Если он порочен

Глава 4

— Что вы делаете?! Почему вы поднялись?!

Джулиан привалился к столу, у которого стоял, и взглянул на Хлою, только что вошедшую в комнату. Она смотрела на него очень строго и вовсе не собиралась скрывать свое недовольство. Уголки ее губ чуть опустились, а огромные темно-синие глаза, казалось, стали еще темнее. К счастью, у него хватило ума не сказать ей, что она прекрасна в гневе. Вероятно, она опрокинула бы ему на голову поднос с ужином, если бы он произнес нечто подобное.

Пытаясь изобразить улыбку, граф пробормотал:

— Я подумал, что лучше поужинаю за столом, а не в постели. Надоело лежать. Неужели не понимаете?

Хлоя вздохнула и воздела глаза к потолку, затем молча поставила поднос на стол. Джулиан пожал плечами и попытался сесть за стол. Он провел в постели уже неделю, и теперь, когда раны затянулись, решил, что с него достаточно. Сделав же несколько шагов без посторонней помощи, он понял, что придется очень постараться, чтобы по-настоящему восстановить силы. Но граф все же надеялся, что в ближайшее время ему это удастся. Он не желал постоянно скрываться в доме Уэрлоков — хотелось и самому что-то предпринять против своих врагов.

Хлоя села напротив него и налила себе сидра из кувшина. Джулиан вопросительно взглянул на нее:

— Вы хотите поужинать со мной?

Эта идея очень ему понравилась. Но Хлоя тут же покачала головой:

— Нет, я уже поужинала. Просто мне кажется, что будет разумнее посидеть с вами, чтобы потом помочь вернуться в постель. — Она улыбнулась и сделала глоток сидра. — Еще одна неделя, милорд, и вы совсем поправитесь.

Джулиан молча кивнул и принялся за говядину. Потом вдруг взглянул на Хлою с опаской и спросил:

— А вы в этом абсолютно уверены?

— Вас интересует, видела ли я это?

— Да… интересует. — Он шумно вздохнул. — Так что, видели?

— Не очень четко. То есть даже не видела, а… Понимаете, я просто это знаю. Иногда бывает и так. Просто знаю, и все. Например, я точно знаю, что через неделю вы окончательно поправитесь. Хотя не советую вам тотчас же выходить из дома на бой со своими врагами.

— Открытый бой не самый лучший способ победить врагов?

— Полагаю, что так. Если бы они не были теми, кем являются, то есть не были бы родовитыми дворянами, вы, конечно, могли бы поступить с ними так, как вам заблагорассудится. Одного вашего заявления об их преступлениях против вас было бы достаточно, чтобы оправдать учиненную над ними расправу. Возможно, расправа эта была бы слишком жестокая, но…

Хлоя умолкла и пожала плечами.

Джулиан заставил себя отвести глаза, чтобы не смотреть на ее грудь, соблазнительно колыхнувшуюся в декольте темно-синего платья.

— Да, расправа жестокая, но вполне заслуженная, — заявил граф. — Однако я не собираюсь на них набрасываться, Буду собирать информацию и ждать своего часа.

— Лучше немного поиграть в эту игру, чем лежать в могиле, — заметила Хлоя.

— Хорошо сказано, — улыбнулся Джулиан.

Он снова наклонился над своей тарелкой, но тут же понял, что не может не смотреть на Хлою. «Проклятие, ведь это не просто интерес к женщине, а самое настоящее влечение», — подумал граф. Он говорил себе, что должен успокоиться, должен образумиться, но из этого ничего не выходило. Более того, влечение усиливалось, и Джулиан чувствовал, что не может с ним бороться. Каждый раз, когда он слышал ее тихий, чуть хрипловатый голос или смех, каждый раз, когда смотрел в ее темно-синие глаза, он ощущал силу ее чар.

Уменьшить влечение не помогал и длинный список причин, по которым ему не следовало думать о Хлое Уэрлок как о красивой женщине. «Ты ведь женат, женат», — говорил себе Джулиан, но внутренний голос тотчас же отвечал ему: «Очень скоро все изменится». Увы, он ничего не мог с собой поделать, хотя прекрасно понимал, что должен взять себя в руки. И ведь не было ни малейших сомнений в том, что она была невинна, пусть даже и нарушала частенько правила приличий, заходя к нему в спальню без сопровождения. К тому же она считала, что способна предвидеть будущее. И якобы все ее родственники обладали какими-то необычными способностями. И вообще Хлоя Уэрлок относилась к тому типу женщин, на которых мужчины непременно женятся, если ухаживают. А он, Джулиан, повторно жениться не собирался. Все эти доводы казались вроде бы вполне разумными, но в глубине души он знал, что не желает подчиняться доводам разума.

