Фиктивный брак или Как влюбить куратора

17. Гостья из недавнего прошлого

— Денис Владимирович, добрый день. Я хотел спросить у вас не знаете ли вы некоего Андрея Вольского? Это студент пятого курса, — спросил экзаменатор, бесцеремонно ворвавшийся в кабинет Дениса Владимировича.

— Нет, я у них не веду.

— Очень жаль, а то за него сегодня какая-то девушка пыталась сдать тест.

— И как? Успешно? — с напряжённой усмешкой спросил куратор.

— Уж поверьте, — гордо сказал лысый мужчина, однако уверенности ему надолго не хватило и, он сразу же замялся, по видимости потому, что ему нечасто приходилось врать, — ей не удалась её глупая выходка.

— Я рад, что вы смогли предотвратить её.

— Спасибо, — буркнул себе под нос экзаменатор и, тихо прикрыв дверь, удалился.

Ковальская смотрела на весь этот диалог из-под стола своего мужа и на фразе лысого экзаменатора о том, что тот присёк преступную деятельность, девушка засмеялась с опасной громкостью. Однако это услышал лишь куратор, и бросил угрожающий взгляд под стол.

После ухода толстяка, девушка выбралась из своего укрытия и с наигранной виноватостью посмотрела на своего преподавателя.

Тот резко взглянул на девушку и, сняв тёмный пиджак со спинки стула, набросил его одним движением на широкие плечи. В следующий момент он с грохотом захлопнул дверь, ясно дал понять, что он зол на свою студентку. Однако, когда Ковальская вышла из института, она с удивлением обнаружила, что куратор дожидается её на парковке чтобы подвести до дома.

На следующий день Ковальской удалось сдать второй экзамен за друга Анищенко, не привлекая к себе лишнего внимания, за исключением того, что в сумке прямо по середине тестирования у девушки зазвонил телефон, однако экзаменатор, сделав замечание, не слишком-то обращал внимание на внешность и потому, остальная часть экзамена прошла вполне гладко.

Как только студентка вышла из аудитории, она стала рыться в сумке, в попытке отыскать телефон, дабы высказать всё тому, кто нашёл весьма неподходящие время для звонка. К своему удивлению, Ковальская увидела в последних пропущенных имя своего куратора. Девушка быстро набрала номер преподавателя, дабы выяснить по какому такому срочному делу он звонит.

— Алло, Денис Владимирович, вы мне звонили?

— Да, хотел на всякий случай предупредить тебя, что ваш прошлый руководитель практики в отпуске с сегодняшнего дня, так что на это время у вашего курса практика будет проходить в склифе и вести её буду я.

— Что? Денис Владимирович, а вы ещё раньше могли предупредить? — протестующе спросила девушка.

— Ковальская, я предупреждал несколько раз твоих одногруппников, правда тебя в эти дни не было на моих парах по каким-то неведомым мне причинам.

— И во сколько она будет? — спросила Ковальская, закатывая глаза, но без раздражения. Так, как практику она любила и была готова буквально боготворить того, кто предоставит ей возможность попробовать всё то, что она изучала в институте, лишь в теории.

— Через час. Успеешь?

Ковальская замялась, пытаясь найти подходящие слова, чтобы сообщить куратору, что она не успеет физически приехать вовремя.

— Ты где сейчас находишься? — беспристрастно спросил преподаватель.

— Э… у института…

— Любопытно, что же ты на этот раз там делаешь? — с ноткой напряжения спросил куратор.

— Я… мне нужно было кое-что взять у Михаила Юрьевича для диплома.

— Ясно. Ладно, стой там, я сейчас заеду за тобой.

Через десять минут чёрная иномарка припарковалась рядом с девушкой, и та весело села в машину.

