Эм + Эш. Книга 2

Глава 30

В последние дни с работой здорово фартило.

«Лето. Хлебный сезон», — говорил Дёмин.

Так что нужную сумму удалось набрать быстрее, чем Шаламов рассчитывал, и байк продавать не пришлось. Но тут, правда, Дёмин ещё помог, и надо будет ему как-то возвращать. Но это всё потом, а сейчас можно было отдать долг Эм и вскоре с ней уехать. Осталось только сессию закрыть, чтобы потом можно было спокойно перевестись. Но вот с учёбой как раз и возникли сложности. Кто полояльнее, те, конечно, поставили зачёты без вопросов. Но Суслов обещал всем прогульщикам устроить на экзамене праздник общей беды. Ещё и, как назло, Шаламова угораздило заснуть на последнем его семинаре. И тот совсем обиделся. Дёмин переживал:

— А вдруг не поставит? Такие вот обычно очень мстительные.

Шаламов равнодушно пожимал плечами. Ну, плохо, если не поставит, но не катастрофично. Его другое больше беспокоило. Совсем невмоготу стало находиться рядом с Никой. Умом он очень жалел её, понимал, что поступает с ней чудовищно и чувствовал себя последней скотиной. И в то же время не мог даже выдавить из себя тёплого слова или улыбку, неодолимо хотелось бежать прочь из собственного дома, чтобы не видеть её глубоко несчастные глаза, не слышать её плач, который рвал душу. Домой шёл лишь тогда, когда податься было просто некуда. А так — спал то у родителей, то даже у Дёмина, случалось. Эм в последние дни перестала звать его к себе — сессия, работа.

С отцом он уже дважды срывался, собирался плюнуть на всё и уехать, потому что ощущение собственного скотства липло к коже, как несмываемая грязь.

— Мне кажется, я её как будто медленно убиваю. Я не могу больше так, — твердил он отцу.

— Да брось ты! Она, конечно, страдает, но «убиваю» — это слишком. Миллионы людей расстаются и ничего, живут, находят новые любови. Подожди ещё немного, буквально несколько дней. Лучше пока с учёбой разберись.

Ещё и с Эм чуть не поссорились из-за пустяка. Надо же, чего она только ни напридумывала — сноб! Да ему вообще на всё это «престижно — не престижно» плевать, достало просто, что видит её пять минут в день. И то не каждый день. А эти их встречи, может, и помогали ему как-то держаться.

На другой день Шаламов даже не затевал с Эм разговоров — просто заехал, просто довёз. Короткий поцелуй на прощание — вот и всё, чем приходилось довольствоваться. Сам он не уехал сразу, обогнул здание и вошёл с центрального входа. Хотел передать деньги Харлову, но хостес сообщила, что «Пётр Аркадьевич отъехал по делам и обещал быть через три часа».

Тогда он заскочил домой, где не появлялся сутки. К счастью, Вероники не было. Он принял душ, переоделся и уже собрался уходить, почти ушёл, когда зазвонил телефон. Поколебавшись с минуту, Шаламов всё же вернулся и снял трубку. Отец. Слушать бесконечные «потерпи» тоже уже достало, и Шаламов с трудом сдерживался, чтобы не наговорить грубостей.

— Да не могу я уже терпеть! Ты замотал уже этими своими «скоро-скоро». Мы просто уедем с ней. Вот она сессию сдаст, ну и я. И всё.

— Да не пори ты горячку, дурачок! Я же хочу сделать всё по уму. Уедете-уедете, но не прямо же сейчас. Лучше скажи, что там у тебя с сессией?

— Нормально всё с сессией, — Шаламов хотел вернуть разговор в нужное русло — ясно же, что отец намеренно сменил тему, но тут входная дверь открылась. Вернулась Вероника.

— Привет, — улыбнулась она радостно. Увидела, что он в кроссовках. — Только что пришёл или уходишь?

— Ухожу, привет, — пробормотал он смущённо и поспешно рванул к дверям.

Но вдруг остановился на пороге, повернулся к ней. Посмотрел в глаза и тут же отвёл взгляд. Нет, это просто уже невыносимо.

— Ника, послушай, нам нужно поговорить, — глухо произнёс он.

Она шумно, со стоном выдохнула, прижала руки к солнечному сплетению.

— Что случилось?

— Второй день желудок болит. То ничего, а то как прихватит… — Она согнулась пополам.

— Давай скорую?

— Да нет, я выпью сейчас лекарство, полежу, он успокоится. Может, чуть позже поговорим?

— Да, конечно.

— Ну, ты иди, не беспокойся, — Ника, держась за живот и тихонько кряхтя, прошла в гостиную.

Шаламов поколебался на пороге, но ушёл. Поехал снова в «Касабланку».

Хостес подтвердила, что управляющий вернулся, и показала, в какой стороне его кабинет. Проходя мимо VIP-зала, Шаламов не удержался и заглянул, поискал глазами Эм. А увидел её в униформе, и стало не по себе — сразу вспомнился тот злополучный ужин. Она его не замечала, слушала какого-то мужика и записывала в блокнотик. А мужик сидел с таким выражением лица, будто не заказ делал, а какие-то непристойности ей предлагал. Шаламов до скрежета стиснул зубы. Почему он так смотрит на неё? Надавать бы по этой сальной физиономии. И вдруг этот мужик погладил Эм по бедру. Шаламов аж задохнулся, но больше всего его потрясло, что Эм просто спокойно отошла, не отскочила, не… тут она повернулась, и он увидел, что Эм улыбалась. Она улыбалась ему, этому уроду, пока не увидела в дверях Шаламова. Улыбка её тут же сошла с лица, глаза расширились. Она направилась к нему, но он не стал дожидаться. Он бы просто не мог сейчас спокойно её слушать. Наговорил бы гадостей, вот и всё. Да и не хотел ничего слушать, потому что стало противно, потому что такое у него просто не укладывалось в голове.

К управляющему зашёл без стука. Выложил перед ним на стол деньги неряшливой кучей.

— Считайте, тут тысяча триста пятьдесят. И пишите расписку. Больше вам Майер ничего не должна, так?

Пётр Аркадьевич почему-то нервничал, но деньги пересчитал, убрал в сейф, расписку написал и подтвердил, что да, не должна.

— И ещё, не вздумайте ей сказать, что это я отдал её долг.

— А кто тогда? — непонимающе сморгнул Харлов.

— Ой, ну придумайте что-нибудь. Вы вон все какие изобретательные.

У входа его окликнула хостес:

— Вас Эмилия искала.

Он ничего не ответил, ушёл.