Еще один шанс

Глава 10 Дом, не такой уж милый дом

Пять лет.

Харриет проехала мимо заправки. Мужчина в рабочем комбинезоне, прислонившийся к бензонасосу, смотрел на нее разинув рот, как будто никогда не видел «хаммер». Она вздохнула. Эта заправка выглядела именно такой, какой она помнила ее не только со времени своего последнего визита, но и с тех пор, как училась в школе.

Некоторые вещи никогда не меняются.

Слава Богу, что она изменилась.

— Уже приехали? — Зак сел прямо, моргая, и потянулся.

— Мы в Дулитле, — ответила Харриет. — Скоро будем в гостинице.

Чтобы добраться до старого школьного здания, ей придется проехать короткой дорогой через город, через площадь и несколько кварталов дальше. Ребенком она ездила на велосипеде этой дорогой много раз. Забавно, что город не казался таким уж скучным, когда она была по колено кузнечику.

Харриет нажала на тормоз чуть сильнее, чем нужно, на перекрестке. Откуда пришло это выражение? Она тряхнула головой, будто пытаясь очистить мозг от таких сентиментальных выражений. Авангардные художники, картины которых висят в Уитни[3] и выставляются в Музее современного искусства, не говорят «по колено кузнечику». Оставим это Бабушке Мозес.[4]

Уже пробило шесть, и в витринах многих магазинов, окружающих площадь, висели таблички «закрыто». В Дулитле люди ходили ужинать домой. Харриет объехала площадь и притормозила, подъезжая к «Харолин», магазину ее родителей. Зак выглянул в окно и вытащил наушники из ушей.

— Магазин, — произнес он.

— Да, — сказала она. — Закрыт на ночь.

— Странно, как тут все рано закрывается, — сказал Зак. — Я уже и забыл об этом.

Харриет смотрела на витрины, украшенные к Рождеству. Красный нос блестел на северном олене из набора «сделай сам».

— Когда я работала здесь после школы, — медленно произнесла она, — казалось, что время закрытия наступает недостаточно скоро.

— Ты в основном сидела и делала домашнее задание?

Харриет проехала через площадь.

— Иногда. Правда, у меня было не много уроков. Школа Дулитла очень мало похожа на твою школу.

— Так ты поэтому не знаешь латынь?

Она кивнула.

— Среди прочих других вещей, — пробормотала она себе под нос.

— Значит, я поэтому должен?.. — спросил Зак.

— Бинго. — Харриет улыбнулась сыну. — Да, я нагружаю тебя всем тем опытом, который пропустила сама.

Зак скорчил рожицу.

— Я бы вполне обошелся без латыни.

— Она понадобится тебе в юридическом колледже, — сказала Харриет, выезжая с площади и направляясь к жилым кварталам. Огни рождественских елок и экраны телевизоров светились в окнах всех домов. Газоны были по-зимнему пусты.

— Кто говорит, что я собираюсь стать юристом?

Харриет прекрасно знала, что не стоит спорить об этом с ее сыном. Весь последний год он говорил о том, что хочет организовать собственную группу. Она знала, что это покажется лицемерным, когда сама она шла своей собственной творческой дорогой, но ей хотелось защитить его от трудностей, так часто сопровождающих жизнь музыкантов. Поддерживаемые семьей Донни, они жили гораздо легче, чем большинство людей творческих профессий.

— Латынь полезна для многих вещей, — сказала она.

— Это отговорка, — заметил Зак.

Харриет кивнула:

— Ты меня понял. Кто-то из генералов сказал, что замечательно знать, когда отступить, а когда идти в атаку.

Зак хотел что-то возразить, когда Харриет проезжала «лежачего полицейского» напротив гостиницы «Скулхаус инн», но, должно быть, передумал. Харриет увидела другую машину, въезжающую на подъездную дорожку гостиницы. Дверца со стороны водителя открылась в тот же момент, что и передняя дверь гостиницы.

— Люди, — сказала она.

Зак вопросительно посмотрел на нее:

— Они не марсиане, если ты это имеешь в виду.

— Поедем-ка повидаемся с твоей бабушкой, — предложила Харриет.

— Мы не будем заселяться?

— Не сейчас, — ответила Харриет. Она поехала дальше по улице. — Мне не хочется встречаться с другими постояльцами.

