Евангелие от Протона

Часть 2 — Глава 5

Подвал, в котором уже было тесно, напоминал склад до потолка заваленный всякими вещами. Гриша сказал, что всё готово для большого «бабах». Григорий поднял большой палец вверх и улыбнулся, давая понять, что он тоже готов.

— Лишним не будет, — сказал Иван, протягивая нам с Фат Ил Ти каски, — лучше наденьте их.

Иван крепко пожал руку Григорию, пристально смотря ему в глаза, казалось, что все понимали, что встретиться вновь нам не суждено. На мгновение мне стало страшно, впервые, с тех пор как в мой номер в гостинице ворвались вооружённые люди, я почувствовала чистый и неподдельный страх, он скулил где-то в глубине моего сознания, оповещая о надвигающейся волне неприятностей.

— И начали, — сказал Гриша, нажав на кнопку запуска.

— Ох, что сейчас будет, девочки, — иронично подметил Григорий, хитро улыбаясь, — лучше присядьте.

Я неспешно подошла к дивану, на котором сидела Фат Ил Ти, и села рядом. Голова снова зазвенела колоколом. Всё вокруг начало мерцать. Звук нарастал всё сильнее. К моему удивлению, капсула для перехода начала раскрываться как цветок, сегменты опустились на пол, и комнату наполнил запах гудрона вперемешку с лавандой и красным вином. По мере того как облако сгущалось всё сильнее, к горлу начинала подступать тошнота. В момент все чувства обострились, и я ощутила сначала лёгкую невесомость, а после небывалую лёгкость, казалось, что ноги вот-вот оторвутся от земли. Резкий хлопо́к света и меня будто бы расплющило, затягивая в источник свечения, который находился на месте капсулы. Всё так же стремительно обратилось тишиной и пустотой. Я не сразу пришла в чувства. На голову и плечи, а также на ноги то и дело валились какие-то, ни то камни, ни то кирпичи. Глаза не открывались, руки и ноги сдавило. Лёгкая паника начинала овладевать мной. Этот переход был не похож на другие, казалось, что что-то пошло не так. Вдруг я ощутила, что мою руку кто-то взял и потянул. Меня вытаскивали в прямом смысле из-под груды завалов. Григорий вытащил меня полностью и, обхватив, отнёс в сторону, положив на землю. Он смахнул с моего лица и головы пыль, и снова убежал. Я лежала, смотря на траву, её стебли уходили ввысь на многие метры. Такая тонкая и такая высокая, подумала я. Становилось теплее. Руки и ноги начинали оживать, лёгкое покалывание привносило радости в угнетённое настроение.

Когда я села, голова всё ещё кружилась. Григорий бежал в мою сторону, на его руках я увидела Фат Ил Ти. Её бездыханное тело свисало руками и ногами. Я постаралась встать. Григорий уложил Фат Ил Ти рядом со мной и принялся очищать её лицо: «Не дышит, — запыхавшись вырвалось у Григория», — он принялся реанимировать её. Мощными импульсами он надавливал ей на грудь, в перерывах между вентиляцией лёгких. «Помоги», — сказал он мне, и снова принялся давить на грудь, раз, два, три: «Дыши!», — Я старалась вдохнуть в неё жизнь, едва сама не теряя сознания. Наконец, её глаза открылись, и на блестящих, как стёкла глазах заискрились искры солнечного света.

Григорий упал на колени, дыша, как загнанная лошадь: «Гришу я так и не нашёл», — сказал он, и взял за руку Фат Ил Ти.

