Этот многоликий мир моды

ПЕРИОД «МЕЖДУВЛАСТИЯ»

Вот что удивляет, когда мысленно перелистываешь страницы недавней истории: чем ближе к сегодняшним дням, тем уже и круче становятся витки той спирали, по которой происходит развитие моды. В самом деле, если обратиться к примерам хотя бы двух последних десятилетий, то можно легко убедиться в том, что буквально каждый минувший год привносил в моду нечто повое, возвращаясь то к классическому женственному образу, то к дореволюционному стилю модерн, то к деловому силуэту послевоенных лет, то к спортивным линиям или к вызывающим футуристическим нарядам. Казалось, в этом хаосе предложений дизайнеров нет никакой логики, никакой направляющей идеи, а сама мода потеряла дыхание в немыслимой гонке, не оставляющей времени ни для расцвета, ни для широкого признания.

В истории моделирования еще не было такого прецедента, когда столь часто менялась длина платья. Многие из нас, наверное, хорошо помнят, какой эффект произвело появление на улицах — сначала западноевропейских городов, а затем и во всем мире — девушек в мини-юбках. Произошло это в середине 60-х годов, когда явно наметилась тенденция моды к раскрепощению человека, которому в условиях мобильного, техницизированного, стремительного десятилетия требовался соответствующий духу времени образ, новое внешнее обличие.

Одним из наиболее смелых пионеров моды 60-х годов стал Андре Курреж. Значение его нововведений не ограничивается лишь изменениями в длине платья. Выдающийся французский модельер сумел чутко угадать настоятельные требования времени. Он нашел новый образ для своих современников, и те с радостью и готовностью приняли его. Силуэт стройной, спортивно сложенной девушки, чем-то напоминавший послевоенный идеал женщины-мальчика, получил массовое признание. Миллионы людей увидели в Курреже «своего» модельера. И это может показаться парадоксальным — ведь он типичный представитель «высокой моды», создающий свои модели для узкого круга лиц.

Никогда еще одежда не отличалась подобной раскованностью и свободой. Она не была призвана скрывать недостатки, а наоборот, служила стимулом к тому, чтобы женщина начала заботиться о своей фигуре. Курреж новаторски ввел в «высокую моду» женские брюки, удобные плоские каблуки, смелые цветосочетания, одним из первых стал использовать пленочные материалы. Он создавал не просто пальто и не просто платья, а проектировал весь образ в целом, не забывая о деталях и аксессуарах.

Если раньше дизайнеры и портные пытались скрыть от потребителей их продукции секреты технологического процесса, то Курреж пошел по совсем иному пути: он не запрятывал швы, а выделял их кантом или вставными полосами, В целом же складывалось впечатление, что этот модельер создает свои вещи исключительно с помощью линейки и циркуля. Не случайно его подход к моделированию некоторые специалисты именуют «архитектурно-инженерным». К слову сказать, Курреж до того, как стать модельером, успешно работал в области архитектуры…

Начиная с середины 60-х годов, художники-модельеры, казалось, позабыли о женщинах среднего возраста и единодушно переключились на новую аудиторию — молодежь. И сама мода словно помолодела. Помолодели и наши женщины. Правда, замечу мимоходом, отнюдь не всем им была к лицу одежда, подходившая лишь высоким, стройным, длинноногим.

Именно в это время впервые заговорили и о Пьере Кардене. В 1967 году он, вопреки существовавшим правилам, показал смешанную коллекцию, состоявшую как из женских, так и из мужских моделей. Причем и те и другие были созданы, исходя из единых или близких принципов. Вышедших на «язык» демонстрационного зала юношей и девушек Карден одел почти одинаково: свитера, брюки джинсового типа или соответственно мини-юбки, сапоги с отворотами. Позднее он ввел в обиход короткие, плотно облегающие кожаные куртки, испещренные маленькими или большими декоративными «молниями». В этом же году Карден показал и свои сарафаны с круглыми вырезами, напоминавшими иллюминаторы. Надевали эти сарафаны чаще всего с изящными свитерами и связанными в крупную резинку колготками.

Курреж и Карден, каждый по-своему, сумели своим творчеством перестроить привычное мышление людей, их отношение к костюму. В этом смысле они были истинными революционерами в своей области.

Популярность образа женщины-подростка держалась до конца десятилетия. Наконец, мода на мини достигла точки своего вырождения. И тогда появились макси. Правда, привились они не сразу. Еще в 1967 году некоторые дома моделей привезли на первый московский международный фестиваль мод несколько моделей длинных платьев и пальто. Но старая мода, видимо, еще слишком крепко держала женщин в своей власти.

Макси завоевали умы и рынки в начале 70-х годов. Сотни модельеров во всех странах мира стали разрабатывать это новое направление. Даже Андре Курреж, правда, скрепя сердце, изменил своей теме. «Я стою перед лицом реального спроса. Настаивать сейчас на коротком платье бессмысленно», — оправдывался Курреж и предрекал, что новая длина продержится недолго. «История моды, как и всякая другая история, развивается не по прямой, а по синусоиде, — заявил он. — Сейчас мы внизу кривой, но скоро она безусловно поднимется».

