Эшелон

Глава 3

— Ничего себе! — Выдохнул Георгич. Я усмехнулся. Парни тоже засмеялись.

— Ты прав, Марк, что-то знакомое. Это когда мы хранилище госбанка подломили. — Кивнул Алексей.

Лучи фонарей выхватывали из темноты вагона инкассаторские мешки, лежавшие на металлических полках и чем-то набитые. Все мешки были опечатаны пломбами. Илья взял один мешок.

— Тяжёлый. — Скривился он.

— Что на ощуп? — Спросил его.

— Монеты.

— Золото? — Спросил Николай.

— Оно. Видишь дальше слитки. Уверен в мешках монеты. Не будут же здесь перевозить обыкновенные монеты из никелиевого сплава.

Илья вскрыл мешок. Открыл его. Что и следовало ожидать. Золотые монеты банка России.

— Ни хрена себе, это сколько же здесь? — Задался вопросом Георгич. Посмотрел на меня. — Здесь явно больше, чем вы с госбанка притащили.

— Больше. Надо сюда и наше золотишко перетащить.

Металлические стеллажи шли с обоих сторон. Одни были забиты инкассаторскими мешками. На других лежали аккуратно золотые и платиновые слитки. Это я уже видел. Кроме этого, имелись и металлические ящики. Ящики были закрыты на защёлки и опечатаны пломбами.

— Так, а здесь что у нас? — Вытащил нож и сорвал пломбу с одного из ящиков. Открыл его. Защелки отскочили, поднял крышку. Ящик был разделён на отсеки. В отсеках лежали отсортированные по величине алмазы. Точнее бриллианты. Кто-то из парней присвистнул. В этот момент в вагон заскочил Артём. Смотрел на содержимое вагона.

— Бляха-муха. Это сколько рыжья здесь? — Подошёл ко мне. Взял один из крупных бриллиантов, размером с голубиное яйцо. Свет от фонарей падая на него, заискрился. Бриллиант словно вспыхнул изнутри.

— Красота какая! — Вздохнул Георгич.

— Да, это мы удачно зашли. — Проговорил, улыбаясь Артём, поворачивая бриллиант разными сторонами. — Марк, а можно я этот своей жене подарю?

— И что она с ним будет делать, Тёма?

— Не знаю. Любоваться, наверное.

— Артём, женщине не надо любоваться чем-то или кем-то. Ей надо, чтобы ей любовались. Для этого они всякие украшения на себя вешают, понимаешь? А как этот камушек она на себя повесит? Если бы оправа была с заколкой или в виде серёжки, тогда понятно. А тут просто камень. Она его что, в кармане таскать будет? Так ей он быстро надоест. — Усмехнулся Георгич.

— Георгич прав, Тёма. Положи назад. Ей этот брюлик будет как зайцу стоп-сигнал. — Артём с сожалением вернул бриллиант на место. Я закрыл крышку. Посмотрел на другие ящики.

— Это что, во всех остальных ящиках тоже камушки? — Спросил Коля.

— Навряд ли. Подозреваю я, что здесь часть золотого запаса страны. А так же часть алмазного фонда. Когда поняли, что приходит трындец, золотой запас и алмазный фонд разделили на части, вот по таким вагонам и каждый такой вагон отправили в разные части страны. — Открыл ещё один ящик. Он был весь забит футлярами. Взял один такой и открыл. В футляре, на бархате лежало колье. Свет от фонарей сразу же заиграл на гранях бриллиантов, которыми было украшено колье. — Вот Тёма, смотри, это и есть красота. — Передал футляр с колье Артёму. Он смотрел заворожённо. Как и все остальные. — А вот это можешь подарить Валентине своей. Ей когда рожать?

— Через три месяца. — Артём посмотрел на меня. — Марк, ты серьёзно?

— Насчёт чего?

— Насчёт этого? — Он кивнул на колье.

— Серьёзно. Пусть твоя супруга покрасуется. Возможно, когда-то это колье носила какая-нибудь из цесаревен, великих княжон Романовых. Так сказать, национальное достояние. А национальное достояние должно принадлежать народу. В данном случае, народу в нашем лице. Чем твоя Валентина не цесаревна? — Народ засмеялся.

— Марк, тогда мне тоже давай что-нибудь. Я Анне подарю. Она тоже у меня беременная. — Тут же заявил свои права на часть национального достояния Илья.

— Так! — Я поднял руку. — Начался балаган. Успеешь. А то сейчас хватать тут всё начнём, как шайка воров. Украсим наших женщин, пусть носят. Но сначала надо будет разобраться с этим со всем. Найти опись. А опись всего что здесь есть, должна быть. Видите, все ящики пронумерованы. Точно так же, как и инкассаторские сумки. Даже на футляре с этим ожерельем, бирка есть с номером.

— А где опись? Там, где охрана была, никакой описи. Вообще ничего подобного нет. — Сказал Николай.

— Я думаю бумаги в другом купе. С той стороны. — Ответил Николаю. — Там тоже окна есть. Если у этих ничего не было, значит там должно быть обязательно. Они же двигались куда-то. Заодно узнаем пункт назначения этого вагона. И вообще, почему вагон подцепили к пассажирскому поезду? Одни вопросы.

— Да ничего такого в этом нет. Этот вагон такой же, как и остальные пассажирские, только почти нет окон, если смотреть снаружи. В глаза не бросается. Там на вагоне даже табличка такая же, как и на всех других: «Москва — Абакан».

Прошёлся до конца вагона. Там тоже была дверь. И так же закрытая.

— Надо её вскрыть. Георгич. Начинайте.

Мужики подтащили фрезу, начали пилить. Я продолжал осматривать стеллажи. Луч фонаря упёрся в один из металлических ящиков, стоявший несколько отдельно от остальных. На нем были надписи: «Министерство здравоохранения России» и ещё одна надпись: «Собственность министерства обороны РФ». А вот это мне уже сильно не понравилось.

— Илья, иди сюда. — Позвал свояка. — Давай вытащим этот ящик отсюда.

— А что это?

— Понятия не имею. Но что-то мне подсказывает, что это не собственность казначейства. И там явно не золото с бриллиантами.

— Министерство здравоохранения России. — Прочитал Илья. — Что за на фиг, Марк?

— Не спрашивай. Я не знаю.

Ящик мы вытащили.

— Бля, какой тяжёлый. — Проговорил Илья.

— Потащили его в купе охраны.

Поставив ящик на столик в купе охраны, я осмотрел его. Естественно, он был закрыт на внутренний замок и опломбирован. Пломбу я сорвал. Попытался просунуть нож под ригель замка, но бесполезно.

— Илья, сбегай в техвагон. Притащи топор и молоток.

— Хочешь вскрыть?

— Да.

— Марк, может не надо? Что-то стрёмно мне. Особенно напрягает надпись: «Министерство здравоохранения». А если в купе с военными, то там точно какой-то гемор мощный.

— Гемор или не гемор, но надо посмотреть, что там. Почему этот ящик везли в бронированном вагоне с охраной?

— Так золото с камушками перевозили.

— Знаешь, Илья, у меня у самого пятая точка чесаться начинает. Но у меня такое чувство, что этот ящик ценнее, чем все эти золотые слитки. Особенно учитывая, что случилась вся эта хрень, от которой прежний мир завернул ласты. Так, подожди. Ящик надо тащить в техотдел. Там болгарка есть. запитаем её от генератора и вскроем аккуратно.

В этот момент шум работающей фрезы прекратился. Мы оставили ящик в купе и прошли в вагон. Георгич вскрыл замок. Дверь открылась. Здесь тоже было стандартное купе и туалет. И труп имелся. Тоже мумия. Вот только был он один. Второго трупа не было.

— Он что один тут был? — Задал вопрос Алексей.

— Похоже. — В купе имелся сейф. На столике рядом с рукой мертвеца лежал ключ. Он подошёл к сейфу. В сейфе лежала толстая канцелярская папка и тут же находился ноутбук. Папку я вытащил. Открыл её.

— А вот и опись. А что на ноутбуке? — Попытался включить. Ноль. — Аккумулятор пустой. Ничего, зарядим и посмотрим. Так, парни. Труп вытаскиваем к тем двоим. Похороним их всех вместе. Георгич, позаботься о замках на двери. Сюда можно просто засов., чтобы закрыть хранилище изнутри. Внешнюю дверь в то купе не вскрывали. А у другой внешней двери, надо сделать замок.

Забрал папку и ноут. В этот момент в вагоне появилась Люся. С любопытством осматривала хранилище и лежащие здесь слитки с ящиками и сумками. Дотронулась до одной из инкассаторских сумок, посмотрела на меня вопросительно.

— Что, Люся? Тебе интересно, что там? — Она улыбнулась и вновь дотронулась до сумки. Я сорвал пломбу и открыл её. Там лежали монеты. Она вытащила одну. Рассматривала её. Монета была достоинством 100 рублей. Золотая. Люся зажала монету в кулачке, посмотрела на меня вопросительно. — Тебе что, дорогая, монетка понравилась? — Она вновь улыбнулась. — Бери. Нам для тебя ничего не жаль.

— Точно, тем более этого добра тут, как грязи. — Усмехнулся Георгич. Люся выскочила из вагона. Посмотрев ей вслед сказал Артёму. — Артём. Ты пока с ожерельем погоди. А то тут такой ажиотаж начнётся. Женщины нам весь мозг исклюют и сделают, что волками взвоем. Надо разобраться с ящиком и с описью. Потом распределим, что отдадим дамам, пусть друг перед другом красуются, а что оставим как наш финансовый резерв. Все заметили, как местный вождь апачей среагировал на золото? Вот так-то. Думаю и другие так же будут реагировать. Это не золото 585 пробы на пополам с медью или ещё какой хренью, которого в ювелирках валом. Это золото высшей пробы, одно из средств платежа.

Перетащили ящик в техвагон. Пока тащили к нам, увидел Ольгу.

— Во, дорогая, на ловца и зверь бежит.

— Что ты хочешь сказать? И что за ящик вы тащите?

— Что за ящик, я не знаю. Но он имеет отношение к министерству обороны и самое главное к министерству здравоохранения. Поэтому, позови Софью и Елену. Ты и Елена медики. Софья биолог. Сейчас вскроем ящик и посмотрим, что там! А вы, как специалисты, очень надеюсь, нам расскажите, что там такое. Всё понятно, товарищ военврач второго ранга.

