Европеец. Журнал И. В. Киреевского. 1832

I. Девятнадцатый век

Авторизованная копия части текста статьи с пометами цензора «Европейца» С. Т. Аксакова и соответствующими поправками, внесенными И. В. Киреевским, — ЦГАЛИ. Программная статья журнала, послужившая одним из главных поводов к его запрещению, была по-разному принята современниками. «Статья твоя о 19-м веке, — писал Баратынский, — непонятна для публики только там, где дело идет о философии, и в самом деле, итоги твои вразумительны только тем, которые посвящены в таинства новейшей метафизики, зато выводы литературные, приложение этой философии к действительности отменно ясны и знакомым чувством с этой философией, еще не совершенно понятной для ума» (Баратынский. С. 514). В другом его письме говорится: «Обозрение 19-го века богато мыслями, но ежели бы мы были вместе, я в некоторых с тобою бы поспорил. Это — не критика. Предмет так обширен, что можно глядеть на него с множества разных точек, и замечание мое доказывает только, что ты разбудил во мне мысленную деятельность» (ТС. С. 34). Одоевский отметил, что статья Киреевского «отзывается заветными словами фанатического шеллингианства, которому мы все заплатили дань, и потому она не понравилась, или, лучше сказать, не была понята…» (цит. по: ВГ. С. 119). Погодин уже после закрытия «Европейца» писал Шевыреву: «В этой статье я не вижу ничего преступного, ничего непозволительного; но она мне не нравится с другой стороны, как собрание исторических парадоксов, и я собирался писать на нее рецензию; но теперь нельзя. Киреевский мерит Россию на какой-то Европейский аршин, Я говорю в смысле историческом, а это — ошибка. Европа себе, мы себе, говорит у меня Долгоруков в трагедии, Россия есть особливый мир, у него другая земля, кровь, религия, основания, словом — другая история» (Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1891. Т. 4. С. 6). Позднее Писарев в статье «Русский Дон-Кихот» подверг «Девятнадцатый век» обстоятельному критическому разбору. Он писал, что «вся статья вертится на отвлеченных умозрениях», что «во всей статье переплетается московский сентиментализм с каким-то сердечным влечением к европейскому Западу» (Писарев Д. Я. Сочинения. М.: Гослитиздат, 1955. Т. 1. С. 233, 236).

II. Сказка о спящей царевне

Написана 26/VIII — 12/IX 1831 г. Автограф в ГПБ. В дальнейших публикациях — «Спящая царевна». Источником сказки послужили литературные обработки немецких и французских сказок («Шиповник» братьев Гримм и «Красавица, спящая в лесу» Ш. Перро). Жуковский ощутимо русифицировал сюжет, восходящий к западпоевропейскому фольклору.

Разночтения автографа ГПБ:

III. Император Иулиан

Вариант заглавия в оглавлении: «О императоре Иулиане» (соч. Вильменя). Вильмен Абель Франсуа (1790–1870) — французский критик и историк. Интересуясь его творчеством и находя его систему мыслей «новой и необыкновенной для Франции», Киреевский послал Баратынскому одну из его книг, скорее всего «Курс французской литературы», вышедшей в 1828 г. Баратынский, однако, отнесся к ней критически и писал Киреевскому, что «этот замаранный том» его «порядочно помучил». «Я прочел уже две части: много хорошего и хорошо сказанного: но Villemain часто выдает за новость и за собственное соображение — давно известное у немцев и ими отысканное. Многое лишь для успеха минуты и рукоплесканий партии. Еще одно замечание: у Villemain часто заметна аффектация аттицизма, аффектация наилучшего тона. Его скромные оговорки, во-первых, однообразны, во-вторых, несколько изысканны. Чувствуешь, что он любуется своим светско-эстетическим смирением. Это не мешает творению его быть очень занимательным» (Баратынский. С. 506).

Оригинал — статья А. Вильмена «De L'Empereur Julien» — вошла в его книгу: Villemain A. F. Melanges historiques et litteraires. P., 1827. T. 2. P. 441–450. Публикуемый перевод выполнен русским литератором, переводчиком Дмитрием Николаевичем Свербеевым (1799–1874).

IV. Несколько слов о слоге Вильменя

Откликаясь на первый номер «Европейца», Баратынский писал Киреевскому: «О слоге Виллемена статья прекрасная. Нельзя более сказать в меньших словах с такою ясностию и с таким вкусом, с такою правдою. И Виллемен, и Бальзак оценены вполне и отменно справедливо» (ТС. С. 34–35).

V. Элегия

Автограф в ЦГАЛИ. Датируется осенью 1831 г. по письму, которым стихотворение было сообщено Баратынским Киреевскому.

