Фальшивое зеркало

Глава 14

Три человека сидели, развалясь, вокруг стола, уставленного напитками, и наблюдали за проецируемыми изображениями среди моря цветных огней, наполнявших Центр релаксации. Музыка ласкала слух, а среди световых пятен танцевали полуобнажённые мужчина и женщина.

Они и танцевавшие рядом были погружены в ароматизированный туман искусственных сумерек. Центр был обширным, и они не были одни. Представители разных цивилизаций искали отдохновения в этот лихорадочный вечер. Массуды и вейсы и многие другие страстно желали погрузиться в успокаивающую атмосферу вечера. Для каждого в тумане проецировались разнообразные изображения. Неудивительно, что восприятие массуда отличалось от восприятия людей, поэтому и проецировавшиеся для них изображения были иными – для них в тумане скользили в мягких пируэтах две стройные фигуры, сплошь покрытые серебряным мехом. Вейсы наблюдали за элегантными движениями своих особей, лишёнными любых сексуальных обертонов, а созерцательные гивистамы предпочитали быть ослеплёнными обманчивым световым излучением. То, за чем наблюдал с’ван, его развлекало, хотя в этом мире было мало такого, что его бы не развлекало. Блестящие и умные о’о’йаны были лишены воображения и поэтому мало что могли увидеть. Большую часть времени, проведённую в Центре, люди предпочитали наблюдать за картинками, а не друг за другом. Хотя сержант Селинсинг была достаточно привлекательна, её приятели Карсон и Морено не осмелились бы раздеть её даже в самых своих смелых мечтах, как они это сделали с проецируемыми фигурами. Она всё-таки была их боевым товарищем, а кроме того, старше по званию.

Карсон подрегулировал выключатель на столе. В тот же момент изображение, которое он выбрал, оказалось рядом с ним, сидящим, приглашая его и глазами, и жестами. Он знал, что, если протянет руку, то сможет даже ощутить её – это тоже гарантировалось. Но, как и все подобные связи, это будет столь же быстротечно, как и счёт на его кредитной карточке, и почти столь уже малоудовлетворительным. Со вздохом он нажал на кнопку, наблюдая за тем, как изображение, как и предыдущие его любовные связи, вернулось в тот регион, откуда и прибыло.

Морено был ближе к реальности. К безмолвному восхищению её товарищей, Селинсинг была красивее всех, появившихся в проекторе картинок, которые они рассматривали. Она моргнула, когда последняя проекция исчезла.

– Эта последняя – что-то новое в картотеке. – Она улыбнулась. – Мутантка. Очень интересная.

– Пощади! – Морено залпом выпил свой напиток. Самый маленький из всех трёх, не слишком выразительный ни внешне, ни внутренне, он лучился грустью святого и движениями напоминал змею. Его маленькие чёрные глазки следили за изменяющимися уровнями Центра.

– Мне это надоело. Погляди только на эту отвратительную парочку. – Он покачал головой.

Как медведь, заворочавшийся в берлоге, Карсон сдвинулся в кресле.

Селинсинг закинула назад голову.

Двое вейсов были погружены в беседу, а гипнотические движения их рук, пальцев, голов и шей дополняли устное общение. Их костюмы были совершенны, а жесты воздушны и легки. Морено чуть не вырвало.

– Ишь, пташки! Знай себе летают на своих пернатых машинах, их и калачом не заманишь на поле битвы. Но если мы попросим о присоединении к Узору, они сразу же проголосуют против.

Карсон рявкнул:

– Да на кой чёрт нам вообще нужен этот Узор! – Он отхлебнул глоток. – К чёрту их!

– Мы держимся за них, а они нас даже не допускают к голосованию в своей тайне, – с горечью пробормотал Морено.

– А мне всё равно, – тихо сказала Селинсинг. – Что мне не нравиться, так это сидеть здесь и ждать, пока их тупой Военный Совет планирует стратегию. Они всегда так осторожны.

– Да уж. – Морено вытянулся на стуле. Единственный способ выбраться из этого вонючего мира – это вышибить вон наших врагов. Но сидя здесь, мы не в состоянии этого сделать.

