Фасс! О юных собаководах

Экзамен

Неприветливо встретил город дачников. Дождь лил целый день. Вовка не мог долго играть с Шустрым. И тот, сидя в своей будке, после дачного простора чувствовал себя неважно.

Как только прекратился дождь, Вовка выбежал во двор.

— Шустрик, гулять!

— Пойдем в клуб, — предложил Дима, выходя с Таймырой.

— Сейчас Лана зайдет, и пойдем.

— Я не могу ждать, Димка, — мне надо пораньше домой вернуться. Гулять, Шустрик, ко мне!

— А, Вовка! — встретил его в клубе Леня. — Ну и красавец же у тебя вырос! Шустрый! — позвал он собаку, но Шустрый даже не посмотрел в его сторону.

— На, Шустрый, — протянул Леня сахар, но тут Шустрый глухо заворчал.

— Скажи, пожалуйста, — удивился Леня, — молодцом! Кто же это его приучал?

— И мне и Диме во многом Лана помогала.

— Много напутала? — улыбнулся Леня.

— Знаешь, Леня, — вмешался в разговор Владов, просматривавший письма, — Лана показала себя удивительной дивчиной. Вот ведь в клубе ничем не отличалась, а как оказалась одна, так такая, брат, инициатива появилась, куда тебе! Не сумел ты ее раскусить. Вот твоя хваленая Верочка — ни то, ни се, а Лана в колхозе кружок организовала, правда, с помощью вот этих двух приятелей. Но они сами признают, что без Ланы… им было бы очень трудно.

— Странно, — с сомнением проговорил Леня. — Лана — хорошая девочка, но я ее считал не очень сильной.

— Вот и просчитался, товарищ Абакумов, — серьезно сказал Владов. — Теперь тебе надо как следует обратить внимание и на нее и вот на этих парнишек.

— Они в школе по кружку будут большую работу нести.

— Ну, а по клубу?

— По клубу я хотел Вовке поручить ответы по письмам. Ответственная — Верочка, а он ей помощником.

— Какие письма? — испугался Вовка. — Я ведь не справлюсь.

— Справишься! Видишь, к нам со всех концов Союза приходят письма от ребят. Ну вот, например, это письмо:

— Что бы ты ему ответил? — спросил Владов Вовку.

— Во-первых, что статьи о воспитании и дрессировке печатались в «Пионерской правде», во-вторых, посоветую не тратить время на обучение дворняжки, а в-третьих, напишу имена, которые ему пригодятся для хорошего щенка. А чтобы достать щенка, порекомендую обратиться в районный совет Осоавиахима.

— Все верно, юноша.

— Смотри-ка, — выглянул в окно Леня, — никак Дима с Ланой?

— Они, — кивнул Владов.

— Верочка! — позвал Леня. — Иди Таймыру встречай.

— Где она? Вот эта большая собака Таймырка? Таймыра! — позвала Вера.

Таймыра приветливо махнула хвостом, но заворчала, когда Верочка хотела ее погладить.

— Ого! — засмеялся Владов. — Вот какие мы!

— Смотри-ка, товарищ Бандаров, — обратился Владов к инструктору, — Лана-то у нас успехи какие делает, прямо инструктор.

— А что ж удивительного, — ответил тот. — Лана почти все время у меня на площадке проводила. Придет и сидит тихонько, учится.

— Ну, что вы, товарищ Бандаров! — смутилась Лана.

— А то, что проверю вот этих щенят, воспитанных под твоим руководством. Погоняю тебя по теории, а там, смотришь, и будет у нас новый юный инструктор.

— Будет вам смеяться! Ну, какой из нее инструктор? — сказала Вера. — Ей и всего только четырнадцать лет.

— Это ничего не значит.

— Ну, записывайте ваших псов на выставку, — предложил секретарь клуба Вовке и Диме. — Сколько им времени?

— Скоро будет девять месяцев.

— Выставка будет в октябре, так что можно их записать в третий класс.

— Почему в третий? — удивился Вовка.

— А ты разве не знаешь, что с десяти месяцев и до одного года шести месяцев выставляются в третьем классе, от одного года шести месяцев до двух лет — во втором классе, а от двух лет — в старшем, или, как его называют, в первом, классе, — объяснил мальчикам начальник секции разведения.