— Почему второго ранга?

— Не знаю. Но хочешь, будешь военврачом третьего ранга? Правда это понижение в звании.

— Тогда уж военврач первого ранга. Тебе для жены звания жалко?

— Не жалко. Хорошо, военврач первого ранга. Иди. — Шлёпнул её по заду.

В техвагоне, Георгич с Артёмом химичили с ящиком. Подсоединили болгарку к генератору. Потом вскрыли ей замок. Георгич выключил инструмент.

— Ну вот, Марк. Всё готово. Уверен, что хочешь знать, что внутри?

— Уверен. — В этот момент в техвагон забрались Ольга, Елена и Софья. Я посмотрел на них. — Итак, дамы. Вы как специалисты, должны будете определить, что в этом ящике.

Откинул крышку. В ящике лежали папки с какой-то документацией. Всё очень плотно набито. Поверх папок лежали две карты памяти. И часть ящика занимал контейнер в ярко оранжевой расцветке. На крышке контейнера был знак биологической опасности.

— Что это? — Спросил Илья.

— Знак биологической опасности. — Ответила Софья. — Контейнер лучше не трогать. Надо посмотреть, что это за документация.

Я взял первую папку сверху. Она была очень толстой. Открыл её. Там находились журналы. Открыл первый журнал. Посмотрел, потом протянул его Софье.

— Первая запись сделана 26 марта прошлого года. Когда началась пандемия?

— В ноябре ВОЗ объявил режим эпидемии. — Ответила Софья. Ольга с Еленой кивнули. — В декабре уже режим глобальной пандемии. У нас болезнь из-за наступившей зимы притормозилась, но не сильно. Январь и февраль ещё как-то пытались сдержать распространение болезни. Правда не удачно. Там, где было тепло болезнь уже во всю свирепствовала. Там начался обвал органов управления, воцарилась анархия. У нас это началось в марте- начале апреля. К середине мая и у нас уже всё было кончено. Африка, Азия Обе Америки уже всё. В апреле полностью обрушился интернет. Исчезло телевидение. Вся человеческая цивилизация была уничтожена за 7–8 месяцев. Выжили те, кто имел природный иммунитет. То есть мы с вами.

— А судя по этим записям, я правильно угадал, опыты с вирусом, на основе которого сделали вакцину от СПИДа велись как минимум за полгода до начала эпидемии.

— Они велись ещё раньше. Пробовали разные варианты на протяжении длительного времени. А вот с этим вирусом, на сколько я в курсе, работа была начата года полтора назад. — Софья просматривала журнал. — Здесь работа велась с мутировавшим вирусом. Так, давайте всю документацию сюда, к нам в госпиталь. У меня там есть аппаратура. Сначала ознакомимся с девочками со всеми этими бумагами. Уверена здесь сказано, что в контейнере. Контейнер не вскрывать. Его лучше поместить в надёжное место, где до него никто не доберётся.

— Может его вообще сжечь? — Предложил Алексей. — Не сам контейнер, а то, что внутри. От греха подальше.

— Ни в коем случае! — Вскинулась Софья. — Ты с ума сошёл, Алексей? Здесь может находиться ключ как к самой болезни, так и к тому, почему вирус воздействовал на некоторых людей именно таким образом, что началась генетическая мутация. Как, например, у Люси. Я сколько времени пытаюсь в этом разобраться. Но у меня мало исходных данных. А здесь… — Она замолчала, прижав журнал к груди.

— Никто ничего сжигать пока не будет. — Сказал я. — Я согласен с Софьей. Контейнер оставим в ящике. Ящик унесём обратно в броневагон. Георгич, нужен замок. А все бумаги и документы женщины заберут к себе. Пусть разбираются.

— Марк, Софья. Но я всего лишь хирург и то недоучившийся. Как я смогу помочь в этом деле?

— Оля, ты медик. Лена тоже не биолог и вирусолог. Но базовые знания вам давались. Другим специалистов у нас нет.

— Ладно. Чем смогу, тем и помогу.

— Вот и ладно. С этого момента Софья назначается руководителем исследовательской группы. — Подвёл я итог дискуссии.

— Прямо так официально? — Улыбнулась Софья.

— Конечно. У нас не шалман и шараш-монтаж. Мы ЭШЕЛОН. И мы все серьёзные люди.

— Верю, Марк. — Софья улыбнулась. — Скажи, а где вы это взяли?

— В последнем вагоне пассажирского поезда.

— Как интересно. В простом пассажирском вагоне?

— Он не совсем простой, и не совсем пассажирский, если быть более точным.

— Там Софья бронированный вагон. — Встрял Илья. — Часть золотого запаса куда-то вывозили. И часть алмазного фонда. Так Марк сказал.

— Что, золото что ли перевозили? — Спросила Ольга.

— Да. И бриллианты. — Илья продолжал чесать языком. — Артём там своей Вале такое колье бриллиантовое отхватил. А мне Марк не даёт для Анны.

Все три дамы — Софья, Ольга и Елена перевели взгляды с Ильи на меня.

— Поясни, милый? — Ольга вопросительно смотрела на меня.

— Чего пояснять?

— О каком алмазном фонде идёт речь и что за колье?

— Обыкновенном. В Москве который был. Я думаю, что когда вся эта катавасия началась, то золотой запас страны и алмазный фонд стали частями вывозить в разные места, чтобы сохранить. Не знаю сумели ли всё вывезти или нет, но эту часть не смогли довести до пункта назначения.

— И много там алмазов?

— Достаточно. Я не знаю сколько. Но у нас есть опись, проверим её и будем знать, что везли конкретно.

— Что за колье? — Не отставала Ольга.

— Обыкновенное колье. В алмазном фонде не только сами алмазы и бриллианты, но и изделья из них. Самое знаменитое, это большая императорская корона.

— Она что, здесь? — Глаза у Ольги стали величиной с олимпийскую медаль.

— Не знаю. Мы только два ящика открыли, посмотрели. И то так поверхностно.

— Артём, покажи колье. — Потребовала моя жёнушка. Он посмотрел на меня, словно спрашивая, что делать? Блин.

— Лёль, ну колье и колье. Потом посмотришь. — Я решил замять дело, а то сейчас начнётся утро в деревне.

— Артём, покажи колье! — Супруга не обращала на меня внимания. Да что ты с ней будешь делать⁈ Артём виновато посмотрел на меня, пожал плечами и вытащил из внутреннего кармана куртки футляр. Открыл его. Женщины замерли.

— Боже, какая красота! — Проговорила восхищенно Елена. Полюбовавшись некоторое время, Ольга посмотрела на меня.

— А нам?

— Лёль. Подожди. Давай мы разберёмся с тем, что к нам попало. Я тебя прошу. И всем нашим женщинам будут подарки. Обещаю.

— То есть, Валентине сейчас можно такую красоту иметь, а нам потом?

— Оль. Я тебе тоже не хилую побрякушку подогнал после потрошения банковских ячеек. Там тоже не слабые камушки.

— Там рубины. А здесь бриллианты.

— Но ты даже с рубинами не надевала ни разу.

— А где я их буду надевать? Когда на выезд с тобой еду что ли?

— Тогда зачем тебе эти цацки, не понимаю.

— Надо. Пусть лежат. Зато я могу надеть их в любой момент. Это греет душу. А если нет, то и надевать нечего. Итак, муж мой?

— Лёль, я же сказал. Перестань. Будет всё.

— Хорошо. Как скажешь, МУЖ. — Последнее слово она особо выделила. Да мать моя женщина! Женщины забрали карты памяти, всю документацию, оставили только сам контейнер, и ушли.

— Георгич, поставь замки на двери.

— Хорошо. Замки возьму с дверей других вагонов.

— Хорошо. И надо отцеплять вагон. Вот только, как мы его подцепим к себе? Манёвренного тепловоза нет.

— Подцепим. Не беспокойся. — Успокоил меня Георгич. — Я знаю как.

— Марк, — обратился ко мне Илья, — тогда заодно и купейный вагон отцепим.

— Зачем?

— Ты что, забыл? Вагон для свиданий.

— Что за дом свиданий? — Тут же спросил Артём.

— Короче, цепляется к нам купейный вагон. Кто хочет от души потрахаться, идёт туда. Работать будут только три купе, в начале вагона, в середине и в конце. Сейчас то с женой или подругой уединится негде, практически. Так ведь? Везде народ. Это идея Ильи. — Ответил Артёму.

— Хорошая идея. А почему только три купе? Там же больше.

— Это чтобы не слышали друг друга. Стенки между купе тонкие.

— Понятно. Я за!

— Я даже не сомневался. — Ответил ему. Мы все посмеялись.

Заменили замок на двери. Потом начались манёвры. Это тот ещё геморрой. Даже БТР пришлось снимать с платформы, что бы он толкал вагоны. Причём по одиночке. Сначала бронированный вагон, потом простой. Сам пассажирский состав загнали на левую ветку магистрального пути. Бронированный вагон и простой, на третью ветку стационарных путей. Отцепили свой последний броневагон с зенитной установкой, протащили остальной состав на правую ветку магистрального пути, потом сдавали назад на тот стационарный путь, где стояли оба вновь приобретённые вагоны. Подцепили их. Потом вновь на магистральный путь, и назад на тот путь, где стоял наш броневагон.

После всех этих манипуляций, когда вздохнули облегчённо, ко мне пришла женская делегация в большом составе.

— Марк, — паровозом выступала моя мать при активной поддержке моей жены, — как я понимаю, вы обнаружили вагон с частью алмазного фонда. Я всё верно сказала?

— Всё верно.

— Тогда объясни мне, сын, почему одним можно иметь украшения из этого фонда, а другим нет?

Мля, так и знал, что будет головняк.

— Кто сказал такую чушь? Я не говорил, что одним можно, а другим нет. Так подожди, я понял кто такое сказал. — Смотрел в упор на Ольгу. Она сделала неприступный вид правой женщины и чуть ли не нижнюю челюсть вперёд выдвинула. — Да, Лёля, не знал, что ты такая. Не мытьём, так катаньем. Решила тяжёлую артиллерию подтянуть в лице моей матери? Так вот, что я скажу. Артём сейчас вернёт колье назад… Вернёшь, Артём. Никуда оно от твоей Валентины не денется. Всё остальное будет после того, как мы проведём инвентаризацию всего, что нам попало. Пока мы не разберёмся, никто ничего не получит. Но я обещаю, что каждая женщина получит свою красивую цацку с бриллиантами или рубинами, или изумрудами. Я не собираюсь сидеть на этом как царь Кащей, которых чах над златом. Всем понятно. А сейчас немедленно прекратить саботаж и балаган. Расходитесь по своим местам.

