Фантазии

Фантазия шестая: Полюбовно

Лаэм

Август 1776 г. от Сошествия Праматерей

Любой южанин знает: женщина занимает важнейшее место в жизни мужчины — буквально второе после него самого. А если несколько женщин объединят усилия, они могут сделать мужчину счастливейшим из смертных.

Четыре видных леди сделали так, что жизнь принца Гектора Шиммерийского превратилась в чистый мед. Первая — супруга принца, леди Катрин Катрин, — отдала младенца на попечение кормилицы и со всею полнотой сил вернулась в постель мужа. Вторая — Маделин Нэн-Клер, болотная королева — успешно померла. Шиммери и Дарквотер, близкие соседи, часто обменивались дипломатическими визитами, которые терзали Гектора, боявшегося грозной старухи. Теперь ее место могла занять молодая и таинственная Мирей Нэн-Клер. Третьей дамою была высшая мать Алисия из капитула Праматерей. По церковным делам она вытащила короля Франциска из Лаэма в Фаунтерру — и роскошное королевство Шиммери осталось целиком в руках принца. Ну, а четвертую благодетельницу Гектор в точности не знал. Его приятель и собутыльник Эрвин Ориджин собрался на ком-то жениться. В письмах северянина имя избранницы упоминалось лишь намеками. То ли Нексия Флейм, то ли императрица, то ли Иона — Гектор не разобрался. Но так или иначе, грядущая свадьба друга давала надежный повод для праздника!

Когда северные гости прибыли в Лаэмскую гавань, их встретил грохот фейерверков и трубный глас слонов, и струнно-духовые звуки оркестра. Сам шериф Лаэма возглавил торжественное шествие. По проспекту прошагали стражники в парадных доспехах и полные апломба капитаны наемных бригад; танцовщицы в пестрых юбках и лицедеи в масках; жонглеры на ходулях, хор мальчиков из главного собора, а также страус в мундире лейтенанта. Среди всего этого великолепия двигались слоны, неся на своих спинах дорогих гостей. Приведя в буйный восторг всю городскую ребятню, шествие достигло королевского дворца.

В мраморном холле, среди скульптур обнаженных дев, встречал северян сам принц Гектор с женою. Принц надел генеральский мундир, дабы порадовать воинственных друзей; леди Катрин Катрин оделась в такое ослепительное платье, какого не носила ни одна другая шаванка на свете. И вот появились северяне: все в черных плащах, при добрых лидских мечах, суровы, скуласты, бородаты — от одного вида становилось прохладнее. Гектор радушно шагнул им навстречу:

— Приветствую вас, дорогие друзья! Сыны снегов всегда желанные гости в моем доме. Север и Юг должны быть едины, как все противоположности: как небо и земля, как день и ночь, как… Постойте, а где Эрвин?

Отряд возглавляли два аристократа. Герцога Ориджина среди них не наблюдалось. Гектор даже заглянул им за спины — но и там не нашел никого, похожего на Эрвина.

— Капитан Хайдер Лид к услугам вашего высочества, — представился старший офицер. — Милорд герцог уведомлял вас в письме, что не сможет прибыть.

— Гм, да… Но я думал, он пошутил, а сам появится в виде сюрприза.

Капитан возразил:

— Сюрприз не предусмотрен. Подготовка к выборам вынудила герцога остаться в Первой Зиме.

Как помнит читатель, герцог собирался жениться. Принц Гектор хотел устроить в его честь холостяцкую ночь (а точнее, холостяцкую неделю) и лично принять в ней активное участие. Леди Катрин Катрин пыталась по мере сил блюсти нравственность мужа, но против столь уважительного повода даже она не находила возражений.

— Увы… — вздохнул принц.

— Мы рады всем, абсолютно всем гостям с Севера! Наш дворец — ваш дом! — воскликнула Катрин Катрин. В отличие от мужа, она пришла в прекрасное настроение.

Тут из черной группы иксов выделилась хрупкая женская фигура. Даже странно, что ее не заметили прежде.

— Долгих лет счастья вам, принц и миледи. Весьма рада встрече.

Гектор поклонился:

— О, простите мою бестактность. Королева Мирей, ваш визит — честь для нас.

Леди Мирей кротко ответила:

— Немудрено было не узнать меня. Я слишком долго провела в плаваньях и больше напоминаю юнгу, чем королеву.

Принц возразил:

— Величие янмэйских черт не скрыть под морским загаром. Корона Дарквотера — ваша по праву. В моем дворце вам окажут все подобающие почести.

Обычный обмен любезностями, ничего более, но леди Катрин Катрин держала уши востро:

— Ах, королева, не дайте Гектору вас заболтать. Вы же устали с дороги, позвольте мне лично позаботиться о вас.

Она прытко увела янмэянку в покои, оставив мужа в обществе кайров. Гектор сказал северянам:

— Господа, мы и без Эрвина прекрасно развлечемся. Слуги выделят вам комнаты, а затем жду вас за праздничным столом. Закатим пир, какого не видывали северней Сердца Света!

И тут подал голос второй офицер северян — знакомый и принцу, и читателю Джемис Лиллидей:

— Простите, если резко прозвучит, но отчего меня не встречает невеста?

Любой северный лорд скажет вам: женщина занимает в жизни мужчины очень важное место — шестое после Светлой Агаты, сюзерена, отца, меча и чести. Как только Снежный Граф предложил, кайр Джемис сразу загорелся идеей брака с южной принцессой. Только сперва следовало уладить парочку дел.

Ради Светлой Агаты, победить злодеев.

Ради сюзерена, помочь Нексии Флейм обхитрить и соблазнить его. Джемис верил, что никто кроме Нексии, не сделает Эрвина счастливым.

Почтить память павшего отца, заложив именную часовню.

Навести порядок в отчем доме — то бишь, восстановить наполовину сожженный город Лид.

Ради чести, вызвать на дуэль полдюжины кайров, считавших, что Джемис лгал сеньору. Каждого победить, разоружить, а затем пощадить, поскольку, говоря по чести, они были правы.

И, снова-таки ради сюзерена, прийти к герцогу Ориджину с вопросом:

— Милорд, когда вы женитесь на Нексии?

— У меня богатый выбор, — искренне ответил Эрвин.

— Никакого выбора, — отрезал Джемис. — Аланис мертва. Минерва изведет вас интригами, вдобавок начнет изменять сразу, как вы поседеете, а она нет. А с Ионой вы утонете в стыде, каждую ночь вместо любви будете каяться перед иконой. Нексия красива, Нексия вам предана, Нексия не носит кинжала за спиной. Лишь она сделает вас счастливым.

— К слову, о счастливых браках, — сказал герцог. — Мне будет очень полезно упрочить связи с Югом. Я отправляю экспедиционный отряд, который посетит Шиммери и Дарквотер. Хочу, чтобы вы вошли в него. Так-то вы познакомитесь с невестой.

Джемис был бы рад, наконец, увидеть Деметру. Но, верный привычке спорить с сеньором, возразил и теперь:

— Вы отсылаете меня, дабы остаться без присмотра и сделать что-нибудь гадкое? Скажем, жениться на сестре?

Герцог замахал руками:

— Нет, нет, что вы! Я просто учиню оргию с владычицей, дочкой Флеминга и… Лейлой Тальмир для пикантности. А Иона не будет участвовать, чтобы не умереть от стыда, как вы и сказали. Она лишь посмотрит, кусая от зависти локти.

— Тьма сожри, милорд, я забочусь о вас!

— Лишая выбора и осыпая упреками?.. Но так и быть, даю слово лорда: к вашему возвращению я буду все так же холост.

— Зачем в таком случае отсылать меня? Я думал пригласить Деметру в Лид.

Голос герцога стал суше:

— Затем, что вы солгали сюзерену и до сих пор не наказаны. Да, я не держу зла, но и спустить не могу. Остальные вассалы утратят уважение.

Джемис опустил голову:

— Понимаю, милорд.

— Вы отправитесь в составе отряда, которым будет командовать Хайдер Лид. Он ниже вас родом и титулом, однако вы подчинитесь. Вассалы сочтут, что я вас унизил, и останутся довольны.

— Да, милорд.

Эрвин выдержал паузу, прежде чем вновь стать из герцога другом.

— Однако помните, что все это — для виду. На самом деле я отправляю вас отдохнуть и повидать невесту. Никаких приказов, никакой службы, просто расслабьтесь и насладитесь жизнью. Единственная дружеская просьба: постарайтесь никого не убить. Мне действительно ценны отношения с Югом, а южане обижаются, если их убивают.

— Я рад, что вы не гневаетесь, — сказал Джемис.

Эрвин пожал ему руку:

— Легкого плаванья!

Затем герцог вызвал Хайдера Лида, коему сказал следующие слова:

— Капитан, я отправляю экспедицию на юг в составе двух рот иксов, кайра Джемиса и леди Нэн-Клер с ее свитой. Командование поручаю вам. Вы блестяще послужили в осеннюю кампанию. В Степи совершили подвиг, захватив Орудие. В Нортвуде отменно выследили и раскололи вражеского агента. В Лиде чуть не отправили меня на Звезду. Словом, вы — надежный человек, которому можно доверять.

— Служу Агате, милорд. Какие будут приказы?

— Не дайте никому натворить глупостей. Кайр Джемис в Лаэме познакомится с невестой. Если ему в ней что-то не понравится — а кайру Джемису всегда что-нибудь не нравится — пускай держит язык за зубами и не портит нашей дружбы с Югом. Если шиммерийцы проявят высокомерие — а я не помню случая, чтобы не проявили, — не дайте Джемису затеять драку. Ваш визит в Лаэм должен пройти мило, гладко и совсем без трупов.

— Так и будет, милорд.

— Затем вы поплывете в Дарквотер, где Мирей Нэн-Клер попытается занять трон. Ваша задача — обеспечить ее и свою безопасность. Если ей будут угрожать, вы можете обнажить мечи. Но если она захочет с вашей помощью вырезать половину города — предложите ей пожевать хрену. Вы — не каратели и не агрессоры, а лишь защитники королевы.

— Так точно, милорд.

Герцог пожал руку Лиду:

— Капитан, я полагаюсь на вас. Мирей, Джемис и Стрелец — непредсказуемые особы. Лишь вы будете опорой порядка в буре хаоса!

Первым же вечером на борту корабля Лид и Лиллидей передали друг другу слова герцога. Каждый из них считал себя самым уважаемым членом отряда. Джемис заявил:

— Хайдер, нужно прояснить кое-что. Отряд подчинен тебе, это верно. Однако я в данный момент вовсе не на службе. Я еду развлекаться с невестой, а Лидские Волки — просто моя охрана.

Лид усмехнулся:

— Экая фантазия.

— Если и фантазия, то не моя. Герцог сказал, что отправляет меня отдыхать, а вас — обеспечивать безопасность.

— Он лишь сказал то, что ты хотел услышать. На самом деле, каждый пес на Севере знает: ты наказан за обман сюзерена. Очнись, приятель: ты в ссылке на дальний край земли, под командованием дворянина более низкого звания. А еще, герцог не уверен в твоем хладнокровии и велел мне присмотреть, чтобы ты не натворил бед.

Джемис оскалил зубы:

— Это тебе Ориджин сказал то, что ты хотел услышать. Вспомни: кто едва не угробил герцога в Лиде? Думаешь, после этого он считает тебя хладнокровным? Нет, он просто польстил твоему самолюбию. На самом деле мы оба знаем: главный — я.

В дороге оба славных кайра прониклись своим положением. Хайдер Лид возгордился тем, что именно он отвечает за всю экспедицию — стало быть, и за мир между Севером и Югом, и за воцарение законной королевы Дарквотера. Ни граф Лиллидей, ни даже сама королева не оказались достаточно надежными для столь важной миссии. Только ему, Хайдеру Лиду, вверена судьба исторического предприятия.

А Джемис впервые за несколько лет ощутил себя совсем свободным от службы. Он целыми днями вальяжно сидел в кресле на юте, подставив голую грудь солнцу и свежему ветру. Временами посылал кого-то из матросов за кружкою эля, лениво почесывал Стрельца и болтал с Мирей Нэн-Клер, когда она тоже выходила на ют.

— Миледи, я открыл для себя новое чувство: приятно, когда тебя охраняют кайры. Спокойно, как за каменной стеной.

В минуты тишины Джемис предавался мечтам. Хорошо будет задержаться в Лаэме на месяцок, как следует раззнакомиться с невестой, поплескаться в теплом море, перепробовать сотню-другую сортов вина… На обратном пути взять Деметру с собой, и уже не какой-то морячок, а прекрасная шиммерийская инфанта будет носить ему эль! То-то вытянется рожа у Хайдера Лида…

О своей невесте Джемис имел представление смутное, но светлое. Во-первых, покойный граф Лиллидей никогда не советовал сыну плохого. А во-вторых, Иона Ориджин знала Деметру из пансиона. Джемис расспросил Иону и получил такое описание:

— Вы слыхали слова: «люби себя, тогда тебя полюбят и другие»? По-моему, сомнительная стратегия, но Деметра сильно увлеклась ею. Треть девушек курса стали фанатками южанки. Нам с Аланис пришлось объединиться, чтобы поставить ее на место.

Джемис сделал лестный вывод: Деметре хватает красоты и дерзости для соперничества с двумя агатовками сразу. Вот он и прибыл в Лаэм, полный самых приятных ожиданий.

— Боюсь показаться грубым, но почему меня не встречает невеста?

Принц Гектор с улыбкой ответил:

— Храбрый кайр, куда вам спешить? Вы проведете с Деметрой долгие годы жизни, так наслаждайтесь ее отсутствием, пока можете.

Лид и Джемис сочли это за шутку. Усмехнулся только Лид.

Разместившись по комнатам и переодевшись, иксы явились в трапезный зал. Южное великолепие ошеломило их. Трапезная не уступала в размерах центральному нефу собора Агаты. Средь белого мрамора стен лучились яркими цветами витражи, фонтаны распространяли дивную прохладу. В бассейнике плескались золотые рыбы, в серебряных клетках пели птички. Столы ломились от изысканных яств, а прислуживали кайрам молодые девушки, одетые так, что на Севере считались бы обнаженными. Иксы от всего этого захмелели даже раньше, чем подняли первый тост. А уж когда отменное вино полилось из кубков в глотки — веселье пошло полным ходом. Южные вельможи шутили, нахваливали себя, свою кухню, своих женщин. Северяне рассказывали военные истории — тем жутче, чем больше было выпито. Хайдер Лид хладнокровно следил за происходящим и пощипывал служанок за попки. Мирей Нэн-Клер, окруженная табачной дымкой, описывала заморские чудеса; принц Гектор смотрел ей в рот.

Подачи блюд чередовались с плясками. Сначала выступили танцовщицы, своею грацией согрев души гостей; потом и знатная публика пустилась в пляс. В сравнении с шиммерийцами, иксы танцевали неуклюже, но почему-то именно с ними хотели сплясать жены и альтессы южан. Хайдер Лид зорко следил, чтобы ни одна северная лапа не опускалась ниже талии южной леди: служанки — одно дело, а знатные дамы — совсем другое. В качестве примера он пригласил леди Катрин Катрин и провел в танце так целомудренно, что позавидовал бы и монах. Тем временем принц Гектор позвал на танец леди Мирей Нэн-Клер. Неизвестно, о чем они говорили, но Мирей улыбалась, а принц слегка порозовел.

Лишь один Джемис остался сидеть. Стоило принцу освободиться, Лиллидей сказал ему:

— Ваше высочество, я был бы рад станцевать с невестой, но не вижу ее. Здорова ли моя Деметра?

— В высшей степени! Если, конечно, вы говорите о телесном здоровье.

— Тогда почему она не здесь?

— Лишь потому, что она у себя дома. Не может же Деметра находиться в двух местах одновременно. Это противоречит законам физики.

— Неужели ей не любопытно увидеть жениха?

— О, совсем напротив! Она так сгорает от любопытства, что при звуках вашего имени мечет посуду в стену.

— Как это понимать?

— Святые боги, зачем понимать женщин? Они созданы для иных целей…

Стоит заметить: Джемис остался невозмутим. Он знавал высокородных дам и не боялся их капризов. Кайр просто расслабился и стал наблюдать за праздником.

Выступали артисты. Смешной карлик привел двух обезьян. Мартышки вскочили на стол и принялись жонглировать всем подряд: финиками, конфетами, виноградом. Ягоды и сладости так и порхали над их головами, ни одна не падала на стол. Время от времени обезьянки бросали лакомство не в воздух, а себе в рот, да так ловко, что никто этого не замечал. Одна мартышка умудрилась скушать все, чем жонглировала, и еще минутку махала пустыми руками, прежде чем гости уличили ее:

— Ах ты, обманщица!

Вышла девица со змеей, запела странно и томно. Змея встала на хвост, принялась раскачиваться. Развернув клобук, кобра тянулась к девушке, а та отклонялась. Змея отшатывалась назад — тогда девушка приближалась к ней. Когда песня окончилась, кобра замерла неподвижно, и девушка поцеловала ее.

Зазвучала грозная музыка, седовласый факир в чалме стал дышать огнем. Полыхал во все стороны — барышни визжали, мужчины аплодировали. Южане говорили кайрам:

— Куда там вашему Шейланду! Этот парень круче любого перстоносца!

В конце факир действительно сделал то, что не удавалось никому из ханидов: поджег на себе чалму. Вспыхнуло, как факел. Изрыгая проклятия, факир сорвал чалму — и вместе с нею слетели волосы. Седые космы оказались париком, голова под ним была лысой, как дыня. Увидев это дело, обе мартышки стали шлепать себя по лбу и сгибаться от смеха.

Стрелец невзначай облизывался, прикидывая — чисто из любопытства — легко ли поймать макаку. Джемис хохотал вместе с другими гостями, ничем не выдавая беспокойства. Но Хайдер Лид озаботился душевным состоянием сослуживца:

— Как настроение, друг?

— Хе-хе, отлично.

— Странно ведет себя Деметра, правда?

— Да ладно, у каждой знатной бабы свои причуды. Минерва как-то остановила поезд, чтобы собрать букет цветов.

— Тут хуже простых причуд. Не явилась на встречу с женихом — это серьезное дело. Может, считает, что ты ее недостоин? Она — принцесса, а ты — граф.

— Род Лиллидей насчитывает восемьсот лет, а род Неллис-Лайон — только триста. Еще разобраться, кто кого достоин.

Хайдер нахмурился:

— Тогда, может быть, она беременна?

— Хе-хе, шутишь.

— Если бы! Ты не являлся целый год, а у девушки чешется. Это Юг, тут знаешь какие нравы… Словом, нагуляла, теперь боится показаться. Живот-то уже заметен!

Дружеское сочувствие капитана, наконец, достигло своей цели: Джемис встревожился.

— Думаешь, правда может быть?

