Филоктет

О чужестранцы!

Кто вы такие? Как смогли причалить?

Ни пристани здесь нет, ни поселенья.

О, где, где ваша родина? Какого

Вы роду-племени? На вас, я вижу,

Столь милая мне эллинов одежда!

230 Услышать дайте говор ваш… Не бойтесь,

Что так я одичал… Не отвращайтесь,

Нет, сжальтесь над несчастным, одиноким,

Покинутым, без близких, средь лишений.

Заговорите, если вы — друзья…

Ответьте мне: несправедливо было б

Вам — мне не дать ответа, мне же — вам.

Скажу тебе, во-первых, чужестранец:

Мы — эллины, — ты это знать желал…

О, дорогая речь! Как сладко слышать

240 Такого мужа после стольких лет!

Зачем ты здесь? Что привело тебя, —

Что, юноша? Какой счастливый ветер?

Скажи мне все — я знать хочу, кто ты.

Мой край родной — омытый морем Скирос.

Плыву домой. Зовусь Неоптолемом, —

Я сын Ахилла. Знаешь все теперь.

Сын друга моего, земли родной!

О старого питомец Ликомеда![6]

Зачем сюда пристал? Плывешь откуда?

250 Сейчас я путь держу от Илиона.

Что ты сказал?.. Когда в поход на Трою

Мы отправлялись, с нами ты не плыл.

Ты тоже был участником похода?

Иль ты не знаешь, кто перед тобой?

Нет, я тебя не видел никогда.

Не знаешь даже имени? Не слышал,

Как бедствую, как погибаю здесь?

Поверь, я ровно ничего не знаю.

Поистине, несчастный я, богами

260 Отверженный!.. И слуха обо мне

Ни дома нет, ни в остальной Элладе!

А те, кем так безбожно был я брошен,

Смеются, притаясь… Меж тем недуг мой

День ото дня становится все злей.

О юноша, достойный сын Ахилла,

Ты, может быть, и слышал обо мне:

Владелец я Гераклова оружья,[7]

Я — Филоктет, Пеанта сын. Два брата —

Вожди полков — и кефалленян царь[8]

270 Предательски здесь бросили меня,

Когда лихой терзал меня недуг,

Лихой укус ехидны смертоносной.

На острове покинули больного,

Как по пути с омытой морем Хрисы

Их корабли причалили сюда.

Едва приметили, себе на радость,

Что я заснул, устав от сильной качки,

На берегу, в укрытье под скалой,

Уплыли, мне, несчастному, подбросив

280 Тряпья да снеди малость… им самим

Так пострадать бы!.. Каково мне было

Проснуться после их отплытья, сын!

Как плакал я! Как горестно стонал,

Когда увидел, что суда уходят,

С которыми я прибыл, что со мною

Нет ни души, кто мог бы мне помочь,

Болящему! Смотрел — и ничего

Не находил кругом… одно лишь горе, —

Но горя — в изобилье, милый сын!

290 Так дни за днями шли, и приходилось

Мне самому прокармливать себя

В моем жилище тесном. Этот лук

Мне был кормильцем: диких голубей

Я им стрелял. К тому, что добывала

Стрела, слетев с упругой тетивы,

Я, злополучный, полз ползком, влача

С трудом больную ногу. Нужно ль было

Достать воды иль сучьев наломать, —

Зимой мороз не редок, — я, несчастный,

300 Едва тащился. Не было огня, —

Я из кремней насилу высекал

Сокрытое в них пламя — тем и жил.

В конце концов есть и огонь и кров,

Все, что мне нужно, — нет лишь исцеленья.

Теперь скажу об острове: никто

По доброй воле здесь не бросит якорь.

Здесь некуда причалить мореходу,

Чтоб выгодно поторговать; приюта

Здесь не найти нигде! Кто осторожен,

310 Сюда не подплывет — случайно разве, —

Кто долго жил, с тем всякое бывало.

Зайдут иные, сын, — поговорят…

Сочувствуют… Из жалости подбросят

Какой-нибудь еды или тряпья.

