Если он порочен

Глава 9

Сидя в карете, катившейся по улицам в сторону элегантного особняка Уинглингтонов, Хлоя молча смотрела в пол. Все еще испытывая смущение из-за обследования, которому подверглась всего несколько часов назад, она не могла смотреть ни на Лео, ни на Джулиана, сидевших напротив. Она прекрасно понимала необходимость подобного обследования, но вспоминать о том, что пришлось сегодня перенести, было ужасно неприятно.

В очередной раз вздохнув, она посмотрела в окно, но тут же снова уставилась в пол. Проходить подобное освидетельствование было унизительно во многих отношениях. Ее невинность была юридически зафиксирована на бумаге двумя докторами и акушеркой, и документ этот в случае необходимости мог быть предъявлен третьим лицам для прочтения. В течение всего обследования она твердила себе, что делается это исключительно ради Энтони, и, возможно, только поэтому, она не сбежала из медицинского кабинета.

А теперь она ехала на бал, где ей предстояло мило улыбаться и болтать как ни в чем не бывало. Но хуже всего то, что там она могла увидеть леди Беатрис Кенвуд, все еще имевшую права на Джулиана. «Часто ли приходится женщинам встречаться с женами своих женихов?» — думала Хлоя. Ей вдруг пришло в голову, что никогда еще она не переживала столь трудный день, как этот. Пожалуй, лишь последние мучительные часы у постели умирающей сестры могли сравниться с тем испытанием, которому она сегодня подверглась.

Украдкой взглянув на своих спутников, она вдруг с удивлением поймала себя на том, что улыбается. Казалось, что и Джулиан, и кузен испытывали такую же неловкость, что и она. А ведь ей не приходило до этого даже в голову, что мужчины, заставившие ее пройти столь унизительную процедуру, будут как-то по этому поводу переживать. И как ни странно, их смущение немного ее приободрило, она вздохнула свободнее. И конечно же, ее радовало то обстоятельство, что Энтони стал законным наследником Джулиана. Кроме того, теперь уже можно было не опасаться, что Джулиан, усомнившись в ее целомудрии, потребует перед свадьбой каких-либо доказательств.

«Да, наверное, все не так уж плохо, — сказала себе Хлоя. — Теперь осталось лишь вытерпеть бал у Уинглингтонов и этот тяжелый день закончится». Она терпеть не могла подобные светские сборища, а нынешний бал мог стать наихудшим из всех. Джулиан собирался объявить, что он жив и здоров, и не было ни малейших сомнений в том, что после этого Артур и Беатрис возобновят охоту на него. Оставалось лишь выяснить, когда именно и каким образом враги Джулиана начнут снова его преследовать.

Еще одну неловкость создавал тот факт, что ее, Хлою, сопровождал на бал женатый мужчина, и только присутствие Лео могло в какой-то степени смягчить неловкость, хотя было ясно, что пересуды непременно последуют. Поначалу все внимание, конечно же, будет приковано к Джулиану, и главной темой разговоров станет его чудесное воскрешение из мертвых. Но Хлоя знала: рано или поздно кто-нибудь вспомнит, что она вошла в зал вместе с ним, и уж тогда начнутся разговоры о том, какое место в его жизни она занимает. Сплетни почти наверняка распространятся по всему Лондону, и она ждала этого с содроганием.

Наконец карета остановилась, и Джулиан помог ей выбраться наружу. Хлоя до сих пор сомневалась, что они поступили разумно, решив, что граф будет исполнять роль ее сопровождающего на балу. Но Джулиан настаивал, а Лео поддержал, хотя все это выглядело как явный вызов Артуру Кенвуду и пощечина леди Беатрис. Хлоя не испытывала страха, так как знала, что спутники ее защитят, но все же ей очень не хотелось стать объектом пристального внимания жены Джулиана и его дяди. Увы, с этим приходилось мириться, поскольку она являлась самой непосредственной участницей всех событий. И даже если бы она сейчас осталась дома, Артур все равно вскоре выяснил бы, сколь значительную роль ей довелось сыграть во всем этом деле.