— Запросто. Сам посуди: ее отец и брат были в походах, проследить за нею некому. А Шейланд захватил Лид, вот Деметра и подумала, что ты — того. Не для кого стало беречь себя, она и пустилась во все тяжкие…

— Тьма сожри! Что ж теперь делать?

Хайдер похлопал его по плечу:

— Не печалься, дружище, все образуется.

Принц Гектор заметил хмурые лица северян и тоже приуныл.

— Грусть дорогих гостей — худший упрек для меня. Теряюсь в догадках: чего же я недодал? Какой изъян имеет мое гостеприимство?

Кайры заверили принца, что все прекрасно, и лучше быть не может. Он продолжал хмуриться. Тогда одна дама из южной знати шепнула Гектору на ухо, и он вскричал:

— Ваша правда, Ванесса! Как я мог забыть о торгах!

— О каких торгах? — удивились северяне.

— О лучшем в Шиммери аукционе альтесс, который состоится этой ночью! Славные кайры, ваша победа над Гной-гантой имела один недостаток: избитые вами шаваны расхотели драться межу собой. Почти год в Степи царил мир, и мы не получали поставок. Рынок альтеров и альтесс усох, будто стручок старика. Но недавно около Рей-Роя зарезали одного нераскаявшегося ханида. Два крупных ганты схватились за обладание его Перстом. Ганта Фархан одержал победу — и получил множество пленников. В числе добычи не только шаваны с шаванками, а и прекрасные девушки Альмеры, угнанные в Степь год назад. Эту великолепную коллекцию ганта Фархан привез на наш суд!

Та, кого звали Ванессой, добавила:

— Ваше высочество осчастливит всех купцов, если почтит торги своим присутствием.

— Конечно, мы отправимся туда! Славные кайры, вас ждет зрелище, какого не увидеть в Первой Зиме!

Шиммерийская знать ответила громкими аплодисментами. Иксы воодушевились: торги рабынь — особая южная диковинка, вдвойне лакомая от того, что в прочих землях она запрещена. Один только Джемис не ощутил радости.

— Ваше высочество, будет ли на аукционе Деметра?

Принц удивился:

— Зачем? Она не покупает альтесс.

Мирей Нэн-Клер утешила Джемиса:

— Там будет много девушек, выберете любую.

Пока цвет Юга и мечи Севера в веселой неразберихе рассаживаются по экипажам, мы улучим время рассказать о Деметре.

Как известно, король Франциск-Илиан был весьма плодовит: Праматери дали ему шестнадцать дочерей. Вместе с няньками, кормилицами, гувернерами и слугами они занимали столько места, что король выстроил для дочек целый отдельный дворец. Шедевр зодчества, окруженный искусственными водопадами и многоярусными садами, у всех вызывал восторг. «Достойное место для счастливого детства», — говаривал Франциск-Илиан.

Девочки взрослели. Одни вышли замуж, другие отправились в учебные заведения. Дворец меж водопадов пустел, пока в нем не осталась единственная обитательница: Деметра Неллис-Лайон (и прислуга, разумеется). Принц Гектор испытал к сестре понятную зависть. Сам-то он делил резиденцию с отцом, придворной знатью, своими альтессами и альтессами отца — а сестренка получила роскошные хоромы в безраздельное пользование. Гектор попытался переселить Деметру и сделать дворец своим гнездышком для любовных утех. Сестра ответила железным аргументом: «Воля короля — закон». Король Франциск позволил дочкам жить во дворце, пока они не выйдут замуж. Гектор атаковал с другой стороны. Согласно закону, инфантам причиталась денежная рента: довольно щедрая, но явно недостаточная, чтобы покрыть содержание огромного дворца. «Сестренка, я буду платить тебе из бюджета ровно столько, сколько должен, и ни эфеса больше. Посмотрим, как быстро дворец зарастет паутиной, фонтаны пересохнут, а слуги разбегутся». Расчеты принца не оправдались: дворец меж водопадов не пришел в упадок, а стал даже краше. Гектор истекал завистью всякий раз, как заезжал в тот район. Белые в золотых узорах купола так и сверкали над кронами садов… «Деметра, спали тебя солнце, откуда?!» Принц знал ответ, просто не мог поверить: его сестра сама зарабатывала деньги!

Деметра с детства была предприимчива — такой уж родилась. Едва осознала, чем хороши золотые эфесы, сразу стала сочинять способы заработка. Первую серьезную прибыль она получила в семь лет от роду — на гонке павлинов. Они паслись вдоль дворцовой аллеи, нахально распушив хвосты. Деметра привела туда снежного барса и попросила: «Котик, порычи». Котик издал боевой клич. Павлины (а также слуги и садовники) пустились в паническое бегство. Сестры Деметры и сыновья вельмож глазели на гонку, делая ставки. Павлин, на которого поставила Деметра, сошел с дистанции — застрял хвостом в скамейке. Но она все равно добилась выгоды, поскольку с каждой ставки взяла себе комиссию.

Когда началось сватовство сестер, Деметра заработала и на них. Дамы семьи Неллис-Лайон славятся красотою тел, однако их лицам недостает изящества. Круглые щеки и мелкие подбородки девиц намекают на безволие с праздностью. В ходе сватовства женихам рассылаются портреты, и благородные лорды морщат носы. Иногда художники приукрашают лица на картинах — тогда возникает конфликт в день знакомства с невестой… Деметра нашла решение: слать женихам не портреты, а статуэтки! Задумка сработала блестяще, три принцессы Шиммери прекрасно вышли замуж. Первого скульптора Лаэма осыпали золотом и заказами. Четверть дохода он, как и было оговорено, передал Деметре.

Когда король-пророк удалился в монастырь, его дочь стала выпускать ежемесячное издание: «Дневник сновидца». На страницах журнала пикантные светские новости чередовались со свежими пророчествами Франциск-Илиана. Большинство «снов пророка» сочиняла сама Деметра, а их трактовки — приятель из философской школы. Журнал пользовался большим спросом. Хозяин типографии впал в траур после того, как пророк покинул монастырь.

Деметра любила дворец меж водопадов (и кто бы не любил на ее месте!) Когда брат урезал ей довольство, принцесса выдумала очередной способ заработка. День накануне приезда северян был ее обычным трудовым днем, и выглядел он так.

Деметра полулежала на груде подушек, блестя украшениями и шелками. По движению ее пальца слуги наполняли кубок розовым чаем либо вином. У ног Деметры дремал снежный барс по имени Ямми (сын Тэмми, известного охотника на павлинов). Порою Ямми приоткрывал глаз и дергал хвостом, выражая потребность в ласке. Деметра почесывала его пальчиком ноги, барс урчал и засыпал вновь.

В комнату по очереди входили торговцы, чтобы предложить принцессе товар. Она встречала их радушно, приветствовала по имени, делала комплимент.

— Да падет на вас прохлада, славный Маллиус. С каждым днем молодеете, скоро не смогу вас узнать.

Делец расшаркался перед нею и показал товар:

— Взгляните, принцесса: новый парфюм с нотой лаванды. Доставлен из Маренго единственной партией.

Она понюхала пробочку из флакона.

— Хорош. Есть и женственность, и загадка. Но подобный ходил в прошлом сезоне, вряд ли мода повторится так скоро.

— Тогда отведайте этот: манго и апельсин.

Новый флакон лег в ее руку.

— Занятно… Он навевает мысли о Литленде. А Литленд давно не на слуху, что принесет оригинальность.

— Берете, ваше высочество?

— Сколько эфесов, славный?

— Четыре.

— Увы, я не могу принять столько низкую цену. Боюсь, она унизит нас обоих.

— Шесть, ваше высочество.

— А эта цифра звучит немного странно. И не четыре, и не восемь — какая-то полумера…

Купец отсчитал и положил перед Деметрой восемь золотых. Она щелкнула пальцами, и служанка убрала деньги.

— Нынче большая премьера в театре… — сказал купец.

— Ах, мне ли не знать!

— И я могу рассчитывать, что вы?..

Вместо ответа она нанесла парфюм на шею и запястья. Протянула руку барсу, и тот чихнул сквозь сон.

— Ямми всегда чихает, если аромат ему по вкусу. Благодарю вас, славный Маллиус!

Отведав чаю, делец ушел. Его место занял новый.

— Доброго здравия, славный Бальтерон. Ваши глаза сияют так, словно вы влюбились.

— Меня слепит ваша красота, принцесса!

То был не торговец, а хозяин мастерской. Он принес на пробу несколько пар перчаток. В знойные дни очень важно защитить от загара тыльную сторону ладони, не забыв при этом о красоте. Деметра выбрала две весьма изящных пары.

— Белая хороша, возьму ее за три эфеса, а золотистая вдвое краше, ее цена — шесть.

Бальтерон отсчитал девять золотых, но не отдал принцессе:

— Постойте, сразу две? Каким же образом?..

Деметра надела на правую руку белую перчатку, а на левую — золотистую. Вышло странно, но весьма стильно. Бальтерон поднял брови:

— Вот как!..

— Нужно притягивать взгляды, не правда ли? — Она показала разноцветные ладони. — Нынче я так пойду в театр. А послезавтра так будет ходить половина белокровных девиц.

— Благодарю вас, принцесса! Премного благодарен!

Девять эфесов легли на ковер перед Деметрой.

Если бы покойный граф Винсент Шейланд увидел ее, то пришел бы в восторг. Деметра воплощала собой его любимую поговорку: «Торгуй тем, что имеешь». Она была известна в Лаэме и торговала своей известностью. Младшие дворянки подражали принцессе. Купцы платили ей за то, чтобы их товар вошел в моду.

Следующим появился славный Викентий — ювелир. С ним произошел маленький досадный инцидент.

— Принцесса, вы великолепны! — сказал Викентий. — Говорят, завтра прибывает ваш жених. Он сойдет с ума от первого же взгляда!

Затем он показал товар — браслеты с жемчугом — и Деметра отрезала:

— Не возьму.

— Но отчего? Взгляните на размер жемчужин! Такие не стыдно показать даже императрице!

— Грубое изделие для северных девок. Не возьму.

— А за десять эфесов?.. — спросил Викентий так, будто дело было в цене.

Принцесса тронула стопой ухо барса:

— Ямми, нам предлагают пошлость.

Он оскалил клыки и издал тихий, вкрадчивый рык. Викентий попятился, роняя браслеты.

— Простите, ваше высочество. Не хотел обидеть, виноват…

Деметра прикусила губу. Нельзя так срываться на людях! Она таила злость весь день… вернее, всю неделю… вернее, целых полгода, со дня той милейшей беседы с отцом. Но ювелир-то ничем не провинился.

— Вы простите, славный. Браслеты действительно плохи, но покажите остальной товар.

Осмотрев содержимое шкатулки, она выбрала один кулон. Железная Мать-мельница Дженна, примитивная, как вся культура Фейриса, но оправленная тонкою золотой нитью. Изящество оправы и грубость содержания составляли интересный контраст. Деметра повесила кулон на шею, мельница легла точно в ложбинку между грудей.

— Один эфес, славный. В качестве моего извинения.

— Всего один? Это мало, принцесса, возьмите два! Один для вас и второй для…

Он опасливо положил монету перед мордой барса. Ямми показал клык, но рычать не стал. Коли платишь эфес, тогда ладно уж.

А вслед за ювелиром появилась нежданная особа. Деметра как раз успела овладеть собой и выкинуть из головы мысли о мрачных северянах и двуличных шиммерийцах, когда в приемную вошла Ванесса-Лилит.

— Доброго дня, белокровная. Сочувствую вашей утрате.

Ванесса-Лилит овдовела год назад и прославилась благодаря своей трагедии. Где-нибудь на Севере издевательство над женщинами — обычное дело. Говорят, одну северянку задушили в постели, другую зарыли живьем, третью возили в клетке, как волчицу… Но всех в Лаэме потрясло до глубины души, когда пыткам подверглась белокровная южанка. На глазах у Ванессы зарезали мужа, а потом ее с двумя детьми бросили в яму без воды и питья. Несколько суток дети погибали от жажды, и мать ничем не могла помочь. К счастью, они были спасены, и Ванесса тут же сделалась звездою. Одна половина города сочувствовала ей, другая набивалась в женихи. Ванесса-Лилит извлекла выгоду из положения и открыла свое дело — вернее, продолжила дело покойного мужа. Онорико-Мейсор был посредственным сводником. Ванесса, благодаря известности и женскому чутью, достигла куда большего успеха. С ее помощью пятеро видных дворян простились с холостяцкой жизнью, а два десятка обзавелись лакомыми альтессами. Меж тем, Деметра не имела ничего общего с рынком альтесс и не понимала, что здесь делает вдова сводника.

— Какими судьбами, леди Ванесса?

— Ваше высочество, завтрашней ночью ганта Фархан устраивает большие торги. Я побывала на его корабле и отметила несколько жемчужин.

— Рада за вас, но я не работаю в этой сфере.

Ванесса продолжила, нимало не смутившись:

— Завтра же принц Гектор дает обед в честь гостей с Севера. Ориджинские корабли уже подходят к Лаэму, в одном из них прибудет ваш жених.

На сей раз Деметра сдержалась:

— Я с нетерпением жду встречи.

Вдова сказала:

— Принцесса, если ваши слова искренни, тогда мне нечего предложить. Но если грядущая встреча с кайром Лиллидеем сулит вам не только радость…

Деметра напряглась. Ямми навострил уши.

— Что тогда?

— Как известно вашему высочеству, Онорико-Мейсор был ниже меня родом. Когда мои родители утвердили брак, я испытала обиду. Я не могла знать наперед, каким заботливым и страстным окажется Онорико, потому не хотела за него. Дочь не смеет противиться воле отца. Но девушка может позволить себе легкие причуды. А если эти милые шалости шокируют жениха, приведут в негодование и ярость, заставят уйти, хлопнув дверью, — есть ли в этом вина невесты?

Деметра села прямо и погладила барса.

— Как видите, миледи, мы с Ямми внимательно слушаем.

Искушенный читатель уже посещал торги альтесс — в обществе Хармона Паулы и Архитектора Счастья. Потому не станем отягощать рассказ детальным описанием аукциона. Отметим лишь, что на нынешних торгах царило дивное праздничное настроение. Южные вельможи дорвались до лакомства после долгой голодовки. Шаваны предвкушали богатую прибыль. Девушки — большинство были альмерками — радовались шансу вырваться из степной глуши. Потому они охотно показывали свои таланты, а покупатели не скупились на похвалу и монету.

Под бдительным взглядом супруги принц Гектор не участвовал в торгах, но первым давал оценку каждой альтессе, появлявшейся в зале. Слова знатока служили ориентиром для покупателей.

Иксы разделились в чувствах. Одни испытывали гнев: идовы шаваны зарабатывают на несчастье девушек! Мало им всыпали при Первой Зиме! Другие возражали: для девушек все сложилось к лучшему. Это же простые крестьянки из Альмеры, на родине их ждут разоренные поля, сожженные избы и долгая тяжелая работа. А так — станут любовницами богачей, будут носить шелка и жить в хоромах.

Капитан Лид смекнул, что для спокойствия полезнее вторая точка зрения, ее и поддержал. Подозвал одну из альтесс — крупную рыжую деваху:

— Скажи честно: хочешь, чтоб тебя купили?

— Вы, милорд? — Девица рассмотрела благородные черты капитана. — Конечно, хочу.

— Я женат, супруга не поймет. Я в общем спросил…

— А я не женат, — другой знатный кайр, лейтенант Мейнард, поманил рыжую к себе на колени.

Лид пресек непотребство:

— Отставить! В Ориджине рабство запрещено, герцог с нас спустит шкуры.

Мейнард со вздохом отослал рыжую. Однако она не отступила, а предприняла внезапный маневр: встала у него за спиной и принялась разминать плечи.

— Зачем, не нужно… — возразил было Мейнард. — О… Ооо!.. Ай, как хорошо!.. Капитан, а точно запрещается? Нельзя ли в порядке исключения?..

После короткого диспута пришли к компромиссу. Дома ничего такого нельзя, но мы-то в Шиммери. Можно купить девушку и приятно провести время, а по прибытии в Уиндли отпустить на свободу. Часть иксов оживленно включилась в торги…

На продажу выставлялись не только девушки, а и юноши. Покупатели-мужчины не обращали на них внимания. Юноши сразу отправлялись на боковую сцену перед дамскими ложами, только там к ним имелся интерес.

Надо заметить: в павильоне для торгов предусматривались раздельные ложи для дам и господ. Леди Катрин Катрин и леди Мирей Нэн-Клер заняли почетное место в дальнем от Гектора крыле зала. Это немного опечалило принца. Он планировал обсудить с янмэянкой черты и достоинства женщин, а затем плавно перейти к достоинствам мужчин… Но леди Катрин нежно сказала ему:

— Дорогой, не будем смущать королеву отступлением от традиций. Дамы обычно сидят в особых ложах, мы с леди Мирей отправимся туда…

И принцу пришлось довольствоваться обществом хмурого графа Лиллидея. Правда, Гектор и в этом нашел удовольствие: насладился превосходством знатока над дилетантом.

— Славный граф, я признаю ваш несомненный воинский талант, однако, боюсь, вам недостает познаний в женской сфере. Слыша, как делают ставки ваши братья по оружию, я понимаю: северяне оценивают грубо. Белая кожа, большая грудь — хорошо, смуглая и плоская — плохо. Страстная девушка — дороже, вялая и с грустью — дешевле… Увы, это подход юнца. Зрелый мужчина понимает: женские черты можно оценить только в комплексе. Белокожая полногрудая кроткая дворянка кажется идеалом девушки. Но если в ней не найдется изюминки — например, остроты языка или пикантных постельных желаний — вы помрете от скуки. Унылое создание, которое только и блеет: «Да, милорд», «Нет, милорд»… Право, пасти овец — и то веселее! С другой стороны, возьмем тощую смуглолицую шаванку. Казалось бы, ей цена — одна монета. Но именно в такой женщине можно встретить яркий огонь души, который перевесит все остальное. Согласитесь: горячий норов коня важнее любых изъянов окраса.

Джемис через силу слушал принцево словоблудие и не мог перестать думать о Деметре. Чем больше показывалось на сцене пригожих альмерских девчонок, тем крепче он подозревал: с невестой — беда. Во всем этом точно есть подвох, неспроста северян привезли на торги. Быть может, в том задумка, чтобы Джемис соблазнился одною из рабынь? Тогда Гектор скажет, что честь королевской семьи задета, и не отдаст ему Деметру. Но почему принц против брака? И зачем плести интриги, когда можно сказать напрямик?

Наконец, Джемис не выдержал:

— Ваше высочество, правда ли, что герцог Ориджин — ваш друг?

— Святая истина, как слово Агаты.

— Тогда вы должны были слышать от него, что я — вернейший из его вассалов.

Гектор усмехнулся:

— Я слышал, что вы с ним вечно спорите, как старая карга. Однако да, Эрвин вас ценит.

