Факультет Элиты. ЭльФак

Лужа 19. Отец и сын

За дверью не оказалось никакой спальни. И на нас, к счастью, не свалились горы грязных трусов и вонючих носков.

Это была небольшая, вполне обычная гардеробная комната с приглушенным матовым светом, заставленная шкафами с полками и вешалками. У стены стройными рядами стояли дорогие фирменные кроссовки, в том числе, уже хорошо примелькавшиеся белые найки. На вешалках висели пиджаки, рубашки, футболки, шарфы и пара черных кожаных курток. На полках лежали темные джинсы и множество золотых масок. Это что, гримерная для переодевания в Косту?

Я уже собиралась задать этот вопрос, но обернулась и в стороне заметила ещё кое-что. Точнее, я не могла его не заметить…

Огромный ростовой портрет прекрасной белокурой девушки в пышном вечернем платье. Странно, но почему-то ее милое лицо с острыми скулами и большими темно-карими глазами показалось мне очень знакомым.

Она была изображена на лужайке перед старым корпусом Академии. Напротив самой высокой башни с часами, которую охраняла пара старых каменных горгулий.

— Это ещё кто? — удивлённо спросила я, лихорадочно пытаясь вспомнить, где же я видела красотку с такими же идеальными губами, высоким лбом и надменным взглядом. — Твоя тайная любовница?

— Уже ревнуешь? — усмехнулся парень.

Я закатила глаза:

— К кому? К этой средневековой блондинке?

И тут меня осенило. Ну конечно же! Так вот на кого она похожа!

— Это что, прапрабабушка нашей Стейси? — удивленно спросила я. — Лицо, глаза — один в один! Только вот ее праправнучка не умеет краситься!

— Блин, действительно, она похожа на нашу Анастейшу, — удивленно и задумчиво произнес Дэймон. — Как там ее фамилия? Грим? Но она сказала, что прилетела сюда из Австралии… Может быть, просто все блондинки на свете похожи?

— Кто она вообще такая? — тихо спросила я, разглядывая старый портрет, плавно переводя взгляд с нежного лица прекрасной незнакомки на грубые каменные морды старых горгулий. Рогатые и клыкастые, они сидели под крышей самой высокой башни по обе стороны от громадных круглых часов с проржавевшими от дождей стрелками и позеленевшим циферблатом.

— Это — та самая знаменитая, но никому не известная любовница местного графа Арчибальда Беджемонда, — ответил Дэймон, — именно из-за нее он продал все свои богатства и спрятал все золото в одной комнате. Его-то сейчас и ищут по всему замку!

— И поэтому отец Косты и скупил все корпуса Академии? — осенило меня, — он верит во все эти сказки и ищет золото? Точнее заставляет искать вас обоих, да?

— Точнее, заставляет искать меня, — повторил со вздохом Дэймон. — Я бы отдал десять тысяч зеленых тому, кто смог хотя бы мне подсказать, в каком из корпусов находится эта несчастная комната! На само же золото наложено проклятье, так что я очень не завидую тому, кто первым его увидит.

Он нагнулся и открыл один из многочисленных нижних ящиков, но тут же, тихо выругавшись, его захлопнул. Там оказалась брендовая парфюмерия.

— Нам нужно найти нож или плоскогубцы! Что-нибудь, лишь бы разбить цепь наручников, — произнесла я самую очевидную на данный момент вещь, оглядываясь по сторонам, — но сначала нужно выбраться из этого шкафа с грязным бельем…

— У меня нет на это времени! — процедил он сквозь зубы, в третий раз отключая свой интенсивно вибрирующий телефон. — Мне сейчас нужно быть в другом месте!

— Мне вообще-то тоже! — поддакивала я, — думаешь, я прямо мечтаю отправиться с тобой на очередную вечеринку?! Но, по ходу, придется, блин!

— Послушай, ничего личного, — начал он, в темных глазах заблестели искренние слезы отчаяния, — я не могу тебя взять туда, куда я сейчас должен идти, ты и этот шкаф не должна была видеть!

Я насторожилась и замерла. К чему это он все говорит?

Резким движением свободной руки он сдернул с вешалки очередной белый шарф, такой же, какой был у него на шее во время игры, и протянул мне.

— Завязывай себе глаза! Быстро!

— Ты что, рехнулся? — воспротивилась я, делая шаг назад. — И что ты со мной собираешься делать?!

— Нет времени объяснять! Делай повязку! — он грубо толкнул меня к стене, снова навалившись всем телом — видимо, это был его коронный прием для устрашения. Свободной рукой он схватил меня за подбородок. — Быстро, я сказал!