Когда ж прошу меня домой доставить, —

И слушать не хотят! Я, злополучный,

Десятый год здесь гибну — голодаю

И бедствую, и ест меня болезнь.

Вот что со мною сделали Атриды

320 И Одиссей! О, пусть пошлют им боги

Так пострадать, как я теперь страдаю!

И я, поверь, сочувствую тебе

Не меньше тех пришельцев, сын Пеанта…

Согласен я со всем, что ты сказал:

Сам хорошо я знаю и Атридов,

И дерзость Одиссея… Злые люди!

И ты клянешь Атридов ненавистных?

И ты обижен? Пострадал от них?

О! Я насыщу ненависть свою!

330 Пускай узнают Спарта и Микены,

Что Скирос[9] тоже доблестных родит!

Отлично, сын… Скажи, из-за чего же

Ты против них такой питаешь гнев?

Пеанта сын, я расскажу — хоть тяжко! —

Как был я оскорблен, прибыв под Трою.

Лишь рок судил Ахиллу умереть…

Увы!.. Не продолжай… Скажи сперва,

Скажи… ужели сын Пелея — умер?

Да, — но убит был богом, а не смертным,

340 Как говорят: сражен стрелою Феба.

Убитый был убившего достоин!

Смущен я, сын… о бедах ли твоих

Расспрашивать или о нем скорбеть?

С тебя довольно бед своих, несчастный,

Чтоб не скорбеть о горести других.

Ты правильно сказал… но продолжай, —

Как был ты ими оскорблен, поведай.

На судне расписном ко мне явились

Царь Одиссей с наставником отца

350 И заявили — вправду иль обманно, —

Что, раз отец мой умер, суждено

Мне — только мне — разрушить крепость Трои.

Так говорили, друг мой, торопя

Отплытие, — и я пустился в путь.

Всего сильней я жаждал увидать

Покойного еще не погребенным, —

Я раньше не видал отца… К тому же

Влекла и мысль твердыню Трои взять,

И на вторые сутки по отплытье

360 Мы счастливо к печальному Сигею

Причалили. Я окружен был войском.

Приветствовали дружно. Все клялись,

Что видят вновь Ахилла, как живого.

А он — был мертв… И я в глубоком горе

Его оплакал, а потом пошел

К друзьям Атридам — так я полагал! —

Спросить доспех отца и остальное.

Увы! Как был бесстыден их ответ!

«О сын Ахилла, что принадлежало

370 Родителю, бери, но у доспеха

Теперь другой хозяин — сын Лаэрта!»

Я зарыдал, вскочил, охвачен гневом,

И говорю им в горести своей:

«Презренные! Решились вы другому

Отдать доспех мой, не спросясь меня?»

Тут Одиссей сказал — стоял он рядом:

«Мне, юноша, доспех по праву отдан:

Доспех и тело я ведь отстоял».

Тут я вскипел и все, что мог придумать

380 Обидного, сказал ему в лицо:

Ведь он отнять задумал мой доспех!..

И тот, хоть от природы хладнокровен,

Был, видно, уязвлен и отвечал:

«Твой долг быть с нами, ты же с нами не был.

И речь твоя дерзка. Так знай: на Скирос

Тебе с доспехом этим не отплыть!»

Наслушавшись подобных оскорблений,

Теперь плыву домой… Меня ограбил

Злодей и сын злодея Одиссей.

390 Не так виню его, как их — вождей.

Ведь город или рать всегда зависят

От тех, кто во главе стоит. Наказы

Начальников народ нередко портят…

Я кончил. Ненавидящий Атридов

Да будет мил богам, как мил он мне.

Зевса мать,

Кормящая и всех и вся, о Гея,[10]

Чей приют — златой Пактол![11] Богиня гор!

К тебе мы и там

400 Взывали, под Троей,

Могучая Матерь,

Когда оскорбили

Атриды его,

Вручив Одиссею

Ахиллов доспех —

Награду наград, —

К блаженной, тебе,

Которой упряжка

Львы-быкобойцы!

