Этот русский рок-н-ролл

Этот русский рок-н-ролл. Часть четвертая, американская.

Все события вымышлены,

совпадения случайны

Пионер.

Корня похоронили, как и положено русскому человеку, на православном погосте. Такие в Америке есть: на пригорке с тяжкими православными дубо-каменными крестами, оградами, скамьями и столами - то, к чему привыкли. Наши глаза туманятся, почивая в сером контрасте, уши - дремлют. Безмолвие... Кладбищенские птицы шуршат пером деликатно, словно понимают, где они и зачем. Да и мысли в таких местах текут неспешно, по «парадным» тропинкам, что ли... Димон бы одобрил.

На службу в маленькую церквушку приехали сиэтловские приятели Корня - русские парапланеристы-айтишники. Те ещё программеры (олдовые), неприкаянные мечтатели... Приехали, повздыхали, постояли, помянули. А после - остались на фирме, пристегнув свои замыслы к общему делу. Индеец не возражал: дельные спецы с настоящим дипломом старого образца всегда нужны.

Нежданным выдался визит сицилийцев: чёрно - белый кортеж из пяти Maserati запарковался возле храма перед самой службой. Пожилые парни, седые, как лунь, прилежно отстояли панихиду от начала и до конца, крестились аккуратно (слева - направо), молчали. На поминки остались. После традиционной кутьи пришёл черёд мужской кухни: гречка с мясной подливой, домашние пельмени, хашлама. То, что любил Корень, определённо «зашло» итальянцам, да и водка развязала языки. В перерыве между тостами Джино-старший вышел покурить с Индейцем на свежий воздух и там, после третьей затяжки, аккуратно подобрался к теме войны с мексиканцами.

- У нас не было прямых конфликтов с ними последние тридцать лет. Но, времена изменились. Мы понимаем, что те, кто сегодня принимают решения у «черноруких», ведут дела совсем не так, как в прежние десятилетия. Так что выбор придется делать и нам: либо мы переступаем через принципы, которые осложняют нашу победу, либо неизбежно проиграем эту войну.

- Вы не проиграете. Я уважаю ваши принципы, - Игната знобило. - Война - за мной, хоть и не я начинал, но осилю. Заботит иное: выхлопом этой «мясни» будут серые деньги. Много денег - один не вытяну. И вот мое предложение...

Джино выслушал, утвердительно покачав головой, и переключил беседу на обсуждение деталей, озвученных на «заупокойной»: сицилийцы, невероятно религиозные, взяли с собой переводчика, чтобы понимать сказанное батюшкой. Среди прочего, священник повторял о том, что Дмитрий - воин, чем озадачил головы итальянских гостей.

- Нет, всё верно. Дмитрий - воин, - Игнат поднялся над столом с прозрачной стопкой в ладони. - Потому как, что делает человека воином Христовым? Любовь. «... И нет больше той любви, аще кто положит душу свою за други своя». А он - смог.

***

Глазам не верилось... Российский десант штурманул Гостомель.

« Да неужто началось?! Двадцать четвертое февраля - второй праздник подряд!»

Индеец прилип к экрану, пропустив рабочую встречу. События хлынули одновременно с двух полюсов - новостями захлестнуло с головой. В четверг, без пятнадцати семь, хохлосми сообщили о прилётах в Краматорске, Одессе, Харькове, Бердянске. CNN зеркалило польские телеканалы, прокручивая в репите взрывы под Киевом. К восьми утра Банковая спешно ввела военное положение.

«... И с ними царские дружины

Сошлись в дыму среди равнины...»

И грянула бойня, сразу же обнажив дефицит малых коптеров. Индеец отслеживал заявления бойцов с азартом болельщика: «Эх, сейчас бы туда мой трейлер! Роботы!!! И без «выключалок» покусают... Банальные фугасы».

Бронеколонны российской армии рассекли Малороссию, будто теплое масло. Авангарды закрепились под Киевом - до Крещатика рукой подать. Истерика «самостийщиков» разлилась раздачей автоматических стволов гражданским: «фольксштурмы на новый лад» принялись беспределить на обмерших улицах. Сумерки... Полиция - в норы, мещане - под плинтус. И казалось, что противостояние закончится к исходу весны.

«А может, даже и к девятому мая - красиво же!»

Но, не тут - то было...

***

А раньше бы так не прокатило...

Электронные деньги, даркнеты, скорые сделки распахнули настежь коробку Пандоры. И закипело варево новых возможностей по отъёму «честно заработанного». Впрочем, капканы в ожидании лоха защёлкали и на лодыжках самих разводил.

«А вы действительно хотели быть уязвимыми?»

Парапланеристам сразу же нашлось применение. Те самые семнадцать смартфонов стали источником ценной цифири: истории транзакций, доступа к виртуальной «кассе» и много чего ещё. И русские Neo распустили узелки - смартфоны «заговорили». Будущие «мишени» множились, как грибы.

Хефей, пребывая в бешенстве, пытался было отправить ещё одну бригаду чистильщиков, но ФБР перекрыло мексиканский кордон для «черноруких», уж больно резонансным выдался предыдущий визит. Калифорнийская же группа бандюков прописалась активными точками на электронной карте: каждый из «прихода» La Eme сделался виртуальным персонажем «под приглядом». Игнат самолично написал несколько утилиток. В итоге система дотошно фиксировала всех. Всех! Вот тогда он и начал охоту.

С иезуитской педантичностью, выключая «мишени» по одной, потрошил их банковские счета и даркнетовские «кубышки». Мало того, пятьдесят процентов «отработанного» исправно отсылал колумбийцам (владельцам коксовых дорог) с «мутных» реквизитов. Дерзко и публично. Нежданные подгоны не опрокинули «коксоделов», те не смутились и, уж точно, не пылали реверансами (не собирались оправдываться за принятое бабло).

«Взаимные предъявы - как надувные танки. Не гвоздят, но отвлекают. Клац-клац... Зубы - слюни - стая - драка». Прозвучали первые неслучайные выстрелы в трущобах Мехико и Боготы - завязалась война между колумбийцами и мексиканцами. Последним стало не до Индейца. А он... Методично обкусывал активы «черноруких» - цифровой гоп-стоп «на семечки». Нет, он не мечтал о мести. Скорее наоборот...Томил в себе сожаление.

«Жить под огнем за счёт врага - хороший тон».

Индейская касса поднималась добрым тестом.

***

Холбрук слезам не верит. Никогда прежде Нижони не искал спасения в стакане. А тут такое... Прошлым вечером он приехал к брату налегке: без «руля», с ополовиненной четвертью галлона вискаря и душою нараспашку. По пути зачем-то выбросил портфель, бухал с бичом и дрался в баре. С кем и почему не помнил, но точно бузил - саднили ободранные костяшки. Переползал порог уже затемно, когда луна окрепла в небе. Смеялся, плакал, обнимал Ашкия. Потом сбросил на пол ненавистные остатки костюма, натянул пончо, мокасины, схватил бубен и пустился в пляс. А раньше бы не рискнул... При всем небрежном сарказме, Нижони с опаской относился к подобным экспериментам. Но то было в прошлом, а теперь всё получилось, как бы само - собой: и лисий шаг, и сердце в консонансе с бубном, и эхо голосов. Лишь после зова паука по-настоящему и стало страшно. Так что, выкурив две «дудки» травы и выцедив грибной отвар, новоявленный шаман отправился на «ту сторону».

- Пирог будешь? - Ашкий возился у плиты. - Вчерашний, но вкусный.

Тело Нижони встрепенулось: обессиленный колдунскими танцами, он почил на пороге.

- Не опоздаешь?

- Некуда опаздывать, - пальцы ощупали разбухшую скулу. - Я подал рапорт.

Блудный родич «воскрес» и воссел у стены, подтянув под себя ноги на индейский манер.

- Теперь я свободный человек. Делаю, что хочу. Пирог - буду.

За завтраком они молчали. Ашкий жевал, не задавая лишних вопросов.

- Они всё пустили под откос! - наконец не выдержал брат. - Раньше все было понятно: есть мы, есть враги. А теперь... Ничего, кроме интересов суицидных людей. Все правила, все наши наработки, всё то, что собиралась годами... Всё смешали с грязью! Я не знаю, может у русских так же?! Они начали войну. Я не знаю... И если бы у наших политиков интересом были деньги, то ладно, привычно. Но так!!! Не хочу... Поэтому и ушёл. Нервы.

***

- Я пойду, девочкам помогу, - Лада завязала за спиной узел фартука. - Посуды много, так быстрее.

Она скользнула в приоткрытую дверь, застучав каблуками по лестнице. Всё дальше и дальше. Потом тишина ватой - один... Только ритмом в ушах - кровь...

«Сила привычки. Вместо зажигалки - спички...»

Отзвенела вилками тризна, гости разъехались. Индеец покрутил в пальцах коробок и чиркнул серой. Закурил, не отводя взгляда с контрастного портрета: чёрно-белый Корень улыбался и тоже дымил табаком, кутая лицо в густые кольца сигаретного дыма. Случайная фотография, щелчок «зеркалки» питерского инженера в тот самый момент, когда в небе загудел первый коптер. Удачный снимок, распятый тяжёлой рамкой на поминальном столике, теперь покоился в тишине между цветами и стаканом водки.

«Точно ты. Твои глаза, и дерзость, и напор. Всё твое».

Вечерело. Стулья расставлены, скатерти убраны, чистые полы блестят влагой. Накинув куртку, Индеец обошёл помытое и побрёл к машине.

- Давай, я побуду с тобою немного, а потом ты меня отвезёшь, - Лада смотрела сквозь мокрое лобовое стекло, и цветные блики «гуляли» по её лицу.

Машина тронулась. Индеец не проронил ни слова. Ни по дороге, ни дома, куда он доставил девушку. Есть и пить не хотелось, вообще ничего не хотелось. На столе в гостиной Лада обнаружила винтажный виниловый проигрыватель, купленный Индейцем на распродаже. Рядом лежал двойник «Алиса в стране чудес», советский, найденный в Америке.

- Это моя пластинка из детства, - голос Игната ожил, - Высоцкий постарался.

Не обрывается сказка концом.

Помнишь, тебя мы спросили вначале:

Что остается от сказки потом —

После того, как её рассказали?

Может не всё, даже съев пирожок,

Наша Алиса во сне разглядела…

А? Э! То-то, дружок, в этом-то всё и дело.

И если кто-то снова вдруг проникнуть попытается

В Страну Чудес волшебную в красивом добром сне, —

То даже то, что кажется, что только представляется,

Найдёт в своей загадочной и сказочной стране.

Горели свечи, хрустела игла. Двое сидели, прижавшись друг к другу и слушали детскую пластинку: сказку, которую у них украли. А потом Лада прошептала ему главные слова. Так что, никуда она не поехала. Осталась. Совсем осталась.

***

Русские цифроделы разошлись не на шутку - даркнет затрещал. Ломанули «площадку» - виртуальное место, где течёт лавэ мутных дельцов. Вот тут «закусило» и колумбийцев: у коксовых «аграриев» имелась особая, платиновая карта. Семьдесят процентов биржевой денежной массы - транзакции колумбийцев. Полетели перья: Индеец ощипал «свидетелей пророка из Медельина», словно куриц. Чудовищное бабло, миллиарды! Прих*рели все. Оставляя своему карману долю малую, не более двух процентов, девяносто восемь он распылил во все стороны.

«А теперь поищите, суки!»

Баблом брызгал случайный генератор: одноразовые «дороги» осчастливили многих неожиданным подгоном, аки манной небесной... Десятки тысяч автопереводов. И все же, часть этого тумана осела не случайно на личные банковские карты оперов «Управления по борьбе с наркотиками ФБР». Отдельные ключевые федералы получили на свои счета целые состояния. И пошла жара... Вкус халявного бабла явно посильнее вкуса крови: картельных перестали оформлять в протоколы и возить в суды, хоронили сразу. Хоронили концы. Получив такой «гормон роста», война окрепла и переместилась в леса Колумбии. Подключили авиацию, жгли напалмом площадями. Выжигали кокаиновый куст, пехоту, лаборатории. Увлёкшись, хватили через край: масштабы боевых действий потребовали обоснований. Дежурные демократы конгресса заголосили о правах человека и «недопустимости».

Старая добрая схема «сотвори гомункула» зацвела: прежнее правительство вытесняется новым, пизд****ым, прошлого президента сменяет свежий лидер - клоун, либо невменяемый полудурок. Однако, «ватный» народец Колумбии не повёлся, не стал сие глотать. Правозащитники загрустили: что делать? не рубить же кредитные линии с денежкой на демократию? Пришлось «народно-освободительному движению» оперативно осваивать новую территорию - Аргентину. Там - то весь этот карнавал и «зашёл».

А что Индеец? Честно отжатые два процента он передал сицилийцам. Те «простирнули» бабло, перевели его в акции «presto prosto» и - et voilà! Игнатий Сергеевич Ильиных – белый, non criminal мультимиллионер. Первые сто миллионов долларов... Вот так донецкий пацан из «Челюскинца» отвоевал ещё одну ступеньку по пути наверх. Стратосфера осталась внизу, над головой чернел непроглядный космос.

***

- Лицом к стене.

Гулкие коридоры Лефортово

до краёв наполнились эхом арестантского шарканья - "контору" лихорадило. Тюремная пекарня заработала в три смены, штатку надзирателей увеличили вдвое. И ни одной свободной хаты. Давненько терракотовые стены не видали подобного кипиша.

- Проходим.

Телуха приняли неожиданно: рано утром, на парковке. Он даже не успел удивиться - так ладно и деликатно его "спеленали": в грязи не валяли, локтей не крутили. Красота! На кичу - чистым и опрятным! Поначалу он бузил, возмущался, требовал к себе особого отношения: мол, ошибка, враги, и всё такое... Но каменные лица ВОХРы видали и похлеще. Пришлось Телуху угомониться, на втором допросе он выложил всё.