– Но мы с вами вообще не сможем этого сделать, – напомнил ему Карсон.

– Приказ. Ты же знаешь, что говорит Совет – терпение.

– Да, терпение, – сказал Морено мрачно. – А Массуды с ними воюют. Чёртовы рожи.

– Но они всегда были в лучших отношениях с Советом. – Селинсинг чертила воображаемые линии на столешнице. – Вот почему эта война так давно и тянется. Не потому, что они трусы. Просто они слишком долго слушают с’ванов и вейсов. Не говоря уж о турлогах.

– Я слышал, что два этих рака побывали на Эйрросаде и отдавали военные приказы. – Морено взглянул в сторону пары с’ванов, сидевших поодаль. В полутьме были видны их густые бороды.

– Меня это и не удивляет, – сказала Селинсинг. – Приказы таковы, что ни один отряд не может выдвигаться больше чем на два километра, чтобы не быть окружённым.

– Окружённым, чёрт! Война так давно здесь продолжается, что каждый наизусть знает позиции друг друга. Мы прекрасно знаем, где именно находятся штаб-квартира врага в этом регионе. Мы должны ударить прямо здесь, взять его в плен, правда? Мы не должны останавливаться, пока не достигнем их планетарного штаба. И тогда на этом куске грязи с Назначением будет покончено. Может быть, тогда они предложат нам что-то поприличнее.

– Я согласна, – сказала Селинсинг, – но командование не согласно.

Карсон откинулся на стуле.

– О чём вообще вы болтаете? Мы потому здесь и торчим, что наши собственные офицеры только и делают, что тратят время на дипломатическую болтовню с массудами и с’ванами. Но они более трусливы, чем кто бы то ни было.

– Дело в том, что, говорят, у амплитуров теперь есть бойцы, которым всё нипочём.

– Тогда они должны быть очень довольны нынешним положением вещей. – Карсон задумчиво поглядел на дно своей огромной кружки. – Лично я не думаю, что они хотят побить нас. Им достаточно просто поддерживать положение на мёртвой точке, пока они не выживут нас отсюда. Морено положил руку на стол. Музыка, которую заказывали представители самых разных рас по своему вкусу, эхом отдавалась от стен.

– А я говорю, что кто-то должен что-то сделать, чтобы изменить нынешнее положение вещей. Кто-то должен сделать это прямо сейчас.

– Что ты задумал? – с полузакрытыми глазами, расслабившись в кресле, Селинсинг разглядывала невидимых влюблённых.

– Наша позиция очень изолирована, дальше всех от любых огневых позиций. Идеальное место, с которого всегда можно ударить. С Эйрросадом можно покончить раз и навсегда, если только кто-нибудь наберётся мужества это сделать. Глаза его сузились, он оглядел своих коллег. – Желательно, чтобы таких смельчаков было несколько.

– Ты имеешь в виду – разбить их силами наших отрядов. – Карсон поёрзал на месте. – Но у нас не такая большая огневая мощь, чтобы быть уверенными в успехе. В любом случае, не успеем мы и пальцем пошевелить, как нам дадут приказ отступать.

– Нет, в случае, если нам отдадут однозначные приказы, – отважился заметить Морено.

Карсон пристально взглянул на него:

– По-моему, здесь слишком светло. Я не очень-то хорошо тебя вижу.

Морено положил руку на плечо своему другу.

– Ну, а если мы получим от командования подобный приказ?

Селинсинг отпустила какую-то циничную реплику на языке своих далёких предков.

– По крайней мере, ты избрал правильный подход, чтобы объяснить свои мысли.

– Да, я просто мечтаю, – протянул Карсон.

– Вы знакомы с полковником Чином? – спросил Морено своих друзей.

Они приблизились к нему, и густые брови Карсона сомкнулись в одну линию:

– Конечно. Все знают Чина. Но Чин не командует на наших позициях. Нами командует Ванг-ли.

