Поляна, на которой Валерка наколол ногу, появилась неожиданно. Ее легко было узнать по двум пихтам, обожженным молнией. На эти деревья они обратили внимание еще в первый раз: одно — с двумя огромными пальцами-пиками, другое — высокое и тонкое, как антенна.
Бояров осмотрелся. Поляна, как венком, окружена соснами и пихтами. То там, то здесь горят пижмы — дикие желтые рябинки, раскидистые донники, золотарники — «золотые розги». Место приметное. А если к тому же делать ножом зарубки на деревьях, то ничего не стоит отыскать эту поляну снова, даже в сумерки. И Бояров решился. Он опустил Валерку, поставил на землю корзину, застегнул на все пуговицы косоворотку, зачем-то снял картуз и сдул с него несколько сосновых иголок.
— Мы… кажется, заблудились? — спросил вдруг Алешка.
— Заблудились? — посмотрел на отца и Валерка.
Бояров составил корзинки вместе, наломал ветвей и сложил их возле корзин.
— Подождите тут, а я поищу дорогу… Только отсюда — ни шагу. Поняли?
— Поняли, — сказал Валерка и вдруг спросил: — А нельзя и нам? С тобой чтобы?
— Вы ж устали… И нога у тебя болит. Так мы всю ночь проканителимся. А сам я быстро найду.
Бояров достал из корзины остаток хлеба, рыбину:
— Вот поешьте. А я пошел…
Бояров прошел на край поляны, оглянулся — сыновья сидели друг возле друга и смотрели ему вслед. Валерка махнул рукой. Бояров остановился, подумал и… вернулся, подошел к ребятам, сел на кучку ветвей. Торопливо достал портсигар, закурил. Затянулся горьким дымком.
— Папанька, что ж ты? — спросил Алешка.
— А ничего. — Бояров бросил окурок, прижал его веткой, потом пощупал ногу Валерки.
— Ну как? Болит еще?
— Совсем уже не болит.
— А идти можешь?
— Могу.
Валерка встал, сделал несколько шагов. Идти он мог, конечно, но медленно.
— Ты думаешь, мы испугаемся? — спросил Алешка, хмуря белесые брови. — Или уйдем отсюда?
— Ничего я не думаю.
— Нет, думаешь.
Усевшись снова на ветки рядом с отцом, Валерка вставил и свое слово:
— Мы не забоимся с Алешкой. А ты скорей приходи…
Другого выхода не было: надо было идти, и чем скорее, тем лучше. Еще час-два — и лес поглотит предвечерний сумрак, а там и совсем завечереет, станет темно.
— Глядите же, ни шагу с поляны. Лешка, ты старшой, понимать должен.
— Понимаю…
— Боишься, будто мы маленькие, — сказал Валерка.
— Большие, конечно… Ладно, я пошел.
Бояров отошел на несколько шагов и оглянулся. Ребята сидели среди огромной поляны какие-то маленькие, одинокие. Он тут же успокоил себя: ну, что может случиться? Дорогу он, несомненно, найдет быстро. А пока ребята отдохнут, и идти им будет легче.
Бояров еще раз обернулся, помахал ребятам рукой:
— Я скоро вернусь! Ждите!