VI. Чернец

Оригинал — повесть «Der Mönch» немецкого писателя Фанга Вебера (наст, имя и фам.: Вехтер Георг Филипп Людвиг Леонард, 1762–1837), включенная в собрание его произведений. «Sagen der Vorzeit» (7 Bde, 1787–1798). Перевод был осуществлен А. П. Елагиной. Он привел в восхищение В. Ф. Одоевского: «…кто переводил немецкую повесть? Я отроду не видел лучше манеры рассказывать? Я вспрыгнул от радости: это именно та манера, которой я ищу в моих повестях и не могу добиться» (ВГ. С. 119). Характеризуя первый номер «Европейца» в письме к Н. М. Языкову, В. Д. Комовский заметил: «Как мило переделана повесть!» (ЛН. Т. 19/21. 1935. С.62).

VII. Екатерине Александровне Свербеевой

Автограф в письме к А. М. Языкову от 18 ноября 1831 г. (ПД). Обращено к Екатерине Александровне Свербеевой (1808–1892), жене Д. Н. Свербеева (см. примеч. к статье «Император Иулиан)

В автографе стих. 22:

В «Стихотворениях» Н. Языкова (СПб., 1833) стих 5:

VIII. Ау!

29 декабря 1831 г. Языков сообщал В. Д. Комовскому: «В 1 № «Европейца» вы найдете мое стихотворение (под романтическим заглавием «Ay!»). Из него вытеснила цензура четыре стиха:

Они идут после стихов:

Читайте в сем порядке» (ЛН, Т. 19/21. 1935. С. 60).

11 января 1832 г. Комовский ответил: «Зачем вы, или лучше, Издатель Европейца, позволяете Цензуре делать непристойные дела с вашими стихами? Вооружитесь § Устава, и Комитет обязан будет представить Управлению Цензуры, которое, правда, не всегда действует по законам разума, однако, верно, не исключило бы ничего из «Ау!»» (Там же. С. 63).

В «Стихотворениях» Н. Языкова (СПб., 1833) стихи, пропущенные в первой публикации, были напечатаны.

IX. Отрывки из письма Гейне о парижской картинной выставке 1831 года

Оригинал — серия статей Г. Гейне под общим заглавием «Gemäldeausstellung in Paris von H. Heine» — публиковался в ежедневной немецкой газете «Моrgenblatt für gebildete Stände», 1831, № 259 (29. X), № 261–265 (1–5.XI), № 272 (14.XI), № 274 (16.XI). Публикация в «Европейце» была одним из первых переводов Гейне на русский язык.

X. Критика

XI. Смесь

Жан-Поль (псевд., наст, имя Иоганн Пауль Фридрих Рихтер, 1763–1825) — немецкий писатель. Тексты, приводимые в «Европейце», взяты из его философского романа «Титан» (1800–1803).

Черновой автограф статьи — РОБЛ. Статья привлекла к себе внимание властей и послужила одним из поводов для закрытия журнала. Еще до этого она, судя по дошедшим до нас откликам, вызвала полемику. Знакомый Погодина Любимов писал ему из Петербурга 30 января 1832 г.: «У вас теперь новый журнал Европеец. В нем может быть много хорошего, но как жалко, что он дышит чем-то Европейским, а не русским. Читали ли вы в нем разбор „Горя от ума”? Срам да и все тут. Не стыдятся явно проповедовать, чтобы мы благоговели перед иностранцами и забывали все русское» (Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1891. Т. 4. С. 7). Н. М. Языков 6 января сообщал А. М. Языкову из Москвы: «Статья Киреевского об „Горе от ума” задорит и сердит многих москвичей — и немцев» (ЛН. Т. 58. 1952. С. 107). Впоследствии рецензия Киреевского заслужила высокую оценку Писарева. Он увидел в ней мысли, которые «выражают верный и беспощадный взгляд на пустую жизнь нашего общества, на отсутствие в нем общих интересов, на узкую ограниченность той сферы, в которой мы живем и стараемся действовать. Ясно, что Киреевский, выражая подобные мысли, не мирился с несовершенством нашей действительности и считал необходимым исправление этих недостатков» (Писарев Д. И. Сочинения. М., 1955. Т. 1. С. 328). «Все эти идеи здравы и верны», продолжает Писарев, и если «в положительной их части» он усматривает «отвлеченную голословность», то в «отрицательной части», т. е. в «перечислении недостатков», по его словам, «много справедливого и даже оригинального» (Там же. С. 329).

I. Война мышей и лягушек

Сказка написана 24.VIII — 22.IX.1831 г. Автограф в ГПБ. Основа сюжета заимствована из древнегреческой сатирической поэмы «Батрахомиомахия» (VI–V вв. до н. э.). Непосредственным источником произведения, по-видимому, послужили поэма немецкого поэта Георга Ролленхагена (1542–1609) «Froschmausler» «Лягушатомышатник» и ее позднейшие переделки. Традиционный сюжет использован Жуковским для создания произведения, содержащего отклик на современные события: борьбу группы литераторов, близких к Пушкину, с Булгариным и его единомышленниками.

