Если он порочен

Глава 11

Резкий холодный ветер, дувший в спину, заставил Джулиана поежиться. Прятаться в тени вдвоем с Лео — это совершенно не соответствовало его представлениям о борьбе с врагами. Совсем другое дело — шпаги, пистолеты, кулаки… Вот это была бы настоящая борьба, а засада и шпионство… Нет, шпионить ему совсем не нравилось.

— Что, холодно? — прошептал Лео.

— Уже нет. Пока дрожал — согрелся.

Заметив, как в темноте сверкнули безупречно белые зубы Лео, Джулиан понял, что ему удалось рассмешить спутника. Что ж, вот и хорошо. Хотя было бы гораздо лучше оказаться в постели с Хлоей, а не здесь, на пронизывающем ветру. Но не мог же он сказать об этом… Достаточно было уже и того, что Лео предоставил им с Хлоей свободу действий. Причем Джулиан почти не сомневался, что Лео даже не задумывался о том, как именно они с Хлоей проводили время.

И не было ничего удивительного в том, что Джулиан постоянно вспоминал о своей невесте. Хлоя оказалась замечательной любовницей, лучшей из всех возможных. Она была необычайно страстной и в то же время необыкновенно ласковой. Временами ему даже приходило в голову, что они самой судьбой созданы друг для друга. Эта мысль немного смущала его, но он никак не мог понять почему.

— Вот идут… — прошептал Лео, покосившись на Джулиана.

Граф молча кивнул и еще крепче прижался к стене дома. Теперь он смотрел на элегантный особняк на противоположной стороне улицы. Фасад дома освещали фонари, висевшие у парадной двери, и он отчетливо видел, как из нарядного экипажа — не было ни малейших сомнений в том, что когда-то он стоял в его собственном каретном сарае, — вышли Артур и Беатрис. Дворецкий впустил их в дом, и дверь за ними тотчас закрылась. Снова взглянув на Лео, Джулиан спросил:

— И это все?.. Неужели я столько времени торчал здесь только для того, чтобы увидеть, как Артур и Беатрис входят в дом?

— В этом доме сейчас находится один из лучших шпионов французских агентов, — ответил Лео.

— Вот как? — Джулиан не мог не признать, что это сообщение его заинтриговало. — Но как доказать, что мой дядя связан с французским шпионом? Ведь отсюда ничего не видно и не слышно.

— Мы сейчас подойдем ближе. Хотя не уверен, что нам это поможет. Симона наверняка приняла все меры предосторожности.

Граф с удивлением взглянул на своего спутника:

— Симона? Этот шпион — женщина?

Лео кивнул:

— Совершенно верно. И она лучший шпион из всех, с кем мне доводилось встречаться. А я занимаюсь этим делом уже семь лет. Я всегда считал ее любовницей Артура, но он вдруг переметнулся к Беатрис.

— Возможно, просто добавил ее к этой Симоне, — заметил Джулиан.

Потом вдруг поморщился и проворчал:

— Что же касается Беатрис, то она вполне может развлекать не одного, а сразу нескольких мужчин.

Устремив взгляд на дом, за которым они наблюдали, граф вдруг понял, что эти воспоминания уже не доставляют ему боль. Усмехнувшись, он добавил:

— Беатрис воплощает в себе все, о чем мечтают некоторые мужчины. Авантюрная любовница, согласная на все.

— Но ты решил, что авантюрная — это не для тебя?

— Совершенно верно. Потому что она была авантюрной не только со мной, но и со многими другими. В некоторых случаях — сразу с несколькими. Но у Беатрис, кроме чувственной ненасытности, есть и другие качества… необычайная жестокость, например. Хотя сначала я находил для нее всякого рода оправдания, внушал себе, что все это мои фантазии.

— А что заставило тебя прозреть?

— После одного нашего спора, когда я наотрез отказался оплатить один из ее очередных карточных долгов, она сказала, что поедет кататься. Я видел, как она велела привести лошадь и как оттолкнула мальчика-конюха, который эту лошадь привел. Мальчик упал, ударившись головой о ступеньки. Беатрис взглянула на него и только пожала плечами, оставив парня на ступенях с расплывающейся под головой лужей крови. Тогда я перестал обманывать себя, перестал искать ей оправдания, я будто проснулся после долгого сна.