Они поздоровались с хозяином и хозяйкой бала, и Хлоя ощутила, как напряглись мышцы на руке Джулиана. Пухленькая леди Уинглингтон уставилась на графа со страхом и изумлением, но все же заставила себя улыбнуться. Когда же объявили имя Джулиана, в бальном зале на несколько мгновений воцарилась гробовая тишина. Потом все заговорили ужасно громко, и стало ясно, что сейчас начнутся бесконечные расспросы и пересуды. Хлоя очень надеялась, что в этом шуме никто не расслышит ее имя, но надежды ее не оправдались — она почти тотчас же заметила, что некоторые из гостей поглядывают на нее с любопытством.

Джулиан в очередной раз взглянул на Хлою, стоявшую рядом с его матерью и сестрой Филиппой. Ему еще предстояло поговорить с ней о той пытке, которой она себя подвергла ради наследственных прав Энтони. К его удивлению, процедура оказалась мукой и для него самого. Несколько раз приходилось ему заставлять себя сидеть спокойно и ждать — ужасно хотелось броситься в спальню Хлои и избавить ее от этого унизительного обследования. И только сознание того, что Лео тоже страдал, служило хоть каким-то утешением.

Возможно, было бы легче сделать вид, что ничего такого не происходило, но Джулиан знал: это стало бы непоправимой ошибкой. Он не сомневался, что Хлоя в какой-то момент могла бы задаться вопросом: а не потому ли подверг он ее осмотру, что хотел убедиться в ее невинности? Он очень не хотел, чтобы у нее возникали подобные мысли, тем более что она дала согласие выйти за него замуж. Хотя они с Лео считали, что их помолвка уже состоялась, им еще предстояло услышать мнение самой Хлои.

— Как приятно снова видеть тебя здоровым. Ты совершенно поправился? Почему же ты ничего мне не сообщил?

Услышав этот голос, Джулиан вздрогнул и, чуть помедлив, повернулся лицом к дяде. Артур Кенвуд, довольно красивый мужчина, был на пятнадцать лет старше Джулиана. Фигура у него была безупречная, и одежда сидела на нем идеально. Серые стальные глаза дяди смотрели на Джулиана вопросительно, и чувствовалось, что Артур пытается скрыть свое разочарование. Рядом с ним, изображая радостное волнение, стояла Беатрис, то и дело прижимавшая к глазам изящный кружевной платочек. Она вела себя так, словно всегда была верной и любящей женой, и Джулиану ужасно хотелось учинить над ней расправу прямо здесь, в большом зале. Но он ни разу и пальцем ее не тронул, даже в порыве гнева, поэтому и сейчас не мог себе этого позволить. Мужчин, которые били женщин, граф считал слабыми и трусливыми. И он твердо решил, что сам никогда до такого не опустится.

Многие из гостей поглядывали на них с любопытством, и Джулиана подобный интерес со стороны присутствующих раздражал, но в то же время забавлял. В обществе уже довольно давно ходили слухи о том, что он рогоносец, и теперь весь зал, судя по всему, ждал скандальной развязки. Сам Джулиан не собирался устраивать скандал, но почти не сомневался, что Беатрис с Артуром приложат максимум усилий, чтобы позабавить гостей отменным спектаклем.

— Как ты мог, Джулиан?.. — Беатрис снова поднесла к глазам платочек. — Ведь мы уже оплакивали тебя…

— Оплакивали? — Он едва удержался от улыбки. — Мне почему-то трудно представить, что ты способна кого-либо оплакивать.

Карие глаза Беатрис сверкнули яростью, но она тут же взяла себя в руки. С упреком взглянув на мужа, она проговорила:

— Конечно, я оплакивала тебя, Джулиан. Несмотря на все унижения, которым я из-за тебя подвергалась весь прошедший год, ты все еще мой муж.

Джулиан окинул ее взглядом и посмотрел на дядю.