— Вовка, Дима, пойдемте! — позвала Лана.

В секции юных собаководов царило большое оживление. За столиком сидел Бандаров, а Верочка что-то говорила ему краснея.

— Не-ет, — растягивая слова, качал головой Бандаров, — инструктор из тебя неважный. А, Лана, ну-ка, покажи свои познания.

— Уйдем, Вовка, — дернул приятеля за рукав Дима, — а то еще и нас спрашивать начнет.

Вовка пристально смотрел на этого большого человека в форме пограничных войск, и ему казалось, что достаточно Бандарову только поглядеть на собаку, и та сразу будет делать все, что он от нее потребует.

— Что на мне написано, ребята? — неожиданно спросил Бандаров.

— Ничего! — хором ответили все.

— А что же этот юный собаковод с меня глаз не сводит?

Вовка страшно смутился.

— Ну, ладно, не красней так, — рассмеялся Бандаров. — Давайте-ка все трое отвечать мне.

— Дождался? — прошептал Дима.

— Итак, скажи вот ты, зачем надо «фу» и как оно достигается?

Дима покраснел, поглядел на Лану и вдруг без запинки ответил:

— «Фу» — это запрещение. Все нежелательные действия собаки прекращаются командой «фу».

— Хорошо. А скажешь собаке «фу», она сразу поймет?

— Нет, — так же быстро ответил Дима. — Сначала «фу» надо произносить одновременно с какой-нибудь неприятностью для собаки. Например, полезла на стол, щелкнуть по носу и — «фу». А уже потом «фу» для нее будет и без щелчка понятно.

— Это со щенками. Ну, а со взрослой собакой?

— В зависимости от ее характера, — не давая ответить Диме, проговорила Лана, — более сильные и слабые принуждения. То есть рывок поводком, строгий ошейник и потом принуждения вообще.

— Стой, стой! — замахал на нее руками Бандаров. — Заговорила! Ты все же помедленнее, у тебя определенно «нежелательная связь» при ответах.

Все рассмеялись, а громче всех Верочка.

— Скажи-ка, пожалуйста, Верочка, что такое нежелательная связь?

— Да ну, Кирилл Степанович, что вы выдумываете, право, делать вам нечего!

— Верно, есть свободный часок. Так как же с нежелательной связью?

— Это тогда, — нехотя ответила Вера, — когда из-за неправильных действий владельца во время обучения собака привыкает к чему-нибудь определенному.

— А помните Аманда? — вспомнил кто-то.

— Верно, характерный случай. Один собаковод занимался со своим Амандом всегда в одном и том же порядке и всегда на одном месте. Получилась вот какая картина. Пришел этот дядя и только успел скомандовать «сидеть», как Аманд сам начал проделывать все, что знал. Посидел немного, потом лег, опять сел, полаял, пошел на лестницу, прыгнул через барьер и — к выходу. Владелец смотрит на меня, и я вижу, что он в восторге от «ума» своей собаки и ждет от меня такого же восхищения. «Выйдем-ка с площадки, — предложил я. — Подзовите его и возьмите на поводок». Но не тут-то было. Эта идеально работающая собака на подзыв не подходила, команду «сидеть» не исполняла. Я этого и ждал. Аманд привык все делать в одном порядке, а главное — только на одном месте. Вот эти ошибки вам, молодежь, необходимо учесть и приучать собак исполнять ваши команды в любых местах.

Он обратился к Вовке:

— Скажи-ка, какие команды существуют?

— Как какие? — не совсем понял Вовка. — «Сидеть», «лежать»…

— Нет, не то. Меня интересует вот что: чем еще, кроме слов, можешь ты передать свое желание собаке?

— Жестом! — опять выскочила Лана.

— Лана, дай ему сказать, — остановил ее Бандаров.

— А он не знает.

— А вот и знаю, ошибаешься, — даже обиделся Вовка. — Если ты об этом не говорила, то это не значит, что не знаю. И Шустрый команды жестом знает! Команды жестом нужны тогда, когда дать команду голосом почему-либо нельзя: или далеко собака, или вожатый в противогазе, или ветер в сторону отнесет ваш голос и враг услышит.