— Эй! Полегче! — я ударила его по руке и попыталась отпихнуть от себя. — Спятил? Ты просто не можешь брать и творить с людьми, что пожелаешь! Мы — не твои игрушки! Мы живые, нам больно! Запомни это сам и скажи своему тупому уроду Косте, с которого ты так усердно берешь пример! Ненавижу его!

Дальше я, собрав в кулак всю свою силу и ненависть, оттолкнула от себя парня.

От испуга я не рассчитала свои силы, ударив его в грудь наотмашь рукой, на которой у меня был надет наручник. Ума не приложу, как так получилось, но в этот момент молния его черной куртки разъехалась, заставив ее распахнуться и открыть крепкую грудь парня, туго обтянутую белой футболкой. Дальше моя рука по инерции проскользнула мимо нее, и какая-то острая часть наручников полоснула его прямо поперек груди. Футболка с треском разорвалась и на загорелой коже остался неглубокий, но четкий порез. Рана прошла через всю левую часть его торса, из нее стали тут же сочиться ярко-рубиновые капли крови.

— О, черт! Прости! Я не хотела! — в панике залепетала я, в ужасе холодея от содеянного. Уж теперь-то он точно все расскажет Косте…

Но пострадавший лишь молчал и смотрел на меня — ни угроз, ни ругательств. Он просто стоял, как вкопанный, не сводя с меня своих темно-зеленых, как омут самого опасного болота, глаз. Странно! Так смотрят, когда увидели человека впервые, или же, наконец, смогли разглядеть по-настоящему…

— Больно? — шепотом спросила я, осторожно раздвигая обрывки его изрядно пропитанной кровью дизайнерской футболки.

— Нет, не больно! — прошептал он, тяжело дыша, как после пробежки марафона, или, как если бы с его плеч только свалился тяжелый груз, который он таскал с собой вот уже много лет. Он сделал несколько вдохов, заполнив легкие до отказа так легко и свободно, точно разорвалась крепкая незримая цепь, все это время сковывавшая его грудь.

Странно, очень странно… На левой части его груди, прямо напротив сердца, была необычная черная татуировка — что-то вроде значка щита с непонятными иероглифами, какой-то надписью на нечитаемом древнем языке.

Так получилось, что порез от острого края моих наручников прошел прямо поперек этого самого миниатюрного щита, разбив его ровно на две половинки. И…если это был конечно не обман моего зрения, то и сам щит покрылся сеточкой трещин, несколько из которых были внушительной длины и размера. Может быть, это была изначальная задумка тату-мастера — изобразить разрушающийся щит? Ведь не мог же он действительно разбиться из-за нанесенного мной пореза?

Если бы я в тот момент не была так увлечена созерцанием татуировки разбитого щита на груди парня, то заметила бы еще кое-что на его теле… я совсем не смотрела на его шею… и потому в полумраке не обратила внимания, что из-под расстегнутого воротника его куртки торчат черные ветки с острыми шипами.

Но Дэймон не собирался отступать, он вытащил из-за пазухи маленький черный пистолет. Так вот, значит, обо что я в коридоре отбила себе все пальцы!

— Просто дай мне завязать тебе глаза! — скомандовал он, беспощадно нацелив темное дуло пистолета прямо мне в лицо.

— И дальше ты меня пристрелишь, да? — огласила я ужасную правду. — Знаешь, меня будут искать! Моя подруга Лиза сообщит отцу Косты, двум дядям и трем тетям! У меня большая семья и мой парень…

— Не существует! Так же, как и все твои хваленые родственники! — процедил он сквозь свои идеальные, словно жемчужные, зубы. — Ели бы у тебя был бы нормальный парень, то он бы не отпустил тебя сюда одну! Он пришел бы с тобой!

— А может быть он здесь! На вечеринке! И сейчас меня ищет!

— Да заткнись ты! Я не собираюсь в тебя стрелять! — осипшим от нервов голосом пробормотал Дэймон, у него дрожали не только руки, но и нижняя пухлая губа. Богатенький мальчик сильно волновался и переживал, что даже ему подобное не сможет сойти с рук. — Просто надень эту проклятую повязку и все!

Боясь, что его дрожащие пальцы нечаянно нажмут на курок, я послушно взяла белый шарф, кое-где уже пропитанный каплями крови, сложила его вдвое, приложила к своим глазам и крепко завязала пару узлов на затылке. От шарфа струился утонченный дорогой аромат неизвестного мужского парфюма. Сквозь повязку ничего не было видно, я тут же погрузилась во тьму, неведенье и страх…

«Нет, он не выстрелит. Он не посмеет! — думала я про себя, пытаясь уловить каждый шорох сквозь бешенный пульс, что колотил в моих ушах. — Сейчас он шарахнет меня по башке чем-нибудь тяжелым и оставит валяться до утра. Интересно, как же он вскроет эти проклятые наручники?»