Курреж оказался прав. Господство макси длилось недолго. Неудобное макси послужило в свою очередь толчком к возвращению классического стиля. Все это напоминало маятник, который проделал путь от мини к макси и остановился на привычной «золотой» середине.

Семидесятые годы вошли в историю как десятилетие освобождения моды. Этот процесс, начавшийся в 1968 году, стал еще более острым после того, как в начале 70-х годов произошел «взрыв», который, правда, оказался в конце концов не более чем хлопком мыльного пузыря: юбка-миди, которую пытались навязать модельеры, перестала пользоваться успехом и встретила шумное сопротивление как женщин, так и мужчин. Наступил конец диктата в моде.

Наибольшего успеха в это десятилетие добился Ив Сен-Лоран. Представив на суд публики целый ряд блистательных коллекций, этот французский модельер, скромный малоизвестный юноша, сумел захватить лидирующие позиции и оказал сильное влияние на вкусы женщин во всем мире.

Он проявил буквально сверхъестественную интуицию, последовательно предлагая новый стиль в тот момент, когда публика «созревала» для него. Подобно Шанель, перед которой он просто преклонялся, Сен-Лоран стал создателем собственного направления в моде. Он также четко знал, когда необходимо внести изменения в свои модели, и делал это каждый раз, как только кто-либо начинал его копировать.

Мода в представлении Сен-Лорана — это виртуозное маневрирование между простотой и классическим направлением, с одной стороны, и безудержной фантазией — с другой. Однако даже самые его экстравагантные вещи становятся со временем классикой, как это было, например, с созданным им пальто в русском стиле. Он известен благодаря своим моделям в классическом стиле — блейзеру, кильту — юбке типа шотландской, пелерине, ботинкам, вещам из вельвета на каждый день и эффектным брючным ансамблям.

Но вернемся к началу минувшего десятилетия, которое Джорджина Хауэлл в своей книге «Шесть десятилетий моды» окрестила «неопределенными семидесятыми» в противовес «революционным шестидесятым». Они и в самом деле были наиболее неопределенным и противоречивым периодом в истории моды. Судите сами.

1971 год. Умирает Шанель. Промышленники, выпускающие миди, в тревоге, а женщины в бешенстве от их продукции.

1972 год. Джинсы, яркие брюки, вещи в мещанском стиле — «кич». Многие сомневаются, выживет ли «высокая мода» (она все-таки выстояла). Джинсы — дешевые, эффектные и сексуальные — заполнили города. Предприимчивый Пьер Карден снова быстро пошел вверх, организовав производство джинсов с именем дизайнера на ярлыке. Отошла в прошлое мода хиппи. Однако в целом это довольно скучный и малоинтересный период.

1973 год. Возврат к образу «роковой женщины». И в то же время неизменный интерес к моделям в стиле рабочей одежды.

1974 год. Продолжается рост популярности готовой одежды. На сцену моды в Париже и Лондоне выходят женщины-модельеры — Джин Мьюр и Сандра Роудс, сменив еще недавно столь известных Мэри Куант и Бибу. Юбки становятся длиннее, однако не доходят до размера миди, который так и не сумел завоевать себе место под солнцем. Вновь в моде костюмы, так же как и аксессуары — шляпки, перчатки. На смену надоевшим вечерним нарядам до пола приходят платья до лодыжек.

1975 год. Спортивный стиль отходит в прошлое, так же как и джинсы, тенниски, кожаные куртки. Возврат к естественности и к кружевному белью.

1976 год. Ноги, ноги и еще раз ноги. Итальянцы начинают оттеснять парижских дизайнеров. В Париже Сен-Лоран показывает коллекцию в стиле «Гранд-Опера», отмечая тем самым возврат к «высокой моде».

1977 год. Фривольная нота в моде. Популярны атлас и перья. Год шалей и платков.

1978 год. «Гвоздь» сезона — подбитые плечи, одежда в военном духе и стиле лондонских «панкс». Узкие брюки и платья с разрезом. Броские ювелирные изделия.

1979 год. Возврат к коротким юбкам и длинным ногам, шортам и брюкам «зуав». Мягкие женские блузы и смелые двухцветные сочетания. Снова оборки и в то же время опять джинсы.

Семидесятые закончились вседозволенностью и «самодеятельностью» в области моды. Что касается нынешнего десятилетия, то в самом его начале вновь были узаконены мини. Это во многом заслуга дизайнера Кензо — японца по происхождению, проживающего и работающего в Париже. Он уже давно экспериментирует с длиной своих моделей и, кстати, был одним из пионеров неудавшейся попытки привить миди. Нимало не смущаясь неудачей, Кензо переключился на мини. Его предложения единодушно отвергались, пока для них не пришло время. В своей летней коллекции на 1981 год уже многие влиятельные дома моделей, включая фирму «Диор», выставили короткие платья и юбки.