– Отлично. Но прямо сейчас Ванг-ли занят тем, что ведёт переговоры с величайшими умами в Катулла Нексус, разрабатывая стратегию в компании с раками и бородачами. Поэтому до возвращения Ванг-ли командует Чин. – Я знаю, что Чин так же устал от ожидания приказа Военного Совета, как и мы все.

– Что-то я никогда не слышал от него ничего подобного, – осторожничала Селинсинг.

– Не думаешь же ты, что он выпалит это всё на публике, а? – Морено улыбнулся, как будто он один знал какой-то важный секрет. Глаза Карсона расширились.

– Ты разговаривал с ним об этом? – Он тихонько присвистнул. – Но одно лишь неверное слово, неверный поступок, и ты окажешься в Центре обеспечения, пониженным в ранге, и будешь заниматься пересчётом провианта до окончания срока годности.

– Что угодно, всё равно лучше, чем торчать здесь, в самом центре джунглей и медленно сходить с ума.

– Ты шутишь, – сказала Селинсинг медленно. – Хотя если кто-нибудь вроде Чина отдаст приказ…

– Чёрт возьми! – Карсон повернулся к Морено и внимательно поглядел на него. – Если Чин чувствует себя так же, как и мы, если ему тоже не нравятся все эти бесконечные проволочки, может быть, он подумает и о чём-то другом, кроме бесконечного тиражирования приказов. Может быть, он даже и сам возглавит атаку.

Неожиданно подумав, что он слишком далеко зашёл, Морено взял другой тон:

– Подождём, мои друзья! У меня только подозрения. Я ничего такого не знаю. И кто знает, что на самом деле думает полковник Чин? Он лишь невзначай об этом как-то упомянул пару раз, и больше ничего. Чин никогда ничего особенного не имел в виду. Он очень забавный тип, даже для офицера.

– Его рапорты безукоризненны. Думаю, он знает, что такое взбираться наверх. – Карсон нервно потёр живот.

– Но если мы со всей силой ударим по врагу, – бормотала Селинсинг, – не только силами наших трёх отрядов, но силами всех подразделений, которые находятся на базе, мы просто их захлестнём и сметём их планетарный штаб. А может быть, даже захватим в плен, парочку языков. Выкурим их из леса.

– Это был бы хороший удар! – Карсон осушил свою кружку, с надеждой смотря на Морено. – Как насчёт этого, Хуан? Думаешь, Чин решится на это?

– Как много лишних слов, – осторожно ответил человек пониже. – Чин очень заботится о своей карьере, как и любой другой офицер. Он хочет, чтобы в случае неудачи его кто-нибудь прикрыл.

– Некоторая двусмысленность может закрасться в официальные сообщения, и тогда окончательное разъяснение может стать делом личной интерпретации. – Мужчины взглянули на Селинсинг, улыбнувшейся им улыбкой маленькой волчицы. Связь была её второй специальностью.

– На Оперативной Базе есть один офицер, – сказала она елейным голосом. – Он – массуд. Если эти гипотетические приказы будут получены на языке массудов, трудности с переводами могут быть разрешены самым лучшим способом любым персоналом, который окажется там в это время.

– Например, тобой? – на лице Карсона играла улыбка иного рода.

Она слегка улыбнулась.

– Вполне вероятно. Мне придётся также проследить, чтобы все возможные двусмысленности были лично донесены до базового командования, чтобы оно в свою очередь могло предложить решение, основанное на очевидных фактах и на мнении экспертов.

– Опять же – это ты! – восхищение Карсона не знало границ.

Морено лишь подал идею и хотел узнать мнение своих друзей. Он был поражён, насколько быстро они подхватили эту идею и занялись её отработкой.

– Тише-тише. Ты ведь полупьяный.

– Но не я, – с радостью выпалил Карсон. – Я пьян, по крайней мере, на четыре пятых.

– Ну, а если Чину не понравится то, как именно будет подана эта идея?

Селинсинг пожала плечами.

– Тогда меня смогут обвинить лишь в плохом переводе с языка массудов? Я хочу рискнуть. Если уж он так захочет, то обвинит лично нас в излишках энтузиазма.