К концу мая двадцать второго года по обе стороны стены кремля вызрели предъявы практически ко всем силовикам. По Москве ходили упорные слухи, что все неуспехи начала СВО - следствие тотального предательства. Именно так... и никак не меньше. Ложные разведданные, подтасовки, диверсии, преступный пох**зм. В воздухе запахло СМЕРШем. Впрочем, иллюзий никто не питал: где СМЕРШ, а где Россия двадцать первого века... Так что, за дело взялась no name структура. Основательно взялась: «полетели» головы и погоны. «Видать, причины всё же были, коль дыбы в башнях расчехлили...». А тут еще иноагенты... Контрразведка напрашивалась. За неё и взялись.

Онегина колоть не пришлось: разобрали его мягко и быстро, как разбирают луковицу. Слой за слоем.

- Цель служебной командировки?

- Направлен непосредственным начальником, - Евгений Александрович тараторил прилежно, как школьник, - Телухом.

- Это мы знаем. Цель?

- Поиск потерянного агента из актива Аипова Равиля Асхатовича.

- Того полковника, что застрелили?

- Ну да.

- Кто ещё знает о существовании этого агента? Кому, помимо Телуха, писали рапорты?

- Никто не знает. Никому не писал.

- Имя агента?

- Игнатий Сергеевич Ильиных.

***

Управляющий пролетарского общепита глядел на Ладу рыбьими глазами. Та говорила сбивчиво, будто бы оправдываясь, краснела...

- Сэр! Он же заплатил! А я просто хочу уволиться.

- Он заплатил за доставленные неудобства. За каждую разбитую тарелку ты отработаешь, согласно контракту. И не надо мне совать кэш, - управхоз торжествовал.

- Но сэр...

- Контракт.

Увольнение Лады горчило захуданием кассы: до руководства доползли слухи, что «этот странный русский» миллионер почти каждый день приходил и оставлял по триста «зелёных» к «белому» счету, а Лада продолжала бить посуду «на счастье». Так зачем резать курицу, несущую золотые яйца? Вот управхоз и решил «надавить на мошонку» счастливца.

- Поехали отсюда, - зарёванная Шереметьева размазывала тушь, сидя в кресле машины Индейца.

- Давай предложим ему деньги.

- Я предложила, он не берёт! - слезы дрожали на длинных ресницах. - Ему просто доставляет удовольствие издеваться над людьми!

- Ничего, как-нибудь разрулим.

После войны с «коксоделами», Ладушкины непонятки сошли за отдых.

Разрулил он их, как всегда, по-индейски виртуозно: обратил мелкую неприятность в очередной актив. Тонко чувствуя «температуру» американской братии, рамсовик - затейник заручился поддержкой чёрных бакланов, перетерев с Jemmy («отмычка» с англ.) - местным «авторитетом». От плана Игната тянуло холодком, ибо...: «Некоторым людям без стресса - никак. Начинают плесневеть».

- Думается мне, что на этой территории с ним можешь говорить ты, а не я. Это ваша земля и решать тоже вам. Я же пришёл к тебе за услугой, потому что для меня это принципиально. Так было бы правильно. Так правильно у нас, - Индеец неспешно «мурчал», завлекая Jemmy - Отмычку медовыми речами. - И обязательно прессани этого белого за испорченные бобы, и чтобы не выбрасывал то, что не продал за день, а раздавал по вечерам всем желающим. Будешь Робин Гудом.

- А кто это?

- Народный герой. Районные бродяги станут носить тебя на руках, называя кормильцем.

Джемми прямо-таки распирало от собственной значимости! Осознавши себя Доном Корлеоне, он принял задумку бывшего арестанта и две штуки баксов.

Следующим же утром голова управляющего столовой зарылась в гарнире большой кастрюли, наличность убавилась, Лада уволилась. Бродяги Сан-Франциско ликовали, растаскивая халявную жратву на «новой точке», а полицейские, приехавшие по вызову, не решались подойти - Black Lives Matter...

- Почему я?! - визгливо истерил управхоз.

- А не надо было отказывать чёрным и злить русских, - шипел Джемми...

***

- Так легче? - Ашкий закончил втирания.

Распухшая скула блестела мазью, как начищенная пряжка.

- Да, хорошо, - Нижони оглядел кулаки. - Хорошо, что сбиты. А то перестал бы себя уважать, ничего ведь не помню...

- Оно и к лучшему, раз не помнишь.

- Это почему же? - «боец» оживился.

- Меньше пищи злым духам. Если дрался, значит можешь. Этого достаточно.

- А если бы не смог? Ну... Драться.

- Тогда я бы тебя лечил, - шаман вздохнул. - Мазью не обошлось бы.

- Опасно говоришь... Узнают - разом затравят.

- Не сомневаюсь. Обвинят в экстремизме, почитании насилия, сделают изгоем. Правду вообще опасно говорить.

- А люди что, не поверят? Матрица всесильна?

- Вот! - Ашкий поставил на плиту чайник. - Отличный пример! Ты когда последний раз был в кино?

- Да не помню... Чего там смотреть?

- Ну так же не всегда было? Помнишь, сколько денег мы оставили в зале у Эбби, сбегая с последних уроков?

- Ещё бы..., - Нижони хмыкнул, - роскошные боевички! Таких больше не будет.

- Конечно. Но не потому, что не могут снять, а потому, что нельзя. Будешь иронизировать, а ведь это сделано трудами абсолютного зла.

- Черный койот вышел на охоту?! - Нижони хохотал.

- Давно вышел. И не остановится. А ты думаешь, зачем убрали боевики? Плачущие мужчины... Чтобы выплакали всё мужское, чтобы слёзы пересохли и перестали быть мужскими. Чтобы забыли, для чего они здесь: созидать и защищать. Ты сам помянул «Матрицу». Нео... Когда узнаёт правду, он что делает?

- Ну... Бьётся в спарринге с Морфиусом.

- Бьется, чтобы узнать свой предел. Это раз, - Ашкий согнул указательный палец. - Когда Пифия говорит ему о том, что он не избранный, Нео уходит спасать Морфиуса и рискует, делая возможным невозможное. Это два. Потом его расстреливает агент, но герой воскресает, потому что любовь Тринити сильнее смерти. Только после этого Нео становится избранным, - шаман разжал пальцы. - Дух. Самоотречение. Любовь женщины. То, что делает избранным каждого из нас. Не укус паучка, или что там у вас... Пятьдесят полов?

- Отъе*ись, - угрюмый братец мял синие костяшки. - Плевать мне на возню с гендерами. Какой в этом смысл? Где цель?

- Власть. Вот и цель. Койот делает все, чтобы люди утратили дух, перестали сопротивляться и делать себе подобных. Управлять такими проще, чем обманывать детей.

- Это потусторонние тебе напели? - Нижони попытался было ухмыльнуться, но острая боль сковала скулу. - Делать чего не учили?

- Что делать? - шаман замер, глядя на огонь, потом повернулся к брату и сказал, - что делать... драться надо - так дерись!

***

Лада окончательно переехала к Индейцу, прихватив нехитрые вещи. В его доме запахло свежестираным бельём и выпечкой. «Отмычка», узнав о тюремном прошлом «этого русского», проникся к нему уважением на грани зубной боли, стал назойливым, расспрашивал о понятиях и смешно матерился на русском. Игнат платил Джемми. Тот половинил кэш, раздавая деньги своим «бригадным»: обкурившись травы, братва слонялась по кварталам и «фиксировала» всех неместных. Особенно влетало пришлым латиносам. Управхоз разгромленной столовой нанял адвокатов, усевшись малевать исковые заявления - безрезультатно. Суды молчали, никто не хотел связываться с чёрными. Растеряв остатки гордости, управляющий приполз к Индейцу с предложением о продаже заведения. За копейки. Но на кой чёрт мультимиллионеру затрапезная столовка... Да и вообще: не смог бы лаборант - Индеец - арестант продавать еду. Только раздавать. Нет, голода он не знал. Так, подножный корм осенью четырнадцатого...

***

- А страховка будет? - инженер по фамилии Самарский глядел на Индейца глазами затравленной собаки.

«Как же тебя помотало, дружище...»

- Разумеется. И тринадцатая зарплата - тоже.

- Тринадцатая зарплата? - брови Самарского поползли вверх. - А что это?

- Нектар из прошлого. Что-то вроде годовой премии, размером в месячный оклад.

- Так я принят? - пальцы инженера подрагивали. - Или не гожусь?

Опершись на кожу директорского кресла, Игнат выразительно вздохнул.

- Послушайте... Мы практикуем старые добрые методы коллективной поддержки. Но без вашего желания... Желания трудиться, ничего не выйдет. Испытательный срок всё покажет. Откуда вы?

- Сартана...

- Сартана?! Под Мариуполем?!, - настала очередь ахать Индейцу.

- Ну да… Работы не было - пришлось уехать.

- Родной ты мой! Тогда ты просто обязан, слышишь?!, - субординация сыпалась. - Приступай!

Слухами земля полнится. Со всей страны к Индейцу потянулись русские. Непризнанные и отверженные технари. Живые мозги стекались в одно место - Сан-Франциско. Один приехал «ажно» с гавайских островов, бросив работу спасателя на пляже.Число работников «presto prosto» превысило четыре десятка. Еще двадцать пополнили «Ecometano» - так назвали русско-сицилийскую фирму. Безусловно, у каждого программера имелось «второе дно»: расставляя капканы по всем закоулкам даркнета, «русская группа» обирала драгдилеров, чёрных трансплантологов и сутенёров до нитки, оставляя последних в нейлоновых трусах.

- Потому что на обычные, хлопчатобумажные, - ехидно заметил Игнат, - не должно хватать.

- Конечно, босс…

Пришло время менять офис: старый, прежде просторный и светлый, перестал вмещать в себя разбухший коллектив, а на предприятии не осталось ни одного человека, получающего менее восьми тысяч «зелёных» в месяц.

***

Лада, конечно же, была против, но Индеец купил мотоцикл - Indian vintage dark horse. «Тёмная лошадка» в квадрате... Странный выбор... Монструозный байк, почти уродливый, притягивал к себе дорогу магнитом, или дорога притягивала его... Пока оформляли документы, Индеец даже размечтался, как отправится на нём по сибирским трактам к Байкалу, закинув за плечи вещмешок и усевшись в «кресло эгоиста».

***

«Донья» приуныла: роль счастливой домохозяйки, для кого- то желанная, явно не годилась для творческой Лады. Отсутствие нужды штука приятная, но все же...

- А хочешь театр Карабаса-Барабаса? Можем устроить...

Индейские подъёживания потешали Шереметьеву: она драматично заламывала руки в приступе театрального гнева и по-старомосковски «вытирала» мягкий знак: «Не смешно! Не случилоС бы конфуза, острослов!»

- Я серьезно! Войну-то мы осилим, уже понятно. Вопрос в том, что будет после... Нагажено в умах и душах до предела... Не хочешь...

- Литературный салон.

Индеец умолк, осёкшись на полуслове. Потом пожал плечами и добавил: « Сама хочешь. Значит, нужно делать».

Салон Шереметьевой стартанул ракетой. Было все: хвалебные статьи, гнусные пасквили, коктейли, фальшивые улыбки и нефальшивые. Движ. Китайцы, немцы, итальянцы, пафосные бриты. Ну и янки, само-собой. Каждой твари по паре - ковчег. Начали просто: еженедельные встречи в свободном формате. И сразу: Бродский, Набоков, Толстой (то, что американцам ближе). Громадиной над прочими высилась «детская слезинка» Достоевского, куда же без него...

Спустя месяц, когда посетители в салоне утроились, размыло границу тематики. Теперь обсуждали не только литературу. Сикорский подарил Америке вертолёт, Зворыкин - телевизор. На эффекте Кулешова построен голливудский киномонтаж, а советского родоначальника дизайна Родченко вообще преподают по всей стране. Ну и, конечно же, Рахманинов. Вернее, левая рука маэстро. Это она виновна в появлении приёма буги-вуги, а, стало быть, и рок-н-ролла. Шереметьева прямо-таки светилась.

Захаживали к ней и враги. И даже хохлы бывали - завалились аккурат на тему Булгакова! Хамили -быковали, доказывая присутствующим, что Афанасьевич - «украйинськый пысьмэннык». На что получили в ответ две убийственные цитаты самого автора об украинстве. Сработало. Вяло парируя, потомки шумеров захирели-замолчали, а потом и вовсе «потерялись».

Всякое случалось, на то они и будни серпентария. Бывало, что и куснут... Но, Лада тоже умела жалить, так что жертвы из неё не вышло.

***

«Где Арматы?!»

Непраздные вопросы остались без ответа. Сначала сотни, потом тысячи танков супостата придавили чернозёмы Новороссии. Бои шли с переменным успехом. Первоначально, по обе стороны линии боевого соприкосновения, загремело траками забытое советское наследие: «шестьдесятчетвёрки» и «семьдесят вторые». Пожгли друг друга, покрошили, поредели. И если по России щедро разбросали склады долговременного хранения с «бронеконсервами», то «воинов света» оставили ни с чем, основательно разграбив за тридцать лет советские схроны, загнав и списав то, за что можно было бы выручить хотя бы гривну. Короче говоря, на Малороссию покатили ж/д составы советской брони из бывших стран «Варшавского договора». Гостинцы горели ничуть не хуже, так что пришлось хлебосольному западу проставляться: на хохляцкие платформы взобрались первые «абрамсы» и «леопарды». Давненько такого не «бачила» донецкая земелька: немецкие танки с балкенкройцами (крестами) на боку и «леопарды» (очередные представители семейства кошачьих) - достойно продолжили дело «пантер» и «тигров». Вопросы к нашей стороне оставались прежними: где «Арматы?!».

«Стоматолог» - немолодой уже, лысый боец, прежде даже и не помышлявший о войне, сидел за рычагами «семьдесят второго». Мехвод. Экипаж танка, отработав с закрытой позиции «гастрольку», выехал подстраховать правого соседа - такого же «семьдесят второго». Командир, сорокалетний сержант, пытался выйти на связь, окликал «коробочку», виртуозно матерясь. Всё впустую - броня молчала.

- Чмыри неблагодарные, откройте хлебало, пи*даните хоть слово! - катэшник видел, что сосед, обогнув «серую» балку резко ускорился и попёр прямо на вражеский укреп. -

- Куда?! Куда, б*я?!!!

По танку пальнули двумя «сапогами». Не сбавляя скорости, немой экипаж филигранно увернулся от первого и второго «привета» каким-то чудом, поочерёдно припадая то на левую, то на правую гусеницы. Мехвод «Стоматолог» не верил своим глазам: «Так не бывает!»