— Молодец, все верно!

— И когда это он успел? — удивился Дима.

— И как звуковая команда, — продолжал Вовка, — должна быть отчетливой и ясной, так жест должен быть выразителен и однообразен. Я, например, перед тем, как учить Шустрого на жест, практиковался перед зеркалом четко поднимать и опускать руку.

— А мне почему не сказал? — не утерпел Дима. — Тоже товарищ называется!

— Ну-с, — продолжал Бандаров, — а вот руководитель секции, товарищ Леня, ты как насчет дрессировки?

— Я же сам занятия веду, — рассмеялся Леня. — Ты от жизни, Бандаров, отстал!

— А ты все-таки скажи своими словами, как ты приучаешь собаку к хождению рядом?

— Для начала обучения, товарищ инструктор, — серьезно начал Леня, — чтобы не было срывов, я выбираю место без сильных отвлечений. Беру поводок близко к ошейнику и ставлю собаку у левой ноги, так, чтобы ее грудь была на уровне моего колена. Двигаюсь вперед и строго слежу за тем, чтобы не наступить собаке на лапу и чтобы поводок не был натянут. Если она тянет вперед, замедляю шаг, рывок поводком и «рядом». Если назад, то иду быстрее, подтягиваю ее и опять «рядом». Делаю частые повороты.

— Потом что?

— Когда начнет хорошо ходить на поводке, перехожу на хождение без поводка. Это уже просто. Во время ходьбы кладу поводок ей на спину и кистью левой руки пошлепываю себя по бедру. Когда собака не срывает, то поводок отстегну.

— И часто повторяешь «рядом»?

— Сначала часто, а уж потом нет.

— Может, ты нам и прием «сидеть» своими словами расскажешь?

— Полезно будет, если кто-нибудь из непризнанных инструкторов тебе ответит, а мне надо с Владовым кое о чем поговорить.

— В таком случае не могу задерживать. Ну, кто же про посадку нам расскажет?

— Я, — поспешила Лана. — Есть два способа приучения к посадке, — не ожидая согласия Бандарова, начала она. — Первый способ — держать в правой руке лакомство и показывать его собаке, поднимая руку над ее головой. При этом повторять: «Сидеть, сидеть!» Собака хочет достать лакомство, задирает голову вверх и невольно садится. Ее сейчас же надо погладить, похвалить.

— Ну, а с жестом как?

— Это, когда собака умеет садиться по голосу, — надо стать перед ней и одновременно с командой делать жест. А потом можно только жест — это, когда она привыкнет.

— Ты у меня готовый инструктор. Как находишь, Верочка, а?

— А ей, видно, больше делать нечего, — почему-то не очень любезно ответила Вера.

— А зачем же еще в клуб ходить, посоветуй-ка, — вступился за приятельницу Дима.

Верочка презрительно посмотрела на него и только фыркнула.

— Ну, ну, команда «успокоиться»! А как насчет укладки, Лана?

— Надо посадить собаку, стать около нее сбоку, показать ей лакомство и руку опустить до земли. Собака потянется за лакомством и ляжет. Сейчас же дать ей лакомство, погладить и скомандовать: «Лежать, лежать!»

— Ай да Лана! — опять похвалил ее Бандаров.

— А ну-ка, Дима, скажи, как приучить собаку к команде «ко мне»?

— Одновременно с кличкой, во время дачи корма.

— Это щенка. А взрослую собаку?

Дима смущенно молчал. Вовка подталкивал Лану, но и Лана морщила брови.

— Не приходилось вам дело иметь с такими собаками, которые команды «ко мне» с детства не знают? Да? А между прочим, подзыв играет громадную роль при всем обучении собаки и при ее работе. Понимаете, — Бандаров начал прохаживаться по комнате, — основное — добиться у собаки беспрекословного и немедленного исполнения приказания. Это — дисциплина. Но как бы хорошо ни исполняла собака отдельные приемы, если она не подходит моментально к вожатому по команде «ко мне», или по кличке, или по жесту, то грош цена такой собаке. Мне один раз пришлось видеть, как один неудачный владелец носился по всей улице за своей так называемой служебной собакой. Он — к ней, а она — от него. Он, бедный, и по бедру себя хлопает, и ласково зовет, и сахар ей показывает, а она хвостиком машет, но издали, к себе не подпускает. Кое-как удалось ему ее поймать, и он принялся ее лупить поводком. «Вот вас, гражданин, этим поводком отлупить надо, — подошел я к нему, — вы собаку навек испортите». Как он на меня обозлился, пока я не растолковал ему, что имею кое-какое отношение к служебному собаководству. И представьте себе, он тут же, на улице, продал мне эту собаку, — не хочу, говорит, с дурой дело иметь. И сейчас эта собака в питомнике чудеса делает — работница на удивление.

