Финал

Глава 47 Сильнейший зверь

Давненько я не чувствовал этого: не сражение, не мясорубка, но настоящее противостояние один на один с противником, что равен мне. Никакой лишней магии, только Берсерк против Берсерка, когти против когтей. Наши глаза пылали, мускулы напрягались. Почетный круг очерчивал границу ринга: восставшие вервольфы, пригнувшись, били по земле лапами, окружали нас со всех сторон, клацали клыками. Если подойти слишком близко, они будут атаковать.

Мы поменялись с Калахадом местами.

Арена сформирована. Некуда бежать. Только волки в центре.

— Я уже мертв, Клиф, — затачивал мой противник острые лезвия. — Не смей щадить, не смей сдерживаться. Иначе присоединишься к нашей могиле.

— Двое зашли, вышел один, — оскалился я.

— У! У! У! — прерывисто заголосили Берсерки.

Время остановилось. Глаза в глаза. Последний вдох.

— Ра-а-а! — сорвались мы одновременно со своих мест.

Удар!

Первые выпады отдались хрустом костей. Пропустив по морде, я тут же контратаковал по ребрам оппонента. Татуировки пылали, желали вкусить кровавого мяса. Не заботясь о защите, мы начали рвать друг друга на части! Рассекающий оставил кровавую кляксу на земле, укус вырвал плоть с плеча. Тело покрывалось синяками, боль — удовольствие сродни мазохизму! Больше, мне нужно больше.

— Ха! — прямой удар когтей, как копьем. Когти впились в предплечье старика.

Он, игнорируя это, просто схватил меня за горло свободной рукой. Сдавил, словно механические тиски. Новый выпад в грудь!

— Р-р-р! — выпучил он глаза, ослабив хватку.

Вспоминая движения Риты, я подпрыгнул на месте. Воспользовавшись инерцией, перекинул Калахада через плечо. Волк, прокатившись по земле, подошел слишком близко к краю арены и получил несколько рассекающих в спину.

Беру разбег! Тараню плечом, еще сильнее вталкивая старика в толпу. Берсерки, поймав падающего, тут же грубо вытолкнули его обратно. Разъяренный, воспользовавшись толчком, бьет наотмашь!

— Кх! — вывихнуло мне челюсть и откинуло назад. Подгибаю колено.

Регенерирующий пар отдался злобой на Нову.

— Не надо! — зарычал я. Аномальное заживление тут же иссякло.

— Хе-хе! — с треском дернул, вправляя, свою руку Калахад. — Устал? Мы только разогрелись.

— Согласен, — вправил я челюсть. Поднялся на ноги.

Вервольфы сделали шаг вперед, сужая пространство.

— Ра-а-а! — понесся старик вперед.

Рассекаю вены на запястье! Единым движением кровавые сгустки окропляют его лицо, ослепляя на мгновение. Удар! Наношу апперкот, сопровождаемый треском зубов. Такая мощь напугала бы любого, затормозила, но… вот что чувствуют мои враги! Калахад будто не обращает на это внимания, упивается новыми ранами, молниеносно контратакует! Пять линий украсили мою морду, протянувшись до груди, от такой раны Рита отвела взгляд, а я буквально заблевал кровью. Но это не остановит меня! Никогда не останавливало!

— Давай еще! — обменялись мы ударами.

Земля трясется, ярость парит в воздухе, красная эссенция обволакивает все, жар тел раскаляет воздух. Сердце стучит барабаном, яростная пелена затягивает взор. Удар! Мясо сдирается с костяшек. Удар! Внутренние органы перетряхивает. Я должен сдохнуть от такого, но смертельно опасные раны уже давно не подписывают мне приговор. Двое сильнейших, двое неудержимых.

— Ра-а-а! — оглушив, старик схватил меня за руку и ногу, поднял над собой и со всей силы швырнул на землю.

Не медля, перерезаю ему сухожилия. Рывок. Впиваюсь клыками в шею. Давлю чуть сильнее, добравшись через плотную шкуру до артерии. Вкус металла: теплая кровь заполняет рот. Противостояние мускул. Секунда, еще одна. Выдернув кусок мяса, получаю удары под дых. Отступаю на несколько шагов. Калахад придерживает рану на шее, сквозь его пальцы текут алые ручейки. Странно видеть, как из призрака вытекает кровь, но она есть, еще как есть!