На жену даже не посмотрел. Отвернулся. Эшелон двинулся дальше на запад. Впереди был Абакан и Красноярское водохранилище. В команду, которая должна была провести инвентаризацию взял Стаса, Василия, свою мать, как гражданскую главу, Ольгу бортанул сразу. Считали слитки, монеты, сверяясь со списком. Потом вскрывали ящики из алмазного фонда. Большой императорской короны, конечно, не нашли. Даже посмеялись над этим. Но и по мимо ней там было много чего.

Я впервые тогда с удивлением узнал, что алмазный фонд состоит не только из бриллиантов, то есть огранённых алмазов, а также не огранённых, рубинов изумрудов и сапфиров. Здесь были и редкие по красоте турмалины. Я впервые тогда услышал это название. Сначала подумал, что это рубины. Кроме этого, там были камни шпинель. Хризалиты, уникальные по своей чистоте и другие драгоценные и полудрагоценные камни, которые использовались при создании украшений.

Исторических ценностей, то есть украшения 18–19 веков оказалось не так много. Но они были. Пара диадем, броши, заколки для волос, браслеты, ожерелья, перстни, подвески. Но в основном украшения были уже созданные советскими и российскими мастерами во второй половине 20 — начале 21 века. Сверяя список, обнаружили орден Андрея Первозванного — высший орден Российской империи. Он состоял из самого ордена в виде креста апостола Андрея — косой крест с распятым святым на фоне двуглавого орла, украшенные бриллиантами. Серебряной орденской восьмиконечной звезды, так же усыпанной бриллиантами и золотой орденской цепью, каждое звено которой так же было украшено бриллиантами. Все три атрибута ордена имели место быть. Орден Святой Екатерины. Так же украшенной бриллиантами. Диадема из бриллиантов на подвесках, императрицы Елизаветы Алексеевны, жены императора Александра Первого. Так же здесь были два советских ордена «Победы» украшенных бриллиантами. Ими награждался высший командный состав Красной армии по итогам Великой Отечественной войны. Это тоже один из самых дорогих орденов в мире. По мимо двух орденов «Победы». Имелось и три советских маршальских звезды — золотая звезда, украшенная бриллиантом. Помещалась на маршальский галстук. И что самое поразительное, легендарный алмаз «Шах». Я его только по телевизору видел. Мы все смотрели на него восхищенно. Мама, взял алмаз в руки сказала, глядя на камень:

— Я видела его ещё молодой. Мы, Марк, с твоим отцом ездили в Москву, сразу после свадьбы. Там ходили на выставку алмазного фонда. Это удивительный алмаз. Он имеет форму октаэдра. С точки зрения индийских ювелиров, высший алмаз должен быть абсолютно прозрачным и иметь вершины, грани и рёбра в количестве 6, 8 и 12. Они должны быть острыми, ровными и прямолинейными. То есть, алмаз должен иметь кристаллографическую решётку восьмигранника, а это и есть октаэдр. Все грани, рёбра и вершины этого алмаза естественные. Он не был обработан, был только отшлифован. Он абсолютно прозрачен, имеет только чуть желтоватый оттенок. Видите? Это идеальный алмаз. Его история насчитывает более четырёх столетий. Первый его хозяин, был князем западной Индии, толи раджа, толи магараджа. Я точно не помню… Хотя нет, он именовал себя султаном, так как был мусульманином. Этот султан так восхитился алмазом, что назвал его «перстом Аллаха». Учитывая идеально ровные стороны алмаза, султан захотел увековечить своё имя. И поручил одному из своих ювелиров сделать гравировку на одной из сторон камня. А в то время, это было очень трудным делом, ведь как известно алмаз самый твёрдый минерал и поцарапать его невозможно. Но ювелир справился с этим делом. Так на алмазе «Шах» появилась первая надпись арабской вязью. В ней указывалось имя султана и стояла дата. По нашему летоисчислению, это конец 16 века. Но этот алмаз не долго пробыл у султана Западной Индии. Тогда же в конце 16 века в его пределы вторглось войско империи Великих Моголов. Княжество было захвачено, а вся казна султана вывезена в Дели, столицу Великих Моголов. Алмаз пролежал в сокровищнице в Дели 40 или 50 лет, пока не попался на глаза молодому правителю, который взошёл на престол своих предков. Я не помню его имя, но это был именно тот правитель, который построил в честь своей жены одно из чудес света мавзолей Тадж Махал, где и была похоронена его любимая супруга. По мимо того, что он был правителем обширной империи, этот шах, а они именовали себя шахами, занимался ещё, сам лично и огранкой алмазов. По преданию именно он сделал вторую надпись на этом алмазе. Это произошло во второй половине 17 века. Ирония в том, что его сверг с престола собственный сын, который до этого убил своих троих родных братьев. А отца заключил в крепость, окна его камеры выходили на Тадж Махал. Это чтобы отец смотрел на мавзолей своей любимой жены и матери нынешнего шаха и не скучал. В первой половине 18 века империя Великих Моголов переживала не лучшие времена и в её пределы вторглись персы. Они разбили армию шаха Индии и захватили Дели. Им достались просто огромные сокровища, которые копились в империи Великих Моголов в течении более чем 300-х лет. Сокровища вывозили целыми караванами. Тогда же в Тегеран и попал алмаз. Третья надпись была сделана уже в Персии. В конце 18 века, персидский шах, в честь своего 30-ти летнего правления решил сделать третью надпись на ещё одной стороне алмаза. Гранильщики Персии с этим справились. В 1829 году алмаз попал в Россию. Его привез младший сын персидского шаха, после того, как посольство российской империи в Тегеране было разгромлено религиозными фанатиками. И именно тогда же был убит Грибоедов, автор «Горе от ума». Он и возглавлял русское посольство. Возникла угроза новой войны Персии с Россией. Но Персия не могла воевать. Она ещё не оправилась от сильнейшего поражения от русской армии в ходе недавней войны за Армению. Вот один из царевичей и поехал в Россию с посольством, чтобы уладить возникшую проблему. Он же и подарил императору Николаю Первому алмаз «Шах». Говорят, что так персы откупились от крови Грибоедова. Никогда не думала, что этот знаменитый алмаз мы найдём вот так, на какой-то заштатной станции.

— Предлагаю следующее, — сказал я, обращаясь ко всем, кто был в вагоне, — все изделия и камни имеющие историческую ценность никому не давать. Они составят наш не прикосновенный стратегический резерв. Это история. Память. Как и ордена. Ибо нечего цеплять на себя то, на что ты не имеешь права. Женщинам дать те украшения, которые сделаны были уже нашими мастерами, то есть в 20 и начале 21 века. Этого тоже достаточно. Пожалуйста, кольца, перстни, подвески, броши, ожерелья, диадемы, браслеты, заколки. Надеюсь, все согласны со мной?

Все согласились. Кстати, ожерелье, которое Артём выбрал для своей Валентины, оказалось изготовленным в 80-х годах 20 века. Так что никаких проблем с передачей Валентине не было. А ещё я с удивление узнал, что в алмазном фонде оказывается хранились и самородки — золотые и платиновые, крупные и имевшие необычные формы. И что самое удивительно, оказывается в алмазном фонде хранились и золотые царские червонцы. Я недоумённо посмотрел на мать.

— Мам, что-то я не понял? А разве они не за золотым запасом числятся?

— А я откуда знаю?

— А кто знает?

— А какая разница теперь уже? Тебе не всё ли равно?

— Да, в общем-то по барабану.

— Ну и всё.

Всё сошлось, согласно спискам и описи. Определили, что отдадим женщинам. Ну а что, они тоже, пусть даже так, но имеют право на дорогие цацки, которые многие из них в прошлой жизни, в глаза не видели и о которых даже мечтать не смели.

Колеса мерно постукивали по стыкам рельс. Я сидел над картой железных дорог. Рядом пристроилась Люся, залезла с ногами на лежак купе. Смотрела то на карту, то на меня. Потом молча протянула мне монету, которую взяла в броневагоне из инкассаторского мешка. Я посмотрел на монету на её ладошке.

— Что, Люся? — Она сжала кулачок и прижала его к груди, потом опять протянула и раскрыла его. Я ничего не понимал. Отложил карту. — Люся, я не понимаю. — Она вновь повторила свой жест и смотрела на меня как то просяще.

— Марк, она просит сделать ей медальон. — Сказала Ольга. Мы не разговаривали. Я её полностью игнорировал, даже спал в соседнем купе. Сначала Оля пыталась качать права. Но я просто перестал её замечать. Потом попыталась подъехать на кривой кобыле, надела чулки и прочие аксессуары для соблазнения. Сказала, что забронировала номер в вагоне для свиданий. Но я проигнорировал и это. Не разговаривал, не замечал и полностью её игнорировал. Когда подошли к мосту через Енисей, она попыталась пристроится к команде. Сказал, что она лишняя. И вообще в её услугах команда не нуждается. Она попыталась дёрнуться, но жёстко это пресёк.

— Ты кто такая, чтобы игнорировать приказ старшего эшелона? Моя жена? Так это можно исправить, очень быстро. И не надо на меня так смотреть. Поняла? Приказ не обсуждается, а выполняется. Детский сад закончился. Я думал ты умная женщина. Но вижу ошибся. Ты меня очень сильно разочаровала. Поэтому, иди в вагон и сиди там. Ты кто? Ты медик, вот и сиди в медвагоне. Больше от тебя не требуется.

— Я снайпер. А группе нужен снайпер.

— Я нашёл другого снайпера. Свободна. И не вздумай нарушить мой приказ. Завтра обращусь к матери. Пусть разводит нас. Мне не нужна жена, которая делает всё, чтобы ухудшить то, что я делаю. Я отвечаю за весь эшелон. А ты… Мне нужна жена, с которой я буду делать всё в тандеме. А ты, похоже, берега потеряла. Ради красивой цацки чуть мне бардак не устроила. Получила цацку с брюликами? Счастлива? Вот и живи с этим. Пошла вон отсюда.