— В таком случае, вы знаете, что можете мне доверять. Скажите напрямик: отчего вы против моего брака с Деметрой?

Брови принца полезли на лоб:

— Я? Против?..

— Изо всех сил не даете мне встретиться с невестой. Что вы скрываете? Нашли для нее более выгодного мужа? Или Деметра в положении?

Принц поджал губы:

— Мы приблизились к краю того, что можно назвать приятною беседой.

— Дайте честный ответ, и беседа сразу наладится.

— Отвечу: вы ошибаетесь во всем. Я буду только рад, если возьмете Деметру в жены и увезете отсюда. Моя радость расцветет, словно сад магнолий, если вы полюбите Шиммери и замолвите слово за нас, когда ваш сеньор станет императором. Проблема лишь в том, что моя дражайшая сестра имеет особенности. Нельзя просто так взять и обрушить ее на нежную душу жениха — от внезапного счастья могут случиться травмы. Я хотел, чтобы вы сперва расслабились, ощутили себя в кругу семьи, а уж потом, опираясь на мою поддержку, смело шагнули в объятия невесты.

— Какие же странности водятся за нею?

— Ну, первым делом…

Слова принца прервал взрыв хохота. Смех часто звучал и прежде, но иного толка. То и дело кто-то из вельмож отпускал шутейку, другие хохотали громко и беззлобно. На сей раз вышло иначе.

В другом крыле зала, возле женских лож, раздался звон стекла. Кто-то опрокинул поднос с посудой. И тут же громыхнул обидный каркающий шаванский хохот.

— Безрукий ишак! Следи за копытами!

Джемис и принц поглядели туда. Мальчонка из тех, что выставлены на продажу, стоял на коленях у лужи вина.

— Убирай, осел! — гаркнул шаван и пнул мелкого под зад.

— Протестую, он уже куплен мною, — сказал южанин в плаще. — Уйдем отсюда, мальчик.

Он протянул руку и помог пареньку встать. Джемис подался вперед, напряг зрение. Возникло странное чувство: будто этот юноша — никакой не альмерец, а северянин. И даже больше: Джемис видел его прежде.

— Хайдер, ты случайно не узнаешь…

Капитан Лид тоже смотрел в ту сторону. Было далеко, ярдов тридцать, но капитан сумел разглядеть лицо мальчика. И вскочил рывком, как по команде «к бою».

— Холодная тьма! Это же Барни!

Тогда вскочил и Джемис. Он знал, все иксы знали: сынишка младшей сестры капитана попал в лапы к степнякам. Его взяли в горящем Лиде, и Хайдер думал, что мальчик погиб. Шаваны отступали зимой, по снегу, впроголодь. Пленников бросали тут и там…

— Стойте, негодяи! Это мой племянник!

Шаваны продолжали смеяться, не слыша его криков. Худой южанин в белом плаще взял мальчика под руку и вывел в боковую дверь.

Капитан перескочил два ряда сидений и сиганул через парапет. В один прыжок очутился на сцене, бегом пересек зал.

— Эй, куда спешишь? Неймется?.. — шаваны, улыбаясь, преградили ему путь.

Джемис понял, что сейчас произойдет, и сам прыгнул из ложи.

— Куда вы?.. — вскричал принц.

Прыжок вышел неудачным. Джемис упал с резкой болью в стопе, но поднялся и заковылял к сцене.

— Хайдер, нет!

Первого степняка капитан с налету пнул в колено. Тот завыл, катаясь по полу. Второму нанес прямой удар под дых и мимоходом добавил локтем в висок. Шаван свалился без криков, как кукла. Третий выхватил кинжал. Зря, ох зря он это сделал! До сего мига капитан был безоружен… Лидский Волк уклонился от выпада, вывернул руку с ножом, притянул шавана к себе и боднул в лицо. Переносица так и хрустнула, степняк отшатнулся, оставив нож в руке капитана. Лид подскочил к двери, в которую вывели мальца — но она оказалась заперта с той стороны. Лид ударил плечом, дверь не поддалась. Быстрым шагом он вернулся к шавану.

«Южные дамы увидят допрос в боевой обстановке», — подумал Джемис не без удовольствия. Лид ухватил шавана за сломанный нос. Тот взмахнул рукой, Лид подставил кинжал — и ладонь нанизалась на клинок. Капитан сосредоточился на ней: зафиксировал хватом за большой палец и повернул сталь внутри раны, раздвигая хрупкие косточки. От вопля первые ряды зажали уши; какая-то бабенка разрыдалась. Шаван с разбитым коленом попытался прийти на помощь, но Джемис вырубил его пинком в лицо.

— Кому ты служишь? — спросил Лид.

Степняк прервал вопли, чтобы простонать:

— Я сам ганта!.. Сожри тебя червь…

Лид пошевелил клинком, у ганты брызнули слезы.

— Кто купил мальчика?

— Не знаю… Аааа!

Нож двинулся от пальцев к запястью, вспарывая плоть и царапая кости.

— Человек Тимерета!

— Точно?

— Он так сказал…

— Оставь его, Хайдер, — наконец, вмешался Лиллидей. — Герцог велел: без трупов.

— Разве похож на труп? — спросил капитан, двигая ножом влево-вправо. — Дергается, вопит — все признаки жизни.

— Прекратите! — раздался резкий, властный голос принца. Гектор стоял на сцене, по обе руки от него — бойцы королевской гвардии.

— Правда, прекрати, — попросил Джемис.

Лидский Волк выдернул клинок из раны, позволив ганте свалиться на пол.

Люди принца крайне серьезно смотрели на северян. В руке у каждого сверкала шпага.

— Кинжал, — сказал принц.

Хайдер перехватил оружие за клинок и подал принцу. Рукоять тоже была в крови. Гектор скривился с омерзением:

— Бросьте на пол.

Кинжал стукнулся о сцену.

Гектор обернулся к залу и склонил голову:

— Дамы и господа, я глубоко сожалею о том, что вам пришлось увидеть. Северяне — мои гости, я приношу за них извинения. Чтобы развеять скверные чувства, каждый может заказать сколько угодно вина за мой счет.

Затем он велел своим воинам:

— Окажите помощь пострадавшим. Спросите, какой компенсации они желают. Уплатите без торга.

А потом обратился к северянам:

— За мной, господа.

— Мальчик — мой племянник, — сказал Хайдер Лид.

Он и Джемис стояли перед сидящим шиммерийским принцем. Северяне были безоружны, принца окружали гвардейцы при шпагах.

— Я это понял, — сухо ответил Гектор.

— Шаваны подожгли мой город, ворвались в дом моей сестры, избили ее и забрали ее сына. Теперь они продали его, как овцу.

— Я увидел, — сказал Гектор. — Я не слеп.

— Тогда какие вопросы вызвали мои действия у вашего высочества?

Гектор сделал паузу, чтобы успокоить дыхание. Он был в ярости.

— Славные кайры, вы с вашим сеньором прошли сквозь Степь, как вилка сквозь масло. Неужели по дороге вы не ограбили ни одну деревню? Не прирезали ни одного пастуха, не изнасиловали ни одну бабу? Неужели вы, капитан, никому не вкручивали винты в череп?!

— То был мерзавец и убийца, поправший заповедь Вильгельма.

— Мне плевать! — рыкнул Гектор. — Я торгую с шаванами много лет. Когда вы начали их громить, послы Степи примчали ко мне: «Принц Гектор, забудем обиды, объединимся против волков». О том же просил Адриан: «Дай мне войска, чтобы разбить Ориджина». И я ответил: «Нет, тьма сожри! Ориджин — мой друг!» Я остался в стороне от вашей вражды, ни один шиммерийский меч не пришел на Север. Что я должен чувствовать теперь, когда Север притащил свою войну ко мне в дом?!

Джемис пожал плечами:

— Не так, чтобы войну. Просто отделали парочку негодяев…

— Вы нарушили закон! Вы, мои гости, избили и ранили честных продавцов законного товара! Я краснею из-за вас. Я упал в грязь лицом!

— Нам очень жаль… — потупился Лиллидей.

— Незаметно. Вы не слишком спешили остановить вашего друга.

— Виноват, я опоздал. Подвернул ногу при прыжке.

Гектор состроил скорбную мину:

— Ой-ой-ой, сильно болит? Сильнее, чем рука у ганты?

Капитан Лид посмотрел ему в глаза.

— Ваше высочество, от имени Великого Дома Ориджин приношу извинения. Клянусь, что действовал по личной инициативе. Приказы герцога требовали мирного и спокойного поведения. Я их нарушил.

Гектор вздохнул:

— Это лишь усложняет дело. Раз вы поступили как частное лицо, то я могу арестовать и судить вас, не вызвав войны с Ориджином. Мои вельможи намекают, что так и нужно поступить. Но я знаю, кто вы для Эрвина. Вы спасли его в Степи. Вы уговорили его ворваться в Лид, что защитило Иону от смерти. Арестую вас — плюну Эрвину в лицо. Не арестую — не поймут мои подданные. Что прикажете делать?

— Примите мое раскаяние, — склонил голову Лид. — И… верните мальчика. Я заплачу его цену вдвойне, покупатель не останется в обиде. Знать, может, и не поймет, но три человека с добрыми сердцами оценят ваше великодушие: герцог Ориджин, леди Катрин Катрин и королева Мирей Нэн-Клер.

Гектор хмыкнул. Щелкнул пальцами, слуга вложил бокал ему в руку.

— Я одобряю вашу дерзость, капитан. Одна беда: понятия не имею, кто купил его.

— Но ваши вассалы должны знать.

— Не знают. Уже спросил и получил ответ: этот парень в белом плаще — впервые на аукционе.

— Вам знакомо имя Тимерет?

— Не припомню такого… Но поручу шерифу, он найдет. — Принц осушил бокал и сделался добрее. — Как человек, я понимаю вас и постараюсь помочь. Но как правитель, должен блюсти грозный вид. Отныне будьте тихи и скромны, ходите на цыпочках. Если ваши кулаки еще раз пойдут в дело — быть беде.

— Так точно, ваше высочество. Премного благодарим.

Весь остаток вечера и всю дорогу до дворца кайры выглядели крайне виновато. Даже Стрелец перенял настрой хозяина и жалобно поскуливал, повесив уши. При виде столь искреннего раскаяния сжимались любые сердца. Принц Гектор предложил выпить мировую. Леди Карин созналась, что ненавидит работорговлю, хотя и происходит из шаванского рода. А Мирей Нэн-Клер восхитилась тем, как Лид вступился за племянника. Родичи самой Мирей никогда не бились ни за что, кроме собственных интересов. Словом, инцидент остался в прошлом, а между гостями и хозяевами вновь воцарился мир…

Поздней ночью Хайдер Лид проснулся от звуков под окном:

— Ав… Ав… Ау-уууу!

Он открыл ставни, и в комнату сразу впрыгнул Стрелец. Следом, пыхтя, стал карабкаться Джемис.

— Тьфу, Хайдер, не смотри, а помоги! У меня нога болит.

Капитан втащил Джемиса и запер ставни.

— Какого черта воете по ночам? Весь дворец всполошите.

— Я хотел тихо подать тебе знак. Но герцог научил Стрельца выть, вот он и воет при удобном случае.

— Ладно, а тихий знак зачем?

— Помнишь, принц сказал, что не знает Тимерета? Ты ему поверил?

— Не совсем, — ответил Лид. — Глаза у него дернулись. Думаю, все-таки знает.

— Я тоже знаю Тимерета, — сказал Джемис.

— Шутишь?

— Полдворца ходят пьяными, от горничных до офицеров. Я поболтал с одним, с другим… Тимерет — местный сводник. Подыскивает баб для вельмож, с этого живет. Видимо, кто-то из его клиентов предпочитает мальчиков.

— А тебе сказали, где он живет?

Джемис взял Лида за плечи:

— Только дай слово, что никто не пострадает. Я же за тебя в ответе. Прикончишь кого-нибудь — мне отвечать.

Лид ухмыльнулся:

— Опять ты за свое! Мы ж давно выяснили: я старший в отряде, это я за тебя отвечаю. Именно потому я буду хладнокровен, как иней на кромке меча.

Джемис кивнул и назвал адрес.

Было девять утра — по меркам Первой Зимы, разгар дня. Ночной караул давным-давно сменился, кастелян уже сделал обход и раздал несколько положенных тычков, греи выбежали на тренировки и успели взмокнуть с головы до пят. Владычица проглотила яйцо с бутербродом, доехала до рельсовой стройки и перекидала Перчаткой сотню-другую пудов камня, а герцог допил утренний кофе и почти перестал зевать. Согласно всем признакам, близился полдень.

Однако дверь не открылась ни с первого стука, ни со второго.

— Может, его нет дома? — допустил Джемис.

— Нутром чую, есть.

Лид пнул по доскам ногой. Стрелец завыл:

— Ар-ауууу!

Наконец, щелкнул засов. Дверь отворилась, на пороге стоял заспанный дедок в ночной сорочке и колпаке.

— Ты Тимерет? — спросил Лид.

— Он дворецкий, — угадал Джемис.

— Мы пришли к Тимерету, дворецкий. Будь добр, проводи нас.

Дедок выпучил глаза и разразился тирадой. В такое время воспитанный человек не только не ездит по гостям, а даже не покидает дома, чтобы стуком каблуков не потревожить соседей. Больше того: человек с чистой совестью в такое время должен спать крепким сном младенца, чем, собственно, и занят господин Тимерет. А если у головорезов, коих дворецкий видит перед собой, совесть нечиста, то пускай пойдут к шерифу Халинтору и сдадутся на милость.

— Тимерет спит? — уточнил капитан. — Жаль, но тебе придется его разбудить.

Дедок издал не то скрип, не то смех.

— Если бы господин Тимерет провел ночь один, а вы уплатили мне пять эфесов, я мог бы подумать о том, чтобы его потревожить. Но нынче он делит постель с Алексией и Майрой. У вас меньше шансов разбудить его, чем у слона — воспарить к небесам.

Джемис взял дворецкого за грудки. Лид показал ему правый кулак:

— Гляди: это Дженна. — Показал левый: — А это — Арина. Если не хочешь поцеловаться с ними, буди хозяина.

Дворецкий сглотнул слюну, скинул с головы колпак и засеменил вглубь дома. Северяне зашагали следом.

— Мы спокойны, — сказал Джемис.

— Как иней на клинке, — согласился Лид.

Сводник Тимерет лежал в постели между двух голых девиц. Правая похрапывала, левая закинула на сводника ногу.

— Господин, простите… — начал дворецкий.

— Подъем! К оружию! — рявкнул Джемис.

Тимерет сел, захлопал глазами.

— Что?.. Почему?.. Кто такие?..

Девушки сквозь сон обняли его, пытаясь завалить назад в койку.

— Извините, барышни, — сказал Джемис, схватил сводника за руку и выдернул из постели.

— Мальчик у тебя? — спросил капитан.

— Какой еще мальчик? Я не по этим…

— Бернард из города Лида. Вчера куплен твоим слугой.

У того брови полезли на лоб:

— Каким слугой?.. Какой Бернард?.. Тьма сожри, подите прочь!

Джемису пришел на ум занятный вопрос:

— А шериф к тебе не заходил?

— Шериф?! Зачем?!

— Принц Гектор обещал послать на поиски шерифа. Но тот не торопится искать.

— Или Гектор не торопится посылать… — вставил Лид.

— Да я сам вызову шерифа, если вы не уберетесь!

Лид взял его за плечо:

— Послушай, парень, я не держу на тебя зла. Не ты похитил Барни. Ты просто купил, согласно вашим законам. Барни стоил тебе денег — я заплачу вдвойне. Останешься с хорошей прибылью, только верни моего племянника.

И лишь теперь до Тимерета дошло:

— А, так вы — вчерашние кайры! А Барни — тот трусливый идиот!

— Что, прости?

— Малец, который все время трясся. Цыпленок, а не парень! Последняя телка из Альмеры держалась лучше него.

Хайдер Лид окаменел. Кровь бросилась в лицо, кулаки сжались, но каким-то чудом, на пределе сил кайр сумел сдержаться.

— Продай мальчонку. Добром прошу.

— Да нет его у меня!

— Твой слуга купил.

— Какой еще слуга?

— Ты послал парня в белом плаще с капюшоном.

Тимерет расхохотался:

— Да я сам был на торгах! На кой мне посылать кого-то? Канарейка — и та поняла бы!

— Я иней на клинке, — процедил Лид.

Джемис врезал своднику с левой. Тот растянулся на полу, девицы завизжали.

— Эй, мы должны быть хладнокровны! — возмутился Лид.

— Я хладнокровен, — кивнул Джемис. — А мой башмак — нет.

Левый каблук графа Лиллидея опустился на причинное место Тимерета.

— Повтори-ка: что должна понять канарейка?

— Ааауууу… простите, я не хотел…

— Я и сам не хочу, но нога болит. Трудно стоять на одной.

Джемис перенес часть веса на левую ногу. Тимерет заорал, извиваясь. Девицы расползлись в разные углы комнаты и стали умолять о пощаде. Дворецкий рвал на себе волосы.

— Ты утверждаешь, что не покупал мальчика?

— Неееет!

— Парень в белом плаще — не твой слуга?

— Не мой… аааай!

— Ты его знаешь?

— Никто не знает…

Джемис ослабил давление, сводник выполз из-под каблука. Он был весь в поту.

— Правду говорю: он новенький… Я сам удивился: что за тип…

Позади, в коридоре послышались шаги. Джемис и Лид разом обернулись. В комнату вошел изящный мужчина в белом костюме, со шпагой на поясе. Быстрым взглядом окинул происходящее: голых девиц в слезах, скрюченного Тимерета, пару кайров, дворецкого в ночнушке. Без тени удивления мужчина произнес:

— Полагаю, передо мной граф Джемис Лиллидей и капитан Хайдер Лид?

— Так точно. С кем имеем честь?

— Шериф Халинтор. Его высочество велел мне провести следствие. Вижу, вы обошлись своими силами…

Спустя час они вновь стояли перед принцем. Невыспавшийся, злой Гектор Неллис-Лайон глядел исподлобья. Леди Катрин Катрин успокаивала его, поглаживая по спине.

— Ваше высочество, на сей раз мы действительно неправы, — склонил голову Хайдер Лид.

— Мы искренне раскаиваемся, — подтвердил Джемис.

— Да вы… — начал принц и запнулся. Леди Катрин погладила его.

— Клянусь богами, я рассчитывал только спросить, — сказал Лид.

— Он только спросил, — подтвердил Джемис. — Это я нанес удар.

— Спали вас солнце, что это меняет?!

— Ну, вчера оступился Хайдер Лид, и ваше высочество его простили. Он из баронского рода, а я — из графского. Потому смею надеяться, раз уж вы оказали милость низшему по титулу…

Принц издал рык. Леди Катрин обняла его, прижавшись грудью к уху.