Посылая в декабре 1831 г. «Войну мышей и лягушек» А. П. Елагиной, Жуковский писал: «Мне пришлите копию с Кота-Мурлыки, которого прошу из Фадея перекрестить в Федота, ибо могут подумать, что я имел в нем намерение изобразить Фадея Булгарина» (Уткинский сборник. С. 54). Это намерение у Жуковского, несомненно, было, но он не хотел делать его слишком явным, чтобы не разжигать конфликт, и без того достигший большой остроты. Тогда же или несколько позднее А. П. Елагина писала Жуковскому: «Крысю Онуфрию от Прасковьи-Пискуньи поклон — при нем, т. е. при поклоне, кошелек, работы лап ее, а в кошельке ниточки на счастье» (ПД. № 27895/ССб 50). Комментируя этот документ, Ц. С. Вольпе, в частности, говорит: «…Если кот Мурлыка — это Фаддей Булгарин, если крыса Онуфрий — это Жуковский (что несомненно, ибо Онуфрий также и педагог и через него Жуковский высказывает собственную дидактическую философию), то возникает соблазн рассмотреть всю историю с похоронами кота как намек на происшествие с Булгариным и, продолжая подстановки, усмотреть в мышонке Беличьей шубке (видимо, ошибка: у Жуковского — «Белая шубка». — Л. Ф.) И. Киреевского, а в друге крысы Онуфрия — знаменитом поэте подполья „Бешеном хвосте” — друга Жуковского — знаменитого поэта А. С. Пушкина» (Жуковский В. А, Стихотворения. Л. 1940. Т. 2. С. 478). И. М. Семенко высказала предположение, что И. В. Киреевский изображен в Петре Долгохвосте (см.: Жуковский В. А. Собр. соч. М.; Л., 1960. Т. 3. С. 540).

Сохранился следующий план «Войны мышей и лягушек»:

I. Встреча. Рассказ Петра Долгохвоста. Лев. Кот. Погребение. Беды.

II. Рассказ Квакуна. Народное правление. Аристократия. Монархия.

III. Война.

Текст, опубликованный в «Европейце», реализует первый из пунктов этого плана. О причинах, побудивших Жуковского отказаться от завершения повести, существуют разные предположения. Возможно, Жуковский не захотел касаться непосредственно социально-политических проблем — сравнения типов государственного правления. Может быть, как предполагала А. П. Елагина, «ему отсоветовали кончать ее, так как в поэме должны были явиться намеки из событий из „Отечественной войны”, и он писатель-патриот, слава которого взошла благодаря его патриотическим песням, легко может повредить себе в суждении лиц, всякую шутку считающих за грех» (Жуковский В. Л. Стихотворения. С. 478–479).

Кюхельбекер, прочитавший «Войну мышей и лягушек» в 1840 г., писал: «Переделка „Батрахомиомахии” в своем роде прелесть, особенно спасибо поэту, что он так удачно воспользовался русскою сказкою в лицах „Как мыши кота погребают”» (Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи. Л., 1979. С. 390).

В автографе ГПБ вместо ст. 75:

II. Перстень

Повесть написана в ноябре-декабре 1831 г. 29 ноября Баратынский писал Киреевскому: «Теперь сижу над повестью, которую ты помнишь: „Перстень”» (Баратынский. С. 508). В декабре, посылая ему «антикритику», напечатанную во втором номере «Европейца», сказку («Перстень») и драму, которая до нас не дошла, просил: «Драму напечатай без имени и не читай ее никому как мое сочинение. Под сказкой поставь имя сочинителя» (Там же. С. 509).

III. Воспоминания об А. А. Воейковой

Автограф неизвестен. Воейкова Александра Андреевна (1797–1829) — сестра М. А. Протасовой-Мойер, жена А. Ф. Воейкова, изображенная В. Л. Жуковским в балладе «Светлана». Хозяйка известного в 1820-х годах литературного салона, где бывали многие известные писатели того времени. Красота и ум А. А. Воейковой восхищали современников. Баратынский, Козлов, А. И. Тургенев оставили о ней восторженные отзывы и воспевали ее в стихах.

IV. Карл Мария Вебер

Оригинал — «Nouvelle Revue Germanique». 1830. Т. 5. № 18. С. 161–176. Фамилия переводчика не установлена.

Через сто с лишним лет этот автобиографический набросок был напечатан вновь в переводе и с предисловием А. Штейнберг (см.: Советская музыка. 1936. № 12. С. 57–62), в котором указано, что он был написан Вебером в 1818 г. для философа Амадея Вендта. Публикация в «Европейце» в предисловии не упоминается.

