Эволюция Гвардиолы

Пеп одержим обучением. Впитыванием знаний. Получением их из того, что видишь, что читаешь, чем занимаешься. Полезный опыт важен, но и неприятный тоже. Существует неправильное мнение, что топовый тренер уже знает все на свете. Но это не так: иногда он знает ровно столько же, сколько и тренер команды третьего дивизиона. Он работает в другой среде, с футболистами высочайшего уровня, участвует в престижных турнирах, находится под огромным давлением. Но его знания могут быть такими же, как у тренера скромной команды с посредственными игроками. Они занимают абсолютно разные позиции, но их багаж знаний может быть одинаковым.

Гвардиола начинал тренировать в третьем дивизионе. Те, кто его критикует, часто говорят, что хотели бы увидеть, как Пеп поработает со скромной командой. Он уже этим занимался и выиграл чемпионат, когда в составе был сплошной молодняк. Кто-то об этом забыл, но не Гвардиола. Помня этот опыт, он понимает, что, возможно, знает не больше, чем какой-то тренер из третьего дивизиона. Это побуждает его продолжать учиться. Будьте осторожными с теми, кто утверждает, что знает все. Повторю слова, которыми Пеп подвел итог своей работы в Мюнхене: «Я адаптировался в Германии, я пришел учиться, а не учить. Это был невероятный опыт. Я многому здесь научился».

Новые знания стали ключевым моментом работы Пепа с «Баварией» и основной причиной его изменений.

Не стоит думать, что в Англии будет иначе. Гвардиола снова собирается учиться, а не учить, потому что это одно из его любимых занятий. Он считает, что может расти как тренер только благодаря постоянному получению знаний. Речь не только о понимании игры — он учится коммуникации, анализу, работе в условиях давления. Даже если ты топ-специалист, то должен продолжать учиться. Реджинальд Реванс говорил: «Чтобы выжить, нам нужно научиться меняться так же быстро, как меняется все в природе». Как учится тренер? Ответ, который Пеп дал несколько лет назад, по-прежнему актуален: «Ты учишься, смотря и думая. Наблюдая и реагируя». Тренер должен смотреть и анализировать матчи и тренировки. Извлекать уроки и применять полученные от своих наставников знания. Должен советоваться со своими помощниками и другими тренерами. Стараться придумать что-то новое, обсуждать это с футболистами. Анализировать соперников, смотреть матчи, изучать видео, пересматривать ошибки, замечать детали и реагировать на все это. Читать книги и аналитические выкладки, ходить на курсы, делиться опытом с другими тренерами или спортсменами. Ставить под сомнение все, что знает. По возможности погружаться в историю футбола, чтобы точно знать, с чего все началось. «Будущее футбола в прошлом», — говорил Анхель Каппа.

Тренер никогда не должен прекращать наблюдать и реагировать, только так можно продолжать учиться. «Невозможно учиться, если твои мысли застряли в выводах прошлого», — говорил Кришнамурти. Бельгийский доктор Морис Пьерон считал: «Тренер, который не знает, что такое наблюдать, — не до конца тренер. Нужно проводить более 80% тренировок или матчей, наблюдая за тем, что происходит».

Своим опытом делится аргентинский волейбольный тренер Хулио Веласко: «Я многому научился, когда работал со слабыми игроками. Намного большему, чем когда тренировал сильных. Чем слабее у тебя команда, тем больше ты стараешься сделать ее сильнее».

Часто тренеры учатся у своих коллег. Многие из них были футболистами и многое приняли у тех, кто их тренировал. Знания переходят из поколения в поколение, от ученика к учителю, и часто можно отследить целые цепочки: Джимми Хоган — Йозеф Блум — Карл Хуменбергер — Ринус Михелс — Йохан Кройф — Пеп Гвардиола или Герберт Чепмэн — Витторио Поццо — Карл Раппан — Эленио Эррера — Фабио Капелло — Жозе Моуринью.

Философ Хосе Антонио Марина писал, что эволюция человека определяется «его умением учиться» (вдобавок к мутации и естественному отбору). Это умение учиться он называл третьей силой эволюции, одним из решающих факторов. «Мы можем не только учиться большему, чем животные, — говорил Марина. — Мы также можем выбирать, чему учиться». Это можно назвать «избирательностью в обучении». Философ также описывает концепцию, которая очень важна для понимания эволюции в футболе: «Функция мозга — не знания, не чувства, а направление действия. Мы не думаем, чтобы понять. Мы думаем, чтобы действовать. Таким образом, талант — это умение действовать как можно более эффективно».

Пако Сейрулльо отмечает параметры развития футбола: «У тренера есть идея. Он применяет ее на практике. Поначалу она работает и приносит победы, но затем соперники понимают ее и находят противодействие. Это и есть процесс эволюции! Так появлялись разные виды. То же самое происходит в футболе. Взять, например, насекомое — птица быстро его съедает. Но через сотни или тысячи лет насекомое становится ядовитым, и птица, которая съедает его, умирает. Другие птицы видят это и меняются, вырабатывая противоядие или прекращая питаться этими насекомыми. Чтобы понять эволюцию футбола, достаточно прочитать «Теорию видов». То же самое. Один тренер меняет защитника на нападающего и переходит на схему 3-2-3-2. Что дальше? Это влияет на действия игроков. Скорее всего, поначалу они будут ошибаться, терять мяч. Но в этом и есть преимущество. Следствия изменений в футболе сразу бросаются в глаза. Игроки недостаточно хорошо взаимодействуют, и это заметно. Соперник может этим воспользоваться и завладеть мячом. Когда меняется один элемент, меняется вся игра — в лучшую или худшую сторону. Но все происходит очень быстро. Мы сразу видим следствия изменений».

Стремление к знаниям не имеет ничего общего с интеллектуальностью. Гвардиола не хочет просто знать больше, он учится, чтобы действовать лучше. Его одержимость исключительно прагматична! Может показаться странным, что Гвардиола не останавливается, уже создав несколько шедевральных команд. Он не такой как все — и кажется зацикленным на своей работе перфекционистом. Но, возможно, это просто способ выжить — он понял, что отсутствие прогресса является дорогой к смерти. «Расти — это учиться и превращаться в лучшую версию себя», — считает Има-нол Ибаррондо. Необходимо постоянно двигаться, не останавливаясь. Того, что человек уже знает, никогда не бывает достаточно. Нужно постоянно работать над собой.

Говоря о том, что он переезжает в Англию для продолжения обучения, Гвардиола имел в виду следующее: он уходит, потому что должен обучать других. Любой учитель получает знания, обучая учеников. То же самое и с тренерами. Психологи Рон Галлимор и Роланд Тарп долгое время работали с легендарным баскетбольным тренером Джоном Вуденом из Калифорнийского университета (с 1964-го по 1975 год он выиграл десять титулов NCAA) и написали об этом в книге «Ты никого не обучил, пока они не поняли». Это самое главное в тренировках — важно не просто передать информацию, а сделать так, чтобы игроки ее усвоили. Усвоение в этом случае — поглощение идей тренера, которое помогает развить сильные стороны игрока, о которых он, возможно, и сам еще не подозревает.

Когда по ходу последнего сезона в «Баварии» Гвардиола заявил, что его фундаментальная работа завершена, все были в шоке: «Он сошел с ума! Не хватает победы в Лиге чемпионов!». Но, по мнению Пепа, дело было сделано — футболисты научились тому, чему он их обучал. Здание построено, стены покрашены, работа завершена. Конечно, осталось кое-что очень важное — бороться до конца сезона в надежде выиграть титулы. Но в глазах Пепа он со своей миссией справился.

Давайте признаем: это необычный подход, который не понимают большинство болельщиков и журналистов. Но, как говорил Ник Фалдо, «только очень хорошие люди хотят становиться лучше. Поэтому они очень хорошие». Гвардиола подходит под определение американского психолога: «Моя работа сделана, когда игроки меня поняли. Ни раньше, ни позже».

Недостаточно лишь учить и тренировать. Чтобы двигаться вперед, нужно меняться. Отказаться от чувства удовлетворенности и требовать большего. Нет ничего идеального, все можно сделать иначе или использовать в новом контексте. Хосе Антонио Марина рассказывает, как в 1878 году Чайковский сочинил концерт для скрипки с оркестром, а Леопольд Ауэр отказался исполнять написанное, потому что «это было невозможно». Но сейчас это по силам любому студенту консерватории. Все дело в практике. Футболисты «Баварии» не могли сделать более десяти точных передач подряд, играя на тренировках «в собачку». Но спустя три года появилось множество видео, где им удается оформить пятьдесят или больше передач на невероятной скорости. Как это возможно? Практика, работа над ошибками, обучение.