— Отойди! — бросил он. — Кайры, я имею право изгнать вас с позором. Из уважения к вашему сеньору я воздержусь от этого. Но больше не могу позволить вам свободное перемещение. Подданные возмущены и чувствуют опасность. Я могу успокоить их лишь одним способом: вы помещаетесь под домашний арест. Отныне вам нельзя покидать пределы дворца.

Северяне приуныли.

— Да, ваше высочество…

— Я продолжу поиски юноши, поскольку обещал. Но скажу прямо: мое желание помочь значительно убавилось. Шериф займется вашим вопросом по остатку, после более важных дел.

— Ваше высочество, не нужно так! Мальчик же не виноват, что мы оплошали!

— Это научит вас раскаянью. Истинному, а не лицемерному. Кайр Джемис, вчера я поверил вашим извинениям и даже подготовил приятный сюрприз…

— Ваше высочество, мы каемся от всей души, Праматерь Глория тому свидетель! Умоляем о снисхождении!

Джемис поклонился в пояс. Стрелец припал к паркету и тихо заскулил.

— Только не вой, — шепнул кайр.

Увы, пес неверно воспринял просьбу и во все горло затянул:

— Ав-ав-аууууууууу!

В соседней комнате, отделенной шторой, случилась какая-то возня. Когти заскребли по полу, раздался возглас: «Стой, нельзя!..» Штора отлетела, и в кабинет ворвался снежный барс.

Стрелец вскочил в боевую стойку: шерсть дыбом, морда пригнута, сверкают могучие клыки. Барс ощерился, издал злобное шипение. На полусогнутых лапах пошел вокруг Стрельца, примериваясь к бою. Пес дернул губой и клацнул зубами: попробуй, подойди!

Люди принца сомкнули строй, закрыв собою государя. Гектор крикнул из-за их спин:

— Да убери ты чертову кошку!

— Ямми, Ямми, ко мне!

В комнату вбежала круглолицая девушка и схватила барса за ошейник. Злясь, что его отвлекают от охоты, зверь зашипел. А Стрелец принял это за боевой клич — и ринулся в атаку. Джемис едва успел прыгнуть и весом своего тела придавить пса к земле. Стрелец бился и клацал зубами. Девушка оттаскивала барса, тот шипел и драл когтями паркет.

— Какого черта вы привели волка?! — крикнула она Джемису.

— Стрелец — умный пес, а ваш барс — дикий зверь! Заберите, пока Стрелец не откусил ему башку!

— Да если б я не удержала Ямми, ваш волчара остался бы без глаз!

— Ррррр, — хрипел Стрелец, придавленный кайром.

— Шшшшш! — свирепел Ямми, выдираясь из рук девицы.

Принц Гектор Шиммерийский вышел из-за стражников, оглядел двух человек и двух зверей, барахтающихся на полу. И внезапно рассмеялся:

— Извольте познакомиться: граф Джемис Лиллидей, инфанта Деметра Неллис-Лайон. По-моему, вы стоите друг друга.

Полагаем, что нашего читателя интересуют не только приключения кайров, а и ход политических событий. Потому на время отвлечемся от графа Лиллидея с его верным псом и расскажем, что происходило этой ночью в спальне принца Гектора.

Его высочество вернулся с торгов усталый и раздосадованный. Он терпеть не мог засыпать с тяжелым сердцем, потому не стал ложиться в постель. Капризным тоном заявил:

— Хочу чего-нибудь… Не знаю…

Леди Катрин предложила любовную утеху. Принц отмахнулся:

— Я слишком устал. Нужно расслабиться. Хочу в ванну…

Комната для купания соседствовала со спальней. На мраморном постаменте размещалась золоченная ванна, блестящая, словно зеркало. В стене напротив нее имелись панорамные окна — они смотрели на гавань с высоты дворцового холма. Лежа в ванне, можно было любоваться кораблями на рейде и сиянием морских волн под лучами луны.

Две пригожие служанки раздели Гектора, уложили в теплую воду, добавили пены и лепестков магнолии, как любил его высочество. Принц закинул ногу на край ванны, служанка присела рядом, чтобы сделать массаж стопы. Тут в комнату вошла леди Катрин, одетая в накидку из тонкой вуали. Сказала: «Ступайте», — служанки исчезли. Миледи забралась в ванну к мужу и принялась разминать ему пальцы ног. От удовольствия принц закатил глаза:

— Мммм… Да, этого я и хотел…

— Я соскучилась по тебе. Мы не были вместе целый день…

— И кто виноват? Ты сама сбежала к янмэянке.

— Милый, я же должна была уделить внимание королеве, этого требуют приличия… А теперь я хочу тебя.

Теплые руки Катрин потянулись к сокровенным местам принца, но он отстранился:

— Ты вела себя плохо и будешь наказана. Не видать тебе любви до самого утра.

— А разве мой драгоценный вел себя идеально? Не ты ли бросал на королеву взгляды, способные смутить любую даму?

Она снова потянулась, чтобы схватить его. Гектор увернулся и брызнул на нее водой.

— Фу, снова твоя ревность! Шаванское чувство собственности не к лицу южной даме.

— О чем ты, сокровище мое? — Она потерлась грудью об его ногу, словно кошка. — Мы, всадницы, никогда никого не ревнуем. Если нас разозлят, можем перерезать горло — но разве это ревность? Чистейшая страсть.

— Э, нет, я предпочитаю иные формы страсти. Надеюсь, королева Мирей, как утонченная дама, разделит мои вкусы…

Острые ногти жены прошлись по его бедру, оставив красные полосы.

— Ай!..

— Прости, я не расслышала: кто утонченная дама?

Пара служанок, подслушивавших за дверью ванной комнаты, зажали рты, чтобы не прыснуть от смеха. Однако они ошибались в оценке событий. Леди Катрин Катрин не устраивала сцену, а играла с мужем. Оба супруга понимали игру и наслаждались ею.

Весь прошедший день леди Катрин Катрин прятала от мужа обаятельную Мирей Нэн-Клер — но это не являлось ревностью. Наивная хитрость влюбленной жены была лишь маскировкой, за которою крылся тонкий расчет политика. Леди Катрин понимала: янмэянка хочет от ее мужа не соития, а военной и финансовой помощи. Мирей пробыла в изгнании целых десять лет, и теперь будет непросто занять престол Дарквотера. Она пыталась остаться с Гектором наедине, дабы высказать некое предложение. А Катрин хотела заранее выведать суть предложения и дать мужу время на раздумья. Вот почему шаванка весь вечер навязывала янмэянке свое общество.

— И чего же хочет эта… омерзительная, грубая, некрасивая болотница?

Катрин поощрила мужа поцелуем в ногу.

— Вот теперь ты прав, словно Духи Степи говорят твоими устами. Мирей так противна и груба, что болотная знать может оспорить ее притязания на корону. Эммон Дарклин, племянник Леди-во-Тьме, пользуется в Дарквотере большим весом. Но Эммон несколько малодушен, он не схватится с Мирей, если за ее спиной встанут серьезные силы.

— Серый волк, зубами щелк?

— Отчасти. Волчье логово далеко отсюда, Ориджин не пошлет большие войска на другой край Полариса. Зубастые кайры служат пугалом. За ними скрываются более тонкие и важные намеки.

Принц обожал проницательность жены. Он и сам понимал ситуацию, но дал Катрин высказаться, чтобы полюбоваться ею.

— Продолжай же, моя прелесть.

— Взгляни в окно, любимый. Что ты видишь?

Он поднял голову и первым делом глянул на грудь Катрин, а потом уже в окно.

— В бухте стоят корабли северян.

— На них приплыли северяне, но это не ориджинские, а фольтийские суда — так называемые убийцы чудовищ. С их помощью Мирей дает понять: Фольта тоже на ее стороне. Затем, вспомни, дорогой: какой кулон висит на шее болотницы?

— Изволишь издеваться? Ты скрыла от меня и шею, и прочие прелести Мирей.

— Ее прелести весьма сомнительны, — Катрин невзначай коснулась своей упругой груди. — А вот кулон важен: на нем белая чайка.

Да, именно такие моменты приводили Гектора в восторг. Подумаешь, кулон с птичкой — но Катрин видела скрытый смысл:

— Белая чайка над стеной — это герб Стагфорта, ленного владения Минервы. Прежде Мирей носила кулон с мистическим древом. Видимо, они с Минервой обменялись украшениями, что уже само по себе — знак дружбы. Вдвойне важно: владычица подарила кулон не с формальным пером и мечом, а с символом ее отчего дома. Это послание, которое прочтут в Дарквотере. Минерва на стороне Мирей, как и Фольта, и Ориджин.

Принц усмехнулся:

— Значит, у Мирей все хорошо. Стало быть, она жаждет меня бескорыстно, а не ради какой-то политики.

— Прости, милый, ровно наоборот. И Первая Зима, и Фаунтерра очень далеки. Соседи Дарквотера — Шиммери и Рейс. Ты — правитель Шиммери, а я — все еще племянница ганты Корта. Дружба с нашею семьей необходима королеве болот. Если Шиммери объединится с Рейсом, Дарквотер падет прежде, чем волчий десант переплывет пять морей.

— Выходит, Мирей хочет дружить со мной? Надеюсь, в широком смысле слова?..

Катрин вонзила ногти в тело мужа возле самого источника похоти.

— Она хочет шиммерийский полк. Хочет приплыть в Нэн-Клер в сопровождении нашей эскадры с парой тысяч наших мечей. И еще она попросила: желательно, чтобы командир полка был молодым офицером — лет двадцати, или около того.

Тридцатитрехлетний принц ухмыльнулся:

— Последнее ты сочинила. Мирей не может не видеть всех преимуществ зрелых мужчин. А на счет остального — разумная просьба. Что она предлагает взамен?

— Фарватер.

— Спали меня солнце!

Читатель, конечно, знает, какую бешеную прибыль получает королевство Шиммери от мореходства в восточных морях. Но путь вдоль западного побережья всегда был труден. Его преграждают Топи Темных Королей, проход сквозь которые известен лишь лоцманам Дарквотера и Фольты. Наем лоцмана съедает до четверти прибыли от каждого рейса…

— Она раскроет нам секрет пути через Топи?

— При ряде условий, но да.

— Мирей — золотая женщина! — вскричал принц. — Эх, жаль, что она так груба и некрасива…

И вот тут, незамеченная ни Гектором, ни любопытными служанками, проявила себя подлинная ревность леди Катрин Катрин. Острые ногти и пылкий шаванский нрав служили затем же, зачем соловей заливается песней: для соблазнения. Желая устранить соперницу, Катрин действовала совершенно иначе.

— Скажу правду: Мирей пришлась мне по нраву. Она хранит свои тайны, но умеет быть искренней; знает себе цену, но не испорчена надменностью. Прекрасная женщина, как для янмэянки. Она устала с дороги, и я предложила ей принять ванну.

— С тобой вдвоем?

— Увы, это было бы слишком смело для первого дня знакомства. Но я поухаживала за нею, сколько позволили приличия… а также проследила, чтобы ее слуги были рядом. Пока Мирей была обнажена, а ее спальня — пуста, мои люди осмотрели ее вещи.

— Ловко! И что вы нашли?

Как было бы заманчиво солгать! Найти в вещах конкурентки письмо презренного толка, оружие асассина, гадких болотных насекомых… Леди Катрин Катрин никогда не врала мужу. Единственное, что позволяла себе — это придать фактам легкий цветовой оттенок.

— Я уже сказала: Мирей — честная женщина. В обыске участвовал широкополый Альваро, знаток ядов. Он обнаружил завидный арсенал противоядий и ни одного средства атаки. Мирей не думает никого убивать, но и себя не даст в обиду.

— Прекрасно!

— Лишь одно… — Катрин пожала плечами, смущаясь собственных тревог… — Мы нашли пузырек с рисунком ландыша. Это традиционное обозначение: в таких флаконах ведьмы держат приворотные зелья.

Принц рассмеялся несколько громче, чем хотел:

— Суеверная чушь!

Но еще с юности, после одной истории, которую не любил вспоминать, Гектор знал: приворотные зелья — не суеверие. А Катрин знала, что он это знает.

— Конечно, чушь, любимый. Но на всякий случай, ради моего спокойствия — не ставь свой кубок возле Мирей.

Сложно представить подобное: следующим днем в королевском дворце сложилась мрачная обстановка. Джемис наконец-то встретился с невестой, но при каких обстоятельствах!.. Принц отчитал кайра, как мальчишку, на глазах у Деметры, и Джемису пришлось стерпеть. Вдобавок Стрелец едва не подрался с барсом, и часть настроения зверей неминуемо передалась хозяевам. Когда-то на Севере леди Иона инструктировала Джемиса, как лучше начать беседу с невестой. Он запомнил несколько прекрасных тем для разговора, но сейчас на ум не шло ничего, кроме: «Какого черта вы привели барса в дом?!»

Южные вельможи сетовали на то, сколь мягко принц обошелся с северянами. Заключение в одном из красивейших дворцов Шиммери — это, знаете ли, сложно назвать наказанием. Иксы, напротив, злились из-за ареста. Принц мог бы помочь Хайдеру Лиду вернуть мальца, но вместо этого посадил под замок весь отряд. Отличный жест дружбы!..

Мирей Нэн-Клер за обедом села возле капитана Лида. Принц Гектор издали смотрел на нее и ощущал, как грызет душу червь сомнений. Все в янмэянке теперь казалось ему подозрительным. Она не имеет ни богатства, ни войска — как же так легко поладила с Минервой и Ориджином? Не было ли у нее три флакона зелья, из коих два уже успешно истрачены? Зачем она предложила фарватер через топи, разве это не слишком щедрая оплата? Пара месяцев службы наемного полка стоит значительно дешевле. Наконец, почему она сидит с капитаном? Еще вчера Гектор увидел бы в этом благородство: Лид удручен потерей племянника, Мирей выказывает сочувствие. Сегодня принц думал: «Она играет со мной в ближе-дальше. Нарочно отдалилась, чтобы я побежал следом. А стоит мне приблизиться, предложит выпить вместе…»

Меж тем, Мирей искренне сопереживала Лиду.

— Скажите, капитан, чем я могу вам помочь?

— Не прощу себе, если втяну вас в свои беды.

— Я попробую замолвить за вас слово перед принцем.

— Ни в коем случае.

Лидский Волк подозревал, что уговаривать принца Гектора — плохая тактика. Лучше было бы, случись в Шиммери какие-то проблемы, тогда Гектор дороже оценил бы дружбу северян. Но вслух он этого не сказал.

— Позвольте хотя бы развлечь вас беседой, — предложила Мирей.

— Скажите, что ваши переговоры с принцем идут успешно. Это меня сильно порадует.

— Увы, могу сказать лишь обратное…

И янмэянка повела рассказ.

Леди Катрин Катрин ничем не выдала своих чувств, однако Мирей знала, что она ревнует. Иначе просто быть не могло: степные всадницы ненавидят болотных ведьм, а честные жены тревожатся, когда к их мужьям приезжают таинственные незнакомки. Мирей была очень мила с Катрин, и та отвечала взаимностью. Обыскав багаж Мирей, слуги Катрин разложили все по местам в правильном порядке, даже вставили обратно в застежку сумки контрольный волосок. Можно подумать, что никакого обыска и не было. Весьма приятная забота… Конечно, запахи сказали Мирей, что ее багажа касались три человека: женщина с крашеными волосами, мужчина средних лет, давно не знавший ласки, и еще некто, скрывавший свой запах. Видимо, то был асассин, опытный в ядах. Мирей ожидала подобного, потому в сумке и на одежде разместила лишь защитные средства. Большинство орудий атаки находились на корабле, а два боевых препарата — в ванне, на ее голом теле. Обыск вещей показал ее невинность, Гектор и Катрин должны были испытать доверие… Лишь потом Мирей осознала ошибку: она забыла в сумке приворотное зелье!

Среди ведьм Дарквотера приворот считается обычною частью ухаживания, подобно конфетам и цветам. Состояние влюбленности — сладко, приятно и безопасно. А если вдруг оно станет обузой — зелье отворота можно купить в любой знахарской лавке Нэн-Клера. Пряча боевые средства, Мирей совсем забыла о невинном зелье влюбленных, и флакон с рисунком ландыша остался на виду. Лишь потом Мирей сообразила, какой вывод будет сделан из него: ведьма нагло покушается на сердце принца!

— Теперь я в сложном положении, — окончила она. — Невозможно доказать, что драконов не существует. Коль подозрение возникло, оно будет только крепнуть. Если я выпью с принцем, он решит, что зелье пошло в ход. Если не выпью — подумает, что усыпляю его бдительность. Могу выбросить флакон, но и это не убьет подозрений: я просто перелила в другую посуду.

Ее рассказ вверг Хайдера Лида в тоску. Перед экспедиционным отрядом стояли три важных задачи: поженить кайра Джемиса, усадить леди Мирей на престол и вернуть мальца Барни. По всем трем направлениям шли только неудачи.

Капитан спросил в сердцах:

— Зачем вы взяли с собой это зелье? Будто без магии не соблазнили бы принца…

— Благодарю за комплимент. Я взяла не для себя, а для кайра Джемиса. Предположила, что при знакомстве с Деметрой он испытает трудности…

Капитан и колдунья вместе глянули на графа Лиллидея. Он вел с невестой беседу, изящную как утюг. Больше слов жениха невесту занимали мошки на стеклах.

— Отличная идея! — воодушевился Лид. — Подольем зелья Деметре, решим хоть одну проблему.

Мирей вздохнула:

— Увы, я все испортила. Леди Катрин уже знает о зелье. Если Деметра внезапно полюбит Джемиса, меня сразу уличат в колдовстве.

— Я скажу Джемису, чтоб они не любились при людях.

— Это нельзя скрыть. Такая влюбленность очень зрелищна в проявлениях.

Лид спросил, как же она проявляется. Мирей описала, капитан засмеялся, невзирая на скверный настрой. Спросил:

— Существует ли противоядие?

— Отворотное зелье? Да, оно легко в приготовлении.

— Легко — для колдуньи Дарквотера. А здесь, в Лаэме, оно продается?

— Полагаю, нет. По меньшей мере, надо будет сильно поискать.

Лид повел бровью.

— Знаете, миледи, у меня возникла одна идея…

— У меня тоже! — ответила Мирей. — Только обещайте не смеяться слишком громко.

Вот теперь, порадовав любителей придворных интриг, вернемся к жениху с невестой. Лидский Волк заметил верно: беседа у Джемиса не ладилась. Неудачное знакомство выбило его из колеи. Кайр выглядел безмозглым драчуном, который довел всю роту до ареста. А затем еще Стрелец полез в бой, хозяину пришлось его удерживать. В итоге Стрелец угодил под замок, как опасный зверь, а одежда Джемиса покрылась шерстью и слюнями.