— А почему у него… — начал Дима.

— Так понятно же, — перебил его Вовка, — он ее забил.

— Правильно, — продолжал Бандаров. — Ну, а научить собаку подходить очень просто. Надо собаку посадить, отойти от нее на длину поводка и, давая команду «ко мне», подтянуть ее поводком. Подошла — похвалить, дать лакомство. Несколько раз подошла на поводке, можно попробовать к подзыву без поводка. Сперва на таком же расстоянии, а потом отойти шагов на десять-пятнадцать, подозвать, одновременно поднимая левую руку так, чтобы она была на уровне плеча, и опустить ее к бедру. Это уже жест. Ну, вот и все. Просто? Ну, Лана, последний вопрос: как дела с отказом от пищи?

— О, она так Шустрого и Таймыру научила, что они ни за что не возьмут!

— Товарищ Бандаров, — показался в дверях дежурный, — наша группа собралась, ждут вас.

— Сейчас иду! Ну, до свиданья, молодежь.

Выставка

День, в который проходила выставка, несмотря на осень, был удивительно теплый.

Вовка и Дима в десять часов утра привели своих любимцев.

— Сюда, сюда! — сразу же услышали они голос Ланы.

Лана с красным бантом помощника коменданта стояла около врача, который осматривал каждую собаку — здорова ли.

— Подними ее за передние лапы, — попросил врач, когда Дима с Таймырой подошел к нему. — Так, хорошо, иди.

— Теперь к столу, вот направо, — суетилась Лана.

У стола Таймыре и Шустрому дали номера и попросили отвести их на место.

Собак было очень много, всех служебных пород: и боксеры, и эрдели, и колли, и доберманы, и немецкие овчарки, и доги, а около кавказских, туркменских, азиатских и южнорусских овчарок толпился народ.

Лайки вырывали себе ямки и спокойно в них укладывались.

— Посмотри, — дернул Вовку Дима, — как по-разному ведут себя собаки.

— Ну, нам в разные стороны, — сказал Вовка: — мне в аллею южных, тебе в аллею немецких.

Для каждой породы была отведена аллея, в конце которой сидели щенки.

— Ты привяжи и приходи, посмотрим, — предложил Дима.

Вовка нашел место Шустрого. Оно было рядом с Игруном.

— Ну, старикан, — поздоровался с ним Вовка, — посмотри на сына.

— Около него всё сыновья и дочери сидят, — ответил Вовке какой-то гражданин.

Вовка привязал Шустрого и пошел отыскивать Диму.

Дима возился с Таймырой, та никак не хотела согласиться с тем, что ее одну, привязанную, оставляют в этом незнакомом месте. Стоило Диме сделать от нее два шага, как она начинала визжать и рваться.

— Иди один, Вовка, не могу я от нее уйти.

— Ну, ладно, — согласился Вовка, — я похожу, а потом приду, посижу с ней, а ты пойдешь.

В одном углу сада, где стоял стол Консультанта, собралось много народу. Вовка подошел послушать.

— Зачем вообще нужны выставки? — задал кто-то вопрос.

— Выставки нужны для того, — говорил консультант, — чтобы показать широкому населению работу и породы служебных собак. Только хорошо сложенная собака может быть хорошей служебной. Вот с этой точки зрения эксперты, то есть судьи, и оценивают собак на рингах.

— А зубы у собаки зачем осматривают?

— Собака с плохими зубами теряет часть своих служебных качеств. Если у нее неправильный прикус, то и хватка у нее не может быть сильной и крепкой.

— Вовка, ты что тут? — хлопнул его по плечу Леня. — Иди со мной скорей. — И он увлек его за собой к будке с холодными напитками.