Как бы то ни было, мы вступили в 80-е годы при полном отсутствии единства взглядов на пути развития моды. По мнению газеты «Интернэшнл геральд трибюн», единственным человеком, который в состоянии обобщить все существующие тенденции, является, вероятно, Пьер Карден — самый проницательный из современных модельеров. Свое кредо он изложил в интервью корреспонденту журнала «Вог»: «В этом солнечном мире одежда должна стать декоративным элементом на освобожденном теле». Что же, как лозунг — это звучит красиво. Как же конкретно он будет претворен в жизнь — покажет будущее…

Семидесятые годы можно назвать не просто «неопределенными», как это сделала Джорджина Хауэлл, а «периодом междувластия»: эпоха мини и геометрически четкого силуэта женщины-подростка миновала, и ведущие художники-модельеры, словно потеряв пульс времени, судорожно пытались заполнить возникший вакуум. Отсюда и уродливые миди, и красивые, но совершенно неприемлемые для нашего стремительного века, а потому и не прижившиеся макси, отсюда и заимствования из прошлого — «ретро», и метания от одного стиля к другому.

Еще одна причина лежит в усилившейся конкуренции домов моделей на Западе. Будучи не в состоянии совершить подобно тому, как это сделал в 60-х годах Андре Курреж, революцию в моделировании, они, похоже, пытаются вслепую нащупать «золотую жилу», выбрасывая на рынок все новые и новые предложения и стараясь как можно чаще менять направления своих поисков.

Коммерциализация моды неизбежно ведет к тому, что промышленники, следуя диктату законов бизнеса, стремятся выкачать как можно больше денег из потребителя. Вещизм в «обществе всеобщего потребления» стал психологией обывателя, заставляющей его покупать новое не потому, что оно ему идет или нравится, а исключительно для того, чтобы таким образом выделиться, поддержать в глазах окружающих свое реноме преуспевающего и идущего в ногу со временем человека.

Правда, беспрестанная погоня за призрачным идеалом — занятие, доступное немногим. Как язвительно замечает английский журнал «Уикенд», описывая очередную новую коллекцию, показанную парижскими модельерами, все, что нужно для того, чтобы носить предложенные ими платья, так это фигура кинозвезды, средиземноморский климат, друзья среди «золотой молодежи» и крепкие нервы. «И скорее всего, — пишет журнал, — большинство из наших матерей, которым приходится много работать, расценят предложения «высокой моды» как надувательство. Ведь подобные наряды совсем не предусматривают в качестве аксессуара хозяйственную сумку.

Богатство — главное условие для того, чтобы стать клиентом авторов «высокой моды». Так, например, костюм фирмы «Шанель» ныне стоит более 7 тысяч долларов… Конечно, французские дизайнеры добились невиданного успеха. Все, что нужно, дабы «приобщиться» к этому успеху, так это деньги!..»

И все же была, наверное, и положительная сторона в хаосе минувших лет. Художник-модельер утратил позиции диктатора, издающего «законы», обязательные к исполнению во всех уголках земного шара — от Гренландии до Папуа — Новой Гвинеи. Отныне он может лишь предлагать те или иные варианты, а женщина вправе из вороха идей выбирать то, что ей идет и что ей по вкусу. И это отрадно, ибо формирование моды перестает быть уделом немногих, а постепенно становится творчеством миллионов.

Я описал в общих чертах лишь основные направления развития моды в два последних десятилетия. Тон в 60-х годах еще по давней традиции задавали парижские дома моделей. Но в следующем десятилетии на авансцену вышли, значительно потеснив французских коллег, и представители других школ: итальянской, английской, американской.

Весомый вклад в достижения модной индустрии внесли и наши модельеры. К настоящему времени уже правомерно говорить об отечественной школе моделирования — ее успехи общепризнанны и многие достижения перенимаются в других странах.

Отдавая дань общим направлениям, советская мода ищет свои непроторенные пути. В последние годы в домах моделей союзных республик выросло новое поколение талантливых художников. Именно им еще предстоит сказать свое слово. Предлагаемые ими силуэты и направления уже получили признание. Наша мода еще довольно молода, но она самостоятельна, она ищет свои пути, во многом отличающиеся от зарубежных течений.

Социалистическая концепция моды отличается от западной принципиальным образом. Коллекции домов моделей в капиталистических странах продолжают оставаться элитарными. Сегодня западная мода при всей своей культуре дизайна и производства полностью лишена демократичности. Было, правда, недолгое время, когда она вышла на улицы, но теперь вновь оказалась в тесных рамках салонов, став еще более театральной и усложненной. Это мода для узкого круга, а не для широких слоев общества. Советская же мода для всех и для каждого.

И я, и мои коллеги всегда стремились создавать не экстравагантную, а демократичную моду. Хотя, казалось бы, фантазия художника может наиболее полно выразиться в необычных, экзотических нарядах. Но это самый легкий путь. Куда сложнее придумать такую одежду, которая была бы и практичной, и удобной, и в то же время желанной, гармонирующей с внешностью. В этом, собственно, и заключается творческое кредо и формула успеха советской школы моделирования.