Факультет убийц

Пролог

В доме маленькую семью сторонились, переговариваясь между собой, и невольно косились в ту сторону, где находилась квартира № 122.

Под домом следует понимать подъезд. Само здание тянулось долго, проходным не было и жили в нем дружно, но ограниченно. Жильцы из соседних семи подъездов как-то не обращали внимание на странную паранойю людей и вообще старались не лезть. Как и было сказано — все общение заканчивалось между лестничными пролетами и дальше, как правило, не заходило. За всеми не уследишь: помимо того, что дом был длинный, высоту имел в 6 этажей. Для такого маленького городка редкость.

Тут царила какая-то вечно странная атмосфера уюта, все под рукой и рядом. Заречный можно было исходить вдоль и поперек часа за два, если охватывать еще и частные сектора по окраинам. Жили в основном, там людипреклонного возраста, молодые старались уехать куда-то, не видя шанса на развитие в захолустье. Может, он и имел под боком АтомнуюЭлектоСтанцию, может и получал там люд прилично, но кроме этого делать там было ровным счетом нечего.

Такая же масса обитала и в подъезде № 8, последнем в этом доме, формой очень схожим с уставшей змеей. Людей младше сорока лет найти было невозможно, опираясь, по крайней мере, на внешние параметры.

После работы или в выходные они могли запросто позвать соседей на ужин, поговорить о последних событиях города (хотя мало чего там происходило, если честно), немного посплетничать, выпить бокал, стакан или рюмку другую и разойтись по своим.

В выше упомянутой квартире тоже жила пожилая пара, честно заслужившая хорошую пенсию, почему-то ее не получающая, как и многие. Но им хватало на жизнь, так что старички не жаловались. В середине октября 2001 годаони внезапно куда-то пропали. Не попрощавшись ни с кем, не оставив записки на двери, ни ключей под ковриком. Просто Зинаида Михайловна с утра не вышла в магазин, соседи забеспокоились. Дверь в ответ на упорные звонки и стуки не открылась, вызвали милицию. Люди в форме вскрыли замок, но только руками развели — в квартире не нашлось никакого следа пребывания прошлых жильцов. Осталась только мебель, да кухонный гарнитур, вместе с посудой. Ни одежды, ни цветов на подоконнике, кошка тоже отсутствовала.

— Съехали они, граждане, а вы тут панику разводите.

Единственное, что услышали люди, потом дверь вернулась в исходное положение и стражи порядка покинули подъезд, подняв ворота курток на улице, пряча шею от проливного дождя.

На следующий же день туда въехала молодая женщина странного вида, по мнению проживающих в подъезде № 8. В первый раз увидели ее в подъезде поздним утром — может это и случилось бы позже, если не грохот, вызванный падением часов с маятником и отборной руганью.

На шум начали открываться двери, высовываться любопытные лица и представилась им следующая картина: двое бугаев пытаются поднять предмет мебели, с чудом не разбившимся стеклом и вообще кажется без царапинки, а на все это дело с высоты 6 ступенек от лестничного пролета смотрит странно одетая девица. Белоснежную, явно свободную, рубаху поддерживал туго утянутый корсет из кожи. Брюки наоборот были в обтяжку, наверняка тяжелые сапоги до колена без каблука, вишенкой на тортике служил кинжал на правом бедре, который крепился на ремнях.

— Простите, вам может помочь? — некий крепкий для своего возраста человек выступил на холодный кафель, оценивающим взглядом окидывая все это действо. В домашних трениках и тапочках, он принес с собой едва заметный запах сигарет и тоску по чему-то давно забытому.

— Спасибо, не нужно, сами дотащат, — с улыбкой женщина обернулась. Старичка как ветром сдуло, дверь за ним захлопнулась, как и все остальные, оставив троицу в гордом одиночестве. Она рассеяно пожала плечами, поднявшись на еще одну ступень: и чего они?

— Ирина, вы бы шрам свой… — высунулся один горе работник из-за часов, осторожно показывая полусогнутым пальцем на свой глаз.

— Помолчи, — фыркнула она, осторожно шевеля пальцами руки, даже не поднимая ее и ощущая противное покалывание в полосе через все лицо. Через несколько секунд от некогда страшной раны, оставленной ныне хорошим приятелем не осталось и следа.

