Флэш по-королевски

Приложение 1. «Пленник Зенды»

Послужила ли подлинная история приключений Флэшмена в Германии для Энтони Хоупа в качестве основы к его знаменитому роману «Пленник Зенды» (1894), предоставим решать читателю. Флэшмен в двух местах дает совершенно определенные указания, особенно там, где упоминает про Хоукинса, каково было настоящее имя Хоупа. Налицо сходство в описании событий и именах. Лауэнграм, Крафтштайн, Детчард, де Готе, Берсонин и Тарленхайм — все они являются действующими лицами обеих историй. «Майор Заптен» Флэшмена явно суть брат-близнец «полковника Запта» из романа Хоупа. И ни один из любителей авантюрного романа не преминет идентифицировать Руди фон Штарнберга с графом Рупертом фон Гентцау.

Приложение 2. Лола Монтес

Хотя некоторые из следующих за данным приложением комментариев касаются Лолы Монтес, она заслуживает более пространного описания, нежели содержащееся в них. Прежде всего, эта женщина была одной из самых выдающихся авантюристок всех времен, наделенная умом и личными качествами, не уступающими ее красоте. Именно этим дарам, а не склонностью к скандальным выходкам, обязана она местом в истории.

Ее настоящее имя Мария Долорес Элиза Розанна Гилберт, и родилась она в 1818 году в Лимерике, в семье офицера английской армии. Отец ее был, вероятно, шотландец, мать — наполовину испанкой, а росла Лола в Индии, в Шотландии и на континенте. В восемнадцать лет она сбежала с капитаном Джеймсом, и после нескольких лет, проведенных в Индии, вернулась в 1841 году в Англию. Еще не достигнув двадцати, Розанна завела череду громких любовных связей, и Джеймс развелся с ней в 1842 году. Затем началась ее карьера испанской танцовщицы. После серии выступлений, любовников и скандалов, она становится фавориткой Людвига Баварского. Высказывалось предположение, что его интерес к ней носил сугубо интеллектуальный характер — это спорная точка зрения. Что не вызывает сомнений, так это то, что Лола являлась правительницей Баварии (и надо признать, что история знавала и худших повелителей) вплоть до самой революции 1848 года, изгнавшей ее из страны. Позже она отправилась в Америку, где читала лекции по таким предметам, как красота и мода. Лола скончалась в 1861 году в Нью-Йорке, в возрасте всего сорока трех лет.

Помимо капитана Джеймса у нее были еще два мужа: молодой офицер по имени Хилд, почивший в бозе, и издатель из Сан-Франциско, Патрик Холл, который с ней развелся.

Таков очень краткий очерк ее недолгой жизни; здесь нет места списку ее любовников, настоящих и приписываемых (помимо упоминаемых Флэшменом, ходили слухи даже о ее связи с лордом Палмерстоном), или бесконечному каталогу скандалов, сцен, провалов и триумфов. Все это можно найти в ее биографиях, среди которых особой рекомендации заслуживает «Великолепная Монтес» Хораса Уиндхема.

Рассказ Флэшмена о поступках Лолы и оценка ее характера выглядят правдивыми и вполне достоверными. Его энтузиазм по поводу ее внешности и личных достоинств разделялся подавляющим большинством (даже старой индийской знакомой Флэшмена, достопочтенной Эмили Иден). Существует масса свидетельств о распущенности Лолы, веселом оптимизме, внезапных вспышках ярости, склонности к физическому насилию: в список отхлестанных ею входят берлинский полицейский, прислуга мюнхенского отеля, а также издатель австралийской газеты «Балларат Таймс». Но ни один из современников не оставил нам такого интимного портрета, как Флэшмен, и никто не объяснил так природы ее магнетического воздействия. И как бы он не вел себя по отношению к ней, Флэшмен глубоко уважал эту женщину.

Комментарии редактора рукописи

I*. «Майнор-клаб» в Сент-Джеймсе мог быть в новинку для Флэшмена в 1842 году, но был хорошо известен лондонскому бомонду. В том году против его владельца, мистера Бонда, одним из неудачливых игроков был возбужден иск, по которому потерпевшему в качестве возмещения было уплачено 3500 фунтов. (См. Л. Дж. Людовичи «Игорная лихорадка»).

II*. Выступления мистера Уилсона пользовались большим успехом по всей Англии, особенно у шотландских выходцев, к которым принадлежала и миссис Флэшмен. В его репертуар входили поэма «Вечер с Бернсом» («А Nicht wi' Burns»), лекция о восстании 1745 года, а также популярные песни. Уилсон умер во время турне по Соединенным Штатам.