— А мальчик?

— К счастью, все обошлось. Голова у него еще некоторое время болела, но в целом он легко отделался. Он сын Мелвина, — добавил Джулиан со вздохом.

Лео выругался вполголоса и похлопал графа по спине:

— Поверь, Джулиан, мы скоро выясним, где его закопали, и похороним как подобает, чтобы близкие могли навещать могилу. И конечно же, непременно должны позаботиться о том, чтобы его убийцы были наказаны.

— Говорите потише, — предупредила Симона, когда Беатрис начала громко пересказывать какую-то сплетню. От бренди она стала развязной и злобной. — За нами следят.

Симона проигнорировала выразительный взгляд графини.

— Вы уверены? — Артур нахмурился.

— Конечно, уверена. Или вы полагаете, я бы продержалась в Англии столько лет, если бы не была предусмотрительной? Ваш племянник и этот гнусный ублюдок Леопольд торчат сейчас в проходе между домами. Прямо через дорогу. Их там видел один из моих наблюдателей.

— Тогда избавьтесь от них, — сказала Беатрис. — Если у вас имеются люди, способные приблизиться и разглядеть их, они наверняка смогут перерезать им глотки.

— Вы хотите, чтобы я приказала своим людям убить графа и барона прямо напротив дома, в котором живу?

— Уверена, вы знаете множество мест, где можно спрятать тела.

Артур хмурился, глядя в окно; ему ужасно хотелось взглянуть сейчас на своего племянника. Мальчишка стал досадной занозой у него в боку. Казалось бы, он придумал безупречный план, сделав Беатрис орудием для его исполнения, но Джулиан выжил. Конечно, Беатрис неплохо сыграла свою роль, но племянник каким-то образом избежал всех расставленных для него ловушек.

А потом племянник объявил, что больше ни под каким предлогом не станет защищать честь своей жены, и Беатрис утратила свою ценность — теперь уже от нее не было особой пользы. Поэтому для исполнения задуманного Артур начал нанимать посторонних, но и им не удавалось выполнить то, что от них требовалось. Хотя Джулиан часто бывал пьян и бродил по самым опасным лондонским притонам, где нередко случались убийства, ему снова и снова удавалось уходить от смерти. И тогда Артуру стали сниться сны, в которых он подходил к племяннику и стрелял в голову высокомерного ублюдка. Конечно, было глупейшей ошибкой так поступить, но с другой стороны, это положило бы конец игре.

Артур сделал глубокий вдох, стараясь успокоиться, — его всегда охватывала ярость, когда думал о Джулиане и о том, как племянник раз за разом ускользал из ловушки. А то, что глупец до недавнего времени даже не подозревал, что кто-то добивается его смерти, еще сильнее распаляло Артура. Получалось, что не так-то просто избавиться от Джулиана. А ведь следовало еще и воспрепятствовать Найджелу — он ни в коем случае не должен воцариться в Колинзмуре. Мало того что он, Артур, не имел больше возможности распоряжаться Колинзмуром и пользоваться его богатствами для финансирования своих планов, так его еще и вышвырнули вон как бедного загостившегося родственника. Теперь все в обществе смотрели на него и Беатрис с подозрением. Но хуже всего было то, что в Колинзмуре оставались секреты, которые он не успел уничтожить, доказательства преступлений, за которые его могли сотни раз повесить.

Ссора двух женщин, обменивавшихся оскорблениями, вывела Артура из задумчивости. Симона говорила ледяным голосом, в котором, будь она не столь глупа, Беатрис уловила бы смертельную угрозу. Но графиня была не только глупа, но и дьявольски жестока; эта женщина не моргнув глазом могла отдать распоряжение об убийстве, что и совершала неоднократно. Симона же, в отличие от нее, сама была способна совершить убийство, причем быстро и бесшумно. Артур уже убедился в том, что Беатрис стала скорее помехой, чем помощью в его делах, но он еще не был готов избавиться от нее. Да, ей еще можно было найти применение — хотя бы в постели.