Невольно вздохнув, граф отодвинул пустую тарелку и поставил перед собой блюдо с печеными яблоками, посыпанными корицей. Хлоя протянула ему горшочек со взбитыми сливками, и он выложил их на яблоки. Заметив, что она, наблюдая за ним, улыбается, он взглянул на нее вопросительно.

— Энтони тоже любит печеные яблоки со взбитыми сливками, — пояснила Хлоя и вдруг рассмеялась.

Граф промолчал и принялся за десерт. Но почему-то эти ее слова о сыне несказанно его обрадовали. Доев сладкое, Джулиан тщательно вытер салфеткой рот и пальцы и в смущении откашлялся. Правила хорошего тона требовали, чтобы он сейчас что-то сказал, но Джулиан не знал, что именно. К тому же, как ни странно, он был необычайно тронут тем, что его сын, оказывается, тоже любит печеные яблоки со взбитыми сливками. Да-да, он был так растроган этим сообщением Хлои, что у него даже горло перехватило.

Наконец, взяв себя в руки, граф проговорил:

— Что ж, у мальчика… хороший вкус. — Он потянулся к бокалу с вином.

Сделав глоток, добавил:

— И вообще он довольно смышленый.

Хлоя снова рассмеялась, потом закивала:

— Да-да, очень смышленый!

И выражение ее лица свидетельствовало о том, что она любит Энтони как своего собственного сына.

— Вы прекрасно заботились о моем сыне, — заметил граф.

Он был безмерно благодарен этой женщине и в то же время испытывал чувство ревности — ведь это его сын, только его!

Хлоя заставила себя улыбнуться; она знала, что ей будет очень больно расставаться с Энтони.

— Да, милорд, конечно… Но мне было приятно о нем заботиться. — Она встала и начала складывать на поднос посуду. — Я люблю этого ребенка, люблю с тех пор, как впервые взяла на руки. Но я никогда не забывала, что он не мой сын и даже не сын моей сестры, хотя мы всем говорили именно так. Да, ни на мгновение не забывала… Энтони — ваш сын, будущий граф Колинзмур. И вам не стоит беспокоиться, я не собираюсь оставлять его у себя.

Выходя из комнаты, она добавила:

— Постарайтесь не упасть, когда будете возвращаться в постель.

Громкий стук закрывшейся за Хлоей двери свидетельствовал о том, что она, вероятно, уловила в его интонациях нотки собственника, не заметив благодарности.

Выругавшись сквозь зубы, граф направился к кровати. Он прекрасно понимал, что с его стороны было неблагодарностью и глупостью испытывать ревность. Ведь Энтони знал Уэрлоков всю свою жизнь, а его, отца, — всего несколько дней. И вины Хлои в этом не было — напротив, только благодаря ей ребенок остался в живых. Да и сам он наверняка стал бы жертвой убийцы, если бы не Хлоя. Следовательно, он должен был обуздать свою глупую ревность, забыть о ней.

Едва он добрался до постели, как в дверь постучали. Через несколько секунд в комнату вошел Эдгар и, встретив друга улыбкой, тотчас же сообразил, что улыбка у Джулиана получилась не слишком жизнерадостная. Впрочем, ничего удивительного: он чувствовал себя так, как будто поднимался на высокую гору, а не просто прошелся по комнате.

Эдгар внимательно посмотрел на него и нахмурился.

— Думаю, мне лучше уйти. Ты что-то очень бледный… Наверное, тебе надо отдохнуть.

— Нет, присаживайся. Я действительно немного утомился после своей первой прогулки без посторонней помощи, но это сейчас пройдет.

Эдгар кивнул и придвинул стул к кровати.

— Уже не лежится? — спросил он, усаживаясь.

— Верно, не лежится. Мне не терпится поскорее восстановить силы, чтобы не только говорить, но и делать что-то реальное, чтобы себя защитить.

— Это понятно. Но нельзя слишком уж усердствовать, иначе процесс выздоровления займет больше времени.

— Да, знаю. — Тут Джулиан заметил, что Эдгар одет так; словно собирался куда-то. — Ты куда сейчас? — спросил он.