III*. Омнибусы на конной тяге ездили по Лондону, когда Флэшмен был еще ребенком. Возможно, он имеет в виду новую службу перевозок. Ее кондукторы пользовались дурной славой грубиянов и сквернословов, которая сохраняется за ними и по сей день.

IV*. Рейды по игорным притонам стали обычным делом после принятия Полицейского акта 1839 года, который разрешил вламываться в дома силой. Замечания Флэшмена о предосторожностях, принимаемых владельцами, и правах полиции, точны (см. Людовичи).

V*. Упоминая о Спидикате, Хьюз однозначно ставит его на одну доску с Флэшменом, стало быть, дает крайне нелицеприятную характеристику. Флэшмен представляет его в новом свете, благодаря чему возникает предположение, что Спидикат мог быть одним (если не обоими) анонимными персонажами из «Тома Брауна»: в первом случае тем, кто пощадил фагов в эпизоде с одеялами, во втором случае тем, кто высказался в пользу лишь частичного поджаривания Тома на огне.

VI*. Сравнение с колючей проволокой явно пришло Флэшмену на ум в позднейшее время: колючая проволока была неизвестна до 1870-х гг.

VII*. Ник Уорд провозглашался чемпионом Англии после того, как побил Джеймса Берка по прозвищу «Глухой» в сентябре 1840 г. и Бена Гоунта в феврале 1841 г. Три месяца спустя он проиграл Гоунту матч-реванш.

VIII*. Второй маркиз Конингем был среди жертв Майнор-клаба мистера Бонда: за два вечера в 1842 году он спустил как минимум 500 фунтов.

IX*. Данное Флэшменом описание Бисмарка существенно отличается от привычного портрета Железного Канцлера, но вполне согласуется с деталями его ранней биографии, редко извлекаемыми на свет исследователями. Склонность Бисмарка к жестоким шуткам, грубые манеры на публике, распутство, кутежи, вызывающее поведение (скажем, привычка палить из пистолета в потолок с целью известить приятелей о своем приходе), 25 дуэлей за время обучения на первом курсе Геттингенского университета — все это не слишком вписывается в образ непогрешимого государственного деятеля. Судя по всему, на деле Отто был весьма неприятным молодым человеком, развитым не по годам, зато циничным и надменным. Как и пишет Флэшмен, он был высок, строен и красив, с соломенного цвета волосами и аристократическими манерами.

Что до его пребывания в Лондоне в 1842 году, то он действительно предпринял тогда длительную поездку по Британии, и даже получил замечание за то, что свистел в воскресный день в Лейте. По его словам, англичане ему понравились, уж по крайне мере одна прекрасная английская девушка, Лора Рассел, в которую он был безумно влюблен несколько лет, но которая разорвала помолвку и вышла за человека гораздо старше его. Не исключено, что это послужило причиной предубеждения в более поздние годы.

X*. Введение Пилем в 1842 году налоговой ставки в размере семи шиллингов с фунта на доход свыше 150 фунтов было расценено как из ряда вон выходящее событие. Лорд Бругам возмущался (всем нам теперь известно, с каким успехом), что… «такая ставка не может считаться обычным налогом… но положит конец любым колебаниям человека, склонного уклоняться от налогообложения».

XI*. Бисмарка считали человеком мудрым, и, как большинство мудрецов, он имел склонность цитировать себя самого. Его замечание про то, что способность к языкам — очень полезный талант для метрдотелей, попала также в мемуары принца фон Бюлова, где тот поясняет, что Бисмарк любил использовать это выражение, когда речь заходила об одаренных молодых дипломатах.

XII*. Джон Галли (1783–1863) был одним из самых известных и уважаемых чемпионов в истории кулачных боев. Будучи сыном мясника из Бата, он настолько неудачно повел отцовский бизнес, что попал в долговую тюрьму. Во время пребывания в Кингс-Бенч его посетил знакомый, Генри «Бойцовый Петушок» Пирс, тогдашний чемпион Англии. В товарищеском поединке в камере Галли держался так хорошо, что спортивные воротилы оплатили его долги и выставили против Пирса в матче за титул чемпиона в Хэйлшеме, графство Сассекс. Это было за две недели до Трафальгарской битвы. Перед огромным собранием зрителей, в числе которых были Бо Бруммель и герцог Кларенс (будущий король Уильям IV), Пирс с трудом одолел Галли в шестидесяти четырех раундах. Ходили слухи, что Галли был сильнее чемпиона, но не захотел унижать своего благодетеля. Это маловероятно. Тем не менее Галли завоевал титул два года спустя, одержав решительную победу над Бобом Грегсоном, «Ланкаширским Великаном», и ушел из бокса в возрасте всего лишь двадцати четырех лет. Он сделал состояние на скачках, владея несколькими знаменитыми скакунами, а также на вложениях в уголь и земли. С 1832 по 1837 год он являлся членом Парламента от Понтефракта, был дважды женат и имел 24 детей.

