Эмпатия

Глава 8. Розы

Когда Алекс зашёл в дом, никто и не заметил. В гостиной за накрытым столом обсуждали предстоящую ярмарку в Посёлке. Судя по репликам, в этом году все шансы на победу были у Анастасии Никитичны, едкой пенсионерки, которая жила на окраине и выращивала гигантские тыквы полметра радиусом. Она была ещё и самой пожилой в сообществе Посёлка, как его называли сами жильцы. Так что первое место ей – это и дань уважения, и не обидно для остальных. Настоящая борьба шла за второе и третье места.

– Нет, ну правда, виноград Соболевых? – Соседка Диана Лисова закатила глаза. – Два года подряд? Это уже перебор. К тому же я слышала, что они заказывали генномодифицированные саженцы из Китая. Они и на бетоне расти могут.

– Дорогая, меньше слушай сплетниц в вашем книжном клубе, – осторожно возразил её муж Филипп.

Контрастная парочка. Полная Диана с ярким макияжем, высокой налакированной причёской и крупными яркими украшениями выглядела как новогодняя ёлка. Завистливая и любопытная, она набивалась в друзья всем, кто не успевал сбежать при её появлении. Алекс её терпеть не мог. Он подозревал, то, что она спрашивает, и то, что хочет выведать, – это две большие разницы. Наверно, поэтому Марина и приглашала Лисовых в гости.

Зато Филипп, на полголовы ниже своей крикливой спутницы жизни, напоминал колобка из одноимённой детской сказки. Он говорил тихо, мало и по делу. Оживлялся только во время разговоров об удобрениях, поливе и лопатах. Холодов даже уважал его за это: человек разбирался в том, чем занимался, и не упускал ни одного шанса повысить квалификацию. Это логично.

– Добрый вечер. Марина, с днём рождения. – Алекс нёс розы перед собой, как щит.

– Какие люди! Посмотрите, кто к нам присоединился. – Жена Холодова была уже изрядно под хмельком.

Марина поднялась из-за стола, подошла к мужу, позволила дежурно чмокнуть себя в щёку. Тонкая, высокая, с вытянутым лицом и жгучими карими глазами, она напоминала гречанок с картин времён античности. Она прекрасно об этом знала, потому и надела сегодня длинное красное платье без рукавов с вертикальными складками и миниатюрным поясом. Ещё распустила каштановые волосы, она никогда не стриглась, локоны доходили до пояса. Неуместная. Так она раньше себя называла и добавляла, что лучше бы родилась на пару веков раньше. Если бы не стала живописцем, то чьей-нибудь музой – точно.

– Тебе доставили подарок? Извини, я сам не успел, работы много. – Алекс не забыл наставления Синего.

– Конечно, спасибо. – Марина подняла правую руку и показала гостям два почти одинаковых браслета из платины. – За что люблю Алекса, так это за отсутствие сюрпризов. Этот на тридцать четыре года, а этот – на тридцать пять.

– Лучшее – враг хорошего. Что ты от мужика хочешь, вам презенты выбирать – всё равно что по минному полю ползти без сапёра, – подал голос ещё один гость, Андрей Балтенко. – Здорово, Алекс.

Бывший коллега Холодова, а теперь ещё и сосед, редко выбирался из дома. На его инвалидной коляске можно было и летать, пусть и невысоко, но затворник общался в основном с помидорами и своим взрослым племянником.

– Мариночка, он решил наверняка, чтобы не рисковать, – поддержал Балтенко Филипп. – Это же антиквариат?

– Да, ручная работа, середина двадцатого века. – Именинница поняла, что перегнула палку. – Видимо, это начало моей новой коллекции. Пойду цветы в вазу поставлю.

– Алекс, привет, – с кухни высунулась Аня, младшая сестра жены, – ты вино или что покрепче будешь? Сейчас тарелку принесу.

– Чай. Возможно, сегодня ещё вернусь в контору, – безразлично отозвался Алекс и притулился с краю стола.

Гости жадно на него смотрели. Учитывая специфику Посёлка, никто никогда не обсуждал рабочие вопросы и даже прошлые места службы. Но пенсионеры и отставники явно скучали, несмотря на все грядки, ярмарки и клубы по интересам.

– Это из-за «Эшки», да? Мне дочь звонила, ругалась, что «продвинутый» уровень отключили, а деньги не вернули. И когда восстановят, неизвестно, – закинула удочку Диана.

– Правда, что тысяча подписчиков погибли во время трансляции? И у всех раны были, как у изначальной жертвы? – даже Филипп не удержался.

– Нет. Это ответ на эти и все последующие вопросы. – Алекс пытался быть корректным.

