Этьен Винтерфилд — лучший маг-следователь Глорихейма

Глава 31

Трихтера я нашел в столовой. Криминалист доедал куриную ногу и, только когда закончил, соизволил обратить на меня внимание.

— Долго же ты, — заметил он. Я на намек никак не отреагировал, хотя, действительно, сам с удивлением обнаружил, что потратил на открытие тайника почти час, и день уже клонился к вечеру.

— Повезло тебе, — продолжил эксперт, накладывая себе в тарелку тушеных овощей, — не дело, а просто кладезь трупов.

— Нашли?

— Останки, сам понимаешь, не полные, — он поднял и повертел в руках обглоданную куриную ножку, — но пока одно могу сказать точно. Как минимум, трое.

Я кивнул.

— Должно быть около пяти. Что-нибудь уже сказать можешь?

— Вот эти, в самом деле, были хорошо подъедены, — ответил он после того как попробовал рагу и потянулся за солью. — Теперь никто не удивится тому, что там такая рыба водится. А по факту, сам понимаешь, останки далеко неполные, соответственно мои выводы и того хуже. Пока физических следов насилия не нашел. Думаешь, этот их? — Трихтер обвел рукой комнату, но я понял, что тот имел в виду хозяина дома.

— Нет, — покачал я головой. — Хотя бы потому, что если бы это был он, то последняя точно не всплыла бы.

— Да, это ты верно подметил. Опыт….

— Господин следователь! — в столовую практически влетел радостный управляющий. — Не желаете ли отобедать? Все ваши уже успели насытиться. Большой выбор, к глубочайшему сожалению, предложить не могу. Есть курочка, супчик из потрошков….

— Благодарю, Марк, — прервал я его. — Не стоит.

Аппетита у меня и до встречи с криминалистом не было, а новости тем более не добавили. Тем не менее, я попросил пока еще управляющего накормить госпожу Сазеренн — получив свои документы, я был уверен, что та обо всем остальном позабыла — а оставшихся охранять усадьбу жандармов не выпускать ее из дома до моего возвращения. С нее стало бы вспомнить о приглашении ряженого графа к чаю. Сам же вместе с поглощающим на ходу бутерброд криминалистом отправился по утоптанной тропинке к реке.

— Вот, еще немного выудили! — при виде нас крикнул старшина, указывая на разложенные на холстине кости.

— М-да, дела, — крякнул Трихтер, присаживаясь на подставленный ассистентом складной стульчик и приступая к осмотру.

— То ли еще будет, — хмуро покачал головой жандарм. — Работы на одном этом пятачке недостаточно, сэр — обратился он уже ко мне. — Растащили твари по всему дну. Вон, Кайл, аж за полсотни ярдов отседова тягает!

Один из жандармов, действительно, орудовал багром ниже по течению. Почти все жандармы щеголяли в высоких каучуковых сапогах, а некоторые и подобных широких штанах на лямках.

— Леди соседка подсобила вместе с сетями, — пояснил старшина, и я сделал себе пометку обязательно выразить благодарность, так как сам до таких деталей не додумался. — Сети по дну на шестах расстилаем, — продолжал объяснять жандарм, потом багром все, что есть на дне, сгребаем. Только эти тварюги (зачем только их Единый создал?!) мешают! — пожаловался вдруг он, указывая на высокую траву у берега.

Я там, в самом деле, уже несколько раз замечал шевеление, производимое, как оказалось при ближайшем рассмотрении, рыбьими хвостами. Около дюжины страхолюдных на вид сомов, размерами от локтя до ярда были свалены в кучу и, шевеля усами и пуча маленькие глазки, не оставляли надежды вернуться в родную среду.

— Куда?! — старшина подцепил багром самого юркого и вернул того в общую кучу. — Что с ними делать, ума не приложу, — снова посетовал он. — Выпустить нельзя — мешают. Прибить рука не поднимается — ведь безмозглые же твари! А как подумаешь, на чем они так разжирели, так жутко становится!

— Во-во! И всю рыбину плавающую сожрали, гады эдакие! — добавил из-за кустов еще чей-то недовольный голос. Впрочем, говоривший, оказавшийся уже знакомым Стасем, тут же показался сам. — Еще как снег сошел, я тут и окуня, и леща, и ракася ловил. А теперь нетути! Давеча вышел — ни рыбешки! Оголодали, видать, гады, все подчистую лопают!