— Держи, — нагрузил он его бутылками и стаканами, — тащи на ринг.

Вовка побежал к огороженному веревками небольшому плацу, где посредине стоял стол, а по краям, почти у самых веревок, кругом водили собак. Судья и ассистенты осматривали у собак зубы.

— Хорош, хорош, — говорил судья. — У этого перекус, отойдите с ним назад.

Одна собака никак не хотела показывать прикус. Вожатый продел через свою ногу ремень, но открыть губы собаке никак не мог.

— Сядьте на нее, — порекомендовал судья, — поднимите ей голову, ремнем окрутите морду, вот так, ну, а теперь приподнимите губы, да не открывайте ей рта. Вот так, хорошо!

Вожатый после осмотра открутил ремень, и собака вдруг цапнула его за руку.

— Безобразие! — возмутился судья. — Собака из питомника, а вожатый обращаться с ней не умеет.

— Спасибо за воду, — обратился он к Вовке. — Ну, товарищи ассистенты, расставьте собак!

— Вовка, Вовка, — услышал Вовка голос Ланы, — иди скорее! Шустрого на ринг выводить.

Вовка со всех ног кинулся за Шустрым.

— Ну, желаю удачи! — крикнула ему вслед Лана.

— Рядом, Шустрик, рядом! — как можно спокойнее говорил Вовка, но голос у него дрожал.

— Тебе на четвертый ринг, это вон там, за прудом, — подбежал к Вовке дежурный с желтым бантом. — Вызывал я тебя, вызывал, где пропадал?

На ринге было уже много собак, и их водили по кругу.

— Становись, мальчик! — крикнул ему военный с зеленым бантом.

«Судья», догадался Вовка и стал сзади всех. Впереди него шел один парень из школьного кружка, потом еще три из клуба, а остальных он не знал.

— Пройди на четыре собаки вперед, вот за этой стань, — услышал Вовка.

Он быстро перебежал на указанное ему место.

— Пройди, мальчик, еще на две собаки вперед.

Теперь он шел пятым.

«Хорошо это или плохо?» думал он.

— Остановитесь, — попросил судья.

— Сидеть, Шустрый!

Судья осматривал у собак прикус.

— Покажи-ка! — остановились перед Вовкой судья с ассистентами. — Умеешь прикус показать?

— Зубки, Шустрый, зубки! — Шустрый поднял голову и под общий смех оскалил плотно сжатые зубы.

— Прекрасно, если бы все так показывали, — серьезно сказал судья.

— Ну, пройдитесь еще раз, — когда у всех собак осмотрели зубы, попросили ассистенты.

Опять все пошли по кругу.

— Стань за первой собакой, — обратился к Вовке судья. — Сколько ему времени?

— Десять месяцев, — ответил Вовка.

— Вовка, Вовка! — услышал громкий шопот Вовка и посмотрел по сторонам. За веревкой стояла Лана, и по ее сияющему лицу Вовка сразу понял, что Шустрый не провалился.

— Довольно! Четыре первые собаки, отойдите в сторону, остальные еще походите!

— Поздравляю, молодой человек, «очень хорошо» нам обеспечено, — сказал Вовкин сосед, — а для младшего класса это высшая оценка.

— Ну? — широко улыбнулся Вовка.

— А вы что, первый раз на выставке? — полюбопытствовал словоохотливый сосед.

— Первый, — кивнул головой Вовка. — А сколько времени вашему?

— Мой старше вашего, ему уже один год три месяца.

— А что это теперь делают? — спросил Вовка.

Каждую собаку отдельно подводили к столу, судья внимательно осматривал ее со всех сторон и говорил: «Высокозадый, грубая голова…»

— А это описывают экстерьер. Сперва вот их опишут, а потом и наших.

Наконец дошла очередь до Шустрого.

— Фамилия? — спросил у Вовки судья. — Кличка? Сколько времени? Выставочный номер? Ну-ка, пробеги с ним.

— Прекрасный экземпляр, — услышал Вовка и от радости пустился бежать что есть духу.