— У Пэкстонов прием. Хотим посмотреть, не появится ли там твоя жена и дядя. Их видели вчера у Гремонтов.

— Очевидно, моя жена не намерена долго меня оплакивать.

— Похоже, она всем, кто ее слушает, говорит, что считает тебя мертвым с того дня, как ты ее бросил, пустившись в пьянство и блуд. Хотя слово «блуд» она не использует, обходится другими словами.

Граф криво усмехнулся:

— Представляет себя жертвой? И как, получается?

— Да, в некоторых случаях. То есть далеко не всегда. — Эдгар кашлянул и поправил манжеты. — Слишком многие знают, что она была отнюдь не святой, когда ты бросил ее. И многие ее недолюбливают.

— Что ж, возможно. Ты ведь едешь к Пэкстонам не один?

— С Лео и Хлоей. Я зашел, чтобы поговорить с тобой, пока Хлоя одевается.

Джулиан вдруг вспомнил, что в последний приход Хлои волосы у нее были уложены по-особому: по хрупким плечам струились длинные локоны. У него тогда еще промелькнула мысль, что ей, возможно, нравятся и распущенные волосы. Но как ни странно, ему даже не пришло в голову сказать Хлое, что ей идет новая прическа. А ведь в прежние времена он непременно сделал бы даже комплимент, Очевидно, в последнее время слишком глубоко погрузился в свои несчастья. А то обстоятельство, что он позволил Хлое заметить его ревность, вызванную привязанностью к ней мальчика, только добавило масла в огонь — Джулиан ужасно злился на себя и считал свое поведение не только глупым, но и недостойным. Вероятно, все свое обаяние и учтивость он залил вином, которого за последний год выпил столько, сколько не выпивал за всю жизнь. Удивительно, что она не обрушила ему на голову поднос, перед тем как выйти из комнаты.

— Значит, едете втроем? — пробормотал граф. — Конечно же, для того, чтобы еще что-нибудь разузнать о моем дяде и Беатрис, не так ли?

«А не испытывает ли Эдгар романтического интереса к Хлое?» — подумал он и тут же устыдился этой мысли. Эдгар с усмешкой кивнул:

— Совершенно верно. Едем для «сбора информации», как выражается Лео. Вчера вечером моя крестная случайно услышала, как Артур и Беатрис говорили о твоей смерти.

— Прилюдно?

— Видимо, они считали, что их никто не слышит. Но мне кажется, с их стороны это было ошибкой. Беспечностью.

— Удивительной беспечностью, — согласился граф. — Ведь мой дядя торгует государственными секретами… Такой человек, наверное, должен понимать, что его могут подслушать. А что именно услышала твоя крестная?

— Дядя сомневается, что можно доверять слухам о твоей безвременной кончине. Он напомнил Беатрис, что ему самому о твоей смерти не сообщали.

— Он очень неглуп, мой дядюшка, — проворчал Джулиан.

— Да, неглуп и хитер, — кивнул Эдгар. — А вот Беатрис не настолько умна. Хитрая, вероломная, безнравственная — но не умная. Она сказала, что ты мертв. Предположила, что ты перебил всех их людей, а потом скончался от ран. Мол, если бы ты был жив, то непременно уже объявился. Крестная сказала, что Артур после этого произнес такие слова, которые она ни за что не смогла бы повторить, и велел Беатрис не болтать лишнего. Конечно, этих сведений не хватит, чтобы отправить человека на виселицу, но кое-что все-таки проясняется.

Джулиан кивнул и пробурчал:

— Ясно, что Беатрис не слишком осторожна.

— Ты удивлен?

— Нет, нисколько. Беатрис чрезвычайно заносчива и импульсивна к тому же. Часто говорит не думая. А вот дядя тщательно обдумывает каждое слово и каждый поступок. Беатрис действительно верит, что красота спасет ее от неприятностей, какие бы преступления она ни совершила. До сих пор прихожу в ужас, когда думаю о том, что она пыталась сделать с нашим сыном.

Тяжко вздохнув, Джулиан продолжил:

— Каким же глупцом я был… Да, я, конечно же, понимал, что жена не рада беременности, но думал, что она просто боится. Слишком много женщин умирает при родах… И еще я знал, что она необыкновенно тщеславная, поэтому, вероятно, опасалась, что от ребенка ее красота может потускнеть. Но я до сих пор не могу понять, как женщина способна отправить свое дитя на смерть. Ведь именно это она и сделала, когда вложила Энтони в руки умирающей женщины в одинокой лачуге среди болот.