Профессор Сантьяго Кока так описывает цели тренировок: «Футбол — игра, в которой каждый должен проявить свой талант». Хосе Антонио Марина не считает, что талант это «драгоценный камень, который нужно разглядеть под слоем грязи». В его понимании, такое определение устарело: «Оно противоречит любому проявлению креативного видения интеллекта, которое позволяет расширять наши возможности, внутренние ресурсы и талант». Талант — не дар, а процесс развития ресурсов организма. Как этого добиться? Тренировками. У человека действительно есть генетические предрасположенности, но «не все гены активируются. Над этим нужно работать. Окружение человека влияет на этот процесс, а обучение — один из элементов обучения», — добавляет Марина. В футболе обучение — это тренировки. То есть, тренируясь, получая определенные знания, игрок может активировать свои гены (и футбольные характеристики). Тренировки стимулируют этот процесс.

Арриго Сакки считает похоже: «Задача тренера — с помощью игры и работы создать футболиста. Для победы важны мышление и работа. Футбол — командный вид спорта, а не индивидуальный. Но каждый игрок — это ключевой элемент команды, со своими возможностями, преимуществами и слабостями. Игрок должен любить футбол, тяжело трудиться, быть честным, а уже потом иметь талант. Талант — не первоочередная необходимость. Важно, что команда действовала слаженно». Хулио Веласко задает интересный вопрос: «А не потому ли мы так любим талантов, что тренерам просто не нравится работать?».

Очень важно обращать внимание на грамматические детали. Футболистов не «тренируют», они «тренируются». Это возвратный глагол. Тренер учит и направляет, но тренируется игрок сам. Тренировка — извлечение потенциала, который спрятан: технического, физического, интеллектуального, волевого, эмоционального, тактического, конкурентного... Если тренер хорош, он упростит процесс. Тренировка — это работа над талантом. «С точки зрения эпигенетики, генетическое наследство — это первоначальный ресурс процесса роста и развития», — говорит Марина.

Тренер — определяющая личность, ведь он руководит тренировками. Но даже самых тщательных и педантичных тренировок недостаточно. Важнейшая составляющая процесса обучения — практика. Гвардиола говорит так: «Чтобы научиться чему-то, нужно пережить это. Мало слушать и понимать. Эффективно исправить ошибку можно, только столкнувшись с ее последствиями».

Нет более богатого опыта, чем поражения. Об этом писал Стефан Цвейг в книге о Жозефе Фуше: «Ничто не делает артиста, генерала или политика слабее, чем постоянное достижение его целей. Только провал открывает ему глаза на отношения с работой. Только поражение остерегает от последующих ошибок. Только неудача дает государственному деятелю четкое понимание политической ситуации. Успех и похвалы делают человека глупым и слепым. Проблемы заставляют его думать и действовать. Только страдания позволяют глубоко и в полной мере понять реалии жизни». Позвольте мне добавить: проблемы стимулируют чувства.

Гвардиола в своей карьере потерпел мало поражений — его команды проиграли всего 10% матчей. Нет ни одного тренера в истории футбола с более низким процентом проигрышей. Поэтому Пеп идет на первом месте в рейтинге ELO Club (тут используется система подсчета, схожая с шахматами): у Гвардиолы 2151 очко, у австрийца Ханса Пессера — 2143, а остальные тренеры далеко позади. Но именно потому, что поражений было мало, Пеп прекрасно помнит большинство их них. Некоторые легко забыть — например, в Бундеслиге «Бавария» проиграла девять из 102 матчей, но пять поражений случились, когда чемпионство уже было обеспечено. С другой стороны, Гвардиола навсегда запомнил поражение от «Реала» в Лиге чемпионов, потому что причиной была именно его ошибка. Или проигрыш от «Атлетико»... «Бавария» сыграла тогда великолепно, но ей сильно не повезло.

Принято говорить, что из каждого поражения мы извлекаем ошибки, но я не уверен, что это так. Иногда мы так сильно ищем оправдания, что даже не пытаемся понять причину произошедшего. Часто проще всего попросту забыть о том, что принесло тебе боль. Но Гвардиола очень старается — он анализирует неудачи и учится на них. После крупного поражения от «Вольфсбурга» в начале 2015 года, отчасти спровоцированного его нововведениями, Гвардиола написал на доске в своем офисе так называемую «Библию». Это тактический гид для всего будущего планирования, на который он опирался при подготовке к каждому матчу. Если кратко, речь идет о двух игроках против четырех в атаке и создании численного преимущества в полузащите и защите.

Пеп также вынужден анализировать победы так, словно это были поражения. Именно поэтому он часто немногословен, когда есть повод для триумфа. Возможно, он не знает, как радоваться победам. Гвардиола занят тем, что извлекает уроки из матча с любым результатом. Говорит его друг Каспаров: «Когда что-то идет не так, мы хотим, чтобы в следующий раз получилось лучше. Но нужно заставлять себя думать об этом, даже когда все складывается хорошо. В противном случае стагнация неизбежна». «Когда выигрываешь, нужно быть очень бдительным», — добавляет Гвардиола.

В целом, как говорил Бенджамин Бриттен: «Учиться — словно грести против течения. Как только прекращаешь грести, тебя относит назад». Обучение — двигатель процесса эволюции.

8.1. Талант развивается с помощью привычек

Испанский футзальный тренер Хесус Канделас как-то сказал очень важную вещь: «Даже если мы играем очень хорошо, то должны уметь спросить себя: в чем мы можем быть еще лучше?»

Ответ — во всем. Улучшить можно все. И всегда. У улучшения нет границ. Что для этого необходимо? Развивать талант. Мы уже дали определение таланту — это процесс, а не дар. Поэтому логично, что его можно развивать. Мы развиваем его тренировками. «Но не все тренировки приводят к прогрессу», — считает Марина. Речь идет об особенных «продуманных тренировках», так называемом «глубоком обучении». Развитие таланта — это не простое повторение какой-то активности. Тут дело в качестве и четкой направленности. Согласно теории Малкольма Глэдвелла, нужно десять тысяч часов практики, чтобы стать «экспертом» в чем-либо. Ее не зря ставят под сомнение. Практика должна быть грамотно продумана и направлена, иначе она бесполезна. Что хорошего в десяти тысячах часов работы, если ты делаешь ее неправильно?

Хосе Антонио Марина считает, что развитие таланта тесно связано с прогрессом футболиста: «Мы не можем утверждать, что благодаря обучению можно добиться всего. Но на 100% уверены, что большой талант ничего не добьется без тренировок. Так что «продуманные тренировки» — это самое главное. В Берлинской академии музыки в ходе эксперимента, в котором принимали участие студенты, играющие на скрипке, определили: виртуоза от посредственного музыканта отличает только количество проделанной им работы на репетициях. Как говорил Хулио Веласко: «Тренер должен относиться к своему делу как рабочий, а не как староста цеха. В этом настоящее удовольствие. Мы все работаем во благо спортсменов».

Когда мы говорим об индивидуальном прогрессе игроков «Баварии» под руководством Гвардиолы (например, Боатенга, Киммиха, Нойера, Лама, Косты), нельзя не обратить внимание на то, какую работу проделал тренерский штаб и футболисты: 835 тренировочных сессий, 161 официальный матч, 37 товарищеских матчей, 530 групповых бесед и около 2000 индивидуальных встреч с анализом видео. 1500 часов на поле и 1500 часов за его пределами. 3000 часов игроки «Баварии» работали в направлении, заданном Гвардиолой. Это очень много, но важно не только количество времени, но и качество занятий, которые были направлены на достижение четко поставленных целей.

ЕЩЕ РАЗ

Мюнхен, 19 января 2016 года

Пеп ускорил подготовку и во вторник, 19 января, организовал долгую тренировку, чтобы поработать над новой концепцией прессинга, отбора мяча и начала позиционной атаки. Это была тяжелая тренировка, очень интенсивная, уже вторая за неделю, посвященная одной цели. Она длилась два с половиной часа, потому что тренер постоянно просил повторений:

— Das Letzte!!! — кричал он, обещая, что это последний раз.