Ирина была красива. На таких в толпе оборачиваются и заглядываются с завистью или же восторгом. Старшая дочь в некогда великой семье, она достойно несла на своих всегда расправленных плечах то, что называют честью и достоинством. Здесь, в этом мире вряд ли люди смогли бы оценить это. Она смотрела без надменности, гордыни, но знала, пожалуй, себе цену, и никогда бы не взяла ни меньше, ни больше в то время, что числилась простым наемником в виду нужды. Огненные волосы кудрями вились ниже лопаток и находили свой конец где-то у талии. Пышные, они напоминали и правда костер, разве что не светились в темноте в отличии от зеленых глаз. Тот человек мог поклясться, что зрачок у женщины вертикальный и был сильно сужен в тот момент, когда взгляды их встретились. Он мог говорить что угодно, сейчас это были просто глаза, чуть ближе к изумрудному, но не так далеко от болотного, как это могло показаться на первый взгляд. Мягкие черты лица не были агрессивны: аккуратный нос, в меру выделенные скулы и все же красота ее чем-то пугала — раньше такую назвали бы дьявольской, но Ира была слишком в хороших с ним отношениях, чтобы назваться его слугой.

— В этом мире остались охотники или кто-нибудь подобный им?

— Да, их достаточно. В этом городе, уф… около трех групп.

— Значит придется поработать… чего встали? Еще три этажа! Время опять не стабильно, быстрее!

Через 2 недели ее увидели с ребенком. Она шла пешком со стороны больницы, несла его на руках, завернутого помимо того, что в детское одеяло еще и в вязаную шаль, которая была скорее уютной, нежели теплой. Сама Ирина одета была более просто, чем в день спонтанного знакомства с со своими соседями: какие-то джинсы, рубашка в синюю клетку и кожаная куртка.

И все равно была странна — на улице разве что не пошел снег: задувал порой ледяной ветер, забирался под ребра и за шиворот, заставлял женщину чуть сгибать плечи и иногда вздрагивать. Ветер же в свое удовольствие гонял пожухлые листья по дороге, собирая их в небольшие воронки, поднимал в небо, потом опускал обратно. Беспокоились собаки и кошки, цапаясь друг с другом, лая или шипя куда-то вверх, на одного им видимого кого-то очень, наверное, грозного и большого. Ветер трепал им шерстку, тоже заставлял ежиться, жаться к холодному кирпичу дома, и надеяться, что это поможет согреться хоть немного, потому что в подъезд их не пускали.

Серые тучи стремительно плыли по небу, то и дело грозя пролиться каким-нибудь противным явлением природы, которое Ира терпеть не могла, а сейчас конкретно оно было ей не нужно вовсе: новорожденному ребенку от дождя лучше не станет, не вся магия в этом мире действенна настолько, что бы защитить его полностью.

— Вас хоть звать то как? — окликнула ее скептическим взглядом сидящая на лавочке бабушка — сама она утеплилась так, будто зима во всю гуляет по миру.

— Ирина, — женщина звенела в кармане ключами. Ранее она имела привычку постоянно их терять и огребать за этом на чем свет стоит: те связки были поважнее этих в сотни раз, но все равно привычка постоянно проверять их наличие осталась.

— А ребенок? Уж не ваш ли? Отец-то есть? — она хотела спросить еще что-то у замершей как в копанной рыжей, но замолкла. В груди у нее все оборвалось, дыхание сперло, возникло ощущение слишком резкого приземление и старушка как бы осела, втянув голову в плечи. Ей очень внезапно захотелось уехать в соседнюю деревню к брату и может быть помочь ему с работой по огороду, хотя не была она у него давненько и даже не вспоминала тоже порядочно.

— Не мой. Мужа нет, — Ирина говорила тихо, но начавшая разговор все равно слышала каждое слово и делалось ей от этого весьма не комфортно, — Вы бы, баб Алина, лучше не лезли. Сама, как-нибудь, разберусь.

Ее и правда не беспокоили потом, не заходили даже во вопросам ремонта в подъезде, не звали на вечерние ужины в гости. Опускали глаза когда случайно пересекались в подъезде, только один раз жилец с 4-ого этажа помог занести ей летнюю коляску, но это было уже потом. Сейчас люди дружно сошлись на мнении, что мешать этой странной женщине не стоит, пусть себе живет, но отдельно. Мол, и мы ничего ей делать не будем, и она нам тоже зла желать не станет. В стране, хотя скорее уже по всему миру ходили слухи о магах, периодически пропадали люди и в этих местах потом знатно фонило и еще куча странностей.

У Иры даже не спросили, куда делись супруги Терамоновы, посчитали, что лучше не знать.