Она ушла. Мост проверили без неё. И вот сейчас, я сидел смотрел карту. Ольга сидела напротив меня и молчала. На лежак забралась с ногами, словно ей было холодно. Всё-таки, пусть я здесь больше и не спал, но это купе оставалось моей штаб-квартирой.

— Какой медальон? — Спросил её.

— Обыкновенный. Сделай дырку в монете. Потом шнурок взять и повесить Люсе его на шею. — сказала Ольга глядя на меня из-под лобья.

Я встал. Отдал монету Люси.

— Пойдём. Сделаем тебе тоже красивую цацку.

Мы как раз остановились. Прошли с ней в техвагон. Там были нужные станки. В том числе и сверлильный. Выбрал самое тонкое сверло. Не совсем, конечно, но сделать дырку под шнурок хватало. Просверлил монету. Люся постоянно была со мной. Смотрела. Хотела схватиться за сверло. Еле успел её руку убрать.

— Люся! Не трогай.

Потом вернулись с ней назад в купе нашего вагона. Ольга протянула мне тесёмку.

— Это из бижутерии. Там был тоже медальон. Я его убрала. Цепляй за колечко монету. Люся наденет, монета ровно на груди лежать будет.

Забрал. Надел монету на колечко тесёмки, потом надел на шею девочки. Закрыл на замочек.

— Ну вот, Люся. Теперь ты богатая невеста. — Усмехнулся я. Люся гладила монету у себя на груди. Потом посмотрела на меня. Улыбнулась и прижалась ко мне. Я погладил её по волосам. Люся отстранилась и выскочила из купе.

Пересекли границу с Хакасией. Подошли к Абакану. Сразу соваться туда не стали. Запустили дрон. Путей на станции было пять. Четвёртый и пятый путь были заняты. На одном стоял пассажирский поезд. На другом товарняк. Здание вокзала одноэтажное. Город начинался сразу за вокзалом. Над путями нависал переход на платформы. У меня в купе собрались все ответственные, Стас, Василий, Георгич, мама. Передо мной на столе лежала карта.

— Впереди Абакан. У него пять путей, два заняты. Пассажирский и товарняк.

— Товарняк будем смотреть? — Задал вопрос Василий.

— Да судя по съёмки с дрона, там ничего хорошего. Вон несколько открытых вагонов, для перевозки угля или других грузов. Правда там не уголь, а какая хрень в полиэтиленовых упаковках. Вон пара цистерн, но там явно не соляра или бензин. Эти цистерны больше приспособлены для перевозки какой-нибудь химии. Дальше закрытые вагоны. Что в них, бог его знает. Но они не вскрыты, значит из людей тут никого близко нет. Платформа, но пустая. Потом ещё вагоны.

— В город заходить будем? — Задал вопрос Стас.

— Зачем?

— Посмотреть, что да как? Может, что полезное нароем.

— Я против. Пути свободные, надо проскочить Абакан. Не люблю я с некоторых пор такие вот города. И вообще города любить перестал. — Сказал присутствующим.

— Я, в общем-то, тоже. — Поддержал меня Василий. — Так что предлагаю просто проскочить и уйти дальше.

— Согласен. Не надо тут задерживаться. — Сказал своё слово Георгич.

— Ну я тогда тоже за это. Тем более, вроде всего хватает. — Сказал Стас. Подумав, продолжил. — Фруктов бы не мешало.

— Где ты здесь фрукты возьмёшь? — Спросил его. — Вот если сады увидим, тогда можно ещё собрать и то, если эти самые фрукты не сгнили ещё на ветках. Октябрь всё-таки.

Эшелон понемногу двинулся вперёд. Лязгнули сцепки вагонов. Все заняли свои места, согласно боевым расчётам. Мимо проплыло назад здание вокзала. Эшелон двигался не быстро. Мало ли что. Хотя с дрона просмотрели, пути дальше были чистые. Это радовало. Не торопясь, но и не медленно прошли Абакан. Когда выскочили на магистральную колею, я вздохнул с облегчением. На хрен нам эти города, мы как-нибудь и без них обойдёмся. Тем более, когда покидали подъездные пути, с левого борта одного из бронированных вагонов ударила длинная пулемётная очередь. Я связался по внутренней связи с вагоном:

— Это Марк. Почему стреляли?

— Двух диких видели.

— Точно диких?

— Точно. Слишком высоко прыгнул один из них на стену вокзала.

— Зацепили?

— Нет. Слишком шустрые.

Я выглянул в коридор. Люси нигде не было. Твою душу! Неужели соскочила и побежала разбираться со своими почти соплеменниками. Рванул на платформу. Но выскочить не успел. С платформы в вагон ловко залезла Люся. Я выдохнул.

— Ты куда бегала? — Она посмотрела на меня удивлённо. Потом указала назад, на платформу. — Люся, пожалуйста, сестрёнка. Увидишь диких, прошу тебя, не надо на них ломиться с ножом на перевес. — Не знаю понимала ли она меня. Но подошла, погладила по плечу. Потянулась ко мне и потёрлась своим носиком о мой. — Ладно, пойдём пить чай, с печеньем.

Чай Люся, конечно, не пила, а вот печенье тоже любила. Сразу целую печенюшку заталкивала в рот и довольно её поедала. ЯЧ сходил и налил из «титана» себе в стакан в подстаканнике кипятку. Положил туда пакетик с чаем. Из купе проводников, где у нас был небольшой склад всяких вкусностей, для чая и лёгкого перекуса, а так же для закуски под пару рюмок, пачку печенья «Юбилейное». Принёс всё в купе. Ольга продолжала сидеть в углу, поджав под себя ноги. Глаза были заплаканные. Рядом с ней, так же с ногами залезла Люся. Смотрела на меня вопросительно. Я раскрыл пачку и положил перед Люсей пару печенек. Она быстро их схрумкала, посмотрела на меня вопросительно и показала на остальные печенюшки. Но не трогала. Вообще Люся с каждым днём становилась всё более понимающей и даже послушной, что меня особо радовало. Но я не расслаблялся, так как Люся очень быстро могла забыть зачатки привитой ей цивилизации. Взял себе три штуки, остальное придвинул ей. Она взяла одну и положила рядом с Ольгой.

— Спасибо Люся. — Поблагодарила девочку Ольга. Люся, выполнив ритуал вежливости, начала поедать печенье. Вообще Люся делилась едой только со мной, с Ольгой и с Софьей. Больше ни с кем. Я пил чай, ел печенье и рассматривал карту. Впереди была станция Тигей. Там шла развилка. Одна ветка уходила на север, вторая опускалась южнее. Нам нужна была южная ветка.

Люся, съев всё печенье, коснулась моего плеча. Посмотрела вопросительно.

— Люся, тебе сколько не дай, всё мало. Извини, ты целую пачку заточила только в путь. Жди следующего раза, вернее вечера. Вечером ещё угощу.

Девочка поняла, что больше ничего не будет, опять тронула меня за плечо и указала на выход из купе.

— Погулять хочешь? — Она улыбнулась. — Непоседа ты. Шило у тебя в заднице. Но что с тобой делать? Ничего не сделаешь. Иди гуляй, только из эшелона не уходить. Понятно? — Она улыбнулась. Это значит, что поняла. — Иди. — Люся моментально исчезла. В купе пришли Илья с Анной. Оба посмотрели сначала на меня, потом на Ольгу. Заметил, как Ольга отрицательно качнула головой. Я сделал вид, что не заметил, что мне всё равно. Анна вздохнула и полезла на верхнюю полку, завалилась спать. Илья украл её простынёй. Сам сел напротив меня.

— Что смотришь?

— Карту. Не заметно?

— И что там у нас дальше?

— Тигей. Станция. — Ответил Илье.

— Большая?

— Понятия не имею. Но она узловая.

— Узловая?

— Да. Там путь раздваивается. Одна ветка уходит на север, вторая идёт южнее. Нам надо на ту, что южнее.

— Тебя что-то беспокоит, Марк?

— Меня всё беспокоит и везде. Много там зданий рядом со станцией или нет. Свободные ли пути или нет?

— Подойдём, узнаем.

Я смотрел в окно. Хакасия, здесь в избытке и степей и гор. Красиво тут и осенью том числе. Все молчали. На Ольгу внимания я так и продолжал не обращать.

— Марк, — по внутренней связи услышал голос Георгича, — впереди станция. Маленькая. Я останавливаюсь?

— Да, тормозни. — Встал. Надел бронник. Пистолет в кобуре. Автомат, АК-12, повесил справой стороны стволом вниз. — Илья, на выход.

— Карабин, Марк, брать не будешь? — Задал вопрос Илья.

— Не надо. Смотри, степь кругом. Там вон только гора.

Ольга тоже встала. Смотрела на меня. Глаза красные, опухшие. Я спокойно посмотрел на неё.

— Ты не идёшь. Ты не член команды.

— Марк, но я… — Голос дрожит.

— Я больше не повторяю два раза свои приказы. Если тебе этого не понятно до сих пор, тогда тем более, ты не идёшь. Иди в медицинский вагон.

Вышел из купе. Илья выскочил за мной. Эшелон остановился. Я соскочил с подножки вагона на землю. За мной выгрузилась остальная моя команда. Артём на этот раз, кроме автомата держал в руках СВД. Теперь он был за снайпера. Мы прошли к головной платформе, где была установлена пушка ЗИС-3. Расчёт орудия уже занимал свои места. Стояли смотрели на станцию. Я смотрел на неё в бинокль. Все молчали, ждали команды. К нам подошли Василий и Стас.

— Что думаешь, Марк? — Спросил Василий.

— Запускай дрон, Вася. Станция похоже не большая. Пути вроде чистые. Посмотрим на саму станцию.

Парнишка из людей Василия запустил дрон. Смотрели на экран монитора. Дрон пролетел над путями. Они были чистые. Только на одном из них стоял манёвренный тепловоз. Сама станция маленькая. Всего две улицы. Народу и раньше здесь было не много, а сейчас, судя по картинке, вообще никого. Мы залезли на платформу с орудием. Дал команду Георгичу двигаться. Медленно зашли на саму станцию. Николай залез на кран. Смотрел в бинокль с него.