Но все игроки знали — вовсе не последний. Мехди Бенатья не тренировался из-за повреждения. Он только что вышел от массажиста и смеялся, стоя рядом со мной:

— Мы все знаем его. Когда он кричит «Das Letzte!», все понимают, что это не конец. В конце — и то не факт — он обычно говорит: «Jungs, I promise you. Es ist das Letzte!!! [Парни, обещаю. Это последний раз!!!]

Но Пеп еще ничего не пообещал, поэтому «последнее» повторение случается снова и снова. Темнеет. Когда все уже валятся с ног от усталости, звучит магическое «Jungs, I promise you».

Бенатья подмигивает и прощается со мной:

— На сегодня — все.

Тренировка — необходимый инструмент, чтобы выработать привычки. «Вся наша жизнь — это набор привычек», — говорит Уильям Джеймс (исследования университета Дьюка показывают, что более 40% ежедневных действий людей — это не следствия решений, а привычки).

Почему привычки так важны? Марина объясняет, что «наше умение браться за новые активности очень ограничено. Вспомните, как вы учились водить машину или, например, хотели овладеть новым языком. Все это требует огромного уровня концентрации. Но постепенно эти активности становятся автоматическими, привычкой. Мы выполняем их, не обращая внимания. Благодаря привычкам мы расширяем спектр наших умений, повышаем интеллектуальные возможности. Обучение, в конечном итоге — это приобретение привычек». «Мы — есть то, что мы делаем изо дня в день», предупреждал Аристотель, а затем заявил, что «совершенство — не действие, а привычка».

Почему в футболе должно быть иначе? В определенных моментах спортсмен не должен думать. Если Усэйн Болт будет думать о том, как он должен бежать, он не побежит. Если Стефан Карри будет думать, как бросать, он не попадет в корзину. И Лео Месси точно не забьет, если будет размышлять о том, как нанести удар. Все они должны думать (очень много думать) во время «продуманных тренировок», но не во время соревнования. «Привычка», выработанная на тренировках, необходима для понимания динамики интеллекта и успеха в спорте. По словам Эммы Стоун, у нее был один способ хорошо петь вживую: «Нужно много репетировать. Выучить песню настолько хорошо, чтобы не бояться импровизировать». Тренер Фран Белтран писал: «Хорошо играет в футбол тот, кто не думает. Необходимо тренироваться, чтобы превратить действия на поле в привычку».

Когда мы говорим о привычках в футболе, подразумеваем ли мы «автоматизм»? Как концепция повторений на тренировках соответствует понятию футбола как комплексного феномена? У Сейрулльо есть ответ: «Мы стараемся разнообразить элементы, над которым работаем на тренировках. Если соперник заметит, что футболист постоянно повторяет один и тот же прием, он разгадает его задумку. Поэтому нужно отрабатывать ситуации, в которых автоматический повтор не работает. Нужно свести «автоматизм» до минимума. Если бы будем постоянно повторяться, то никогда не победим, потому что станем слишком предсказуемыми. Нужно работать над взаимодействием между футболистами».

Взаимодействие между игроками — фундаментальная вещь в футболе. Выступление команды может улучшаться только в том случае, если игроки дополняют друг друга и оказывают позитивное взаимное влияние. Это важнейший фактор для тренера при выборе основного состава. Зачастую идеальный стартовый состав — это не сочетание лучших футболистов, а тех, кто наиболее эффективно взаимодействует. Иногда тренер определяет его, основываясь на своем видении и инстинктах, иногда импровизирует, а иногда просто полагается на удачу.

Целями «глубоко обучения» должны быть постоянное улучшение и немедленное исправление ошибок: «Студент всегда должен знать, правильно он поступает или нет. Тренировки без понимания — как игра в боулинг с закрытым табло результатов. Оценивать работу нужно сразу после ее выполнения», — объясняет Марина. Вы были удивлены, когда в марте 2016 года Гвардиола заговорил с Киммихом о его ошибке сразу после матча с дортмунд-ской «Боруссией»? Наверное, были, ведь это было непривычно. Но действительно ли это было непривычно? Разве шахматисты, завершив игру, не анализируют ее, не обсуждают собственные ошибки? Кто провалился? Как? Когда? Что можно было сделать? В армии США уверены, что немедленный анализ военных действий очень полезен. Полковник Томас Колдитц из Академии West Point говорит: «Этот метод буквально изменил армию». Так что же удивительного в оперативной реакции на ошибки в футболе?

НА ОШИБКИ НУЖНО УКАЗЫВАТЬ СРАЗУ

Дортмунд, 5 марта 2016 года

Пеп не медлит с реакцией на ошибки. Он всегда был таким. Но в этом сезоне дошел до предела. Гвардиола невероятно уверен в себе и своих задумках, не допускает ни малейшего отступления от установленных им правил и радикально реагирует на ошибки футболистов. Последние минуты матча с дортмундской «Боруссией» его команда провалила, хотя это и не повлияло на исход (0:0), который практически обеспечил «Баварии» чемпионство. Обняв Томаса Тухеля и попрощавшись с ним, Гвардиола идет в центр поля и требует объяснений от Мехди Бенатья, который вышел на замену вместо Хаби Алонсон на последней минуте.

— Мехди, ты передал Киммиху инструкции?

— Да, Пеп. Но было очень шумно.

Гвардиола подходит к Киммиху:

— Ты слышал инструкции от Бенатья?

— Нет, Пеп, не слышал.

— Чёрт! Ты должен был перейти в центр полузащиты!

— Извини.

— Я хотел поставить тебя перед обороной, но ты остался слева, и мы потеряли контроль. Нужно внимательно слушать инструкции.

— Извини, я не слышал.

Пеп обнимает Киммиха, которого любит как сына.

— Ты был великолепен сегодня, Йос. Хорош, очень хорош. Я же говорил, у тебя все получится. Говорил!

— Спасибо, Пеп. Было тяжело, но вышло неплохо.

— Нет, нет. Что значит «неплохо»? Ты «зажигал», Йос! Горжусь тобой.

Через несколько месяцев такая же ситуация произошла между Гвардиолой и молодым Александром Зинченко. На 22-й минуте товарищеский матч между дортмундской «Боруссией» и «Манчестер Сити» 28-го июля 2016 года был остановлен, чтобы игроки могли попить воды — в Шэньчжэне стояла жуткая жара. 19-летний новичок «Сити» Зинченко дважды ошибся при исполнении длинных передач, и Гвардиола пояснил ему: «Не нужно спешить, сначала дождись партнеров, не теряй мяч так бессмысленно». Пеп мгновенно внес коррективы, а через пару часов Зинченко опубликовал в твиттере фото момента разговора с тренером и написал: «Учусь и «пашу».

Являются ли «продуманные тренировки» безотказным методом? Нет. Но в большинстве случаев это помогает. Необходимо упорно и интенсивно работать в заданном направлении, быстро реагировать на ошибки, чтобы выработать привычки, которые позволят игроку выполнять действия, не задумываясь.

Кристиан Тилеманн рассказывает о том, как руководит оркестром: «Перед выходом на сцену у меня есть четкая идея, как все будет происходить. Но я не знаю, смогу ли передать ее остальным музыкантам. Знаете, что необходимо делать в такой ситуации? Хорошенько промыть себе мозги! Чтобы музыка рождалась спонтанно, нужно забыть все идеи».

Привычка позволяет таланту сиять.

8.2. Важность памяти в футболе

Талант — не дар, а процесс. Тренер работает над талантом, используя продуманные тренировки («глубокое обучение»), которые стимулируют выработку привычек, позволяющих игроку действовать, не думая. Привычки — это детонатор таланта. Также необходимо, чтобы футболисты взаимодействовали наиболее эффективно. Исправлять ошибки нужно мгновенно, чтобы поддерживать прогресс обучения.

В основе человеческого разума — память. Талант основан на ее оптимальном использовании, с помощью тренировок тренер должен стимулировать память футболиста. Чем больше тот помнит, тем меньше ему нужно думать. Тем лучше он будет действовать на поле. Неудивительно, что первые занятия в «Манчестер Сити» Пеп посвятил началу развития атак, работе с мячом и ориентации на поле. Это не была случайность, прихоть тренера, или дань моде. Почему он так поступил? Дело вовсе не в том, что Гвардиола одержим тактикой. О причинах я расскажу позже.