— Оголодали, — машинально повторил я, размышляя над тем, что бы это значило.

— Агась, — подтвердил страуфолкский сторож. — А по поводу сомов не тревожься, — обратился он уже к старшине. — Еще столько же выловишь, подгоню молодцев и телегу, на ферму драурам, тут в десятине миль, свезу. Драуры — те еще твари — тоже все сожрут.

— Что могу сказать, уже четвертая, — отчитался криминалист, пока его ассистент укладывал осмотренные останки по уже маркированным пакетикам. — Про время смерти даже не спрашивай, слишком долго в воде пролежали. Единственный способ, найти, кто это был, и уже тогда смотреть, кто, когда и где в последний раз видел. Сможешь?

Я кивнул, вспоминая, что Рисса Страуфолк называла имена (надо было сразу записывать!) но я тогда их не запомнил. Нужно было ее снова навестить, заодно и отблагодарить за содействие с экипировкой, что я и собрался тут же сделать. Однако стоило сделать два шага в сторону соседнего поместья, как меня растерянно окликнул Драйзен.

— Сэр! — позвал он тут же уже громче и, казалось, даже испуганно.

— Что? — развернулся я. — Еще что-то нашли?

— Вот, — показал он с несчастным видом в противоположную, почему-то, сторону.

Я тут же повернулся, чтобы увидеть спускающуюся с холма госпожу Сазеренн. Позади нее, держась на расстоянии, плелся один из жандармов, оставленных мною охранять усадьбу Натенди. Даже на таком расстоянии было видно, что госпожа легат преисполнена гневом. Первой мыслью было, что ее кто-то обидел. Но не успело в груди всколыхнуться непонятное, будто режущее чувство, как понял, что гнев у орденской посланницы вызвал я сам.

— Как это понимать, господин Винтерфилд?! — начала она, стоило мне только обратить на нее внимание. — Вы заперли меня в доме!

Пожалуй, было опрометчиво давать такое поручение жандармам, но кто же знал, что она так быстро расправится с найденными в тайнике бумагами?!

— Это все для вашей же безопасности, госпожа Сазеренн, — попытался я объяснить свою позицию. — Ведь неизвестный преступник разгуливает на свободе, а у вас сами знаете что. Или вы уже удовлетворены полученным результатом и решили нас покинуть? — внезапно догадался я.

— Нет, — госпожа легат проговорила это с вызовом, но уже не так громко, и почему-то покраснела. От гнева? Или….

— Уж, не на чай ли к господину Лисли вы собрались? — меня осенило. Лучше бы промолчал.

— Даже если так! — с вызовом ответила она. — Я делаю то, что считаю нужным. Какое вам дело?!

— Да никакого! — резко ответил я, пытаясь выиграть битву взглядов, однако позорно проиграл. — Проводи! — приказал уже Драйзену и отвернулся с намерением немедленно уйти.

— А сами вы не пойдете? — с насмешкой поинтересовалась госпожа легат, заставив-таки меня обернуться.

— Нет, — ответил я. Бегать за ней я не собирался, тем не менее, бросил выразительный взгляд на помощника, намекая, чтобы тот не только проводил, но и проследил.

— И куда же вы тогда? — не отставала от меня инквизиторша.

— К леди Страуфолк, поблагодарить за помощь, — не стал скрывать я.

— Ах, леди поблагодарить! — остановившись, со странной интонацией повторила она, а ее глаза снова сверкнули гневом. — Пойдемте же! — развернулась госпожа легат к моему помощнику. Тот бросил на меня недоумевающий испуганный взгляд — я тайком показал ему кулак — и поплелся за ней.

— Ведьма истинная, скажу я вам, — прошептал тот жандарм, что сопровождал орденскую посланницу от поместья и теперь вместе со мной смотрел вслед удаляющейся прямой фигуре в черном платье. — Только я у нее поперек дороги стал, так сам не понял, как у стены оказался. Чуть руку не сломала! А с виду-то такая…. такая….

— Такая, — подтвердил я сквозь зубы. Подходящих эпитетов для госпожи Сазеренн я смог бы подобрать великое множество, просто времени на это терять не хотелось.

Дочь графа Страуфолка я, что удивительно, в этот раз нашел не за столом. Вернее, стол на террасе по-прежнему был и по-прежнему был заставлен снедью, но сама девушка восседала в кресле на другой половине террасы, а прямо перед ней стояла та самая подзорная труба.