V. Конь

Автограф неизвестен.

VI. Элегия

Автограф неизвестен.

VII. Н. М. Языкову

На письме, с которым это послание доставлено адресату, имеется помета Языкова: «Получено 1831, ноябрь 23-го». Баратынский находил, что это послание «довольно слабо» (ТС. С. 31), вследствие чего оно не было включено в собрание его сочинений, вышедшее в 1835 г. В начале 30-х годов Баратынский высоко оценивал поэзию Языкова и писал о нем Киреевскому: «Как цветущая его муза превосходит все наши бледные и хилые! У наших — истерика, а у ней — настоящее вдохновение!» (ТС. С. 34).

VIII. Отрывки из письма Гейне о парижской картинной выставке 1831 года (Окончание)

IX. Современное состояние Испании

Оригинал — «Souvenirs du Midi, on l'Espagne telle qu'elle est sons ses Pouvoirs Religieux et Monarchique». Par Rd. Faure. Médécin des Hôpitaux Militaires. Paris, 1831. — The Foreign Quarterly Review. 1831. Vol. VIII. P. 150–182.

Перевод П. В. Киреевского. Статья была перепечатана в «Revue des Deux Mondes» (1831. Т. IV. Р. 133–170), в том же томе, где появились статьи Э. Дешана о Бальзаке и А. Сент-Илера о Бразилии, также переведенные для «Европейца». Сличение текстов дает основание для выводов, что источником, которым пользовался П. В. Киреевский, был не английский оригинал, а французский перевод. В частности, сноска 24 имеется в «Revue des Deux Mondes», а в «The Foreign Quarterly Review» отсутствует.

X. Иностранка

Автограф — в ЦГАЛИ. Обращено к фрейлине Александре Осиповне Смирновой-Россет (1809–1882), ум и привлекательность которой снискали ей популярность в кругу петербургских литераторов. «Из женщин особенно нас очаровала и красотою, и умом девица Россет», — свидетельствовал А. И. Кошелев (цит. по: Хомяков А. С. Полн. собр. соч. М., 1900. Т. 8. С. 125). Белинский резко отрицательно отозвался об этом стихотворении. «Мы понимаем, — писал он, — что человек может любить женщину и в то же время не хотеть любить ее; но в таком случае мы хотим видеть в нем живое страдание от этой борьбы рассудка с чувством, головы с сердцем: только тогда его положение может быть предметом поэтического воспроизведенья, а иначе оно — прихоть головы, ложь, годная только для сатиры, для эпиграммы; досмотрите же, как рассудителен, как благоразумен, как спокоен наш поэт… Где же тут истина чувства, истина поэзии? Тут нет ничего похожего на чувство и поэзию» (Белинский В. Г. Полн. собр. соч. М. 1955. Т. 8. С. 467).

XI. Ей же

Автограф — в ЦГАЛИ. Обращено, как и предыдущее, к А. О. Смирновой-Россет.

XII. Критика

XIII. Смесь

I. Божий суд

Впервые опубликовано в журнале «Библиотека для чтения» (1834. Т. 6, отд. 1. С. 11–15). Авторизованная копия в ГПБ. Перевод стихотворной повести Ф. Шиллера «Путь к кузнице» («Der Gang nach dem Eisenhammer»).

Для удобства отсылок к публикуемым ниже вариантам стихи основного текста пронумерованы.

Разночтения позднейшей редакции:

В авторизованной копии ГПБ и в «Библиотеке для чтения» вариант 3-го стиха:

II. Опал

Черновой автограф — в РОБЛ.

III. Поэт

Впервые опубликовано в журнале «Телескоп» (1832. Т. 7, № 1. С. 191). Автограф неизвестен.

IV. О Бразилии

Оригинал — в журнале «Revue des Deux Mondes» (1831. Т. IV. P. 329–349) под загл.: «Dernieres révolutions du'Brésil». Фамилия переводчика неизвестна.

V. С.С.Т-ой

Впервые опубл. в журн. «Телескоп» (1832. Т. 8. № 1. С. 61). Автограф неизвестен. В сборник «Стихотворения Н. Языкова» (СПб., 1833) вошло под загл. «С. С. Тепловой».

VI. Девятнадцатый век

VII. Эпиграмма

Автограф в ЦГАЛИ, в письме к Киреевскому, где говорилось: «Вот тебе в заключение эпиграмма, которую должно напечатать без имени» (ТС. С. 35). Последнее указание Киреевский не выполнил. Направлена против Н. А. Надеждина в ответ на его отрицательный отзыв о поэме «Наложница». Иронически называя Полевого «родным», Баратынский, очевидно, поминает свои контакты с издателем «Московского телеграфа» в середине 1820-х годов, сменившиеся отчуждением и враждебностью.