— Здрасьте, Денис Владимирович. Спасибо, что заехали. Кстати, чтобы вы знали, я догадывалась, что у нас будет практика в склифе, — у меня есть надёжные источники. Но то, что вы будете нашим руководителем, это конечно новость. Хотя можно было догадаться, ведь только вы по-моему там практикуете. Вообще-то знаете, это неплохо. Ну то есть, мы вас знаем, вы нас. Кстати, Денис Владимирович, раз уж я ваша жена вы должны заботиться обо мне. То бишь и о моей будущей карьере тоже, так что в купе с тем, что у меня хорошие знания по ЦНС и всему такому, вы могли бы давать мне интересные случаи? Я могла бы вам даже ассистировать на сложных операциях. И вам будет полегче. А? Как вам идея? — тараторила студентка любопытно поглядывая в окно.

Макеев внимательно смотрел на девушку во время её душещипательного монолога. Когда же студентка задала вопрос куратор посмотрел в окно. Не то чтобы его внимание что-то резко привлекло, казалось он это сделал, чтобы скрыть улыбку. Однако сделать это было весьма трудно так, что куратор рассмеялся, глядя на Ковальскую, ожидавшую ответа.

— Что? — спросила Ковальская, рассмеявшись в ответ.

— Ничего, просто я пожалуй никогда не встречал таких людей как ты.

— Каких? — не скрывая живого любопытства, спросила девушка.

— Не знаю, у тебя всё как-то настолько легко. Ты будто никогда не думаешь, что в мире есть что-то плохое, и ты в каком-то смысле по-ребячески наивна.

— Думаете это плохо? — улыбнувшись спросила девушка.

Куратор остановился на светофоре, ожидая зелёного, и посмотрел на студентку, собираясь ответить. Однако он настолько ярко увидел ясно-зелёные глаза девушки, словно обстрагировался от мира, замечая лишь уютную и живую улыбку студентки. Чуть влажные губы, небольшие ямочки на порозовевших щеках, и завораживающий взгляд искрящихся глаз.

Неожиданно девушка чуть двинулась вперёд, словно хотела, чтобы преподаватель ещё больше заглянул в изумрудные глаза, будто хотела утопить его в них. Вероятно ему это показалось от того, что он будто впал в странное, отрешённое от мира состояние. Вдруг раздался гул машин, гудок, второй, и пробка на перекрёстке начала рассасываться. Куратор поспешно перевёл взгляд на дорогу и надавил на газ.

Через пол часа машина припарковалась на задней стоянке у больницы в самом дальнем углу. Поскольку никто из группы не должен был быть свидетелем того, что куратор подвозит свою студентку, Ковальская подошла к столпившимся у входа однокурсникам, и через несколько минут следом пришёл Макеев. Группа зашла в здание за куратором. Анищенко решил воспользоваться тем, что преподаватель отвлёкся на обсуждение какой-то операции со знакомыми коллегой и подобрался сквозь кучу студентов к Алисе.

— Ну, что? Как прошли экзамены? — спросил Лёша тихим голосом из-за спины Ковальской.

— Что? А… нормально, нормально прошли.

— О чём задумалась? Хотя о чём это я? Думать кроме, как об экзаменах это не твоё, — с саркастичным сожалением сказал одногруппник.

Однако Ковальская не обратила на попытку одногруппник задеть её. Сейчас она была готова пойти на всё, чтобы просто исчезнуть отсюда. Просто провалиться под землю. «Что же это такое?! Господи, какая же я тупая! Я ведь его чуть не поцеловала! Что мне делать?! Я хотела его поцеловать! Я была просто не в себе. Как? Как я могла себе позволить даже думать об этом?! Я непроходимая тупица. А что, если он заметил? Я вроде не сильно то и придвинулась, слава богам, что эта проклятая пробка рассосалась.

— Так, милая! Ты врач, вот и поставь себе диагноз — строго сказала себе студентка.

— Ну что ж, начнём. Прежде всего почему мне пришла в голову мысль, что я хочу его поцеловать?

— Говори правду и только правду, Ковальская! — спрашивал студентку её строгий рассудок, который слабо мог работать в подобных ситуациях.

— Ну… мне показалось, что его улыбка была очень красивой, такой обонятельной…у него такой бархатный голос, особенно, когда он смеётся и… — продолжала отвечать та часть рассудка Ковальской, которая отключалась при малейшей мысле о преподавателе.