Я встала и побрела в направлении, откуда пришёл Григорий. Сразу за листвой я увидела небольшой котлован, засыпанный кусками кирпичей и мешками с вещами вперемешку. Часть скалы, у которой мы появились, обрушилась. Охрипшим голосом я звала Гришу, но он не отвечал. Спустившись в котлован, я принялась разгребать камни и вытаскивать тяжеленные сумки. Я не переставала звать Гришу. Надеясь, что вот-вот, за очередным мешком или камнем я обнаружу его, я не заметила, как промокла насквозь от пота. Жара становилась всё неистовей. Убирая очередной большой камень, я увидела посиневшую кисть: «Нашла! Нашла!» — закричала я. Откуда ни возьмись рядом оказались Григорий и Фат Ил Ти. Вместе мы откопали Гришу и вытащили его на поверхность. Его тело уже начало коченеть. Григорий очистил его лицо от пыли и грязи, который скрывали невозмутимость и пятна, похожие на синяки.

— Он мёртв, — проговорил Григорий, — Слишком поздно.

В тот момент я поняла, что Гриша был для меня не чужим человеком. Да, мы были знакомы совсем недолго, да и познакомились, когда он уже был совсем не в себе. Но всё же, он был моим братом, пускай и не до конца родным, но в каком-то смысле это не имело значения.

Григорий выкопал небольшую могилу неподалёку от скалы. Под деревом, напоминающим дуб с большой широкой кроной, мы похоронили Гришу. Молча постояв у могилы, я вспоминала о том добродушии и детской невинности, с какой Гриша общался со всеми нами. И оттого было сложнее понять, что Гриша и Григорий, будучи, по сути, одним и тем же человеком, но с разными судьбами, были настолько друг на друга непохожи.

Фат Ил Ти сорвала какие-то неказистые цветы, которые росли рядом, и сплела из них венок, состоящий из трёх колец. Она положила венок на могилу и произнесла, что-то на своём языке. На лице Григорий выступили слёзы. Мне ещё не приходилось видеть его таким подавленным. Он утёр слёзы рукавом, посмотрел на меня и улыбнулся чистой и добродушной улыбкой.

«Нужно подкрепиться», — сказал Григорий, и развернувшись, пошёл к мешкам с провиантом. Фат Ил Ти и я пошли за ним следом.

Подходя ближе к месту нашего появления, я увидела трёх больших кошек, рыскающих и что-то вынюхивающих в наших мешках. Григорий рявкнул на них, и две кошки спрятались за спину той, что была покрупнее. Тогда Григорий схватил палку, и подняв её вверх, быстро зашагал в сторону вожака кошек. Вожак стоял горделиво до последнего, пока Григорий с палкой не подошёл к нему вплотную. Лишь тогда, не произнося ни звука, грациозно он отпрянул назад, а следом и его свита скрылись в зарослях травы.

Я ещё никогда не видела таких кошек, и лишь сейчас задумалась о том, где я нахожусь.

— Где мы? — спросила я у Григория.

— Мы там, — Григорий сделал многозначительную паузу, — Где нас будут искать в самую последнюю очередь, мы на планете Науро.

— Те самые, что охотятся за нами? — спросила я, оторопев.

— Те самые, — ответил Григорий.

— Но ведь прятаться постоянно у нас не получиться, — спросила я, усаживаясь рядом.

— Нам и не придётся, — ответил он, улыбаясь, — Да и не получится.

Григорий посмотрел на завалы, где под толщей камней и грязи навеки была похоронена установка, он стоял и, возможно, думал, что мы больше никогда не вернёмся домой. Я понимала, что починить нашу установку в таких условиях, когда вокруг джунгли, попросту невозможно. И даже почини мы её, разобраться в том, как её запустить, без Гриши было бы крайне затруднительно.

Григорий, повернулся ко мне и отряхнув одежду от пыли, обратился ко мне.

— Нужно разбить лагерь и переночевать, здешние места кишат опасными зверями, — сказал Григорий, опустив глаза, — на рассвете нужно будет выдвигаться дальше.

— Но куда? — отчаявшись, спросила я.

— В самое пекло, в логово Зондбри, — ответил Григорий и побрёл в сторону леса.

— Подожди меня, — пытаясь догнать Григория, крикнула я.