Как раз вовремя Аня принесла ему тарелку, приборы и кружку с чаем. Алекс молча рассматривал салаты, остальные без слов за ним наблюдали.

– Ты рано приехал. Мы как раз почти сговорились свергнуть Анастасию Никитичну с пьедестала почёта за однообразие. Решили пожалеть, если в этот раз она выставит гигантские кабачки. – Марина вернулась из кухни с двумя открытыми бутылками вина.

Диана захихикала и переглянулась с мужем.

Видимо, тема продолговатых больших овощей несла на себе дополнительную смысловую нагрузку и ко всему прочему относилась к инстинкту размножения. Но за столом все явно оживились. И это было к лучшему.

– Органика, боже. Даже запах другой, не то что у синтетики. – Диана явно нацелилась если не съесть, то попробовать все овощные салаты на столе.

– Милая, правда, Марина отлично готовит? – Филипп заёрзал.

– А что тут уметь, если всё натуральное? Дорого, конечно. Мы вот не каждый день выращенное на земле едим. А наш урожай пока поспеет… – Диана зацокала.

– И мы рады, что наши друзья столь щедры и заботливы. Тем более сегодня праздник и это оправданно. – Мужу завистницы было за неё явно стыдно, он схватил бутылку вина и стал разливать по бокалам.

Алекс решал для себя дилемму: отчитать Марину за выставленное на стол богатство или нет, – но решил позже обсудить это с Синим. Химии среди угощений не было вовсе. Мясо, овощи, фрукты – всё натуральное. Хлеб и тот она сама испекла.

– Я слышал, что у ныряльщиков мозги через уши вытекли. – Девятилетнему сыну Алекса было плевать на все ограничения взрослых.

Он недавно вернулся с прогулки. Ноги были грязные до колен, на руках царапины, на шлеме пара новых вмятин.

– Где ты такое слышал, сын? – Имя Алекс уже забыл.

– Пацаны сегодня на речке обсуждали. Инфосеть блокирует все сообщения, но слухи ходят. Правда, что «Эмпатию» запретят насовсем? – Коля не унимался.

Да, точно. Его зовут Коля.

– С днём рождения меня, да, хороший мой? – неожиданно на помощь пришла Марина.

– Ой. Сейчас, принесу. – Мальчишка умчался на второй этаж.

– Не торопись, умойся, – вслед ему крикнула мать.

– Дурацкое изобретение, «Эшка» эта, – пожал плечами Балтенко и поднял бокал с вином, сворачивая неприятный разговор: – Тост за хозяйку дома! Пусть твоя жизнь будет такой же изобильной и щедрой, как это роскошное угощение.

Все стали чокаться, Диана потянулась поцеловать Марину, Филипп тем временем схватил ещё один кусок хлеба и принялся быстро жевать его. А Марина смотрела на Балтенко и почему-то крутила в руке подвеску на цепочке. Алекс присмотрелся. Золотой мольберт с кистью.

– Как твоя реабилитация, Андрей? – внезапно сменила тему Диана.

– Как видишь, очень успешно. Приняли в балетную школу, тренируюсь на подмостках, думаю взяться за партию чёрного лебедя. – Балтенко хлопнул по ручкам инвалидной коляски.

– Просто сейчас такие биотехнологии развитые, я давно не видела никого даже на костылях. – Лисову было не унять.

– У меня аллергия на эти дроидские штучки, – отрезал Балтенко. – Вылечат как-нибудь.

– Конечно, придумают ещё что-нибудь. С дроидами ты загнул, конечно. Там же нет искусственного интеллекта, просто биомеханика, внешне на ощупь и не отличить. – Филипп опять взял на себя роль громоотвода.

– Это они так говорят. А я смотрю на эти запасные руки-ноги и думаю: кто ж на них раньше бегал, – пожал плечами Балтенко. – Только бэушных конечностей мне не хватало.

– Так, хватит этих разговоров. – Аня встала со стаканом в руке. – Тост за мою сестру, умницу и красавицу, и ставка. Кто последний допивает, тот говорит правду.

Замешкалась почему-то Марина. Надо было попросить её сестру заменить ей алкоголь на сок, бесстрастно отметил Алекс.

– Ой, ладно, признаюсь! В розыгрыше органики я получила ананас! – восторженно завопила Аня, перекрывая тихое шипение Марины.

Как ни странно, ежемесячно в соцпакет входил сюрприз – это могла быть и смородина, и слива, чаще – яблоко. Теперь вот ананас. Только Балтенко не расспрашивал о весе и вкусе фрукта, он с сочувствием смотрел на Марину.

– Ненавижу красные розы. Ненавижу. – Тридцатипятилетняя неудавшаяся художница и идеальная домохозяйка последнее слово почти что выплюнула мужу в лицо.