— Достаточно, Ковальская! Каков диагноз?!

— Ну…не знаю…я…

— Чётко, диагноз!

— Ранее стадия симпатии может? — в надежде спросили чувства у разума.

— Ранняя?! Симпатии? Ты влюбилась, твою мать, Ковальская! И в кого? Разве не ты всем подряд кричала, что он тебя бесит?! Не ты насмехалась над стаей влюблённых в него студенток, когда они по-дурацки провожались его глупыми взглядами в коридоре?! И что ты теперь делаешь?!

— Я не знаю, я не хотела, оно само как-то так вышло… — оправдывалась перед собой студентка».

— Так, что нужно делать в таких ситуациях?

— Ну не знаю, развеяться, по магазинам походить…

— Что прости?

Девушка резко подняла взгляд на куратора, который по всей видимости ожидал от неё какого-то ответа, стоя у койки с толстым тучным мужчиной.

— Алиса, ты действительно можешь дать лишь рекомендации развеяться и сходить по магазинам мужчине с энцефалопатией головного мозга? — как бы пытаясь уточнить, куратор задал вопрос повторно.

— Ээ… нет. Извините, я задумалась. Я считаю, что невролог должен индивидуально подобрать курс лечения, для стабилизации состояния с основной патологией. Но прежде всего нужно определить степень церебральных нарушений. Необходимо вовремя стабилизировать состояние, чтобы патология не прогрессировала до третьей стадии.

— Верно, Алиса. Только повнимательнее пожалуйста, — настороженно сказал куратор.

Студентка кивнула и отошла в конец группы, чтобы спокойно постыдиться и в очередной раз провести анализ своего глупого поведения. Однако уже через пол часа Ковальская активно включилась в обсуждение анамнезов пациентов. Она пальпировала, слушала, отвечала, ставила диагнозы. Именно в такие моменты она понимала, что находится на своём месте и действительно готова связать свою жизнь с медициной.

— Денис Владимирович, там к нам из Боткинской пациентку привезли после длительной коммы, — сообщил измотанный ординатор, вошедший в палату.

— А что у неё? — механически отрешенно спросил Макеев.

— В Боткинской сказали циста от сотрясения. Она после аварии. В коме находилась около месяца.

— Хорошо, как раз покажу студентам, — сказал куратор покидая палату, в то время, как студенты поплелись за ним.

Ковальская шла рядом с куратором, однако лишний раз старалась не смотреть в его сторону, дабы не случилось ещё чего-нибудь неловкого.

Денис Владимирович поприветствовал медсестру за стойкой, та в свою очередь ему улыбнулась стеснительной улыбкой и протянула историю болезни, которая была передана из Боткинской больницей вместе с вышеупомянутой пациенткой.

Мужчина находу пробежался глазами по результатам анализов и другим бумажкам в папке и зашёл в палату, не отрывая глаз от документов. За преподавателем дружно вошли студенты и окружили пациентку.

— Добрый вечер, Полина Геннадьевна, — поздоровался куратор с девушкой, заглянув в её анамнез, чтобы узнать имя, — это мои студенты, не пугайтесь, они проходят практику. Когда и при каких обстоятельствах была получена травма?

— Здравствуйте, Денис Владимирович, — девушка в свою очередь взглянула на бейджик, прикреплённый к белоснежному халату Макеева, — а вы меня разве не помните?

— Простите, нет, — куратор посмотрел на девушку более внимательно, однако та ему не показалась знакомой.

— Меня сбил автомобиль месяц назад, это ведь вы меня тогда спасли. Я видела вас, когда вы о чём-то разговаривали с фельдшером. Не помните?

Куратор бросил взгляд на шею девушки, где заметил шрам от своих манипуляций. Все студенты, в том числе и Ковальская, смотрели на всю эту ситуацию с неподдельным интересом, и словно в кино предвкушали очередной сюжетный поворот.

— Ах, да, извините. Теперь я вспомнил.

— Спасибо вам, мне врачи в той больнице сказали, что если бы не вы, то меня бы не успели спасти.