Но каково же было мое удивление, когда Дэймон чуть слышно прошептал мне на ухо:

— Я знаю, ты мечтала об этом целый вечер… Не благодари!

И его горячие губы, теперь уже мягкие и нежные, оказались прямо на моих. И что было самым странным — в этот момент я обнаружила, что отвечаю взаимностью на его поцелуй…

Не знаю, чем бы закончился этот спонтанный поцелуй, но нас неожиданно прервали прекрасные тревожные звуки скрипки, доносившееся из кармана его черной куртки.

— У тебя же на режиме барахталки было! — пробормотала я, отрываясь от его губ, так в простонародье назывался бесшумный виброрежим.

Он непонимающе нахмурился и только сильнее прижал меня к себе. Кажется, я очень-очень сильно понравилась Дэймону, кузену моего врага. Отлично! Врагов нужно держать ближе, чем друзей!

Торжественно-печальная мелодия становилась все громче и настойчивее, но Дэймону было все равно — он буквально прилип к моим губам, как примагниченный. Надо отдать должное, что целоваться он умел отменно, однако…

— Дэйм! У тебя телефон! — громко заявила я, быстро отстраняя от себя горячего напористого парня, а затем сняла со своих глаз эту глупую повязку из дизайнерского шарфа. И что этому Дэймону во мне так понравилось?

Странные существа эти парни! Делаешь им курсовую за ночь — в благодарность получаешь оскорбления и унижения. Бьешь их с правой и «режешь» грудь острым краем наручника — они тебя целуют и не хотят отпускать… И между этими событиями прошло не более трех часов! Конечно, первый раз я была сама собой — без макияжа, в мятой футболке и стоптанных кедах. А сейчас при полном параде — в боевой раскраске, суперском облегающем платье и на каблуках.

Красота — страшная сила. Она, как волшебная палочка, творит чудеса. Но только нужно помнить, что иногда даже ее магия может быть использована против ее обладателя…

Дэймон дрожащими руками вытащил из-за пазухи разрывающийся телефон.

— Блин, это видеовызов в Телеграмме! — прокомментировал он, отходя от меня настолько далеко, насколько позволяли наши наручники. Через секунду я поняла, почему только для этого номера у него не был отключен звук, и почему мелодией стоял именно бессмертный Реквием Моцарта.

— Здравствуй, отец! — негромко произнес парень своим самым серьезным голосом, насколько это было только возможно в данной ситуации.

— Привет, сын! — раздался в ответ спокойный, размеренный, немного скрипучий голос по громкой связи. Дальше последовали многочисленные укоры. — Константин! Не позорь меня! Ты где сейчас? Сними эту ерунду!

Последние слова господину Блэкстуону было совершенно необязательно произносить. Парень послушно сдернул маску со своего побледневшего лица. Однако он стал ненамного презентабельнее: темно-каштановые взъерошенные волосы, широко раскрытые от удивления болотно-зеленые глаза, сжатые в тонкую линию губы, перемазанные моей алой помадой. Черная кожаная куртка распахнута, белая дизайнерская футболка грубо порвана и вся в крови.

У меня внутри все похолодело. Как бы он сейчас растерянно и растрепано не выглядел — сомнений не было. Целый вечер я пререкалась, оскорбляла, ненавидела и даже ударила, а потом так нежно целовалась вовсе не с Дэймоном. Это был мой заклятый враг Константин! Это был сам злодей, а не его тень, как казалось мне раньше!

— Ты позоришь меня, сын! Посмотри, как ты одет! — сыпал проклятьями из трубки господин Блэкстоун всем тем же негромким, спокойным, и оттого — леденящим душу голосом. — Выглядишь, как последний идиот! Клоун!

Невольно, Коста запахнул полы своей черной куртки, чтобы спрятать разрез на окровавленной футболке.

— Прости, отец! — виновато опустил он голову и принялся оправдываться, как двоечник у доски. — Это не то, что ты подумал! Это костюм! У нас вечер Хеллоуина! Здесь все в рванье и кроваво-красной краске!

— Не прощу! Ты мой позор и вечная головная боль! — продолжал сокрушаться Фредерик Блэкстоун. Сам-то он, наверняка, выглядел ненамного лучше своего затравленного сына. Я еще с экрана в холле академии помнила этого худощавого, с длинным крючковатым носом и большими водянисто-болотно-зелеными глазами, сморчка.