Когда мы вернулись к месту, которое уже напоминало лагерь, мы обнаружили рыскающую по сумкам Фат Ил Ти. Она уже разложила несколько сумок — всё было разбросано по полянке.

— Навела порядок, — язвительно и с усмешкой, обронил Григорий.

— Мне кажется, она что-то ищет, — прокомментировала я.

— И, кажется, я знаю что, — уверенно сказал Григорий.

— Одежду? — постаралась угадать я.

— Не совсем, — проговорил Григорий себе под нос, — она ищет обувь, становится холодно, а её ноги промокли, как и мои тоже.

Я только сейчас поймала себя на мысли, что окоченела от холода. Местные, похожие на тропические джунгли, леса с закатом становились все холоднее и холоднее. Многие цветы завернулись, как змея или папоротник, а кто закрылся, словно оброс панцирем. По ощущениям было градусов пять тепла, что ничуть не грело, стоило только скрыться солнечным лучам.

Григорий отыскал на дне мешка небольшие ботинки и вручил их Фат Ил Ти, а после принялся возводить палатку.

Немного покопавшись в сумках, что выглядели потяжелее, я обнаружила продовольствие: консервированные овощи и мясо, сухие крупы и фрукты. Собрав импровизированную кухню, я принялась готовить ужин. Немного погодя ко мне тихонько подошла Фат Ил Ти. Новые ботинки пришлись в пору её длинным и стройным ногам. В её присутствие ощущался некоторый шарм, который опьянял и будоражил как аромат благовоний или душевная музыка. Мне казалось, что порою она находилась в моей голове, я будто бы слышала её мысли, а она мои. Она внимательно смотрела за тем, как я готовлю и накрываю наш маленький походный стол.

Когда всё уже было готово и запах еды соблазнил не только нас, но и местных обитателей леса, подошёл Григорий. Он протянул флягу с водой Фат Ил Ти, а та будто бы его понимая, открыла крышку и принялась поливать ему на руки. Потом они поменялись, а после умылась я, и мы сели за стол. То и дело из чащи леса доносились шорохи. Я, буквально спиной, ощущала взгляды, брошенные из темноты. Беспокоилась не только я, Григорий то и дело оборачивался, чтобы посмотреть на наших гостей.

Становилось всё холоднее. Ночь обещала быть морозной. Растения уже покрылись инеем. Мы спрятались в палатке, где Григорий затопил маленькую походную печь. Тепла от неё хватало едва, чтобы не стучали зубы. А треск, доносившийся из топки, напоминал о доме. Который, как казалось, уже был недосягаемо далёк и недоступен.

Через час, а может, и полтора, начало светать. Мы вышли из палатки и тем самым спугнули пару местных кошек, которые шарились в объедках нашего ужина.

Солнце, раз в пять большего размера, всходило над горизонтом. Оно было такое громадное, что занимало почти весь небосвод. Зрелище для человека, привыкшего видеть только одно своё родное солнышко, вид большого красного гиганта был гипнотическим. Его большой диск, при всём своём величье, почти не согревал. И только через несколько минут, когда из-за большого красного яблока на небе, показалась маленькая, но ослепительная точка, всё вокруг, как по волшебству начало оживать. А кожа на руках и лице, получила долгожданное тепло.

— Я первый подежурю, — сказал Григорий, обращаясь к нам, — а вы идите и попробуйте поспать.

— Как устанешь, обязательно разбуди меня, я сменю тебя, — сказала я и, провожая Фат Ил Ти в палатку, повернулась и напоследок улыбнулась Григорию.

В палатке уже было очень тепло. Я сняла с себя тёплую куртку и залезла в спальный мешок. Фат Ил Ти последовала моему примеру. Мешок внутри был холодным, но по мере того как он согревался теплом моего тела, я получала неимоверное удовольствие и не заметила, как провалилась в сон. Сон был без сновидений, и таким коротким, что казалось, что я вот только что уснула, как вдруг меня разбудил Григорий. — Сменишь меня? — Спросил он хриплым голосом. — На улице снова тёплая фаза, и если я не ошибаюсь, продлиться она часа три, а может, четыре.

