Фальшивое зеркало

Глава 8

В обычных условиях, он не попался бы так легко в ловушку, но необычная привлекательность женщины сделала его беззаботным. В результате он стал жертвой очень простой западни.

Когда же он всё понял, было слишком поздно. Прямо из-за валуна пред ним появился весь ощерившийся юланец, а справа из-за поваленного бревна поднялся гивистам… Гивистам! У каждого в руках были стингеры, направленные на разные части его тела. Он не распознал тип оружия… но это не имело значения.

Он был зол на самого себя. Ещё минуту назад он собирался в глубь гор, экипированный лучше, чем когда-либо. А теперь всё было потеряно. Самым обидным было то, что охотниками оказались не люди и не массуды, а местный обитатель и гивистам, совершенно не приспособленные для боя. С гивистамом он, наверное, справится, но не знает ничего о реакциях юланца. Трёхногий заговорил в транслятор:

– Положи свою правую руку на голову, затем брось дубину на землю и левую руку положи на правую. Делай всё быстро, пожалуйста!

Как только Раньи всё сделал, гивистам сделал шаг вперёд, слегка дрожа, вынул тепловой пистолет из-за пояса и отступил.

– Хорошо. – Маленькие чёрные глазки не моргнули. – Пожалуйста, не шевели руками, чтобы я всё время мог держать под контролем твои пальцы. Уголком глаза Раньи мог видеть, что гивистам всё ещё дрожал, он не мог понять, как убедили принять участие в засаде столь высокоцивилизованное и безобидное существо.

Женщина поднялась и отряхнула пыль со спины:

– Подмога подоспела вовремя, хотя я ожидала, что это будут люди. Впрочем, я, конечно, не жалуюсь. – Она двинулась к нему.

– Стой, пожалуйста, на месте.

Остановившись, она в изумлении поглядела на юланца. Стоя лицом к лицу с пленником, он оставался совершенно спокоен. Но под взглядом человека он слегка вздрогнул. Раньи заметил реакцию.

– Что такое? – пробормотала она. – Я одна из назначенных для его поимки охотников. Вы хорошо справились с заданием и будете соответственно награждены. Я позабочусь об этом сама. Но вы не специально подготовленные солдаты. Я не собираюсь лишать вас вашего оружия. Я возьму оружие лишь на время, пока вы не заберёте у него моё обмундирование. Затем мы вызовем транспорт, который увезёт нас всех отсюда. – Она сделала ещё шаг.

Юланец отступил и направил оружие на неё:

– Стой на месте, человек. Не заставляй меня повторять это. Твоё присутствие всё усложняет и я думаю, как мне себя вести. Раньи стоял и ждал развязки, заложив руки за голову.

– Вы хотите забрать его живым и оставить здесь, на Омафиле для наблюдения и изучения, – говорил юланец.

– Конечно, – женщина продолжала смотреть на трёхногого.

– Я не могу позволить вам это сделать. – Распушившаяся шерсть удваивала его в размере. – Он должен умереть.

– О чём ты говоришь? – взгляд Нейды сосредоточился на стингере. – Неужели вы не понимаете, насколько важным является этот подвиг для каждого из вас. Неужели не понимаете, как вас будут чествовать, когда станет известно, что ты и гивистам поймали сбежавшего воина-ашрегана?

– Мы не собираемся делать ничего «впечатляющего», – сказал ей юланец.

– Нам не нужны никакие чествования, – добавил гивистам.

Покачивающимся, слегка дёргающимся движением, свойственным его расе, юланец сделал двойной шаг по направлению к Раньи.

– Это существо должно умереть. Оно является результатом опасной мутации, ненормальностью, которая может внести смятение и мирную жизнь Омафила, в случае ещё одного побега из-под стражи. Он уже однажды сбежал, несмотря на столь превозносимую правительственную охрану. – Он сделал неопределённый жест пистолетом. – Только посмотри на него! Он весь искорёжен и изуродован в результате добавления человеческих свойств. Разве можно себе представить что-либо более гротескное? Пусть лучше он будет мёртвым.

– Как вы узнали о моём побеге? – с любопытством спросил Раньи.

Юланец что-то сделал со своим ртом, может быть, изобразил улыбку.

– У меня хорошо информированные друзья.

– Тогда твои друзья, конечно, сказали тебе, что не вам решать судьбу пленника, – Трондхайм взглянула в сторону пленника. – Сюда уже движется транспорт. Как вы объясните им смерть ашрегана?