Карсон с шумом отодвинул стул и поднялся из-за стола. Он слегка покачивался. Как только он вышел из угла, на который распространялось человеческое влияние проектора, тени приняли совсем иные очертания. Высокая толстая красотка превратилась в коренастую самку с’вана, совершенно невыносимую для взора сержанта.

– Давай сделаем это сейчас. – Глаза его сверкнули. – Давай сделаем это быстро! Меня уже тошнит от того, что я просиживаю свои штаны и целую тени. Я хочу кого-нибудь убить.

Да, это наш Карсон, подумали его друзья. Совершенно нормальный парень. Перешёптываясь, все трое покинули помещение Центра. Пока они проходили по залу, на них останавливались взгляды отвращения, которое испытывали к примитивным существам представители более высоких цивилизаций.

Квартира Чина располагалась в глубине центрального комплекса адаптации передовой огневой базы. На Эйрросаде, как и в других местах, офицеры высокого ранга жертвовали красивыми пейзажами ради безопасности и размещались в хорошо защищённых закрытых зданиях в глубине баз. В соответствии со своим рангом Чин занимал не одну, а три комнаты: спальное помещение, отдельное помещение для гигиены, а также комнату встреч (она же стратегическая комната).

Растения местного происхождения росли на крыше комплекса, что в сочетании с искусными методами маскировки позволяло базе сливаться с окружающими джунглями.

Снаружи уже было темно, когда из казармы вышли трое сержантов. Снаружи маскировочный аэрогель блестел, как замороженный дым, скрывая любое передвижение, а также тепловое излучение от возможного обнаружения. Благодаря ему скрытыми от враждебных взоров оказались сотни солдат и обслуживающий персонал базы.

Чин, с обычными каменным выражением лица, коротко приветствовал их. Ему не нравился климатический контроль, а также официальная церемония и, уединившись у себя в квартире, он презрительно относился и к тому, и к другому. Его ночные визитёры, однако, были при параде, поэтому скоро начали потеть от необычно жаркой обстановки. Он был меньше ростом, чем пришедшие к нему сержанты, в том числе и ниже Селинсинг. Как и черты её лица, черты лица полковника были мелкими, острыми и тонкими. Малаец смело посмотрел Чину в глаза. Жира на нём было не больше, чем на белой цапле, на которую он чем-то походил. Но несмотря на сухощавость, он выглядел старше, чем был на самом деле.

Перед ними стоял человек, который всю свою жизнь посвятил служению делу Узора, участвовал в самых жарких сражениях. Сам факт того, что он до сих пор, тем не менее, остался жив, говорил сам за себя. Многочисленные шрамы на его теле свидетельствовали о его подвигах, а некоторые из этих шрамов были результатом таких серьёзных ранений, что даже гивистамские врачи были не в состоянии их полностью убрать. Он был невелик ростом, но шутить с ним не приходилось.

Карсон и Селинсинг в присутствии полковника ощутили приступ колебаний. Но так как у истоков идей стоял Морено, ему и предоставили возможность изложить её полковнику Чину.

– Полковник, сэр… мы… мои коллеги и я… мы разговаривали…

– Я так примерно и предполагал, коли уж вы выбрали столь странный час для встречи со мной. – Фразы Чина полностью соответствовали его облику – они были короткими, рублеными, законченными по смыслу. Но Морено не испугался. Все солдаты глубоко уважали Чина.

– Уже некоторое время нас беспокоит кое-что, об том мы и говорили. Но сами без посторонней помощи мы не можем. Нам необходима помощь сверху.

– Ваша помощь, сэр, – вставила Селинсинг, – и ваше благоразумие.

– На самом деле? – Брови полковника слегка приподнялись. Или это только так показалось? – Приятно узнать, что твоё мнение в войсках уважают. Извините минуту. – Полуголый офицер вышел закрыть дверь, задёрнул видеоэкран, и наконец вернулся на своё место, по-прежнему улыбаясь. – Сегодня довольно прохладный вечер. Метеоролог предвещает дождь.

– Разве на этой вонючей планете бывают дни без дождя? – риторически пробормотал Карсон.

– Да уж. Итак, – какая именно помощь от меня требуется?