И в момент, когда он яростно зарычал, накапливая Берсерка, я вдруг вспомнил слова Сидри. Урок пути шамана. "Тихое море". Мой оппонент был отнюдь не таким, его пожирала сила крови, выходила наружу, горела ярко, как свеча.

Не ярость должна управлять нами, но мы яростью.

Закрываю глаза. Вдох, выдох. Татуировки перестали перемещаться, стали единым узором, песок вокруг замедлил движение. Кукольное дерево затрещало. Концентрируйся, Клиф... Берсерк — это зверь, который должен подчиняться.

— Ра-а-а! — снова пошел в наступление старик, а затем… сбавил темп.

Открыл глаза.

И увидел удивление оборотней вокруг. Я был спокоен, боль расползалась по всему телу, и вместе с тем татуировки расширялись, обволакивали меня второй кожей. Это мой предел. Сочетание внутренней и внешней силы. Воин и шаман в одном лице. Набрав в легкие воздуха…

— Я! — шаг вперед. — Альфа этого племени! — вспыхнула алая аура.

Я видел, видел, как сама сила, мощь Берсерков преклоняет колено. Вторые тела, которых никто обычно не видит, отделялись от всех Берсерков, сама их суть склонилась передо мной. Калахад заметил это. Татуировки на его шкуре постепенно спадали, отказывались сражаться.

— Еще не все! — не уступал старый воин. Выпад!

Я отвел его руку в сторону. Нанес контрудар точно в сердце!

— Кх!

Берсерк не питал более его призрачную плоть, неоткуда было брать топливо. Слабое сопротивление, попытки не закрывать глаза. Постепенно старик сник, смотрел на меня снизу вверх. А я пылал, горел кровавой звездой, и… он видел море, всепоглощающее море. Расслабленная улыбка. Насаживаясь глубже на мои когти, он протянул руку, но вместо удара…

Калахад приобнял меня.

— Кх, — давился он кровью. — Ты молодец, парень... — глаза его сомкнулись. — Молодец.

— Прощай, волк. Спасибо, что именно ты выбрал меня. — Резким движением я выдернул когти, вырвал еще бьющееся сердце! Призрачный орган тут же растворился красной пыльцой.

— Я буду выть, — распадался вервольф на ту же пыльцу, — вместе с тобой. Мой вождь, мой... Альфа.

Испытание было пройдено.

В круге остался только я. Выдохнул пар, собрал остатки сил.

— РА-А-А-А! — запрокинув голову, завыл и зарычал я во всю глотку. Берсерки испарялись, десятки и десятки душ присоединялись рисунками на мою шкуру, а еще больше летело из кровавой реки.

Мое племя, моя армия.

Я упал на колени. В тот же момент все стихло. Идол, треснув, развалился на куски. Алый свет исчез, тело пришло в норму, Нова начинала лечить раны, а мое падающее тело подхватила Сидри, успев в последний момент подставить плечо.

— Победа, — устало улыбнулся я, возвращаясь в человеческий образ.

— Да, Клиф, — с трепетом смотрела она. — Альфа Ярости. Сильнейший.

— Клиф! — прокатилась на коленях Рита, сев с другой стороны. — Не двигайся, твои раны...

— Жить... — сознание медленно гасло, — буду.

Голоса моих спутниц утонули во тьме. Падать было невысоко, поэтому все хорошо. Надо немного перевести дух, совсем немного. И идти менять этот мир. Спасать свою дочку.

Айвори, продолжая погружаться в бесконечную пучину, пребывала в полусонном состоянии. Вокруг была вода и тьма, но серебряная не дышала, не испытывала ничего, кроме одиночества. Подогнув колени, девушка обхватывала их руками, волосы, плавая, поднимались вверх, а слезинки на щеках ярко выделялись среди водного пространства.

— Па-па, — смогла подумать она, прежде чем снова уснуть.

Альфа злобно зарычал, оттолкнув волчицу. Завладев телом Омеги, он наслаждался всеми благами физической жизни, оттого его ложе полнилась похотливыми волчицами и, конечно, не обходилось и без самой Беатриси.

— Любимый? — захлопала розововолосая глазами.

— Что-то произошло... — процедил Альфа сквозь зубы. — Этот щенок.

Волчий бог отчетливо чувствовал появление… еще одного божества, еще одного вожака. И, пока Клиф не разобрался в этой силе до конца…

— Черт! — полетел поднос с мясом на ковер. — Собрать всех вожаков и ведьм, немедленно!