— Я тоже этого не понимаю, — пробормотал Эдгар. — Бывает, конечно, что от детей отказываются, но это, как правило, бедняки. И очень часто они так поступают только потому, что не могут содержать лишние рты. Возможно, твоя жена не хотела ребенка, потому что не любит детей, но она все равно не имела права так поступить. Она могла бы просто передать мальчика няньке и больше никогда к нему не подходить. Для меня это еще одно доказательство того, что они с Артуром уже давно думали убить тебя. Следовательно, они не могли допустить, чтобы у тебя остались наследники. — Эдгар вопросительно взглянул на друга. — Ты уверен, что до прошлого года не было покушений на твою жизнь?

Джулиан немного помолчал, потом ответил:

— Покушений не было, но теперь я, кажется, понимаю, почему Беатрис постоянно толкала меня на дуэли. Видимо, таким образом хотела от меня избавиться. И ведь всегда выбирала весьма искусных дуэлянтов, готовых драться и днем и ночью. Но после первой дуэли я ясно дал ей понять, что не стану больше драться из-за ее давно утраченной чести. И это мое заявление, вероятно, разрушило ее планы избавиться от меня подобным образом.

— Ты поступил разумно. Ведь тебя рано или поздно убили бы на дуэли.

Тихий стук в дверь прервал их разговор. Появление Хлои произвело на Джулиана неотразимое впечатление. Он считал ее просто хорошенькой, но в элегантном синем платье и с уложенными по последней моде волосами она стала настоящей красавицей. Окинув ее взглядом, граф с удовлетворением отметил, что вырез ее платья был довольно скромным. Он прекрасно понимал, что наряды Хлои не его дело, но все же чувствовал, что ему было бы очень неприятно, если бы она слишком уж обнажалась, отправляясь куда-либо. И ему не понравилось, что она отправлялась на прием без него. Следовательно, все его попытки подавить в себе влечение к ней терпели сокрушительное поражение.

И тут он вдруг обнаружил, что эта новая, элегантная Хлоя немного его пугает. Он предпочитал другую Хлою, одевавшуюся в простенький муслин и в хлопок и не носившую замысловатых причесок.

Хлоя внезапно поморщилась и вскинула руку к волосам.

— О нет, не смейте портить плоды кропотливого труда Мод, — заявил Эдгар. — Постарайтесь сохранить свою прическу. Хотя бы до начала вечера.

Хлоя тяжко вздохнула. А Джулиан невольно улыбнулся. Эта Хлоя нравилась ему гораздо больше.

— Прическа беспокоит? — спросил он.

Хлоя снова поморщилась.

— Предлагаю вам, мужчинам, попробовать улыбаться, когда ваши волосы закручены совершенно неестественным образом. — Она посмотрела на Эдгара. — Мы с Лео уже готовы, но можем подождать, если вам требуется время, чтобы поговорить с Джулианом.

— Нет, я уже сказал ему все, что собирался, — ответил Эдгар.

Джулиан пожелал им приятно провести вечер и вздохнул, когда они ушли. Ему ужасно не хотелось валяться в постели, в то время как другие вели наблюдение за его врагами. А при мысли о том, что Хлоя скоро будет улыбаться и танцевать с мужчинами, радостно отдающимися в плен ее чар, его отвратительное настроение лишь ухудшилось. Он понимал, что глупо из-за этого огорчаться, однако ничего не мог с собой поделать.

— Что ж, потерплю, — пробормотал граф. — Еще одна неделя — и все. Всего одна неделя, и я тоже смогу вступить в игру.

«И возможно, даже потанцую с Хлоей», — сказал он себе, закрывая глаза.

Хлоя вошла в библиотеку и осмотрелась. «Пэкстоны явно не относятся к числу любителей книг», — подумала она, передернув плечами; ей было ужасно неудобно в вечернем платье и в туго затянутом корсете. И вообще она терпеть не могла подобные сборища. Если еще раз услышит, как кто-то из мужчин расхваливает охоту, в которой недавно принимал участие, то во весь голос закричит. Наверное, уже давно закричала бы, если бы не понимала, что этим расстроит планы Лео. Кроме того, она тогда бы не смогла исполнять роль хозяйки на званых ужинах и приемах, что устраивал кузен время от времени. Ей очень нравились его друзья, они не смотрели на нее как на безмозглую куклу, чья единственная цель в жизни — улыбаться и быть хорошенькой. Как жаль, что никто из них на этом вечере не присутствовал.