— Работаете без удержу, господин следователь, — встретила меня она. Судя по ее ироническому взгляду, за трубу она взялась сразу же, как мы с госпожой Сазеренн покинули ее дом утром после завтрака. При мысли об орденской посланнице хотелось схватиться за увеличительный прибор самому и навести его на поместье бирюзового графа — к счастью, удержался.

— Работаем, леди, — согласился я, сделав вид, что не понял намека. — Мне необходимо, чтобы вы снова припомнили тех пропавших девушек, о которых вы упоминали ранее.

— Неужели, — глаза графской дочери мгновенно стали размером с блюдца, а рука сама собой потянулась к вазе с фруктами, — там….

— Пока это тайна следствия, миледи, — вежливо прервал я ее. — Так, когда, еще раз, пропали девушки?

— Моя гувернантка пропала два с половиной года назад, — она хрустнула яблоком, — были ли пропажи до этого, не знаю, так как мы только тогда сюда переехали, потом сбежала служанка у господина Натенди, — леди Страуфолк задумалась, в задумчивости доела яблоко и потянулась за следующим. — Затем у господина Заръеля горничная сбежала да еще и серебро столовое с собой прихватила, скандал был, даже жандармов вызывали, но ее так и не нашли. Потом у графа Лисли, но от этого сыча только ленивая не сбежит. И у барона Стирсета, тогда еще снег не сошел, и наконец, эта ваша, снова у Натенди.

Я записал имена, приблизительные даты и поспешил сбежать, так как предложенного ужина в компании леди Страуфолк не выдержал бы. Если бы удалось найти родственников хотя бы одной из пропавших, то можно было претворить, пусть и трудоемкое, магическое опознание. И тогда, трактуя показания графской дочери как косвенные улики, можно уже было выдвигать обвинения. Вот только против кого? Учитывая, что последняя смерть была на руках у Натенди, крайне соблазнительно было обвинить того и в предыдущих, однако я был уверен, что это не так. Другой почерк, а главное — мотив. Рыжая Регда за ним шпионила и пыталась выкрасть у него шкатулку. За это Натенди ее и убил. Но остальные девушки? Здесь либо патологически маниакальный убийца, либо — я похолодел и даже остановился — жертвоприношение, а значит, черный ритуал. Этого только не хватало!

Претендентами на организацию этого действа были, в первую очередь, соратники Натенди из той самой секты, о которой упоминала госпожа Сазеренн, начиная с так и оставшимся неизвестным монсеньора. Гласные и негласные розыски этого преступника среди служителей Единого, кстати, ни к чему не привели, и у меня сложилось мнение, что прозвище было не жреческим саном, а чем-то вроде воровской клички. А во-вторых, преступником мог оказаться кто-либо из соседей Натенди. Нелюдимый Заръель, холодный Стирсет, отсутствующий Страуфолк или чересчур общительный Лисли? Или кто-то, вообще, посторонний, тайком пробирающийся в этот относительно тихий уголок, чтобы совершить страшное преступление?

От множества вопросов голова шла кругом, и, пребывая в задумчивости, я отпустил экспертов и больше половины жандармов с тем, чтобы продолжить поиски уже следующим утром. Затем выслушал скучный отчет Драйзена о распитии чая в усадьбе Лисли. По словам моего помощника, госпожа Сазеренн сделала всего два глотка и произнесла три слова. Зачем тогда ездила? Однако спрашивать саму орденскую посланницу я об этом не стал, так как та и по возвращении из гостей продолжала хранить демонстративное молчание. Потом, пребывая все в той же задумчивости, я благосклонно принял чашечку кофе от робкого на вид юноши, сына управляющего и кухарки, и только тогда, когда почти пригубил кофе, приметил бледно-розовый отблеск на простом железном кольце-артефакте, приобретенном мною после, к счастью, неудавшейся попытки лишить меня магии, и, наконец, очнулся.

— Стойте, не пейте! — времени бежать до госпожи легата и отбирать у нее чашку не было, так как девушка уже поднесла ту к губам, поэтому пришлось выбить тонкий фарфор воздушным кулаком.

— Что с вами, господин Винтерфилд? — удивительно хладнокровно поинтересовалась она, наблюдая, как остатки кофе стекают вниз по стене, в которую влетела чашка.

