Ёлка Для Вампиров (СИ)

8

Комната с книжным собранием располагалась по соседству с каминным залом, чуть дальше по коридору. Соня понадеялась, что могла бы провести ночь там, а не возвращаться к Юлию. Однако в небольшом помещении, заставленном книжными шкафами, оказались огромные окна — и совершенно отсутствовал обогреватель. Да и диванчик, развернутый к окнам, был слишком скрипучим и жестким. И вправду, кто из гостей захочет сидеть здесь, если можно взять книжку и почитать, как все нормальные люди, со всеми удобствами, лежа в кровати в своем уютном номере? Это Соне не повезло — видно, ей снова придется делить номер с этим невыносимым Салатиком.

Осмотрев шкафы, она с удивлением отметила, что большую часть коллекции составляют не романы или детективы, (чего можно было бы ожидать от библиотеки, собранной для приятного отдыха), а серьезные трактаты по истории. Причем в темах исследований значились самые различные эпохи и страны, равно как рознились и года изданий, обозначенные на переплетах томиков. Некоторые шкафы снабжались замками на стеклянных дверцах. Судя по видневшимся корешкам, там хранились настоящие антикварные раритеты.

Соня решила, что читать перед сном серьезные книги — это излишнее испытание для ее и без того утомленного стрессами разума. Она уже отчаялась найти нечто для себя подходящее, когда неожиданно наткнулась на отдельно стоящий шкаф, битком набитый совершенно несерьезной литературой. Соня обрадовалась находке, но радость оказалась преждевременной, ибо все книги в этом шкафу посвящались одной теме — вампирам. Там нашлись и старинные издания, в том числе чуть ли не первый выпуск «Дракулы» на языке оригинала. А вперемешку с такими сокровищами — толстенные современные антологии, собранные из примитивных пошлых рассказиков, с глупейшими клыкастыми физиономиями на ярких суперобложках. Такое впечатление, как будто многие поколения одной семьи собирали в коллекцию всё, что попадалось напечатанного об упырях, невзирая на художественную ценность текстов.

Вздохнув, ибо иной альтернативы не имелось, Соня выбрала пару томиков наугад. То есть почти наугад — старалась брать те, где картинки на обложках были менее кровавыми.

В холле, натягивая пальто, она оглянулась на распахнутые двери каминного зала. Шум застолья притих, больше не слышалось звона бокалов, ни песен, не звучала гитара. Люстры притушили, мягкое свечение камина придавало обстановке интимности… Глаза Сони шокировано округлились. Ей хватило одного короткого взгляда, чтобы залиться краской стыда. Поспешно запахнув пальто, сунув книжки под мышку, она тихонько юркнула за дверь с одной мыслью: лишь бы ее никто не заметил.

Однако, спустившись с крыльца, она уже не торопилась убегать. Любопытство пересилило стыд. Смущаясь и краснея, девушка задержалась на тропинке, пересеченной полосами тусклого света — там, откуда отлично просматривались широкие окна. Пусть даже ради этого пришлось обежать полздания кругом. Она вытянула шею, привстала на цыпочки, хотя весь зал и так был отлично виден — и находящаяся там теплая компания. Вроде бы ничего такого, ничего особенного, подумаешь невидаль… Но для нее, воспитанной в строгости старой морали, происходящее там казалось совершенно неприличным.

Сколько так простояла, минуту или больше, она не смогла бы ответить. Сердце возбужденно стучало, отсчитывая мгновения греховного любопытства… И лишь резкое движение темного силуэта за приспущенной прозрачной шторой заставило ее опомниться. Вспугнутая, она сорвалась с места, быстро зашагала по тропинкам, по хрусткому снежку, искрящемуся в свете фонарей. Мысленно возмущаясь и негодуя на распущенность современной молодежи, словно сама в одночасье сделалась старой бабкой — однако пряча в воротник пылающие щеки и растерянную смущенную улыбку. Какое всё-таки, оказывается, это волнующее занятие — подглядывать!..

_________________

Кот со вздохом оторвался от короткой жилистой шеи, облизнул алые губы.

— Мой донор столько водки выдул, что я сам скоро опьянею! — со смехом пожаловался ему приятель с дивана напротив.

— И почему они нам без алкоголя не даются? — посетовал из уютного сумрачного уголка третий. — Каждый раз через себя приходится столько этой мерзости попускать.