Приблизившись к окну, Хлоя устроилась на узкой скамейке и, откинув тяжелую штору, сделала несколько глубоких вдохов — ей казалось, что в доме у Пэкстонов ужасно душно. А потом ее мысли обратились к Джулиану. Вспомнив, как он смотрел на нее сегодня, она невольно улыбнулась. Одного взгляда его чудесных зеленых глаз было достаточно, чтобы она обрела уверенность в себе, столь необходимую для посещения этой скучнейшей вечеринки.

«Слишком уж он привлекательный, — сказала себе Хлоя. — Поэтому я все время и думаю о нем». Но она знала, что не только внешность графа бередила ей душу. Она давно уже почувствовала, что этот человек стал ей небезразличен, и это очень ее тревожило. Ведь он женатый мужчина. И ничего не менял тот факт, что жена покушалась на его жизнь, постоянно изменяла ему, а брак их являлся лишь формальностью. К тому же он был выше ее по положению в обществе. Ведь она всего лишь дочь небогатого дворянина. Кроме того, она подозревала, что граф был весьма невысокого мнения о женщинах. Несправедливо, конечно, но вполне объяснимо. Хлоя полагала, что и сама не доверяла бы мужчинам, если бы один из них поступил с ней так, как Беатрис с Джулианом. Увы, все эти соображения (а также здравомыслие, которое она призывала на помощь) нисколько не помогали — Хлоя чувствовала, что этот мужчина нравился ей все больше.

За спиной ее открылась дверь, и Хлоя вздрогнула. Она уже хотела встать, но в этот момент вошедшие заговорили и Хлоя затаила дыхание. Она молила Бога, чтобы эти мужчины ее не увидели.

— Вы слишком много просите, Артур, — послышался тихий голос одного из собеседников.

— Глупости, Конрад. Я только прошу вас оказать другу небольшую услугу, вот и все.

— Вы мне не друг.

— Не друг? Но разве я не храню ваш секрет? Я никому ничего не рассказал про вас, Конрад, и вы это знаете, или вас уже не волнует, что эта милая девушка, с которой вы обручены, возможно, узнает о вашем любовнике? Кстати, как поживает юный Джордж?

— Гнусный ублюдок…

— Успокойтесь, пожалуйста. Не надо ругаться. Так как же, Конрад?

— То, о чем вы просите, может привести меня на виселицу.

— Как и то, что вы делаете с юным Джорджем.

Воцарилась гнетущая тишина, нарушаемая лишь тяжелым дыханием одного из собеседников. «Вероятно, Конрада, — решила Хлоя. — Слишком уж он волнуется». Голос же Артура все время оставался бесстрастным. Она надеялась услышать, что именно следует сделать, но тут вновь заговорил Конрад:

— Это ваша последняя просьба, Артур, которую я выполню. Самая последняя.

Через несколько секунд дверь закрылась. Хлоя встала, чтобы покинуть свое укрытие, но в следующее мгновение вдруг сообразила, что слышала шаги лишь одного человека. Ее словно обдало леденящим холодом. Она находилась в комнате наедине с Артуром Кенвудом, которому ничего не стоило убить родного племянника, а вместе с ним — и внучатого. Хлоя не сомневалась: ее жизнь в опасности. Ведь если Артур узнает, что она подслушала его разговор с Конрадом…

Внезапно дверь снова отворилась, и тотчас же послышался женский голос.

— Я только что видела этого болвана Конрада. Он согласился помочь нам?

«Вероятно, это Беатрис», — заключила Хлоя, борясь с искушение выглянуть из-за шторы, чтобы посмотреть на женщину. Она видела жену Джулиана несколько раз, но только издали, поэтому не могла рассмотреть как следует. Сейчас ей очень хотелось увидеть эту женщину, но она все же поборола свое любопытство, решив, что уж лучше подождет, а потом, когда это будет безопасно, хорошенько рассмотрит жену графа. Хлоя вынуждена была признать, что ее любопытство объяснялось довольно просто: ей не терпелось узнать, как выглядит женщина, заставившая Джулиана Кенвуда опуститься до пьянства и разгула.

— Да, согласился, но очень неохотно, — ответил Артур. — Боюсь, скоро Конрад может стать для нас серьезной проблемой. Он ужасно зол на меня.