...На календаре июнь 2015 года. Пеп возвращается из Швейцарии, где провел неделю отпуска. Он едет на автомобиле и рассказывает по телефону: «Я думал о том, что, играя каждые три дня, нет времени качественно подготовить различные тактические вариации. Парни уже освоили игру как в три, так и в четыре защитника; мы можем быстро менять схему игры в обороне. Но нам нужно гораздо большее. Необходимо контролировать все мелкие детали, но невозможно добиться этого, продолжая тренироваться, как сейчас. У нас попросту не хватает времени. Я много об этом думал в отпуске, уже говорил с Доме [Торрентом] и Лореном [Буэнавентурой]: в следующем сезоне будем тренироваться отдельными группами, чтобы углубиться в тактику. Например, в десять утра полузащитники и защитники полчаса работают над тактическими моментами. Час спустя — полузащитники и нападающие. В общем, они не будут тренироваться больше, но эффективность вырастет».

Так он и сделал. Подобные занятия проходили не так часто, как хотелось Пепу, но минимум раз в неделю. Этого оказалось недостаточно. В феврале 2016 года, когда стало известно о переходе тренера в «Манчестер Сити», мы гуляли по Мюнхену, и он сказал: «В современном футболе нет времени тренироваться. Поэтому нужно работать только над тактикой. Нельзя тратить две недели предсезонной подготовки на бег и физику. Это единственное время года, когда можно действительно тренироваться, учиться, практиковаться. Тактика, тактика и еще раз тактика. Если начинать перед стартом сезона, то на его протяжении команда будет развивать концепцию и запоминать ее».

Это главная причина, по которой тренерский штаб Пепа в «Манчестере» разросся. В него вошли Доменек Торрент, Брайан Кидд, Карлес Планшар, Микель Артета, Родольфо Боррель, Лоренцо Буэнавентура со своими помощниками и Хаби Манчиси-дор, тренер вратарей. Для чего столько тренеров? Пеп постоянно работал над тактикой и делегировал обязанности. Его целью было увеличение количества часов тактических занятий.

С первой тренировки в «Манчестер Сити» (5 июля 2016 года) Пеп начал работать над тактикой. Его целью было заложить основы и развить свою идею на протяжении сезона. Сначала ставка была сделана на погружение, а потом на постоянное напоминание (память). По ходу сезона небольшими тренировочными сессиями тренер провоцировал у футболистов «воспоминания» о том, что они уже изучали. Вдобавок к этому Гвардиола много экспериментировал.

Ортега-и-Гассет так говорил о памяти: «Чтобы иметь хорошее воображение, нужно иметь очень хорошую память». А Бьорн Борг отмечал: «Секрет сохранения спокойствия при максимальном давлении — подготовка и тренировки до тех пор, пока мышечная память не работает сама по себе».

Фрэнк Брэйди в книге «Endgame» рассказывает о том, как Бобби Фишер готовился к знаменитой победе над Борисом Спасским. Он не только много тренировался, но и полгода изучал одну книгу — 27-й том Weltgeschichte des Schachs («Истории мировых шахмат»), где были разобраны 355 матчей Спасского с диаграммами каждых пяти ходов. Фишер писал множество комментариев к каждому матчу, ставил красный вопросительный знак возле ходов, которые считал плохими, и восклицательный около хороших. Он запоминал все! 355 матчей и 14 тысяч ходов соперника. На протяжении нескольких месяцев Фишер просил кого-то выбрать матч из книги, сказать, где тот был сыгран и кто был соперником Спасского. А затем будущий чемпион мира безошибочно повторял все ходы матча. Память — опорная точка для креативного таланта.

Чтобы футбольная команда была креативной, ее игроки должны обладать хорошей памятью — помнить, что они изучали, запоминать, что происходит во время матчей. «Процесс запоминания создает другую память, так что в следующий раз, когда мы вспоминаем о чем-то, то помним не само событие, а память о нем», — писал Стивен Роуз.

ФЛАНГИ И ЛОНГБОЛЫ

Мюнхен, 5 октября 2015 года

В прошлом сезоне Гвардиола получил очень показательный пример важности памяти для футболистов. Дортмундская «Боруссия» Томаса Тухеля приехала в Мюнхен, не проиграв ни разу (11 побед в 14 матчах). «Бавария» тоже шла без поражений — будущее противостояние обещало стать выдающимся. На неделе перед игрой Пеп работал над разными вариантами основной схемы 3-4-3 — передвижения Мюллера превращали ее в 3-3-1-3 или 3-3-4 в атаке, 4-4-2 без мяча и 4-5-1 при оборонительных действиях.

Когда стало известно, что Тухель неожиданно изменил позиции половине своих игроков, в «Баварии» это восприняли спокойно. Капитан Лам отправился к Пепу в офис, постучал и заговорил:

— Ты видел стартовый состав, Пеп? Будем использовать фланги и выходить из обороны лонгболами.

— Отлично, Филипп. Значит, фланги и лонгболы.

— Хочешь поговорить с парнями?

— Скажу пару слов. Попроси Жерома [Боатенга], Хаби [Алонсо] и Тиаго зайти.

Через несколько минут трое футболистов и капитан встретились с тренером. Они даже не присели — все произошло быстро.

— «Боруссия» выходит с насыщенной полузащитой, поэтому помните, над чем мы работали. Нужно избегать игры через центр. Хаби, Тиаго — пасуйте на фланги. Жером, используй лонгболы. Помните, над чем мы работали — и все.

«Бавария» быстро забивает после лонгобола от Боатенга Мюллеру (Томас бежит праздновать к тренеру, дает ему пять). В перерыве Гвардиола показывает команде видео, которое подготовил Карлес Планшар:

— Играем флангами, избегаем центральной зоны. В центре ищем только Леви [Левандовски], Мюллера или Гётце, если у Жерома получаются точные пасы низом. Если нет — лонгболы и фланги. Так мы разрушим их прессинг.

«Бавария» победила 5:1 (Боатенг сделал еще одну голевую передачу, «загрузив» мяч на 50 метров). «Бавария» удивила нас лонгболами», — отметил Тухель. Игроки мюнхенцев прокомментировали победу так:

Хаби Алонсо: «Пеп обучил нас многим вариантам тактики и движения на поле. Мы можем играть по-разному, в зависимости от необходимости».

Жером Боатенг: «По ходу матча сигнала Пепа достаточно, чтобы мы изменили тактику. С этим нет проблем. Один жест, и мы четко знаем, что должны поменять».

Какого игрока можно назвать умным? Того, у кого хорошая память (перефразируя профессора Марину). Футболиста, который впитал в себя сотник инструкций, полученных на тренировках, и помнит, чему его учили; который может активировать процесс синоптической передачи в необходимый момент и использовать свои знания. Талант — это искусство эффективно использовать ресурсы своего разума.

Но всегда бывают исключения. Иногда матчи складывались для «Баварии» плохо — не помогала ни память, ни привычки. Тогда приходилось прибегать к радикальной революции, кардинально менять позиции игроков, отклоняться от привычного курса. Важно не только помнить, но и уметь действовать не по плану, импровизировать.

ОДНА БУМАЖКА, ВОСЕМЬ ИЗМЕНЕНИЙ

Мюнхен, 12 декабря 2015 года

— Мы застряли, Доме. Так мы ничего не добьемся.

— Да. Нужно что-то менять.

— Лам будет играть вингера, это раз. Но если он будет работать на атаку, придется менять все.

— Очень радикально. Слишком много изменений.

— Давай попробуем.

«Бавария» очень плохо провела первый тайм против «Инголь-штадта». Мюнхенцы не контролировали мяч, защита не справлялась с агрессивным прессингом соперника. Второй матч подряд соперник не отсиживался в обороне, а смело атаковал оборону и среднюю линию «Баварии». Артуро Видаль начал в опорной зоне, но через 20 минут его сменил Киммих, тогда как сам чилиец переместился на позицию левого инсайда. Правого инсайда играл Хави Мартинес. «Бавария» могла забить в первом тайме: Левандовски перебрасывал вратаря, но защитники «Ингольштад-та» «вынесли» мяч до того, как тот пересек линию. У гостей тоже были моменты — Нойер пару раз вступил в игру.

В перерыве Гвардиола принял меры, чтобы наладить контроль. Тиаго заменил Видаля, но тренер «Ингольштадта» тоже внес изменения — команда отошла в оборону, сделав ставку на защиту и выключив из игры действовавшего на правом фланге Комана.

— Если мы переставим Лама ближе к атаке, нужно сделать восемь изменений и перейти на другую схему.

Анализ Доменека Торрента обещает революцию на поле — этого Пеп и хотел.

— Мы застряли, Доме. Нужно кардинально все изменить. Так и сделаем. Немедленно.