— Это практически гарантировано в доме такого размера, — пожал плечами Зак. — Я хочу сказать, это же не «Мариотт» на Таймс-сквер.

— Это сложно объяснить, — сказала Харриет. Ей не очень хотелось обсуждать свою иррациональную реакцию, но она чувствовала, что должна дать сыну какое-то объяснение. — Мне не нравится, когда люди таращатся на меня и говорят что-то вроде «Ой, как ты изменилась» или «Кто бы мог подумать, что малышка Харриет Роджерс так преуспеет в жизни».

— Да-а, — протянул Зак. — Но ты ведь не слишком уж и знаменита. Подумай, как неловко было бы, если бы ты была, скажем, Пэрис Хилтон или Джастином Тимберлейком.

Харриет не могла не рассмеяться.

— Ты ставишь меня на место! — воскликнула она, улыбаясь сыну и радуясь, что он стал гораздо больше общаться с ней. Может быть, и хорошо, что они приехали сюда вместе вопреки всем причинам, почему она не хотела этого делать. — Я уверена, твоя бабушка захочет увидеть нас прямо сейчас. Завтра она едет в больницу.

Зак кивнул. Сумерки быстро приближались.

— А что насчет Гранлин?

Харриет свернула к широко раскинувшемуся Смит-Плейсу, месту, известному всем в Дулитле.

— Мы увидимся с ней и моим папой перед Рождеством.

Зак фыркнул, и Харриет показалось, что он не одобряет ее.

— Мы здесь, чтобы поддержать Оливию, — сказала Харриет и даже сама услышала, что защищается.

— Гранлин печет вкусные пироги, — сказал Зак.

— Да, печет, — согласилась Харриет. — И я так много ела их, когда была ребенком, что выглядела как объевшийся поросенок.

— У тебя и правда есть пунктики, — сказал Зак. — Я хочу сказать, кто же откажется от пирога? Может быть, тебе надо сходить к психиатру? — Он снова вставил наушники в уши.

Харриет посмотрела на него. Она так напряженно смотрела на него, что не заметила изгиба дороги, которую когда-то знала как свои пять пальцев. «Хаммер» выскочил на обочину, подняв волну гравия и грязи. Мелкие камушки застучали по боку машины.

— Со мной все в порядке, — сказала Харриет.

— И с твоим вождением тоже, — заметил Зак. Харриет нажала на акселератор; машина пошла юзом, а потом рванула вперед. Сразу за ними раздался визг тормозов.

— Упс, — произнесла Харриет.

— По крайней мере они смогли затормозить, — сказал Зак, вытягивая шею, чтобы посмотреть назад. — О Боже, мам, ты чуть не врезалась в копа.

В этот же момент позади них замигали красные и синие огни.

— О Господи! — воскликнула Харриет, желая выразиться гораздо крепче, но сдерживаясь, перед Заком. Полицейский! В Дулитле ничего не остается в тайне. Полицейский сообщит по радио, и каждый сплетник в городе будет знать, что Харриет Смит, урожденная Роджерс, приехала в город и вела себя так же безрассудно, как всегда.

Луч фонаря вспыхнул рядом с ее окном. Может быть, полицейский даже не спросит у нее права. Возможно, он просто хочет убедиться, что все в порядке. Потом она вспомнила, что несколько поколений полиция Дулитла была доменом семей Саймон и Райт. Если это кто-то, кто помнит ее, возможно, она сможет уговорить его благосклонно отнестись к ней. Она опустила стекло, снова положила руки на руль и изобразила улыбку.

— Добрый вечер, мэм. Могу я посмотреть ваши права и регистрацию?

Харриет повернула голову. Это был голос не уроженца Дулитла. Не грубоватый местный говор, а глубокий баритон, напоминающий о северо-востоке. Она подняла глаза. Темные волосы, темные глаза, решительный подбородок и серьезное выражение лица.

— Вы не местный, да? — выпалила Харриет, униженная тем, что оказалась такой же провинциальной, какой была в восемнадцать лет.

Мужчина едва заметно улыбнулся и показался гораздо менее суровым. Он выглядел, вдруг подумала Харриет, как человек, который может очаровать даже суровую классную даму.