Сама невеста тоже злила его. Она оделась с завидным изяществом и выглядела великолепно, но Джемис не заметил ничего, кроме барса у нее между ног. Какою дурой надо быть, чтобы ходить с таким животным! Всякий знает: дикие коты не поддаются приручению. И что за идиотская кличка — Ямми? Можно подумать, речь о хомяке! Теперь-то ясно, к чему вел принц Гектор. «У Деметры есть причуды. Во-первых, она держит дома кота-убийцу. Раз-другой в неделю он сжирает кого-нибудь из слуг». Если таково «во-первых», то каким будет «во-вторых»? Накопившаяся злость дала о себе знать, и Джемис стал вопросами выискивать недостатки невесты.

— Миледи, каких еще животных вы держите? Змей, пауков? Гигантских ящериц? Ядовитых жаб?

— У меня лишь один любимец — Ямми. Который из-за вашего волка теперь взаперти.

— Говорят, в Шиммери модны альтеры и альтессы. А как у вас с этим делом? Часто пользуетесь постельными услугами?

— Я не настолько обожаю мужчин, чтобы часто их радовать.

— Предпочитаете девиц?

— Люблю уединение. Когда никто не мешает почитать и подумать.

Еще в пансионе Деметра услышала такой ответ и взяла на вооружение: любовь к одиночеству весьма облагораживает девушку. Северянин не оценил и продолжил допрос:

— Вот почему не пришли вчера — уединялись, стало быть. Любопытно, где? В монашеской келье?

— В своем дворце, который зовется Девичьим. Многие считают его самым красивым зданием Лаэма.

— Вам принадлежит дворец? Откуда взялся? Подарен одним из мужчин, которых вы не любили?

— Отец возвел его. Я могу в нем жить, пока имею средства на содержание.

Это должно было впечатлить кайра. В пансионе Деметру учили: северяне любят драться и ненавидят считать деньги. Покажи мужчине, как ты хороша с финансами, и он падет к твоим ногам… Джемис сморщил губы:

— Южные нравы. Даже женщины бегают за монетой… Моя сеньора говорит: аристократка должна быть равнодушна к золоту.

— Я уважаю леди Иону за благородство и тонкий ум.

Деметра честно пыталась польстить. Но, спали солнце, нервы-то не железные! Сначала грубиян травит ее волком, потом допрашивает. Вот и не выдержала, подпустила насмешки в голос. Джемис процедил:

— Леди Иона — спасительница Севера. Она вынесла боль и страдания, чтобы остановить Темного Идо. Даже епископы просят у нее благословения.

Деметра могла бы порассказать о том, чем занимались в пансионе две святых агатовских мученицы. Но ограничилась более мягкой шпилькой:

— Простите, не хотела оскорбить. Я всегда немного агрессивна, если на меня спускают волка.

Пикировка длилась какое-то время. Оба устали, злость друг на друга дополнилась разочарованием в себе. Деметра собиралась держаться идеально, как и не снилось северным дамам, но вместо этого начала язвить. Джемис хотел лишь задать нескольких метких вопросов, которые выведут южанку на чистую воду. Вышло грубо и скучно, даже захотелось извиниться. Но как сделать это, не уронив себя?..

Утомившись перепалкой, Деметра глядела в потолок. Джемис еще спросил одно, второе; получил унылые ответы. Набрался отваги, пожевал губу.

— Миледи, хочу принести извинения.

— За что?

— Я был с вами груб.

— Не стоит извиняться. От северянина я такого и ждала.

Кровь бросилась ему в лицо:

— Теперь уже вам стоит попросить прощения.

— За ваше неумение вести беседу?

Они помолчали, глядя в разные стороны. И вдруг Деметра спросила:

— А расскажите, как вы его побили.

— Зачем? Хотите подтвердить штампы о северянах?

— Я не люблю Тимерета, он подлец. А вы хотите выплеснуть злобу. Поведайте о драке — и мы оба получим удовольствие.

Джемис рассказал. На душе чуток потеплело.

— Здорово, — сказала Деметра. — Но я не поняла, что за история с мальчиком?

— Разве не знаете?

— Откуда? Меня не было на торгах. Только слыхала: вы и там кого-то поколотили.

— Не стану приписывать чужие заслуги: на торгах отличился Хайдер Лид.

Он описал, как безоружный капитан Лидских Волков за миг уложил трех шаванов, а потом еще допросил одного.

— Значит, Лид — лучший боец, чем вы? — уточнила Деметра.

— Скажу так: я правая рука герцога, а не Лид. Но он тоже весьма хорош. Я остерегся бы сразиться с ним, будучи не в лучшей своей форме.

Деметра ответила улыбкой.

— Вы обязательно расскажете мне о своих победах. Но сперва все же поясните на счет юнца. Кто он таков?

Джемис поведал. Сестра капитана вышла за кайра из роты Лидских Волков. Тот погиб в Степи, сестра овдовела. Хайдер Лид принял на себя опеку. Когда шаваны громили город, он рискнул и собою, и даже герцогом, чтобы спасти трех племянников и сестру. Увы, степняки успели посетить их дом. Младших детей не нашли, но старшего сына, Барни, схватили и угнали в рабство. Капитан не чаял увидеть его живым, пока не встретил на вчерашних торгах.

— Как все прекрасно обернулось! — порадовалась Деметра. — Гектор выкупит мальца и отдаст Хайдеру Лиду. Его сестра сойдет с ума от счастья.

— Боюсь, что нет, — Джемис помрачнел. — Принц Гектор решил нас проучить и обещал замедлить поиски. А слухи, похоже, летят быстро. Скоро весь Лаэм узнает, как северяне поколотили торговцев.

— Можете не сомневаться.

— Значит, тот, кто купил Барни, поспешит сбежать из Лаэма. Испугается нас и умчит подальше. Сегодня-завтра его можно поймать, потом след простынет. Но Гектор тянет время, а мы с Лидом сидим взаперти.

И вдруг Деметра сделала то, чего Джемис не мог ожидать: предложила помощь.

— Я приглашаю вас на прогулку. Мы же должны познакомиться ближе, Гектор не сможет возразить. Так вы выйдете из-под ареста.

Джемис еще удивлялся внезапной перемене, а Деметра уже беседовала с братом. Гектор не возражал. Гектор даже порадовался: чем скорее сестра выскочит замуж, тем раньше опустеет Девичий дворец.

— Ступай. Только следи за ним: никакого больше насилия. И никаких диких зверей!

Деметра попробовала спорить, но Гектор не уступил: Ямми и Стрелец посидят под замком.

— Волчий вой и ободранные стены — на твоей совести, милый брат.

Выпустив последнюю стрелу, Деметра взяла Джемиса под руку и увлекла прочь из замка. Он едва успел перемолвиться с Хайдером Лидом:

— Под прикрытием невесты беру на себя поиски Барни.

— Спасибо, друг. А я улажу проблемы леди Мирей.

Мальца Барни купил худой южанин в белом плаще с капюшоном. Имени этого южанина не знали ни продавец, ни принц Гектор, ни шериф. Белый плащ сказал, что работает на Тимерета, но соврал. Выходит, Барни купил неизвестно кто и увез неведомо куда. Чтобы найти его, следовало буквально пройти по следам. И процесс поиска вызывал у Джемиса стойкое желание кому-либо врезать.

Сперва они заехали в лавку готового платья — Деметру следовало замаскировать, ибо в нынешнем виде она была заметна за милю. Продавец заверил, что визит ее высочества — огромная честь, и спросил, где она купила столь свирепого северянина? У Джемиса зачесались кулаки.

Деметру нарядили кем-то вроде торговки благовониями. Ее кожа осталась слишком белой, а волосы — слишком блестящими и идеально уложенными. Джемису пришлось снять с ее головы жемчужные заколки и растрепать волосы до состояния, в котором обычно ходит герцог Эрвин. Это увидел кучер Деметры, от ужаса схватился за сердце и выразил готовность помчать за стражей. Зуд в костяшках становился нестерпимым.

Поехали к павильону, где вчера шли торги. Там царило дремота: привратник в дверях и извозчики в экипажах на стоянке отсыпались перед ночным трудом. Джемис разбудил первого попавшегося, спросил, не видал ли тот вчера парня в белом плаще с мальцом десяти лет? Извозчик послал северянина на дно Бездонного провала. Нечего разнюхивать, садись и езжай, а не хочешь ехать — пешком иди туда, куда солнце не светит. Джемиса живо заинтересовало: изменится ли ответ, если сломать мужику нос? Он снова сдержался, но было очень сложно.

Бросил извозчиков, подошел к привратнику в дверях, дал пару агаток, задал вопрос. Привратник опробовал монету на зуб.

— Благодарю, господин. Вчера тут было человек пятьсот, не могу же всех запомнить. Сказать по правде, я не запомнил бы даже одного. Плохая память на лица, знаете. Вчера нас посещал его высочество, сказал мне: «Здравствуйте!», и я ему: «Да падет на вас прохладная тень!» А сегодня уже не знаю: как выглядел его высочество?

Спрятав монеты, он добавил полушепотом:

— Такому щедрому господину я скажу начистоту. Вот прямо сейчас смотрю вам в лицо — и не знаю, какого цвета глаза. Настолько у меня память худая.

— Голубые, — бросил Джемис.

— Да ну! Я бы так не сказал. Скорее, серые. Или зеленые. Серо-зеленые, как лягушка.

Кулак засвербел просто нестерпимо. Сейчас бы снизу в челюсть, чтоб отлетел как мяч и затылком об мостовую… Джемис покосился на невесту. Она пряталась от солнца в своем экипаже, но очень внимательно наблюдала за событиями. Джемис понял: она жаждет увидеть драку. Возможно, лишь затем и предложила ему помощь. Деметра — из тех баб, которые любят хищников. Джемис твердо решил держать себя в руках: нечего зазря ее радовать. Разжал кулаки и стал работать головой.

Несколько месяцев он странствовал с лучшим сыщиком Полари. Нужно вспомнить: как действовал Ворон Короны? Первым делом пришло на ум: Ворону тоже хотелось врезать. Вечно дерзил и нагло врал, а еще считал себя ахти каким умником. Ладно, что сказал бы умник в этой ситуации? Раз парень в белом исчез — значит, на чем-то уехал. Он был вдвоем с Барни, значит, уехал не верхом, а в экипаже. Хорошо идет, думаем дальше. Он мог иметь собственный экипаж, а мог взять наемного извозчика из этих, на стоянке. Личные кареты всех гостей отогнали на задний двор. Когда разъезжались, пришлось долго ждать, пока их подадут. Но белый плащ умчал быстро. Лидские Волки выбежали на улицу за пару минут — а тот уже укатил. Значит, он взял извозчика, так быстрее. Вывел мальца, махнул рукой: «Карету!» Ближайший мужик подкатил, этот прыгнул в кабину — и айда. Выходит, один извозчик точно его знает.

Но как его найти без кулаков? Ворон Короны нахамил бы и соврал, и это почему-то сработало бы. Что можно полезного соврать? «Меня послал принц Гектор. Во имя королевства, выкладывай все». Не выйдет, здесь каждая собака чует северянина. Тогда… «Я ищу не парня в белом, а двух баб в красных платьях». Чем это поможет?..

Хм… А ведь поможет, тьма сожри!

Он зашагал к бричкам. Первый извозчик обратно уснул. Джемис разбудил второго, третьего, пятого — и каждому задал вопрос: не возили ли они вчера худого парня в белом плаще с испуганной десятилетней девочкой?

Двое извозчиков отказались говорить. Третий обещал за елену показать, куда отвез белого плаща. Четвертый сказал:

— А разве… ну, какое тебе дело? Никого я не возил, проваливай.

Джемис улыбнулся: этот точно их вез. «Разве белый плащ был не с мальчиком?» — вот что он хотел спросить. Теперь осталось его разговорить… не утолив порочной страсти Деметры к насилию. Он вернулся к невесте и спросил:

— Миледи, есть ли в Лаэме уличные артисты?

— Желаете увидеть представление? А как же Барни?..

— Подождет до вечера. Будьте добры, отвезите меня к актерам.

Тем временем в королевском дворце случились события, о которых следует сказать.

Постоянный посол Дарквотера в Лаэме явился на аудиенцию к принцу. Присутствовала и леди Катрин Катрин, вместе с мужем она услышала предложение. Эммон Дарклин, племянник покойной Леди-во-Тьме, просил принца заковать в кандалы колдунью Мирей Нэн-Клер. Если Гектор примет предложение, то Дарквотер отдаст свои голоса на выборах владыки шиммерийскому королю Франциск-Илиану.

Посол ушел. Катрин Катрин возликовала, но виду не подала, совсем напротив.

— Мой любимый, ты же не примешь это предложение? Мирей — такая приятная женщина!

Подозрения уже глубоко пропитали душу Гектора:

— Ведьма покоряет мужчин с помощью магии. Не вижу ничего приятного.

— И все же, мы не должны. Это нарушение законов гостеприимства.

— А пытаться околдовать хозяина дома — разве не нарушение?

— Она обещала нам фарватер!

— Лишь для отвода глаз. Стоило ей применить зелье, и я отдал бы все без оплаты.

Катрин сделала угрюмый вид и не бросилась на шею мужу, хотя желание было сильно. Гектор вызвал к себе Хайдера Лида. Схватка с иксами была нужна ему меньше всего. Следовало убедить их остаться в стороне в момент ареста Мирей.

Капитан Лид выглядел немного странно: прежнюю угрюмость как рукой сняло, теперь глаза блестели, а на щеках играл румянец.

— Вы здоровы, капитан? — озаботился принц.

— Более чем! Позвольте вопрос, ваше высочество: нельзя ли во дворце приобрести цветы?

— Цветы?!

— Так точно. Я видел лавки цветочников на улицах, но нам запрещено покидать дворец.

— Гм… Множество красивых цветов растут в нашем саду. Леди Катрин проводит вас, сможете сорвать любые. Но позвольте перейти к сути.

— Да-да, — кивнул Лид, явно думая о своем.

— Не уточните ли, какой именно приказ вы получили от герцога Ориджина?

— Защищать королеву Мирей, не делать глупостей, сохранить мир с Югом.

— Простите мне неловкий вопрос, но как вы поступите, если цели защиты леди Мирей и сохранения мира начнут противоречить друг другу?

— Не понимаю, — нахмурился Лид.

— Поскольку думаете о цветах. Прошу сосредоточиться на беседе со мною. Допустим, леди Мирей уличена в попытке вредного колдовства. Я вынужден буду взять ее под стражу. Станете ли вы в таком случае…

Капитан перебил:

— Королева Мирей сделала что-то плохое? Невозможно, явная ошибка!

— Ошибки нет, доказательства тверды. Но вопрос не в этом. Защитите ли вы ее, зная, что она колдует против меня?

Лид потрясенно выпучил глаза:

— Быть не может! Королева невинна!

— Не будьте смешны, капитан. Она все детство обучалась темной магии. Выпускной экзамен ведьмы — смертельная схватка с другой ведьмой. Это она-то невинна?!

— Так точно. Чистейшая душа.

Леди Катрин Катрин зашла с другого фланга:

— Капитан, вы проявляли желание лично искать юного Барни. Мы могли бы позволить это…

— Премного благодарен.

— Могли бы позволить, если б вы дали нам арестовать Мирей.

— Ни за что.

— Одумайтесь! Любимый сын вашей сестры на одной чаше весов, а на другой — ведьма, которую вы едва знаете.

— Невозможно. Я не дам королеву в обиду.

Катрин смягчила давление:

— Что ж, благодарю за честность. Идемте в сад, выберем для вас цветов.

— Да! Да! — вскричал Лид, мигом забыв все остальное.

Шаванка и кайр вышли во двор, а принц глядел на них из окна и думал: надо же, как ему напекло голову! Не зря говорят: мозги северян плавятся под южным солнцем.

И тут на садовой дорожке показалась Мирей Нэн-Клер. Она шла навстречу Катрин и Лиду. Женщины мило поклонились друг другу, а капитан Лидских Волков… бросился к Мирей и обжег ее руку жарким поцелуем. Ведьма отдернулась, округлив глаза. Капитан хлопнул себя по лбу, выкрикнул слова, неслышимые сквозь стекло. Ринулся на клумбу, срубил кинжалом охапку роз, упал на колено перед ведьмой, тыча ей цветы. Мирей пыталась отказаться, но это было невозможно. Капитан буквально не отпускал ее, пока не всучил букет. Мирей тут же уколола палец. Лид схватил ее руку, чтобы своими губами унять кровь. Катрин Катрин пришла на помощь и изо всех шаванских сил сдерживала его, пока Мирей спасалась бегством.

— Спали их солнце!.. — выдохнул принц. — Что происходит?!

Деметра была разочарована: не такого она ждала, выходя на поиски с Джемисом. Он должен был задать сотню глупых вопросов, попасть в десяток нелепых ситуаций, а также, конечно, затеять драку. Деметра с Джемисом должны были встретить вечер в кабинете милейшего шерифа Халинтора. Принцесса даже собралась передать привет новой альтессе шерифа, с которой была знакома…

Вместо этого Джемис расположился на площади и стал глазеть на уличных актеров. Он выделялся из толпы, лицедеи обратили на него внимание, стали вовлекать в свою игру, а он, как будто, даже веселился. Деметру тоже замечали, несмотря на дрянное платье и жуткую прическу. Многие здоровались, она сгорала от стыда за свою внешность. Одна белокровная дама пристала:

— Ваше высочество, скажите по секрету: платье торговки теперь войдет в моду? Такое дешевое, как у вас, или можно взять чуточку лучше?

Не Джемис, а Деметра ощущала себя идиоткой. Дела явно шли не по плану.

Представление кончилось, жених разговорился с двумя актерами: высоким тощим парнем и мальчиком лет десяти. Что-то объяснил им, заплатил денег — и позвал невесту ужинать.

Заведение было дорогим, Деметру здесь знали.

— Ваше высочество желает обычный столик? Или в теневой части зала, если хотите быть инкогнито?

— Я приобщаюсь к культуре Севера. Дайте самый неудобный стол, чтобы я не расслаблялась ни на минуту.

Это было грубо. Но, тьма сожри, Джемис ее вынудил! Одел ее, как чучело, а сам посмешищем не стал! Теперь расселся с довольным видом, заказал кучу блюд и принялся набивать желудок. Даже имел наглость похвалить лаэмскую кухню — будто он разбирался в деликатесах!

Деметра пошла в атаку.

— Зря вы столь безмятежны, милорд. Я размышляла о том, кто мог похитить Барни. На ум пришел Второй из Пяти. Он был соратником Леди-во-Тьме, пока Роберт Ориджин ее не убил. С тех пор Второй недолюбливает северян.

— И что же?

— Он служит настоятелем одного монастыря. Ходили слухи, будто некоторые тамошние монахи падки на мальчиков. Если Барни отвезут туда… Полагаю, нам лучше поторопиться.

— Поиски идут полным ходом, — заверил ее Джемис, поедая салат.