— Драйзен? — обратился я к помощнику. Тот, к счастью, лишних вопросов задавать не стал и немедленно отставил чашку сразу после моего приказа. — Остальные ребята!

Подскочили уже мы оба. В особняке к этому времени оставались пять жандармов для охраны, а привезти новых и забрать нас с Драйзеном Жерар должен был не ранее, чем через полчаса. У госпожи Сазеренн был свой орденский мотодиль, однако она по неизвестным мне — о них я даже старался не думать — причинам до сих пор не покинула поместье. Пятеро жандармов — двое в холле первого этажа, один в гостиной второго и остальные в кабинете погибшего хозяина дома — мирно храпели. Впрочем, и розоватый оттенок на кольце свидетельствовал о том, что в кофе была подсыпана не ядреная отрава — в этом случае то стало бы ярко-красным.

— Снотворное?

То, что никого не отравили, уже заставило с облегчением выдохнуть, однако не решало вопроса «Зачем?».

— Зачем прислуге нас усыплять? — задала его вышедшая за нами в коридор орденская посланница.

— Тише! Возвращаемся! — шепотом выдал я, стараясь при этом, чтобы для помощника это звучало как приказ, а для госпожи легата как просьба.

— Что вы задумали, господин Винтерфилд? — прошептала та в ответ. — Думаете, прислуга в сговоре с преступником?

— Это очевидно. Быстрее! Сделаем вид, что снотворное подействовало, — вернувшись в гостиную, я передвинул похожее на фикус растение в кадке так, чтобы оно закрыло кофейное пятно на стене, и вылил в него же кофе из своей чашки и чашки Драйзена. Стоило нам рассесться по креслам и диванам и принять должный вид, как в комнату опять кто-то заглянул. В полной тишине, царившей в доме, как-то особенно напряженно прозвучали скрежет петель, скрип половиц и тихое ругательство. Неизвестный таковым оставался недолго — едва я, пользуясь темнотой, слегка приоткрыл глаза, тут же увидел пред собой младшего Раверса, целеустремленно крадущегося к дивану, на котором сидела госпожа Сазеренн, и не сводящего горящих глаз с ее саквояжа. А вот это было уже ни к чему. Я был уверен, что содержимое своего саквояжа орденская посланница стала бы защищать и защищала бы до последнего, что, несомненно, спугнуло бы преступника. К тому же, госпожа легат так мило притворялась спящей. Смотрел бы и смотрел.

Не придумав ничего лучше, я всхрапнул и дернулся, отчего недоросль в два прыжка вернулся на исходную позицию, и что удивительно, проделал это почти бесшумно. Постояв немного, очевидно, в непривычных для него раздумьях, сын управляющего снова скрипнул половицей в направлении дивана, и я тут же, постанывая, замотал головой, словно пытался проснуться. Молодой недотепа снова оказался у двери, однако новую попытку добраться до саквояжа осуществлять не стал. Пробормотав что-то вроде «Пусть сама разбирается!» он выбежал в коридор, и вскоре послышался торопливый перестук по ступенькам лестницы.

«Сама!?» — все-таки я был прав насчет псевдо-служанки Сильи. Наказав своим встрепенувшимся спутникам оставаться на местах, я занял выжидательную позицию по другую сторону двери. Ждать пришлось не так уж долго. Не прошло и пяти минут, как в коридоре снова послышались шаги, легкие и осторожные в отличие от топота пособника-увальня.

Заходить в гостиную новоприбывшая не спешила. Прошлась по коридору, казалось, заглянула в несколько соседних помещений и только тогда толкнула к нам дверь. Угрозу я почувствовал сразу. Женщина, видимо, решила — и правильно, с ее точки зрения, решила — что не стоит полагаться на пособника, и заготовила какой-то откровенно фонящий магией артефакт. Что это за артефакт, какую угрозу он несет, я, находясь по другую сторону двери, определить не мог. А действовать необходимо было очень быстро. Собой, или даже Драйзеном, я бы без сомнения рискнул, но никак не госпожой Сазеренн. Поэтому дверь я распахнул сам и тут же набросил на не ожидавшую такого поворота сбежавшую служанку — а в коридоре, действительно, оказалась она — силовой кокон. Запас прочности я для него не пожалел, ведь предполагал, что тот должен выдержать сработавший артефакт. И тот, действительно, выдержал, так как последний сработал, вот только немного не так я предполагал.