– Мы не подумали об этом. – Гивистам в тревоге поглядел на небо. – Мы и в самом деле не подумали об этом.

– Не волнуйся! – резко сказал Теот. – Женщина пытается спасти жизнь монстра путём лжи. – Он указал на пистолет. – Это займёт одно мгновение, и нас здесь не будет.

– Как представитель войск я приказываю вам отдать мне всё оружие! – Нейда сделал шаг в сторону трёхногого, глаза её блестели. – Или ты и меня хочешь пристрелить?

– Ты можешь меня потом и убить, но это неважно, – спокойно ответил Теот. Перспектива стать мучеником не пугала его. – И моя жизнь не важна. Я с удовольствием умру, чтобы защитить мой мир от этого существа. Если только станет известно о его присутствии на Омафиле, всех обуяет паника. Узор не имеет права оставлять его здесь. Омафил – цивилизованное и мирное место. Таким оно и останется. – Он поглядел на Раньи. – Не пытайся меня убедить в обратном. Я был с ним на корабле, наблюдал за ним, и я знаю.

– Но об этом ничто не станет известно, – сказала Трондхайм.

Теот издал какой-то глубокий гортанный звук.

– Он уже однажды сбежал.

– Этого больше не повторится. – Она говорила медленно и спокойно.

Кажется, впервые юланец начал сомневаться.

– Можешь ли ты это гарантировать? Можешь ли ты быть в этом убеждена абсолютно? Думаю, что нет. Его присутствие Здесь говорит, что нет. Лучше ему умереть.

Трондхайм сделала ещё шаг и вытянула руку. Теперь она была совсем близко от обитателя Юлы, заметил Раньи:

– Боюсь, что я не могу допустить этого. Если ты собираешься пристрелить его, то тебе придётся убить и меня. Пожалуйста, дай мне пистолет.

Командная интонация человека заставила Раньи вздрогнуть. Неудивительно, что юланец задрожал с головы до ног. Когда оружие было передано женщине, Раньи сделал лёгкое движение. Ногой он бросил песок в глаза юланцу. Тот издал лёгкий писк, бросил оружие и поднёс руки к лицу – типичное движение обычного, не подготовленного к бою существа. Раньи повернулся и приблизился на расстояние вытянутой руки к гивистаму. Выпучив глаза, тот наобум стрельнул, но Трондхайм пригнулась. Огромная ветвь упала с ближнего дерева, срезанная выстрелом стингера.

Раньи, выбросив вперёд руку, нанёс удар гивистаму прямо кулаком в глаз. Хрупкие кости существа хрустнули, полилась кровь. Значительно меньшее по размерам пресмыкающееся слегка вздрогнуло и упало на задние лапы, а затем на бок.

Смахнув грязь с чувствительных глаз, юланец согнул свою центральную ногу и вернул себе оружие. Как только он это сделал, Раньи схватил большой камень и бросил его, всё это одним движением. Человек или массуд, может быть, и отклонились бы в сторону. Но юланец не был настолько быстр. Камень попал ему прямо в средний глаз, содрав шкуру и обнажив кость. Тот зашатался и упал.

Тяжело дыша, Раньи стоял, думая, каким огромным психическим испытанием подобное столкновение стало для юланца и гивистама. Но он не успел ничего как следует обдумать. Что-то тяжёлое ударило его в рёбра. Хотя он был значительно массивнее, чем юланец и гивистам, но от этого удара он завертелся на месте и упал.

Трондхайм бросилась на него сверху и выхватила пистолет, всё ещё зажатый в его неподвижной руке. Не обращая внимания на боль в рёбрах, Раньи бросился вдогонку и прыгнул прямо ей на спину. Она изогнулась, и боль пронзила всё его тело, когда она ударила его локтем в нос. Выхватив пистолет у лежавшего в беспамятстве союзника, она выстрелила, стремясь ранить, но не убить. Раньи замер, ожидая ранения. Но ничего не произошло. Нахмурясь, она поглядела на ствол и вновь выстрелила. Не улыбаясь, Раньи поднялся на ноги.

Всё стало на свои места. Юланец был занят осуществлением плана и, очевидно, был попросту сумасшедшим. Не будучи столь же безумным, гивистам согласился помочь ему, но не мог заставить себя нести заряженное оружие, которым можно было бы убить другое разумное существо. Его стингер не был заряжен. Да это и не было нужно.

Но это потребуется сейчас.