Нет, такого спокойствия она терпеть не собиралась.

— Утром вы осыпали меня вопросами. Теперь позвольте и мне узнать вас получше.

Джемис дал согласие, она начала:

— Расскажите о ваших имениях, граф. Чем, кроме древнего Лида, вы владеете?

— Вы в заблуждении, миледи. Лидом и окрестными землями владеет мой старший брат.

— Вот как!.. Почему же вас называют графом? Разве это не титул владетельного сеньора?

— Мужчины моего рода всегда имеют по нескольку сыновей. Издавна пошла традиция: первый сын заведует городом и гарнизоном, второй — экспедиционным войском. Оба зовутся графами.

— Стало быть, вы — великий полководец? Сколько воинов под вашим началом?

— Один — пес Стрелец.

— Какая несправедливость! Кто украл ваши батальоны?

— Отец правил войском, пока был жив.

— Глубоко сочувствую. Он почил год назад, не так ли? Теперь войско Лида перейдет вам?

— Кажется, герцог имеет возражения. Он считает, что я слишком люблю спорить.

— Как же он ошибается!..

Конечно, Деметра заранее узнала все о женихе. Ответы уже были ей известны, она спрашивала ради издевки. Но стрелы летели мимо цели, Джемис все так же безмятежно жевал.

— Скажите, милорд, где мы с вами будем жить?

— Приятно будет менять обстановку: полгода на Севере, полгода в Шиммери.

— На Севере — в вашем родовом замке?

— Не совсем. Герцог нуждается в моем присмотре, так что поселимся в Первой Зиме.

— В замке Ориджинов? Прекрасно! Они дадут нам отдельную башню?

— В замке Первой Зимы сейчас яблоку негде упасть. В лучшем случае нам достанется комната, в худшем — большой шкаф.

Джемис оставался спокоен, а вот Деметра начинала терять равновесие.

— Милорд, надеюсь, хотя бы в Шиммери вы обеспечите нам достойные условия?

— Вам виднее — вы шиммерийка.

— Я привыкла к Девичьему дворцу. Его содержание стоит семьдесят эфесов в месяц.

— Сюзерен платит мне пятнадцать.

— Нужно ли служить сеньору, который так низко ценит вас?

— Деньги никогда не были моей целью. Герцог дает нечто большее.

— Вы с ним вместе устраиваете оргии?

Лишь последнее слово заставило Джемиса поморщиться, да и то мельком.

— Это он может и сам… А с моей помощью герцог: пересек Запределье, нашел Дар Богов, сверг тирана, выиграл три войны, разбил слуг Темного Идо и спас империю Полари. Думается, мы с ним не зря прожили последние годы.

Арсенал Деметры исчерпался. Она молча смотрела, как жених приканчивает десерт.

И вдруг в заведение вошли те двое актеров. Высокий и худой был одет в белый плащ с капюшоном, а мелкий носил крикливые тряпки, как раб-альтер на аукционе.

— Все вышло, господин! — доложил Джемису старший актер. — Извольте остаток оплаты.

— Сперва рассказ, — потребовал кайр.

Актер выложил. Они с сыном переоделись так, как требовал господин северянин, и поехали в павильон для торгов. Там только начали собираться покупатели. Актеры вошли на короткое время, а затем вышли быстрым шагом, и белый плащ махнул извозчику. Подъехал экипаж, запряженный парой гнедых, — о нем как раз и говорил господин северянин. Актер в плаще сказал извозчику: «Давай куда вчера, и поживее». Экипаж помчал и спустя четверть часа оказался у гостиницы «Черный лебедь», что на юге Лаэма. Там актеры сошли — и вернулись сюда, за остатком оплаты.

— Извозчик ничего не говорил в дороге? — уточнил Джемис.

— Спросил, усмирил ли я мальца и не пытался ли он снова сбежать. Еще сказал, что меня искал хмурый северный тип. Посоветовал сменить гостиницу.

Джемис заплатил актеру и официанту.

— Как видите, миледи, поиски движутся. Едем в «Черный лебедь».

Гостиница находилась вблизи торгового дома, но вдалеке от порта и станции дилижансов. То было пристанище творческих людей. Роскошный вид на горы, тишина, укромные номера, внутренний двор с кофейными столами… Поэты, художники, философы приезжали сюда в поисках творческого уединения — либо для тайных встреч со своими музами. В свое время Деметра тоже ночевала здесь. К счастью, ни тогда, ни теперь ее не узнали.

— Добро пожаловать в «Черного лебедя», господа. Желаете комнату для творчества или для нежности?

— Никакой не… — начала Деметра, и жених нагло ее перебил:

— Моя дама — поэтесса. Она хочет творить, но запуталась в чувствах из-за последних новостей.

Это было очень по-шиммерийски. Так тонко, что Деметра уставилась на жениха.

Любой уважающий себя лаэмец знает все новости. Если упомянуть о новостях, лаэмец не спросит, о чем речь, а сразу выскажет свое мнение. Вот служитель гостиницы и высказался, начиная с визита северян и кончая тем, что Ванесса-Лилит наконец-то нашла альтера. А Джемис ввернул:

— Кстати, слыхали о драке в павильоне? Белый плащ купил мальца, а кайры взбеленились.

— Мне ли не слыхать! — Вскричал служитель. — Это я вас спрошу, господин: слыхали ли вы, что белый плащ с мальцом ночевал здесь, в «Черном лебеде»?

Джемис насупился:

— Вы меня обошли, сударь. Этого-то я не знал.

— Так слушайте же!..

Радостным шепотом служитель рассказал все. Белый плащ явился ночью с мальчиком строптивого нрава. Юнец извивался ужом и пытался сбежать. Служитель сказал им, что здесь так нельзя, ведь «Черный лебедь» — приличная гостиница. Те двое поговорили, и малец утихомирился. Перестал брыкаться, даже сам сходил за чаем для белого плаща. Они переночевали без скандалов, а утром уехали. Куда? Почем знать, они не говорили. Но не в порт, это точно — одежда была на них совсем не морская. И вряд ли на дилижанс: выехали поздно для утренних дилижансов и слишком рано для вечерних.

— А парень в белом плаще был похож на монаха?

— На монаха?.. Отнюдь. Скорее, на студента или молодого философа.

— Откуда же у него средства на покупку альтеров?

— Этого не знаю, господин… Какая комната вас порадует?

— С большой кроватью.

Деметра задохнулась от возмущения. Наглец не только не думает вернуть ее во дворец, а еще и надеется разделить постель! Она злобно шепнула:

— Я намерена спать дома.

— Езжайте, — был ответ.

Гнев помешал ей развернуться и уйти. Нельзя просто так сказать принцессе: «Езжайте!»

— Нет уж, останусь вам на зло. Но снимите две комнаты. Нам нельзя спать в одной постели!

— Не вижу проблемы: вы моя невеста, если помните.

Деметра поджала губы и сама сняла для себя номер. Заперлась на засов для защиты от притязаний грубияна и долго лежала без сна, вспоминая нынешний день. Она чувствовала себя странно. Пожалуй, и злилась в основном затем, чтобы заглушить это странное чувство…

Отделавшись от безумного кайра, леди Катрин Катрин прибежала к мужу.

— Любимый, ты что-нибудь понимаешь?!

Он успел выпить кофе и осмыслить события, потому имел преимущество:

— Луна моя, ты просто ошиблась. Мирей не готовила приворотное зелье для меня — она дала его Лиду.

— Но зачем?!

— Чтобы подластиться ко мне, конечно! Мирей словно говорит: «Гляди, я истратила свою стрелу на волка. Теперь я безоружна, ты можешь мне доверять. Давай вместе посмеемся над этим влюбленным идиотом».

Катрин откашлялась:

— Я не понимаю…

Гектор потрепал ее волосы:

— Ты тоже ошибаешься, от этого я люблю тебя лишь сильнее. Надеюсь, ты больше не хочешь арестовать Мирей?

— Это ты хотел…

— Ты или я — какая разница? Теперь никто из нас не должен желать зла королеве.

Катрин встрепенулась:

— Так может, этого она и добивалась?! Лукавая змея узнала, что Дарклин просит ее арестовать, и влюбила в себя Лида. Волк будет насмерть биться за нее. Мы не сможем ее взять, не залив дворец кровью.

Гектор с улыбкой покачал головой:

— Неа. Мы вызвали Лида сразу после визита посла, и он уже был влюблен. Мирей дала ему зелье еще раньше. Смысл может быть лишь один: она разоружилась, чтобы я ей доверял!

Самомнение принца поднялось в заоблачные высоты. Никто не сможет его околдовать, женщины будут ухаживать за ним лишь приятными традиционными способами. Однако он вовсе не был готов дать Мирей все, о чем она просила. Дарклин — неприятный тип, но обещает голоса для Франциск-Илиана. А Мирей обещает фарватер, но можно ли быть уверенным в ее словах? Прежде Гектор никогда не имел с нею дела.

— Я поговорю с Мирей наедине. На сей раз, дорогая, ты мне не помешаешь.

— Буду подслушивать, — пообещала Катрин.

И принц позвал янмэянку на вечерний чай. Роскошно оделся, унизал пальцы перстнями, умаслил себя изысканным парфюмом. Его высочество планировал следующий ход событий: Мирей попытается его соблазнить, дабы получить корабли и полк; а он будет водить ее за нос, пока не вызнает все ее тайны.

Мирей тоже нарядилась ко встрече: платье с открытой спиной, браслеты на тонких запястьях, загадочные тени под огромными глазами. Гектор даже не думал, что янмэянка болотной ветви может выглядеть настолько женственно. Он усадил ее в кресло, не преминув коснуться голой спины. Предложил чаю или чего покрепче, Мирей выбрала вино, поскольку очень волновалась. Он спросил о причинах, и Мирей ответила, смущенно опустив глаза:

— Кажется, я влюбилась…

Подобной смелости в самом начале встречи Гектор не ожидал. Он был польщен, но до поры сменил тему:

— Я оценил ваш ход с зельем. Истратив его на Лида, вы доказали мне свою честность.

— Ах, что вы! Я этого не делала!

— Не бойтесь говорить, любезная леди. Я знаю, что у вас было зелье, и ни в чем не виню. Вы полностью очистились предо мною, когда вылили его в бокал капитана.

— Клянусь, я действительно не при чем! Зелье было, но другой человек взял его.

— Что ж, вы можете скрывать, если угодно. Поговорим о более приятном… — Он долил ей вина. — Предположим, я выделю Солнечный полк, как вы просили. Полагаете, с его помощью вы возьмете власть в Дарквотере?

— Возьму и без него… — обронила Мирей, но тут же спохватилась: — Ваша великодушная помощь сделает мою задачу намного легче. Я буду признательна вовек.

— Вы станете королевой Дарквотера — и союзницей Шиммери, не так ли?

— Союзницей Шиммери и Ориджина, притом весьма надежной. Янмэянки бывают очень верными… Я так волнуюсь. Позвольте, закурю…

Он разрешил, Мирей набила трубку и затянулась. Гектор неприкрыто любовался. Резкий табачный запах составлял дивный контраст с изяществом тела, большие честные глаза — с темной аурой ведьмы… При этом Гектор не забыл о жене, которая пряталась в соседней комнате, и решил пощекотать ей нервы.

— Леди Мирей, когда вы займете престол, как сложатся наши с вами отношения?

— Само собою, наилучшим образом.

— А конкретнее? Направите ли вы ко мне посла, или будете лично приезжать с визитами?

Он мысленно смеялся, представляя, как свирепеет Катрин.

Шаванка за шторой кусала собственный палец и думала, какая похотливая сволочь — ее ненаглядный. Странным образом эта мысль наполняла ее страстью.

— Я постараюсь, — сказала Мирей, выпустив облако дыма. — Но гораздо лучше, если мы с вами будем видеться в Ориджине. Северяне — друзья для нас обоих.

Причем тут северяне? — удивился принц, но нашел ответ: так Мирей защищает остатки достоинства. Силится показать, что еще не полностью пала к его ногам.

— Я глубоко ценю северян, и потому хочу сказать о Лиде. Он втрескался в вас, как прыщавый мальчишка. Это забавно, но боюсь, он может себе навредить. Прошу: сделайте отворотное зелье и дайте ему.

Мирей подняла тонкие брови:

— Зачем же?

— Он может натворить глупостей.

— Разве любовные глупости не прекрасны? Я тоже могу что-то натворить — и только рада!

Гектор страстно захотел помочь ей сделать глупость. Насколько сильно можно наглупить, чтобы жена потом не выцарапала глаза? Для начала он зашел за спину Мирей, положил руки на ее тело, огладил тонкую шею и плечи. Любопытно: правая ладонь принца прошла в дюйме от боевого средства. Если бы ведьма захотела, он ощутил бы легкий укол и вскоре почил смертью, весьма похожей на сердечный приступ. Конечно, нежный настрой колдуньи исключал боевые действия. Она лишь мурлыкнула:

— Не злите леди Катрин… И не портите мне макияж…

Принц нахмурился. Откуда она знает о Катрин? Впрочем, пускай, это даже пикантно. Но что значит — не портить макияж?

— У вас имеются еще планы на вечер?

— Ах, я не сказала?.. Умоляю, простите! Я думала, что наша беседа уложится в два часа, и назначила встречу на полночь.

— Встречу с кем, позвольте узнать?

— Северяне — наши друзья…

Принц так и замер:

— Вы ответили на чувства Лида?!

Мирей вскинула взгляд, большие глаза так и сияли.

— Он прекрасен, правда? Отважный, сильный, романтичный… Оцените же мой выбор!

Гектор мог бы пошутить о том, как мила любовь между ведьмой и профессиональным убийцей. Но он был слишком потрясен.

— Тьма, вы знаете лучше всех: он вас не любит по-настоящему! Это просто действие зелья!

— Не вижу разницы, — улыбнулась Мирей. — Чувство есть чувство, неважно чем вызвано. А к тому же, вы так и не доказали, что дело в зелье. Я прекрасна, разве нет? Хайдер влюбился бы и без магии.

— Очнитесь, миледи! Вы сами влили ему снадобье!

Она резко выдохнула дым:

— Принц, я поклялась, что не делала этого. Ваше неверие оскорбительно.

— Да плевать! Вы — королева Дарквотера, а он — простой офицер! Вы свихнулись, если собираетесь…

Глаза Мирей затуманились:

— Нет, не простой. Самый храбрый, мужественный, нежный на свете! Надеюсь, я достойна его.

— Ради богов! Вы б еще поженились!

Мирей вздохнула:

— Увы, он женат… Мы поступим честно с его супругой. Я поеду в Лид и сама ей все объясню. Мы с Хайдером запросим развода у капитула Праматерей и не будем делить постель, пока не получим ответ. Но это не мешает нам ходить на свидания и наслаждаться душевной близостью.

Она взглянула на часы:

— Простите, ваше высочество, пора идти. Благодарю за прекрасную беседу, было необходимо поделиться. Вы одобрили мой выбор, и я чувствую себя намного уверенней!

Мирей подала ему руку для поцелуя, Гектор не понял, что с нею делать. Мирей сама коснулась ладонью его губ — и убежала, как веселая девчонка.

Леди Катрин Катрин вышла из укрытия. Муж с женою сели рядом и, не сговариваясь, хлебнули вина.

— Ты хотела дать мне пощечину, — напомнил Гектор.

Катрин шлепнула его. Вышло слабо и неуверенно.

— Ты тоже в шоке, дорогая?

— Дух Червя, что это такое было?!

Стрелец привык спать под открытым небом. Маленькая каморка, в которую его заперли, напомнила псу тревожное и тесное место: купе в вагоне. Стрелец выл ночь напролет, делая редкие перерывы на сон.

Ямми привык спать с хозяйкой. Отсутствие теплого женского тела под боком вызвало у него чувство одиночества, и, что гораздо хуже, ревность. Выпустив когти, он принялся драть стены и двери. Жуткий скрежет разносился по зданию, испуганные слуги забаррикадировали дверь окованным в железо сундуком.

Однако ни то, ни другое не вызвало беспокойства принца Гектора. Для волнения его высочества нашлась причина посерьезней. Его шпионы всю ночь следили за Мирей Нэн-Клер и Хайдером Лидом, а утром предоставили доклад.

Ровно в полночь Лидский Волк явился в комнату к ведьме. Та стояла у зеркала, прихорашиваясь к его приходу. Он пал на колено и вручил ей новый букет. Она вскричала: «Нет, я не заслуживаю!..» Попыталась поднять его на ноги, однако упала сама. Оба очутились на ковре, но не занялись любовью, а жутко смутились и ретировались в разные углы комнаты. Полчаса они пытались склеить беседу, преодолевая стыд. Каждый критиковал себя. Лид сказал, что он — всего лишь барон, и к своим годам мог достичь большего, чем звания капитана, и еще он ужасно вспыльчив, что показал вчерашний день. Нет, он не стоит мизинца такой леди, как Мирей. Пусть она прикажет ему выпрыгнуть в окно — это будет лучше всего.

Мирей отвечала, что она — изгнанница без власти и денег, а вдобавок — темная колдунья. Ее руки испачканы кровью, а душа черна. Ему не стоит даже прикасаться к ней, ибо она ужасна. Такую женщину честный мужчина должен обходить за десять миль!.. При этом по щекам Мирей текли слезы, а Хайдер не знал, как ее утешить, сидя в другом углу комнаты.

Потом она спросила:

— Хотите, я почитаю стихи?..

И прочла стихотворение. Шпион не запомнил ни строчки — больно было умно. Но Лид слушал с полным восторгом и аплодировал в конце.

— Позволите, я тоже расскажу вам?.. Правда, я не знаю стихов, подобных вашим…

— Ах, боги! Это была заумь и блажь, я вечно красуюсь, как все янмэйцы! Прочтите простую и честную поэзию.

Он продекламировал нечто о лордах, мечах, любви и призраках — словом, северное. Мирей заплакала:

— Это прекрасно! А я слишком испорчена, чтобы знать подобные стихи.

— Здесь душно от наших слез, — сказал капитан. — Пойдемте на прогулку.

Они вышли в ночной сад и до самого рассвета бродили по аллеям, шептались на лавочках под сенью магнолий, мочили ноги в фонтанах, смеялись о всяких глупостях… Мирей брала его за руку и, забывшись, начинала гладить, но потом спохватывалась и отстранялась. Он обнимал ее, но боялся коснуться голой спины, и Мирей клялась больше никогда не надевать столь развратное платье. На рассвете они поцеловались в щеку и разошлись каждый в свою комнату.

— Доклад окончен, ваше высочество.

— Ступай…

Катрин и Гектор долго смотрели друг на друга.

— Капитану Лиду примерно тридцать пять, — сказал принц.

— А ведьме — тридцать восемь.

— Они ведут себя лет на шестнадцать.

