Феникс. Возродиться из пепла

Очередной запрет

На крыше замка тихо. С края, где я сижу, виден внутренний двор и несколько беседок в саду, и сейчас они пустуют. До крылатых гонок остается неделя, поэтому большинство ангелов и демонов посвящают свободное время тренировкам. Было бы неплохо тоже размяться, но я по-прежнему изучаю книги с перечнем небесных судов и казней в ущерб физической подготовке. К тому же, всегда есть риск, что на летной площадке может оказаться Люцифер. Не хотелось бы сталкиваться с ним в ближайшие пять дней, пока не истек срок нашего пари.

За спиной слышится шорох – кажется, мое убежище обнаружили. Отложив увесистый том, я оборачиваюсь и замечаю Теониса.

– Не знал, что здесь кто-то есть, – виновато улыбается он.

– Если я мешаю… – я медленно поднимаюсь и, зацепив мыском туфли черепицу, неловко балансирую на краю.

– Я не это имел в виду, – Теонис успевает схватить меня за руку.

Я вряд ли бы свалилась, но его внимание воодушевляет. Бескорыстное на сто процентов. И настолько же искреннее. Краснея, я благодарю, а он поясняет:

– Я думал, тебе нравится в сеноте.

– Там нравится демонам.

А их в последнее время слишком много в моей жизни.

– А ты слушаешь свое светлое начало? – его улыбка становится шире.

– Пытаюсь.

Теонис усаживается на край крыши, а я мнусь рядом, гадая, что правильнее – уйти или остаться.

– Почему ты не тренируешься? – робко начинаю я, когда молчание затягивается.

– А ты? – парирует он, прищуриваясь.

– Просто решила почитать.

Солгать ангелу – не самая лучшая идея, но Теонис делает вид, что поверил:

– Надеюсь, книга интересная.

– Не очень, – на этот раз я говорю правду. – Я не нашла в ней то, что искала. Как и в десятке других.

Кивнув в сторону стопки бесполезных фолиантов из библиотеки, я со вздохом пристраиваюсь рядом и мысленно подбираю слова, но никак не решаюсь их озвучить.

– Просто спроси, – усмехается Теонис. В ясных глазах мелькают задорные искорки. – Не нужно ходить вокруг да около. Я же не демон.

Верно. Он честный и открытый. И вряд ли станет юлить или просить об услуге взамен.

– Где мне узнать об архангелах? – придвинувшись ближе, я свешиваю ноги к балкону над внутренним двориком. – Клянусь, я изучила все, что могла – краткую историю небес и ада, все райские энциклопедии и даже каталоги небесных судов, но в них ничего нет.

Веселое выражение лица Теониса вмиг сменяется серьезным:

– Дай угадаю, тебе нужен конкретный архангел?

– Я хочу почитать о маме, – признаюсь я. – Почему она вознеслась так быстро? И как выбрала сторону?

– В библиотечных книгах этого не будет. А «Хроники Престолов» тебе пока недоступны.

– Но это несправедливо! – в возмущении я сжимаю кулаки. – Вокруг новый мир, где столько непонятного! Низшие существа, оживающие зеркала, заброшенные алтари, Дамаил… Господи, как необращенные могут принять небеса или ад, если им толком ни о чем не рассказывают?

Теонис прикладывает палец к губам, и я со злостью всплескиваю руками:

– Точно. И здесь нельзя поминать Творца всуе. Сплошные запреты!

– Чтобы ты их не нарушала, я расскажу, что тебе можно знать, – его ладонь еле ощутимо касается моего плеча, и это, как ни странно, успокаивает.

Следующий час оказывается полезнее всех лекций Данталиона и Юстианы. Мы обсуждаем иерархию, устои, происхождение правил, задания на земле. Разговаривать с Теонисом просто и легко, как раньше было с Глорией. Он не пытается обойти вопросы, а когда речь заходит о темах, к которым мне пока рано приступать – с легкостью называет сроки и условия изучения.

– Так история о храме – не выдумка? – ахаю я в ответ на историю о древнем месте силы, в котором возносили молитвы и ангелы и демоны.

– С него все началось, – увлеченно кивает Теонис – ему явно нравится делиться знаниями. – Сначала возвели храм, и только потом появилась небесная академия.

– А алтарь? – не отстаю я. – На нем, правда, принесли кого-то в жертву?

– Не знаю, – мнется он и смущенно поясняет: – Я там никогда не был. Отец против полетов с демонами. А в книгах мало подробностей.

– А если я его нарисую, сможешь определить, видел ли ты подобное?

– Конечно.

Я чувствую исходящую от него радость – так и тянет улыбнуться в ответ. Может быть, это и есть светлое начало? И выбирать нужно сторону, которая легко принимается? Сердцем. Не думая о неясных пророчествах или непонятных надписях.

– Что ты знаешь о Дамаиле? – немного поразмыслив, спрашиваю я.