– Сэр, это дело жизни и смерти, – произнёс Морено.

– Позвольте, я сам определю ценность вашей идеи, – кратко ответил Чин. – Моя оценка может оказаться иной.

– Не думаю, сэр. – Морено поглядел на своих друзей, как будто моля о поддержке, потом сдержанно улыбнулся командующему. – Мои друзья разделяют это мнение, сэр.

Когда из тактической группы полковника Чина поступило сообщение, что намечается нечто грандиозное, массуды проявили к этому интерес, хотя были слегка озадачены. Ряд офицеров, однако, был шокирован тем, что с ними даже не посоветовались. Их проинформировали, правда, что успех операции во многом зависит от её неожиданности и непредсказуемости её хода. Им пришлось согласиться, что сами они были захвачены врасплох этим сообщением. Вероятно, подобным же образом это повлияет и на противника. Дебаты лишь замедлили бы развитие событий.

Когда же стало известно о сути предстоящей операции, офицеры и сержанты преисполнились энтузиазма. Большинство наёмников с Земли столь же устали от бесполезного сидения сложа руки, как и тройка сержантов, поэтому их восторг от предстоящих перемен был нескрываем. Конечно, нашлись два – три офицера, выразивших изумление слишком большой неожиданностью всего этого, но все сомнения и размышления потонули в суете, последовавшей за отдачей приказа.

Что же касается персонала поддержки, то гивистамы и о’о’йаны, вейсы и юланцы лишь, как обычно, выражали опасения дурным исходом предприятия. Однако поскольку представители цивилизаций, не принимающих непосредственного участия в боях, жили в постоянном состоянии тревоги и волнения, то в целом им было безразлично, приходят или уходят подразделения людей и массудов. Они выполняли свои обязанности тихо и эффективно, стараясь не обращать внимания на кровожадные гримасы тех, кто собирался умирать от их имени.

Некоторые участники предстоящей операции, склонные и к философским размышлениям и к военному делу, задавались вопросом, почему для массированной атаки был избран именно этот момент? Объяснения они найти не могли. Это, однако, их не слишком тревожило. Людям свойственно совершать непредсказуемые поступки. Они часто так именно и поступали, и с далеко идущими последствиями с тех самых пор, как их включили в боевые действия. Ни один гивистам, ни один лепар не были в состоянии понять, что именно у них на уме.

Подумать только, готовиться к крупномасштабному нападению на врага без какого бы то ни было видимого оправдания! В этом есть, безусловно, что-то блестящее! Команды поддержки энергично занялись последними приготовлениями.

Ф’тах не относился к офицерам высокого ранга, но он был с’ваном. Но даже отпуская постоянные шуточки и полностью погружённый в выполнение своих обязанностей, он не мог не задаваться вопросом о причинах подобной спешки. Даже не о самих приказах: в конце концов, они соответствовали историческим традициям стратегии людей и массудов. Его, правда, волновала узость отдаваемых приказов. Например, его департаменту не было отпущено никакого времени для обсуждения плана обеспечения поддержки. Такое упущение, по его мнению, могло иметь тяжёлые последствия. Он громко заявил о том, что обязательно доведёт до сведения высших чинов Сектора Командования это упущение, как только завершит подготовку к отправке боевой группы. А этот момент был совсем близок. Работа развивалась с такой лихорадочной быстротой, что у него совершенно не было времени сформулировать правильно те вопросы, на которые ему так не терпелось получить ответы.

В принципе, в этом и заключалось намерение тех, кто объявил о скором выступлении войск.

Когда же наконец у Ф’таха и некоторых других, мучимых подобными же вопросами, возник перерыв, десятки тяжело вооружённых транспортных аппаратов взлетали над лесами, направляясь на восток. Обычный утренний дождь не помешал началу атаки. Когда же операция началась, задавать какие бы то ни было вопросы оказалось просто глупо. Поэтому Ф’тах и другие, ему подобные, остались наедине со всеми своими сомнениями. Никаких резервных войск на базе не осталось. Все транспорты, все без исключения солдаты были брошены в наступление. Люди и массуды смяли первую линию вражеской обороны раньше, чем ошеломлённые защитники успели понять, что именно происходит. Криголиты и ашреганы были готовы к нападению небольшими компактными группами, но подобная тактика оказалась бессмысленной перед лицом мощной широкомасштабной атаки. До сих пор здесь всё происходило по образу и подобию боевых действий на Эйрросаде: наступление и бегство. Нанеси удар врагу как можно больнее и потом скрывайся в джунглях, на родной базе.