Меж тем, вертлявый танчик выскочил из низины, рванул на прямой вектор и погасил злое*учую вражескую точку одним выстрелом.

«Так не бывает...»

- Х*й вы угадали! Не устану! - сержант лупил булыжником в задраенный люк, сидя верхом на посеченной пулями башне. - Отворяйте, стахановцы, мать вашу!

К танку уже подбежали «камуфляжные» в масках, несколько человек.

- Да угомонись ты, бедовый, там нет никого! - командира стащили с брони в четыре руки. - Это робот!

«Стоматолог» тёр веки: они слезились от яркого света или пыльного ветра. На замасленном «крокодиле» хрустел прилипший песок.

«Точно, не показалось...»

В танке никого не было. Робот, «одетый» в ординарную броню «семьдесят второго», проходил боевые испытания на Донбассе.

«А как же Арматы?»

Арматы ходили на парады, ездили и стреляли. Красивые танки: красиво ездили и красиво стреляли, уступая реальные задачи неприметным «коробочкам». Непростым железякам...

- Чего замёрз, боец? Ты тоже ничего не видел, усёк?

***

Разговор назревал давно - не отложишь. Ещё в августе они с Шереметьевой тихо и непублично расписались. Так что Игнат начал первым, со всеми правами.

- Думаешь, я этого не хочу? Давно хочу. С тех самых пор, как тебя встретил. Полжизни - бродягой. А тут, наконец, и дом, и жена, и семья. И я не включу заднюю, не сдамся. Мы не сдадимся. Нас будут грызть, мы - огрызаться.

- Но есть же полиция! - Ладу трясло. - Это же их задача! Почему ты? Бандитов ловит полиция! Неужели нельзя жить по - человечески?! Радоваться простым вещам, растить детей?!

- По-человечески? Только так и будем. Решили - действуем. Ребенок? Я хочу! И не одного, несколько!

Пальцы мягко легли на жёнушкины плечи. Он осторожно заглянул в бездонные глаза.

- Прости, что втянул тебя в это. А бандиты... Это не просто бандиты. Народец там прогорклый... Как порченое зерно: на еду и скоту не годится, на посевную - тем более. «Тормозов» нет совсем, полиция не поможет... Скорее наоборот: сами же их приведут, отвернувшись. Всегда так было, а уж теперь... Меня убьют первого, с вами..., - три раза нервно чиркнул кремень зажигалки. - С вами они... Сначала ребёнок, специально, чтобы видела... Потом ты... Медленно.

Лада побелела. Ничего не сказала, просто сидела и смотрела на мужа молча. Бледная, как смерть.

- Так могло бы быть, если бы да кабы... Но так не будет, я позабочусь. А ты - следи за овуляцией.

Люди Джемми - Отмычки таки нарвались на залётных латиносов со стволами, в двух кварталах от офиса. Индеец не стал тянуть, а рассказал Шереметьевой всё, как есть. Praemonitus - praemunitus (предупреждён - вооружён). Вооружить жену, на всякий случай, – означает правильно подобрать модель: «Чтобы справилась и не подстрелила себя по глупости».

Четырёхдюймовый Smith Wesson 38 калибра.

- Вот тебе револьвер, пока не заряжен. Завтра покажу, как пользоваться.

***

- И прошу заметить: нет никаких внешних признаков работы нового оборудования! - красноречивый инженер перевёл дух. - Мусор горит, сажа фильтруется, а углекислый и угарный газы собираются вон в ту серую цистерну и дальше по трубам перекачиваются насосом в установку. Мы делаем воздух чище!

- Но траки снова палят метан и всё повторяется! - долговязый репортёр не унимался. - Они и до вашего стартапа дымили выхлопом, сжигая углеводороды! В чём разница?

- Разница в том, что наш метан - химически чистый газ, без вредных примесей. Поэтому на выходе выпускного коллектора остается только углекислый газ и водяной пар. Атмосферный CO2. Флора примет его и, в процессе фотосинтеза, вернёт кислородом, а...

- Что, простите? - лохматая «корреспондентКа» «Feminist Formations» раздраженно перебила инженера.

- Что?.. А, флора?! Всё растительное многообразие нашей планеты: деревья, травы, водоросли... Так вот, углекислый газ обернётся кислородом, а водяной пар выпадет чистым дождём.

Пресс - конференция «Ecometano», организованная прямо под крышей свежекрашеного цеха, явно затянулась. Джино-старший заскучал, то и дело теребя звенья браслета наручных часов.

- Тогда откуда берётся энергия, если ничего не меняется! - обронил рыжий бородач со второго ряда стульев.

- Вся энергия, которой пользуются люди, вся без исключения - производная солнечной, так или иначе. Ветер, океанские волны, ископаемый уголь, нефть и газ... Даже энергия распада, получаемая на атомных станциях - работа солнца, «законсервированная» в недрах Земли много миллиардов лет назад.

Новый бизнес потеснил игорный. Доходы «Ecometano» рванули экспонентой вверх, и сицилийские активы, долгими годами питавшие «семьи», пришли в движение. Отныне, большой успех «вышивала» не случайная фишка, а двоичный код и «правильный» закон. Тотальный слом прежней системы уже не остановишь: Лас Вегас потускнел, а бриллианты (которые навсегда), совершенно не радуют. И если уж даже девочки, выбирая между новым смартфоном и диамантовыми брызгами предпочли первое, то... Всё. Finita la commedia: технократы вконец «у*андонили» прошлое. Миграция шального лавэ из Невады в Калифорнию подвела жирную черту под привычным постмодерном. Он закончился, толком не начавшись.

Заправочная сеть «Ecometano» множилась вирусом: сдобренный «зелёным» законом гешефт раскидало по стране от Сан-Диего до Сиэтла тремя сотнями заправочных станций. И первый лярд Индеец обмыл уже в сентябре двадцать второго. И новоселье тоже. Вот только на прислугу не решился, питая потомственную брезгливость ко всему буржуазному. Купил модерновый домик в сотню квадратов (по-прежнему мыслил метрически). Совсем недешёвый домик, уютный. Невероятно уютный - сорок семь шагов до линии прибоя! Материалы, автоматика, подземный гараж на две машины!

«Как - будто дед построил - всё по делу».

Коммуникации, уязвимое место любого индивидуала, - и те продублированы альтернативными вводами!

«Так бы и делал!».

Самое волшебное место - парапет, скамья и крохотный столик с видом на океан.

- Здесь мы будем пить утренний кофе и думать о главном, - густые ресницы трепетали на ветру.

Шереметьева щурилась, глядя на горизонт - туда, где небо напрочь пришито к воде.

А ещё Булька... Полугодовалый щен французского бульдога... Каждой ночью Индеец просыпался в одно и то же время – в три часа. Неспешно курил на кухне, тряс головой, прогоняя остатки того самого сна. Разочарование...

В сочельник пятнадцатого его «арестовали» недобандиты. Беспредел… Бросили «на подвал», обещая расстрелять поутру. Просто так. С первыми лучами вывели, поставили к стенке, надев на голову мешок. Трескучий голос: «Цельсь!» «Щёлк!» - СКСные курки. Пустые. Шутка… До зари тогда Индеец отпускал опостылевшую жизнь, дождался. «Щёлк!» Разочарование... - снова дышать. С тех пор вот это «щёлк!» - каждой ночью в три часа...

Покурив и помаявшись, садился листать инет. Сёрфинг баюкал на манер чёток...

«Superbooth» - собачий приют. Индеец сначала просто наблюдал, подсев на слезливый ресурс. Потом стал жертвовать, нажимая картинку одной и той же камеры - двести сорок восемь. Эти глаза... Чёрная бульдожка - подросток печально вздыхала, глядя сквозь прутья решётки. Он же - исступлённо лайкал, повышая рейтинг, и даже кличку придумал: Булька! Но её, почему-то, никто не брал...

- Будете глядеть друг на друга, кто кого пересмотрит. Это круче зеркала! - Индеец опустился на колени, открывая большую сумку.

Из мрака глухой переноски осторожно высунулась ушастая Булька, с такими же бездонными, как и у хозяйки глазами.

Лада сияла. Вот оно, совсем близко, рукой подать! Счастье...

***

- Дженнифер, детка, оставь нас, - бесцветные глаза многозначительно зависли в декольте, не утруждая лицо, - сходи в бар, только не как в прошлый раз.

Тэд осторожничал, никогда не приглашая в офис «деловых» без крайней нужды - только ланчи в дежурных ресторанах и, как бы случайные, тёрки. А тереть приходилось: сорокалетний конгрессмен - демократ, сэр Тэд Олсон (sir Ted Olson), «поднялся», «толкая» «синтетику». Ух ты... «Закавычено» всё! Но слова из песни не выбросишь, а ведь было именно так: «поднялся», «толкая» «синтетику» (наркотики), и никак иначе! Улыбчивый мальчик с угодливой чёлкой рано смекнул, что почём: со старшими не пререкался, учился хорошо и улыбался. Улыбался-улыбался! До судорог во рту. Уличная шпана втайне мечтала опи*дюлить обходительного Тэда, но он платил. Улыбался и платил. А потом и вовсе озадачил бедовых щеглов новой темой. «Синтетика». И всё у него получилось... Улыбчивый успех.

После британского Брэдфорда Тэд стал адвокатом, но прежнее дельце не забросил. Напротив! Пубертатный гешефт обходительного проходимца зашёл на новую орбиту. Так что, адвокатская контора «Ted Olson» служила надежным елейным фасадом, тихаря мутное лавэ. А уж ставши конгрессменом, Тэд вообще осмелел... Космос!

За спиной мистера Олсона называли «Рептилоид». Виной тому - аномальные глаза . Тонкий зрачок на белёсой радужке остужал - смотреть не хотелось. Тэда сие не смущало, он знал и пользовался природным подгоном, как мог: контактные линзы с бирюзовым оттенком на каждый день, а вот на тёрки... На тёрки Тэд являлся «Рептилоидом».

- Сэр, вы позволите? - «деловой» проводил «на щуре» Дженнифер, ворочая влажным кадыком. - Эээ... Я тот самый...

- Я знаю, - Олсон брезгливо указал на пустой стул, - смету принёс?

- Да, но...

- Проблемы?

- Другое, сэр... Не могу понять, что вам нужно.

- Победить русского.

- Сэр? - «деловой» растерялся.

- Телевизор смотришь? Войну на Украине видел? - Тэд вытер жирные губы. - Так вот, эти бездари не могут победить русских, а я смогу!

- Ааа...

- Политика. Не вникай.

- А... Какого русского вам нужно победить?

- В принципе, любого, - Олсон ухмылялся, - но лучше того, с ликвидными активами «presto prosto». Догоняешь?

«Деловой» лихорадочно соображал. Новые детали давали место для манёвра.

- Тогда на сорок процентов дороже, сэр...

- С чего вдруг?!

- Инфляция...

- Мда…, - Тэдди чихнул. - Всё строго по плану. Проинструктируй своих нигеров, чтобы никаких импровизаций.

- Да, сэр.

- Мы закончили?

«Деловой» загремел стулом, нелепо откланявшись, Олсон - зашарил глазами по залу, в поисках бармена.

- Ники! - Тэдди махнул рукой. - Она где? Дженнифер где? Опять нажралась?

***

«А Карлович-то был прав...»

Законы прикладной математики работали не только на зелёном сукне. Биржевые игры. Индеец рискнул, сыграл... и приписал двадцать шесть процентов к активам в течение месяца. Последовательно удваивая ставки до получения результата, он сначала взвинтил, а потом обрушил добрую часть второстепенных ликвидов. Коучи, что кормятся возле бесконечных фондовых авантюр приуныли.

«Тоже мне бином Ньютона... Математика! Делов-то...»

Хитровымученные методики биржевых советчиков и пасьянсы гадалок Таро располагают равнозначной результативностью. Только математика! А ещё - амбидекстрия, если кому повезло... В общем, Индеец обнёс несколько фондовых бирж. Бывалые маклеры, коих на мякине не проведёшь, поначалу растерялись.

«Про*бали точки входа».

А после взвыли, стуча зубами, да было поздно... Табло обнулили, бумагу смели.

Потом bitcoiNN.

«Чуть было не купился...»

Ещё в Донецке, будучи лаборантом, Индеец увлёкся новомодной надувной финансовой пулей. И, в принципе, мог бы подогреться на таких же несчастных, как и он сам. Однако, Лариосик включил такой сарказм, что на его фоне купание в крещенской проруби сошло бы за спа-процедуру.

- На пирамиду не тянет! Это - детский лохотрон!!!, - Коленька давил смех, вытирая слёзы. - Все чешут вокруг стульев, которых на один меньше, чем бегунов! Кому-то не хватит!!! А майнинг... Это же вообще пи*дец!!! Глумятся над всеми лохами разом! Фантазии Конан Дойля в «Союзе рыжих» - даже не пробник!!!

Твоя правда, Мончак... Майнить биткоиННы, сжигая электричество, и переписывать британскую энциклопедию от руки - одно и то же!

Много позже Индеец оценил масштаб авантюры: забросить недовалюту на околоземную орбиту способен лишь чудовищный капитал, недоступный даже самым талантливым стартаперам в кедах-конверсах.

«Без ФРС не обошлось. Так что, играть с «планетарным каталой», чьи ладони уже на старте оклеены козырями - себе дороже...»

Между тем, боевые дроны регулярно отключали мексикано-колумбийские «мишени». Одну за другой. Война шагнула в сторону: Медельин рубился с Мехико в южноамериканских лесах. Федералы выдохнули - не их участок, а «русского стрелка» вообще позабыли. И, если честно... Честно... То в «сером тумане» «капусты рубилось» куда больше, чем на всех заказах и биржевых авантюрах вместе взятых. Война - это про деньги, а трофеи никто не отменял... Второй лярд, пока не отмытый, подмигнул девятью нолями в ноябре.

«А вот теперь пора...»

Индеец нанял специалиста по кадрам, тоже, русского, и тот взялся за дело.

- Придётся вникать в мудрёные мотивации непростых людей, - кадровик обозначил планку на старте. - С наскока не выйдет, разум - тонкий инструмент.

