Евреи в русской армии: 1827—1914.

1104

55 Меир Меримзон помнит, что ели и пили меламед с его родителями, отмечая его поступление в хедер (3: 293–295). Он рассказывает во всех деталях, как он читал субботнюю молитву вместе с выкравшими его кагальными хаперами (3: 297). Он упоминает разговор о йецер ха-ра (дурных наклонностях), который он, десятилетний мальчик, вел с кантонистом Гринблатом по дороге в батальон (4: 407). Он в мельчайших деталях, с этнографической точностью воспроизводит пасхальный седер в секте геров (прозелитов), куда пригласили еврейских солдат (6: 89–92). Он пересыпает свою речь древнееврейскими цитатами из Талмуда (4: 421–422). Он не забывает упомянуть о строгом соблюдении ритуала: о ежеутренних молитвах в батальоне кантонистов (4: 413–414), о дорожной молитве, которую читает вместе с другими солдатами-евреями (6: 93), об уроках по иудаизму, которые он брал у резника, и как по увольнении из армии покупал в Киеве филактерии и талес (11: 227–228).