Я даже онемела от его вопросов. Почему я попадаю в такие ситуации? Почему нельзя просто помочь отчаявшейся девушке? Как там говорят, девушки-слабый пол? Именно так, как бы я раньше этого не отрицала, я слаба, особенно сейчас. Мне нужна помощь, чтобы выбраться отсюда.
— Что? Нет! — я как ужаленная, начинаю дергаться. — Все сложно, но я не играла. — со всей серьезностью заверяю мужчину. — Я вообще не должна здесь находиться, я не проститутка.
— Ну да, вы все так говорите. Кем ты там должна была стать? Архитектором? Может дизайнером? М? Но что-то пошло не так, теперь срочно нужны деньги… — говорит с полной уверенностью, будто уже все знает.
— Нет! — не контролирую тон, начинаю кричать. — Все не так. Помогите мне сбежать, пожалуйста! Вы меня больше не увидите! Мне больше некому помочь! — очень эмоционально и быстро выпаливаю, боюсь что перебьет и не станет слушать.
— Думаешь мне интересно? — его бровь взметнула вверх от удивления. — ты хорошо съиграла роль жертвы, девственницы. Можешь прекращать.
Я начинаю теряться, мои глаза бегают по его лицу. Я все еще надеюсь, что он мне может помочь?
— Вы мне помогли тогда… — он не дает мне договорить, поднимает руку вверх, останавливая мою речь.
— Ты не поняла, я заплатил за тебя не маленькие деньги, после ты куда-то убежала. Отработаешь деньги и иди куда захочешь. — опустошает стакан.
Мои плечи опускаются, разочарование в этом мире накатывает, накрывает усталость.
— Раздевайся и голая жди меня в постели. — резко бросает мне и выходит из комнаты.
Его голос и слова бьют набатом в моей голове.
Раздевайся и голая жди меня в постели.
Нет, этого больше не произойдет. Без моего желания и позволения ко мне больше никто не прикоснется. Даю себе слово.
На журнальном столе, возле дивана стоит большая ваза с фруктами. Я быстро принимаю решение и срываюсь с места, подхожу к ней. Содержимое вазы катится по столу, падает на пол, глухо ударяясь о него. Все происходит так быстро, что не успеваю опомниться, как я крепко сжимаю осколок вазы в ладони, с которой уже стекает кровь.
На шум в комнату врывается человек из его охраны. Осматривает валяющие я фрукты среди осколков. Затем смотрит на меня, на мою руку с осколком у горла.
— Господин Хейг, срочно. — нажимает на наушник он.
— Уходи. — кричу я сквозь слезы. Подношу осколок к шее, сильнее кожа продавливается под осколком.
— Не делайте резких движений, мисс. — выставляет руку вперед и качает головой.
На его странные обращения сначала к своему господину, потом ко мне я удивляюсь мысленно. У этих людей есть акцент, он не раздражает, даже приятный. Понятно, что они не из России.
— Я сказала уходи. — давлю осколком сильнее, выпуская тоненькую струйку крови.
В этот момент в комнату заходит его начальник, господин, как он выразился. Еще один вершитель судеб.
— Что здесь происходит? — смотрит на меня, как на умолишенную. Не верит в серьезность моих действий.
— Я ни за что не позволю больше ко мне так относиться! Ты не прикоснешься ко мне! — не узнаю свой голос в этом истерическом крике. Истерика и слезы ослепляют меня, притупляют ощущения. Все, кроме вдской боли.
Я резко прохожусь лезвием по шее, сильнее надавливая на него. Адская резкая боль вышибает зрение. В глазах темнеет, ноги подкашиваются, я теряю контроль над телом и падаю вниз. Замечаю какое-то движение напротив.
Как же больно. Сознание каплями утекает из меня.