— Не капризничай, — усмехнулся Кот. — Ешь, что дают. А то завтра, может, и не достанется ни капли. Шеф как обычно со всем своим гаремом явится, а его бабы этих рыбачков без водки тепленькими раскусят.

— Сестрички обещали для нас закуску прихватить.

— Ну и кого? Опять худосочных студенток притащат?

— Зато с девчонками мучиться не приходится. Ресничками похлопал, за плечико обнял, на ушко пошептал — вот они и готовы, бери, где хочешь. А с мужиками тут потей, уламывай их, песни идиотские ори.

— Зато девчонки теперь тощие пошли, все на диетах сохнут. И все как одна малокровием маются. Про гормоны противозачаточные я вообще молчу, этой химической мерзостью сейчас даже девственницы накачаны. А у этих парней куда ни ткни фонтаном хлещет! Жирная и густая, хоть суп вари.

— Что ты хочешь, гипертония от бизнеса. А лечение, химию-таблетки, настоящие мужики отвергают до самого конца.

— Угу, только если вам нравится привкус «пьяного кабана».

— А мой ничего, — подал голос из полумрака еще один, доселе молчавший. — Похоже, исключительно на коньяк налегал.

— Дай попробовать?

— Пожалуйста.

Оторвавшись от пульсирующей жилки над ключицей, парень поднял голову и подставил измазанные кровью губы для поцелуя. Его приятель, подсев рядышком, с любопытством прильнул к приоткрытому рту, сделал жадный глоток.

С углового дивана послышался смешок:

— Нашли где лизаться! На самом видном месте. Еще бы на подоконник сели.

— А что такого?

— Сам посмотри в окошко! Вон — стоит, таращится. Думает, никто ее там не видит.

— Ну, она же не подозревает о твоем ночном зрении.

— Миленькая куколка. Я бы не отказался получить ее на десерт… — обернулся, заинтересовавшись, другой.

— Обойдешься. Это новая игрушка хозяина, — отрезал Кот.

— Это вы ее пасли в городе? Пускай тогда смотрит, привыкает.

А парочка любителей коньячного послевкусия и не думала прерываться. Увлеклись так, что забыли собственно о крови.

— Э, спьянились совсем? — недовольно одернул их другой парень. — Я тут вообще-то поужинать пытаюсь!

— Отстань, Ромка, не мешай… — невнятно откликнулся один из парочки, лишь на мгновение освободив губы от требовательного поцелуя.

— Чего давишься, Ромео? Невкусный донор попался? — ехидно поинтересовались с другого диванчика.

— Отвратительный, — признался Роман. — К тому же дезодорантом не пользуется.

— Гад какой, фу… — хихикнули из угла.

— Так возьми другого!

— Я уже троих пробовал, они тут все такие, — пожаловался гурман.

— Привереда ты, Ромео.

— Это всё любовь! — мечтательно откликнулись из угла. — Он после своей Нины аппетит потерял. Вкусив крови возлюбленной женщины, никакой другой уже пить не захочешь!

— О, да! — кто-то поддакнул на полном серьезе. — Любовь — это лучшая специя. Когда кровь бурлит от страсти, вкус становится просто незабываемым.

— Кому любовь, кому пошлость, — с досадой сказал Васькин сосед по дивану, сползая с колен своего рыбака и брезгливо отряхивая брюки. — Мой совсем кайф словил. Пятно будет, да? Вот зараза в экстазе… Зато в крови столько эндорфина! Ваша блатная «Мурка» под гитару стала для него последней каплей.

— Немного же мужику для оргазма надо, — захихикали наконец-то разлепившиеся любители коньячного привкуса.

— А этого даже не пробуйте! — возмущенно сплюнул Ромео в пепельницу, между тем попытавшийся найти себе донора по вкусу, но вновь потерпел неудачу. — Анализы подделал, сволочь!

— Да времени просто пожалел, справку левую купил, и всё.

— Гад! Так ведь и отравиться недолго, — согласились все остальные. Но возмущаться громко и матерно было лень и неохота, слишком сытными оказались рыбаки, слишком разбавленной спиртами кровь.

За подлог со справками мирно храпевший в подпитии мужик получил отметину острым коготком через лоб наискось.

