Фамира-Кифарэд

Стены белые покинув,

И знобимы, и палимы,

В царство снежных исполинов

Все полями — долго шли мы.

Неба зной, полей роса ли

В нас желанья не слабели.

Или даром побросали

На рабынь мы колыбели?

Что в палестрах, что на пашнях

Душ мы гневом распалили!

Что оставили домашних

Алтарей без свежих лилий!

Но безумьем пораженных

Манят дальние дубравы,

Луговин завороженных

Тмином пахнущие травы.

Манят в дальнем фимиаме,

Озаренные луною,

Перевитые цветами

Травы, полные росою.

Гей… женщина! Не с нами разве ты?

Вакханки вы. Я бога чту другого,

Его спокойно кудри разлиты,

Глубокие глаза глядят сурово.

Он не играет, бог твой?

Что за бред!

Играет — с кем?

С тобой; как наш, как Эвий.

Как лебедь, прям он в радости и в гневе,

И тонок абрис губ: он — кифарэд.

А храм его, жена?

Он в этом доме.

И спит он здесь?

Один, и на соломе.

Вот дивный бог! Он не любовник твой?

Нет, только сын…

И бог, и сын… Ой, ой!

У женщины, как я…

Ты полагаешь?

А кто же ты, жена, коль не такая ж?

Я — нимфа гор!

Небесная, прости!

И, как сейчас, всегда тебе цвести!

Но объясни нам, если только смеем

Мы, нимфа, знать, какой же бог лелеем

Тобою здесь? И если сын, ему

Ты молишься зачем же, не пойму.

Ты не поймешь меня, безумной, точно.

Ты бросила ребенка — я нашла,

Ты факел свой затеплишь полуночный

Я свой сожгла, менада, весь сожгла…

Ребенка ты нашла? Да где ж ребенок?

Он рос один — печален, прям и тонок,

И звал меня, а я была в бреду,

И сердце спрятал он, — я сердца не найду.

Хоть назови его.

Его Фамира

Зовут, меня зовут Аргиопэ.

О нимфа гор! Фамире надо мира:

Он сердцем чужд и играм, и толпе…

Ты видела Фамиру?

Я слыхала,

Как он играл, я слушала, таясь

За перьями резного опахала,

И за слезой вослед слеза лилась,

Так сладостно лилась и неустанно,

Но медленно и из закрытых глаз,

Как в забытьи в полночный час

Вода разбитого фонтана.