Гвардиола обычно рисует изменения на листке, но сейчас сделать это особенно сложно, ведь восемь футболистов должны перейти на новые позиции. На 55-й минуте, воспользовавшись выходом мяча за боковую линию, Гвардиола дает Ламу лист с инструкциями. «Бавария» переходит на 4-2-4, а восемь игроков меняют позиции:

— Лам становится правым вингером;

— Коман — левым вингером;

— Рафинья переходит на правый фланг защиты;

— Бадштубер — на левый фланг защиты;

— Хави Мартинес занимает позицию слева в центре обороны;

— Тиаго — центральный полузащитник в паре с Киммихом;

— Левандовски переходит с левого фланга на позицию центрфорварда;

— Мюллер из атакующего полузащитника превращается в центрального нападающего.

Лам читает записку. Не проходит и минуты, как он передает всю информацию партнерам. Первым бежит к Коману, затем к Хави, тот передает бумажку Тиаго, Рафинье и Бадштуберу. У ворот «Баварии» назначен угловой, и Лам пользуется моментом, чтобы поговорить с нападающими. Революция сработала — защита «Ингольштадта» начинает разваливаться.

«Бавария» по-прежнему не в лучшей форме, но теперь команда действует более согласованно. Два вингера и два нападающих открывают много вариантов для передач полузащитникам и Бо-атенгу. Именно так забивается первый мяч — Боатенг находит Левандовски, который врывается в свободную зону. Поляк обыгрывает вратаря и забивает 15-й мяч в 16 матчах чемпионата. Для Боатенга это третья голевая передача, он становится очень важным игроком для команды. Жером был и остается классным центральным защитником, но теперь он еще и ключевой исполнитель в организации атак.

Через несколько минут Коман, Мюллер и Левандовски разрывают оборону соперника, а Лам забивает второй мяч. Наносит удар левой ногой и после финального свистка шутит с журналистами: «В той записке Пеп попросил меня забить левой».

В момент, когда память и привычки не сработали, все решил клочок бумаги. Я решил сохранить его как память об этой особенной победе.

8.3. Язык как причина путаницы

Память — ключевой элемент в развитии таланта футболиста. Передача знаний тренера команде — одновременно вызов и выбор. Вызовом это является, потому что тренер должен сделать так, чтобы игроки превратили его инструкции в нечто материальное и осязаемое (рисунок игры, голы, победы). Выбором — потому что тренер сам решает, что будет с его знаниями дальше. Они могут остаться в клубе в качестве наследия или уйти вместе с ним.

Первый из этих двух векторов подводит нас к концепции, тесно связанной с языком и коммуникацией. Речь об одной из самых сложных проблем в истории спорта — общении между тренером и спортсменом, между тренером и командой. Это невероятно трудно, ведь язык часто вводит в заблуждение! Индийский духовный лидер Ошо (Бхагван Шри Раджниш) говорил, что человечество «придумало язык, потому что не знало, как общаться».

Проблемы возникают не только в команде, где говорят на нескольких языках, как «Бавария» Гвардиолы. Даже в моноязычном коллективе могут возникать недоразумения. А спорт еще и ухудшает ситуацию — общение, как правило, происходит в сложных ситуациях. Тренер дает инструкции в разгар матча, когда футболист устал, заведен, испытывает стресс или расстроен. Он может неправильно понять тренера. В этом никто не виноват; человеческое общение неидеально, потому что люди неидеальны. Принято говорить, что «язык футбола универсален». Возможно, так и есть, но в таком случае он настолько же универсален, насколько приводит в замешательство.

Ричард Сеннетт, профессор социологии в Лондонской школе экономики и политических наук, говорит: «В общении мы более ограничены, чем в действии. Работа искусного мастера (а работа тренера — это мастерство и искусство) может выходить далеко за пределы нашей способности объяснить ее. К примеру, рассказать, как сделать скользящий узел, смогут лишь наиболее профессиональные писатели».

В истории спорта есть множество случаев «трудностей перевода». Достаточно вспомнить, как тренер «Хьюстон Рокетс» Джефф ван Ганди, отзывался о своем китайском игроке Яо Мине: «Он понимает половину из того, что я говорю, как любой другой американский или иностранный баскетболист». 50% — это очень много! Тренер Крешими Чосич говорил о центровом Стояне Вранковиче с еще большим сарказмом: «Я сказал, что ему нужно рвать задницу на тренировках и думать головой во время игры. Кажется, он понял все наоборот...»

Для тренера передать свои знания игрокам — большой вызов, ведь нелегко передать все свои идеи с помощью слов и изображений. Гвардиола не любит рисовать стрелки на виртуальном поле, ему не нравится статика. Он хочет, чтобы примеры были динамичными, потому его задача особенно сложная.

Поэтому он использует очень много видео: «Видео помогает показывать идеи. Без него тренировки были бы жутко утомительными». Такой подход помогает во всем. Мы устанавливаем полки шкафа с помощью рисунков в инструкции, и все равно для многих это превращается в пытку. Чтобы завязать скользящий узел, нам требуется видеоинструкция (или помощь эксперта). Видео необходимо для воплощения идей Пепа, потому что его футбол — это сложная мозаика, состоящая из игроков, действий, позиций, комбинаций, движений и решений.

Устный и письменный язык регулярно становится причиной недопонимания, и это мешает достижению необходимых целей коммуникации. «Создавать мысли в чужой голове — вот что такое общение. Тот, с кем ты говоришь, должен видеть не тебя, а образы, которые ты создаешь в его голове», — говорит аргентинский химик Сантьяго Синельникоф.

Сейрулльо приводит пример: «Когда тренер говорит: «Вы должны давить», что это на самом деле означает? Все ринутся к мячу: те, кто к нему ближе, успеют раньше, те, кто дальше, — позже. Или он имеет в виду, что один футболист должен прессинговать того, кто с мячом? Или это значит, ждать, пока мяч пересечет линию полузащиты соперника и появится больше шансов его отобрать? Вариантов множество. Все эти интерпретации могут быть правильными, но что именно имел в виду тренер? Футбол — вообще очень запутанная штука, ведь к одному результату могут привести разные действия. И никто точно не скажет, какие именно».

«Поэтому, — продолжает Сейрулльо, — тренеры и футболисты часто не понимают друг друга. Тренерские школы в каждой стране стараются упорядочить терминологию. Термин, который в одной стране, означает уход от опеки, может трактоваться совершенно иначе в другой. Проблема не в языке, а в понимании и определении. В каждой стране у футбола есть корни и традиции, и от этого тоже зависит очень многое. Мне кажется, все потому, что в футбол играют ногами. У игры никогда не было бы такой укорененности, играй мы в нее руками».

«В баскетболе правила установила НБА, все используют ее терминологию. В футболе все иначе. Неразбериха происходит даже с номерами, определяющими позиции на поле. В баскетболе все понимают, кто такой «№ 1», а различия могут быть уже в его действиях. Но суть понятна: этот парень — типичный «№ 1», а этот — «№ 2». Существует универсальная номенклатура, потому что НБА контролирует процесс. Однако футбол появился иначе. В него играли на улицах, люди придумывали свои названия. В каждой стране — свои. А теперь представьте, что в некоторых странах до сих пор нет тренерских академий. Разве удивительно, что люди разных национальностей используют разную терминологию?!»

Невозможно подсчитать, какой процент идей и инструкций Гвардиолы его футболисты понимают правильно. Конечно, в самом начале понимание было на низком уровне, и за три года значительно выросло. Многое зависит и от способностей каждого отдельного игрока усваивать новую информацию. Обычно эффективная коммуникация обеспечивается повторением и подкреплением слов детальными инструкциями в процессе тренировки — ошибки нужно исправлять до тех пор, пока они не исчезнут. Но для этого нужно время, а время в современном футболе бесценно. Гвардиола уверен, что коммуникация играет важнейшую роль в прогрессе и трансформации его футболистов, потому и тратит много времени на то, чтобы улучшить собственные навыки общения. Впрочем, устный и письменный язык, а также все аудио- и видеосредства имеют очень ограниченные возможности. Есть другой способ.

8.4. Футбол как метаязык

Еще один путь качественной передачи знаний тренера и эффективного восприятия их футболистами — это создание «метаязыка». Под «метаязыком» подразумевается уникальный язык, который основан на той концепции футбола, которая используется в команде. Игровую модель и все, что ее касается, можно воспринимать как особенный язык, который легко понимают все, кто на нем говорит. Проще говоря, футбол нужно конвертировать в «язык».