- Ваша правда. Но начнем с легенды. Без ложных фасадов не будет покоя.

- Что ж так... Обжигались?

- Учителя. Действительно хорошие попались.

- А ложный фасад, он...

- Он должен быть скучным. Скажем... «Лечение дисплазии тазобедренных суставов у собак с помощью бифилярных катушек». Такая обманка дешевле, да и с проверяющими хлопот меньше.

- А если всё же начнут рыть?

- Ну хорошо, пусть, - индейские губы расплылись в улыбке. - Там чёрт ногу сломит.

- А как назовём лабораторию?

- Как назовём? Есть одна идея...

Идея пришла неожиданно. В начале Игнат планировал увековечить в названии двух великих людей: Джонаса Солка - изобретателя вакцины против полиомиелита и Александра Флеминга - первооткрывателя антибиотиков. Оба отказались от своих прав на патент, нервируя систему, чем ускорили внедрение жизненно важных лекарств, и миллионы остались жить. Флеминг и Солк могли бы стать миллиардерами, но выбрали иное, наградив свою старость весьма скромным достатком. Солк однажды сказал: «Нет патента. Можно ли запатентовать солнце?». Дела и принципы этих людей стали мерилом в индейской душе. Но вот название... Название не получалось, как ни крутил он имена, аббревиатуры... Всё без толку. А потом, откуда-то сверху, пришла идея...

ConScience (совесть, сознательность). Science (наука). ConScience...

«Эти мысли до невозможного хороши, чтобы быть моими...»

В лабораторной штатке обозначили сорок душ, и кадровик (по совместительству хедхантер) приступил к работе. Русские мозги превосходного качества всегда в цене... Первые десять миллионов сгинули яровым сугробом за несколько дней.

«Что я делаю...»

Он всё-таки решился. Решился исполнить предерзкую мечту Лариосика: достучаться до Небес, отомкнув печати Того Самого Сервера.

***

Малороссию накрыли «мопеды» - беспилотные камикадзе («Герани», они же - «Шахиды»). «Мопедами» их прозвали за характерный звук: двухтактный ДВС на толкающем винте выл уставшей «Верховиной». Караваны «Гераней» заполонили мрачную высь, долетая в самые отдалённые уголки незалежной. Пугливые хуторяне жали головы в плечи, мозолили глаза, тараща их в чернильный мрак, запоздало крестились, различая на слух крылатое, баллистическое и гиперзвуковое. Летело всё. Попадало везде. Вопли: «Нас-то за что?!» тонули в грохоте прилётов. Недограждане бросились «тикать», разбегаясь по миру миллионными крысиными стадами. Вот тут-то и загремели накидными ключами, затягивая гайки: распилили всё, что недопилено, да забрили тех, что неприкаянны.

Подсечно-огневая экономика в действии. Главный тезис - жги всё нах*й. Ничего не оставляй. Дай вздохнуть кормилице-земле. А прошлое - золой на жирный чернозём. Потом засей всё коноплёй, дай вызреть урожаю. И снова подпали...

На радужных полотнах -

слово «краще».

И дым отечества на нёбе

будет слаще...

«...Сьогодні 13 липня Верховна рада України підтримала законопроєкт №7457 про легалізацію медичного канабісу у першому читанні.

28 червня президент України Володимир Зеленський звернувся до Верховної ради України щодо легалізації медичного канабісу. За його словами, необхідно «нарешті чесно легалізувати для усіх, хто цього потребує, ліки на основі канабісу, щоб усім українським громадянам не довелось терпіти біль...».

А вообще... Мир, он как большой зоопарк. Висела же на клетке с медведем табличка: «Не кормить. Не дразнить.» Так нет же! Засверлило в жопе!!! Британские проказники накрутили недалёким свиньям хвосты, да и закинули визжащих в медвежий вольер - подраконить Потапыча. Тот сидел буддой, никого не трогая, постился медами да орехами. Порося принялось пакостить: верещать, вандалить, бросаться говном. Опосля, вконец ополоумев, прихватило зубом бурый бок...

И осерчал мишка, разговелся свининой. Говорили же...

***

- Не ведись! Лада, не смей! - Индеец напрягся пружиной. - Сделай два шага назад, зайди за мою спину. Они только и ждут. Не... трогай... ствол!

Нападавшие горланили гиббонами, округлив мясистые губы. Жилистый (по центру) бесновался пуще прочих, по - шакальи припадая на стоптанные кроссовки. Пугливый недоволк так бы и скакал на месте, не решаясь подступиться ближе, пока наконец не плюнул Шереметьевой в лицо...

«Рептилоид» постарался - провокация прошла как по маслу. Накануне Индейцу позвонил чиновник из мэрии и предложил участие в тендере по возведению «социально значимых объектов». Беседу намекнул «обкашлять» на месте будущей стройплощадки. Не в кабинете.

«И здесь откаты...».

Интуитивно Игнат почуял нелепую лажу, но от встречи не отказался. А ещё Лада не хотела отпускать - повисла на локте.

- Вот что! - Индеец посмотрел на жену снизу вверх, приподняв ее как пушинку. - Времени вагон, ты хотела в тир - поехали! Перестанешь бояться своего револьвера. А на обратном пути, так уж и быть, заедем и выслушаем «уникальное предложение». Лады?

После тира, Игнат вырулил на пустырь, замерев на оговоренной точке. Чиновником и не пахло. Вместо него, к машине подбежало несколько десятков чёрных с дубьём...

«Рептилоид» не стал мудрить. Проверенная схема: возмущённые свободные граждане (чёрные граждане!) конфликтуют на месте грядущего строительства с подрядчиком, не желая уступать общую землю и свободы по праву! Дело за малым - спрыснуть кровушкой заурядный «закус»... Налетев обезьяньим стадом, «возмущённые» вытащили из машины Ладу. Так что пришлось Индейцу отбивать жену...

Кулак прилетел куда и следовало - в слюнявые губы. Вырвав у обмякшего «Жилистого» бейсбольную биту, бывший доброволец - арестант захрустел американскими костями направо и налево.

- Что, заб*дели, черножопые?!

Грянувший за индейской спиной выстрел, на секунду остудил всех. Это Лада пальнула вверх, зажмурив глаза...

Копы, ожидавшие неподалёку, окольцевали «русского психа» наручниками, затолкав на заднее сиденье патрульки.

«Комфортные браслеты, не наши...».

***

- Никакого костюма, только традиционная одежда! - креативный консультант затряс жидкими патлами. - И никакой кожи, только искусственная!

- Как же..., - Нижони растерялся. - Мои предки, охотники по рождению, всё делали из кожи...

- Мда? - патлатый приуныл. - «Зеленые»... Они будут против.

- Хотя... Мокасины можно отлить из натурального каучука.

- Ну вот! Натурального!!! Надо будет обязательно отснять процесс отливки! И чтобы ваши руки, и песни навахо, и обязательно трубка... Название забыл... Вы курите?

- Калюмет. Балуюсь.

- Калюмет?

- Индейская трубка мира. Но балуюсь я у брата простой маисовой.

- А надо калюмет! Обязательно!!! И чтобы шаман...

- Это к брату, - Нижони поперхнулся.

- Брат-шаман? Замечательно!!!

Безработный церэушник доверил себя специалистам. Ещё бы! Дело-то новое, не освоенное. Политика... Да, возможно этот «патлатый» перегибал палку, но вот его резюме... На предыдущих выборах пятеро из пяти кандидатов, которых он «вёл», получили по креслу в конгрессе.

И Нижони получил. Глянулся толпе... Новый демократ левого толка: мокасины из сока гевеи, во всём домотканом, немногословный навахо с калюметом. Он нравился всем. И камера его полюбила! И даже больше, чем мартышку с ялтинского пляжа...

- А знаешь, дружище... Так даже честнее. Нет, правда! - разговорится как-то с Нижони бывалый республиканец, имевший четыре «ходки» в конгресс. - Какая разница, за что брать деньги! Каждый находит свою позу. И поверь мне, твоя - не самая худшая! Если же добавить к твоему костюму QR-код... Вырвешься в лидеры! Эх... На моём бы старте... Ну хоть бы половину твоих возможностей!

Идея понравилась консультантам. Два дня спустя костюм Нижони доработали: аккуратный QR-код разместили на пончо, прямо под сердцем. Не орден, конечно... Но! Отныне каждый, кто селфился, приобняв навахо-конгрессмена, донатил по двадцать баксов. Онлайн. А таких поклонников - до сотни в день. Прогресс...

***

Fucking box - карцер. Здесь так принято. Каждого психа, повязанного копами, оставляют в карцере, от греха подальше. Тем более, русского... А уж и подавно - с «бабками»! Вот и нашего арестанта не минула чаша сия: притащили, пристегнули, обошли - вздохнули. Само собой, раздели догола, изучив рот и срамную полость. Долго пялились на татуировку - профиль головы индейца в орлиных перьях. И даже сфоткали. Дважды.

- Why a punishment cell (почему карцер)? - поинтересовался Игнат.

- Quarantine (карантин), - бросили копы.

- Then I need a doctor, my arm is broken (тогда нужен доктор, у меня сломана рука).

- Why was he silent (почему молчал)?

«Как же я пропустил-то, а..?»

Он даже не скривился, когда фельдшер вправлял выбитый сустав и накладывал гипсовую шину. Чей-то случайный замах тяжёлой арматуриной всё - таки «поспел» и ожег левый локоть...

«Черт! Лада... Она же с ума сойдет! Звонок - первым делом».

Напившись обезболки, Игнат растянулся на гостевой шконке.

«А тут и правда красный уголок-пионерская роща...»

Джемми (Отмычка) основательно «промял» индейские уши баяном «за американскую крытку». И даже «отфильтрованные» байки разили пи*дежом - не верилось. Да и как принять на веру сказочную явь: что двери камер СИЗО открыты с шести утра до десяти вечера; что арестанты бродят по тюрьме свободно, будто павлины по двору Верещагина (хочешь - спортзал, а не хочешь - буфет!). И лишь двери карцера на замке. Там томят сидельцев на карантине или же нарушивших режим.

«Бред... Ну бред же!»

Однако натура «пылила» глаза: кича - не кича, ШИЗО - не ШИЗО. Джемми не сбрехал...

«Ладно... Сначала звонок».

Завтрак доставили в карцер на тележке. Принимая утреннюю пайку, Индеец потребовал у «кормильца» вызвать дежурного офицера. Полчаса спустя явился сонный малый. Равнодушно выслушав индейскую предъяву - право на звонок по правилу Миранды, - он зевнул, пожал плечами и заметил: «о’кей, мы в Калифорнии»...

- Lada, rodnaja moja, ne volnuisja, ya v porjadke! - Игнат почти закричал в проводную трубку, заслышав Ладушкины всхлипы.

- Стоп! - человек с гарнитурой на голове бесцеремонно оборвал беседу черной кнопкой. - Говорить только по-английски.

- О’кей.

- Tebya byli? Byli?!, - голос Шереметьевой ворвался неожиданно, хрустнув динамиком.

- Лада! Нельзя на русском, говори по-английски. Мало времени, поэтому слушай и запоминай. Это важно. Первое. Позвони Джино и расскажи всё, что случилось. Мне нужен адвокат. Лучший адвокат! Второе. Левая рука - в гипсе и мне...

- Всё-таки били!!!

- Лада! Не перебивай! Никто не бил! Это с пустыря ещё! Второе! Левая рука в гипсе и мне нужно её восстанавливать. Коробку витаминных Е-комплексов и пачку пятикубовых шприцев передай Джино.

- Я сама приеду!

- Пока нельзя. Пятикубовых! Это важно. Третье. Кистевые эспандеры. Два вида. Без них рука не оживёт. Обычный, каучуковый и рельефный фирмы «Efka». Запомнила? «Efka» в комплекте. Эспандеры поручи Саше-Новосибу, он справится. А найдёт - сразу к Джино. И самое главное! -

- Игнат перевёл дух. - Делай всё, что скажет Джино. Не спорь с ним, просто доверься.

- Игнат...

- Всё. Прорвёмся, родная. Люблю...

Савелий Опельбаум - так звали лучшего адвоката. Хитрый глаз, безупречный костюм. Уселся за пуленепробиваемым стеклом с телефонной трубкой в руке. Савелий говорил по-русски, адвокату можно.

- Всё, что произошло с вами - провокация. Знаю также и то, кто заказал, кто автор.

- И кто же?

- Рептилоид. Ни совести, ни чести. Хладнокровная сущность... Он положил глаз на ваши труды. А раз вы здесь, то стоит опасаться. Физически...

- Догадываюсь, - Игнат недобро ухмыльнулся.

- Молодой человек! Для меня это дело - не задача. Скорее рутина. И чтобы быстрее найти общий язык, хочу понять ваши принципы.

- В общем так..., - Индейцу «зашла» прямота прохиндея. - Принципы... Я ограничиваю вас во времени, но не ограничиваю в средствах.

- О! Дюма? «Граф Монте-Кристо»? - лицо адвоката расплылось улыбкой.

- Ну вот видите, мы уже нашли общий язык!

Где-то на восьмой минуте неспешной беседы Индеец отвлёкся: взяв карандаш, принялся малевать каракули на жёлтом стикере. Потом закончил и поднял глаза на Опельбаума.

- Савелий... Простите, Савелий. Вам Джино показал то, что мне необходимо?

- Да, но...

- Поверьте, я не псих. Нужен молчаливый аргумент. Пойду на опережение. Рамсы.

- Боже, какое слово! Бальзам... Были же времена!

- Это гонорар, - пальцы приложили к стеклу развёрнутый стикер. - Мне нужна эта посылка.

Савелий щурился, разглядывая стройные ноли...

«30 000 000$»

- Уж больно велик риск..., - адвокат промокнул салфеткой вспотевший лоб.

- Да. Но с другой стороны... Имея такие средства, связи и знания... Вы легко добьётесь пересмотра своего дела. А впереди старость... В вашем случае - обеспеченная, - Игнат задумчиво почесал кончик носа. - Допустим, вам угрожали, и вы были вынуждены... Естественно, деньги - вперёд. Что скажете?

- Ну, что я могу сказать..., - lawyer вздохнул. - Приятно иметь дело с думающим человеком.

- Взаимно.

