Если бы я был Богом

Глава 6

Брюс чувствовал себя отвратительно. И не столько физически, сколько духовно. «Вот так в один миг ты лишаешься всего, ради чего пахал, как проклятый, — горестно думал бывший журналист, поднимаясь на ноги. — Этот день должен был стать для меня самым лучшим днём в моей жизни. А стал наимерзейшим, самым отвратительным!!!» — Брюс со злостью трахнул по крыше машины, из-за чего та жалобно пискнула и закрылась.

В досаде пнув ногой колесо машины, Брюс, обернулся и увидел следующую картину: вокруг того самого бомжа с плакатом, которого мужчина видел сегодня утром, столпилась группа здоровых крепких мужиков. Они издевательским тоном что-то ему говорили. Подойдя ближе, Брюс расслышал обрывки фраз:

— Я что, по-твоему слепой? — грубо вопросил один из мужиков (видимо, главарь, раз стоял впереди всех) и вырвал картонку из рук бомжа. — Я похож на слепого?

— Да, да, что за фигню ты написал? — начали поддакивать ему остальные мужики, пихая бомжа. — А если этой картонкой тебе по башке заехать?

Брюс почувствовал, как внутри него закипает справедливый гнев. Он не мог просто стоять и смотреть на это безобразие. «Как же так? Люди не имеют права унижать других!» — подумал он. Сжав кулаки, он резко направился к ним.

— Эй, вы, оставьте бедняку в покое! — воскликнул Брюс, подбегая к бомжу.

Но, видимо, мужики уже закончили своё дело и начали отходить, бросая насмешливые взгляды на Брюса. Бомж остался сидеть на месте, держа в руках помятую картонку с надписью ТЫ ОСЛЕП.

— Ты в порядке? — спросил Брюс, подойдя к бомжу и внутренне рвя на себе волосы от того, что не сумел помешать этим мужикам.

Бомж, ничего не отвечая, кинул усталый взгляд на парня.

Тогда, опять вскипев, Брюс произнёс грозным голосом, обращаясь к удаляющимся мужикам:

— Да, да, валите отсюда подобру-поздорову!

— Эй, что ты сказал? — переспросил главарь, обернувшись на голос.

— Беги, дружище!!! — заорал Брюс, обращаясь в бомжу.

Но вопреки этому крику бомж никуда не побежал. Побежали мужики. На Брюса. С яростными воплями.

— Ой, ой, ой, ой, ой! — испугано запричитал парень и принялся убегать от них.

Добежав до машины, он хотел было в неё влезть, но, увы, машина была закрыта и не хотела просто так открываться.

Тут Брюса накрывает волна из: страха, чувства безвыходности и мужиков, которые навалились на Брюса, и, когда парень оказался на земле, начали все дружно его бить.

Избиение было недолгим, но болезненным: к его окончанию Брюс обзавёлся распухшей губой, синяком под глазом и надписью ЛОХ, выцарапанной на двери машины.

— О, нет! — простонал он, увидев надпись.

Еле-еле встав на ноги, парень с пятой попытки открыл машину.

— Пырыекрасно! — протянул он, оглядывая свой транспорт, испорченный надписью. — Просто! Сегодня мой день, да?! — последнюю фразу он выкрикнул в небо. — Ну что, доволен, о Всемогущий Обидчик?! Бог дал — Бог взял, да? НО НЕ ЧЕРЕЗ НЕСКОЛЬКО ЧАСОВ ЖЕ!!!

В гневе Брюс ещё раз пнул колесо своей машины, после чего сел за руль, громко хлопнув дверью. Он глубоко вздохнул, пытаясь успокоиться, но сердце колотилось так, будто он только что пробежал марафон.

Далеко уехать ему было не суждено: парень проехал всего каких-то 30 метров, как его тут же настигла…

— КАКОГО ЧЁРТА ПРОБКА?! — ярости Брюса не было предела. — Издеваетесь?!

Он смотрел на впереди стоящие машины, как будто они были личными врагами. И чем больше он на них смотрел, тем больше его лицо искажала ужасная гримаса гнева и бешенства, а пальцы крепче вцеплялись в руль.

Брюс начал в бешенстве бить рукой по рулю, причём после каждого удара на всю округу звучало весёлое «би-би». Прохожие оборачивались и перешёптывались. Большинство смотрело на Брюса с раздражением, меньшинство — с недоумением.

Но вот, пробка неожиданно рассосалась.

— Ух ты ж… ну нифига себе! — ошарашенно прошептал Брюс, увидев, что впереди стоящая сдвинулась с места и стремительно понеслась вперёд.

Обрадованный этим неожиданным подарком свыше, парень от всей души нажал на газ и… вместо того, чтобы птицей полететь домой, он поплёлся со скоростью чуть превышающей среднюю.