Нарисованный Флэшменом портрет Галли согласуется с современными ему описаниями благородного, спокойного гиганта ростом в шесть футов, являвшегося одним из самых искусных и неудержимых бойцов «золотого века». «В душе у него, — пишет Нэт Флейшер, — жило стремление прибиться к благородному сословию. Он не сыграл большой роли в истории профессионального бокса и его скромных приверженцев». Флейшер, возможно, прав, заявляя так, но, кстати сказать, Галли никогда и не был профессиональным боксером.

XIII*. Упоминание Флэшмена про лошадь по кличке Раннинг Рейне весьма любопытно. В мае 1844 г., полтора года спустя после описанных событий, победу на Дерби одержал скакун, записанный под именем Раннинг Рейн, на поверку оказавшейся четырехлеткой по кличке Маккавей. Лошадь была дисквалифицирована, но только после скандала с участием высших кругов (Вуд против Пиля), и стала темой оживленных разговоров по всему спортивному миру. Главный подозреваемый, Абрахам Леви Гудмен, покинул страну, Маккавей исчез бесследно. Но был ведь и настоящий Раннинг Рейн, представление которого в 1843 году дало почву для подозрений. Упоминание Флэшмена о Раннинг Рейне (то, что он называет его Рейне — очевидная неточность), дает понять, что конь уже тогда прибрел известность, правда, не вполне здоровую. Анналы скачек тех лет не содержат, впрочем, упоминаний про Раннинг Риббонс, так что Споттсвуд, надо полагать, делал Галли не слишком большое одолжение, предлагая продать коня.

XIV*. Джон Л. Салливан стал первым общепризнанным чемпионом в тяжелом весе, побив Пэдди Райана в девяти раундах 7 февраля 1882 г. в Миссисипи-Сити. Сообщалось, что в числе зрителей находились Генри Уорд Бичер, достопочтенный Т. де Витт Толмейдж и Джесси Джеймс.

XV*. Генты и мунеры. В 40-е годы девятнадцатого века термин «генты» применялся по преимуществу в отношении праздной молодежи среднего класса, подражавшей своим старшим собратьям и носившей экстравагантную одежду. Мунерами называли людей постарше, проводивших досуг, глазея на витрины магазинов и шатаясь по городу. Флэшмен подразумевает, что оба этих типажа были гораздо ниже его по достоинству.

XVI*. Вопреки восторженной реляции Флэшмена, Лола Монтес вряд являлась выдающейся артисткой, хотя историк Вейт Валентайн пишет, что «ее грация тигрицы придавала андалузскому танцу вдохновение».

XVII*. Отчет Флэшмена о провальной премьере Лолы в театре Ее Величества (3 июня 1843 г.) удивительно точен, не только в части описания демарша лорда Ранелага, но даже в таких деталях, как состав присутствующих и содержание программки (см. «Великолепная Лола» Уиндхема). Перед нами великолепный образчик способности Флэшмена служить источником правдивых сведений, и побуждает нас верить тем страницам его истории, которые в силу отсутствия данных из иных источников невозможно подвергнуть тщательной проверке.

XVIII*. Страстная любовь Лолы и Листа разгорелась через год после ее отъезда из Лондона. После первой вспышки страсти великий пианист, судя по всему, стал испытывать к ней такие же эмоции, что и Флэшмен. Он попросту бросил ее одну в отеле, где она провела несколько часов, круша мебель. Впрочем, она не затаила зла, и в дни своего величия приглашала его в Мюнхен, обещая почетную встречу.

XIX*. Герб графини Ландсфельд описан в точности; «толстый кит» на самом деле был серебряным дельфином.

XX*. Портрет Лолы кисти Штилера в галерее короля Людвига являет образец викторианской чопорности. Более выразительно Монтес изображена на литографии Дартигенава: она передает не только ее ослепительную красоту, но и ее властный характер.