VIII. Талейран

Авторство статьи не установлено.

* * *

Как только современники узнали о запрещении «Европейца», они стали проявлять интерес к судьбе материалов, которые направлялись Киреевскому, но не успели появиться в его журнале. 23 февраля 1832 г. Комовский писал Языкову: «Не издаст ли Киреевский приготовленных материалов особою книгою в несколько частей построчных? Статьи, будучи не к спеху, могут быть обработаннее и полнее» (ЛН. Т. 19/21. 1935. С. 71). Выход такой книги, как известно, не состоялся, и большинство вещей, намечавшихся для издания в «Европейце», погибло для русского читателя. Сохранились сведения лишь о немногих произведениях, которые находились в «редакционном портфеле» Киреевского, и они могут дать некоторое, разумеется, весьма неполное представление о невышедших номерах «Европейца». Эти произведения собраны в данном отделе.

Е. А. Баратынский. «Бывало, отрок звонким кликом…»

Впервые опубликовано в изд.: Баратынский Е. А. Стихотворения. М., 1835. С. 240. Автограф в ПД. Датируется по письму Баратынского к Языкову (конец сентября 1831 г.), где об этом стихотворении говорится: «Вот единственная пьеска, которую написал я с тех пор, как с тобой расстался», т. е. после июля 1831 г. (Историко-литературный сборник. Посв. B. И. Срезневскому. Л., 1924. С. 13). Первоначально оно было направлено Пушкину для напечатания в «Северных цветах на 1832 год», но в альманах не попало, и Баратынский переслал его Киреевскому. «Еще просьба, — писал он, — напечатай в „Европейце” мое „Бывало, отрок” etc. Я не знаю, отчего Пушкин отказал ей место в „Северных цветах”» (ТС. C. 38, 39).

Е. А. Баратынский. Языкову

Впервые опубликовано в изд.: Баратынский Е. А. Стихотворения. М., 1835. С. 47. Автограф. — в ПД. Датируется на основании письма Баратынского к Языкову, полученного 13 января 1832 г. и содержавшего текст стихотворения (Литературно-библиологический сборник. Пг., 1918. С. 70). Написано в ответ на стихотворение Языкова «И. В. Киреевскому» («В альбом», 1831). Из двух стихотворных посланий, с которыми Баратынский обратился к Языкову, он, по собственному признанию, был «более доволен» стихотворением «Бывало, свет позабывая» и просил Киреевского напечатать его в «Европейце» (ТС. С. 31).

В. А. Жуковский. Сказка о царе Берендее…

Автограф — в ГПВ. Написана 2 авг. — 1 сент. 1831 г. Впервые опубликована в альманахе «Новоселье» (СПб., 1833). Сохранилось письмо Жуковского Киреевскому и А. П. Елагиной, в котором, в частности, говорится: «Вот вам и Иван-царевич. Прошу господина Европейца хорошенько смотреть за корректурой и сохранить то препинание знаков, какое стоит в манускрипте» (Цит. по: ВГ. С. 364). О том, что «Сказка о царе Берендее» предназначалась для публикации в журнале Киреевского, упоминают многие современники (см., напр.: Барсуков И. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1891. Т. 4. С. 5; Изд. 1911. Т. 1. С. 59).

Источником сказки считается пушкинская запись, опубликованная П. О. Морозовым под заглавием «Сказка, послужившая основой для сказки В. А. Жуковского о царе Берендее». Наряду с этим им была использована сказка братьев Гримм, которую Жуковский перевел прозой и опубликовал в 1826 г. под заглавием «Милый Роланд и девица ясный цвет». По мнению Ц. С. Вольпе, «Жуковский первоначально хотел ограничиться мотивами пушкинской записи… а затем прямо начал пересказывать текст Гриммов» (см.; Жуковский В. А. Стихотворения. Л., 1940. Т. 2. С. 471). Полевой писал о «Сказке о царе Берендее»: «Эта сказка привела нас в изумление! По всему видно, что автор хотел подделаться в ней под русские сказки; но его гексаметры, его дух, его выражения слишком далеки от истинно-русского. Переменивши имена, можете уверить всякого, что „Сказка о царе Берендее” взята из Гебеля, из Перро, из кого угодно, только не из русских преданий. Впрочем, она и по вымыслу не русская. Мы давно уверены, что В. А. Жуковский не рожден быть поэтом народным; но удивляемся, что он сам не уверяется в этом неудачными попытками» (Московский телеграф. 1833, март. С. 195–196). Кюхельбекер, напротив, счел, что „Царь Берендей” очень и очень хорош; из нового это после „Кота Мурлыки” самое лучшее» (Кюхельбекер В. К. Путешествие. Дневник. Статьи Л., 1979. С. 390).