— Вероятно, мне следует благодарить тебя за то, что утешал мою обезумевшую от горя вдову. А впрочем… Ты ведь уже утешал Беатрис и до этого, когда ее бросил жестокий, равнодушный муж, разве не так?

— Не следует так шутить, племянник, — ответил Артур, даже не взглянув на Беатрис. — Ты должен проявлять хоть немного уважение к своим близким.

— Я очень уважаю своих близких. Моя мать и сестры понимают, почему я был вынужден лечить раны, скрываясь. И они простили мне обман. А теперь, если позволите… — Джулиан отвернулся, но тут же снова взглянул на дядю и жену. — Да, совсем забыл… Очевидно, я скоро вернусь в Колинзмур. Будет лучше, если ты, дядя, и ты, Беатрис, уберетесь оттуда. И из Кенвуд-Хауса — тоже. Я не желаю, чтобы вы и ваши люди оставались в каком-либо из моих домов. Исключение составляет тот, который я подарил Беатрис. Это небольшой домик в Кенте. Мой новый поверенный проконтролирует, чтобы вы, уходя, ничего лишнего не прихватили.

— Ты не можешь выкинуть меня из нашего общего дома! — закричала Беатрис, уже не пытаясь сдерживать ярость. — Что подумают в обществе, если ты выгонишь свою жену на улицу?!

— Подумают, что я наконец-то образумился. Но ты не расстраивайся, Беатрис: не сомневаюсь, что твое приземление будет очень мягким.

Джулиан поспешил отойти, пока не сказал лишнего. И пока симпатии окружающих были на его стороне. Его дядю и жену многие недолюбливали, но Джулиан знал, что если не сумеет держать себя в руках, то может лишиться поддержки тех, кто ему сочувствовал. Ему ни в коем случае не следовало прилюдно обвинять жену и дядю в том, что они пытались его убить. А вот то, что он выгнал этих двоих из дома, не вызовет нареканий, поскольку все знали, что Беатрис ему неверна. Более того, многие понимали, что именно из-за этого он год назад оставил жену и пустился во все тяжкие.

У двери, ведущей в сад, он увидел Эдгара. Тот похлопал себя по карману, и Джулиан расплылся в улыбке. Он знал, что во внутреннем кармане приятеля хранится изящная серебряная фляга, наполненная отличным бренди. Глоток спиртного — вот что сейчас могло его успокоить и поднять настроение.

Граф последовал за другом в освещенный факелами сад, и Эдгар, протянув ему флягу, заявил:

— Я ожидал, что у вас возникнет грандиозная перепалка, когда вы встретитесь. Однако, как ни странно, обошлось…

— Они не были в этом заинтересованы. — Джулиан поморщился и, сделав большой глоток, вернул флягу Эдгару. — Беатрис могла бы устроить громкий скандал, но дядя держит ее на коротком поводке. Дорогому дядюшке Артуру невыгодно привлекать внимание к нашим с ним отношениям. Правда, я не понимаю, почему он скромничает, ведь в обществе знают, что он любовник моей жены. Так что никто и не ждет, что мы будем вести себя как любящие друг друга родственники.

— Да, верно. Но следует соблюдать приличия, — заметил Эдгар.

— Интересно, что будут болтать теперь, после того как я выгнал обоих из своего дома.

— Они могут покинуть бал пораньше, чтобы вернуться в Колинзмур и обобрать тебя до нитки.

— Им это трудно будет сделать, потому что там их уже ждут мои люди. Сегодня утром меня известили, что слуги с радостью их встретили. Возможно, дядюшка и Беатрис, приехав в Колинзмур, обнаружат, что их багаж уже упакован и готов к отправке.

Эдгар рассмеялся, потом сказал:

— Но Артур придет в ярость…

— Да, знаю. И надеюсь, что в ярости допустит какую-нибудь ошибку.

— Уж не хочешь ли ты схватить его при попытке убить тебя? До сих пор это не удавалось. К тому же он старается все делать чужими руками.

Джулиан пожал плечами:

— Пока у нас нет против него ничего такого, что могло бы стать основанием для привлечения к суду. Поэтому нам надо хоть как-то припереть его к стене.