Несколько лет назад я использовал термин «язык «Барселоны», чтобы объяснить методы работы «Ла Масии», молодежной академии каталонского клуба. Модель обучения, особенности игровой модели — все это и есть язык. У «языка «Барсы» существует система элементарных принципов, которые его определяют. Тренеры, работники клуба, футболисты используют коды в устной и письменной речи, особые термины, специальную систему нумерации — это что-то вроде алфавита. А методы обучения — это грамматика.

Еще в 1970 году кинорежиссер и поэт Пьер Паоло Пазолини называл футбол языком: «Я не вижу разницы между литературным и спортивным языком. Спортивный язык — подкод литературного кода. Но спортивный язык — это не язык спортивных журналистов. Настоящий язык спорта — это атлетический, физический, мышечный, технический и стилистический язык спортсменов».

Пазолини подразумевает не тот язык, на котором мужчины разговаривают о футболе; он воспринимает сам футбол как язык. В 1971 году он глубже развил свою идею: «Игра в футбол — это «система знаков», язык — пусть даже и невербальный. У футбола есть все основные характеристики языка. Это такой же невербальный язык как, например, рисование или мода.

Какая минимальная единица футбольного языка? Это человек, который использует ногу, чтобы ударить по мячу. Назовем его «подема» (неологизм, который придумал Пазолини — аналог фонемы в устном языке). Подемы — это 22 игрока. А футбольных слов бесконечное множество, потому что число вероятных комбинаций между подемами невозможно сосчитать (по сути, это передачи между игроками). Синтаксис — это матч, настоящая драматическая речь. Кто не знает футбольного языка, тот не понимает значения слов (пасов) или диалогов (серии передач). Футбол может быть прозой и стихами. По причинам культурного и исторического характера в некоторых странах футбол — это реалистичная или художественная проза (например, в Италии), а в других — чистая поэзия».

Мне кажется, что идеи Пазолини перекликаются с концепцией Сейрулльо, но тот вместо поэзии или кино, углубляется в методологию и многокомпонентность. Но в результате приходит к тем же выводам, что и Пазолини! «Взаимодействие между игроками — это передачи, их траектория, использование пространства и преимущества. Если под необходимым углом посмотреть на игру команды, можно увидеть основную идею, пусть она еще до конца не развита. Для этого, конечно, нужно понимать основные элементы игры, смотреть не только на передачи, но и, например, на движение игроков. Каждый пас — это сообщение. Есть те, кто не рискует, делая передачу. Они как бы говорят: «Вот тебе мяч, сделай что-то». А есть те, кто говорит: «Делай, что хочешь» или «Повеселись! Задай жару!». Это передачи, у которых есть цель. Максимального уровня выразительности и целенаправленности из тех, кого я видел, достиг только Иньеста.

Сейрулльо продолжает: «Иньеста делает тебе пас так, словно отец впервые играет в теннис с маленьким сыном. Он бросает мячик с такой силой и в то место, чтобы ребенок точно смог его отбить. Это ведь малыш, ему должно все нравиться. Иньеста делает то же самое, но играя в профессиональный футбол на высочайшем уровне. Своими пасами Андрес говорит: «Давай же, наслаждайся игрой». А большинство футболистов, отдавая мяч партнерам, говорят: «Сделай что-то». Иньеста своими передачами указывает партнеру, в каком направлении продолжается беседа, то есть игра».

Пазолини и Сейрулльо дают нам очевидные примеры того, что футбол — это язык, «метаязык», в котором передача — это способ коммуникации, игровая модель — грамматика, а коды, слова и числа составляют алфавит. «Барселона» в 90-х создала свой язык («язык «Барсы»), импульс для этого был дан гениальным Йоханом Кройфом, который учился в «Аяксе», где люди вроде Рейнольдса, Хуменбергера, Михелса и ван дер Веена также создали свой язык. Но «язык «Барсы» — это не только идеи Кройфа, но и результат кропотливого и тяжелого труда множества тренеров, работавших в клубе.

Для Гвардиолы этот язык — родной. Когда Пеп тренировал «Барселону», его футболисты говорили на этом языке в совершенстве. В «Манчестер Сити» перед тренером стоит сложнейший вызов — ему нужно не только выиграть Премьер-лигу, но и решить, как он будет общаться с командой. Гвардиола может выбрать классический подход, а может постараться создать «язык «Манчестер Сити». Для этого потребуется много времени, ресурсов и колоссальные затраты энергии. Но «язык» может стать наследием тренера клубу, а это намного важнее побед, воспоминаний и эмоций.

Пеп понимает, какие возможности открываются перед ним. «Манчестер Сити» — идеальное место для создания уникального языка. Здесь есть академия, талантливая молодежь, лучшие учителя и тренеры. Все необходимые компоненты. Все что нужно от Пепа: объединить их и терпеливо работать.

Футбольная идеология, которой вдохновляется Пеп (первые ее проблески появились в Аргентине и Венгрии), родилась в Голландии, росла в Барселоне, окрепла в Германии и может выйти на новый уровень в Англии. У главного героя (Гвардиолы) есть харизма, энергия и достаточно страсти, чтобы разработать новый «метаязык». Но попробует ли он? Получится ли у него? Хватит ли ему времени посеять семена «языка», плодами которого воспользуются следующие поколения? Захочет ли Пеп, говоря словами Джеймса Керра, посадить деревья, которые никогда не увидит?

8.5. Передача знаний

Мы установили, что применение языка необходимо в футболе для передачи знаний тренера команде. Мы также определили, что такое «метаязык» или «футбол как язык». Теперь время рассмотреть еще один важный вопрос: какой выбор делает тренер, уходя из клуба? Он оставляет свои знания или забирает их с собой. Конечно, примером будет Гвардиола.

Великий римский архитектор Марко Витривиус писал: «Различные виды искусства основаны на мастерстве исполнения и теории. Мастерством овладевают только те, кто постоянно работает, теорию могут изучить все образованные люди».

Гвардиола — тренер-мастер, но он владеет теорией и делится ею. В 2012 году Пеп ушел из «Барселоны», покинув амбициозный проект, который состоялся благодаря воплощению в жизнь его идей и методов. Но он не перестал сотрудничать с каталонским клубом. Об этом почти никто не знает. Думаю, Гвардиола не будет рад узнать, что я рассказал об этом, но фанатам «Барсы» будет интересно. Пеп до сих пор делится данными, идеями и документами с работниками «Барселоны».

Что Гвардиола сделал, когда ушел из «Баварии»? Предоставил немецкому клубу все свои записи о тренировках и тактике с подробным описанием — болельщикам было бы очень интересно с ними ознакомиться. Всю информацию получил от Пепа Херманн Герланд, его помощник, который работает в клубе с 90-х годов.

Не знаю, насколько эффективно в «Барселоне» и «Баварии» используют конспекты Гвардиолы, но сам факт говорит о нем как о тренере, который не боится делиться знаниями. Вспомните о его отношениях с Томасом Тухелем — тот был его соперником, но Пеп помогал ему и обсуждал с ним особенности позиционного футбола. К Гвардиоле в Мюнхен приезжали многие: Сампаоли, Зидан, Доривал Жуниор, Санвисенте, Гаттузо, Патрисия Гонсалес... Можно назвать более 50 имен — и никому он не отказывал в совете.

В книге «Пеп: конфиденциально» Гвардиола раскрыл перед читателями весь свой тактический арсенал. Думаете, я ни разу не думал, что он слишком подробно все объясняет? Ведь все соперники получили доступ к его идеям! Но Пепа это не волнует, ему нравится говорить о тактике — даже на пресс-конференциях он часто вдается в детали и тем самым помогает оппонентам. Это многое говорит о Гвардиоле. Он считает, что должен делиться своей идеологией, и не боится, что кто-то скопирует ее или узнает его слабые места. Более того: Пеп уверен, что его прогресс зависит от уровня компетентности его соперников. Чем он выше — тем лучше для всех («Великие тренеры вроде Моуринью сделали меня сильнее», — говорил Гвардиола на первой пресс-конференции в Манчестере). Должен ли тренер думать только о своих результатах или о пользе спорту в целом? Ответ зависит от выбранной идеологии каждого тренера, но в случае с Гвардиолой он очевиден.