— Марк, вижу озеро. Километра три отсюда.

— И что это нам даёт?

— Не знаю. Ты командир, ты и решай.

Перед железнодорожным узлом, где ответвлялась ветка на север остановились.

— Марк, — обратился ко мне Стас, — может тормознём? Смотри здесь степь. Скотину выгоним, пусть погуляет.

— Стас, мы и так время теряем. Это ладно погода хорошая стоит. Но ночью уже заморозки. Ночью уже минус. Нам надо проскочить Хакасию, как можно быстрее. И уйти ещё южнее.

— Марк. — С крана слез Николай. — Там озеро. Порыбачить бы.

— Тебе, что рыбы не хватает?

— Марк, рыбалка, это искусство. Дело не в улове, а в процессе.

— Рыбак что ли заядлый?

— Есть такое. У меня два пристрастия, это рыбалка и охота.

— А женщины? — Усмехнулся Артём.

— Ну, женщины… Женщины, это другое.

— Что другое? — Спросил его, усмехнувшись.

— Женщины это… Это песня. Которую поёшь с душой.

— Душевный ты наш. — Захохотал Василий. Все остальные его поддержали.

— Дядь Василий, Марк! — Услышали голос паренька, который управлял дроном. — У нас гости. Ничего себе!

— Что? Мы все вновь уставились на монитор.

— По северной ветке, видите. К нам движется.

Точно. По северной ветке к станции двигался тоже эшелон. Только меньше нашего. И похож был на эшелоны из фильмов про апокалипсис. Впереди поезда шла первой платформа, как и у нас, только простая, не железнодорожный кран. Борта платформы были нарощены мешками с песком. И там имелось орудие. 100-миллимитровое противотанковое орудие «Рапира». За платформой шёл вагон, переделанный из простого пассажирского. Он был обшит металлическими листами. Вместо окон — узкие бойницы, из которых торчали стволы пулемётов. А на крыше башня от танка Т-55. По бортам вагоны была закреплена колючая проволока. За ним шёл сам локомотив, тепловоз, так же обшитый металлическими листами, по верх которой была колючая проволока. За тепловозом шло ещё два самопально бронированных вагона, но без танковых башен. Потом платформа с корейским кран-бортом «Хюндай». Далее простой, товарный вагон, не бронированный. Ещё один бронированный вагон. Потом опять два товарных вагона и последней шла платформа с зенитной пушкой. Похоже, она предназначалась для ведения огня по тем, кто мог преследовать их или попытался бы напасть сзади. Платформа тоже была защищена мешками с песком. И ещё, все борта их бронепоезда были разрисованы черепами со скрещенными костями и разными жуткими рожами. А ещё имелась надпись: «Анархия — мать порядка!» Блин, как страшно-то, одуреть. Цирк на колёсах. Это они так пугают заранее что ли? Анархисты, мать их?

— Что за зенитка? — Спросил кто-то.

— Хрен знает. Ответил Стас. Похоже, либо это 72-К, калибр 25 миллиметров. Либо 61-К, калибра 37 миллиметров. Ближе дрон надо. Плохо видно. Но что та, что другая, все они времён Великой Отечественной. Но вещь в наше время просто убойная. Обе зенитки автоматы. Можно вести стрельбу не только по воздушным, но и по наземным целям.

— Дрон убирайте. Иначе собьют. — Велел я. На экране было видно, что на дрон стала наводиться зенитка с последней платформы. Там места уже занял боевой расчёт. — Внимание, боевая тревога. Всем занять свои места, согласна боевого расчёта.

В нашем эшелоне народ засуетился. Чужой поезд подходил к нам с севера. Мы стояли по отношению к нему правой стороной, чуть наискось. Соответственно к нам была обращена их левый борт. Бронепоезд стал замедлять ход и остановился примерно в километре от развилки. Наши орудия, что башенное на броневагоне, что гаубица на платформе и орудия БМП, и ПТ-76М навелись на чужаков. Их таковая башня на вагоне так же навелась на нас. Мы были больше их состава. И фактически по огневой мощи их превосходили. Они остановились. Молчали. Наверное разглядывали нас в оптику, как и мы их. Потом от передней платформы, с «Рапирой» вверх поднялся их дрон.

— Алё, в «Панцире». — Связался по рации с нашими зенитчиками.

— Слушаем, командир.

— Их дрон будет к нам подлетать, дайте короткую очередь из автомата. Но дрон не сбивать. Просто дайте понять, что нам не нравятся их глаза.

— Понял, командир, сделаем.

Дрон стал подлетать к нашему эшелону. Раздалась короткая очередь из 30-ти миллиметровых автоматов. Дрон шарахнулся назад. Похоже ребята поняли, что мы не жалуем их птичку. Но они уже оценили нас. Дрон ушёл назад на платформу. Ещё какое-то время мы и они молчали. Я пробежался в радиорубку. Там уже сидела Анна.

— Слушаешь? — Спросил её. Она кивнула. Сидела в наушниках. Посмотрела на меня. Убрала наушники.

— Марк, они вызывают.

— Включай громкость.

— Эй, на бронепоезде? — Услышал я мужской голос. — Слышите меня? — Анна дала мне микрофон.

— Слышим, слышим.

— Хорошо. Мне бы вашего старшего. — Спросил тот же мужик.

— Говори. Я старший.

— Ну что, старшой, мы как говорить будем, либо молча разойдёмся или стрелять начнём?

— А ты сам-то как предпочитаешь? — Ответил ему вопросом на вопрос. Услышал, как он усмехнулся. В рубку подошли Илья, Василий и Стас. Внимательно слушали.

— Ты случаем не еврей? Вопросом на вопрос?

— А у тебя проблемы с евреями?

— Да, в общем-то, нет никаких проблем.

— Ну вот и хорошо. Вы сами-то кто? Анархисты? И ты, наверное, батько Махно?

Услышал смех в эфире.

— Угадал. Меня так кличут. А тебя как мне величать?

— А я просто Марк. С точки зрения анархистов батьки Махно столетней давности, я золотопогонник, офицер.

— Спец значит? Не дилетант?

— А где ты дилетантов сейчас найдёшь? Они все вымерли, как мамонты в эпоху палеолита.

— Или пашут на не дилетантов. Так ведь, Марк?

— И такое встречается. Глупо отрицать.

— Ну что, Марк, тогда давай встретимся, так сказать лицом к лицу. Поговорим. Определимся, что и как нам быть?

— Давай встретимся. Чего не поговорить? Пострелять всегда успеем.

— В этом ты прав. Пострелять всегда успеем. Где встречаемся?

— На развилке.

— Тогда отгони свой бронепоезд чуть дальше, на такое расстояние, как и мы стоим.

— Не более, чем на двести метров. Извини, но мне не хочется целый километр пилить на своих двоих. Подойдите сами ближе.

— Ближе. У вас стволов больше. Башенное орудие на броневагоне 57 миллиметров?

— Оно самое.

— Автомат?

— Угадал.

— Плюс Д-30 на платформе, ещё 100-миллиметровка у БМП и 57 миллиметровый автомат на ПТ, так ведь? На моей башне калибр хоть и больше, чем на твоей, но твой автомат быстрее. Он нас расковыряет по самую требуху быстрее, чем я сигарету выкурю.

— Так он вас и на километре расковыряет. Так что разницы нет. Зато идти меньше надо.

— Хорошо. Давай через полчаса, на развилке.

— С моей стороны будет трое, включая меня. С твоей тоже трое, ты и двое твоих людей. — Предложил ему.

— Согласен.

Георгич сдал назад на двести метров.

— Марк, кто с тобой пойдёт? — Спросил меня Стас.

— Артём и… — Я оглядел собравшихся.

— Я пойду с тобой. — Сказал Василий.

— Я тоже. — Проговорил Стас.

— Нет. Василий ты точно хочешь идти?

— Конечно, а в чём дело?

— Ты один из командного состава. Ладно, если что случиться, останется Стас. Он возьмёт на себя военное командование. Поэтому идём я, ты, Вася и Артём. Артём готов?

— Всегда готов. Как пионЭр. — Он усмехнулся.

Мы двинулись втроём к развилке. Со стороны чужого бронепоезда, который подошёл к развилке метров на 200–250, тоже шли трое. Встретились. Остановились метрах в трёх друг от друга. Минуту разглядывали, мы их, они нас. Все трое в камуфляже. Хорошо упакованные. Бронежилеты, модульные разгрузки. Пистолеты в нагрудных карманах. У двоих «Стечкины», у третьего «Макаров». У всех троих по АК-74М. И вместо шлемов или кепи, как у меня, на их головах были чёрные банданы с черепом и костями. Двое лет 30–35. По середине стоял здоровяк. Моего роста, но пошире меня. А вот он был лет 50. У него была борода, усы. Но всё аккуратно подстриженное. И у него, кроме «Стечкина» в нагрудной кобуре, через плечо висела кобура с самым настоящим маузером. У его же сопровождающих лиц видно не было. На лицах были маски с черепом. Видны были только глаза. Они все трое так же рассматривали нас. Нашу форму, экипировку. В отличии от этих троих у Василия и Артёма на головах были армейские шлемы в камуфляжном чехле. У меня на голове военная кепи. Наконец здоровяк решил нарушить молчание. Смотрел на меня.

— Как я понимаю, ты Марк?

— Правильно понимаешь. А ты Махно?

— А я Махно. — Он усмехнулся.

— А почему Махно? А, например, не Грицай Таврический? А то Махно то плюгавый, маленького роста был шибзик. А ты явно на него не похож. Больше на Грицай.

— А это кто такой, Грицай Таврический? — Он смотрел на меня удивлённо.

— Как кто? Ты меня удивляешь. Свадьбу в Малиновке видел же?

— А, ты про это⁈ Не, Грицай Таврически, это не про меня. Просто у меня имя Нестор. Вот меня братва и прозвала Махно.

— А вот эти черепа с костями. Это для антуража?

— Что-то в этом роде.

— А анархия, которая мать порядка, это тоже антураж?

— Почему? Что плохого в учении анархистов? Тем более, сейчас как раз их время.

— Я бы не стал утверждать это. У каждого сейчас своя правда, так ведь, Нестор?

— Согласен. У того, у кого оружие, своя правда.

— Значит, Нестор, вы анархисты?

— Я бы так сказал, мы вольные торговцы. Это будет вернее.