— Значит, война?

— Да, война. — Джулиан нахмурился. — Правда, я не знаю, как далеко он пойдет. Конечно, у нас достаточно людей, чтобы защитить всех, но и Артур может многих переманить на свою сторону. Но у нас нет выхода. Пора с этим заканчивать.

— Да, действительно пора. — Эдгар снова протянул ему флягу. — А что прекрасная Хлоя? Дала согласие выйти за тебя замуж?

Джулиан сделал еще один глоток, потом пробурчал:

— Нет, пока не дала. И после того что ей пришлось сегодня пережить, возможно, уже никогда не даст.

— Успокойся, Джулиан. Не надо отчаиваться. Да, это ужасно неприятная процедура, но с другой стороны… Хлоя достаточно умна, чтобы понимать ее необходимость. Думай она иначе, вряд ли согласилась бы на это, не так ли? Но тебе, конечно же, придется пустить в ход все свое обаяние, чтобы добиться своего.

— В какой-то момент мне казалось, что я уже добился… — со вздохом пробормотал граф.

— Нет, это была всего лишь похоть, — возразил Эдгар. — Причем похоть взаимная. Поверь, ты бы не скомпрометировал ее, если бы она сама этого не захотела. Наверное, для многих женщин этого было бы вполне достаточно, поскольку наградой являлся граф Колинзмур, но только не для Хлои.

— Поэтому тебе следовало бы… Знаю-знаю, — перебил Джулиан. — Но я не собираюсь говорить ей о любви, которой не чувствую.

— Никто тебя об этом и не просит. Но она же тебе нравится, разве нет? И ты ведь доверяешь ей?

— Да, конечно. И меня не пугает ее странный дар, а также то, что он может передаться нашим детям. Но любая женщина ждет, что мужчина будет за ней ухаживать, а я…

— Совершенно не обязательно. Хлою вполне устроит, если ты все объяснишь ей и скажешь, что во всем ей доверяешь. Я знаю ее много лет. Поверь, в ней нет глупого романтизма. И я почти уверен, что она не откажет тебе. Она не хочет только одного: выходить замуж за человека, единственная цель которого — переспать с ней. Уверен, что Лео рассказал тебе, как плохо такие браки заканчиваются в их роду. Хлоя тоже это знает, и поэтому ей нужно гораздо больше, чем просто похоть, иначе она сделает все от нее зависящее, чтобы расторгнуть вашу помолвку. И если она действительно этого захочет, то наверняка добьется своего.

Джулиан кивнул и, вернув Эдгару флягу, пробормотал:

— Что ж, тогда пойду за ней ухаживать. Думаю, мне удастся доказать ей, что она мне нравится и что я ей доверяю. Видишь ли, у меня есть еще один козырь в рукаве.

— Какой же именно?

— Если она выйдет за меня замуж, то не потеряет Энтони.

— Используешь сына, чтобы склонить ее к браку?

— И глазом не моргну, — ответил Джулиан и сам себе удивился.

Удивился собственной решимости во что бы то ни стало жениться, хотя еще совсем недавно убеждал себя, что больше никогда этого не сделает.

Леди Эвелин, весь вечер наблюдавшая за сыном, заметила, как он отошел от Артура и Беатрис и присоединился к своему другу Эдгару. Взглянув на парочку, пытавшуюся убить Джулиана, она невольно поежилась. Хорошо зная обоих, она видела под масками вежливости лютую ненависть. Было ясно, что Джулиан привел в исполнение свою угрозу и велел им убираться из Колинзмура.

— Похоже, что до настоящего момента я не верила по-настоящему, что брат моего мужа и жена моего сына действительно желали смерти Джулиану, — пробормотала она, взглянув на Хлою.

— В это и впрямь трудно поверить, — согласилась та. — Когда размышляешь об их мотивах, то понимаешь: на свете немало таких же людей, как они, но далеко не все из них способны на убийство. Надо покончить с этим делом как можно быстрее, вменив им в вину попытку убить Джулиана. Полагаю, что это единственный способ сохранить в тайне все остальные преступления Артура.