Криголиты и ашреганы не знали, как именно им реагировать на такое изменение тактики. Тем более, что нападавшие и не предоставили им возможности слишком долго обдумывать эти изменения. Массуды особенно были поражены, насколько легко они сумели смять первые ряды обороны противника. Случайностей почти не было, храбрость и решительность оказались не так уж необходимы, потому что слишком мощным был огневой шквал. Они воздали должное людям, хотя количество потерь у них было вдвое больше.

Некоторые сержанты из армии землян ощутили наконец, оправдание столь долгому ожиданию. Первые же вражеские базы захвачены с такой лёгкостью, о которой они даже и не мечтали. Конечно, люди утеряли некоторые навыки ведения войны в результате слишком долгого перерыва, но и криголиты с ашреганами были явно не в боевой форме, к их же собственному несчастью.

– Всё вышло чертовски удачно, – заявил Карсон своим товарищам. Как хорошо, что они решили напасть первыми.

Проводя совещание со своими подчинёнными, Чин настоял на том, чтобы не атаковать три оставшиеся вражеские базы, а нанести решительный удар по сектору, где располагался штаб вражеских войск. Командирам отрядов не было предоставлено возможности возразить или выразить согласие с приказом. Если они немедленно не овладеют этим важным участком, то могут оказаться под угрозой со стороны планетарного штаба. Победа же над этими силами, может быть, и не завершит войну за Эйрросад, но, безусловно, нарушит сложившийся статус-кво. Разъяснение этого важного момента, заставило солдат удвоить свои усилия несмотря на усталость. Каким бы слабым или вовсе несуществующим было сопротивление, но воздушные транспорты пролетали над головами ошеломлённого противника, не оставляя ему никаких целей в пустом пространстве. Наступление становилось всеохватывающим, и объединённые войска людей и массудов продолжали своё дикое сумасшедшее продвижение, сметая всё на своём пути. Воздушные транспорты противника сбивались на землю, не получая даже возможности занять соответствующую оборонительную позицию. Их сбивали, не позволяя даже скрыться. Оборонительные сооружения противника разрушались, когда пролетающие над ними транспорты наступающих сбрасывали бомбы. Каким-то образом, командир одной их вражеских баз сумел собрать силы и предпринять попытку контратаки. Воздушное пространство вокруг этой базы наполнилось снарядами, лучевыми нитями, нанося увечья противнику и повергая в ужас всю местную фауну.

Однако люди явно превосходили противника в тактике ведения рукопашного боя. Они разбивали вражеское подразделение на всё более мелкие и мелкие группы, пока в конце концов просто не осталось никого, с кем нужно было бы сражаться. У криголитов и ашреганов не оставалось ни малейшего шанса остановить наступление.

Хотя первая и последняя вражеская контратака оказалась безуспешной, Ф’тах всё же ожидал, что командование отдаст приказ о закреплении взятых позиций. Однако такого приказа не последовало, когда же с’ван обратился за разъяснениями, ему сказали, что полковник Чин и остальные заняты продвижением вперёд и времени на общение с офицером по обеспечению у них нет. Ф’тах ожидал иного ответа.

В боевой ситуации даже с’ваны научились полагаться на мнение и опыт людей. Но что-то в нынешней боевой операции беспокоило Ф’таха. В конце концов, какими бы отважными и умными не были люди на поле боя, они были далеки от совершенства и вполне могли допустить тактический промах. Он попытался поделиться своими тревогами с другими, но все оказались или слишком заняты, или вообще были потрясены нецивилизованностью происходящего. В конце концов он и сам оказался слишком занятым, чтобы прислушаться к собственным доводам.

Но для беспокойства время оставалось.