Пеп всегда хочет давать что-то взамен. Когда он был молодым тренером или даже футболистом, уже принявшим решение тренировать, то общался со многими специалистами — Бьелсой, Менотти, Кройфом, Лильо, Веласко, Сакки, Маццоне — и каждый из них делился с ним знаниями. Гвардиола решил, что должен вести себя так же — несмотря на то, что его команда играет каждые три дня, Пеп старается найти время, чтобы общаться с молодыми тренерами, которых интересуют его методы. Также он всячески поддерживает футболистов, которые могут стать тренерами. В «Барселоне» это были Хави, Бускетс, Милито, Маскерано и Иньеста, в «Баварии» — Хаби Алонсо, Бадштубер, Хави Мартинес, Рафинья и Нойер (Лам дал понять, что не хочет тренировать). К слову, вратарь особенно хорошо понимает игру и впитывает знания. В Мюнхене Пеп много времени посвятил тактическим беседам, но особенно часто общался с Нойером и Хаби Алонсо. «Если я могу помочь игроку стать тренером, то я счастлив. Йохан и другие помогли мне, моя обязанность — продолжить их дело».

Социолог Ричард Сеннетт отмечает, что Роберт Кинг Мертон «старался описать процесс передачи знаний в науке с помощью известного образа «на плечах гиганта». Суть такова: работа великого ученого делает его объектом наследования и интереса, знания накапливаются, и люди взбираются ему на плечи, как акробаты в цирке». Прекрасное описание того, как тренер передает знания футболистам.

Но в процессе передачи всегда возникают проблемы, связанные с коммуникацией, о которых мы говорили в предыдущем разделе. «Знания мастеров — в большинстве своем безмолвные, — говорит Сеннетт. — Они знают, как сделать что-то, но не умеют об этом рассказывать».

Существует много примеров, когда мастер не знал, как поделиться знаниями. Сеннетт вспоминает Страдивари (а также Челлини) и объясняет причины: «Иногда знания становятся личным секретом. Искусство создания музыкальных инструментов Антонио Страдивари умерло вместе с ним. Что мы знаем о его мастерской? Страдивари был страстным мастером, который постоянно перемещался с места на место, собирая тысячи малых фрагментов информации, которые могли иметь значение. То же самое происходит и в научных лабораториях, которыми руководят гении — их головы переполнены информацией, обработать которую могут только они сами. Они используют абстрактный язык, непонятный для других. Если мастер — сильная оригинальная личность, то его знания, скорее всего, безмолвные. Когда он умирает, воссоздать все до мелочей невозможно — только отрывки».

Является ли футбол безмолвным знанием? Видимо, да. Это и заставляет таких тренеров, как Хуанма Лильо, документировать и записывать в мелочах теорию позиционной игры. Поэтому Гвар-диола и не бережет свои идеи, словно военный секрет.

Тут необходимо уточнение. В ежедневной работе (тактика, стратегия, планирование) Пеп предпочитает метод «закрытых дверей», потому что эта информация важна для успеха команды в соревнованиях. Но он готов делиться своими методами, теорией игровой модели, идеологией.

Сейчас я, возможно, заложу основу для своего будущего проекта и скажу следующее: футбол — это идеи, которые путешествуют по миру на плечах тренеров.

8.6. Интуитивное действие

В 2007 году Лео Месси сыграл в стиле Марадоны — обошел множество соперников и забил «Хетафе». Журналист Лу Мартин спросил его: «Такая манера игры — это результат тренировок или врожденное?». «Я не тренирую дриблинг, — ответил Месси. — Просто так вышло».

Андрес Иньеста забил на «Стэмфорд Бридж» мяч, который вывел «Барселону» Гвардиолы в финал Лиги чемпионов 2009 года. В книге «Игра моей жизни» Маркос Лопес и Рамон Беса расспросили его о том голе. «Во время матча я думаю очень быстро, а иногда вообще не думаю, — пояснил Иньеста, — Чем больше я думаю, тем хуже играю».

Забив пять мячей «Вольфсбургу» менее чем за девять минут, Роберт Левандовски только и сказал: «Это безумие. Я просто бил по воротам и не думал о том, что происходит».

Вот вам яркие примеры «интуитивных действий», без которых не случились бы многие яркие спортивные события. Пожалуй, это можно сравнить с синдромом Стендаля, который свойственен любителям искусства. Месси, Иньеста, Левандовски и еще тысячи спортсменов (олимпийский прыжок Боба Бимона в Мексике в 1986 году — как парадигма этого феномена) говорят одно и то же: «Я не знаю, что случилось. Я не думал. Это просто произошло». Это «чудо» как идеальное действие спортсмена.

Действие, основанное исключительно на интуиции. Дайсецу Тэйтаро Сузуки, великий дзэн-буддист, говорил, что «тренированное подсознание способно на невероятные вещи». Чемпион мира по шахматам Михаил Таль рассказывал: «Я иногда полагаюсь на интуицию. Просто чувствую, что нужно сделать именно такой ход. Но это невозможно объяснить. Невозможно найти причину».

Обратите внимание — действие должно быть «подсознательным» и «тренированным». Дело не в таланте («Физическая одаренность — это старт, а не финиш», — говорит Дарвин), а в процессе — следствии «продуманных тренировок» и свободы мысли.

«Иньеста говорил об этом тысячи раз, — рассказывает Сей-рулльо. — Он все объяснил еще до того, как его спросили о том голе. «Я увидел, что мяч идет ко мне. Увидел ворота. И должен был забить». Только после просмотра по телевизору Андрес понял, что это был невероятный удар с лета, уловил все детали. На поле он не думал о том, как должен ударить, какое положение необходимо принять, чтобы пробить лучше. У него возникла идея, и Иньеста ее исполнил. Он подумал: «Я должен забить».

В таком же ключе Сейрулльо рассказывает о Месси: «При принятии решения человек проходит три стадии: восприятие, само решение и исполнение. Это очень сложный процесс. Но в футболе все быстро, необходимо действовать мгновенно. Есть идея, она должна быть исполнена. Все. Нет никаких трех стадий. Только исполнение. Я много раз говорил об этом с Месси. Он не думает, как он будет обыгрывать соперника — уйдет вправо или влево. Для него главное — обыграть. Для него не имеет значения, как именно это будет исполнено. Важен результат».

Футболист изобретает, а тренер ему помогает. Тренер должен создать условия для работы и тренировок, которые будут помогать команде добиваться коллективной цели, а игрокам — развить индивидуальное мастерство. «Как тренер я понял, что нельзя пытаться руководить всеми, — говорит Фил Джексон. — Если ты хочешь, чтобы игроки на поле действовали по-разному, то должен вдохновлять их, а не указывать им. Большинство игроков готовы позволить тренеру думать за них. Когда возникают проблемы, они нервно смотрят в сторону скамейки, надеясь, что тренер подскажет им решение. Но я хочу, чтобы игроки сами думали, чтобы они принимали непростые решения в разгар битвы».

Пример спортсмена, который думает сам, — гандболист Ве-селин Вуйович, победитель Олимпиады, чемпион мира в составе Югославии. Пако Сейрулльо был его тренером по физподготовке в конце 80-х — начале 90-х годов. «Вуйович пояснил, как он ведет себя во время матча: «Первые пять-семь минут я наблюдаю. Смотрю, как реагируют оппоненты на мои действия. Все это, естественно, в процессе игры. Затем начинаю действовать быстрее — отмечаю реакцию оппонентов. Проверяю судью — что он позволяет делать, а что нет. Проанализировав все события первых минут, я принимаю решение, как действовать дальше, как избежать ошибок. И начинаю забивать». И ладно в гандбол играют руками. Но в футболе Хави или Иньеста делают что-то похожее. Наблюдают, анализируют и действуют».

Португальский писатель и философ Мануэл Сержиу Виейра в своей великолепной книге «Философия футбола» писал: «Для выполнения определенной тактической задумки нужен игрок, который ее придумал. Никто не исполнит действие лучше. Одно дело — смотреть на артиста, который первым выдающимся образом сыграл роль. Совсем другое — на его подражателей. Первый руководствуется интуицией и сердцем. Второй — разумом».

Инстинкты и интуиция чрезвычайно важны, хотя, к счастью, футбол — это не только «инстинктивные действия».

Закулисье 8

МЮЛЛЕР КАК СИМВОЛ

Гельзенкирхен, 21 ноября 2015 года

Доменек Торрент категоричен: «Мюллер — символ того, как команда изменилась при Пепе. Все впитали знания, которые принес с собой Гвардиола, и Томас — наглядная демонстрация этого процесса».

Если и был три года назад какой-то футболист, максимально далекий от идей Гвардиолы, то это Мюллер. Дело не в незаинтересованности, а в характеристиках. Любого другого игрока при определенных обстоятельствах можно было представить символом того, к чему стремится Пеп. Но не Мюллера.