— Не по происхождению, — ответил он. Вопреки тому, что поклялась ни с кем не встречаться, Харриет бросила быстрый взгляд на его левую руку.

Блестящая золотая полоска украшала его безымянный палец.

Женат. Тем лучше. Последнее место, где она стала бы искать мужчину, — это Дулитл.

— И у меня, — сказал он, — есть чувство, что, как только вы покажете свое водительское удостоверение и регистрацию, я смогу убедиться, что вы не жительница Дулитла.

— Верно. — Харриет не снимала руки с руля. Она знала, что удостоверение было у нее, когда она арендовала машину, но она совершенно не помнила, что сделала с ним. Ей было гораздо интереснее узнать, кто этот человек и почему он оказался полицейским в Дулитле. Очевидно, в городе все-таки что-то меняется. — Вообще-то я отсюда. Или, вернее, была. — Она ненавидела признавать это вслух, но в маленьких городках обычно заботятся о своих. — Шеф Саймон добрый друг моих, родителей.

В лице полицейского промелькнуло веселье.

— Правда?

Она вытянула шею и попыталась прочитать имя на значке над его нагрудным карманом. Хэмилтон.

— Хэмилтон, — сказала она, ища эту фамилию в памяти.

— Да, мэм. Шеф Хэмилтон. Пит Саймон теперь на пенсии.

— О-о! — воскликнула Харриет, чувствуя себя глупее, чем должна бы. — Конечно:

Зак высунулся в окно:

— Простите. Хотелось бы кое-что прояснить. Моя мама сделала что-то не так? Если нет, мы бы хотели ехать дальше. А если да, то нам бы хотелось знать, на каком основании вы ас остановили.

— Зак! — Харриет бросила на него предупреждающий взгляд.

— У меня есть все права задать этот вопрос, — сказал Зак. Шеф Хэмилтон наклонился и посмотрел мимо Харриет.

— Это хороший вопрос. Если не считать неосторожный выезд перед приближающейся машиной и едва не случившуюся аварию, то никаких оснований.

— Ха! — Зак поднял указательный палец. — Едва. В этом все дело. Никакой аварии не случилось.

Шеф Хэмилтон кивнул. К облегчению Харриет, ему явно было весело.

— Итак, — продолжал Зак, — никакого вреда, никаких нарушений, и значит, нет необходимости в водительском удостоверении и регистрации, верно?

Полицейский перевел взгляд с Харриет на Зака и снова на Харриет.

— Хорошо сказано. Мне нравится видеть, что сын оберегает свою маму, — сказал он и улыбнулся. — Кроме того, мне не нужны документы, чтобы узнать, к го вы. И моя жена никогда не простит мне, если я выпишу штраф Харриет П. Смит.

Харриет напряглась.

— Откуда вы узнали мое имя?

— О вас говорит весь город, — сказал полицейский. — Ни о ком не было столько разговоров с того дня, как я появился в Дулитле и завоевал сердце Дженифер Джейни Райт.

У Харриет отвисла челюсть. Она забыла своем раздражении.

— Дженифер Джейни Райт вышла замуж? За вас?

Он кивнул. Его глаза осветили лицо, в некотором смысле это тронуло уязвимое место, погребенное глубоко в сердце Харриет.

— Да, мэм, вышла.

Зак повернулся на сиденье:

— Кто она?

Харриет смотрела сквозь ветровое стекло, видя не сгущающуюся темноту, а доброту и утешающее плечо, которое Дженифер предложила ей много лет назад. Не зная, к кому обратиться, она пошла к Дженифер Джейни Райт. Люди говорили, что Дженифер практически управляет городом, но причина, по которой Харриет разыскала ее, не имела ничего общего ни с политикой, ни с установкой «лежачего полицейского», ни с новым «муравейником» для парка.

Она пошла к ней, когда наконец-то смогла посмотреть в лицо тому факту, что ей восемнадцать лет, она беременна, а отца ребенка нигде невозможно найти. Все в Дулитле знали, что то же самое случилось с самой Дженифер Джейни Райт и что, когда ее презренный парень стал настаивать, чтобы она прервала беременность, она вернулась домой из колледжа и родила близнецов.