Я попыталась повернуться к замку на мешке и с удивлением обнаружила, что Фат Ил Ти спит рядом со мной, в моём мешке. Я вылезла из мешка и надела куртку. Григорий похлопал меня по плечу. Я обернулась и увидела, что он протянул мне кружку с горячим и ароматным кофе. Выбравшись из палатки, я ощутила лучи греющего солнца и закрыла глаза, наслаждаясь моментом. Свет, проходя сквозь веки, напоминал мне старое голливудское кино — жёлтое и согревающее. Постояв так несколько минут и выпив кофе, я решила осмотреться по округе. Метрах в пятидесяти от лагеря слышалось журчание ручья, но само́й воды не было видно сквозь густые заросли местного камыша. С диким рёвом над головой пролетели косяком стая птиц. От их криков у меня душа ушла в пятки. Я пригнулась и обнаружила под опавшими листьями ростки с маленькими ягодками. Точь-в-точь земляника, — подумала я, — Только какая-то бледненькая. Осторожно сорвав ягодку, я тотчас же отправила её в рот, не думая ни о последствиях для здоровья, ни об ответственности часового. На удивление ягода оказалась очень вкусной, не земляника, конечно, скорее что-то кислое как брусника. Собрав пару горстей, я вернулась к лагерю и пересыпала их в чашку, а сама взяла пару больших пустых фляг и направилась прямиком к реке. Пройдя пару метров, я услышала чириканье птиц, на этот раз чирикала маленькая птичка, напев был у неё очень мелодичным. Я обернулась и увидела, что птичка размером со спичечный коробок, клюёт ягоду из стакана. Бросив фляги, я подбежала к столу и спугнула её. Со свиристелью она улетела прочь. Я накрыла чашку с ягодами тарелкой, и немного подумав, отсыпала немного ягод для птички.

Погода начинала меняться снова, подул сильный и холодный ветер. Закутавшись в длинный утеплённый плащ, я подхватила фляги и спустилась к реке.

Река оказалась небольшой, но с очень быстрым течением, кристально чистой водой и каменистым дном. Набирая во флягу воды, я ненароком ступила в воду. Мою ногу тут же снесло потоком воды. Я упала и чуть было не угодила в воду всем телом, благо схватилась за растение оказавшиеся под рукой. Усевшись и переведя дыхание, я посмотрела вслед уплывающей фляги. Ободрившись, я взяла оставшуюся флягу и не спеша набрала в нее воды. Фляга показалась мне очень лёгкой, хотя на вид в ней было не меньше двадцати литров воды. Без каких-либо усилий, водрузив флягу на спину, я вприпрыжку взобралась на склон. Пройдя заросли, я обнаружила, что птичка вернулась и уселась на столе. Подойдя еще ближе, я увидела, что ягод, которые я ей оставила, уже не было. Пристально уставившись на меня, птица сидела, пока я не подошла почти вплотную к столу. Я сбросила флягу и плюхнулась на большой мешок, служивший нам вре́менным креслом. Расположившись поудобнее, я посмотрела на небо. Солнце уже опускалось к закату, на небе россыпью расположились яркие диски. Немного приглядевшись и сфокусировав взгляд на них, я поняла, что это были луны. Насчитав с дюжину лун, я услышала приближающийся гул. Сосредоточившись на звуке, я услышала явно неестественное гудение. Звук нарастал, становилось понятно, что звук приближается и что-то или кто-то совсем скоро будет здесь.

