Я не могу дышать.
В горле разрастается колючий ком, легкие распирает от боли. Кажется, что грудная клетка забита раскаленным песком, а для крика не хватает сил. Я чувствую, что умираю, хотя понимаю, что это невозможно. Авария поставила точку – я уже мертва. Вернее, уже не жива, но все еще существую.
Наяву я почти не помню столкновение, но каждую ночь оно снится мне в мельчайших подробностях. Кошмары приходят с рассветом, заставляя трястись как в лихорадке. После смерти я не испугалась ни пламени Чистилища, ни пути в неизвестность, но стоит сомкнуть веки, как в сознание врывается скрежет тормозов, и сердце начинает в панике колотиться о ребра.
Удар.
Переворот.
И яркий, болезненный свет.
Я делаю рывок вперед, и он переносит меня в успокаивающую темноту алькова. Страх растворяется в сумраке спальни. Все закончилось. Я больше не в машине. И кожу холодят не осколки стекла, а тонкое шелковое одеяло.
– Иви? – зовет меня знакомый голос. – Ты в порядке?
Бархатистая ткань балдахина откидывается в сторону, и над кроватью склоняется обеспокоенное лицо.
В ответ я силюсь выдавить из себя улыбку:
– Привет, Глория.