XXI*. Если верить рассказу о ее первой встрече с Людвигом, то так оно и было. Король выразил сомнение в естественности ее форм, вместо ответа она в ярости разорвала на груди платье.

XXII*. Тот факт, что Вагнер посещал Лолу в Мюнхене в это время, мягко говоря, сомнителен. Якобы в первый раз они встретились в 1844 году, и Вагнер отозвался о ней как о «раскрашенной и увешенной бриллиантами женщине с холодными, злыми глазами». Еще он охарактеризовал ее как «демоническую и бессердечную». Любопытно, что в свое время великий композитор вызвал своим поведением в Мюнхене подобный же скандал во время правления короля Людвига II; мюнхенцы потребовали у короля выслать Вагнера из города — острословы даже приклеили ему прозвище «Лолотта».

XXIII*. Этим американцем мог быть С. Дж. Лиланд, студент Мюнхенского университета и приятель Лолы. Он хвастал тем, что был единственным из ее приближенных, в кого она ни разу не запустила «ни тарелкой, ни книгой, не набрасывалась с кинжалом, кочергой, щеткой или иным смертоносным оружием».

XXIV*. Шенхаузен. Впечатление Флэшмена о замке как о «средневековом ужасе» перекликается с мнением самого Бисмарка: он описывает его своему другу как «древний замок с привидениями, стрельчатыми арками, стенами в четыре фута толщиной, (и) тридцатью комнатами, из которых меблированы только две». Он также сетует на крыс и вой ветра в трубах.

XXV*. Отчет Флэшмена о Шлезвиг-Гольштейнском вопросе можно считать исчерпывающим. Энтузиастам истории дипломатии советуем обратиться в поисках подробностей к труду доктора Дэвида Томпсона «Европа со времен Наполеона» (стр. 242–243 и 309–311). Немецкий и датский взгляд на проблему не стоит изучать по-отдельности.

XXVI*. Поединки на шлагерах, распространенные среди немецких студентов, и служащие им для получения поверхностных ран на голове и лице, образующих затем вызывающие восхищение публики шрамы, являются уникальным видом дуэли. Снаряжение для них в точности такое, как описывает Флэшмен: шлагер имеет три с половиной фута в длину и снабжен необычно широкой гардой (называемой «почетной тарелкой для супа»). Практика нанесения ран, оставляющих максимально заметные шрамы, любопытным образом перекликается с обычаями самых отсталых африканских племен. Уколы во время дуэли строжайше запрещены, за исключением Иенского университета, где учится много студентов-теологов. Эти молодые люди считают, что шрамы на лице плохо согласуются с их дальнейшей карьерой, поэтому студенты из Иены, вместо того, чтобы целить в голову, обмениваются выпадами, направленными в корпус. Это позволяет удовлетворить честь, не оставляя видимых следов.

XXVII*. Бисмарк любил изображать себя сельским помещиком; его замечание про штеттинский шерстяной рынок также находит отражение в задокументированных беседах: где он говорит про свое стремление «возвысить семью и разрушить моральные устои селян посредством бренди».

XXVIII*. В переводе с хинди бандобаст (bandobast) означает «организация, общество».

XXIX*. В 1847 году в Германии случился второй подряд неурожай картофеля. В северных землях мука поднялась в цене вдвое за несколько лет.

XXX*. На деле эмблема Гольштейна имела форму листа крапивы.

XXXI*. Шлем с плюмажем, а-ля «Оловяннобрюхие» (от англ. Tinbellies) — прозвище гвардейцев Тяжелого драгунского полка. Здесь Флэшмен почти наверняка имеет в виду каску нового регламента, введенную для британских тяжелых драгун осенью того года. Ее курьезный и экстравагантный плюмаж — большинство мнений сходилось в том, что это результат влияния принца Альберта — сделался предметом обсуждения в обществе как раз за несколько недель до отъезда Флэшмена в Мюнхен.

XXXII*. Название тюрьмы Либби-Призон в Ричмонде, штат Вирджиния, сделалось нарицательным в годы Гражданской войны в США. Конфедераты содержали там офицеров-юнионистов, иногда в условиях чрезвычайной скученности. В 1864 г. там произошел массовый побег через подкоп, также федеральная кавалерия предприняла подряд два рейда в целях освобождения заключенных. Замечание Флэшмена позволяет предположить, что он и сам был пленником этой тюрьмы; исследование неизученных пока частей его записок, без сомнения, подтвердит этот факт.