Обычно людей, которые едут с такой скоростью, Брюс покрывал отборным матом, жалуясь, что «эти недо-водилы-дибилы не могут ехать с нормальной скоростью». А теперь бывший журналист сам побывал в этой шкуре. Он смотрел на других водителей, которые проносились мимо него, как будто это были участники Формулы-1, а он — просто зритель на трибуне.

— Как же я ненавижу это колесо! — в сердцах произнес он, словно оно могло его услышать. — Если бы у меня была возможность, я бы отправил его в космос!

Но всё когда-нибудь кончается. Кончилась и эта дорога. Но приключения не кончились: подъезжая к дому, парень заметил, что припарковаться-то негде!

— О, нет! Боже, прошу Тебя, дай мне место для парковки! А то я никогда не закончу проходить эти круги ада!!! — возопил Брюс.

Вдруг, одна из машин отъезжает, освобождая место для парковки.

— А, всё, не надо! Ты опоздал! — язвительно произнёс парень.

Припарковавшись у своего дома, он вышел из машины и направился ко входу. Чем ближе он подходил к нему, тем больше становилось тревожных мыслей в его голове. «Как я расскажу всё Грейс? Она же в меня так верила! А я её подвёл… Да ещё каким образом!» — думал он, представляя, как её глаза наполняются разочарованием. Этот взгляд Грейс ощущался больнее любых ругательств и грубых слов (впрочем, Грейс никогда не употребляла бранных и грубых выражений, отчего расстраивать её было ещё бОльшим проступком). «Почему я не могу просто взять и исчезнуть? Уехать на необитаемый остров, где нет интернета и мобильных телефонов?» — с тоской подумал он, но тут же отогнал эту мысль. В конце концов, он не был готов к жизни с кокосами и дельфинами в качестве единственных собеседников.

Жил Брюс Ноллан в семиэтажном доме на третьем этаже. Немного, не мало, правда? Но ему всегда хотелось повыше.

— С третьего этажа вид не такой впечатляющий! — жаловался он Грейс, когда они обсуждали, как улучшить их жилищные условия.

Грейс же, с её практичным подходом, всегда была против:

— Брюс, просто тебе на верхнем этаже легче считать ворон, поэтому ты так рвёшься туда. А я не хочу, чтобы ты уделял каким-то птицам больше внимания, чем мне.

Аргумент был по своей силе сокрушающим.

И вот, поднявшись на третий этаж, Брюс стоял у порога и не решался положить руку на дверную ручку. У него почему-то было ощущение, что если он это сделает, то весь мир моментально рухнет. Причём быстро и безболезненно. Он глубоко вздохнул.

«Брюс, давай, ну что ты, как девчонка? Стоишь тут и не решаешься войти в собственную квартиру? — мысленно подбадривал себя бывший журналист. — Ну давай же! Ну! Ты же мужчина, а значит должен уметь принимать свои проколы и ошибки… Даже перед Грейс».

После ещё двух минут медитации Брюс наконец-то схватил дверную ручку и открыл дверь.

В квартире царила непривычная тишина, будто всё вымерло. Тихое тиканье настенных часов в такой тишине звучало достаточно громко, словно напоминало Брюсу о том, что время не стоит на месте. «Почему так тихо? Грейc должна была уже вернуться», — подумал он, насторожившись. Закрыв за собой дверь, Брюс направился на кухню.

На столе его встретил роскошный торт, украшенный яркими ягодами и кремом, а сверху красовалась надпись:

Брюс слегка приподнял брови, удивлённо улыбнувшись.

— Ух ты, с каких пор Грейс научилась готовить такие шикарные торты! — пробормотал Брюс. — Что ж, раз уж она ждёт меня в спальне…

Парень разделся, взял торт, столовые приборы и вприпрыжку помчался в спальню. В его голове тут же возникла картинка: они с Грейс сидят на кровати, едят торт и ласкают друг друга до потери сознания. После этого желание побыстрее оказаться в спальне усилилось раз в пять.

Широко распахнув дверь, Брюс влетел в спальню с улыбкой до ушей и замер в позе танцора диско, глянув на кровать. Но место Грейс там был… ГОЛЫЙ ЭВАН БАСКТЕР. Он лежал в крутой позе с закрытыми глазами, словно только что вышел из модного глянцевого журнала.

— Ну здравствуй, крошка, — промурлыкал он, улыбнувшись. — Как тебе торт?

Брюса как будто парализовало.

— Ты… ты… что ты здесь делаешь? — наконец-то произнёс Брюс, отойдя от шока.

Увидев Брюса, Эван с громким вскриком вскочил, словно напуганная кошка.

— Это ты… ты что здесь забыл?! — переспросил Эван напуганным истерическим тоном. — А?!