— Все, довольно, — сказал он, повернувшись в женщинам, и те сразу же умолкли. — Ваш спор только на руку нашим врагам.

Симона, поджав губы, утвердительно кивнула, а Беатрис насупилась и отвернулась.

— Поскольку Леопольд Уэрлок служит в министерстве иностранных дел, следует принять к сведению, что Джулиан приобрел могущественных союзников.

— И кое-кто уже начал понимать, что ваши интересы простираются гораздо дальше графского титула, — добавила Симона. — К сожалению, я только сейчас об этом подумала, хотя мне не раз приходилось иметь дело с Леопольдом Уэрлоком.

Беатрис снова повернулась к сообщникам:

— А может, мне следует…

— Нет-нет, — перебила Симона. — Вам едва ли удастся соблазнить Уэрлока. Другие — получше вас — уже пытались. К тому же Джулиан, похоже, объединился с Леопольдом, так что тот теперь знает о вас слишком много. Уже хотя бы поэтому из вашей попытки соблазнить его ничего бы не получилось.

Артур видел, что Беатрис восприняла это замечание как личное оскорбление. Мысленно выругавшись, он решил, что еще раз попытается ее обуздать. Но если у него ничего не получится, то Беатрис придется исчезнуть. И тогда… О, тогда бы она могла оказать ему напоследок услугу! Если он как следует все обдумает, то сможет представить ее смерть как убийство, — и все улики укажут на Джулиана. Да-да, так и надо поступить.

— Прошу прощения… — Беатрис зашуршала юбками и встала. — Мне нужно уединиться.

Когда дверь за ней закрылась, Симона тихо проговорила:

— Она становится опасной, Артур. Для нас обоих.

— Я о ней позабочусь. Графиня была очень полезной и, возможно, еще сумеет нам кое в чем помочь. Я потом об этом подумаю.

— Очень хорошо, — кивнула Симона. — А теперь, пока ее здесь нет, давайте обсудим информацию, которую вы обещали для меня раздобыть. Или последние события помешали осуществлению вашего плана?

Несколько минут они обсуждали интересующую Симону тему. Шпионка очень нуждалась в обещанных Артуром сведениях, поскольку уже сообщила во Францию о том, что ей удалось раздобыть чрезвычайно важную информацию. Артур заявил, что все исполнит, хотя и с опозданием, но солгал. Человек, обещавший в этом деле посодействовать, внезапно исчез, и отыскать его так и не удалось. Невеста этого человека, вероятно, знала, где он находится, но Артур пока не знал, как выпытать из нее правду.

— Ну вот… — Беатрис вошла в комнату. — Теперь все в порядке.

Не успел Артур выяснить, что она имела в виду, как до них донесся звон шпаг. Симона пристально посмотрела на графиню и прошептала:

— Что ты натворила, глупая потаскуха?

— Как ты смеешь?! — воскликнула Беатрис.

— Смею. — Симона выхватила нож из потайного кармана своих пышных юбок и шагнула к сообщнице. — Ты подвергаешь всех нас смертельному риску. Вернее — только нас с Артуром. Поскольку тебе в любом случае придется умереть.

Бросившись к француженке, Артур схватил ее за руку и тихо сказал:

— Не сейчас.

Повернувшись к Беатрис (та была слишком глупа, чтобы понять, что означало это «не сейчас»), он спросил:

— Так что же ты натворила?

Графиня фыркнула и пожала плечами:

— Ничего особенного. Отправила людей, чтобы избавили нас от этих болванов. Леопольд для нас опасен, а Джулиана ты давно уже хотел увидеть мертвым. Так что можешь успокоиться.

— Какая же ты дура, — пробормотала Симона, но все же спрятала нож.

Взглянув на Артура, спросила:

— Вы оставили экипаж перед домом?

— Нет, отправил на задний двор.

Француженка кивнула и направилась к двери. Обернувшись, сказала:

— Я сейчас присоединюсь к вам, и мы поедем в другое место. Если нам повезет, эти двое закончат свой жизненный путь, а мы объявимся подальше от этого дома, чтобы нас не обвинили в преступлении.