Меж тем Васькин донор выпал из счастливого алкогольного забытья, завозился. Разлепив опухшие веки, сфокусировался на Коте, растянул рот в по-детски искренней улыбке:

— Брат! Ты меня уважаешь?!

— Да, милый, — терпеливо ответил Василий.

— И я тебя уважаю! — сообщил мужик с чувством. Обхватил своими ручищами тонкую талию, притянул к себе: — Давай тогда поцелуемся? По-братски!

— Как хочешь, милый, — покладисто согласился Кот. И наметил вонзить зубки в мясистую нижнюю губу.

— Инцест, — заржали ребята.

А донор, постанывая от страстного лобзания, в экстазе шарил руками по стройному телу прижавшегося к нему парня, в полубреду фантазий явно воображая на его месте знойную красавицу.

__________

— Твои приятели — геи! — прямо с порога заорала Соня.

Юлий поставил на табуретку ящик с инструментами, поднял на нее взгляд, исполненный грустного осуждения:

— Они тебе настолько не понравились?

— Нет, понравились… Тьфу, черт, не путай меня! Я не обзываюсь! Я говорю — они геи!

— С чего ты это взяла? — уныло проворчал Юлий.

— Как это с чего?! Я только что своими глазами видела, как они целовались — и друг с другом, и с рыбаками!

— Поцелуи бывают разные, знаешь ли, — меланхолично отозвался он. — В век раскрепощенной сексуальности почему-то все вечно забывают, что поцелуями можно выразить не только эротическое влечение.

— Чего? — протянула Соня, прищурившись на такие философствования.

— О, времена! О, нравы! Вот скажи, — гнул он свое, — если бы у меня была собака и я бы ее поцеловал в морду, ты сочла бы меня зоофилом?

— Если бы ты полез ей в пасть целоваться взасос с языком, то безусловно сочла бы, — отрезала Соня. — И не надо уверять, что то, что я сейчас видела, было дружескими лобзаниями, пфф!..

— Да что ты знаешь о дружеских поцелуях, — пробормотал Юлий.

— А что? — не поняла Соня.

— Вот уж от постояльцев не ожидал! — хмыкнул он, резко сменив тон, будто бы уступил и признал ее правоту. — Всё своих женушек поминали, в верности наперебой клялись. А по рюмке пропустили — и уже с кем угодно изменять готовы.

— Твои парни извращенцы-развратники? Подпоили, подсыпали какой-нибудь наркоты — и соблазняют теперь нормальных мужиков?! — возмутилась она, ощущая теперь полное и признанное право на выражение негодования.

— Ой, да было бы кого соблазнять! — фыркнул Юлий. — Ты-то сама стала бы кому из этих глазки строить?

— Я?! — поперхнулась Соня. — Да никогда в жизни!.. Эй, вот только не надо мне зубы заговаривать! Своих приятелей защищаешь, да?

— От кого это мне их защищать? — удивился он. — От тебя?

— Да ты сам наверняка такой же, как они! — не на шутку раскипятилась Соня.

— Какой — такой же? — прищурился он.

— Такой же! Ну… этот… ну… нетрадиционный? — пробормотала Соня, робко взглянув снизу вверх, вжав голову в плечи, не зная, какой реакции следует ожидать на обвинение.

Но Юлий ее разочаровал, ибо никакой реакции вообще не выдал.

— Я отремонтировал второй обогреватель, — со вздохом сообщил он. — В этой комнате теперь тоже будет тепло.

— Я рада. За тебя! — заявила Соня.

И захлопнула дверь спальни, изнутри. И замок защелкнула. Хоть запор хлипенький, но с ним всё же спокойней. На диване в проходной комнате ей вряд ли удалось бы сомкнуть глаза. Пусть у этого Салатика приятели и целуются с мужиками, но кто поручится, что он сам такой же? В любом случае, Соня вовсе не желала испытывать на прочность его ориентацию и порядочность. Нужно самой заботиться о своей безопасности, не полагаясь на чужую честность. И так уже влипла по самые уши…

Впрочем, вскоре Соня пожалела о своем необдуманном выпаде.

В-первых, она забыла умыться перед сном.

