жизнь тоже не жаловались.

Через своих элитных выпускниц Виолетта нажимала на тайные кнопки правления, могла открыть любую дверь, и потому слыла в городе влиятельной дамой. Соня подозревала, что на каждую из девиц Виолетта имела свой кнут в виде компромата.

С самой Хозяйкой у Сони сложились натянутые отношения. Девушка поначалу не могла преодолеть неприязни. Это чересчур явно читалось на ее лице. Виолетта вызвала как-то Воротову к себе и откровенно высказала: "Мне тоже неприятно как обошлись с Гариком, кстати, из-за тебя. Так что мы квиты. Лучше для тебя будет оставить личное. Позволишь эмоциям управлять собой - ничего не добьешься в этой жизни, так и останешься барахтаться внизу. Сделай невозможное - заставь меня уважать себя".