***

Старые деньги - старые дрожжи. Медленные... Гешефты «бродяг» из Палермо критично просели. А какие-то и вовсе встали. Теперь все эти роскошные «Тадж Махалы», отели, казино стояли полупустыми, не покрывая кассой конских счетов на содержание.

И если бы не Индеец с его «Ecometa-no» - пришлось бы «семье» туго. Поэтому Джино принял зарёванную Ладу как родную: выслушал, ободрил и угостил семейным ужином...

«Старший» молчал. Неторопливо же- вал, внимая всхлипам обескровленной синьоры. Лада не прикоснулась к лазанье: бледная, она сидела неподвижно, рассказывая одну и ту же историю по кругу. За три десятка лет наторелый Джино повидал и услышал вдоволь женских истерик, а потому не спешил. Четыре «ходки» за спиной «скучали»... Загрустил и «Старый» - увяз в тяжёлых думах.

«Не бывает... Так не бывает, чтобы совпало всё и сразу. Подстава русского и семь проверок... Аудит... Налоговая. Не зря Опельбаум так спешит. Перешагнув Игната, Рептилоид примется за нас. А там и до адвоката дойдёт... За стеной только десяток итальянцев. Мало... Нет шансов. На каждого - по восемь нигеров...»

- Джино, Джино! - Шереметьева «таяла» на глазах. - Что говорит адвокат?

- Это хороший lawyer. Самый лучший. Знает свое дело, - сицилиец долго смотрел на Ладу. Потом набрал воздуха и добавил, - просто наберись терпения.

- Что я должна ещё вспомнить? Я же ничего не забыла?

- Как себя ведёт его собака?

- Что... Причём здесь собака...

- Его собака. Булька. Она спокойна?

- Простите. Я поеду, - Шереметьевские губы дрожали.

- Я провожу, - Джино поднялся из-за стола одновременно с гостьей.

По лестнице спускались молча: Лада впереди, хозяин позади. В прихожей она замешкалась, долго кутала шарф, не зная, что сказать.

- Лео, Коррадо! - крикнул "Старший" закрытой двери на первом этаже, надевая плащ на плечи Лады.

В коридор шагнули двое черно-белых в одинаковых жилетках, и "морозным инеем" в глазах.

- Собирайтесь. Отвезёте синьору.

- Не нужно, правда, - Шереметьева с мольбою глянула на Джино, но тот даже ухом не повёл. - Я сама...

- Берите с собой еду, кофе на сутки, ну и... Всё, что необходимо. Синьора - на втором этаже, вы - на первом. Контроль периметра. Без пяти каждого часа - звонок Амато. Он же подготовит вам замены - сутки через двое. От Амато я хочу слышать только одну фразу: «без происшествий». Всё.

Коррадо не пустил Шереметьеву за руль. Просто молча усадил на заднее сиденье, взяв за плечи.

- Но я...

- Синьора.

Вот и весь диалог.

Разложив на огромном столе коробки с пепперони, кофейные термосы и разнокалиберное «всё необходимое», Лео и Коррадо слушали футбольную трансляцию по радио (телевизор запрещён), пока Лада засыпала на диване в обнимку с Булькой. Та вылизывала сухие солёные щёки синьоры. Солёные от слёз...

***

Холодная гражданская война. Пожалуй, самое точное определение миазмов, забурливших по всей матушке России с началом СВО. Зеркальное повторение Донецка четырнадцатого. Тогда город располовинило: пока первые «становились на лыжи», вторые открыто презирали первых. И вот, что забавно... (дончане помнят, не дадут соврать), как только «инородные» свинтили, дышать стало легче! Люди перестали стесняться ЧЕЛОВЕЧЕСКИХ поступков! А бля*ство... – оно, как и вши, нуждается в хозяине. Без питательной среды не живёт. Испаряется.

Однако, по правде говоря, элизиум не зрелся. Новообретённую воздушность бытия уравновесило бандитским беспределом. Лютым, без тормозов. Таким, что девяностые вкушались бы за счастье. Кровушка лилась ручьём. Грабилось - отжималось всё, что возможно. Что невозможно - тоже. У кого ствол - тот и царь.

Или просто жив. Wild rough west. Дикий и жёсткий, но только восток. Донецк лихорадило, точно в малярийном болоте. Вот и пришлось «лечить» Город по рецепту Одессы - Гоцмана: молчаливые «доктора» покрошили артель «Морозко». Винегрет без суда и следствия. Впечатлило - мещане перекрестились.

«Лишь только придушили беспредел - пришёл черёд второго испытанья…»

Естество не терпит пустоты, равно и пирамида власти. Эквилибристы у верхушки знают за него (за коромысловый баланс). На одной стороне - бля*ство - слабоумие, на другой - светлые смыслы. И если поредело бля*ство, а оно поредело, то непременно весом ляжет слабоумье.

Так и случилось... «Шариковы». В каждой щели затычки, как суслики в каждом поле - агрономы.. И всё же, гложет интерес: а можно ли без бля*ства, не замещая грузом слабоумья, держать баланс? Не знаю. Может и возможно. Придётся облегчать вторую чашу. Не смыслом облегчать, но спудом!

А что Донбасс? Выстирали - высушили. В семи водах отмыли новую государственность: долго, сыро, дрожно. Примерно так и было бы в России, кабы не февральская дата...

Холодная гражданская война - стылая скверна. Располовинило Россию. Лидеры первых (кто супротив СВО) рванули в забугорье. И вроде бы «в порыве», «по душе»... Но нет. Активы, бабки, всё старо как мир. Предупреждали же: не городи заначку там, где гостят улыбчивые бесы. Куда там... Пустое. Теперь-то уж чего пенять? Какие, на*ер, убежденья? Телец! И пи*дец! К тому же, нелюбовь к немытой Родине легко монетизировать (так им казалось). Стримы, постики - рефлексии наружу.

И поначалу им даже платили за говно! Но потом - всё реже, реже... Всё ниже, жиже.

Мариновали инородных по рецепту «передержка с поводком»: гражданство только российское, прочие обнуляются. И всё! Дома - под статьёй, в «свободном мире» - вне закона (подправили Фемиду). А это значит - без работы, перспектив и денег. «Тушить» иноагента взялся Абвер (или как это у них там сейчас называется?). Беглецы покорно занудили о решительных действиях, по сути, рекламируя террор: диверсии в тылу, «покос» неправильных гражданских и НЕгражданских...

Вот тут подо*уели все: патриоты, либералы, инфантилы... Все приумолкли, отчётливо понимая, что впереди «чистки»...

***

- Игнатий Сергеевич, вы меня слышите? - Опельбаум замер за стеклом, с прижатой к уху переговорной трубкой. - Слышите?

- Отчётливо.

- Я принял на свой счёт обозначенную вами сумму гонорара. Надеюсь, вы, в свою очередь, получили всё необходимое для лечения и восстановления вашей руки. Лекарства и...

- Всё в полной мере.

- Чудненько. Тогда позвольте один вопрос. Знаю, глупо акцентировать на этом внимание. Не в моих интересах. И всё же, почему такая сумма? Не многовато ли для... реабилитации?

- Красная цена эспандеру, даже самому..., пять баксов. Я плачу за возможности, не за барахло. У меня всего в избытке, кроме времени на кредиты доверия. Проще купить. Савелий, впереди много работы, вы мне нужны. Так зачем тратить себя на условности? Деньги! Сокращаем реверансы и долгие переговоры. Согласны?

- Конечно-конечно! - адвокат заёрзал на стуле.

- Вот и славно.

***

Лакшери-Москва притихла. Теннисные корты и пафосные конные клубы опустели. А всё потому, что один за другим стали пропадать бояре - коммерсы. Да не простые бояре, золотые! И как пропадать! Шёпотом разошлись по первопрестольной слухи (конечно же, от свидетелей) о том, как принимали ВПКшного «барона». Заблокировали Pullman возле выезда с платной парковки, вытащили протестующее тело с заднего дивана и оперативно упаковали «небожителя» в безликом бусике. Даже не пи*дили. Так..., отвесили пару подзатыльников. Ну и водителя с личкой взяли на прицел восемь стволов. Кто принимал? Мнения разошлись. Вроде и «конторские», а вроде и менты: безымянная опергруппа в оливковой форме, без опознавательных шевронов. И ещё. Прямо перед захватом, в радиусе ста метров, «потухли» все мобильные телефоны. Знающие люди предположили работу «Пелены» - универсальной глушилки. И всё, пропал «барон». С концами.

«Баронесса» с детьми и прислугой спешно умотали с Патриков, укрывшись за неприступными воротами загородного особнячка. И понеслось... Потерялись поставщики, подрядчики, логисты - гармонисты. В общем, все, кто имел хоть какое-то отношение к армейским бабкам. Оскудела соль земли русской! Поредело золото нации! Вот Москва и притихла.

***

«Не зассал»... В сентябре четырнадцатого судьба свела лаборанта-ополченца с добрым человеком - Сашей. Время было... Война, невроз, потери. А тут душевный стол: свойская компания, еда, водочка. Вот языки и развязались. Каждый подогрел уши закадык скабрезной казарменной байкой, а Саша поведал такую... Давным-давно, в самом начале девяностых, довелось ему учиться в Донецком техникуме промавтоматики в одной группе с Захаром. И послали эту самую группу в колхоз. Была такая традиция - привлекать студентов на помощь селу.

Никто, кстати, не возражал, всё веселее, чем учиться. Жили в специальных домиках на отдельной территории. Утром - работа в поле, вечером - нехитрые развлечения. Однажды случились танцы в сельском клубе. И на этой самой дискотеке местные отжали золотую цепочку с шеи одного из студентов, подрихтовав тому «фасад». К ментам тогда с подобным ходить было западло, вот и вернулся горемыка на «базу» ни с чем. Захар, которого не было в клубе, кинул клич, мол, надо бы разобраться. Но никто особой прыти не явил - бригада поселковых вдвое превосходила студенческую группу. Тогда будущий «Батя» ушёл, опрокинув полстакана водки. Один! Против «толпы»! Что там происходило, никто толком не знает, но вернулся Захар с цепочкой. Счастливый терпила полинял на четыре бутылки для общего стола. И всё. Никакого продолжения. Захар в одиночку решил проблему. «Не зассал».

Индейца перевели из карцера в обычную камеру, двухместную. Сосед-итальянец особой радости не выказал. Но и слова кривого не выдавил. Видимо, сицилийская малява залетела раньше. Туда же, на новую индейскую шконку, занёс и положил «серую» сицилийскую посылку шнырь-латинос. Его широко открытые глаза моргали редко - редко, выдавая с потрохами удовлетворённое любопытство. Ясно, что посылку вскрывали. Там, среди заурядного барахла, лежал «эспандер» эфка - советская ручная осколочная граната Ф-1. Ну и запал к ней - УЗРГМ. О*уевший шнырь неловко попятился назад и, глупо улыбаясь, исчез за дверью.

«Теперь тянуть нельзя. Этот чертило отбарабанит сразу же.»

Индеец рванул картон упаковки, а итальянец встал и «растаял», будто бы ничего не видел...

Эфку вложил в кисть левой руки, обёрнутою гипсом от запястья до плеча. Ребристый чугун холодил затёкшие пальцы. Советская граната - не каприз. Игнат определённо знал, чего от неё ждать. Сюрпризов быть не должно.

«Так... Баян.»

Фрагмент пятикубового шприца «обнял» хвостовик запала. Затем капроновый шнур: одним концом к «баяну», другим - к нательному кресту.

«Достаточно слегка дёрнуть рукой, и..»

Три минуты возился с «баяном». Ещё две - мотал скотч, «пеленая» левую пятерню с лимонкой «в обнимку».

«Теперь точно всё. Обратного пути нет.»

Игнат присел на дорожку. Потом выдохнул, выдернул чеку и шагнул за дверь. «Не зассал»...

***

«Контрнаступ» не задался. Обещания примостить «жовто-блакытную» жопу на набережной в Ялте оказались пи*дежом, дымовой завесой. Те, кто науськивал оболваненных, устроили самую масштабную авантюру в незалежной. Никогда прежде лавэ не «работалось» таким потоком. Брандспойт! Ниагара! Коленки дрогнули у всех, даже у самых тёртых мудаков. А потому вопрос: что делать с «украинским мясом» - не стоял. И даже не лежал. Да вообще по*ер! Лишь бы гидранты не перекрыли. «Слуги народа» оборзели настолько, что стали выбирать себе не яхты. Нет. Острова! Средиземноморская земля подскочила втрое! Украинская же исправно продолжала принимать в себя «героев»: новые кладбища расползались по всей Малороссии пенициллиновой плесенью. Копачи не справлялись - какое там, лопатами не перекопать! Хорошо, подоспела западная помощь: процесс механизировали: теперь могилы мастырили со скоростью лепки пельменей. И потянуло сладким дымом над страной заунывную гробовую песню «Пливе кача»:

Гей, погину я в чужім краю,

Погину я в чужім краю.

Хто ж ми буде брати яму?

Хто ж ми буде брати яму?

Гей, виберут ми чужі люди,

Виберут ми чужі люди.

Ци не жаль ти, мамко, буде?

Ци не жаль ти, мамко, буде?

***

- Чего уставился? К старшему бегом!

Двое чёрных пялились на загипсованную руку с гранатой.

Индеец вышел на центральную земляную площадку, где вкопали тренажёры, под маревом отборной брани и лязганья железа.

- К старшему бегом, говорить хочу! - с напором повторил дерзкий белый, забредший туда, куда не следовало.

- Снежок, ты псих? - промямлил один из арестантов, оторопело глядя на лимонку без чеки.

- Был бы психом, с вами не говорил бы. Прошёл бы дальше и рванул бомбу, захватив побольше черных душ вместе с собой. Но я не псих и не ваши трусливые белые. Я - русский, - «загипсованный» говорил спокойно, глядя в глаза старику с жидкой седой бородёнкой. - Бомба нужна мне для того, чтобы быть услышанным. Ты и без меня знаешь, как сложно и дорого получить гранату за этой стеной. Я бизнесмен, пришел с предложением для вашего старшего. Если, конечно, он не обосрётся от страха. Так и передай.

- Лампи! - старик уныло кивнул молчаливому соседу. - Расскажи, слово в слово, что слышал Красавчику.

