Фальшивомонетчик

Глава 10

Джейн казалось странным, что она после всего пережитого могла спокойно сидеть за обеденным столом, вести непринужденную светскую беседу с мужем и Дональдом Уэллсом.

Она думала, что сведения, сообщенные ей Базилем, должны были бы наполнить ее душу ужасом: она была женой сумасшедшего, сына убийцы, фальшивомонетчика, быть может, не отдающего себе полного отчета о своих ужасных поступках.

Внешне Питер ничем не отличался от других людей, и его нельзя было принять за ненормального человека. Взгляд его больших серых глаз был прямо устремлен на собеседника. В них светился интерес к шедшей за столом беседе. Руки его — большие, но очень красивой формы — спокойно лежали на скатерти. Складка рта свидетельствовала о сильном, энергичном характере и большой настойчивости.

Джейн казалось странным, что она так спокойно разглядывает своего мужа, в то время как должна была бы возмущаться его поступком: как мог он, зная о своей ужасной болезни, жениться на ней?

Ни слова больше не было сказано о происшествии в цветнике. Хотя Джейн и видела Питера перед обедом с глазу на глаз, она даже не спросила его о том, чем закончилась их ссора с Базилем. Сам он тоже не заговаривал об этом.

У Питера был перевязан палец. Он сказал Дональду, что его укусила собака, и просил осмотреть рану, хотя она была и не опасна.

Было совершенно очевидно, что Дональд не только ничего не знал о столкновении Питера с Базилем в цветнике, но даже не подозревал о присутствии Базиля в Лонгфорд-Маноре.

Однако, как только Джейн вышла из комнаты, Дональд сразу же спросил у своего пациента:

— Что произошло, Питер?

— Ничего, — ответил он.

— Однако вы чем-то расстроены? — не унимался Дональд.

Питер вкратце рассказал об инциденте в цветнике.

При упоминании имени Базиля Дональд привскочил на стуле.

— Базиль? — переспросил он. — Почему он был здесь? И что он мог рассказать вашей жене?

Питер пожал плечами.

— Разве вы не догадываетесь? Ведь этот негодяй знает…

— Неужели же вы думаете, что он рассказал Джейн?

— А разве вы не наблюдали за ней во время обеда? — перебил его Питер. — Ведь совершенно очевидно, что она все знает.

— А как же он сам узнал об этом? — воскликнул Дональд.

— Я не могу вам ответить на этот вопрос! Я только знаю, что он во все вмешивается. Одно время я даже подумал, что вы…

— Я? Что за чушь! — рассмеялся Дональд. — Ведь это было бы разоблачением профессиональной тайны и вообще непростительным поступком с моей стороны, даже в том случае, если бы Хель был моим лучшим другом, хотя это и не так.

Питер спросил упавшим голосом:

— Как вы думаете, действительно есть опасность? Этот негодяй испугал меня.

Дональд взял руку своего пациента и послушал пульс.

— Ваши нервы сильно возбуждены, мой друг, — сказал он с озабоченным видом. — Я не думал, что это на вас так сильно подействует. Какая свинья этот Хель! Я спрошу у вашей жены — не разрешит ли она мне провести здесь ночь.

— Не пугайте ее! — воскликнул Питер. — Видит Бог, что я отдал бы все свое состояние, чтобы этого только не произошло. Я был безумцем… безумцем… Я доверился вам. Не думайте, что я осуждаю вас. Ведь вы, в свою очередь, полагались на мнение крупного авторитета.

В это время вдали послышался шум автомобиля, и Дональд с удивлением взглянул на своего пациента.

— Вы ожидаете еще кого-нибудь сегодня вечером? — спросил он.

Питер покачал головой:

— Нет. Разве что господин Хель еще раз решил посетить мой дом. Я теперь в таком настроении, что искренне желал бы этого.

Джейн тоже услышала шум приближающегося автомобиля и первая вышла в переднюю в тот момент, когда старый слуга открывал дверь.

Она попятилась назад от удивления, когда увидела, кто так поздно вечером явился к ней в дом: это была Марджори Уэллс. На красивом лице женщины блуждала улыбка, словно просящая не осуждать ее за такое позднее посещение.

— Я приехала за Дональдом, — проговорила она. — Вы не очень рассердитесь на меня за то, что я врываюсь в ваш дом во время медового месяца?

Джейн невольно рассмеялась: настолько си показалось странным услышать эту фразу.

— Все как бы сговорились приезжать сюда во время медового месяца, — добродушно ответила она.

— Почему вы приехали? — послышался голос Дональда, задрожавший от сдержанного гнева.

— Здравствуйте, мой дорогой, — совершенно спокойно ответила Марджори. — Видите, какая я нежная и заботливая жена. Я знаю, как вы не любите ездить по ночам, и потому приехала за вами.

Дональд ничего не ответил, но Джейн заметила, что он с трудом сдерживался, чтобы не ответить резкостью.

Ссора мужа и жены не была для нее неожиданностью: уже давно ходили слухи о неладах между Дональдом и Марджори. Главным распространителем этих сплетен был, конечно, Базиль.

— Я останусь здесь ночевать, — ответил Дональд после того, как ему удалось, наконец, взять себя в руки. — Питер не совсем хорошо себя чувствует, и я не хочу оставлять его одного.

Марджори не смутилась, несмотря на явное неудовольствие мужа.

— Какая я, однако, догадливая, — воскликнула молодая женщина. — Я как будто предчувствовала, что Дональд останется здесь ночевать и захватила с собой его пижаму. Питер, не будете ли вы так добры расплатиться с шофером? Я не решаюсь просить у Дональда денег!