— Не так быстро, — остановил его судья. — Прекрасный аппарат движения. Хороший, мощный кобель, — диктовал он, — с прекрасной головой. Мягковата лапа, но это пройдет, слишком молод. Получай, — протянул он Вовке длинную бумажку, на которой было напечатано: «Второе очень хорошо». — Веди его теперь на место.

Вовка не чувствовал ног от радости.

— Шустрик ты мой золотой!

Над Игруном висела белая бумажка.

— «Первое отлично», — прочитал Вовка.

— Как вам удалось такого Гулливера выкормить? — спросил, поздравляя Вовку, сосед. — Ведь конкурировал с воспитанниками питомника.

Вовка прикрепил над Шустрым полученную оценку и побежал к Диме.

Димы на месте не было. Таймыра была уже на ринге, и Вовка пошел посмотреть, как у нее дела.

Таймыру Дима водил первой собакой и был красный, как его пионерский галстук.

Увидя Вовку, он ему весело подмигнул: знай, мол, наших.

— Вот гляди, — протянул он оценку Вовке, когда ринг окончился.

— «Первое очень хорошо»? Здо́рово, поздравляю.

— А у тебя как?

— «Второе очень хорошо».

— А почему не «первое»?

— Лапа мягковата, — объяснил Вовка.

— Пойдем на демонстрацию работ посмотрим, — предложил Дима.

— А Таймыра?

— Тетя пришла, попрошу побыть с ней.

Освободившись от Таймыры, мальчики побежали на стадион, где шла газовая атака. Собаки в противогазах и противоипритных чулках носились от одного пункта к другому.

— Донесения носят, — пояснили из публики тем, кто запоздал, — а вот эта с сумкой — санитар.

— Здо́рово работают! Как только учат их, удивительно прямо! — восхищались в толпе.

Но вот атака кончилась. Мнимоотравленных вынесли, и на стадион вышли десять вожатых со своими собаками.

— Групповая демонстрация работы по общим приемам, — через рупор объяснил Бандаров. — Группа, смирно! — скомандовал он.

Все подровнялись, и у каждого у левой ноги стояла собака.

— Посадить собак!

— Сидеть! — передали вожатые команду собакам.

— Десять шагов вперед без собак!

Собаки остались сидеть, а их владельцы и вожатые ушли вперед. Потом по команде они повернулись, жестом уложили собак, потом опять посадили и подозвали к себе.

— Вот здо́рово! — восхищались в толпе. — Человека так приучить трудно, а тут — собаку!

— Общие приемы нужны главным, образом как воспитание дисциплины у собаки, — давал пояснения Бандаров.

— Вовка, идем, а то сейчас разойдется наш Бандаров, сел на своего конька.

Мальчики побежали к другому стадиону, где шла работа по следу, но они опоздали и пришли тогда, когда охранял вещи Джульбарс.

Какой-то ретивый гражданин пытался забрать от Джульбарса чемоданчик и чуть не остался без брюк.

— Где вы все время пропадаете? — напала на Вовку и Диму подлежавшая к ним Лана. — Сейчас парад лучших собак, а вас нет.

Построившись колонной по четыре человека в ряд, прошли по главной аллее, а затем подошли к эстраде, на которой стояли все судьи перед громадным столом с призами.

Вступительное слово о значении выставок и служебном собаководстве сказал представитель Центрального совета Осоавиахима, а затем приступили к раздаче призов.

— Лучший кобель младшего класса, породы южнорусская овчарка — Мамед. Оценка «первое очень хорошо». Владелец его. — питомник РККА. Присуждается ценный приз — радиоприемник.

Оркестр заиграл туш, кругом зааплодировали, и вожатый Мамеда, пройдя по сцене, спустился вниз.

— Второй кобель, с оценкой «второе очень хорошо», породы южнорусская овчарка младшего класса — Шустрый. Воспитавшему его пионеру Вове Саулову присуждается велосипед.

Вовка обалделыми глазами смотрел на замечательную новенькую машину, о которой он даже не мечтал.

— Бери, Вовка, что же ты? — подбодрил его Владов. — Давай Шустрого подержу.

Дима сильно нервничал. Ведь Шустрый был второй собакой, и получил велосипед! Что же получит Таймыра?

— Если бы тоже велосипед, вот бы красота! — шепнул он Лане.

— Ну, это не выйдет.

— Почему?