И. В. Киреевский. Отрывок из романа: Две жизни

Впервые опубликован в журнале «Телескоп» (1834. Ч. 19, № 6. С. 377–390). Автограф неизвестен. Над этим произведением Киреевский работал в 1831 г. Именно к нему относится вопрос, с которым в июле 1831 г. обратился к Киреевскому Баратынский: «Идет ли вперед твой роман?» (Баратынский. С. 497). Произведение осталось незавершенным.

В. Ф. Одоевский. Петр Пустынник

Публикуется впервые. Автограф — в ГПБ. ф. 539, оп. 1. Ед. хр. 31. Л. 155–167. Судьба этого произведения, по словам П. Н. Сакулина «оказалась весьма незадачливой». 18 дек. 1831 г. О. Сомов, с которым Одоевский сносился по делам «Литературной газеты», писал ему (бумаги 1869 г.): «Писец, взявшийся перебелить Петра Пустынника, не принес еще мне его. Пушкин еще не возвратился: не знаю, что делать. Во всяком случае завтра поутру пошлю за манускриптом, и если он готов, доставлю его Вам». «Литературная газета» еще в июле прекратила свое существование, значит, «манускрипт» Одоевского предназначался для какого-то другого издания, но напечатан не был. В конце 1833 г. Одоевский писал Максимовичу: «Отыщите у Киреевского мою статью „Сцена из Петра Пустынника” и пришлите мне ее, ибо ее надо переплавить, я вам обещаю ее отправить обратно на другой же день; сегодня 23-е, следов., через 10 дней она может у вас уже печататься» (Киевская Старина. 1883. Т. 5. Апр. Из писем к М. А. Максимовичу. Сообщ. С. Пономарев. С. 845). Отсюда можно заключить, что от О. Сомова «Петр Пустынник» перешел в руки Киреевского и, вероятно, предполагался к напечатанию в «Европейце». После закрытия своего журнала Киреевский, очевидно, часть материала передал Максимовичу для его «Денницы». Там появился «Опал», туда же предназначался и «Петр Пустынник» (Сакулин Л. И. Из истории русского идеализма: Князь В. Ф. Одоевский. Мыслитель-писатель. М., 1913. Т. 1, ч. 2. С. 4). Экземпляр, по-видимому, отправленный Киреевскому, также сохранился в ГПБ (Ф. 539. Оп. 1. Ед. хр. 9. Л. 4–9). Он имеет заглавие, упоминаемое Одоевским, — «Сцена из Петра Пустынника» — и представляет собой писарскую копию, несомненно снятую с приводимого нами автографа, а затем правленную рукою Одоевского. Для того, чтобы дать читателю наиболее полное представление о неизвестном произведении Одоевского и ходе работы над ним, публикуются обе редакции — автографа и авторизованной копии.

Э. П. Перцов. П<ушкин>у

Впервые — ЛН. Т. 16/18. 1934. С. 1085. Автограф — в ЦГАЛИ. Это стихотворение, как и «Элегия» (см. ниже), очевидно, было переслано Киреевскому Баратынским. 18 января 1832 г. последний писал: «Подумай, кого я нашел в Казани? Молодого Перцова, известного своими стихотворными шалостями, которого хвалил нам Пушкин; но мало, что человек очень умный — очень образованный, с решительным талантом. Он мне читал отрывки из своей комедии в стихах, исполненные живости и остроумия. Я постараюсь их выпросить у него для Европейца» (Баратынский. С. 515). Вскоре после этого поэт пишет: «Посылаю тебе небольшое стихотворение Перцова, которым я очень недоволен. Он много мне читал лучшего, и не знаю, почему выбрал эту пьесу для Европейца» (ТС. С. 35). В письме от февраля 1832 г. говорится: «Вот тебе другая пьеса Перцова, которая лучше первой» (Там же. С. 38). Трудно сказать, какая из этих характеристик относится к посланию «Пушкину», а какая к «Элегии», но вряд ли можно усомниться, что два стихотворения Перцова, сохранившиеся в бумагах Киреевского, и есть те, которые поступили к нему от Баратынского. Комедия, упоминаемая в письме от 18 января, была издана год спустя (Андрей Бичев, или Смешны мне люди. СПб., 1833). Эраст Петрович Перцов (1804–1873) познакомился с Пушкиным, по-видимому, в конце 1820-х годов. В 1832 г. они часто встречались. Сохранились свидетельства о восторженных отзывах Перцова о произведениях Пушкина. В конце 1850-х годов Перцов поддерживал контакты с Герценом и был в числе тайных корреспондентов «Колокола». См. об этом: Эйдельман Н. Я. Анонимные корреспонденты «Колокола» // Проблемы изучения Герцена. М., 1963. С. 251–279.