Моложавый бандюган с косяком за ухом и погонялом «Лампи» подобрал отвисшую челюсть и припустил резвой рысью в дальний конец площадки. Там, возле металлического стола толпилась дюжина крепких чёрных.

***

Тэд Олсон - молодец. Успешный бизнесмен, конгрессмен, да и вообще... Уверенно топал по жизни, излучая добродетель. Вот и сейчас он не оплошал: нанял квалифицированных падальщиков, дабы разобрать индейский бизнес до основания. И продать. Он всегда так делал. Судебные приставы, лоеры и прочие упыри засучили было рукава, но вот заковыка... Полиция, прежде сговорчивая, совсем не спешила рвать удила: сицилийцы «перетёрли» с начальниками копов, пояснив, что хозяин - крепкий орешек и что, пока его не похоронят... Не стоит, в общем. Потому «кокарды» и не спешили, тормознули процесс. Но Рептилоид не унывал! Со дня на день ожидая известий о смерти Ильиных, с удвоенным упорством принялся копать под Индейца и даже нашёл потенциального покупателя на стреноженную «presto prosto». Кстати, о покупателях. На клёкот падальщиков тут же слетелись желающие прикупить ликвидные активы задёшево. Одного «возбуждённого» пришлось даже остужать: Джино нанял людей Джемми, и те разграбили сеть магазинов «соискателя». Да ещё поставили на колени персонал и заставили каяться, открещиваясь от наследия работорговцев. Чудный мир позднего капитализма: улыбчивые демократы, цветные, пи*ары... Братья навек! Олсон жал чёрные руки, лез обниматься и чуть было не схлопотал по физиономии (охрана вовремя сработала). Понимаю... Мне вот тоже всегда хотелось привнести толику несовершенства в суперсимметрию керамических улыбок успешных «рептилоидов».

***

- Чего хотел? - Красавчик восседал на столе, уперев ноги в скамью.

Чёрная свита приутихла, завидя эфку без чеки.

- По делу пришёл. У меня разговор. Для тебя разговор, - Игнат, не мигая, глядел на «старшего» - Я бизнесмен, словами не бросаюсь. Всё, что скажу... Отлистается чеками со многими нолями.

- Стоп, - Красавчик, мотнув дредами, поднял руку, указывая на брусья. - Поскучайте там.

«Бригада» облегчённо выдохнула, поспешив подальше от бомбы.

- Теперь ты!

- Хорошо, - «загипсованный» опустил плечи, хрустнув шейным позвонком. - Я знаю, что Рептилоид заплатил тебе за мою смерть. Но у меня денег больше. И вот моё предложение... Заключаем договор, и я исправно плачу тебе за оказанные мне услуги.

- Что за услуги?

- Да примерно то же, что ты делал для Олсона.

- И почему я должен тебе верить? Быть может, твоя бомба - фуфло?!

- У меня всё настоящее.

- Чем докажешь?!

- Вот что, - Игнат улыбнулся, - сыграем в карты. Я поставлю свою жизнь, а ты...

- Должен поставить свою?! Да ну на*ер!

- Не обязательно. Но ставка должна быть равнозначной. Точно не деньги, таких у тебя нет.

- Тогда что?!

- Ты можешь поставить жизнь третьего человека, кого я закажу. Это старинная тюремная традиция.

- Сидел? - Красавчик указал пальцем в грудь Игната.

- Было дело.

- И кого ты хочешь... оформить покойником?

- Рептилоида. Ещё и лимон сверху добавлю.

- Ты псих?

- Нет. Я русский.

***

Беспокойная Булька тревожно скулила второй час. За окном - тишина, на первом этаже - футбол. Который день одно и то же....

«Что-то не так...»

И Ладино сердечко снова заныло: то ли воздуха не хватало, то ли... Душа не на месте. Бесконечный кофе, бессонница, корвалол. Теперь ещё Булька... Отчаяние. Хуже не придумаешь. Лучше злость! Сделать себе больнее больного! Да так, чтобы тоска отступила!

Шереметьева никогда не курила, а тут вдруг вытащила из индейской заначки сигарету и неумело затянулась крепким Житаном.

«Ужас!!!»

Брызнули слёзы, горло сдавил комок. Она зашлась диким кашлем, ползая по полу и хватая губами спасительный кислород.

- Синьора?!, - в дверь ворвался Коррадо с пистолетом в руке.

На лестнице щёлкнул затвором Лео.

«Сегодня же их смена... Боже, как стыдно!»

Молчаливые сицилийцы методично проверили все углы, окна, вентиляцию. Перед уходом Коррадо задержался у стола и забрал сигареты, цокнув языком.

- Не нужен табак. Лучше выпейте это. Поможет, - сказал он, коверкая английский.

Густой аромат граппы растащило сквозняком, пока Лео до краев наполнял граненую стопку Индейца. Потом завинтил флягу и подмигнул синьоре.

«Как стыдно...»

Зарёванная Лада продолжала сидеть на полу. Хлопнула дверь - итальянцы ушли на первый этаж. Размазав слёзы по щекам, она поднялась, привела себя в порядок и одним махом опрокинула порцию граппы.

«Не раскисать. Джино! Он же говорил о собаке...»

Булька утихла и даже захрапела на уютной лежанке, пока Лада набирала номер мафиози.

- Алло, - ждать не пришлось. Он поднял трубку после второго гудка.

- Это я...

- Как ты, девочка? - голос Джино умягчился, - Ничего не случилось?

- Наверное, это глупо... Простите, что я вас набрала. Но его собака... Булька. Она...

- Беспокоится? Скулит?

- Скулила. Теперь спит.

- Тогда вот что..., - старый мафиози вздохнул, - положи перед ней кусок пиццы. Если будет жевать, то всё в порядке.

Шереметьева впервые нормально поела за несколько дней. Лео говорил ей что-то по-итальянски..., причмокивал, подкладывая в тарелку добавку лазаньи. А она улыбалась. И всё потому, что проснувшись, Булька проглотила пиццу без остатка.

***

Красавчик проиграл вчистую. Играли в покер. Не помогла даже краплёная колода. После четвёртой раздачи ему светил честный флеш, вот только желание выиграть тускнело с каждым ходом.

«Миллион за Рептилоида против двухсот тысяч за русского...»

Он даже хотел включить дурака и «слиться», но не успел: противник умудрился каким-то чудом собрать каре.

- Всё честно, как и договорились, - русский выкрутил, запал из лимонки, - теперь мне нужны твои реквизиты. К вечеру, на указанный тобой счёт переведут пятьсот тысяч баксов. Далее... С тебя - Олсон. В тот же день с меня - вторая транзакция.

- А тебе как его приготовить? Сварить или прожарить с кровью? - ехидно заметил Красавчик.

- С кровью...? Ни к чему. Я хочу, чтобы он повесился на белом шарфике у себя в ванной комнате.

- Шутник..., - из-под копны дредов сверкнули недобрые глаза. - Если к вечеру не будет денег, остывать будешь ты.

- Само собой.

Игнат откинулся на четвёртый день после похорон Рептилоида. И всё тру-

дами Опельбаума (тот оказался вир-

туозом). Полиция сочла смерть Олсона суицидом, и дело закрыли. Красавчика, получившего миллион, и всю его свиту Савелий вытащил за месяц: бабло победило зло. У Шереметьевой не хватило силёнок даже на радость: она запрыгнула к мужу на колени, да так и просидела несколько часов, уткнувшись в его плечо. Булька и вовсе ополоумела! Носилась энерджайзером по всему дому, пока не упала, обессилив, у индейского башмака...

***

- Игнатий Сергеевич! Можно вас на минутку? - русский без акцента заставил вздрогнуть.

Индеец едва не выронил охапку продуктов.

«Вот и выходной, б*ядь!»

Первый выходной за два месяца. Дедлайны, потом кича... Всё достало. Потому и поехал за вкусностями, чтобы устроить пикник. Барбекю, дымок, вино.... Побыть с семьёй, отдохнуть по-человечески.

«А вот хрен!»

- Игнатий Сергеевич! - повторил хмурый детина в комбинезоне «ландшафтный дизайн» , - надеюсь, представляться не нужно?

Сзади подошли ещё два брата-акробата в такой же униформе.

- Лишнее.

Парковка супермаркета гудела, будто улей - начало уикенда. Лавируя между потоками праздной толпы и тележек, перед Индейцем лихо вырулил и скрипнул тормозами белый фургончик с логотипами «дизайна».

- Ключи, пакеты, - один из «дизайнеров» протянул Индейцу руку.

- Прокатимся на бусе, - пояснил второй. - Ваша машина поедет за нами.

Крепкие плечи зажали его с двух сторон на заднем сидении.

- Номер отдела? - не удержался Игнат.

- Без номера, - отозвался «унылый» с переднего сиденья. - Особые полномочия.

- Почему я вам должен верить?

- А есть варианты? - левый сосед криво хмыкнул.

Какое-то время ехали молча. После восьмого поворота, «унылый» с переднего сиденья начал монолог.

- Приятно иметь с вами дело - не задаёте глупых вопросов. Отдел у нас молодой, пока без номера. Но, с особыми полномочиями. Ну что, достаточно информации?

- Вполне.

- Та-ак, перейдём к вам. Тройка, воспитанник Аипова... Миссию не закончил, но красиво работал. Красиво! Кстати, мы выяснили, кто заказал вашего шефа. Взяли также исполнителей. Интересно?

- Нет.

- Напрасно... С нами можно. Заказал его тот, кто полетел к архангелам за рулём своей Бентли. Не вы ли помогли?

Игнат молчал, как партизан.

- Далее. Перебравшись в Америку, устроились на шахту. Опять же, разумно. Один косяк. Дался вам этот пистолетик... Ну, да бог с ним, вы и тут выкрутились. Да ещё и с прибытком! Правда, задуршлатили изрядно латиносов... Но точно не ангелов! Поехали дальше. Сан-Франциско. Вот тут ничего не могу сказать, хрестоматийно. И с итальянцами, и с фирмами тоже. И команда загляденье! А с бригадой «черноруких» разобрались-то как! Ух, фантастика! А Олсон-то, Олсон! На белом шарфике, в собственной ванной! Юмор оценили, в Москве хохотали все!

- К чему ведёте? - Игнат понял, что попал.

- Обожжите, - «дизайнер» ликовал, - всему своё время. По порядку пройдёмся и выйдем на цель. Ещё раз об итальянцах. Хорошая придумка вышла. Экометан, деньги, крепкие партнёрские связи... Все дела. Это пригодится в будущей миссии. Опять же, авторитет у чёрных... Готовьтесь, Игнатий Сергеевич, работы мно-о-ого предстоит!

- Стоп, - Игнатий Сергеевич поднял обе руки. - Первое. На чём я прокололся? Второе. Что за миссия мне предстоит?

- О, как! Донецкая хватка, да? Ну хорошо. Итак, первое. На чём прокололись? Примерно с полгода назад, на счета фондов помощи СВО стали поступать неприлично щедрые суммы. Ну и, конечно, наша организация принялась мониторить эти загадочные транзакции. Вы же понимаете, что занимаются фондами не только романтики? Так вот. Копали, копали и докопались. Хотя сложная схема, витиеватая. Получилось вот что: из Сан-Франциско, руками брокеров-неудачников, деньги отправлялись на Филиппины, в захудалый сельхозбанк. Оттуда, мелкими частями утекали на Мадагаскар. С Мадагаскара - на ближний Восток. Оттуда - в Белград. А уже от братьев сербов шли переводы на счета фондов. Как-то так. И кстати, процентов тридцать всех донатов разошлись по «тихим» карманам уже в России. Кому война, а кому мать родна.

- Чего-то подобного ожидал.

- Сколько вы отправили? Сто двадцать миллионов? Тогда выходит, что почти сорок «закрысили».

- Это... Уже не моя головная боль.

- Ну да, ну да. По Лермонтову?

«... Есть грозный суд: он ждёт; он не доступен звону злата!» Так?

Игнат упорно молчал.

- Тогда второе. Со вторым будет быстрее. В чём ваша миссия? Будете делать-то, что у вас лучше всего получается. То, что делали в Донецке, а после - в Москве. Только теперь здесь и во благо Родины. Ваш новый позывной - Дубровский.

***

- На тебе лица нет! - Шереметьева с тревогой глядела на мужа.

- Не, нормально всё, - разложив продукты по полкам, Индеец окаменел, созерцая холодильник, - сейчас к итальянцам, быстро перетру, вернусь и пикник!

- Игнат!

- Спокойно, Лада, я Дубровский!

Джино, Джемми, Красавчик, Опельбаум, Игнат. Забегая вперёд, скажу, что никогда прежде Калифорния не видела подобной ОПГ. Старые связи во власти сицилийцев, крепкая пехота с иммунитетом чёрной повестки, железная хватка еврейских адвокатов и русские мозги. Серое бабло из даркнета прибывало половодьем. Да в таком количестве, что не «отмыть»! Масштаб! Аль Капоне с его прачечными захлебнулся бы сточными водами! Равновесие безупречной бригады. И если еврейские пальцы хватала судорога (они просто не могли отпустить большое лавэ), то русский швырялся бабками направо и налево. Швырялся по делу. Решил так: зачем стирать серое, коли заряжать его в серую схему? Соорудил гигантскую кормушку и подсадил на помойное бабло весь благополучный скотный двор.

Хлебали все! ФБР, полиция, судьи, градоначальники. Никто не поперхнулся. Джемми с Красавчиком подмяли под себя разрозненные чёрные банды. Никакого спонтанного грабежа. Всё регламентировано. Бывало, что Индейца накрывали сомнения: тем ли он занимается, не скатился ли в банальную уголовщину? Однако подобные рефлексии быстро остужались правильными образами: Фэт-Фрумос, Ковпак, Денис Давыдов. Он же в тылу врага, а значит, можно всё! И бронепоезд под откос и безмятежье в жопу! Тормоза ни к чему. Не самурайский путь, но русский. А Родина... или то, что вместо неё - продолжало давить. Принимая московские «заказы», Игнат исправно качал «сиротские» донаты в проверенное русло. А «заказывали» разное... Генералов, истошных финансистов, козырей всех мастей. Красавчик проникся: ни единого повтора или даже намёка на «почерк»! Индейская фантазия кипела. Это при том, что дроны молчали. Главные калибры для главных целей! Идей хватало и без «выключалок».