Джейн со вздохом повела свою гостью наверх в ту комнату, которую она мысленно предназначала своей неожиданной посетительнице.

— Обычно я не прощаю людям, которые ненавидят меня, — сказала Марджори, бросая на кресло свое пальто. — Но в данную минуту я сознаю, что вы имеете право ненавидеть меня. Где же комната Дональда? — вдруг спросила она.

Джейн была смущена.

— Я, право, не знаю, — ответила она. — Ведь я даже не знала, что он останется здесь на ночь. Но в этом доме несколько спален для гостей, и я сейчас прикажу Анне приготовить комнату.

— Я спросила это просто потому, что хотела бы быть как можно дальше от него, — неожиданно заявила Марджори. — Он сегодня в очень плохом настроении, и я чувствую, что всю ночь наставлял бы меня на путь истины и бранил за необдуманный поступок. Вы еще слишком мало замужем, чтобы знать отрицательные стороны семейной жизни.

— Знаете ли вы, что Базиль был сегодня здесь? — неожиданно для самой себя сказала Джейн.

Она много бы дала за то, чтобы вернуть эти слова обратно, увидев впечатление, произведенное ими на Марджори.

— Базиль — здесь? — переспросила она. — Почему же он приезжал сюда? Ведь вы его, вероятно, не приглашали?

Джейн ничего не сказала на это и решилась, наконец, спросить:

— Вы что-нибудь знаете о Питере? — начала она. — Ведь вы знакомы с ним дольше, чем я. Неужели же правда то, что мне рассказал о нем Базиль? Я уже хотела спросить об этом Дональда, но просто не решилась задать ему прямо этот вопрос.

Джейн дрожала всем телом от волнения. Марджори взяла ее за плечи и силой усадила в кресло.

— В чем дело, Джейн? Что я могу знать о Питере? Быть может, это известие связано с посещением Базиля?

— Да, — ответила Джейн.

— Базиль рассказал вам что-то о Питере, не так ли?

Джейн кивнула головой и стала рассказывать прерывающимся от волнения голосом:

— Он сообщил мне, что отец Питера был сумасшедший… точно так же, как и его дед… И что вообще все члены его семьи ненормальные. Но есть еще что-то другое, Марджори, чего я не могу рассказать вам. Мне до сих пор казалось, что я совершенно равнодушна к Питеру, а теперь мне страшно…

— Вы боитесь Питера? — прервала ее Марджори.

— Нет, мне страшно за него, — промолвила Джейн, дрожа от волнения. — Не думаю, чтобы я действительно любила его, но… но мне так безумно его жаль!

Марджори ничего не сказала на это.

— Питер — сын сумасшедшего? — переспросила она после некоторого молчания. И затем добавила, — Быть может, он и есть Ловкач?

Эти слова заставили Джейн вздрогнуть от ужаса.

— Нет! Нет! Нет! — воскликнула она. — Неужели вы говорите о фальшивомонетчике?

— Ну да, именно о нем, — спокойно заметила Марджори.

Лишь теперь Джейн поняла, какую она сделала непростительную оплошность: она посвятила в свою тайну женщину, которая была ей глубоко несимпатична и которой она совсем не доверяла.

— Какое нелепое предположение! — она старалась говорить совершенно спокойным голосом. — Я лишь рассказала вам то, что мне поведал Базиль и что, несомненно, было вам уже известно.

Марджори обняла Джейн:

— Видите ли, я утешаю вас, хотя, в сущности, никогда не любила вас и чувствовала, что вы ненавидите меня. Вероятно, вам известно, что я давно уже безнадежно влюблена в вашего Питера?

Джейн послышались насмешливые интонации в ее голосе. Одно время ей даже показалось, что Марджори просто шутит.

— Вы искренне привязались к нему и жалеете его, а это первый шаг к любви, — продолжала Марджори. Она тяжело вздохнула, подошла к зеркалу и принялась подкрашивать губы.

— Значит, Базиль рассказал вам, — продолжала она резко. — Что ж, мне очень жаль бедного Базиля. Он такой забавный.

— Почему же вы жалеете его? — спросила Джейн.

— Потому что, — сказала Марджори медленно, с расстановкой, без малейшего волнения, — я думаю, что ему осталось недолго жить.

Джейн испуганно уставилась на нее.

— Что вы хотите этим сказать?

— Я хочу сказать, что, если он рассказал Питеру и если Питер знает…

Джейн приготовилась услышать что-то необычайное, но Марджори не окончила фразу и громко рассмеялась. Вдруг она внезапно оборвала смех и наклонила голову, как бы к чему-то прислушиваясь.

— Я слышу внизу, в передней, шаги Дональда, — заметила она. — Вероятно, он думает, что я раскрываю вам тайны его пациентов. Пойдемте вниз, я хочу взглянуть на Питера. И не забудьте, что я безумно влюблена в него.

Хотя она сказала это шутливым тоном, но Джейн было не до смеха.

— Я вам не соперница! — сказала она.

Марджори окинула ее странным взглядом, значение которого ускользнуло от Джейн.

Ночью Джейн решилась написать отцу и рассказать ему всю правду. К счастью, в комнате ее оказалось много писчей бумаги, и она могла испортить с десяток листов, прежде чем написать обстоятельное, толковое письмо. Джейн была абсолютно уверена, что отец ее, возмущенный всем происшедшим, немедленно приедет и увезет ее с собой: ведь муж ее оказался фальшивомонетчиком, ему, быть может, грозит пожизненная каторга.