— Это моя работа, — сдержанно ответил преподаватель, — полиция так и не нашла виновного?

— Нашла, только толку от этого никакого.

— Разве он не должен вам выплатить хотя бы денежную компенсацию?

— Его признали банкротом.

— Сожалею. У вас сейчас есть какие-то жалобы?

— У меня постоянно болит голова. Мне сказали, что у меня там образовалась какая-то киста от ушиба. Врачи меня поэтому направили к вам. Скажите, это что-то серьёзное?

— Извините, но вы не знаете почему вас направили к Денису Владимировичу? Ведь в Боткинской тоже делают операции на мозге? — спросила Ковальская из-за спины своего преподавателя.

Куратор взглянул на снимки МРТ, подняв их на свет от больничных ламп.

— У вас достаточно неординарный случай, Полина Геннадьевна. Киста у вас образовалась в одном из самых недоступных мест, — сказал Макеев, отвечая на вопрос своей студентки, — боюсь, что операция будет проходить гораздо сложнее.

Девушка лишь уткнулась взглядом в пол. Казалось, за последний месяц случилось столько всего, что её уже ничем нельзя было удивить.

— Ладно, сейчас отдыхайте я зайду к вам чуть позже, — тихо сказал преподаватель и вышел, приглашая за собой студентов.

Через час студенческая практика закончилась. Ковальская собиралась покинуть больницу, проходя через больничный коридор рядом с палатой девушки, пострадавшей в ДТП. Неожиданно она услышала из палаты Полины голос Макеева. Девушка задержалась у двери и попыталась прислушаться к разговору.

— Но неужели меня не могут поставить в какой-нибудь список, у вас же есть очереди для таких пациентов? — послышался обеспокоенный голос девушки.

— Мы можем вас поставить в очередь, но это ничего вам не даст. Люди ждут годами, а у вас нет столько времени.

Студентка заметила щёлку и заглянула в палату. Куратор сидел на стуле, рядом со светловолосой девушкой, которая держала руку преподавателя.

Неожиданно на карих глазах пациентки навернулись слёзы и она зарыдала. Куратор обнял блондинку и попытался успокоить.

— Господи, я никому не нужна. Как только я попала в аварию, мой муж собрал вещи и просто исчез. Мои друзья придумали тысячу оправданий, они ни разу не пришли ко мне. Сначала звонили, но сейчас они просто забыли обо мне. У меня осталась только мама, — твердила пациентка, прерываясь на каждом слове из-за постоянных всхлипов.

Куратор, в попытке успокоить Полину, гладил её по светлым волосам. Её мокрая щека упиралась мужчине в плечо, где на белоснежном халате оставались следы от слёз. Вдруг дверь в палату резко распахнулась и в комнату, где происходила сцена утешения одинокой и брошенной пациентки вошла студентка.

— Ой, Денис Владимирович, вы тут оказывается. А я вас ищу, думала вы с документами работаете, а вы оказывается у пациентки очередной, — последнее слово девушка выделила и сказала с особой чёткостью.

Блондинка несколько опешила от столь неожиданного появления Алисы, настолько, что даже непрерывный до сего момента поток слёз, прекратился.

— Вы наверное меня не помните, я Алиса. Проходила сегодня здесь практику. А Денис Владимирович мой куратор. Знаете, он такой добродушный и отзывчивый человек, — утешает и поддерживает буквально каждого своего пациента- затараторила Ковальская, обращаясь к Полине, — он очень заботливый. Очень.

Куратор всё это время наблюдал за своей студенткой с некоторой настороженностью и даже раздражённостью. Однако Ковальская сделала вид, что не понимает тех намёков, которые пытался ей сделать куратор.

— Да, Полина, извините. Мне действительно нужно обойти ещё многих пациентов, так что будет лучше, если вы немного поспите, — мягко сказал куратор блондинке-, а вы, Алиса, пойдёмте со мной.

Захлопнув дверь в палату мужчина направился твёрдой походкой, которая предполагала, что надо следовать за преподавателем. Ковальская последовала.