— Ты им льстишь. Я уже в четырнадцать не была такой…

Муж и жена этой ночью не предавались усладам и не царапали друг друга. Раздумья легли грузом на их тела. Стоит заметить: исчезновение похоти облагородило их. Увидев Катрин с Гектором сейчас, любой назвал бы их духовною и мудрой парой.

— Приворотное зелье передается через губы?

— Они не целовались в губы! Только в щечку, как школьники!

— А может, Лид стащил зелье и подлил Мирей? Недурно быть фаворитом королевы.

— Но сам он как? Просто вырос идиотом?

— Играет.

— Настолько искусно? Северянин-рубака?

— Вот дух Червя…

Гектор погладил жену:

— А дело-то дрянь. Если они такими приедут на Север, все решат, что это мы их отравили.

— Дрянь начнется гораздо раньше. Сперва они приплывут в Дарквотер. Любого, кто косо глянет на Мирей, волк загрызет на месте.

— Потом убьют его самого, — продолжил принц. — Мирей начнет мстить, Нэн-Клер утонет в крови. И кто бы ни победил, он нас возненавидит. Дарклин — за то, что помогли Мирей. Мирей — за то, что помогли недостаточно.

Шаванка выругалась столь же грязно, сколь красноречиво.

— Может, все-таки арестуешь ее?

— Две роты иксов у нас под боком! Хочешь устроить второй Уэймар?

— Но с этим безумием нужно покончить! — Катрин набралась мужества. — Милый, соблазни ее.

— Мирей?.. Фу, нет! Я не сплю с душевнобольными.

— А как иначе?

— Может быть, ты?..

— Я с волком?! Лучше повеситься!

Они взялись за руки, объединившись в трудную минуту.

— Катрин, ты же знаешь мастера ядов. Пускай сварит отворотное зелье.

— И они выпьют?

— Дадим тайком.

— Ведьма все чует, ее не обманешь.

— Уговорим. Умаслим. Заставим силой. Нельзя же так, спали их солнце!

Катрин коснулась щекой его плеча:

— Ты прав, любимый. Я согласна.

И вдруг Гектор вспомнил о том, что еще два дня назад казалось очень важным.

— Луна моя, не знаешь ли, как дела у Деметры?..

На Севере идеальными невестами считаются два типа женщин: нежные послушные красавицы, вроде Нексии Флейм, и агатовки с туманною душой, вроде Ионы Ориджин. Снежный граф Лиллидей неоднократно сватал сыну девушек этих пород — и всякий раз Джемис увиливал от семейного счастья. При всем уважении к упомянутым выше дамам, он не представлял их в роли жен. Кроткие нежные девицы навевали скуку, а общение со странными агатовками напоминало поход по Мягким Полям: не знаешь, где провалишься в пучину. Отвергнув шесть или семь северянок, Джемис принял кандидатуру Деметры Неллис-Лайон — именно потому, что она выросла на Юге. Быть может, — надеялся кайр, — шиммерийцы иначе воспитывают девушек.

И вот нынче он проснулся в лаэмской гостинице «Черный лебедь», после дня знакомства с невестой. Спустился в харчевню, заказал кофе и стал размышлять: насколько Деметра подходит? Кто-то сказал бы: одного дня мало, чтобы узнать женщину. И недели мало, и месяца тоже. Вон герцог уже два года не может выбрать… Но Джемис Лиллидей не любил откладывать решения. Разведка проведена, сведенья получены — зачем тянуть кота за хвост?

Итак. Деметра явно не из кротких. Это хорошо: не заскучаешь. За словом в карман не лезет, спрашивает остро, отвечает метко — это тоже в плюсы, Джемис ведь и сам такой. Род Софьи Величавой — славно. Все говорят, что Софьи — лучшие жены, а вдобавок, на ступеньку выше Агаты. Сын станет самым высокородным парнем всего Севера!

Далее, Деметра любит хищников и драки. Это малость не женственно, зато на пользу: так она быстро освоится на Севере. Привыкла к роскошной жизни — тут двояко. С одной стороны, будет ныть, пока не умерит аппетиты. С другой, Джемис получит повод просить прибавки жалования: «Милорд, моя жена привыкла иметь семьдесят золотых в месяц. Уж будьте любезны, ради мира между Севером и Югом…» Ну, и крайний пункт — внешность. Личико, конечно… Пухлые щечки, вялый подбородок, глаза непонятного цвета… Это вам не леди Иона, увы. Зато формы тела — очень даже выпуклы, а в главные минуты брачной жизни муж смотрит жене отнюдь не в глаза.

По итогу имеем два минуса, пять плюсов. Можно брать.

Лишь одно сомнение осталось в душе Джемиса, и касалось оно юного Барни. Деметра, конечно, вызвалась помочь — но похоже, лишь затем, чтобы увидеть драку. А значит, на бедного мальчишку ей плевать. Это скверно, не по-женски. Вот если б она сейчас вышла к завтраку и сказала: «Простите, что вчера так мало помогла. Нынче я проявлю больше старания», — тогда бы Джемис хоть сейчас обручился.

И тут Деметра вышла к завтраку.

— Как вам спалось, милорд? О чем думалось перед сном?

Джемис увидел: ее действительно интересует ответ. Сказал искренне:

— Хотел подумать о поисках, но уснул как убитый.

— А я успела поразмышлять о поисках Барни. Сделала несколько выводов, которые могут быть полезны. Похоже на то, что парень в белом плаще — подставное лицо. Его наняли всего лишь как посредника.

Джемис кивнул с большим одобрением:

— Разумная мысль. Я тоже так считаю.

— Нанял белого плаща некто, знающий и торги, и город. Помимо того, это очень видный человек: Барни успокоился, едва узнал его имя.

Уважение к невесте усилилось.

— Прекрасный вывод, миледи.

— Я полагаю, похититель живет в Лаэме и вхож в высшие круги.

— Вы будто сняли у меня с языка!

— А раз так, пойдемте гулять.

— Что?!

Деметра улыбнулась:

— Из нашей логики очевидно: мальчика не увезут из Лаэма. Завтра будет не поздно найти его. А сегодня давайте сделаем то, ради чего покинули дворец: погуляем и познакомимся ближе.

Джемис был весьма не прочь развлечься с невестой, тем более, что она развеяла последнее его сомнение. Но хорошо ли это по отношению к Лиду? Можно ли веселиться, пока мальчик еще в плену? Джемис рассудил так: сейчас утро, а знать Лаэма, похоже, не просыпается раньше полудня. Коль похититель среди знати, то нет смысла вести расспросы с утра. До обеда можно и погулять.

Утренний Лаэм оказался очень тихим местом. Не кипела уличная жизнь, не плясали артисты, молчали струны музыкантов, стояли на засовах двери винных домов. Все люди, чье дело развлекать других людей, спали крепким сном. Однако сам город невероятно радовал глаз! Ни палящее солнце, ни толпы народу не мешали блеску его красоты. В ласковых утренних лучах представали белые купола, сады на террасах, изящные колоннады, пустынные аллеи с фонтанами и скульптурами львов. Тут и там попадались забавные сценки. Дворник подметал улицу; встречая редких прохожих, он оставлял метлу и с достоинством приподнимал шляпу. Водовоз ехал вдоль клумб и с помощью помпы поливал цветы; следом трусили собаки, прикладываясь к каждой свежей луже. Рыжая кошка умывалась, лежа на спине беломраморного льва…

Джемис признал, что утренний Лаэм — дивно красив. А еще удивился: откуда Деметра знает об этом? Она сказала, что привыкла вставать рано из-за барса. Ямми по утрам требует хозяйских ласк. Заговорили о животных, и Джемис рассказал, как учил Стрельца участвовать в бою. Сложнее всего давался выбор момента: атаковать врага так, чтобы помочь хозяину, а не попасть под его меч. Приходилось разыгрывать с греями учебные бои и ежеминутно останавливать их, чтобы похвалить либо пожурить пса. Деметра оживилась и описала дрессировку Ямми. Барса невозможно воспитать, но можно вызвать любовь, тогда он будет слушаться. Нужно быть изредка ласковой, а часто — строгой. Кот полюбит лишь того хозяина, кто знает себе цену…

Они зашли на чай. Заведение находилось на террасе со сквером. Джемис оценил чудесный вид, а Деметра спросила: что красивого в Лиде? Джемис описал потрясающие горные вершины и величественные укрепления. С серьезным видом продолжил:

— После войны у нас еще прибавилось диковин. Появился зеркальный акведук: отполирован до блеска задницами Хайдера Лида и кайра Обри. А Лидский замок переименовали в Черный — согласно новому цвету. Леди Иона перекрасила его с помощью Перста, заодно расчистив двор от лишних построек.

Деметра расхохоталась.

— У северян бывает чувство юмора!

— Именно поэтому я здесь. Однажды пошутил с герцогом — и вот, отправлен в ссылку.

— В какую ссылку? Вы награждены счастьем знакомства с невестой!

— Только это и скрашивает мою долю. Но большую часть времени я обязан приглядывать за капитаном и Мирей.

— То есть, вы здесь лишь по приказу герцога? А как бы мы познакомились, если б не он?

— Я хотел пригласить вас к себе в Лид. Показать сгоревший замок, черепа в стенах и все прочее. Если б вы не испугались, тогда повел бы к алтарю.

— Что делают черепа в стенах?.. — начала Деметра, но тут осознала другое: — Погодите. А если б испугалась — что тогда?

— Север — особенный край. Коли вам он не мил… или я… стоит ли себя насиловать?

Деметра посмотрела ему в глаза:

— Отец велел мне выйти за вас. А вам велел ваш.

— Отец шесть раз пытался меня женить. Я всегда считал, что это лично мое дело. Вполне пойму, если вы займете ту же позицию.

— То бишь, если я просто скажу: «нет»…

— Вольному воля, миледи.

Деметра задумалась, и Джемис ощутил тревогу: что, если она скажет «нет» прямо сейчас? Еще вчера он бы не сильно расстроился: прожил холостым столько лет — проживет и дальше. А нынче — уже досадно. Чтобы не выдать чувства, он отвернулся, стал глядеть вниз, на улицу.

И тут по дороге проехала бричка, в которой сидели дама с ребенком. Незнакомые Джемису люди, но их вид вызвал озарение. Миг спустя кайр думал не о браке, а о Барни. Белый плащ назвал мальчику имя покупателя — и тот успокоился. Имя было знатным, громким, важным… Нет, иначе: оно было женским! Лишь один покупатель точно не сможет обесчестить мальчишку — женщина!

— Кто такая Ванесса-Лилит? — изменившимся тоном спросил Джемис.

Деметра вскинула брови:

— Вдова Онорико-сводника, подыскивает альтесс и альтеров для знати. А почему вы…

— Знаете ли, где она живет?

— Да, но зачем?..

— Ванесса-Лилит зазвала на торги принца Гектора, а с ним вместе поехали иксы. Мы увидели Барни и затеяли драку, что испортило наши отношения с принцем. Возможно, в этом цель всей операции: подорвать дружбу Севера и Юга. А белый плащ — теперь я это понял — служит женщине. Потому отвезите меня к Ванессе.

Деметра изменилась в лице.

— Милорд, вы неверно поняли. Я не хочу вам отказать. Просто задумалась, потому что… иногда нужно задуматься. Это не означает «нет»!

— Я этого и не думал.

— Но вы так резко сменили тему! Обижены моим колебанием? А разве странно: колебаться перед браком, если знаешь жениха один день?

Джемис качнул головой:

— Миледи, вы тут не при чем. Меня озарила догадка, хочется ее проверить.

— Пятьдесят золотых, миледи.

На ладони Альваро, одетой в белую перчатку, лежал флакон с рисунком шиповника. Катрин Катрин выронила:

— Дух Червя! Он стоит таких денег?!

— Цена зелья — один эфес, сорок девять — доплата за редкость. В Нэн-Клере оно продается на каждой улице; в Лаэме это единственный флакон, о котором я знаю.

— Его хватит на двоих?

— Если люди влюблены друг в друга, то да. Это средство способно убить одну любовь — как взаимную, так и безответную.

— Пятьдесят эфесов… — повторила Катрин. Принц был богат, но Катрин с детства привыкла считать деньги. — Прошу, уступите дешевле. Вы же мастер ядов, сварите себе новый!

— Виноват, миледи, но отворотное зелье — не яд. Я не умею его готовить. Если влюблюсь и буду срочно нуждаться в спасении — придется мчаться в Дарквотер.

— Я готова стать вашим постоянным покупателем. Всякий раз, когда захочу отравить кого-нибудь, буду обращаться только к вам.

Альваро приподнял широкополую шляпу:

— Не примите за оскорбление, миледи: вы слишком благородны. Острый ум и язык — вот ваши средства. Но ни разу не слыхал, чтобы вы кого-либо отравили. Боюсь, мне долго придется ждать нового заказа.

— Кровопийца, — буркнула Катрин. — Пользуетесь чужой бедой.

— Так это вы для себя?! Уступлю полцены, если откроете тайну: в кого вас угораздило?..

Катрин поджала губы. Как и прежде, она любила принца Гектора — пожалуй, сейчас даже сильнее. Во всем королевском дворе он единственный верил ей. Другие вельможи сошлись в едином мнении: Катрин Катрин отравила Лида и Мирей. А кто еще, если подумать?! Шаванка ревновала болотницу; шаванка не любит северян; шаванка знала о существовании зелья…

Кайр и ведьма сидели вместе за завтраком, чаем и обедом. Соприкасались пальчиками, нежно переглядывались, краснели. Отгоняли слуг и наперебой ухаживали друг за другом:

— Что вам положить? Попробуйте устрицы, они очень приятны. Нет?.. Тогда, может быть, форель?.. Как, у вас нет аппетита?!

Забыв о еде, сидели над пустыми тарелками и любовались друг дружкой. Если их вовлекали в беседу, то оба начинали отчаянно красоваться. Мирей так и блистала остроумием, независимо от темы. Хайдер Лид по любому случаю вспоминал какой-нибудь свой подвиг. Когда один говорил, второй нахваливал:

— Вы так умны!.. А вы так отважны!..

Мирей была в закрытом платье с длинными рукавами, лишь тонкие запястья и щиколотки приманивали взгляд. Мирей уронила чайную ложку. Хайдер нырнул за нею под стол и долго не показывался — минуту, две. Кто знает, что он там делал, но Мирей сперва покрылась румянцем, потом засмеялась, потом закатила глаза. Лид вернулся на место, и лишь тогда оба вспомнили, что вокруг есть другие люди. С самым глупым видом Мирей спросила:

— Господа, простите, я отвлеклась. О чем вы говорили?..

И все, буквально все придворные дамы метали взгляды на Катрин Катрин: лукавые, одобрительные, восхищенные. Будто говорили: «Отличная работа, миледи! Перехитрили лису, заставили ведьму хлебнуть своего же зелья!» Катрин воротило с души. Она, кровная шаванка, ненавидела мысль о ядах — а теперь прослыла отравительницей. Южане восторгаются — тупицы. А что скажут Ориджин и Минерва? В Первую Зиму дойдут слухи, что тетку владычицы и вассала герцога отравили в Лаэме за праздничным столом. Долго ли проживет дружба Гектора с волками?..

И долго ли Гектор сможет верить жене? Если каждая, каждая придворная сучка начнет шептать ему на ухо: «Супруга вашего высочества так ловко применила зелье! Она очень опытна с ядами, мы даже не ожидали…»

— Получите оплату, — Катрин выписала вексель. Не королевский, а с собственного счета.

— Благодарствую, миледи. Желаю удачи в любви.

Она взяла флакон. Альваро поднял указательный палец:

— Важный нюанс, я должен предупредить. Приворотное зелье может работать тайком, отворотное — нет. Если влить его секретно или насильно — эффекта не будет. Оно должно быть выпито по доброй воле, никак иначе.

— Но почему?

— Так устроен мир: любовь нельзя убить или украсть. Чувство будет жить, пока человек сам от него не откажется.

Слуга Ванессы-Лилит узнал Деметру. Кажется, ее знала половина жителей Лаэма.

— Госпожа сейчас пьет чай. Она будет польщена, если присоединитесь.

Деметра первой вошла в чайную комнату, вдова с широкой улыбкой поднялась ей навстречу. Затем вошел Джемис, и радость Ванессы померкла.

— Граф Лиллидей?..

— Доброго здравия, миледи.

— Чему обязана счастьем вашего визита?

Опередив жениха, Деметра сказала:

— Не тревожьтесь, мы лишь хотели задать пару вопросов. С одним сослуживцем графа Лиллидея случилась грустная история. Вы очень обяжете нас, если поделитесь своими знаниями о недавних торгах…

Джемис был рад, что невеста взяла разговор на себя. Дорогою сюда он вспомнил, как выпивал с Генри Хортоном и Хармоном Паулой, и те рассказывали про некую Ванессу из Лаэма. Если эта Ванесса — та самая, то она — редчайшая сука. Джемис не умел быть вежливым с суками, потому и радовался, что говорит Деметра.

— Милая Ванесса, вы знаете всех покупателей альтеров и альтесс. Не вспомните ли среди них того, кто…

Джемис сел за стол и потянулся за чаем. И тут заметил: чашек на столе не три, а четыре. Когда они пришли, у Ванессы уже был гость. Он отлучился куда-то — возможно, в уборную.

— Здравствуйте, граф, — произнес мужской голос.

И в комнате появился шериф Халинтор.

Герцог Эрвин и Ворон Короны любили рассказывать про особый миг, когда множество мыслей раз — и соединились в одно знание. Сейчас Лиллидей ощутил это на себе. Шериф сделал лишь один шаг в комнату, а Джемис уже понял все.

У Ванессы-Лилит новый альтер — конечно, это и есть шериф. Они вместе провернули дело, чтобы рассорить Север с Югом. Сводница узнала про мальчика и заманила принца с северянами на торги. Она же наняла человека в белом плаще. Ну, а шериф позаботился о том, чтобы городская стража не искала покупателя. Кайрам пришлось бы самим взяться за дело — затевая драки, ломая руки и носы, а заодно и дружбу Ориджина с Шиммери.

Джемис вскочил на ноги, мигом вскипев от гнева. Шериф — защитник закона! Идов подлец! Рука кайра метнулась к поясу. Меча не было, остался во дворце. Но шериф тоже безоружен — вот и хорошо, бой будет равным. Кайр шагнул к нему, уже намечая удар, и напоследок мельком глянул на невесту.

На лице Деметры была некая злорадная досада. Джемис с полувзгляда узнал это чувство, ибо сам часто испытывал его. Это чувство, когда говоришь людям: «Будет дрянь», и дрянь случается, как ты предсказывал. Это чувство — когда ты оказался чертовски прав, но был бы рад ошибиться. Деметра знала, что будет драка. Поскольку ее жених — грубый тупой самец.

Джемис замер в шаге от шерифа и протянул раскрытую ладонь:

— Желаю доброго здравия.