— Да, наверное, — кивнула графиня. — Мне бы очень не хотелось, чтобы имя Кенвудов было запятнано. И все же мне не нравится, что Джулиан предстает в роли некоего жертвенного агнца во имя избавления нашей семьи от позора.

Хлоя погладила леди Эвелин по плечу.

— Не забывайте и о том, что он защищает честь всех тех, кого уже нет в живых. А государственная измена, — Хлоя понизила голос, — это преступление, которое может опозорить имя Кенвудов на многие века.

— Кажется, к нам идет леди Марстон. Какая встреча, сучье вымя! — Леди Эвелин улыбнулась. — Помнится, вы так сказали, когда выбегали тогда из Голубой гостиной. Замечательное ругательство, хотя и ужасно грубое.

— Да, конечно… — Хлоя немного смутилась. — Видите ли, я услышала это выражение на конюшне и…

— О, вот и леди Марстон! — Графиня расплылась в улыбке. — Миледи, позвольте представить вам мою компаньонку мисс Хлою Уэрлок.

Остановившаяся перед ними полная пожилая дама поднесла к глазам лорнет и принялась рассматривать молоденькую собеседницу графини.

— Она пришла с вашим сыном, не так ли? — сказала наконец толстуха. — Уэрлок, говорите? Вы похожи на Хелену Каммингс. Я знала эту девушку много лет назад.

— Это моя мать, — ответила Хлоя. — Она вышла замуж за сэра Джорджа Уэрлока, который умер семь лет назад.

— Я слышала, — кивнула леди Марстон. — Его сбросила лошадь.

— Да, верно, — со вздохом кивнула Хлоя.

Она тогда пыталась предупредить отца, но он не стал ее слушать. Она до сих пор гадала, почему отец не прислушался к предупреждению. Возможно, потому, что с безразличием относился к собственной жизни. И в этом она винила свою мать.

— Отец был очень хороший человек, — добавила Хлоя, снова вздохнув.

— Да, пожалуй, — согласилась пожилая дама. — Только он женился не на той женщине. Не хочу вас обидеть, дорогая, но Хелена была ужасно избалованной девицей. Вечно была всем недовольна и думала всегда только о себе самой.

Хлоя молча кивнула. На подобное заявление не стоило реагировать. Но все же эта пожилая дама вела себя довольно странно. Хотела обидеть собеседницу, но при этом уверяла, что не высказывалась о ее матери крайне неуважительно. Если бы Хлоя любила свою мать, то наверняка нашла бы для нее какое-то оправдание. Но увы, жизнь сложилась так, что оправданий для матери у нее не находилось.

— Почему вы приехали с лордом Кенвудом? — неожиданно спросила леди Марстон.

— Не надо об этом, Мирабелла, — запротестовала леди Эвелин, но дама, не обращая на нее внимания, продолжала сверлить Хлою своими маленькими темными глазками.

— Я приехала еще и с моим кузеном и опекуном лордом Леопольдом Уэрлоком, миледи, — ответила Хлоя.

— Очень пикантно… — Леди Марстон покосилась на графиню. — Вы, конечно, очень рады, что мальчик жив и здоров?

— Безмерно рада, — ответила Эвелин. — Надеюсь, что и впредь так будет.

Толстуха немного помолчала, потом вдруг выпалила:

— Надо бы нанять кого-нибудь, чтобы пристрелили этого его дядю вместе со шлюхой, на которой глупый мальчишка женился.

Хлоя и леди Эвелин вытаращили глаза на собеседницу, но леди Марстон удалилась так же внезапно, как и появилась.

— По крайней мере мы теперь знаем, что некоторые уже подозревают Артура и Беатрис, — сказала наконец Хлоя. — Полагаете, леди Марстон поделилась с кем-нибудь своим мнением?