— В смысле, «что я здесь забыл»? Я тут вообще-то живу, — Брюс начал медленно подходить к кровати, пытаясь осознать, что происходит.

— Я пришёл к ней, — сказал Бакстер, поспешно натягивая трусы и стараясь сохранить хоть немного достоинства. — А ты почему здесь?

В этот момент Брюса постепенно начал охватывать гнев. Большой гнев.

— Убирайся отсюда, ублюдок, — проговорил он сквозь зубы, дрожа от ярости и не понимая, как все это могло произойти.

— Ухожу я, ухожу, — проворчал Эван, застегивая пиджак и зализывая волосы, которые, были в полном беспорядке. Он попытался выглядеть уверенно, но в его голосе звучала нотка нервозности.

Брюс провожал Бакстера убийственным взглядом. Ему хотелось его просто уничтожить. Но он до последнего сдерживал себя, так как знал, что в Америке (как и в любой другой стране) за убийство медалей не дают. Даже за таких ушлёпков, как Эван.

Когда Эван скрылся, Брюс наконец-то смог всё обдумать и дать волю чувствам.

— Как?! Как ты могла так поступить?! — заорал парень, пнув ногой табуретку.

Табуретка отлетела на другой конец комнаты и, врезавшись в стену, разлетелась на куски. Брюс тяжело дышал, чувствуя, как гнев охватывает его с головой. Он не мог поверить, что Грейс могла ему изменить. «Почему, почему ты эта сделала?!» — эта мысль просто разрывала сознание Брюса, словно нож мягкую ткань.

Внезапно его осенила догадка:

— Этот говнюк Эван ей разболтал, что меня уволили и про то, что я устроил на празднике! Да! Себе присвоил всё хорошее, а меня окунул в дерьмо! Сволочь!!!

В стену полетели столовые приборы, и звук металлического звона раздался по всей комнате. Брюс не мог сдержать своего гнева. Он представил себе, как Эван с ухмылкой рассказывает Грейс о его «позоре», а сам при этом наслаждается вниманием и сочувствием.

— Сволочь, — произнес он вслух, глядя на разбросанные вилки и ложки. — Ты всегда был говнюком по своей сути!

Он остановился на мгновение, чтобы перевести дух. К горлу подкатил ком, который проглотить было очень непросто. Оперевшись на стену, Брюс тяжело дышал, стараясь не допустить слёзопролития. Ему не хватало воздуха, не хватало сил, чтобы принять тот факт, что Грейс ему изменила.

— Как же так? — прошептал он, глядя в потолок, словно там могли бы появиться ответы. — Мы же были счастливы!

Он закрыл глаза и попытался вспомнить все те моменты, когда они смеялись вместе, когда она смотрела на него с нежностью, когда они мечтали о совместном будущем. Но теперь эти воспоминания казались ему обманом.

Его мысли прервал звук поворота ключа в двери и шагов, раздающихся в коридоре.

«Кого там ещё чёрт принёс?» — со злобой вопросил Брюс, идя в коридор.

На пороге стояла Грейс.

— О, здравствуй, милый, — удивлённо произнесла она. — Ты уже освободился? Так быстро?

Девушка попыталась поцеловать Брюса в щёку.

— Здравствуй, Грейс, — сказал парень холодным тоном, уворачиваясь от поцелуя. — Да, знаешь ли, у нас рано праздник кончился. Все разбежались по домам как-то. И не все по своим, — последнюю фразу Брюс произнёс с желчью в голосе.

— Это хорошо, ведь мы сможем провести этот вечер вместе, — улыбнулась она, обнимая за плечи бывшего журналиста. — Кстати, как всё прошло? Ты получил должность телеведущего?

— Хорошо всё прошло, — уклончиво отвечал Брюс. — Грейс, а ты мне не хочешь что-то сказать?

— Что? — девушка с непониманием уставилась на Брюса. — Я должна тебе что-то сказать? Разве?

— Да, да, моя милая, должна, — сказал парень немного ироничным тоном.

«Пожалуйста, Грейс, признайся, я всё прощу, только скажи правду!» — умолял внутренне Брюс, сохраняя при этом каменное выражение лица.

— Брюс, я не знаю, что ты хочешь от меня, — смущённо проговорила Грейс к великому разочарованию Брюса.

— Ах, не знаешь? — переспросил он, с уже не скрываемым сарказмом. — Точно-точно?

Девушка кивнула головой.

— Что ж, прекрасно, — прошипел Брюс со странной улыбкой.

После этого, грохнув по столу кулаком так, что там осталась большая трещина, направился к выходу.

— Побудь одна, может быть вспомнишь! — выкрикнул Брюс перед тем, как громко хлопнуть дверью, оставив Грейс одну.

В квартире опять стало тихо.