Халинтор осторожно пожал руку, готовясь в тот же миг уклониться от удара левой. Джемис выдавил виноватую улыбку:

— Простите, у меня скверный денек. Злюсь не на вас, а на жизнь.

Шериф предложил:

— Желаете чаю от нервов?

Четверо уселись за стол: принцесса, граф и пара похитителей детей. Деметра отсыпала несколько вежливых фраз, Ванесса ответила тем же. Напряжение слегка ослабло — ровно настолько, чтобы Джемис понял свою глупость. Нельзя лезть в драку: это же шериф! Нападешь на него — окажешься под стражей. Нет уж, нужно посидеть, мило выпить чаю, а затем пойти и все рассказать принцу.

— Что же с вашим однополчанином, граф? — спросила Ванесса.

— Мой бывший сослуживец, Генри Хортон по прозвищу Сорок Два, стал помощником Хармона Паулы, министра воздухоплавания. Давеча мы общались втроем, и Хармон Паула поведал, как был заключен в яму с Ванессой-Лилит и ее детьми.

Вдова и Деметра не ждали такого поворота беседы. А вот шериф не удивился:

— Да, граф, это памятная и тяжелая история. Стража Лаэма проявила себя не с лучшей стороны. Мы не успели разыскать Ванессу с детьми и Хармона Паулу. Они были бы обречены на страшную смерть, если б не помощь храброй девушки по имени Низа.

Лицемерие шерифа укололо Джемиса. Как ни в чем не бывало, говорит о похищении детей — хотя сам украл бедного Барни! Но Лиллидей хранил самообладание и вел беседу дальше:

— Я сказал Хармону Пауле, что собираюсь посетить Лаэм. Он обрадовался оказии и попросил меня навестить Ванессу-Лилит — убедиться, что у нее с детьми все хорошо.

Джемис поглядел в лицо белокровной стерве. Если прежде он имел сомнения в ее виновности, теперь они точно отпали. Любая мать обрадуется, если ты побеспокоишься о ее детях. Любая — но не Ванесса. На ее роже остались удивление и страх. Она точно знала, что Джемис пришел не ради заботы.

А вот шериф отменно владел собою:

— Весьма благородно со стороны министра. Передайте же ему, что Ванесса-Лилит прекрасна, как и прежде, а ее дети растут здоровыми и умными. Насколько знаю, Хармон Паула присылал Ванессе денежную помощь, которая оказалась до крайности полезна. Эти средства помогли семье пережить потерю кормильца и снова встать на ноги. Ванесса, не молчи же!

Лишь теперь сука открыла рот:

— Спасибо за заботу, граф. Моя нижайшая благодарность Хармону Пауле — воистину, он спас нас в трудную минуту.

Ненавидеть женщину — недостойно кайра, однако Джемис презирал эту тварь. На Севере леди — образчик благородства и морали. А здесь… Тьма сожри!

Теперь Джемис уже не считал шерифа главным гадом. Слишком он спокоен — может, действительно, не знает всего. А вот Ванесса — настоящая змеюка. С болезненным наслаждением Джемис решил до конца испытать ее бесстыдство.

— Другой мой соратник — капитан Хайдер Лид — лишился племянника. В дом его сестры ворвались шаваны и стали избивать ее, чтобы узнать, где спрятаны деньги. Сынишка Барни выбежал маме на помощь — его скрутили и забрали в рабство. До позавчерашнего дня капитан думал, что мальчик погиб по дороге в Степь.

Шериф нахмурил брови:

— Граф, мы делаем все возможное, чтобы разыскать его. Прошу довериться нам…

Джемис качнул головой:

— Нет-нет, я хотел сказать иное. Леди Ванессе может быть интересно, кто таков капитан Лид. Насколько я знаю, мужа Ванессы убил человек по имени Могер Бакли. Он же бросил в яму ее и детей. Так вот, Хайдер Лид задержал Могера Бакли и подверг жестоким пыткам, в результате коих подонок умер.

Ванесса долго не находила ответа. Глядела то на кайра, то на Деметру. Джемис пытался понять: хоть теперь ее проняло? Но, видимо, нет края бессердечности. Она должна была сознаться, услышав все это. Однако промямлила лишь:

— Я рада, что этот злодей улетел на Звезду…

Кайр Джемис все понял на счет южных барышень. Допил чай, закусил пирожным, немного послушал о детях Ванессы. Вежливо попрощался, пожал руку шерифу — почти с симпатией: в отличие от Ванессы, Халинтор был обычной продажной шкурой, коих на свете миллион.

Вышел на улицу вместе с Деметрой. Она спохватилась:

— Простите, милорд, я забыла перчатки.

Вбежала обратно в дом Ванессы, а он ждал ее у дверей и думал о том, каким сделается мир, когда леди перестанут быть образцом морали. Ведь, тьма сожри, если не они — то кто еще?

Мирей Нэн-Клер и Хайдер Лид держались за руки. Смущались под взглядами принца Гектора и леди Катрин, и дюжины солдат дворцовой гвардии — но лишь крепче сплетали пальцы. Катрин Катрин обратилась к ним:

— Леди Нэн-Клер, капитан Лид, я не буду ходить вокруг да около. Сложилась ситуация, которую можно назвать безумием, причем безумием опасным. Я предлагаю путь к исцелению.

Катрин Катрин протянула им пузырек. Ведьма взяла, вынула пробку и понюхала издали. После чего вновь закрыла флакон. Лид посмотрел с вопросом, Мирей сказала:

— Отворотное зелье.

Лид сказал:

— Клянусь Глорией, я не стану его пить.

Мирей ответила эхом:

— Будь я проклята, если выпью.

Они улыбнулись, гордые своим единством.

Катрин отчеканила:

— Если приедете в Дарквотер, без памяти влюбленные друг в друга, неизбежно прольется кровь. Все мы знаем, на что способны кайры. Две роты иксов изрубят тысячу болотников, прежде чем сами будут убиты. Одумайтесь же! Вы не можете погубить столько жизней!

Мирей прильнула к кайру — будто набиралась сил на что-то.

— Леди Катрин, если вас заботит гражданская война в Дарквотере, могу успокоить: ради любви я отрекусь от короны.

— Как?..

— А я отставлюсь от службы, — добавил Лид. — Мы отправимся на Север и заживем в уединении тихою, мирной, угодной богам жизнью. Будем молить о прощении за все грехи убийства и темного колдовства. Лишь когда получим прощение, мы соединим наши тела.

От полноты чувства в глазах обоих выступили слезы.

Гектор не выдержал:

— Ваши слова доказывают одно: вы окончательно свихнулись!

Катрин зашипела на мужа. Мирей усмехнулась:

— Безгрешная жизнь, полная любви, кажется вашему высочеству безумием? Как же низко вы пали, принц Гектор! Видимо, что вас заботит не судьба Дарквотера, а лишь фарватер, который был вам обещан.

Гектор вскричал:

— Да плевать уже на фарватер! Просто выпейте — и станьте нормальными людьми!

— Отчего вас так злит наша любовь? Не от того ли, что вам это чувство недоступно?

— Да потому, что это не любовь, а безумие!

— Теперь вы так говорите. Но прошлой ночью не ваши ли потные руки гладили мою шею? Не вы ли соблазняли меня буквально на глазах у жены?

Лид спросил у Мирей:

— Он пытался вас соблазнить?! Я не позволю ему!..

Волк потянулся к мечу, принцева стража схватилась за шпаги.

Мирей обняла любимого:

— Нет же, милый, не берите грех на душу! Я сама легко убила бы его, если б хотела. Но это вовсе того не стоило: ухаживания принца были грубы, неуклюжи, полны похоти. Он не имел ни единого шанса на успех.

— Вы так говорите лишь ради меня…

— Клянусь Янмэй, это правда! Принц Шиммери — самый нелепый соблазнитель на свете!

Гектор густо покраснел. Катрин захотелось вступиться за него: «Вы не только безумцы, а и ханжи. Где вам понять любовные игры!» Она выплеснула гнев иным способом:

— За оскорбление его высочества мы бросим вас в темницу. Дадим один кувшин с водой, в которой будет отворотное зелье. Вы выпьете по доброй воле, чтобы не умереть от жажды.

Они обнялись крепче.

— Я умру счастливой в его руках.

— И наши души навек соединятся на Звезде.

С минуту Гектор и Катрин отчаянно глядели на них. Затем принц встряхнулся и сказал:

— Довольно. Беру все в свои руки. Катрин, налей мне.

— Вина?

— Ханти Лисьего Дола.

Опрокинув в рот крепкое пойло, он крякнул и сказал:

— Леди Мирей, я не соблазнял вас, а вел пикантную игру с любимой женой. Впрочем, я не собираюсь спорить с сумасшедшей. Моя задача — вылечить вас. Поступим так. Вы оба выпьете отворотное зелье, а затем получите то, чего хотели. Капитан, вашего племянника будет искать вся стража Лаэма, завтра мальчик встанет перед вами. Мирей, вы получите столько воинов, что Дарклин в ужасе сбежит, и вы займете трон бескровно. Вы вольны отказаться, но тогда Барни останется в лапах какого-то извращенца, а Дарквотер — под пятой фанатика из ордена.

— Вы заставляете нас выбрать между любовью и долгом?

— Нет, спали вас солнце. Любитесь сколько хотите, во все отверстия. Но не делайте вид, что вы — высоконравственные святоши! Ради удовольствия быть влюбленными вы наплевали на все: родную землю, приказы сеньора, даже на невинного мальца! Признайте, что вы — эгоистичные гады. Либо выпейте зелье.

Гектор поставил пару влюбленных перед тяжким выбором. Видно было, как Хайдер и Мирей изменились в лице… Как тут в кабинет вошел секретарь:

— Ваше высочество, здесь инфанта Деметра и граф Лиллидей. Просят аудиенции.

— Разве похоже, что я свободен?

— Они говорят: дело касается племянника Лида. Их слова могут быть вам полезны.

Гектор решил разрубить два узла разом:

— Ведите!

Деметра была в нелепом торгашеском платье, Джемис имел смурной и решительный вид. Когда они вошли, капитан вскричал:

— Друг мой, здесь попирают любовь! Наши чувства с Мирей втаптывают в землю!

Лиллидей ответил, как ни в чем не бывало:

— Иного и не ждал. Ваше высочество, позвольте обратиться.

— Если вы по поводу Барни, то не утруждайте себя. Обнаружилось, что капитану Лиду нет дела до племянника.

— Нет, ваше высочество. Позвольте доложить по поводу моего будущего брака.

— Слушаю.

Джемис подошел к принцу.

Джемис опустился на одно колено и склонил голову.

Джемис сказал:

— Я вынужден расторгнуть брачный договор. Если Дом Неллис-Лайон находит себя оскорбленным, готов ответить кровью в поединке.

Все, даже помешанные любовники, забыли о своих делах. Деметра разинула рот.

— Буду рад объяснениям, — сказал Гектор.

Лиллидей склонил голову ниже.

— Ваше высочество, каюсь в обмане: под видом знакомства с невестой я покинул дворец и взялся за поиски Барни. Но боги направили меня так, что поиски окончились истинным знакомством с невестой. Улики указали на то, что человек в белом плаще был посредником, и его послала женщина по имени Ванесса-Лилит. Я побеседовал с нею, и она выдала себя: хотя разговор шел на совсем иную тему, Ванесса ждала вопросов о Барни. В ее доме я встретил шерифа Халинтора, нового любовника Ванессы. Я пришел к выводу, что они вдвоем умыкнули мальца, дабы поссорить Север с Югом.

— Быть не может! — перебил принц. — Халинтор честен, я уверен в нем!

— Ваше высочество правы. Лишь поначалу я подумал на Халинтора. Но тут Ванесса поглядела на Деметру, словно ожидая подсказки. А потом мы вышли на улицу, и Деметра забыла перчатки, чтобы иметь повод вернуться. И вернулась, и, видимо, дала инструкции Ванессе. А я ждал ее — и понял, как было дело. Деметра с самого начала была против брака со мною, но не хотела злить отца. Она решила выглядеть послушной дочкой, но опорочить меня, дабы вы, принц, расторгли договор. Ванесса-Лилит сообщила ей, что племянник Лида будет продан на торгах. Деметра послала своего человека, чтобы купить и спрятать Барни. Расчет был предельно прост: мы с Лидом вступимся за мальчика и затеем драку, чем нарушим законы Шиммери. Все так и случилось, но терпение вашего высочества повредило планам Деметры: даже после двух драк вы были снисходительны. Тогда Деметра выманила меня из дворца и подкинула подозрение в адрес Халинтора. Она знала: если я ударю шерифа Лаэма, то точно попаду в темницу, и свадьбе не бывать.

Принц воззрился на Деметру:

— Спали тебя солнце!..

— Ваше высочество, — окончил кайр, — я понимаю нежелание Деметры вступить в брак с незнакомым, грубым, мрачным северянином. Я принял бы простой отказ, о чем уведомил Деметру. Однако она пошла путем интриг, потому я отменяю свадьбу. Готов ответить, если сочтете нужным.

В этот миг будет забавно проследить мысли всех участников сцены.

Кайр Джемис думал: «Провались оно все во тьму!»

Принц Гектор думал: «А сестренка-то молодец! Я знал, она способна на многое, лишь бы не выехать из Девичьего дворца. Но поссорить два королевства!..»

Катрин Катрин думала: «Зачем столько шума, кайр Джемис? Подумаешь, устроила интригу. Женись на ней, а потом всыпь ремнем по заднице — вот и не будет интриговать».

Хайдер Лид думал: «У нее осиная талия! А шея — точно у белого лебедя!»

Мирей Нэн-Клер думала: «Какой благородный профиль! Словно скульптура древнего героя!» И более тихо, сквозь приворотный дурман, звучала другая мысль: «Эх, не вовремя вы, граф. У нас же почти получилось…»

Ну, а Деметра выразила свои мысли словами:

— Граф Лиллидей, не говорите того, о чем пожалеете. Вы правы лишь в одном: я действительно хотела расстроить свадьбу. Но не из-за вас, а из-за отца! Мой папенька Франциск-Илиан дал обещание: не принуждать меня выйти замуж. Но он забыл свои слова, увлекшись Древом! Представьте мой гнев, когда узнала, что обещана вам! Конечно, я захотела все испортить — но лишь на зло отцу.

Принц Гектор ввернул, адресуясь к Мирей:

— Прошу заметить, не все дети нашего отца воспитаны подобным образом.

Деметра продолжила, сверкая гневными искрами в глазах:

— Граф Лиллидей, о вас я ничего не знала. И я не сужу о человеке лишь по тому факту, что он — северянин. Я захотела узнать вас получше, но как? На словах вы скажете о себе лишь хорошее — кто поступил бы иначе! Как тут подвернулись торги, и дали возможность. Я создала ситуацию, в которой вы проявите себя со многих сторон. Поможете ли другу? Подумаете сперва про Барни или про мою постель? Как будете искать — умом или кулаками?.. Я испытала вас — и увидела много достоинства. Вы имеете ум, отвагу и сердце. Последнее — особенно важно: я не пошла бы к алтарю с куском железа. Вы оскорблены испытанием, милорд? Что ж, вольному воля, как вы и сказали. Я должна была узнать того, с кем проведу всю жизнь. Не нравится — я вас не держу!

Джемис ответил:

— Испытание меня не оскорбило. Я — щит и правая рука герцога. Каждая баба, влюбленная в него, устраивает мне какую-нибудь проверку. Привык… Чего не прощу — это жестокости к мальчику. Вы обидели ребенка, миледи.

— Я выкупила его из плена лишь затем, чтобы вернуть капитану Лиду. Только сделала бы это позже, по окончании проверки.

Кайр изобразил ледяную улыбку:

— Разумеется, миледи, я поверю вам на слово.

Она ответила:

— Не верьте словам, узрите воочию. Секретарь, узнайте: прибыла ли во дворец Ванесса-Лилит, и если да, то пригласите ее сюда.

Принц кивком подтвердил приказ, и секретарь ушел. Все затихли в ожидании. Ведьма и волк коротали время, лаская ладони друг друга. Гектор обратил на них взор:

— Господа помешанные, не думайте, что я забыл о вас. Каково ваше решение: выпить зелье и выздороветь или остаться эгоистичными идиотами?

С трудом отведя взгляд от лица любимого, Мирей сказала принцу:

— Ваше высочество не оставили нам выбора. Если мы ради чувства забудем о долге, то упадем в своих глазах и не сможем любить друг друга. Боюсь, нам придется выпить.

— Давно бы так!

— Но ваше высочество упоминали некую награду, которая облегчит нашу горечь разлуки…

Гектор поморщился:

— Да, да, я верну Барни и дам Солнечный полк, лишь бы больше не видеть ваших блаженных физиономий!

Слуга принес стакан воды. Янмэянка вылила в него содержимое флакона. Влюбленные долго смотрели друг на друга, затем поцеловались в первый и последний раз — и выпили зелье.

А потом в зал вошла Ванесса-Лилит, ведя за руку мальчика лет десяти. На вдох он растерялся от обилия стражи, блеска принцев и принцесс… Потом увидел Хайдера Лида, завизжал от радости, ринулся к нему. В шаге от дяди спохватился, вытянулся в струнку, как солдат на карауле:

— Капитан Лид, позвольте доложить! Жив-здоров, потерь не имею. Буду рад вернуться домой!

Капитан шмыгнул носом, выпустил из рук болотную ведьму, утер влажные глаза. Сказал племяннику:

— Вольно, тьма сожри, — и стиснул его в объятиях.

Что стоит добавить к этой истории?

Барни благополучно вернулся к маме. Он мечтал стать греем, а затем надеть двуцветный плащ и вступить в ряды Лидских Волков. Странное дело: прославленный дядя убедил его, что существует более достойная работа, чем резать людям глотки. Барни поступил в Техническую академию Первой Зимы и сделался искровым инженером.

Любовь принца Гектора и леди Катрин Катрин стала гораздо крепче. Отныне они изменяли друг другу не чаще раза в год, что, по меркам солнечного Юга, можно считать исключительной верностью.

Леди Мирей Нэн-Клер получила в свое распоряжение полк Палящего Солнца, с помощью коего заняла престол. Хотя, вполне возможно, она справилась бы и без него.

С великим трудом оставшись наедине, вне поля зрения шпионов принца, Хайдер и Мирей долго смотрели друг на друга, а потом рассмеялись.

— Круто вышло, — сказал Лидский Волк.

— Потрясающе! — согласилась Мирей.

— Чертовски приятно вернуться в юность!

— Можем повторить, — подмигнула Мирей.

— Только не в Шиммери. Этих мы уже вдоволь напугали.

В последующие годы королева и кайр не раз потешались, вспоминая приключение. И в их веселье всегда звучала нотка нежной ностальгии.

А Ямми и Стрелец сумели-таки подружиться. Этою зимой в городе Лиде, герцогство Ориджин, их сблизила любовь к глубокому пушистому снегу.