— Не с кем-нибудь, а со многими, — ответила графиня. — Надеюсь только, что те, кому она это сказала, поверили ей по-настоящему. Правда, не могу понять, откуда она все знает…

— Возможно, не знает, а только догадывается, — сказала Хлоя. — Впрочем, это не важно. Достаточно одной упрямой женщины, высказывающей свое мнение.

Улучив момент, Хлоя удалилась в дамскую комнату, где надеялась отдохнуть от толпы и собраться с мыслями. Следовало признать, что бал все-таки принес ей некоторое удовлетворение. Слухи, уже явно распространявшиеся среди гостей, были явно не в пользу Артура и Беатрис. Удивляло лишь то, что эта парочка по-прежнему держалась вместе, причем оба делали вид, что ничего особенного не происходит.

Едва Хлоя подумала о том, что было бы неплохо подойти к парочке поближе, чтобы получше разглядеть пресловутую Беатрис, как чуть не столкнулась, с этой женщиной у входа в дамскую комнату. Леди Беатрис действительно была настоящей красавицей. Высокая, с пышными формами, она наверняка вызывала восхищение у большинства мужчин. У нее были большие карие глаза с оттенком зелени, чувственные губы и густые золотистые кудри. Пристально посмотрев на Хлою, леди Беатрис проговорила:

— Вы та самая женщина, что явилась с моим мужем, не так ли?

Столь неожиданное обращение заставило Хлою осмотреться. Дамская комната хотя и не была переполненной, но все же не пустовала. Кроме них с леди Беатрис тут находились еще три женщины, поправлявшие свои прически или платья. То есть место было не самое подходящее для спора. Хлоя боялась, что скажет лишнее, если эта женщина ее разозлит.

— Я приехала с лордом Уэрлоком, моим кузеном и опекуном. А ваш муж, — это слово почему-то показалось ей неприятным, — просто сопровождал нас.

— Но вы вошли с ним под руку.

— Он стоял ближе к карете, когда я из нее выходила.

По выражению лица Беатрис было ясно: она уже сделала вывод о месте Хлои в жизни ее мужа, и ничто не могло это мнение изменить. После всех измен этой женщины возмущение ее представлялось Хлое верхом ханжества. Вероятно, это соответствовало той роли, которую Беатрис сейчас играла, — роли покинутой, униженной жены. Взглянув на стоявших неподалеку женщин — те с любопытством прислушивались, — Хлоя поняла, что Беатрис очень даже глупа, если считала, что ей кто-нибудь верил.

— Я знаю, что это вы со своим кузеном прятали его от меня, — заявила Беатрис. — Как смеете вы отбивать мужа у любящей жены?

— Любящей? Что ж, вероятно, вас можно так назвать, поскольку ходят слухи, что вы действительно весьма любящая дама, хотя любите вовсе не своего мужа.

Беатрис размахнулась и ударила Хлою по щеке. Звон пощечины заглушил хихиканье зрительниц. Хлое же понадобилась вся сила воли, чтобы не свернуть кулаком прелестный носик графини. Уставившись на Беатрис неподвижным взглядом, она вдруг ощутила, как по спине ее пробежал знакомый холодок. И тотчас же вместо красивого лица Беатрис, пылавшего от гнева, она увидела череп. Череп с еще сохранившейся модной прической графини и с ее телом. Но все же это был череп. А вокруг шеи женщины обвивалась толстая веревка.

— Что вы таращитесь на меня так? — В голосе Беатрис прорезались визгливые нотки. — Может, это от глупости?

Пока Хлоя пыталась освободиться от своего видения, Беатрис снова подняла руку для удара, но в тот же миг ее запястье обхватила рука в черной кружевной перчатке. Рядом с Беатрис внезапно появилась леди Марстон, смерившая ее недобрым взглядом.

Повернув голову в сторону остальных женщин, пожилая дама отчетливо проговорила:

— Вы трое — вон отсюда.

Ни слова не сказав, три женщины поспешно покинули комнату. Толстуха же взглянула на Хлою и спросила:

— Она вас ударила?

— Имею полное право! — заявила Беатрис. — Потому что она хочет отбить у меня мужа!