— Торговцы? — Глядя на него, усмехнулся.

— Торговцы.

— И мародёры?

— А вы разве нет? Не мародёрствуйте? — Он смотрел, продолжая улыбаться.

— Мародёрствуем. Не буду отрицать. Но мы берём только бесхозное. Не пытаемся у кого-то, что-то отобрать.

— Так и мы так же.

— Тогда нет проблем. Чем торгуем?

— Всем, чем придётся. А что конкретно интересует?

— Например, фрукты.

— Апельсины, манго и бананы? Извини, чего нет, того нет. Чартерные рейсы в жаркие страны отменены по техническим причинам.

— Апельсины, манго и бананы, это, конечно, хорошо. Но нам бы что попроще. Яблоки, груши, вишня, черешня. Можно бруснику, клюкву, чернику, голубику.

— Вишня, черешня, увы, не сезон. Яблоки, если только южнее, как и груши. Хотя у меня есть, Анис полосатый. Правда не много.

— Сколько не много?

— На обмен ящиков десять. Свежие. Урожай конца сентября-начало октября. Вообще брали для себя. Но если так надо, можем продать. Вопрос, что предложишь в обмен или в качестве средства платежа?

— Покажи? — Попросил я его.

— Не вопрос. — Он взял с разгрузки рацию. Включил её. — Бес, приём.

— Слышу тебя, Махно.

— Ящик яблок притащите сюда. Быстрее только.

— Понял. Сейчас сделаем.

Нестор посмотрел на меня.

— Что в обмен или чем заплатишь, Марк?

— А чтобы ты хотел? Могу патронами. Могу золотом.

— А оружием?

— За яблоки? Не смешно, Нестор. А что ты из оружия хочешь?

— Вот такой девайс, как у тебя.

— Автомат за яблоки? И сколько ты готов яблок отдать?

— Я же сказал, десять ящиков. Больше нет. Для себя брали.

— Где?

— Севернее. Но как я понимаю, ты туда навряд ли за яблоками пойдёшь?

— Правильно понимаешь. Ствол за яблоки, слишком дёшево. Может за золото?

— Лучше за ствол.

— А что у тебя ещё есть к обмену, кроме яблок?

— Одежда есть, разная. Камуфляж и для активного отдыха. Спортивная в том числе. Обувь — кроссовки, тактические ботинки и прочая.

— Не интересно. Что ещё?

— Консервы. Мясные, в том числе и мясо птицы в собственном соку. Рыбные. Овощные и компоты из фруктов.

Я отрицательно покачал головой. Нам это пока не надо. Тем более, отдавать за это стволы.

— Есть лекарства. — Услышал Махно.

— Какие?

— Разные. Антибиотики, инсулин, противовирусные, жаропонижающие, обезболивающие. Анестезия. Много что. Ещё есть наркотики.

— О как⁈ Наркота?

— Да. А что такое? Извини, но статья 228 уже не актуальна. А наркоту берут и очень хорошо. Она как средство платежа идёт у некоторых.

— И что за наркота?

— Разная, это какая тебе конкретно нужна. Начиная от легких наркотиков, типа анаша, гашиш, гашишное масло и заканчивая тяжёлыми — экстези и прочая химия, героин. Есть кокс.

— Я понимаю анашу, гашиш. Это можно и здесь сварганить, а герыч с коксом откуда? Герыч с Афгана шёл. Что-то я сомневаюсь, что сейчас кто-то работает там на маковых плантациях. А кокс, это вообще за океаном. Листья коки только там можно взять, типа Колумбия. Или что, чартерные рейсы открыли?

— Чартерные рейсы не открыли и навряд ли откроют. Это всё из старых запасов. У той же полиции на складах вещдоков этого добра навалом. У наркоторговцев тоже было порядочно. Большинство из них умерло, имущество осталось бесхозным. Его только нужно уметь найти.

— А ты, получается, умеешь искать?

Он усмехнулся, кивнул.

— Умею. Мы многое что умеем. Я же говорю, мы торговцы. Вольные торговцы. Ходим туда-сюда. Новые торговые маршруты находим. Народа хоть и мало осталось, но всё равно достаточно. И торговлишка между анклавами начала устанавливаться. У кого-то есть то, чего нет у тебя. У тебя есть то, чего нет у кого-то. Можно, конечно, отжать в наглую, но гарантий нет. А с торговлей гарантий больше. Да и людям интересно, что в других местах происходит.

— И что в основном идёт, как валюта для расчёта?

— Патроны, оружие, медикаменты, наркота.

— А золото?

— И золото тоже. Но только там, где люди более зажиточно живут. А если тебе жрать нечего, на хрена тебе золото?

— Согласен.

— Ещё живой товар хорошо берут.

— Не понял? Рабов что ли?

— Да. Чего так смотришь на меня? Берут. Особенно молодых женщин, девушек. Мужики рожать не могут. Если будет одна баба и много мужиков, то она быстро изотрётся. Толку ноль. А вот когда баб много, а мужик один, толку больше. Согласись?

— Бля. Охренеть… А что ты так Махно смотришь на меня? Я людьми не торгую.

— Ну не торгуешь, дело твоё. Я вижу, ты даже скотину с собой везёшь?

— А мы всё своё с собой везём.

— Далеко идёте?

— Далеко. Туда, где нет зимы.

— Серьёзная заявка. Мы вот тоже на зиму решили откочевать южнее. Ну и торговлишкой более плотно заняться. С юга фрукты таскать собираемся. Продовольствие свежее. Тем более, мясо и в простых вагонах зимой возить можно, а не в рефрижераторах.

— Севернее фруктов нет своих?

— Что сумели вырастить в садоводствах, тем и живут. Но и там много не вырастишь. Мутанты не дают разгуляться.

— Встречался с ними? — Я с любопытством смотрел на Нестора.

— Встречались и ни один раз. У меня на груди след остался хороший.

— А ты думаешь южнее их нет?

— Есть. Они везде есть. Но южнее фруктов больше, а это витамины. Сейчас зимой авитаминоз сильный будет у многих, кто живёт севернее. Я даже не знаю сколько из оставшихся зиму переживут. Кто сумел хорошо подготовится, те выживут. Остальные вымрут. От холода, от голода. Плюс мутанты сожрут сколько.

— Думаешь зимой дикие, которых ты зовёшь мутантами, сумеют выжить?

— А бог его знает. Но я иллюзий не питаю. Если они появились, значит не спроста. И выжить зимой, даже если бегают в лохмотьях, наверное, смогут. Им только жратва нужна. А жратва у них будет. Даже если не люди, то в города уже лесное зверьё потянулось. Знаешь же?

— Знаю. Так давай разберёмся с тем, что мы можем друг у друга купить. Лекарства, мне нужны, хотя своих хватает, но запас карман не тянет. Я сейчас вызову сюда своих медиков, пусть они определяются. Яблоки тоже тащи, посмотрим. Одежду, обувь не надо, своего в достатке.

— Где обмен будет? — Спросил Махно.

— А давай прямо здесь. Разборные столы есть?

— Есть, как не быть. Мы же торговцы.

— Тащите сюда. Выкладывайте образцы товара. Мои посмотрят, если чем заинтересуются, купят. Так устроит?

— Вполне. Значит торгуем? Воевать не будем?

— А оно тебе надо, Махно? Нам, по сути, мало что надо. Мы обеспечены почти всем. Продовольствие возьмём. Не всё, а то, что посчитаем нужным. Медикаменты возьмём те, которые определят наши медики. Ну а остальное, на усмотрение. Если тебя устраивает такой вариант, тогда давай торговать. Если нет, то мы спокойно разбегаемся, как в море корабли, без ущерба друг другу. Ты же не хочешь терять своих людей, Нестор?

— Нет.

— Вот и не хочу. А махать кулаками можно только в крайнем случае, когда у тебя нет выбора.

— Согласен. — Он кивнул мне.

— Тогда расходимся. Как только вы готовы будете с товаром, мы подойдём. Обещаю, что никакой подляны с моей стороны не будет. И всё пройдёт ровно, Нестор, если и твои люди будут без подлян.

— Договорились…

…Когда Махно и двое его подручных возвращались, один из них, по кличке Хмурый сказал:

— Махно, а их эшелон очень вкусный.

— Вкусный не то слово, Хмурый. Он очень сладкий. И везут они очень много вкусняшек. И бабы у них там есть и не мало. Я уверен в этом. Думаю, мы даже сами это скоро увидим. Вот только этот эшелон нам не по зубам. Ребята хорошо упаковались. Сразу видно, хорошо готовились и основательно. По сравнению с нашей самопальной бронёй их броня заводская. Где-то они аж целый два бронепоезда надыбали. Один современный, второй времён Гражданской или Великой Отечественной. Но даже это всё равно заводская броня, а не как у нас, пусть и сделанная в депо. И стволов у них больше и людей. Два 57 миллиметровых автомата. Новые причём. На вагоне и у ПТ. Сотка у БМП и тридцатимиллиметровка. Плюс такая же на БТР-82А, а не как у нас пулемёт Владимирова. Гаубица Д-30. На платформе ЗПУ-2 и Миномёт «Василёк». Плюс на башне броневагона ещё и корнеты установлены. И в последнем броневагоне спаренный автомат 23-миллиметра. Баланс явно не в нашу пользу. Если их брать, то только внезапно. А внезапно не получится. Этот Марк, та ещё волчара. В нашу миролюбивость не поверил ни на грош. Так что пока мы рядом с ними, будем всё время под их прицелом. Если схватимся с ними, но останемся здесь догорать. Мы, конечно, им тоже разворотим, но не смертельно. Наше главное орудие гораздо менее скорострельное. Автомата заряжания нет. И они в первую очередь из своих 57-миллиметровок именно вагон с башней расковыряют. Видишь, оба орудия наведены именно на этот вагон? Так что, этот кусок сладкого пирога пролетает мимо нашего рта. Будем торговать.

Махно и его команда были на самом деле торговцами. А заодно и натуральными разбойниками-корсарами. Всё, как и в прежние времена, начиная с античности и заканчивая новым временем, когда стали по всеми миру преследовать за пиратство. Кто такие купцы были тогда? Если видели, что отжать не могут без больших потерь, то превращались в мирных торговцев. Если видели, что могут отжать хабар на халяву, отжимали, даже не думая долго. Ничего с тех времён не изменилось. А особенно сейчас, когда законы цивилизованного мира перестали действовать. И всё вернулось на круги своя. В данном случае Махно решил не обострять, а лучше торговать…

Я залез в вагон, прошёл в купе. Ольга всё так же сидела возле окна. Глаза были мокрые. Когда я зашёл, она посмотрела на меня.