И надеюсь, что и сейчас Теонис будет искренен.

– Архангел Визарий запретил поднимать эту тему, – хмурится он.

– Директор в академии!

– Архангел Визарий прилетел!

Ученики столпились возле окон, игнорируя призывы Юстианы к порядку. Лекция безнадежно сорвана, и вслед за Лэм я с недоверием выглядываю во внутренний двор. Архангел? Здесь? Неужели слухи о том, что они нечастые гости в академии, преувеличены?

С самого первого дня на небесах новичков приучают к мысли, что высшим ангелам и демонам нет дела до наших забот, и увидеть их можно лишь на особо важных приемах или в дни празднований – в небесном Граде или Дите10. До сих пор я не встречала никого с чином с приставкой «архи». Исключение составляет Ромуил, который, будучи преподавателем, живет в академии.

– Посмотри, какой у него пегас! – Лэм толкает меня локтем в бок.

Возле золоченых ворот нетерпеливо фыркает и перебирает копытами крылатый конь. Сидящий на нем всадник в белом плаще поглаживает густую гриву, успокаивая. Отсюда не видно лица, но седина в волосах выдает, что он уже немолод. Интересно, сколько ему лет? Наверняка больше сотни или даже тысячи. Ангелы и демоны стареют дольше смертных, а я пока не научилась определять их возраст.

Ромуил выходит на ступени и поклоном приветствует гостя. Поднявшись навстречу с расписанного узорами седла, Визарий чинно спешивается.

– Интересно, почему он не летает сам? – философствую я.

Лэм пожимает плечами:

– Говорят, его крылья сразил неведомый недуг.

Я удивленно изгибаю бровь. Неужели высшие тоже могут заболеть?

В компании Ромуила Визарий пересекает внутренний двор – медленно и величественно, словно плывет по воздуху. Рассматривая его, я понимаю, что белое полотно за плечами, которое я изначально приняла за плащ – это поникшие крылья.

– Что же привело его сюда? – гадаю я.

В сердце крошечной искоркой теплится надежда. Если один архангел пренебрег условностями и появился в академии, вдруг и мама сможет прилететь?

– Это все из-за печати Дамаила, – негодует Айри. – Я же говорила, что она – не розыгрыш! Пусть теперь попробуют отвертеться.

Спустя четверть часа нас собирают в общем зале. Архангел Визарий стоит на возвышении в центре; спокойный, сдержанный и чуть отрешенный, как и его голос, когда он начинает свою речь:

– Я знаю, что в этих стенах недавно появилась печать, которая посеяла смуту.

Рядом в толпе хмыкает кто-то из демонов:

– Для нее был весомый повод.

– Не усугубляйте, – пресекает провокацию Визарий. – Легенды должны оставаться легендами, а не питать страхи.

Он обводит собравшихся холодным взглядом:

– Но, я прибыл из-за другой новости, не менее удручающей. И должен всех предостеречь.

Некоторое время он держит паузу, привлекая максимальное внимание, и, наконец, отчеканивает:

– Из темниц ада совершен побег.

– Исключено! – Люцифер яростно распахивает крылья – так, что от него отбрасывает вблизи стоящих демонов. – Оттуда еще никто не сбегал, вне зависимости от своего статуса или приговора. И вы об этом знаете не хуже меня.

– Умерь свой пыл! – осаживает его Визарий. И снова поворачивается к остальным: – Пока заключенный не будет найден, вы не должны в одиночестве покидать замок.

Толпа неодобрительно гудит, но архангел не обращает внимания на шум.

– Внутри границ академии и на заданиях на земле с сегодняшнего дня вы перемещаетесь группами.

Возмущенные возгласы усиливаются, и Ромуил принимается шикать на недовольных:

– Немедленно разойдитесь по своим комнатам!

После напутствия директор едва заметным жестом подзывает к себе Люцифера. Тот, нехотя, подчиняется, а я замедляю шаг. Почему из всех собравшихся архангел выбрал для беседы недостойного? Свернув за ближайшую колонну, я осторожно выглядываю в опустевший зал.

Визарий нарушает молчание первым:

– Хоть твой отец это отрицает, мы оба знаем, что есть заключенная, которую он всегда будет покрывать.

– Так это она сбежала? – Люцифер скрещивает руки на груди.

– Нет.

– Тогда к чему намеки? Неужели даже спустя столько лет в вас не утихает жажда отомстить той, что обессилила ваши крылья?

Я в ужасе прикрываю ладонью рот. Люцифер безумен, если смеет так разговаривать с архангелом!

– Ты много себе позволяешь, – Визарий укоризненно качает головой.

– Как и вы, смея обвинять Лу…

– Ни звука! – архангел останавливает его взмахом ладони.