Элегия

Публикуется впервые. Автограф — в ЦГАЛИ. См. предыдущее примеч.

А. И. Полежаев. Романс

Впервые опубликовано в изд.: Полежаев Л. И. Стихотворения. М., 1832. С. 178, 179. Было направлено Киреевскому со следующим сопроводительным письмом:

«Милостивый Государь! Иван Васильевич. Как издатель Сочинений А. И. Полежаева посылаю к вам от его имени 2 стихотворения и прошу Вас дать им место в издаваемом Вами журнале, если Вы найдете их того достойными. Вместе с тем прошу Вас покорнейше при помещении сих пиес объявить в выпуске о скором появлении Собрания Сочинений сего Автора, издаваемых мною здесь в Москве. При сем нужным считаю присовокупить, что если Вы не почтете этих пиес лишними, то прошу Вас поспешить помещением оных, ибо и самая книга выйдет в непродолжительном времени. По выходе в свет я долгом поставляю себе прислать Вам экземпляр изданной мною книги. С истинным почтением имею честь быть

Милостивый Государь Вашим покорнейшим слугою Издатель Стих. А. Полежаева. Москва 1832 февраля 8».

(ЦГАЛИ. Ф. 236. Оп. 1. Ед. хр. 70. Л. 1, 1 об.)

Автор этого письма неизвестен. В ЦГАЛИ оно значится как письмо П. А. Ефремова, но это очевидная ошибка. Позднее П. А. Ефремов действительно издавал Полежаева, но в феврале 1832 г. ему не было еще и полутора лет. В. Баранов, автор обзора «Судьба литературного наследства А. И. Полежаева», пишет: «Первый сборник его (Полежаева. — Л. Ф.) стихотворений представляет загадку для исследователей и библиографов. Кто был издатель Полежаева — неизвестно. Он не только издал полученную им рукопись, но деятельно хлопотал о том, чтобы некоторые стихотворения, еще не печатавшиеся в журналах и альманахах, были в них напечатаны до выхода книги в свет, сам рассылал по редакциям списки стихотворений. Это не был, по-видимому, спекулянт-книгопродавец. Установить его личность является тем более важным, что очень велика роль этой книжки стихотворений поэта в создании и установлении его первой славы» (ЛН. Т. 15. 1934. С. 223). Вопрос этот тем не менее остается открытым. Как подтверждает и публикуемое письмо, издатель Полежаева намеренно скрывал свое имя и преуспел в этом.

Букет

Впервые опубликовано в изд.: Полежаев А, И. Стихотворения. М., 1832. С. 163–164. Прислано Киреевскому вместе со стихотворением «Романс» (См. примеч. к этому стихотворению).

А. С. Пушкин. Отрывок из повести

Планируя издание «Европейца», Киреевский надеялся на участие в нем Пушкина, в частности на то, что «когда-нибудь Феофилакт Косичкин захочет сделать честь моему журналу: высечь в нем Булгарина…» (Пушкин, Т. 14. С. 238). О том же думал и сам Пушкин. «По крайней мере можно будет нам где-нибудь показаться, — писал он Вяземскому, — да и Косичкин этому рад. А то куда принужден он был приютиться! в Телескоп! легко сказать» (Там же, С. 233). «Поздравляю всю братию с рождением Европейца, — говорится и в письме к Языкову. — Готов с моей стороны служить Вам чем угодно, прозой и стихами, по совести и против совести. Феофилакт Косичкин до слез тронут тем вниманием, коим удостоиваете вы его, на днях получил он благодарственное письмо от А. Орлова и собирается отвечать ему…» (Там же. С. 240). Не увидев в первом номере «Европейца» произведений Пушкина, некоторые из современников поспешили обвинить его в мнимом недостатке доброжелательства к журналу Киреевского. Особенно возмущался Языков. 6 января он писал брату: «Пушкин что-то чванится с Киреевским, стихов не дает, а только обещает всего, всего и проч. и проч.» (ЛН. Т. 58. 1952. С. 107). В его письме к Вяземскому от 29 января — аналогичный упрек, адресованный и Пушкину: «Вы вовсе небрежете о „Европейце” — и Пушкин тоже, а обещались много и много ему содействовать! Да что ж вы в самом деле» (Там же. С. 108). 5 января Языков писал Комовскому: «…Ближний боярин нашего Парнаса — Пушкин как-то его (Киреевского. — Л. Ф.) чуждается, чинится с ним и только что обещает и стихов и прозы» (ЛН, Т. 19/21. 1935. С. 61). Комовский отвечал: «Пушкин, чуждаясь Европейца, является непризнательным. Киреевский, более, чем кто-либо, послужил ему и в Московском вестнике и теперь» (Там же. С. 63). Сегодня мы знаем, сколь беспочвенны были обвинения Пушкина в «непризнательности». В конце 1831 г. он с величайшим напряжением собирал материал для «Северных цветов на 1832 год», издаваемых им в память Дельвига, тем не менее он помнил об обещании, данном Киреевскому, и 4 февраля 1832 г. писал ему; «Простите меня великодушно за то, что до сих пор не поблагодарил я Вас за Европейца и не прислал вам смиренной дани моей. Виною тому проклятая рассеянность петербургской жизни и альманахи, которые совсем истощили мою казну, так что не осталось у меня и двустишия на черный день, кроме повести, которую сберег и из коей отрывок препровождаю в Ваш журнал. Дай бог многие лета Вашему журналу» (Пушкин. Т. 15. С. 9). Повесть, о которой идет речь, — «Домик в Коломне». Отрывок из нее, переписанный Н. Н. Пушкиной, был направлен Киреевскому. Опубликован в кн.: Летописи Государственного литературного музея. Кн. 1. М., 1936. С. 300.