Ситуация Харриет была похожей, и в то же время совершенно иной. Дженифер Джейни Райт жила совсем в другой семье. От родителей Харриет невозможно было ждать той поддержки, которую получила Дженифер.

Харриет провела рукой по своим коротким торчащим волосам и вздохнула.

— Мама?

Она рывком вернулась в настоящее, потрясенная звуком голоса сына. Ее сына. Дженифер Джейни Райт дала ей бесценный совет.

— Здорово! — воскликнула Харриет. — Я очень счастлива за вас обоих.

— Спасибо, — ответил Хэмилтон. — Приезд в Дулитл был лучшим, что случилось со мной в жизни.

— Потому что здесь вы встретили ее, — сказала Харриет, понимая, как тоскливо это прозвучало.

— Верно, — сказал Хэмилтон. — И в Дулитле есть еще много других отличных вещей.

— Ну что ж, — сказала Харриет, игнорируя последнюю часть его фразы, — пожалуйста, передайте Дженифер мои наилучшие пожелания. То есть я хотела сказать, если она помнит меня. Но кажется, помнит, учитывая ваши слова о том, что она расстроится, если вы выпишете мне штраф.

— Я сделаю кое-что получше, чем передавать ваш привет, — сказал шеф Хэмилтон. — Приходите на ужин. Я знаю, что завтра у миссис Оливии операция, и это было бы нехорошо, так что, скажем, через два дня?

— Благодарю вас, — ответила Харриет, готовая согласиться, но вдруг оробевшая. — Посмотрим, как пройдет операция.

— Если вы думаете, что Дженифер Джейни Райт Хэмилтон примет «нет» в качестве ответа, мы с вами говорим о разных женщинах, — улыбаясь, сказал шеф Хэмилтон. — В шесть часов. Мы живем в доме, который она унаследовала от бабушки.

— Как будто я должна помнить, где это, — пробормотала Харриет, не желая сказать грубость, но сразу же поняв, что именно так это и прозвучало. Даже Зак выглядел удивленным.

Шеф Хэмилтон козырнул.

— Если не помните, — сказал он, — одна из сестер в «Скулхаус инн» позаботится, чтобы вы нашли нас. — Он выпрямился, потом снова нагнулся к окну. — Езжайте осторожно. И найдите водительское удостоверение. — После этого он повернулся и пошел назад к своей машине.

— «Найдите удостоверение», — проворчала Харриет. — Как будто я не знаю, куда положила его. Это самое невыносимое место. — Она рывком тронула машину.

— Раздражающее или надоедливое, — сказал Зак. — Но не невыносимое. Ты научила меня этому отличию несколько лет назад. Странно, как ты говоришь здесь, совсем не так, как дома.

— Вовсе нет, — сказала Харриет, отрывисто бросая слова, понимая, что делает это в знак протеста из-за того, что Зак говорит правду.

— Ты и ведешь себя по-другому.

— Нет.

— Да.

— Не… — Харриет рассмеялась. — Послушай меня. Я говорю как двенадцатилетняя.

— А в Нью-Йорке ты так не делаешь, — сказал ее раздражающе проницательный сын. Он улыбнулся. — Так что, думаю, гейм, сет и матч за мной.

Харриет наклонилась и взъерошила короткие волосы сына. Может быть, внешне она поменялась, но поведение, которое подметил Зак, тревожило ее. Она не хотела, чтобы какие-то следы прошлой Харриет во время ее жизни в Дулитле остались в ней и сейчас. Она провела слишком много лет вдали, культивируя свою изысканность и успех, чтобы хотя бы мизинцем ступить в прошлое.

Разумеется, она была благодарна Дженифер Джейни Райт. Но сомневалась, что у них есть что-то общее, о чем можно поговорить за домашним ужином. Разговор будет неловким, вечер бесконечным. Нет, чем меньше она связывает себя с Дулитлом, чем скорее она вернется туда, где нашла свое настоящее место, тем лучше ей будет.

Потом она подумала о том, как засветилось лицо полицейского, когда он говорил о Дженифер Джейни как о своей жене. Как это было бы, если бы мужчина так реагировал на нее?

Харриет вздохнула, вывернула руль, чтобы свернуть на дорогу к Смит-Плейсу, когда образ другого темноглазого и темноволосого мужчины заполнил ее воображение.