— Ольга, надо посмотреть лекарства, которые есть у этих вольных торговцев. Они так представились. Елену с собой возьмёшь. Посмотрите. Он сказал у них есть средства анестезии. — По внутренней связи связался с медвагоном. — Лена, подойди ко мне в купе. Есть разговор.

— Хорошо, Марк.

В купе зашла мама, Стас, Василий.

— Марк? — Мама смотрела на меня. — Василий сказал, что это торговцы.

— Торговцы. Вполне может быть. Но при этом и мародёры. Берут всё, что плохо лежит. На нас они вряд ли полезут. Мы по круче их будем. Но расслабляться нельзя. Этот Махно тот ещё жучила. Поэтому уровень тревоги сохраняется. Боевые расчёты остаются на своих местах. Сейчас они притащат к развилке образцы товаров, которые у них есть. Надо посмотреть мама, что мы можем у них купить или обменять. Ольга с Еленой тоже посмотрят. У них есть медикаменты на продажу и обмен. А ещё наркотики.

— Наркотики? — Мама и остальные, за исключением Василия, смотрели на меня удивлённо.

— Что так смотрите? Да, наркотики. Со слов Махно, они являются\ у некоторых средством платежа. Нам наркота не нужна, за исключением некоторых видов. Ольга, скажи, какие лекарства изготавливаются на основе наркотиков?

В этот момент в купе зашла моя бывшая одноклассница.

— Марк, объясни мне зачем нам наркотики? — задала вопрос мама.

— Да сами наркотики нам не нужны. Но, ведь именно из них делали некоторые лекарства, особенно необходимые для анестезии. Я не врач, вот наши медики, пусть они и объяснят. В конце концов лекарства закончатся. У многих выйдет срок годности, что делать?

— А какие именно наркотики? — Спросила Елена.

— Да у них, похоже, вся линейка этой наркоты. От лёгких, как анаша, гашиш, до тяжёлых — экстези, героин. Есть кокс, точнее кокаин.

— Кокаин использовали в конце 19 начале 20 века как анестетик. Потом он был вытеснен новокаином.

— То есть кокаин можно использовать в качестве наркоза?

— Да. Для местной анестезии. Но небольшими дозами. Сами понимаете. И дозы эти нужно точно рассчитывать.

— Ты сумеешь, если что?

— Думаю да.

— Хорошо. Тогда посмотришь кокаин. Что по остальным?

— У них есть морфин? — Спросила Ольга.

— Я не знаю. Надо смотреть. Они все образцы принесут. В том числе и лекарства.

— Морфин у нас есть. — Сказала Ольга. Но не плохо бы его ещё пополнить. Его применяют при сильных болях.

— А героин?

— Героин, он тоже на основе опиатов, как и морфин. То есть, делают из опия, получаемого и опийного мака. Во второй половине 19 века его применяли, как лекарство. Для обезболивания.

— Хорошо. Тогда Вы смотрите лекарства, плюс посмотрите кокаин и героин. Но если мы купим их, то хранить в сейфе или ещё где, как и остальные лекарства такого категории.

— Это само собой. — Кивнула Елена. — Я могу поработать с кокаином и героином, а также с другими опиатами, чтобы сделать из них именно анестетики.

— Спасибо, Лен. Так, смотреть товар пойдут, Стас, как зам гражданского руководства по продовольствию. У них есть десять ящиков яблок на продажу. Посмотри, что ещё можно купить. Лена с Ольгой смотрят лекарства и кокаин с герычем. Больше из эшелона никто не выходит. Они не должны знать сколько нас и какой у нас состав. Их поезд держать под постоянным прицелом. Мало ли, хотя я не думаю, что они рискнут напасть. С нашими купцами иду я. Василий, ты остаёшься. Со мной, Илья, Павел, Артём и Коля. Мама, ты тоже идёшь. Посмотришь своим хозяйским взглядом, что нам ещё может пригодится того, что у них есть. Николай, возьми мой РПК-16. Пойдёшь с ним. Поставь короткий ствол.

Через полчаса мы вышли. Елена была уже переодета в камуфляж. Высокая, стройная. С удовольствием смотрел на неё. Заметил какие взгляды бросала на Елену и на меня Ольга. Похоже, начала ревновать. Наплевать. Уступать был не намерен. Если сейчас её борзость не сломать, потом только хуже будет. М-да, досталась же мне девка такая в жёны. Стервозности в ней выше крыши. Вообще всегда задавался вопросом, как из милых девочек вырастают натуральные стервы? Это же ни в какие ворота. Дисциплины ноль.

Махновцы уже притащили три раскладных столика. Выкладывали на них свой товар. Мы подошли. Махно и другие, которые пришли с ним поздоровались с нашими дамами. Нестор с удовольствием смотрел на Ольгу, Елену и мою маму, которая тоже была в камуфляже с набедренной кобурой и пистолетом Глок-17, который я всё же убедил её взять. Стреляла она с пистолета очень хорошо. Всё же отец, царство ему небесное, в своё время научил свою супругу стрелять из такого вида оружия. А из карабина она научилась стрелять ещё с девичьего возраста. Всё же её отец, мой дед, был лесником. И не смотря на возраст, она сохраняла красивую фигуру, была подтянута и подвижна.

Мама сразу, по хозяйски, посмотрела яблоки, угостилась. Жуя яблоко, довольно кивнула.

— Это мы возьмём. Сколько у вас ящиков?

— Можем дать десять. — Ответил Нестор.

— А хорошо подумать?

— Ладно, только ради такой очаровательной женщины, двенадцать. Больше не дам. Самим мало. У меня тоже людям витамины нужны.

— Договорились. Что ещё, кроме яблок?

— Мёд есть.

— Мёд?

— Мёд. В трёхлитровых банках. Хороший мёд. Есть липовый, есть гречичный. Разный, одним словом.

— Сколько банок?

— Тоже десять. Мёд везде хорошо берут.

— Может больше?

— Нет. Извините, эээ…

— Вероника Антоновна.

— Вероника Антоновна. Только десять. Не больше. И сразу говорю, мёд стоит дорого. Сами понимаете. Это очень полезно. А сейчас особенно.

— Насчёт цены мы дополнительно поговорим. Хорошо, несите десять банок. Хотя я бы всё купила у вас.

— Всё никак не могу. Есть консервы. Мясные, рыбные.

— Не интересно. Тем более, какие у вас консервы? Тушёнка с магазинов?

— Ну да. С магазинов, с оптовых складов.

— Нет. Такой тушёнки нам не надо. Слава богу, мы не голодаем. Если бы тушёнка был со складов Росрезерва, тогда да.

— М-да! Хорошо живёте. У меня тушёнку любую хорошо берут в других местах.

— Ну и отлично. Продашь в других местах. Я думаю, ты не прогадаешь. А ещё какие консервы есть?

— Овощные, фруктовые. Соки есть.

— Гранатовый есть?

— Есть. В литровых бутылках. Азербайджанский. Очень хороший. Натуральный, а не химия туфтовая.

— Сколько?

— Что сколько? Сколько стоит? Договоримся.

— Я спрашиваю сколько можешь продать?

— Двадцать коробок, если договоримся по цене.

— Договоримся. Где сок? Давай ка попробуем его, оценив качество. А то наговорить всякое можно.

В это время Ольга с Еленой осматривали медикаменты. Что-то сразу отбраковывали, а что-то откладывали, как интересное. Там тоже шёл торг.

— Ты мне что подсовываешь? — Возмущалась Елена. — У этого лекарства срок годности ещё восемь месяцев назад закончился.

— И что, что закончился? Таких больше всё равно не выпускают уже. А это, хоть и просрочка, но всё равно лекарство! — Упирался молодой парень.

— Ты вообще кто? Медик? Провизор? Фармацевт?

— Нет. А при чём здесь это?

— У него срок годности вышел давно. Это уже не лекарство, а не пойми что. — Елена была возмущена.

— Да перестань ты, не пойми что. Я вот давеча анальгин съел, тоже просрочка и мне помогло. Голова перестала болеть.

— Я удивлена. Разве в кости есть нервы? Кости не болят, сударь.

— Это что ты имеешь в виду? Что у меня голова, это сплошная кость?

— Ты сам это сказал, не я. Короче, вот это убирай и сам можешь принимать. А вот это я возьму. Сколько у тебя есть?

— Классно ты торг ведёшь! Оскорбила меня и как ни в чём не бывало! Две коробки есть. Вату надо медицинскую?

— Надо. И бинты если есть.

— Есть.

— Что по поводу противовоспалительных препаратов?

— Ты, красавица, конкретней говори? Посмотрим по списку.

Они начали смотреть.

Ольга тоже смотрела лекарства. Другой мужик, что-то ей пытался впарить, но она отмахивалась. Смотрела, что-то игнорировала, что-то откладывала в сторону.

Ещё один махновец пытался впарить Стасу портативные газовые плиты.

— На хрена мне они? Газ кончится, я что с ними делать буду? В задницу шланг себе засовывать и так газ добывать? У тебя примусы есть? Примусы я возьму.

— Примусы? Бля, что-то не подумали. А ведь и правда, хорошая вещь, еду готовить в полевых условиях.

— Плохо, что не подумали. — Стас был не доволен. — А что ещё кроме этого фуфла есть?

— Слушай, возьмёшь у меня три резиновых лодки?

— Зачем?

— Я не знаю. Может пригодится.

— На вёслах что ли?

Я знал, что Стас загрузил в эшелон пару-тройку резиновых лодок с лодочными моторами.

— Там вёсла есть и моторы. Но моторы отдельно стоят. Хорошие моторы. Японские. «Хонда».

— А они рабочие?

— В натуре, век воли не видать. С магазина брал. Новье, муха не сношалась.

— Ну это ты мне сейчас чешешь. Я куплю, ты исчезнешь, а движки туфта окажутся, хлам, на выброс только, кому я предъяву буду делать?

— Давай проверим. Только вода нужна, чтобы проверить. Сам знаешь.