Белое бабло колосилось так же ровно: заправки «Ecometano» и мусоросжигательные заводы покрыли всё западное побережье. Строительные комплекты «presto prosto» продавались, будто горячие пирожки. Так что Индеец прослыл весьма состоятельным «бобром» даже по калифорнийским меркам: десять миллиардов легли чернилами в налоговой декларации. Пришлось выходить в «свет».

Неулыбчивого русского прозвали «мизантропом». Католики - вообще окрестили его «гордецом». Что ж... Глаз видит то, что видит. Мозг видит то, что хочет. Гордыня... Она как мулета в руке тореадора - всегда на виду, всегда яркая. Впечатляет - парусит: «Ещё бы, с таким-то баблом!» Вот он и приловчился пользовать её по делу. Гордыня... Все смотрели на мулету, а не на то, куда будет сделан шаг.

***

До «бокала» маялись впустую. Лаборатория ConScience перепробовала все возможные варианты. Бестолку! Лариосик чуял «тонкие» места! Всем бы такую чуйку! Поиски рабочего интерфейса к Небесному серваку облегчили кассу на двенадцать «лимонов». И всё-таки...! Не мытьём, так катаньем! «Кудрявые черепа» нашли ту самую «калитку»: «бокал русалки» или ацетабулярию - одноклеточную морскую флору, самую большую растительную клетку! Огромную! Лабораторный образец - в полтора сантиметра. И это не предел, бывают больше четырёх! Размер ядра - соответствующий. Восемь платиновых электродов, умело вживлённых в самый центр, и квантовый компьютер открыли доступ к набору многоразрядного кода. Это всё равно, что оказаться перед мудрёным сейфом с числовым замком, не зная чисел. Вот тут и случился кризис... Ничто не помогло: ни американские деньги, ни роскошное бухло. Учёные крепко приуныли.

Ещё бы... Добрых три месяца - топтание на месте. Всё. Ступор. Вялотекущие поиски тянулись до того самого утра, когда у микробиолога «сорвало крышу». Тихон Кузьмич - тридцатилетний доктор наук из Питера, тишайший «лабораторник», не пивший прежде ничего крепче кефира, схватил поутру три бутылки русского «Кристалла» из общего бара, да и свалил. Ушёл в никуда в стерильных мюли, не переобувшись. Даже телефон не взял. Только водка и душа нараспашку. Поначалу народ кипишнул, а после, охолонув, прикинул: взрослый мужик, не мальчик, выпустит пар и вернётся. Так и случилось. Тихон Кузьмич вернулся на третьи сутки. Без водки, босиком и с горящими глазами. Тут же потребовал сто граммов на опохмел и общее собрание лабораторных «творцов». Охреневший коллектив потребовал объяснений. Но только с самого начала и в подробностях. Микробиолог же выдвинул встречное требование: накрыть поляну на всех и поставить ящик «Кристалла», дабы обмыть находку. Интрига сработала: ни один стул кухни-столовой не остался без человечьего тепла. Тихон Кузьмич торжествовал. Аудитория притихла, когда он заявил, что нашёл числовую последовательность, открывающую дверцы по всему лабиринту сервака. Второй же тезис улыбнул самых тускломордых: отныне микробиолог не пьёт ничего, кроме «русской», ибо в ней не только истина, но и тайна архимедовой «эврики». Кузьмич, он же доктор наук, приступил к «рассказке», опрокинув полтишок. Это вышло чересчур драматично... По-радзински, что ли... Но заржать никто не посмел.

А началось-то всё с блажливого сна. Микробиологу приснилась водка. Как пришёл он прогулочным шверботом к живописному острову, а сойти на берег не может - аборигены без водки не пускают. Он с ними так и сяк... добрым словом, пистолетом, махрой, лиловыми бусами... - всё не то.

Говорят, мол, если русский, то, почему без водки? Без неё хода нет. И тайну не расскажем, и дверца не откроется. Кузьмич обомлел: «Какую тайну? И что за дверца?» Зареготали дикари в ответ... На том и проснулся.

Коллеги видели смурного Кузьмича тем тихим утром. Звякнул он тремя пузырями в потёртом рюкзачишке, да и растаял в солнечном луче.

- Бодхисаттва ушёл за истиной..., - откаментил тогда Кузьмичев поход технолог Завьялов.

Тихон шёл, куда глаза глядят. На четвертом перекрёстке повстречались ему бродяги. Бухнули, конечно, но так, без интереса... Ни разговора, ни идей. Жевали молча багет, да запивали горькую малиновой эссенцией.

«Дрянь какая...», - подумалось Кузьмичу.

И говорили же ему, недотёпе: «Беги от тех, кто запивает водку! Не люди это, бесы... Беги! Родимую закусывать надобно, а не запивать!»

Он так и сделал. Не стал вскрывать вторую банку, а тихо слинял. Те бродяги разомлели со второго «захвата», захрапели под мостом.

Тихон упорно топал на юг. Благополучные кварталы сошли на нет, две полосы бывалого асфальта разделили два мира: лощёных буржуа и растафари. Запущенный парк (а может и английский) приютил счастливых детей Джа. В голове Кузьмича заезженной пластинкой засела старая песенка «Игры слов»: «... мой друг ганжа - это лица Ямайки, с беломором в штанах и застиранной майке...»

Ливай - позитивный планокур в расташапке сидел на газоне, щурясь от яркого солнца. Вокруг свободного места - хоть отбавляй, но улыбчивый «дредлайнер» хлопнул по земельке слева от себя. Микробиолог не стал выёживаться, а плюхнулся в траву, призывно звякнув тёртым рюкзаком... Какое-то время он лежал с закрытыми глазами на полу мансарды, смакуя вчерашний вечер. Тихо и свежо. Не то, чтобы проснуться, шевельнуться лень! Пушистые ресницы пропускали узкую полоску света, но не позволяли видеть явь.

«Хорошо! А вчера-то как было волшебно! А Ливай - добрый малый...»

Вчерашний денёк и правда выдался чудесным! Bredda - братья обменялись словами и гостинцами. Расте по душе пришёлся русский путь. Кузьмич не мог отказаться и, пыхнув пряной ганжи, тут же стал мыслить в консонансе с ямайцем.

- Чего ты ищешь? - белозубый регги-фан улыбался, глядя в широко распахнутые очи Тихона.

- Я ищу ответ.

- А что за вопрос?

- Я учёный, хочу понять замысел Создателя. Хочу найти числа, открывающие любую дверь.

- Тогда правильно сделал, что ушёл из Вавилона. Джа поможет тому, чьи помыслы чисты, как у ребёнка. А я помогу тому, кому помогает Джа.

- Что такое Вавилон? - Кузьмич неторопливо жевал тягучие слова.

- Место жизни безумцев.

- Деньги - это придуманный способ обмана?

- Точно так.

- Тогда я выбираю ответ. Деньги не нужны.

- Вот! У меня кое-что есть. Специально для тебя берёг, - Ливай приподнялся на одно колено, подав руку Тихону. - Всё лучшее - для друзей! Идём!

На выходе из парка, за плотными кустами жасмина примостился маленький домик с прозрачной крышей - место роста «улыбаки» Ливая. Собственно, там он и жил на первом этаже. А на мансарде... На стеклянной мансарде он творил! Рукотворные «джунгли» расползлись там от края до края. Марихуана... Всех видов и сортов, от нежно зелёной рассады, до матёрых кустов. Терпкий запах пьянил.

- Здесь можно и не закусывать, - Тихон допил свою рюмку и шумно вдохнул через нос, - воздух густой!

Растаман кивнул, поглаживая пятернёй острозубые листья.

- Эти божественные «шишки» для особых случаев. Неделю назад собирал. Значит, собирал для тебя. Ты готов? Джа поможет...

Пушистые ресницы взмахнули, будто крылья махаона, зрачки сузились, одинокая слеза вырвалась на свободу. Тень пробежала по лицу микробиолога и вдруг... Он захрипел деревянными связками: «Филлотаксис, б*я! Эврика!».

Прямо перед носом Кузьмича из торфяного горшочка тянулся зелёный росток цикория. Ливай считал изысканной привычку добавлять его молотые зёрна в ганжу.

- Филлотаксис! Фибоначчи! - Тихон пружиной вскочил на ноги, забыв о похмелье.

***

- Филлотаксис - порядок расположения листьев на стебле растения. На первый взгляд, растительная ткань множится хаотично. Но это не так! - Тихон Кузьмич выступал без бумажки. Благодарная аудитория слушала, затаив дыхание. - Тот же цикорий. Расстояние между отростками на его стебле разное, но не случайное, а с коэффициентом фи.

Микробиолог взялся за мел и начертил на доске «1,618».

- Общеизвестная информация. Листья на его стебле расположены оптимально с точки зрения поглощения солнечного света. Кроме того, отростки закручиваются по спирали вокруг стебля, спирали Фибоначчи. Кстати, золотая пропорция Леонардо да Винчи имеет тот же коэффициент - 1,618. Всё совершенное, созданное Творцом или человеком построено, выращено, вылеплено вокруг коэффициента фи и последовательности Фибоначчи, - Кузьмич бросил мел и повернулся к притихшим коллегам. - Вообще всё.

Мы небезосновательно предполагаем существование Небесного сервера. Всё живое создано-выстроено вокруг вышеозначенных числовых закономерностей. Каждый белковый терминал подчинён единому правилу. Это правило нам известно. Так почему внутри сервака должны действовать иные законы? Не должны! Вот!

Мел снова оказался в перепачканной руке, педантично выводящей числа на доске: 0, 1, 1, 2, 3, 5, 8, 13, 21, 34, 55, 89, 144, 233, 377, 610, 987, 1597, 2584, 4181, 6765...

- Каждое последующее число является суммой двух предыдущих...

- Это понятно... У меня два вопроса, - хохмач Завьялов тянул руку из первого ряда. - Первый. Коэффициент фи - это первые буквы от «Фибоначчи“? И второй. Зачем здесь поставили «Кристалл»?

Сдержанный смех забурлил над стульями.

- Начну с первого, - Кузьмич поднял указующий перст. - Золотое сечение или коэффициент фи - первые буквы из имени Фидия, древнегреческого скульптора. Он использовал эти пропорции при оформлении Парфенона. Теперь второй вопрос, своевременный!

Коллектив одобрительно загудел.

- Предлагаю разлить этот русский напиток. Прошлой ночью он помог мне получить ответ, - Тихон склонился над столом. - Сегодня же мы не ищем ничего, кроме умиротворения. Если будут ещё вопросы - интернет вам в помощь. А первый тост предлагаю поднять во славу мудрейшего человека и великого монаха Леонардо. Виват Фибоначчи!

***

Литературный салон Шереметьевой не сдался. Расцелованный переевшими «экспертами» на старте, он принял на себя весь яд антирусских времён. Либералы, невинно моргая, божились, что, мол, никто с культурой воевать не будет, а уж с великим наследием прошлого и подавно! Однако... Прилетело всем. От Довлатова до Пушкина. Крепко прилетело. Никто и не собирался делить русских на правильных-неправильных. Не предполагалось! Всех под каток! Любое слово на кириллице нарекли вражеской пропагандой.Хотя поначалу... Поначалу списки сочинили, дабы «...очистить истинно русскую культуру от скверны. Коммунистическо-имперской». Чуть позже «белый» список поредел, но вычеркнутые титаны не сдались: «упёртые русские» даже из могил грозили пальцем, вещая о каком-то равенстве, добре и торжестве силы духа-разума. «Оппоненты» же отправили на костёр Гоголя с его Тарасом Бульбой, Толстого, Булгакова, да чубатые мысли Шолохова. Мало того, обласканного англосаксами Достоевского, не минула чаша сия. Тогда «креативные культурологи» возопили: «Кого на хоругви?! Кого в канон?!». Кураторы немедля предложили: «Возьмите Набокова и этого вашего... Бродского. Обоих родина изрыгнула, то, что нужно!». И если с Набоковым у «лабухов» получился полный «парнас», то с Бродским определённо вышел конфуз... Но сперва об успешноевропейском, точнее - американском.

Набоков. Глыба. Буквобог. И поди-ж ты - тоже Владимир Владимирович! А какие разные судьбы... Ну да ладно. Набоков - Нобелевский лауреат… Всё великое (у них, у просвещённых) создаётся во славу престарелого Эроса! Вот Набоков и резвился там, где позволено, где отметилась вся европейская контркультурка - в писечных чертогах.

Так... Теперь о конфузе Бродского. Опять же, Нобелевский лауреат. Без дураков, шикарные образы, пишет - как дышит! Поэзия, мать её! Но! Споткнулись черти на строке Иосифа...:

Прощевайте, хохлы!

Пожили вместе, хватит.

Плюнуть, что ли, в Днипро:

может, он вспять покатит,

брезгуя гордо нами,

как скорый, битком набитый

отвернутыми углами

и вековой обидой.

Не поминайте лихом!

Вашего неба, хлеба

нам — подавись мы жмыхом

и потолком — не треба.

Нечего портить кровь,

рвать на груди одежду.

Кончилась, знать, любовь,

коли была промежду.

«…»

С Богом, орлы, казаки,

гетманы, вертухаи!

Только когда придет

и вам помирать, бугаи,

будете вы хрипеть,

царапая край матраса,

строчки из Александра,

а не брехню Тараса.

1991 г.

Смутившись, загрустили бесы, замели культурологи гадкие буквицы под ковёр - как бы и не было ничего...

А Лада? Лада устала. Устала биться в кровь, выгрызая право читать и слышать русское слово. Каждый раз, переступив домашний порог, падала в беспамятстве на диван. Силы убывали.