410 Я вижу, чужестранцы, — в самом деле

У нас судьба — едина. Узнаю

Атридов руку, руку Одиссея.

О, у него всегда дурные речи

На языке; лукавый негодяй,

Стремится он всю жизнь к бесчестным целям.

Хоть нечему дивиться здесь, но все же

Дивлюсь: как допустил Аякс великий?

О друг, он был уж мертв. Нет, не могли бы

Они меня ограбить, будь он жив.

420 Как?.. Иль ушел и он в обитель мертвых?

Да, он не видит больше света дня.

Конечно! Ни Тидеево отродье,[12]

Ни сын, Сизифом проданный Лаэрту,[13]

Не умерли!.. Вот им бы умереть!

Напротив. Будь уверен: процветают

Они теперь в аргивском ополченье.

А этот старец доблестный… мой друг,

Пилиец Нестор[14] — жив?.. Он их злодействам

Препятствовать умел советом мудрым.

Его постигло горе: потерял он

Возлюбленного сына, Антилоха.

Ты сообщил о смерти двух мужей,

Которых смерть мне всех иных больнее.

Увы, увы!.. Что ж думать?.. Этих нет,

А Одиссей все жив, когда ему бы

Погибнуть подобало вместо них!

Смел и хитер… Да ведь сорваться может

И хитрая затея, Филоктет.

Но — заклинаю! — где же был в то время

440 Патрокл, любимец твоего отца?

Патрокл, увы, скончался тоже. Словом,

Одно скажу: война дурных щадит —

Ей любо похищать лишь наилучших.

Согласен. Потому-то и хочу

Спросить тебя о негодяе том,

Говоруне искуснейшем — что с ним?

Ты разумеешь снова Одиссея?

Нет, не его… А был такой Терсит.[15]

Бывало, разглагольствует, хоть слушать

450 Его никто не хочет. Жив ли он?

Да, жив, по слухам, — я его не видел.

Я так и знал: не погибает злое, —

Нет, боги покровительствуют злу.

Им любо плута тертого, лукавца

Нам из Аида возвращать![16] А честных,

Достойнейших знай гонят в царство тьмы!

Что тут сказать?.. Как восхвалять богов?

Я их хвалю… но вижу: дурны боги!

Что до меня, сын властелина Эты,

460 Я твердое решенье принял: впредь

Остерегаться Трои и Атридов.

Нет, у кого дурной силен над честным,

Благое гибнет и у власти трус, —

Тех никогда не назову друзьями.

Я удалюсь на мой скалистый Скирос

И буду счастлив там, с меня довольно.

Итак, пора мне на корабль. Прощай,

О сын Пеанта! Боги да пошлют

Желанное страдальцу исцеленье.

470 Идемте же! Лишь только бог нам даст

Погоду, в тот же час подымем якорь.

Так скоро, сын?..

Ждать надобно погоды

Не вдалеке, а возле корабля.

Молю отцом и матерью твоей,

Всем, что тобой в краю родном любимо,

Молю тебя: не покидай меня

Здесь одного, — мои ты видел муки,

Ты слышал, сколько бедствий здесь терплю.

Возьми меня с собою, — неприятен,

480 Я понимаю, этот лишний груз…

Но наберись терпенья. Светлым душам

Не мил позор, их честь — в поступках добрых.

Откажешь мне — заслужишь ты упреки,

Исполнив же — прославишься, мой сын.

Дай мне живым сойти на землю Эты.

Ты на заезд и дня не потеряешь!

Решись! Возьми меня с собою, брось

Куда-нибудь — на нос, иль на корму,

Или на дно, — где я мешал бы меньше!

490 Склонись! Во имя Зевса всех молящих,

О, согласись! Хромой, я на коленях

Тебя молю, бессильный… Не покинь

Страдальца здесь, где нет следа людского.