Подбежав к палатке, я потянулась к замку и в этот момент, молния разъехалась и передо мной оказался Григорий. В его взгляде читалась тревога. Он осторожно отодвинул меня в сторону и бросился к мешку. Открыв мешок, на котором я только что сидела, он крикнул мне, — Сонь, мне нужна твоя помощь, — и, доставая большую сеть-маскировку, протянул мне один её конец, — воткни якорь сетки вон там. Он показал мне на место за палаткой, и я побежала туда. Попытавшись воткнуть крюк, он пошёл очень туго. Почва была такой твёрдой, что якорь ни в какую не входил больше чем на пару сантиметров. Ещё через несколько попыток поменять место для якоря, я от безысходности крикнула Григорий. Звук приближающегося нечто уже был совсем рядом. Григорий подбежал ко мне.

— Не вставляется, почва очень твёрдая, — беспомощно сказала я.

— Та же фигня. Посторонись! — прокричал он, и в прыжке вогнал якорь своим ботинком, — Готово.

Звук становился тише, но не потому, что улетал от нас. Скорее всего, источник звука выключили.

Григорий растянул маскировку, стараясь как можно больше вещей спрятать под ней. А я следуя его примеру вбивала якоря и привязывала к ним маскировку. Григорий снова подбежал ко мне, и схватив меня за руку, повёл меня в сторону палатки, из которой уже выбиралась Фат Ил Ти. Он приложил палец к губам и пшикнул, — Тшшш, тише, пожалуйста.

Где-то неподалёку за кустарниками раздался хруст веток и шелест травы.

— Много народу, — сказал взволнованно Григорий, — Очень много. Мгновения спустя уже было слышно разговоры и выкрики надвигающейся толпы. По топоту Григорий предположил, что сюда идёт не менее двадцати человек.

— Уходим, — прошептал Григорий, хватая нас с Фат Ил Ти за руки, — Быстрее.

Мы побежали к реке. Темнело на глазах. Из рощи позади нас уже вылетали вспышки фонарей.

— Река очень быстрая, — запыхавшись, произнесла я.

— Тем лучше для нас, — сказал Григорий.

Спустившись к реке, Григорий повернул по течению, и пробежав с десять метров, начал разбрасывать гору веток.

— Присоединяйтесь дамы, — проговорил он, разгребая завал.

Мы с Фат Ил Ти принялись помогать, и я увидела, что под ветками была спрятана лодка. Вызволив лодку из тайника, Григорий оттащил её к реке и приказал нам забраться внутрь. Мы с Фат Ил Ти сели в лодку. Григорий вытолкал нас на лодке в реку, течение тут же подхватило нас, и лодка понеслась вперёд. Пытаясь забраться в лодку, Григорий оступился и упал в воду. Он продолжал держаться за верёвки по бортам лодки. Течение было таким мощным, что от скорости, с какой мы неслись по его течению, слезились глаза. Григорий снова попытался взобраться, но снова и снова срывался, погружаясь с головой под воду. Я подползла к краю лодки, чтобы схватить его за руку и помочь, но когда Григорий вынырнул и предпринял очередную попытку, я, ухватившись за него, перевернула лодку. Ледяная вода просачивалась под одежду, дыхание замирало. Я барахталась и пыталась найти хоть какую-то опору, но было так темно, что не было видно даже берега. Я слышала, как кричит Григорий, он звал меня и Фат Ил Ти. Но я настолько обессилела, что не могла даже вымолвить слово. Зубы стучали все сильнее, и в глазах начинало темнеть, но как-то по-другому, ночь становилась ещё темнее, и я сдалась. Руки сами собой перестали бороться, и я просто расслабилась.

Помню момент, что я почувствовала, как тепло проходит через моё тело. Ночь сменилась ярким днём, фиолетовое солнце светило на небе, но было при этом чёрное-чёрное.

— Соня, — кто-то окликнул меня, — Соня-я-я.

Я обернулась и обнаружила, что стою по щиколотку в тёплой воде. Пальцы на ногах зарывались в мягкий песок, а я шла на сушу, навстречу знакомому голосу.