— Воду найду. У нас целая цистерна воды. Бак тоже найдём. Давай, где твои моторы?

— В натуре, сейчас будут. — Махновец заорал на кого-то в рацию. Велел шевелиться в темпе.

Одним словом, торг шёл в правильном ключе. Моя мама уже начала торговаться с Нестором за цену. Он не хотел уступать, она тоже напирала. Давила ему на совесть, хотя по мне так там, где была совесть, мужской половой орган вырос. Елена тоже торговалась во всю и Ольга. Стасу притащили три лодочных двигателя. Он в рацию дал команду найти бак или бочку пустую налить воды из цистерны и привезти сюда. Наблюдая за этим торжищем, готов был заржать. И тут увидел, как Махно замолчал на полуслове, глядя куда-то мне за спину. Потом судорожно схватился за оружие. Я оглянулся. Твою дивизию, к нам быстро приближалась Люся. Остальные махновцы тоже увидели её и тоже схватились за стволы. Мои ребята, а так же женщины резко отскочили от торговцев, сами выхватили пистолеты из кобур.

— Всем стоять. Оружие стволами вниз, быстрее. — Рявкнул я поднимая автомат. Николай уже нацелил РПК на махновцев.

— Там мутант! — заорал Нестор.

— Стоять, Махно! — Ещё громче взревел я. Блин, главное, чтобы стрельба не началась. Тогда оба бронепоезда начнут гвоздить друг друга. — Нестор, она не мутант.

Люся уже была около меня, остановилась. Махновцы шокировано смотрели на неё.

— Нестор, это Люся. Она член команды. Мой команды. Даже больше. Она член семьи. Как младшая сестра.

Торгаши всё равно смотрели на неё с опаской.

— Нестор, ствол опусти. И вы все тоже. — Крикнул его людям. — Люся наша девочка. Она не мутант, она изменённая.

— Марк, но они людоеды.

— Люся не людоед. Она живёт среди нас. И никого ещё не съела из нас. Да она любит мясо, рыбу, дичь. Любит сладкие пирожки и булочки. И человечиной не питается. И ещё. Она не станет атаковать, если не будет чувствовать угрозу по отношению к себе или к кому-то из нас. И поверь, Махно, Люся движется невероятно быстро. Сейчас ты видел не всю её скорость. Это считай у неё была легкая пробежка.

— А нож зачем у неё?

— А ножом она орудует как хлеборезкой и газонокосилкой. Поверь, под эту косилку лучше не попадать. Мы все видели, как она разделывала других диких.

— То есть, вы её сумели приручить?

— Что-то типа того.

— А не боитесь, что она ночью вас почикает всех?

— Нет, не боимся. Я же сказал, она член команды и член моей семьи. — Посмотрел на девочку. Она на меня. — Люся, ты чего народ пугаешь? Чего тебе в вагоне не сиделось? — Приобнял её одной рукой, прижав к себе. Она ловко вывернулась. Подошла к моей матери. Посмотрела на яблоки. Взяла один. Понюхала, лизнула и потеряла интерес к фрукту. Бросила его назад в ящик.

— Люся, ты такое не еш. — Сказала моя мама, улыбаясь, и погладила девчонку по голове. Махно продолжал насторожённо смотреть на Люсю. — Но зато с этими яблоками тебе испекут пирог сладкий. А вот пирог ты любишь, да моя хорошая?

Люся, глядя на маму, тоже улыбнулась, показав свои остренькие зубки. Нестора аж покоробило.

— Не, я бы не смог с ней жить. — Сказал он. Люся перевела на него взгляд. Стояла рассматривала его. При этом, склоняя голову то в одну сторону, то в другую. Её зрачки приняли форму ромба. У Махно глаза на лоб полезли. Он даже нервно сглотнул. — Чего это у неё? Зрачки⁈

— Не обращай внимание. Так она проявляет своё любопытство… Либо чувствует угрозу и готовится к атаке. — Я усмехнулся. Махно опять напрягся. — Расслабься. Я пошутил. — Сказал ему. — Главное, не обращайте на Люсю внимание. И всё. Ничего не будет. Главное, чтобы она не почувствовала угрозу, опасность. Всё продолжайте торг. — Глядя в глаза Нестору добавил. — Знаешь, Махно, а у нас ведь и собаки есть.

— Собаки? Да ну на хрен.

— Отвечаю. Папа и мама. Две псины здоровые. И их выводок. Щенки. Кобели и одна сука. Сейчас по вагонам носятся, как угорелые. Щенки, я имею ввиду.

— Подожди. Так ведь собаки в стаи сбились. На людей нападают. На них так вирус подействовал. У меня у самого до всего этого кобель был здоровый. Алабай. В один из дней он напал на меня, сучонок. Чуть не загрыз. Хорошо у меня уже ствол был при себе, так как бардак начинался. Пристрелил его. А ведь я его щенком брал. Верный был.

— На наших псов вирус либо не подействовал, либо подействовал, но очень слабо. Папа-пёс, Джеком его кличут, сам к нам пришёл, помощи попросил, так как его подругу кто-то хорошо подрал. А она, при этом, беременная была. Вот-вот ощениться должна была. Ольга ей операцию делала и щенкам помогла родиться.

— Во дела. — Махно пристально посмотрел на меня. — Марк, а продай мне одного щенка? Я хорошо заплачу.

— Извини, Нестор. Но щенков уже всех разобрали. И навряд ли кто согласится их отдать. Сам я себе щенков не брал. Так что у меня их нет. Стас, не хочешь щенка отдать Нестору? Он хорошо заплатит.

— Нет. У тебя Люся есть и Джек с Найдой. А у меня никого. А кто, если что, когда дойдём, сигнал будет давать, что дикие или ещё кто к нам близко подбирается? Вот то-то.

— Люся и собаки очень хорошо чувствуют диких, или как ты их зовёшь мутанты. Заранее предупреждают, когда те ещё далеко.

Торг прошёл удачно. Мама торганула двенадцать ящиков аниса. Плюс гранатовый сок двадцать коробок. По мимо этого десять коробок с трехлитровыми банками сока других фруктов — яблочный, виноградный, персиковый, комбинированный из разных фруктов и даже томатный был. Всё натуральное, а не восстановленный. Для нас это было очень хорошо. особенно гранатовый. Он для детей и для болящих, особенно для тех, у кого была кровопотеря и кто был после операции. Мёд, десять трёхлитровых банок. Мёд, это вообще вещь. Ни разу не пожалели, что дорого за него заплатили. Оно того стоило. Лекарств взяли девчонки. Хотя у нас их было достаточно, но лекарства лишние не будут. Да ещё наркоту взяли, кокаин и героин. Елена обещала в медлаборатории поработать с ними. Сделать что-то типа анестетиков. Три резиновые лодки с моторами. Батарейки разного калибра. Проверял Стас выборочно. Вроде работали. От одежды и обуви отказались, так как были ей затарены по самое не могу ещё там, у себя дома. Стас ещё торганул у махновцев самый настоящий самогонный аппарат, причём очень хороший. Я когда увидел его, очень удивился. И чего только торгаши не таскают с собой. Зато Стас был довольный, как стадо мамонтов на водопое. Вообще у махновцев было полно всякой всячины, которая нам по большому счёту была не нужна. Но по утверждению Нестора, эта всякая всячина пользовалась спросом. Он уже четвёртый раз ходил в разные стороны. Где-то торговал, где-то брал бесхозное, а где-то и откровенно занимался грабежом. Последнее он не озвучивал, но я понял это и так, между строк, как говорится.

Всё же пришлось ему отдать один АК-12 с обвесом. А так же три ящика с патронами. Один ящик с патронами калибра 5,45 на 39, один ящик с патронами калибра 7,62 на 39, промежуточный и один ящик с патронами калибра 7,62 на 54, винтовочные. В каждом ящике по два цинка. Плюс заплатили и золотишком. Ещё Махно выпросил у меня с десяток ручных гранат РГД-5. Это была доплата за самогонный аппарат. И моя мама угостила махновцев свежеиспечённым хлебом. Дала десять буханок. Пять буханок пшеничного и пять ржаного. Нестор взяв ржаной, ещё тёплый, даже слегка горячий, отломил кусок, понюхал. От наслаждения даже глаза закрыл. Кусочек засунул в рот, жевал с наслаждением.

— Господи, давно такого не ел. Спасибо, Вероника Антоновна. От души.

— А что вы едите? — спросила мама.

— Да в основном сухари и лепёшки печём. Лаваши всякие. А вот такого хлеба вкус совсем забыли. Ещё раз спасибо, Вероника Антоновна.

— На здоровье, Нестор Махно. — Мама усмехнулась. Махно с интересом смотрел на мою мать. А ведь она его если и старше, то не на много. Хотя выглядела моложе своих лет. Она ведь родила меня совсем молоденькой, фактически совсем девчонкой. Но поздно пить боржоми. У неё уже есть Георгич. Так что увы, Махно. Ты пролетаешь. Когда торг закончили, Махно достал бутылку хорошего коньяка. Я усмехнулся. Молодец, а я что-то протормозил. Вообще такой опыт, торговли с колёс, это хороший опыт. Да и разговорить махновцев надо, насчёт того, где ходили, что видели и так далее.

Мама связалась с эшелоном и попросила Василия выкатить «Тигр», чтобы перевести всё, что мы приобрели. Я вклинился в разговор и сказал, чтобы привезли бутылку хорошего коньяка или виски, что гражданин начальник, в лице Вероники Антоновны дала добро. Мама подтвердила и добавила, чтобы захватили пару банок домашней тушёнки и домашних колбас. Посмотрел на маму удивлённо.

— Что ты так смотришь на меня, сын?

— Мам, а с чего такая щедрость?

— Марк, сынок. Это называется дипломатия.

— Серьёзно? А что ты так краснеешь, как девочка, когда на Махно смотришь? Мам, у тебя же Георгич⁈

— Не надо мне приписывать, сын, того, чего нет. Я просто хочу угостить и всё.

— Конечно. Никаких проблем, мама!

. Парни оперативно сгрузили «Тигр», подогнали к нам. Начали вывозить купленное. Мы в это время пили коньяк, закусывали домашней колбасой. Махновцы откровенно наслаждались домашними заготовками и балдели. Вечеринка им явно нравилась.