XXXIII*. Киброт-Гаттаава — «ибо там они похоронили прихотливый народ» («Книга Чисел», il, 34, 35) — текст, служивший, по-видимому, излюбленной темой для школьных проповедей. Именно на эту тему произносит проповедь доктор Роулендс в романе «Эрик, или Мало-помалу», написанном капелланом королевы Виктории — деканом Фарраром.

XXXIV*. Существует предположение, что этим оратором был Карл Маркс. Коронация в Штракенце состоялась до его возвращения в Германию из Брюсселя, где он работал над «Коммунистическим манифестом», но нельзя исключать возможность, что перед возвращением он мог посетить Штракенц. Коронация безусловно служила привлекательной мишенью в эпоху, когда европейская политика балансировала на грани. Отсутствие свидетельств, что Маркс когда-либо бывал в герцогстве, может быть поставлено под сомнение описанием, которое Флэшмен дал пылкому оратору, один в один указывающее именно на Маркса.

XXXV*. Эйдерские датчане — фракция, стремившаяся расширить Данию за счет Шлезвига до реки Эйдер. Беспокойство Штарнберга по поводу продатских военизированных организаций в Штракенце вполне объяснимо, как и его волнение из-за неожиданного появления Хансена на свадьбе. Автора комментариев на самом деле больше поражает тот факт, что заговорщиков, похоже, совсем не волнует возможное присутствие на церемонии членов датской королевской семьи, что наверняка привело бы к разоблачению Флэшмена. Но, судя по всему, никто из них не приехал, и это можно объяснить только тем, что 10 января 1848 года — то есть незадолго до свадьбы — скончался датский король Христиан. По этой причине датский королевский двор оставался дома, пребывая в трауре. Редкая удача для заговорщиков: как-то не хочется думать, что это не просто везение.

XXXVI*. «Панч» придерживался нейтралитета в противоборстве «клетчатых» брюк с «полосатыми». В одной из карикатур высказывалась мысль, что «клетка» просто превосходна, зато «полоска» гораздо моднее. Но дебаты эти развивались скорее среди представителей среднего, чем высшего класса.

XXXVII*. Флэшмен утверждает, что пел эту детскую песенку на английском, но любопытно отметить (см. «Оксфордский словарь детских стихов» Опайи), что она появилась в Германии — явно в первый раз на немецком языке («So reiten die herren auf ihren stoizen Pferden, tripp trapp, tripp trapp, tripp trapp») — в 1848 году, именно в год свадьбы Флэшмена и герцогини Ирмы. Так что, возможно, она все-таки заметила.

XXXVIII*. Доменико Анджело Тремамондо (1717–1804), известный как Анджело, основал династию учителей фехтования, которые преподавали в академии оружия в Лондоне в восемнадцатом и девятнадцатом веках.

XXXIX*. В первые месяцы 1848 года революция стремительно распространялась по Европе. В течение нескольких недель революционные выступления произошли на Сицилии, во Франции, Австрии, Италии, Германии и Польше. В Неаполе, Тоскане, Пьемонте, Риме, Будапеште и Берлине были провозглашены конституции и начаты реформы, вышел «Коммунистический манифест». В Британии потерпело неудачу движение чартистов, а Джон Стюарт Милл выпустил книгу «Принципы политической экономии».

XL*. Скорее всего Флэшмен, говорит о высокоромантичном полотне Давида, изображающем Наполеона в Альпах, но, видимо, отчасти путает его с другой картиной того же мастера, где император предстает в крайне помпезном окружении своей свиты.

XLI*. Телеграф был изобретен за несколько лет до описываемых событий, но использовался не так широко, чтобы составлять проблему для Флэшмена.

XLII*. Действия Лолы Монтес в последние недели пребывания в Мюнхене носили неоднозначный характер. Не раз она меняла намерение уехать и предпринимала усилия с целью восстановить свое влияние на Людвига. Что касается ее прогулки сквозь враждебную толпу, то этот эпизод подтверждается как минимум одним достоверным источником, также нет сомнений в достоверности эпизода с ее появлением на балконе в шикарном наряде и с бокалом шампанского. Ее равнодушие к физической опасности было невероятным.

XLIII*. В конце концов Бисмарк добился своего: в результате войны с Данией в 1864 он получил для Пруссии Шлезвиг, передав Гольштейн Австрии, тем самым спровоцировав Австро-прусскую войну 1866 года. Уничтожив Австрию как соперника, Бисмарк после Франко-прусской войны 1870 года объединил всю Германию, за исключением Австрии, и Шлезвиг с Гольштейном стали частью Империи.