Спаси меня, свези меня домой

Иль в Халкодонтскую доставь Евбею —

Оттуда путь до Эты недалек, —

К Трахинскому хребту, к струям прозрачным

Сперхея; дай любимому отцу

Меня обнять… боюсь, давно он умер

500 Там без меня… Не раз я у заезжих

Расспрашивал и слал к нему мольбы, —

Чтоб сам приплыл он, взял меня и вывез

На родину. Иль умер он, иль те,

Кого я посылал, спешили к дому,

Пренебрегая мной, — винить ли их!

Теперь тебя молю, в котором вижу

И спутника и вестника, — о, сжалься!

Спаси меня! Опасна и страшна

Судьба людей — им изменяет счастье!

510 Пусть горе далеко — должны мы помнить

Всегда о нем; живя благополучно,

Тем более беречься мы должны.

Сжалься, царь!

О тягостных поведал он бореньях —

Бед подобных да не ведают друзья!

О, если ты злостных

Не терпишь Атридов,

Их козни на пользу

Ему обрати.

520 Я взял бы страдальца

На свой снаряженный,

На быстрый корабль,

Отвез бы в желанный

Отеческий край,

Домой… Избежал бы

Я гнева богов.

Со стороны глядишь — не будь поспешен:

Как станет невтерпеж его зараза,

Не измени сужденья своего!

530 О нет! Уверен будь, что не придется

Меня потом за это упрекать.

Ну что же! Отставать от вас мне стыдно

В желанье другу нашему помочь.

Итак — плывем! Готовься же, мой друг.

На корабле тебя охотно примут.

О, только бы отплыть нам дали боги

От этих скал в наш предрешенный путь!

О, счастья день! О юноша прекрасный!

Вы, милые гребцы! Как я на деле

540 Вам докажу признательность свою?

В дорогу, сын!.. Но раньше в нежилое

Зайдем жилье — проститься. Сам увидишь,

С каким трудом поддерживал я жизнь.

Никто на свете, думаю, не смог бы

Стерпеть и вид один моих мучений.

Но я себя к страданьям приучил.

Стой! К нам подходят двое — что-то скажут?

Один моряк — из ваших, а другой,

Знать, чужанин… Потом туда войдете…

550 О сын Ахилла, с просьбой обратился

Я к моряку, который сторожит

С двумя другими твой корабль у моря,

Чтоб он сказал, где отыскать тебя.

Не чаял здесь с тобою повстречаться.

Я — корабельщик; при немногих людях

Плыву домой из Трои в Пепареф,[17]

Обильный виноградом. Но, узнав,

Что моряки — твои, я порешил

Не отплывать отсюда молчаливо,

560 А все тебе открыть… и жду награды.

Ты, может быть, еще не знаешь сам

О том, какие ныне строят козни

Аргивяне… не только строят козни, —

А уж взялись за дело и не медлят…

Не чужд я благодарности, ценю

Любезное твое предупрежденье.

Но поясни: о чем ты? Знать хочу,

Что мне еще аргивяне готовят?

Пустились за тобой на кораблях

570 Тесея сыновья и старый Феникс.[18]

Чтоб силою вернуть иль убежденьем?

Не знаю сам: передаю, что слышал.

А Феникс и товарищи его —

Усердствуют не ради ли Атридов?

При этом дело делается спешно.

Что ж Одиссей сюда не прибыл сам

С известием? Чего-нибудь страшится?

Он и Тидеев сын искать другого

Готовились, когда я отплывал.

580 Сам Одиссей?.. Но кто же тот… другой?

Да есть один… Но этот человек —

Кто он? — остерегись… услышать может…

Друг пред тобою — славный Филоктет.

Не спрашивай же боле!.. Поскорее

Отчаливай… беги от этих мест!

О чем он, сын? С тобою потихоньку

Торгуется… не обо мне ли речь?

Не знаю сам… Но пусть открыто, вслух

Он скажет все тебе, и мне, и им.

590 Ахилла сын, не ссорь меня с их войском,

Не принуждай — от них благодеяний

Немало вижу, бедный человек.