Неловким движением руки парень коснулся кончиками пальцев своей шеи. И, о ужас, я едва не вскрикнула, заметив ее — черную татуировку в жуткого тернового венка-ошейника. Создавалось ощущение, что острые иглы снова врезаются в его кожу и раны кровоточат. И все было бы хорошо, но в этот момент Коста немного развернул свой телефон… совсем чуть-чуть… Однако, по самому главному закону подлости в кадр камеры попала именно я.

— Это что за «дамзель ин дистресс» прячется у тебя за спиной? — проворчал господин Блэкстоун, от удивления и гнева его водянистые глаза потемнели, а голос зазвучал чуть громче и выше.

Действительно, я выглядела сейчас как полнейшая «дамзель ин дистресс»: волосы растрепаны, помада смазана, на шее дурацкий испачканный шарф. Не удивительно, что у господина Блэкстоуна сейчас создалось впечатление, будто мы с его сыном специально уединились в этом шкафу. О, ужас!

— Так вот, значит, чем ты занимаешься целыми днями? Щупаешь девок в раздевалках? — шипел господин Блэкстоун, наклоняясь над своим телефоном так низко, что еще чуть-чуть и его крючковатый нос вылез бы из экрана Косты. — А про мое задание ты совершенно забыл? Нет времени, да? Ты хоть узнал имя дамы, что изображена на портрете за твоей спиной?

Коста растерянно покачал головой.

— Неблагодарный ты щенок! Я тебя усыновил! Я дал тебе все самое лучшее — пищу, кров, образование и деньги! — шипел господин Блэкстоун, тряся своими седыми серебряными волосами и просвистывая, как закипающий чайник. — Имей ввиду! Влад скоро поправится и всыплет тебе по первое число! Будешь знать, как зажимать мамзелей легкого поведения в темных углах!

И тут я вовремя вспомнила. Ну конечно! Отец заставляет Косту искать эту самую Потайную Комнату с золотом графа Бегемота. Парень должен отыскать ее или хотя бы найти подсказку.

— Мы вовсе тут не зажимались, господин Блэкстоун! — раздался мой звонкий обиженный голос. Не знаю зачем, но дальше я решила защитить свою честь и соврать. — Мы так выглядим, потому что сегодня костюмированная вечеринка! А в шкафу мы… работали над тем, как попасть в эту самую Потайную Комнату!

— И где же карта, уважаемая? — насмешливо нахмурился господин Блэкстоун, подозрительно сощуривая свои заблестевшие любопытством глаза.

— Карта… эм… — я неуверенно обернулась и столкнулась нос к носу с белокурой кареглазой красоткой, изображенной на портрете. — Вот она… Да! Картина — это карта! Тут есть тайные знаки… Травинки на газоне перед замком… складки ее платья… И самое главное — посмотрите на старых каменных горгулий! Они явно передают нам важное сообщение. Видите?

— Вижу-вижу! — прокряхтел господин Блэкстоун, уставившись на вековую, позеленевшую от времени статую горгульи с крыльями, как у летучей мыши, львиными клыками и кривыми козлиными рогами. Правая ее лапа была поднята, сжата в кулак с единственным отогнутым средним пальцем. Это было всем понятное «международное сообщение».

— Это не то, что вам кажется, — пролепетала я, густо краснея. — Это — не средний палец, а зажатый в лапе ключ. Просто его вершина отвалилась от времени и превратилась в… это самое…

Коста побледнел как мел. Но его отец лишь усмехнулся и нахмурился.

— Очень хорошо, мисс…

— Виктория Смит! — улыбнулась я, элегантно вставляя уже хорошо обдуманное имя. Если что, в нашем городе Викторий с такой распространенной фамилией найдется несколько сотен.

— Приятно познакомиться, Виктория! Я — Фредерик Блэкстоун, — приветливо улыбнулся он, учтиво слегка наклонив голову. — А мне нравится твой подход! Это что-то новенькое и интересненькое. Я приглашаю тебя послезавтра на ужин в свой семейный ресторан «Амброзия». Там будет готовить мой любимый, и потому уже давно личный, шеф-повар. Разумеется, мой сын будет тебя сопровождать. Константин! Позаботься о девушке! Она за пару часов смогла найти что-то в портрете, чего ты не смог увидеть за несколько месяцев! До связи, сын!

— До свидания, отец! — пробормотал Коста, но экран его телефона уже потух, связь была разорвана.

— Я не пойду ни в какую «Амброзию»! — твердо заявила я, думая про себя: «Когда? Послезавтра? Я не могу планировать так далеко заранее! Я даже не знаю, где я буду через пару часов!». Вслух же добавила. — Блин! Это же… самый дорогой ресторан в нашем городе! Меня не пустят без соответствующего платья!