С этими словами Симона вышла из комнаты. Беатрис нахмурилась и пробурчала:

— Артур, но почему она…

— Замолчи и пошевеливайся! Нам нужно убраться отсюда побыстрее! Следуй за мной!

Даже не взглянув на любовницу, Артур стремительно вышел из комнаты. Он прекрасно знал, что Беатрис не во всем была виновата, но твердо решил, что надо от нее избавиться. Правда, ему еще следовало хорошенько подумать, как наилучшим образом использовать ее напоследок. Симона не сомневалась, что соблазнить Уэрлока Беатрис не удастся. Значит, придется найти ей другое применение. Что же касается Джулиана… Похоже, настало время нанести племяннику последний удар, и для этой цели вполне можно использовать малышку Уэрлок.

Джулиан уже собирался сказать, что они напрасно теряют время, пытаясь выяснить, что происходит в доме, у которого они провели столько времени, когда, вдруг он заметил справа от себя какое-то движение. Оттолкнув Лео в сторону, вовремя успел выхватить шпагу, чтобы отразить удар нападавшего. Лео тоже обнажил шпагу и вступил в бой.

Двое противников, что атаковали их, хотя и оказались превосходными фехтовальщиками, не могли пробить брешь в маленькой крепости, которую образовали Джулиан и Лео, стоявшие спиной друг к другу. В какой-то момент граф вдруг почувствовал, что Лео вздрогнул. Отразив очередной удар противника, он спросил:

— Тебя не ранили?

— Пустяковая царапина, — пробурчал Лео и тут же закричал: — Проклятие, они уезжают.

Джулиан тоже услышал стук колес, доносившийся с заднего двора.

— Наверное, хотят сделать вид, что находились в другом месте, когда двух лордов убили у порога их дома.

— Совершенно верно, — отозвался Лео.

То ли от мысли, что покушается на жизнь лордов, то ли от сознания того, что их бросили, переложив на них ответственность, но противник Джулиана на мгновение замешкался. Джулиан незамедлительно этим воспользовался и, выбив оружие из руки противника, сразил его ударом в сердце. Повернувшись, чтобы помочь другу, он увидел, что и второй нападавший повержен. Но Лео, в отличие от Джулиана, поразил врага в плечо, а затем сбил с ног мощным ударом кулака.

Взглянув на поверженного противника, граф перевел взгляд на Лео и с усмешкой заметил:

— Неплохой удар.

— Меня научил этому один француз.

— Ты учился фехтовальным приемам у врага?

— Он француз лишь наполовину. И мой родственник к тому же.

Сняв с шеи галстук, Лео связал им противнику руки и, поморщившись от боли, добавил:

— Мне понадобится твоя помощь, чтобы отнести этого парня в карету.

— Из-за царапины? — осведомился Джулиан.

Он вдруг понял, что «царапина» Лео вполне могла оказаться серьезной раной.

— Позволь мне, — сказал он, вскидывая противника себе на плечо. — Надеюсь, что дойдем до экипажа незамеченными. Иначе будет трудно объяснить случившееся.

— Объяснить очень даже просто. Нас хотели ограбить, и теперь мы везем злоумышленника, чтобы сдать властям.

— Похоже, тебе не первый раз приходится сочинять такие объяснения, — пробормотал граф. — Напрасно я убил своего противника. Не сообразил, что его можно будет использовать как полезный источник информации.

— Нам и одного хватит. Жаль, что твой дядя и Симона сбежали. Уверен, они сумеют доказать, что находились совсем в другом месте, когда на нас подло напали у порога их дома. Сомневаюсь даже, что пленение одного из нападавших на нас хоть сколько-нибудь изменит их планы. Симона никому не доверяет, и едва ли этот человек сможет сообщить нам что-либо о дальнейших планах. А того, что знаем мы, явно недостаточно, чтобы привлечь шпионку к суду. К тому же у нее имеются кое-какие связи, ведь она любовница очень влиятельных персон.

— Нескольких? Честолюбивая женщина. Она красивая?

— Очень.

— А тебя соблазнить не пыталась? — поинтересовался Джулиан; какие-то нотки в голосе Лео навели его на эту мысль.