Во-вторых, понимая, что быстро заснуть не удастся, принялась за чтение. Бегло скользила взглядом по строчкам, листала, но вскоре увлеклась романом. И как на зло это оказался кровавый ужастик. Причем такой, где главную героиню похищают, а после жестоких пыток убивают и расчленяют на мелкие кусочки. Понятное дело, волосы на голове у впечатлительной Сони поднялись дыбом. И сидеть в одиночестве, в запертой комнатке стало невыносимо страшно.

К тому же, (что в-третьих,) захотелось в туалет. Но она и представить себе не могла, что придется отпереть дверь, выйти из спальни и красться в туалет полуодетой — под хищным взглядом Салатика, который наверняка не спит. Стережет ее, словно пещерный дракон девственницу.

И еще на нервы действовал этот странный звук, доносящийся снаружи. Негромкий, она не сразу обратила на него внимание, но, заметив, уже не могла игнорировать. Угнетающий вой, висящий на одной ноте в ночной темноте, навевающий тоску. Ну да, морозно, холодно, где уж тут веселиться… Вот только Соня не видела на территории усадьбы собак. Неужели волки?

Она промучилась ужасно долго, терпела, как могла, изо всех сил притворялась спящей и уговаривала организм поверить в эту ложь и дождаться утра. Но всё было бессмысленно. С каждым часом делалось только хуже: теперь уже выпитое на кухне у тети Дуси густое деревенское молоко не желало мирно уживаться с деликатным городским организмом.

Собравшись с силами, Соня всё-таки решилась прервать добровольное заточение.

Она подготовилась к насмешкам и припасла пару ответных колкостей. Но отперев дверь и высунувшись наружу, обнаружила, что Юлия в домике нет. Подумал, что она до утра будет упрямо сидеть взаперти и поэтому нет нужды ее сторожить? Ушел пьянствовать с парнями? Развлекаться? Соня поймала себя на странной мысли: ей досадно. И обидно. Самую чуточку. Неприятно. Она стоически страдала — оказывается, зря? Никто не оценит силу ее духа. Ну, как тут не обидеться…

__________

Утром Соня постаралась отпереть дверь очень тихо: поворачивала ручку замка медленно и осторожно, надеясь, что засов отодвинется без лишнего шума. Напрасно. Щелчок раздался, как выстрел. Она минутку постояла, прислушиваясь. Но в домике царила гробовая тишина. Соня решилась приоткрыть дверь.

Окна в гостиной были плотно занавешены. Юлий спал на диване, уткнувшись в вышитую подушку, накрывшись пледом с головой, развернувшись спиной к утреннему миру — и в первую очередь к Соне. Или делал вид, что спит? А сам исподтишка следит за ней? Очень может быть. Ну и пускай смотрит! Презрительно вздернув нос, она прошествовала в ванную.

А когда вернулась, он по-прежнему крепко спал. Только край пледа сполз на пол. Она наклонилась над ним, прислушалась… Непонятно, ничего не видно. Осторожно убрав челку с закрытых глаз, Соня всмотрелась в расслабленное лицо. Удостоверилась: точно спит, не притворяется. Дыхание ровное, густые ресницы чуть подрагивают. Так уютно, умиротворенно посапывает после ночной гулянки, что возникло мимолетное желание устроиться под бочок и тоже свернуться клубочком. Но Соня мужественно переборола позыв, возмутилась предательским мыслям и взяла себя в руки.

Заметила мобильник — вот, висит на шнурке, на шее. Точнее, не висит, а лежит — на подушке, между Салатиком и диванной спинкой, прикрыт локтем. Он и во сне со своим телефоном расставаться не хочет! Руки сами собой потянулись — выудить? Как бы половчее, чтобы не задеть, не разбудить… Но Юлий заворочался, подтянул ноги, упершись коленками в спинку дивана, свернулся, словно кошка. И мобильник соскользнул в теплую сонную ауру — за пазуху, в расстегнутый ворот рубашки. Соня отдернула руку, точно ошпаренная. Сердце заколотилось. Как будто на месте преступления застигнута…

Ну и черт с ними! С Юлием и с его телефоном! С обоими! Соня и так справится! Ну и пусть дрыхнет хоть до вечера! Ей же лучше. Кажется, у нее появился шанс? Глупо им не воспользоваться! Да и погода — просто отличная! Денек что надо! Сама природа подсказывает, что сидеть сложа руки нельзя.