Нойер — прекрасный кандидат благодаря своей невероятный эффективности. Лам чрезвычайно умен и способен сыграть на любом участке поля. Хаби и Тиаго — великолепные полузащитники, дирижер и креативщик. Даже Рафинья и Бадштубер — они постоянно стремятся прогрессировать. Или Коман с Роде — они готовы работать, получать новые знания. Без сомнений, Алаба, ведь его сильная сторона — универсальность. Или Хави Мартинес — невероятно агрессивный в обороне. Не говоря уже о Бо-атенге — Жером очень вырос при Пепе. Роббен и Коста — дри-блеры, которых так любит Гвардиола. Или Левандовски, который легко вписался в концепцию нового тренера, хотя привык к совсем другому.

Но Мюллер? Томас — противоположность идеального игрока Гвардиолы. Он не слишком хорош в плане техники, скорее наоборот. За эти два с половиной года он чаще других терял мяч (в 30% случаев). Он — не самый быстрый в команде, не очень эффективен в дриблинге, головой играет так себе, с его ударами с обеих ног несложно справиться. Он любит прессинговать защитников, но часто при этом смотрит в сторону и теряет оппонента. Пеп пытался перевести его в центр полузащиты, но оказалось, что Мюллер не подходит к этой роли.

Однако...

Однако Мюллер — гениальный футболист. Не только потому, что забивает в неочевидных ситуациях, очень неожиданно и любыми частями тела — в Германии даже ввели термин «мюллерские голы». Он гениален, потому что наделен невероятной энергией, готов работать во благо команды, всегда заразительно оптимистичен и хочет побеждать, несмотря на трудности. А еще у него есть особое умение. Мюллер — «Die Raumdeuter», создает и ищет свободные зоны как никто другой. Томас всегда в нужном месте. Это прозвище появилось во время чемпионата мира, его придумали любители игры Football Manager, которые определили главный талант Мюллера — быть там, где он необходим.

Так и есть. К моменту прихода Гвардиолы Мюллер уже был сформировавшимся игроком, которого воспитал в молодежке

Херманн Герланд, перевел в первую команду Луи ван Гаал и сделал основным нападающим Юпп Хайнкес. Пеп тоже видел его в старте — Томас принял участие в 151 из 161 матча. Мюллер пропустил десять игр за три года... Ни одного игрока Гвардиола не использовал так часто.

Мюллеру и Пепу понадобилось два долгих года, чтобы найти общий язык. Тренер ожидал от игрока определенных действий на различных позициях: в центре полузащиты, на фланге и в центре нападения. Мюллер не справлялся, хотя у него были яркие матчи — например, против «Манчестер Юнайтед» в октябре 2013 года на позиции ложной девятки и с «Ромой» в 2014-м на левом фланге атаки. Томас блистал, но ему не хватало стабильности. Мюллеру сложно было приспособиться к требованиям позиционной игры Пепа. Лам, Нойер, Боатенг, Роббен вышли на пик формы. Мюллер не справлялся.

Решение нашлось на третий год. Пеп нашел идеальное применение Мюллеру, и Томас заиграл на полную мощь. Футболист был доволен такими изменениями и неоднократно хвалил тренера, подчеркивая, что команда тяжело и эффективно трудится ради успеха.

Идеальной позицией для Мюллера стала роль второго нападающего, под Левандовски. Но ключевую роль играло не расположение на поле, а взаимодействие с другими игроками. Когда на поле были два чистых вингера — Коста и Коман — способные доставить мяч с фланга в центр, задача Мюллера становилась значительно проще. Боатенг или Хаби делали ему пас, он продолжал атаку передачей на кого-то из вингеров, а сам бежал в штрафную к Левандовски. Пеп описывал этот момент так: «Мне не просто нравится, что вингеры играют широко — это необходимо! Предпочитаю, чтобы они использовали сильную ногу для навесов и передач, а не смещались и били, хотя часто выпускаю и инвертированных вингеров. Но вспомните Хенто [Пако Хенто, экс-полузащитник «Реала», шестикратный обладатель Кубка чемпионов в 50-е и 60-е годы]. Он бежал до лицевой линии и навешивал. Мне нравится, когда Коста или Коман делают подачи сильной ногой — тогда Леви и Мюллеру легко, в штрафной они просто звери».

Ради четырех нападающих (двух вингеров, Левандовски и Мюллера) Пеп был вынужден отказаться от одного игрока в полузащите или защите. Но это не стало проблемой. Его интересовал только комфорт Мюллера, условия, при которых он будет наиболее эффективен. Осенью Томас был на пике формы, Гвар-диола был в восторге от его трюков. Например, Мюллер делал вид, что спотыкается, когда исполняет штрафной, как это было на чемпионате мира. Или оставляет ногу на мяче, когда разводит с центра поля, даже после свистка арбитра, вынуждая соперников бежать на другую половину поля, хотя мяч еще не в игре. Тогда Мюллер начинал жаловаться судье; требовать, чтобы соперники вернулись на свою половину, а сам неожиданно отдавал пас партнеру. Гвардиолу это всегда очень веселило. И Мюллер поступал так почти в каждом матче!

Также Мюллеру очень помогло то, что его авторитет в команде вырос. В раздевалке «Баварии» в последние годы было два лидера: капитан Лам, который мало говорил, но определял настроение команды, и Швайнштайгер — импульсивный парень с сильным характером. Но ситуация изменилась. Ушел Тони Кроос, а Хаби и Тиаго были лидерами на поле, но понимали, что руководить должен немец. Мюллер занял освободившееся место. Лам преимущественно молчал, и Томас стал его энергичным помощником. Он постоянно шутил и смеялся, подбадривал, кричал — в общем, держал команду в тонусе.

9 ноября «Бавария» играла товарищеский матч с «Пауланер», командой любителей со всего мира, которые попали в нее, пройдя кастинг. Игру организовал один из спонсоров «Баварии», Нойер и Мюллер должны были сыграть 15 минут, а после этого уехать в сборную. Гвардиола собирался выпустить Бадштубера, Кирх-хоффа, нескольких молодых игроков, а заодно попробовать Филиппа Лама на позиции ложной девятки. Шикарный комплимент от тренера игроку, при котором Лам сыграл на трех позициях в защите, трех — в полузащите и на правом фланге атаки. Оставалось только попробовать его в центре нападения (или поставить в ворота), и шанс появился. Лам забил и за 45 минут нанес восемь ударов по воротам. Так весело Филиппу не было никогда. Мюллеру тоже — после этой игры его запас шуток значительно увеличился.

Доменек Торрент говорил, что Мюллер стал символом для Гвардиолы, а вот что говорит сам тренер: «Мюллер символизирует ту игру, которую мы хотим показывать. Он олицетворяет ее красоту. Одна из самых больших моих радостей — помочь ему стать еще лучше, хотя Томас уже и так хорош. Получилось великолепно!»

«Он впечатляет меня все больше и больше с каждым днем», — говорит Торрент.

«Я всегда был его поклонником», — признается Пеп.

«Помните, как с «Шальке» мы остались вдесятером [52-я минута, был удален Бадштубер], — рассказывает Торрент, — у соперника был назначен угловой, а Бенатья еще не успел выйти на замену? Мюллер руководил обороной. Четыре жеста, и все в порядке».

Помог ли Мюллеру уход Швайнштайгера? «Я не думал об этом, — говорит Гвардиола. — Возможно. Басти — настоящий лидер. Вероятно, Мюллер почувствовал, что пора сделать шаг вперед. Сейчас он — один из важнейших игроков команды».

Когда Пеп начинает говорить о Мюллере, его невозможно остановить: «Посмотрите, как он празднует голы. Всегда, всегда, всегда показывает на того, кто сделал ассист, и обнимает его. Никогда не празднует сам. Всегда с партнерами, особенно с тем, кто ему помог забить. Он готов уступить пенальти партнеру. Вспомните, как сегодня он отмечал третий гол. Мог бы сделать это сам, но снял перчатку и пожал руку Роббену. Этот кадр символичен — он показывает, каким должен быть настоящий лидер».

Кадр особенный еще и потому, что в последних матчах Роббен многое брал на себя, не помогал партнерам забивать в простых ситуациях. Левандовски, ясное дело, злился. Мюллер, пожав голландцу руку, одновременно поблагодарил его за пас и дал понять: именно этого мы хотим в команде, нужно помогать друг другу.