***

Лаборатория ConScience очнулась ото сна. Близость разгадки Великой Тайны, подстегнутая Кузьмичевым докладом, возбудила «белохалатных». Матанализ пропитал учёные мозги почище рома, разбавив тишину шелестом аксонов многомудрого «ливера». Спирали ДНК - неординарные головоломки посвящённых! Оказалось, что так называемые «мусорные участки» этой самой спирали - совсем не мусорные! Непонятые прежде фрагменты содержали в себе информацию, из которой при обращении к матрице Фибоначчи складывался уникальный код доступа. «Подключиться» можно ко всему: будь то миниатюрная мушка дрозофила или синий кит - всё равно. Ну и само собой - человек. Или человеки... У каждого свой код. Уникальный! Повторы исключались. Волновая генетика из разряда малопонятной эзотерики прямо на глазах перекочевала в авангард практичных мыслей. Мозговой штурм принёс первые плоды, облегчив кофемашину на два кило зёрен: один природный волновой канал (ацетабулярия) мог параллельно взаимодействовать с бесчисленным множеством биологических объектов. Сколько? Неизвестно. Но по количеству разрядов - точно больше миллиарда. «Наотключавши» вдоволь кольцевых червей, учёные вновь приуныли, осознав свою тщету: всё, на что хватало разума - деструктивные действия. Разрушить волновой канал. Отключить. Убить. Дальше продвинуться не получалось. А казалось, только руку протяни... Вот оно! ! Будь же новым вершителем! Созидай, твори, приумножай! Да не по Сеньке шапка... Кузьмич попёрся было снова с водярой за ответом к Джа. А там - стена. Глухо, как в танке. Он то пил, то нюхал, то курил... Точно по Крылову: «Мартышка и очки». Потом плюнул и нажрался в сракотень. Другие глянули на доктора наук... И тоже нажрались. Тоска... До понимания замысла Создателя - как до ближайшей галактики. Дальше то, что...?

***

- Ну и как тебе клетка мартышки? Доволен? - Ашкий с укором глянул на брата.

Нижони подъехал к хогану на новом Escalade - роскошном «бегемоте-паркетнике».

Бывший ЦРУшник вне рабочего времени носил «гражданку»: джинсы, пайту, кроссовки. Постоянно ходить ряженым утомляло. Открыв тяжёлую дверь «Кадиллака», он выполз наружу, испачкав «левайсы».

- Ты не ответил? Доволен?

- Опять?! - Нижони раздражённо отряхивал сухую грязь. - Дышать-то можно? Или тоже раздражает?!

Ашкий молча забрал пакеты с едой из багажника. Братец бросил теребить штанину и отправился следом за шаманом в дом. Готовили, жевали-пили в тишине. Закончив трапезу, шаман привычно уселся на порог, раскурив маисовую трубку.

- И всё-таки, как тебе новая жизнь?

- Уже привык, - Нижони примостился рядом в проёме, - жизнь как жизнь, не хуже прежней.

- Видел тебя в репортаже. Что за тряпки ты на себя напялил?

- Эко шмотьё. Вроде как навахо, но без токсинов и насилья.

- Так ты работаешь декорацией?

- Здесь всё декорация. Из настоящего только смерть и налоги, - надутый братец ехидно добавил, - что за дрянь ты куришь? Воняет, как... Хочешь, отсыплю соусированной? В конгрессе угостили.

- Вон для чего... - Ашкий пыхнул трубкой, - а я-то думал... зачем тебе калюмет...? Это перебор. Калюмет курили наши предки в особых случаях. А ты... Дымишь дурь.

- Ну да, есть такой грешок... Калюмет работает на имидж. Хотя... Бывает, балуюсь травкой иногда. Ну как балуюсь... Так, слегка... для души. Al dente.

- Вот, всё у тебя так. Альденте... Недоваренная жизнь.

- А надо, как ты? В хлам?! Если трава, то духи пляшут?! Или самому скакать, пока не упадёшь?! Ты достал уже своими нотациями! Я живу, как получается. Неплохо живу. Несмотря на то, что вокруг задница! Отрабатывая декорацией, получаю в итоге больше, чем получал бы на сложных задачах в секретном отделе ЦРУ! Вот моя новая машина. Её можно потрогать руками. У тебя есть путь получше? Хорошо! Тогда покажи мне то, что я могу пощупать руками на твоём пути, кроме собственного хе*а! Ничего? Тогда пей моё пиво и ешь чипсы молча.

***

- Должны быть внешние признаки. Не может не быть! Слышите? - Индеец обвёл глазами собрание коллектива «забуксовавшей» ConScience. - Многое сделано. Ещё больше работы предстоит сделать. Коды доступа к белковому терминалу содержит спираль ДНК. Сей факт УЖЕ доказан. В принципе, существующая технология ДНК - анализа решает задачу выявления многоразрядного «ключа». Но! Забор крови, слюны или иной ткани это... Это не наш метод. Я повторюсь. Должны существовать простые внешние признаки, отсканировав которые мы получим тот же результат. Скажем папиллярные узоры на пальцах или... не знаю пока. Чувствую, они есть эти признаки. Есть! И самое главное: давайте будем помнить, что нет вещей невозможных. Маловероятные есть. Невозможных - нет.

Радужка человеческого глаза, вернее её рисунок - была тем, что лежало на поверхности. Ещё три месяца ушло на то, чтобы найти в её хаотичном рисунке числовые закономерности Фибоначчи. Сканирование зрачка, конечно, не новость, оно давно и успешно применяется в идентификации личности наравне с папиллярными рисунками пальцев. Однако, сильные мира сего не замечали или не хотели замечать логику этого рисунка. Скорее не хотели. Удовлетворились уникальностью и точка. А тут... Учёные ConScience замутили... Да-да, «замутили» революцию. Не больше, не меньше. И у них получилось. Теперь уж точно мир не будет таким, как прежде - возможность считывать-вычислять уникальный код, сканируя зрачок, сделает его иным. Это не просто идентификация. Это, как минимум, возможность «выключать» любого смертного дистанционно, нажимая клавиатуру квантового компьютера...

- Игнатий Сергеевич, можно вас на минутку? - вирусолог Ламбазов неуверенно переминался с ноги на ногу. - Не откажите в чашке кофе. Возможно, вам будет интересно. Мне - точно.

Беседа с вирусологом и правда оказалась занимательной.

- Не кажется ли вам, что мы хватили через край? - «белохалатный» зарядил прямо в лоб, не расплёскивая суть. - Я вот... Лично я... Спать не могу. Бессонница... Мы же открыли ящик Пандоры. И теперь я - в похоронной команде всего человечества. А...

- Стоп! - отрезал Игнат. - Виктор (так звали Ламбазова), а почему это вы на себя примерили... скорбный костюм похоронщика? Ваша одежда - белый халат учёного. У истины нет знака плюс или минус...

- Ну да. И кресты на погосте можно принимать плюсами.

- Нет. Истина и только истина! Всё остальное - схоластика. Прогресс. Мы либо в нём, либо сожраны. Третьего не дано. Вспомните восстание луддитов. Бесполезно воевать с технологиями. Бессмысленно замирать в архаике. Да, мы словно дети пытаемся понять Создателя. Наивно, неумело... но пытаемся!!! А то, как распорядятся прогрессом люди… Они всего лишь люди. Так всегда было. Мария Кюри вряд ли мечтала о ядерной бомбе, перебирая пальцами руды. Радиоактивные! Наши современники тоже... Сколько неглупых парней сушит мозг, совершенствуя робототехнику. Может, скажем, наконец, таким, что труды их несут смерть? Не одну, не тысячи, сотни миллионов смертей! Все эти улыбчивые презентации - только ширма. Беседы о том, как роботы заменят человека на монотонных производствах, о том, как будут пахать и сеять... Будут, но не сразу. Прогресс, в первую очередь, работает на войну… А уже потом, по остаточному принципу, на всё остальное. Как там? «Изделия двойного назначения...»

***

А легче не стало. Игнат переполошил всех, когда впервые заметил бледные губы. Прежде ничего подобного не случалось: аккуратные ямочки на прохладных щеках, огромные глаза да завитушки волос оттеняли здоровый цвет. И вдруг такое... Лада потеряла сознание. Нашатырь, тонометры, суета... Руки в белых накрахмаленных рукавах... И, наконец, больница. Шереметьеву положили на белую простынь, увезли на сверкающей «скорой», оставив Индейца одного с притихшей Булькой. Он порывался было поехать следом, совал деньги, но... Младший персонал, расторопные парамедики вчетвером повисли на плечах. Насильно усадили на диван, приторно улыбаясь. Да ещё медицинская страховка... У них так принято: никого никуда не пускать; всё оплачено по безналу, заранее. А потому, миллиардер ты или нищий, дальше красной линии не пустят. Не пустили и его. А он... Нет, не скулил. Только руки, ладони... Как и прежде, в Донецке, мужские ладони обратились в кулаки. Вот только бить кого? Эскулапы бессильно пожимали плечами, не понимая причину. Диагносты ничего не нашли...

Пустая трата сил.

Позже принялись за мужа: отправили его в палату к жене выяснить все, что можно о детских болезнях.

- Это важно. Вспомни, обязательно вспомни! - хрупкие плечи утонули в горячих ладонях.

Но она не вспомнила. Не болела Шереметьева в детстве. Так, по мелочи, - ангины, простуды. Правда, был в универе один криз. Тогда тоже никто ни х*ена не понял, а в причины записали ВСД - вегетососудистую дистонию. Диагноз «на отъ*бись»...

Игнат забрал жену домой. И понеслось: фитопитание, недопсихологи, недойога и прочая муть. Он, правда, настоял на массаже и витаминном комплексе... Всё это включили в общий счёт. Но легче не стало.

***

А вот так «листать» не приходилось... Никогда. Всего неделю назад он не решился бы на подобную авантюру. Но после больницы...

«Да и по*ер!»

Завертелась лихомань вокруг цифровой подписи. Но обо всём по порядку...

Радужка глаза. Её скан позволяет соорудить совершенную систему идентификации на базе смартфона. Отпечаток пальца явно уступает, когда речь заходит о больших суммах - палец можно и отрезать, а выколоть глаз... ну нет. Глаз лучше пальца, всегда чистый, омытый слезою, да и вообще! Только представьте: приложили вы терминал ко лбу, объектив отсканировал ваш глаз и всё! Надёжнее, чем в банке! Снимай, отправляй, получай любые бабки. Делай, что хочешь, без ограничений. Одна заковыка - короткофокусная линза. Те, что «прикручены» к рядовым моделям - не то пальто, не годятся. Вот если бы фокусное расстояние было бы ещё меньше... Не «рыбий глаз», а где-то между... В общем, пришлось крепко «башлять».

Игнат решил так: зачем «пылить» баблом по сторонам? Не лучше ли сразу плеснуть на «ромбо - алтарь»? Айфроны! Всё вокруг них. Клоны, подражания, китай-минтай... Всё! Но напрямую в Айгород не попасть. В итоге вынудили подъехать на «кривой козе»: стартап успешно завели в аймир от имени «сахарного мальчика» колена Израилева. В совете директоров никто особо не возражал - бывшая империя Джобса давным - давно обмельчала мыслями и масштабом.

Так «листать» и правда ещё не приходилось! Разработка, запуск, реклама «надцатой» модели обошлись в ка-

кие-то мифические лярды. Индейский гамбит попал в десятку! Потреб*яди с восторгом заглотили «радужный скан», а все мировые гиганты принялись копипастить короткую линзу с айфрона и ставить на свои терминалы. Разумеется, с индейским софтом. Новый мир - новые скорости: менее полугода понадобилось новой приблуде на покорение мира. И даже деньги вернулись. Индейские деньги.

Годный фасад, плюс удачный стартап - и всё в ажуре! Замурчали все: «Это же модно, красиво, удобно и главное - быстро!» Вот только никто и представить не мог, что у софтины «Rainbow scan» имеется второе дно...

***

Пятый угол нашёлся быстро: монументальный, как скала, Пентагон распластался заготовкой для пентаграммы на землях Виргинии. За окном четвёртого этажа фасада с видом на реку расположились три генерала и штатский из конгресса.

- Тема щекотливая, - начал серокостюмный Бакстер, промакивая салфеткой преющий лоб. - Здесь точно нет «жучков»?

Три «фуражки» недоумённо переглянулись.

- Сэр, вы в здании министерства обороны, - грузный генерал - майор глядел на штатского, не мигая, - тут мы решаем, кого слушать, а кого нет.

- Ну хорошо, хорошо..., - Бакстер виновато поднял руки. - Тогда сразу к делу. Речь идёт о «потерянных» боеприпасах. Тактические ядерные снаряды из Польши. Те, что забыли эвакуировать после распада варшавского блока.

- Что ещё за сюрпризы? И что значит забыли? Это же не использованный презерватив, - «грузный» взял на себя миссию переговорщика. Остальные «погоны» молча кивали. - Ещё раз. Какие боеприпасы? Количество? ТТХ?

- Хорошо, - конгрессмен достал из кармана мятую бумажку. - Вот... Сейчас... Тут кириллица. Итак, тактические ядерные снаряды 3БВ3 для самоходной советской пушки САУ 2С19 Мста - С. Количество двадцать шесть штук. Калибр - сто пятьдесят два миллиметра.

- И что вы хотите? Чтобы министерство обороны занялось утилизацией польского дерьма?

- Не совсем. Я же говорил, что дело щекотливое... В общем... Надо передать эту рухлядь украинской стороне.

- Ты в своём уме?! - взревел «грузный». - Хочешь передать обезьянам ядерную дубину? Этому дерьму больше пятидесяти лет! Каждый второй снаряд сдетонирует в казённике!

- Сэр, прошу вас! Это не помешает миссии. Вот и пусть... Ээээ... Детонирует. Это же их территория! Заражённая... Наши подопечные эээ..., - «столичный» торопливо облизал пересохшие губы, - наши подопечные... приматы выстрелят по нескольким городам.

- Каким ещё городам?!

- Белгород, Донецк, Луганск... ну и те, до которых достанут диверсионные мобильные группы.

- Кто несёт ответственность?

- Точно не вы. По легенде снаряды найдут украинцы на складах долговременного хранения. А дальше... их внутренние дела. И ещё! - руки серокостюмного развернули исчёрканный цифрами блокнот к лицам генералов, - ещё компенсация. Щедрая компенсация!

- Тебя... Как звать, гуманист?

- Бакстер.

- Бакстер..., - «грузный» прищурил серый глаз, - ты в Бога веришь?

***

Как же так... Биопсия подтвердила худшие опасения. Лейкемия. Третья стадия. У Лады.

ОКОНЧАНИЕ следует.