— В таком случае придется от него избавиться, — сказала женщина. — Никто не станет оплакивать этого болвана.

— Разве что юный Джордж, — ответил Артур со смешком.

Женщина тоже рассмеялась, и парочка покинула комнату. Хлоя выждала какое-то время, потом осторожно отодвинула в сторону штору и выглянула из своего укрытия. Убедившись, что Артур и Беатрис действительно ушли, она вышла из-за шторы и в задумчивости прошлась по комнате.

Вероятно, первым делом следовало найти Лео. Он наверняка знал, кто такой Конрад. А если нет, то мог бы выяснить, что это за человек. А уж потом они смогут узнать, что именно заставляет его сделать Артур. Хлоя все еще немного нервничала, но при этом была очень довольна собой — на сей раз ей удалось добыть чрезвычайно важные сведения.

Хлоя потянулась к дверной ручке, но тут вдруг увидела, как она поворачивается. В панике отпрянув от двери, она попыталась что-то придумать, чтобы объяснить свое вторжение в библиотеку. Но что она могла сказать, если вдруг окажется, что это опять те двое? Ведь они наверняка заподозрят, что она подслушала их разговор…

Тут дверь наконец-то отворилась, и на нее с удивлением уставился Лео. Хлоя вздохнула с облегчением — и вдруг покачнулась. Лео тут же обхватил ее за талию и помог сесть.

— Что с тобой? Тебе плохо?

Он прикоснулся ладонью к ее лбу, проверяя, нет ли жара.

— Нет-нет, я просто испугалась, что меня здесь обнаружат, — прошептала Хлоя. — А когда увидела тебя… у меня даже голова закружилась от облегчения.

— Но кто же мог тебя здесь обнаружить?

— Артур и Беатрис. Они были здесь только что. Странно, что ты с ними не столкнулся.

— Я их не видел. А где ты была? Может, там?

Он кивнул в сторону большого письменного стола у дальней стены.

— Нет, не там. Я была за шторами.

Лео провел ладонью по волосам и пристально посмотрел на кузину. От страха за нее он даже немного побледнел.

— О Господи, Хлоя, ведь они могли тебя заметить.

Она кивнула и обхватила плечи руками, стараясь унять внезапно охватившую ее дрожь.

— Да, Лео, я знаю. Когда услышала, что кто-то вошел в комнату, я хотела выйти из-за шторы, чтобы не ставить себя в неловкое положение. Но в этот момент мужчины заговорили, и один из них оказался Артуром Кенвудом. Я замерла, даже старалась не дышать.

— А кто был второй?

— Конрад. Артур называл его только по имени.

Хлоя передала кузену содержание разговора, потом спросила:

— Ты не знаешь, кто этот Конрад?

— Есть кое-какие соображения, но мне нужно получше вникнуть в это дело.

Хлоя вздохнула и пробормотала:

— А я надеялась, ты догадаешься, кто он. Ведь от него мы можем узнать, что задумал Артур. Похоже, этому человеку уже надоело выполнять поручения Артура, но тот его шантажирует.

Лео кивнул и помог кузине подняться.

— Да, ты права. И ясно, что Артур теряет влияние на него, чего тот никак не может допустить.

— Лео, а как ты думаешь, весь этот разговор о юном Джордже означает, что Конрад насилует мальчиков?

— Надеюсь, нет. А если да, то мне бы очень не хотелось спасать жизнь такого человека. Но в любом случае нам нужно расстроить планы Артура.

— Конрад мог бы стать полезным свидетелем, — заметила Хлоя.

— Нет, не мог бы, если насилует мальчиков. Не мог бы и в том случае, если его любовник — взрослый мужчина.

— Как несправедливо… — вздохнула Хлоя.

— Согласен. Но боюсь, пройдет еще очень много времени, прежде чем законы изменятся. Однако я не намерен обсуждать эту тему с молодой незамужней женщиной. Думаю, тебе уже надоело здесь, если ты уединилась в библиотеке.

— Ужасно надоело.

— Тогда забираем Эдгара и уезжаем. Сомневаюсь, что у меня будет много времени на поиски Конрада, так что лучше приступить к делу как можно быстрее.

— Расскажем об этом Джулиану? — спросила Хлоя, когда они выходили из комнаты.

— Не стоит беспокоить его ночью. А утром зайдем к нему. Если повезет, то скоро мы выясним, кто такой Конрад и что Артуру от него надо.