Я враг Атридов, этот чужестранец —

Мне лучший друг: их ненавидит тоже.

Коль с добрым чувством ты пришел ко мне,

Так ничего утаивать не должен.

О юноша, подумай…

Я подумал.

Ты будешь отвечать.

Пусть… Говори!

Изволь. Как раз отправились — за ним

600 Тидеев сын с могучим Одиссеем

И клятву дали возвратить его,

Иль убедив вернуться, или силой.

Все слышали ахейцы, как о том

Вел речи Одиссей. В успехе дела

Уверен он, — уверенней, чем спутник.

Но что ж Атридов побудило вдруг

Вновь, через столько лет, о нем подумать,

Которого здесь бросили когда-то?

Какая прихоть? Или месть богов,

610 Готовая всегда карать дурное?

Открою все, коль, видно, ты не слышал.

Был у троян гадатель благородный,

Приамов сын, по имени Елен.

И вот лукавец, всеми поносимый,

Плут Одиссей, один, средь ночи выйдя,

Схватил его и славную добычу

Привел, в цепях, к ахейцам на собранье,

Им предсказал гадатель между прочим,

Что не разрушить им твердыню Трои,

620 Пока… его не привезут назад,

Уговорив покинуть этот остров.

Едва о том услышал сын Лаэрта,

Сейчас же обещал его доставить

И показать ахейцам, похваляясь,

Что убедит вернуться добровольно,

А если нет, так силой привезет, —

В том голову давал на отсеченье.

Ты слышал все, о сын. Но мой совет

Тебе и всем твоим — поторопиться.

630 Несчастный я! Так он — само злодейство! —

Меня уговорить дал клятву… Нет!

Нет, я скорей на свет из царства мертвых

Вернусь, как некогда отец его.[19]

Не знаю ничего. Я возвращаюсь

На свой корабль… Так помогай вам боги!

Друг, не ужасно ль это? Сын Лаэрта

Надеется, что, обольстив, ахейцам

Меня покажет там, спустив на берег?

Нет, я скорей послушаюсь мерзейшей

Ехидны, от которой обезножел!

О! все сказать способен он, на все

Дерзнуть. Да, знаю: он приедет.

Скорей же, сын! Пусть море всею ширью

Отделит нас от корабля его!

В путь, в путь скорей!.. Поторопившись с делом,

Спокойным сном бываешь награжден.

Лишь ветер переменится, отчалим.

Пока еще он не попутен нам.

Любой хорош, когда бежишь от бедствий.

Но этот ветер плыть и им мешает.

О! Никакой не помешает ветер

Разбойникам и грабить и хватать.

Коль так — плывем… Но забери в жилье,

Что надобно или оставить жалко.

Да, надо взять… хоть выбор не велик!

Найдется все на корабле моем…

Там у меня трава: ее кладу

На язвину, и утихают боли.

Неси ее. Что хочешь взять еще?

660 Стрелы там не осталось ли случайно…

Боюсь, другому как бы не достались.

А держишь ты… тот самый, славный лук?

Вот он, в руке моей — другого нет.

Взглянуть могу ль поближе, прикоснуться,

Могу ль его почтить, как божество?

Ты, милый сын мой, можешь… Все мое

К твоим услугам, — все, чего желаешь.

Хочу его коснуться, если это

Богам угодно. Если нет — не надо.

670 Святые, сын, слова… Коснись: ты — можешь.

Ведь ты один вернул мне солнца свет,

Мой край эгейский, старого отца

И близких всех. Врагами я повержен —

Ты над врагами вновь меня вознес.

Не бойся. Можешь брать его и снова

Мне возвращать. Гордись по праву: ты

Один его коснулся… Ты — достоин.

Я сам его благодеяньем добыл.

Я счастлив, что узнал тебя, что ты

680 Мне друг. Кто на добро добром ответит, —

Друг истинный, ценнее всех богатств.

Входи же внутрь.

Войди и ты со мной:

Я человек больной, меня поддержишь.