— Да, было такое. Я тогда посмеялся над ней, и с тех пор она мечтает увидеть мой труп. Но не думаю, что это именно она приказала напасть на нас.

— Но ведь напали ее люди, не так ли? Хотя не исключено, что это люди Артура.

— Сомневаюсь, что твой дядя настолько глуп. Едва ли он мог бы приказать своим слугам напасть на тебя у дома женщины, с которой имеет связь. Это был бы слишком необдуманный поступок, тебе так не кажется?

— Значит, Беатрис?

— Скорее всего, — кивнул Лео. — И это объясняет их стремительное бегство. Симона и Артур попытались отстраниться от происшествия. Дело будет расследовано, но я уверен, что они представят множество свидетелей, которые покажут, что их не было дома в момент нападения на нас. Беатрис, похоже, совершила трагическую ошибку.

— Полагаешь, что теперь Артур пожелает избавиться от нее?

— Если не он, то Симона.

Вернуться домой они смогли только к рассвету, и Лео сразу удалился к себе в комнату. К счастью, его рана оказалась не очень серьезной, но нуждалась в наложении швов, и Джулиан подозревал, что Уэрлок страдал от потери крови.

Когда же граф вошел в спальню и увидел в своей постели мирно спавшую Хлою, от его усталости не осталось и следа. Быстро раздевшись, он умылся, лег с ней рядом и привлек ее к себе. Когда он поцеловал ее, она шевельнулась и, приоткрыв глаза, сонным голосом пробормотала:

— Значит, ничего страшного, что я ждала тебя здесь?

— Конечно, ничего. — Он вдруг почувствовал, что Хлоя ощупывает его, причем ее прикосновения совсем не походили на ласки. — Не беспокойся, дорогая, я в порядке. Правда, Лео легко ранен в плечо, но в остальном мы не пострадали.

Джулиан рассказал о том, что с ним произошло, и Хлоя, внимательно выслушав его, сказала:

— Думаю, Лео прав. Нападение кажется слишком рискованным. Не похоже на твоего дядю. И на Симону не похоже.

— Лео говорил тебе о Симоне?

— Да, говорил. Он счел необходимым предупредить о ней, потому что опасался, как бы она не попыталась подобраться к нему через меня. Я несколько раз видела ее под руку с человеком, которому следовало бы проявить осмотрительность при выборе любовницы. Она поразительно красива…

— Лео и мне об этом сказал. И он уверен, что это Беатрис направила к нам людей, чтобы те нас убили. И еще он считает, что Артур с Симоной наверняка от нее избавятся.

— То есть убьют ее?

— Да, конечно. Лео полагает, что этим своим поступком она подписала себе смертный приговор.

Хлоя приподнялась и взглянула на Джулиана. Одной свечи у кровати было недостаточно, чтобы разглядеть выражение лица, но что-то в его голосе встревожило ее. Она знала, что он давно уже не любит свою жену, но, судя по всему, его очень беспокоили слова Лео.

— Тебе не хочется, чтобы ее убили? — спросила Хлоя.

— Даже не знаю, как ответить, — со вздохом пробормотал граф. — Видишь ли, ее судьба нисколько меня не интересует. И как ни странно, именно это и вызывает у меня беспокойство. А ведь эта женщина все-таки моя жена, черт подери.

Когда Хлоя попыталась что-то сказать, он, поцеловав ее в губы, вновь заговорил:

— Да, я знаю, что женат только на бумаге. Я уже давно осознал, что наш брак распался. А что касается ее смерти, то она сама выбрала тот путь, по которому идет. Более того, мне кажется, что она сделала шаг навстречу своей смерти еще в тот момент, когда связалась с моим дядей. Конечно, в глубине души я чувствую, что должен как-то предупредить ее, а не сидеть в бездействии, зная, что ей угрожает смертельная опасность, однако…

Он умолк и снова вздохнул.

— Но ты ведь хочешь расторгнуть брак, а ее смерть облегчит эту задачу, не так ли? Может, именно это тебя беспокоит?