Я отшатываюсь, понимая, что он почувствовал мое присутствие, и в панике прошмыгиваю в коридор. В груди холодеет от страха. Я подслушивала Визария! Вдруг меня теперь отчислят? С колотящимся сердцем я проношусь по учебному крылу и поворачиваю к спальням.

О ком говорил Визарий? Почему Сатана кого-то покрывает? Кто сбежал из темниц? Тот же, кто изувечил пол и оставил печать? Или весть о Дамаиле – всего лишь неудачная шутка? Господи, сколько загадок!

Я несколько раз оборачиваюсь на бегу. Позади никого нет – меня не преследуют – но я перевожу дыхание, только когда за спиной захлопывается дверь.

– Да, запретил, – не хочется препираться с Теонисом, но его непоколебимое стремление следовать правилам раздражает. – Но это не значит, что печати не было!

– Это значит, что мы не станем ее обсуждать.

– Расскажи, что можно, и я отстану, – обещаю я, умоляюще складывая ладони. – У Данталиона выходит непонятно. Мы чуть не заснули на лекции. А ты – идеальный учитель.

Комплимент ему льстит, и он пускается в долгие объяснения о двукровных, но ничего нового узнать не удается. Теонис слово в слово повторяет главы из свитка. Похоже, сведения придется искать где-то еще.

Я собираюсь спросить о сбежавшем заключенном, но не успеваю – на балконе под нами появляется Инферна.

– Какая картина! – она кривит ярко накрашенные губы. – Убогая перепробовала всех демонов и теперь взялась за ангелов.

– Следи за выражениями! – одергивает ее Теонис.

– Иначе что? Пожалуешься отцу? – следом на свет выходит Люцифер и с привычной ухмылкой обнимает Инферну за талию.

Демонстративно отвернувшись, я поднимаюсь с крыши. Не хочу видеть их самоуверенные физиономии. Или опускаться до их уровня и тратить время на перепалку. Теонис следует моему примеру.

– Мне удалось пробудить в тебе стремление к дальнейшей учебе?

– Более чем, – я с благодарностью пожимаю его предплечье. Надеюсь, он не сочтет это проявлением бестактности. – Спасибо. И если ты…

Закончить не дает женский возглас – с другой стороны крыши нас окликает Кальмия. Ее туника цвета снега практически сливается с крыльями, а светлые волосы идеально уложены, хоть икону пиши – один в один с Юстианой – не хватает лишь нимба.

– Привет, – Теонис не отдергивает руку и этим заставляет подругу нервничать.

– Я ждала тебя, – упрекает она. – Ты же помнишь, что нам нельзя перемещаться вне замка в одиночестве.

Хороший предлог, чтобы побыть вместе. Заметно, что Кальмия неравнодушна к Теонису, а я, пусть и невольно, мешаю ей достичь цели. Я отстраняюсь первая:

– Еще раз спасибо за помощь.

– Мне пора, – словно извиняясь, бормочет он.

Две белокрылые фигуры взмывают к облакам, а чувство облегчения остается. Беседа оказывается не просто полезной, но и вдохновляющей. И возможно, уже скоро я определюсь со стороной.

Подняв фолианты, я собираюсь спуститься в библиотеку, как вдруг с лестницы слышится чья-то возня. Еще через секунду дверь с шумом распахивается, и на крышу вываливаются Зепар, Айри, Лэм и Фариэль. Они с хохотом перебрасывают друг другу узорчатый платок.

– Твоя очередь, – Айри накидывает полупрозрачную ткань на лицо Лэм.

Та поворачивается к Зепару и со смехом произносит:

– Voulez-vous coucher avec moi, ce soir?11

Я не знаю французского, но понимаю каждое слово. Зепар с плотоядной улыбкой пристраивает ладонь ей на ягодицы:

– Да. А еще лучше – с вами двумя.

В недоумении я забываю о книгах:

– Что вы делаете?

– Фариэль проспорил желание и умыкнул из кабинета Ромуила плат, – хмыкает Айри и поясняет, когда я продолжаю непонимающе хлопать ресницами: – Ангельскую пелену. Их используют для благовещения, чтобы смертные понимали глас божьих посланников.

Лэм берется продемонстрировать принцип действия и отчеканивает:

– Lingua est hostis hominum amicusque diaboli et feminarum.12

А потом повторяет снова, но уже через пелену, и я осознаю значение быстрее, чем она заканчивает афоризм.

– Попробуй сама, – Айри передает плат мне.

Хочется блеснуть знаниями, но на ум приходит только «In vino veritas».13

– А ты небезнадежна, – подмигивает Зепар. – Ну что, еще по кругу?

Но остальным уже наскучило забавляться с платом.

– Можно оставить его себе? – я с интересом рассматриваю испещренный письменами край ткани.

– Валяй, – кивает Фариэль. – У Ромуила их полный кабинет.

Я прячу плат в кармане – раз уж подвернулась возможность, грех не проверить с его помощью зеркало в «Чертоге».