Трондхайм швырнула в него бесполезное оружие и бросилась за оружием юланца. Конечно, с обычным ашреганом она бы справилась, но не с Раньи. Теперь он с размаху ударил её по рёбрам. Она сморщилась от боли и попыталась ударить его локтем. Он был готов к этому удару и увернулся во время. Удар пришёлся в плечо. Затем он ударил её ребром ладони по шее. Она упала.

Тяжело дыша, он поднялся и взял стингер юланца. Глаз с женщины он не спускал. Затем он подошёл к гивистаму и забрал тепловой пистолет. Только после этого он позволил себе немного расслабиться. Он прикрепил на талии пояс, взял рюкзак и просмотрел его содержимое, ожидая, когда женщина придёт в сознание.

Наконец, она села, потирая шею, и уставилась на него:

– Ты отлично дерёшься. – Признание было сделано недовольным тоном. – Ты не просто быстр. Значительно больше. Лучше, чем любой ашреган, о котором мне до сих пор приходилось слышать.

– Спасибо. – Он поправил транслятор. Во время драки он слетел, но не сломался.

– Ты не только дерёшься по-иному, чем ашреганы, ты и чувствуешь себя по-иному, чем ашреганы.

– Ты дралась со многими ашреганами? Я, правда, не слишком понимаю, что именно ты имеешь в виду.

– Твои кости, мышцы. Они более плотные. Из-за этого люди такие выносливые. Наши кости не полые, как у большинства разумных союзных нам рас, у нас больше мускулов. Поэтому мы сильнее и тяжелее. Сила и масса не являются характерной чертой ашрегана. Ты похож на человека, а не на ашрегана.

– Я повторяю: со многими ашреганами ты сражалась?

Она не отвела взгляд:

– Я повторяю только то, чему меня научили.

– Разум Узора далёк от совершенства. – Как бы ни пытался, он не мог уже просто так отмахнуться от её наблюдений. Тем более что лепар и гивистам, взявшие его в плен на Эйрросаде, уже говорили подобное.

– Значит, ты результат деятельности Амплитура. Это имеет смысл. Генетически вы наиболее близкая нам раса, поэтому и передача вам части наших характеристик является наиболее легко выполнимой задачей. Подобную чертовщину было бы тяжелее сделать над акарианцами или коралитами. Тебя это не заставляет ни о чём задуматься?

– О чём? Я думаю только о Назначении.

– Подумай для разнообразия и о другом. Если над твоим ДНК были проведены изменения, то как давно ты стал незаконнорождённым человеком, а не честным ашреганом?

– Это невозможно, – настаивал он на своём. Но это замечание огорчило его.

– Разве не так? Амплитуры играют с ДНК, как дети играют с кубиками. Откуда тебе знать, на что они способны, а на что нет? Мы никогда не преуменьшали их возможности. Почему же ты это делаешь? Посмотри на себя: размеры, мускулы, кости, рефлексы – всё это человеческое. Откуда тебе знать, что ты из себя представляешь? Какая часть тебя является чисто ашреганской?

Раньи долго молчал.

– Мой разум – целиком разум ашрегана, – сказал он наконец. – И таковы же мои намерения. Мне была оказана большая честь – я имел умственный контакт с Учителями, получил непосредственно от них награду и совет. Ни один человек на это не способен. Твоя нервная система отреагировала бы резко и в оборонительной форме.

Трондхайм подумала:

– Это лишь доказывает, что твоя нервная система – ашреганская. Внешне – за исключением формы черепа и рук – ты целиком человек. Как я и мои коллеги.

– Внешность ничего не значит. – Убеждённость, с которой прозвучали слова Раньи, однако, не стала его внутренней убеждённостью. А чем он на самом деле является?

Служителем Назначения, напомнил он сам себе. При этом биологические совпадения не имеют значения. Он указал на тяжелораненого юланца и на гивистама.

– Чем больше я контактирую с представителями Узора, тем более я проникаюсь убеждением правоты своего дела. Ваши правительства сражаются, ваши системы вступают в споры, а на уровне отдельного индивидуума вы тратите массу времени на мелкие перебранки. Я не желаю принимать в этом участие.

– У тебя нет выбора.

Он внимательно поглядел на неё:

– Ты не заметила, что твои союзники больше боялись нападения с твоей стороны, чем с моей? Что же это за более высокая цивилизация?

Она взглянула на лежавшего без сознания юланца:

– Эти двое – экстремисты. Может быть, они и умственно не сбалансированы.