Джулиан немного помолчал, потом кивнул:

— Да, конечно. Об этом я тоже подумал.

— У меня такая же проблема, — сказала Хлоя. — Я видела ее смерть, но все же не сделала даже попытки предупредить ее. Мне потребовалось время, чтобы осознать: пусть я и выиграю от ее смерти — вовсе не я собираюсь убить ее. Кроме того, я точно знаю: даже если бы мне удалось предупредить Беатрис, вряд ли она придала бы значение моему предупреждению. Ведь Беатрис уверена, что красота спасет ее в любой ситуации, — кажется, именно так ты сказал о ней как-то раз.

Руки Джулиана скользнули под ночную сорочку Хлои.

— Да, ты права. И мне она тоже не поверила бы.

Хлоя внимательно посмотрела на него, потом вдруг спросила:

— А не потому ли ты так беспокоишься, что все еще питаешь к ней какие-то чувства?

— Нет у меня никаких чувств к этой женщине. — Граф решительно покачал головой. — Да нет, даже злости не осталось, если не думать о том, что она пыталась сделать с Энтони. Но у меня проснулись чувства к тебе, — добавил он, снова поцеловав Хлою.

— Я это уже заметила, — сказала она с улыбкой. — Похоже, не так уж ты и устал.

— От тебя, дорогая, я устану только после своей смерти.

— Не стоит так шутить, пока не покончили с этим делом, — пробормотала Хлоя, тихо вздохнув.

— Беспокоишься за меня?

— Конечно. Ведь эти двое задумали убить тебя. И они уже не раз пытались осуществить свой замысел.

— Надеюсь, что никогда не осуществят, — ответил Джулиан со смехом.

Уложив Хлою на спину, он поцеловал ее в шею. Затем, приподнявшись, одним движением сорвал с нее сорочку и отбросил в сторону. В следующее мгновение их обнаженные тела соприкоснулись, и они громко застонали, сливаясь воедино.

И в тот же миг Джулиан забыл обо всех своих тревогах, забыл, что угроза его жизни еще не миновала, — сейчас он думал лишь о том, как хорошо ему с Хлоей и какая у нее нежная кожа. А Хлоя вдруг потянулась к его возбужденной плоти и коснулась ее кончиками пальцев. Снова застонав, он стал двигаться все быстрее и быстрее, и Хлоя раз за разом устремлялась ему навстречу. Когда же он излил в нее свое семя и она, содрогнувшись, громко закричала, ему на мгновение представилось, что он видит ее с округлившимся животом, видит со своим ребенком во чреве.

Несколько минут спустя, с трудом подавив зевок, она спросила:

— Разве не печально сознавать, что так мало возможностей доказать чью-то вину, доказать, что кто-то совершил преступление?

— Да, печально. И не только потешу, что трудно заставить таких, как мой дядя, заплатить за свои преступления. Печально еще и потому, что страдают невинные люди. Если нельзя доказать чью-то вину, то как докажешь чью-то невиновность?

— Но нужно что-то придумать, Джулиан. Ведь очень скоро твой дядя узнает, что Энтони жив, и тогда… — Хлоя невольно поежилась. — Возможно, теперь, когда Артура уже нет в Колинзмуре, нам удастся найти там свидетельства его преступлений. Тогда можно будет предъявить ему обвинения и повесить.

— Я тоже на это надеюсь. — Джулиан поцеловал ее в висок. — Спи, Хлоя. Мы еще успеем поговорить о моем дядюшке.

Услышав в ответ лишь невнятное бормотание, граф улыбнулся. Теперь-то он наконец понял, какая женщина ему нужна. Понял, что для него самое главное в женщине — отсутствие притворства. Именно такой и была Хлоя Уэрлок — женщина, с которой он собирался прожить всю оставшуюся жизнь.

Чем больше времени проводил он с Хлоей, тем больше убеждался в том, что они прекрасно подходят друг другу. Их связывала не только страсть, которую нельзя было бы отрицать, но и что-то еще, что-то такое, чему он пока не мог дать названия. Снова улыбнувшись, Джулиан закрыл глаза. Возможно, и не требовалось никаких названий. Ведь главное — что они скоро поженятся.