Константин лишь улыбнулся и пожал плечами:

— Успокойся, я куплю тебе платье и туфли. Проси все, что ты захочешь! — уверенно ответил он, уголки его губ самоуверенно поползли вверх. — Но ты не можешь отказаться от приглашения моего отца! Таким людям нельзя говорить «нет».

— Все, что я захочу, да? — задумалась я, совершенно не понимая в этот момент, что он со мной заигрывает. — Хм… Дай мне кроссовки! Белые найки! Навсегда!

— Ты хочешь взять только кроссовки? — удивленно и с долей разочарования переспросил он. — Ты могла бы сейчас попросить мое сердце, и я бы тебе его отдал!

— Нет, пожалуй, только кроссовки, — подтвердила я, не желая ему подыгрывать. — Сердце ты мне и так отдашь!

— Это мы еще посмотрим! — закатил он свои зеленые глаза. — Ты хотела кроссовки — ищи свой размер и обувай!

Я охотно повиновалась и быстро сменила свои туфли на проклятых каблуках на удобные белоснежные найки. Так же мне очень хотелось оставить тут и свое узкое облегающее платье с неудобными синтетическими колготками, взяв взамен хоть и мужские, но очень стильные джинсы и черную кожаную куртку. Но уж очень не хотелось переодеваться при Константине… Вдруг, он увидит мою голую задницу и что-то вспомнит?

И тут меня осенило:

— Интересно, а если я еще надену золотую маску, то тоже стану полностью похожей на Косту? То есть, на тебя? Так вот откуда берутся все твои двойники! Они переодеваются в тебя в этом самом шкафу…?!

— О, нет! Положи маску на место! — закатил глаза он, дергая за наручники, словно за собачий поводок. — Лучше возьми с собой мою черную куртку — там будет не жарко.

— Там — это где? — не поняла я.

Коста тяжело вздохнул и отодвинул ногой в сторону небольшой неприметный коврик, лежащий на полу. Под ним была крышка потайного люка, которую парень с легкостью отодвинул в сторону носком кроссовка — там было какое-то очередное суперсовременное устройство для этого. — Там! Внизу под этим корпусом есть тайный проход. — Кивнул он головой на кривую каменную лестницу, уходящую в подземелье. В шкафу, где кроме запаха новой кожи и мужского дорогого парфюма ничего не было, вдруг повеяло холодом и запахло сыростью.

И тут до меня, наконец, дошло:

— Это же туда провалился Тедди?! Что там у вас? Секта? Жертвоприношения? Бойцовский клуб?

— Все сразу! — с сарказмом ответил Коста и строго добавил, — завязывай глаза и пошли! Я не для этого устраивал маскарад, чтобы терять время! Поверить не могу, что придется тащить тебя с собой!

И тут я поняла настоящий смысл этого шкафа-гримерной. Ну конечно же!

— Так, значит, вот зачем Дэймон и остальные в тебя переоделись? Чтобы ты смог незаметно улизнуть с вечеринки… в свой подпол, да? — тихо спросила я, — это ты заставил Дэймона переодеться?

Коста выпрямился и, самодовольно улыбаясь, кивнул:

— Очень удобно иметь кузена-двойника, когда тебе нужно быть в двух местах в одно и то же время!

— А если кто-то догадается, что под маской не ты, а он? — недоверчиво спросила я.

— Не догадается! — усмехнулся Коста, аккуратно развязывая дизайнерский шарф на моей шее — мою будущую повязку на глаза. — Я отдал ему такой же белый шарф и свой бурбон — два отличительных знака, чтобы все его принимали его за меня. Пусть малыш развлечется! Чую, эта австралийка Стейси доставит ему хлопот!

— Ту самую бутылку, где была обычная вода? — переспросила я.

— Да, именно ее, — подтвердил парень, осторожно снимая с моей шеи шарф — ему все-таки удалось развязать все узлы. — Видишь ли, сегодня у меня важные дела, поэтому мне необходимо иметь холодную голову!

В общем, мне было совершенно некуда деться — я была прикована к своему врагу стальными наручниками. И потому он осторожно, но плотно завязал мне глаза своим шарфом.

— Прости, я не могу допустить, чтобы ты сломала себе шею! — прокряхтел он.

И тут же земля ушла из-под моих ног, потому что Константин с легкостью взял меня на руки и стал медленно, осторожно спускаться в неведомое подземелье. Только бы он случайно не ударил меня башкой о какой-нибудь дверной косяк, блин!