– А если это не так? Если их больший по отношению к тебе страх является вполне осознанным поступком?

– Люди не разбросаны в равной степени по всему Узору. Но нас уважают. У меня много друзей среди представителей других рас.

– Ты так уверена в этом? Или, может быть, они лишь делают вид, что им приятно твоё общество, – чтобы не обидеть тебя?

– Сейчас мы обсуждаем тебя. К лучшему или к худшему – но я знаю, что из себя представляю. – Она говорила грустно. – Амплитуры и их проклятое Назначение. Посмотри, что они сделали с твоим народом. Не говоря уж о молитарах, о сегунианцах и бедных ввадирах. Они превратили их в бойцов за Назначение амплитуров. Они же хотят, чтобы их оставили в покое.

– Ни одна из рас этого не желает, – настаивал Раньи.

– Моя раса желает.

Он надеялся, что его ответ будет правильно переведён:

– Я остаюсь тем, кем я являюсь.

Она вздохнула и села на ближнее бревно, стараясь держать обе руки на виду у него.

– А тебя не беспокоит, что твои «Учителя», возможно вмешались в твои гены, так что ты даже этого и не знал. Может быть, они расщепили твои гены и перетасовали их, как хотели, пока ты ещё находился в утробе матери?

– Ничего подобного не происходило. Ничто подобное не было бы разрешено.

– Как знать? Они тебе говорили? Ты должен знать, что их предложения бывают весьма настоятельны.

– Я ашреган, – почти выкрикнул он. – Я не являюсь продуктом генной инженерии.

– Нет, – пробормотала она почти сочувственно. – Лишь побочным продуктом её.

– Мне незачем об этом думать, я знаю!

Она внимательно поглядела на него.

– Может быть. А может быть, и нет. Но я думаю, что ты или высоко одарённый лжец, или тебе как следует промыли мозги твои «Учителя». – Она поднялась, но не двинулась в его сторону. – Что же, очевидно, я тебя тоже не сумею убедить. Вероятно, этот был и прав, – она слегка тронула ногой юланца. – Может быть, лучше бы ему тебя было пристрелить. – Она вновь поглядела на него. – Если ты хочешь меня убить, не медли. Я сыта по горло беседой с существом, которое не в состоянии отвечать само за себя. Я не виню тебя; это не твоя вина. Но это утомительно. Я устала.

Раньи поднялся и вынул устройство с усыпляющим газом из пояса. Несмотря на внешнюю браваду, он заметил, как она в ожидании замерла. Он заколебался.

– Возможно, я позволю тебе остаться в сознании на некоторое время. Всякий раз, открывая рот, ты говоришь что-нибудь полезное.

– Тебя легко пресытить.

– Да, – ответил он, довольный своим решением. – Я думаю, что позволю тебе себя сопровождать. Если же ты станешь обременительна, всегда есть иные решения. – Он оглянулся на путь, которым шёл сюда. – Ну, а если твои друзья, следуют слишком близко за нами, всегда неплохо иметь заложника.

– Значит, теперь я заложник? – Её брови изогнулись дугой. – Почему ты считаешь, что я тебе не сломаю шею, как только ты заснёшь? Или не сброшу тебя с ближайшей скалы, как только ты расслабишься?

– Ничего, – сказал он спокойно. – Твоё предупреждение поможет мне держаться начеку. Помни так же, что если ты задумаешь нечто подобное, я, может быть, не сумею как следует взвесить свой ответ. Помни также, что если, согласно твоей теории, я являюсь продуктом биоинженерии, то ты можешь и не знать обо всех моих способностях и качествах. – Вот! Он заставил её задуматься. – Разве я только что не побил тебя в бою?

– Да, конечно, – согласилась она. – Но ты застал меня врасплох во время сна. Я не была готова. К тому же я была готова к бою с ашреганом. Большей, более грубой его разновидностью, но ашреганом. – Ты же, – она поглядела на него загадочно, – ты – нечто иное.

– Вот и помни об этом как следует, – он убрал баллон с газом в пояс, надел рюкзак и надвинул на глаза визор-искатель. Затем он сделал жест стингером юланца:

– Пора уходить.

Она пошла в указанном направлении, глядя через плечо и говоря ему:

– Ты ничего здесь не найдёшь. Я видела карты. Горы здесь крутые, а в рюкзаке нет никакого серьёзного снаряжения.