Она попыталась высвободить руку, но безуспешно.

— Не болтай глупости, девочка. — Леди Марстон презрительно фыркнула. — Ты же сама не веришь, что способна ввести кого-либо в заблуждение. Или у тебя и впрямь нет мозгов? — Она толкнула Беатрис к двери. — Прочь отсюда! Может, найдешь там какого-нибудь красавца, перед которым еще не раздвигала ноги.

Беатрис в ярости взглянула на леди Марстон, но все же удалилась. Хлоя направилась к кувшину с розовой водой, стоявшему на мраморной столешнице, и осторожно смочила щеку. Одного взгляда в зеркало было достаточно, чтобы понять: на щеке будет синяк. Хлоя вздохнула и повернулась к пожилой даме, а та нахмурилась и спросила:

— Почему ты ей это позволила?

— Просто не ожидала…

— Но ты, похоже, и не собиралась ей отплатить, — заметила леди Марстон.

— Верно, не собиралась. Если бы я сломала ее курносый носик, то сама стала бы объектом скандала. А мне это ни к чему.

Вопросительно взглянув на собеседницу, Хлоя добавила:

— Я сейчас выйду, если вам нужно уединиться.

— Нет-нет, я вовсе не для этого сюда пришла, — сказала леди Марстон. — Просто заметила, что эта гадина сюда вошла, поэтому последовала за ней.

— О, спасибо вам, что вступились за меня.

— Не стоит благодарности. Что ты видела?

— Прошу прощения…

— Перестань, девочка. Я кое-что знаю об Уэрлоках и Бонах. И знаю, что вы обладаете особыми талантами. А только что, когда ты стояла и ничего не делала, чтобы помешать этой стерве ударить тебя во второй раз, я заметила твой отрешенный взгляд. У тебя было видение?

— Леди Марстон, у вас к Беатрис личная неприязнь? Может; она как-то обидела вас?

— Просто не переношу эту шлюху, прикидывающуюся благородной дамой, вот и все. Или тебя интересует, не переспала ли она с моим мужем? — Леди Марстон рассмеялась глубоким грудным смехом. — Нет, девочка. Мой Гарольд больше любит лошадей, чем женщин. Но когда-то он проявлял ко мне интерес и даже подарил мне чудесных детей. Их у меня семеро, и мне этого вполне достаточно. Итак, что же ты видела?

Хлоя вздохнула.

— Чтобы вам было что рассказывать на следующем приеме?

— Нет, ошибаешься, — ответила леди Марстон с ласковой улыбкой. — Поверь, я умею хранить тайны. И я действительно кое-что знаю про твоих родственников. Даже дружу с некоторыми из них. И отец мой дружил с ними. Так что же ты видела, девочка?

Хлоя поняла, что пожилая дама от нее не отстанет, и, собравшись с духом, проговорила:

— Я видела череп с волосами и телом леди Беатрис. Она скоро умрет. Еще я видела толстую веревку у нее на шее. Возможно, именно так она найдет свою смерть.

— Так вот почему ты побледнела, — отозвалась леди Марстон. — Да, не слишком приятное зрелище. Радостное, но не слишком приятное…

— Вы уверены, что у вас нет личных счетов с этой женщиной? — спросила Хлоя.

— Личных — ни в коем случае. — Леди Марстон усмехнулась. — Но дело в том, что Кенвуды очень хорошие люди. Кроме негодяя Артура, разумеется. Так вот, Кенвуды не заслуживают того, что пытаются сделать с ними этот человек и его подстилка. Кроме того, я хотела бы избавить от этой парочки мою подругу Милдред Кенвуд. Вот, собственно, и все.

Хлоя хотела что-то сказать, но в этот момент леди Марстон резко развернулась и вышла из дамской комнаты. Пожав плечами, Хлоя снова посмотрела в зеркало. Щека уже потемнела, и на ней обозначился синяк.

— Что ж, тем лучше, — сказала Хлоя с улыбкой. — Теперь у меня появился прекрасный предлог, чтобы немедленно отправиться домой.