Е. Ф. Розен. Баядера

Впервые — ЛН. Т. 4/6, 1932. С. 666–668. Автограф (или авторизованная копия) — в ЦГАЛИ. В письме от 1 февраля 1832 г., сопровождавшем текст стихотворения, посланного Розеном Киреевскому, в частности, говорилось: «Ваше литературное предприятие обратило на Вас внимание благомыслящих людей, желающих добра нашей бедной Словесности; но в особенности мы — пишущая братия — радуемся Вашему Европейцу. Дотоль не было ни одного журнала, мнением коего могли мы дорожить: всегда — либо глупая хвала, либо глупая личность! Теперь мы ждем от Вас дельных рецензий, или, — если наши творенья не стоят того — по крайней мере, доброжелательных замечаний. Нам не надо хвалы; нужна только истина. Желая, по мере сил своих, доказать свое почтение к Европейцу, посылаю Вам перевод Гетевой Баядеры, если годится он, напечатайте; если нет, бросьте, — а я вам доставлю что-нибудь другое» (ЦГАЛИ. Ф. 236. Оп. 1. Ед. хр. 127. Л. 1, 1 об.).

Перевод стихотворения Гете «Der Gott und die Bajadere» (1797). Незадолго до отправки Киреевскому Розен пытался напечатать его в альманахе «Альциона», но оно было запрещено цензурой на том основании, что «индийский главный бог „Магадё”, властитель земли, ниже названный всеведцем, нисшедший с неба для испытания людей, проводит ночь с распутною баядеркою, которую воспламеняет чистейшею любовью, что производит страшное смешение понятий божества и разврата». У Розена были, однако, все основания надеяться на благополучный исход второй попытки опубликовать это стихотворение, так как к этому времени переводы «Бога и Баядеры» дважды без всяких затруднений появлялись в печати: в «Славянине» (1827. Ч. 3. С. 62–65) и в «Опытах» А. А. Шишкова (М., 1828. С. 33–37). В 1838 г. два перевода этого стихотворения — П. Петрова и К. Аксакова напечатал «Московский наблюдатель» (Подробнее об этом см.: Рейсер С. А. Запрещенные переводы из Гете // ЛН. Т. 4/6. 1932. С. 923, 924). Лучшим переводом стихотворения Гете на русский язык считается «Бог и баядера» (1867) А. К. Толстого.

Л. Г. Фризман. Иван Киреевский и его журнал «Европеец»

Условные сокращения

Баратынский — Баратынский Е. А. Стихотворения, поэмы, проза, письма. М., 1951.

ВГ — Вацуро В. Э., Гиллельсон М. И. Сквозь «умственные плотины». М., 1986.

ГБЛ — Отдел рукописей Государственной библиотеки им. В. И. Ленина

ГПБ — Отдел рукописей Государственной публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Е — Европеец. 1832. № 1–3.

Изд. 1911 — Киреевский И. В. Полн. собр. соч.: В 2 т. / Под ред. М. Гершензона. М., 1911.

Изд. 1979 — Киреевский И. В. Критика и эстетика / Сост., вступ. ст. и примеч. Ю. В. Манна. М., 1979.

ЛН — Литературное наследство.

МОГИА — Московский областной государственный исторический архив.

ПД — Рукописный отдел Института русской литературы АН СССР (Пушкинский Дом).

Пушкин — Пушкин А. С. Полн. собр. соч.: В 16 т. М.; Л. 1937–1949.

ТС — Татевский сборник С. А. Рачинского. СПб., 1899.

ЦГАЛИ — Центральный государственный архив литературы и искусства.

ЦГАОР — Центральный государственный архив Октябрьской революции и социалистического строительства СССР.

ЦГИА — Центральный государственный исторический архив (Ленинград).

ЦНБ — Отдел рукописей Центральной научной библиотеки АН УССР (Киев).