— А ты забыл, что Шустрый — отечественная порода, за его воспитание лучше награждают, чем за импортную.

— Ну, уж скажешь!

— А вот увидишь.

Долго ждать не пришлось. После премирования лаек, кавказских и азиатских собак перешли к немецким овчаркам.

— Лучшая сука младшего класса, породы немецкая овчарка — Таймыра. Оценка «первое очень хорошо». Владельцу пионеру Диме Тасину присуждается фотоаппарат.

— Дима, ну что, велосипед? — посмеялась Лана, когда Дима спустился со сцены.

— Ну и что же? Аппарат лучше. Он всегда нужен: смотри, сейчас вас всех сфотографирую.

— Пионерка Лана Софрина, — вдруг услышали Они, — за активное участие в оборонном собаководстве, за помощь, оказанную товарищам в воспитании щенят, и организацию кружка собаководов при школе и в колхозе села Дмитрово награждается ручными часами. А также по постановлению правления Клуба служебного собаководства и президиума райсовета Осоавиахима как знатный собаковод направляется участником сельскохозяйственной выставки.

— Ура! — крикнул подбежавший к эстраде Дима.

— Ура! — подхватили все, заглушая оркестр, игравший туш.

— Ой, что вы, это совсем уж хорошо, — говорила Лана. — Я никак этого не ждала. Совсем не ждала!

И Лана крепко пожала руку Владову.

До свиданья, друзья!

Быстро летело время.

Вовка, Дима и Лана каждый вечер бывали в клубе.

Как-то Дима и Вовка не пошли в клуб. Наутро не успели они войти в школу, как Лана бросилась им навстречу.

— Ой, ребята, что сегодня в клубе будет!

— А что?

— Пограничники за собаками приехали — сдавать будем.

— Как? Собак передавать?

Вовка вдруг почувствовал, как у него клубок подкатился к горлу.

— Ну да, понимаешь, — не замечая вытянувшихся лиц Вовки и Димы, весело продолжала Лана. — Из кинохроники приедут — снимать будут. Из «Пионерской правды» гости будут, из… Да что с вами, ребята? — вдруг спохватилась она.

— Нет, ничего, — отвернулся от нее Дима, — это я так.

— Да что ты пристала, Ланка? — вдруг обозлился Вовка. — Тебе-то сдавать некого. Ну и радуйся.

— Ой, стыд какой! — поняла настроение мальчиков Лана. — Это вам своих собак жалко? Да? Ну-ка, признавайтесь!

— Ничего нам не жалко! Мы их для того и воспитывали. — И Вовка, круто повернувшись, вошел в класс. Дима пошел за ним.

Лана очень пожалела о том, что сказала эту новость перед уроками.

«Они, пожалуй, отвечать плохо будут, — беспокоилась она, — да еще перед окончанием четверти!»

— Ваня, — поймала она за рукав комсорга, — сегодня у Вовки и Димы очень важное событие в жизни.

— А что такое? — поинтересовался он.

— Они своих щенят передают в армию и, понимаешь, очень волнуются. Нельзя ли так сделать, чтобы их сегодня учителя не спрашивали? А?

— Это они тебя уполномочили? — усмехнулся Ваня.

— Нет, нет, что ты! Это я сама. Но только ты не говори, что я просила, а то они совсем обидятся.

— Ну, ладно, поговорю.

— Ой, спасибо, Ванечка, а потом очень прошу тебя к нам в клуб на торжественное заседание, посвященное передаче в погранотряды собак, воспитанных пионерами.

— Приду, товарищ собаковод! А сколько у тебя в кружке ребят работает?

— Только тебя, Ваня, нет, а то вся школа!

— Ишь ты! Ну, иди в класс, сейчас звонок будет!

Придя домой, Вовка особенно тщательно вычистил Шустрого и пустил его в комнату.

— Красавец, блестит-то как! — погладил его папа. — Гулять с ним, что ли, собрался?

— Нет, сегодня его передавать пограничникам буду, — наклоняясь над книгами, проговорил Вовка.

Это еще что такое? — подскочил на стуле папа. — Привыкай к собаке, полюби ее, а потом передавать?

— Так ведь я его воспитывал для этого, папа. Как ты не можешь понять, а общественник!