– Меня это не волнует. Ты будешь отыскивать наиболее безопасный путь. Так как ты пойдёшь впереди, то, думаю, я смогу положиться на то, что ты выберешь самый безопасный путь.

Она внимательно поглядела на него, как будто пытаясь проникнуть взглядом сквозь маску ашрегана, через узкоочерченное сознание к подлинной сути индивидуума. Затем она пожала плечами и отвернулась от него.

Той же ночью она сказала ему:

– Ты слишком молод, чтобы быть унифером. Это командирский ранг среди представителей твоей расы.

Держа пистолет в руке, не спуская с неё глаз и жадно поедая пищу из одного из самообогревающихся пакетов, которые обнаружил в её рюкзаке, он сказал:

– Люди тоже быстро продвигаются.

– Да, но мы рождены воинами. Нам никто этого не «предлагает».

Закончив еду, он осторожно положил пакет в отрытую для этой цели яму и закопал его:

– Вы – люди. Вам так же незнакомы иные расы, как незнакомо Назначение. Всё, что вам знакомо, – это сражаться и убивать.

Она улыбнулась:

– Да, у нас это хорошо получается. – В её признании не было ни нотки сожаления. – Хотя нам известно и другое. Но если уж приобретаешь определённую репутацию… – Она на минуту замолчала, затем скользнула к нему поближе. – Ты так чертовски походишь на Человека. Кроме твоего лица и этих пальцев. Пальцы сидящего за пультом.

Он поднял пистолет:

– Ты сидишь слишком близко.

– Не волнуйся. Я только хочу кое-что посмотреть. У тебя пистолет. Если я сделаю резкое движение, ты сможешь застрелить меня. Она медленно дотронулась до кости, которая шла вверх вдоль щеки и назад за ухо. Пальцы её коснулись его плоского носа, и она убрала руку. Кожа его пошла пупырышками от её прикосновения.

– Да, всё настоящее, – сказал она, откидываясь назад.

– Конечно. А что ты думала? Что это из пластика?

– Не знаю. – Голос её звучал разочарованно. – Просто всё остальное у тебя, как у человека. Я почти ожидала, что это – нечто фальшивое.

– Я весь настоящий, – сказал он.

Она ничего не ответила, тогда он открыл другой пакет с едой и подогрел его. Из дырочек в упаковке пошёл пар, контейнер увеличился в размерах, забирая из воздуха влагу. В результате получилось какое-то мясное блюдо.

Он съел половину, остальное предложил ей. Не колеблясь, она взяла еду и съела всё, чисто вылизав пакет.

Быстрое обследование местности дало результат – он обнаружил небольшую впадину, заполненную сучьями, листьями и жухлой травой. Он повесил пояс и рюкзак высоко на ближнее дерево и приготовил из веток мягкую постель. Она была удивлена, когда он предложил ей ночевать там.

– Удобнее будет мне, а не тебе, – объяснил он. – Ты не сумеешь даже шевельнуться, тем более встать, чтобы сухие ветки не зашуршали. А у меня лёгкий сон и очень острый слух.

Она поглядела на лесное ложе:

– Иногда во сне я мечусь.

Он сделал жест стингером.

– Постарайся спать спокойнее.

Когда он проснулся, незадолго до рассвета, яма была пустой. Но она не сбежала. Он был изумлён, потому что она лежала, свернувшись калачиком и прижавшись к нему. Он потянулся за пистолетом, но её рука легла на его руку. Борьба была короткой и бессмысленной.

Она была совсем близко и очень походила на ашреганку.

– Всё хорошо, – прошептала она. – Ты можешь сломать мне шею, если захочешь. Но есть вещи, которые я бы очень хотела узнать. Я просто очень любопытна. Я ведь всего лишь человек. – Она слегка отодвинулась.

– Это ещё не объясняет, почему ты до сих пор здесь.

Она перевернулась на спину и посмотрела на небо.

– Не уверена, что могу тебе это объяснить лучше. Всё, что я знаю, это то, что ты мог бы меня прямо здесь убить. Ты этого не сделал.

– Я уже объяснял, почему. Ты полезна и как источник информации, и как заложник. – Он рассматривал её вблизи. – Есть и другое объяснение.

Кажется, она приняла какое-то сложное решение.

– Это не важно. Мои коллеги скорее всего собьют тебя с ног. А меня губит любопытство! Я на самом деле не собиралась быть охотником. Мне нужно было заниматься исследованиями. – Она вновь придвинулась к нему. Он почувствовал, что она не собиралась атаковать его.