— Не агитируй! — прикрикнул отец. — Тоже, думает, в седьмом классе учится, так отца учить можно!

— Шустрик мой, — обнял собаку за шею Вовка, — смотри, нарушителей лови как можно больше!

— Вовка, — приоткрыл дверь Дима, — ну, идем, что ли?

На поводке, в новом ошейнике у него была Таймыра.

— И ты тоже? — удивился Вовкин папа.

Дима молча кивнул головой.

— Чорт знает что! — поднялся папа, и стул с грохотом покатился по полу.

— Нет, не чорт знает что, а мы очень волнуемся, будут ли наши собаки пригодны. Их могут забраковать, и наши труды пропадут даром.

— Это таких-то красавцев забракуют? — возмутился папа. — Тоже собаковод, ничего не понимаешь!

В клубе было много народу. Во дворе стояла машина кинохроники, и собаки с недоумением смотрели на громадные «юпитеры», которые расставили по всему залу.

На сцене за столом сидели приехавшие гости — пограничники. Зажглись с журчанием «юпитеры», заливая зал молочным светом. Кинооператор завертел ручку аппарата, а под стол, держа в руке звукоуловитель, лег оператор звука.

Владов открыл торжественное заседание.

— Сегодня, — говорил он, — наши пионеры передают своих воспитанников героям-пограничникам. Это не первые собаки, которых пионеры-собаководы посылают на границу.

В прошлом году от нас пошел Багир, воспитанный пионером Володей Тюровым. Володя вместе со своим Багиром послал письмо, в котором очень просил написать, как будет Багир чувствовать себя на новом месте.

И вот начал Володя получать с границы письма от бойца, у которого теперь Багир.

Товарищи, которые приехали к нам, привезли тебе, Володя, еще одно письмо. Разреши прочесть его вслух?

— Конечно, — проговорил, весь красный от радости и смущения, Володя.

— Нам надо тоже письма послать, — шепнул Дима.

— Товарищ Владов, — поднялся Леня, — разрешите вас попросить прочесть и те письма, которые получал Тюров раньше.

— Конечно, конечно! — раздалось со всех сторон.

— А где они? — спросил Владов.

— Сейчас принесу. — Леня поспешно направился в комнату юных собаководов.

— Вот, — принес через минуту Леня три конверта и передал их Владову.

— Письмо первое, — начал Владов.

— Обязательно тоже письмо с Таймырой пошлю, — не успокаивался Дима.

— Молчи, не мешай!

— Письмо второе, — выпив воды, продолжал Владов.

— Письмо третье.

— Вот здо́рово-то как! — толкнул Дима Лану.

— Ну вот и последнее письмо, — еще раз выпив воды, разорвал конверт Владов.

Опять заурчали «юпитеры», и кинооператор завертел ручкой. Ребята по одному подходили со своими собаками. Приехавшие пограничники осматривали их воспитанников.

Свет «юпитеров» пугал собак, и они к столу подходили, поджав хвосты. Пограничники покачивали головами.

«Как наши, напугаются или нет?» волновалась Лана.

Вовка ввел Шустрого. Он, недолго думая, с глухим рычанием бросился на «юпитер».

— Фу! — успел его отдернуть Вовка.

— Вот это пес! — похвалил Шустрого командир.

Тайму смотрел другой начальник. Он хотел сам осмотреть ее прикус, но она очень недвусмысленно зарычала.

— Хорошо! — похвалили и Тайму.

Кончился осмотр. Заиграл оркестр, и под громкие аплодисменты пионеры передавали поводки отобранных собак пограничникам.

— Я рад, — проговорил Вовка, — я счастлив, что Шустрик идет на защиту границ помогать вам. Я счастлив тем, что смог выполнить это почетное задание. И я даю слово на будущий год еще воспитать и передать щенка.

— И я! И я! И я! — подхватили все ребята.

— А я воспитаю теперь не немецкую овчарку, а кавказскую, — стараясь, чтобы его услышали, говорил Дима, — хотя Таймочка — чудная собака!

Ребята построились в ряд, и мимо них провели четвероногих друзей, у которых начиналась новая жизнь, почетная жизнь друга и помощника бойца-пограничника, жизнь служебной собаки.