Форпост мертвецов

Глава 2. Защищая этот мир

В общем, как он говорил, так все и оказалось. Я постепенно освоилась, перезнакомилась и подружилась со всеми защитниками Портала. Их вселяющий ужас вид быстро примелькался и перестал шокировать. Некоторые из них со временем даже стали казаться мне симпатичными, в том числе Бер, у которого правая, почти не тронутая в битвах половина лица сохранила благородные и мужественные черты. Левая половина из-за многих швов, между краев которых местами проглядывали кости, выглядела значительно хуже, но со временем я научилась не замечать незаживающие раны моих новых друзей, а их горящие желто-зеленым огнем глаза и вовсе воспринимать как нечто само собой разумеющееся.

Как и предсказывал Бер, ближе всего мне удалось сойтись с его подчиненными. Теперь эти хладнокровные и выученные убийцы все свободное от службы время с энтузиазмом прочесывали лес в поисках ягод, орехов, грибов и какой-нибудь съедобной живности. Несколько раз даже приносили мне дикий мед. Они наладили мой быт, обеспечивая дровами и водой, отремонтировали для меня древнюю баню в черте крепости. Временами я ощущала себя каким-то экзотическим домашним питомцем, баловнем и любимцем большой и дружной семьи. Да, пожалуй, именно так оно и было, но жаловаться на это было бы грешно.

Нежить несла службу посменно, но командиры заботились о том, чтобы у их подчиненных оставалось мало личного времени, занимая его бесконечными занятиями и муштрой, и, должна признать, это было мудрое решение. Во-первых, эти воины поражали своей многосторонней выучкой и умением слаженно действовать в команде при любой ситуации, а во-вторых, у них оставалось мало времени для всевозможных грустных раздумий, а радостным взяться все равно было неоткуда. Ну а то ограниченное свободное время, что у них все-таки иногда появлялось, невольно сводилось к темпераментному обсуждению зверей-командиров, вконец замордовавших своей вечной муштрой. Эти разговоры перемежались сочным мрачным юмором и шутками, счастливо пережившими уже далеко не первое столетие. Иногда они расспрашивали меня о современном человеческом житье. Мой язык знали все, хотя для большинства он не был родным. Просто изучение чужих языков тоже вносило некоторое разнообразие в их досуг. Кстати, они и меня начали потихоньку учить своему родному языку, от них я узнала, что имя Бер означает медведь, а странное прозвище «Живочка», которым они наградили меня, переводится как-то вроде живой девочки. Правда, что означает то страшное слово, упомянув которое, так сильно смутился Крев, они мне почему-то не сказали.

Эти не упокоенные деятельные натуры постоянно что-нибудь мастерили, и вовсе не обязательно связанное с войной, зачастую просто так, для души, но, нельзя не отметить, что оружие и доспехи неизменно чинились, вычищались и всячески совершенствовались, это было святое.

Многие из нежити неплохо играли на трофейных или сделанных самостоятельно музыкальных инструментах. Особой популярностью пользовались всевозможные струнные и ударные, впрочем, некоторые умудрялись освоить и духовые, но для этого им приходилось заново учиться дышать. Вот только с вокалом было плохо – у всех были слишком глухие и сиплые голоса, поэтому мой резкий надломленный тембр был воспринят с большим воодушевлением, просто как ангельское пение. Я с наслаждением завывала под аккомпанемент их протяжные, раздольные песни, в которых пронзительная тоска странным образом гармонично сочеталась с мрачной и лихой решимостью. Иногда мы даже пускались в веселые бесшабашные пляски, увидев которые большинство людей, пожалуй, тут же поседело бы.

Я постепенно стала для них своей. Со временем некоторые из них начали приходить ко мне поодиночке и делиться наболевшим на душе. Тем, чем они не могли огорчать своих товарищей, страдавших от похожих печалей. Существование в виде нежити тяготило каждого, все скучали по обычной человеческой жизни с ее простыми и столь мало ценимыми раньше радостями. У многих из них когда-то были семьи, у тех, кто застал вторжение, близких замучили пришельцы, те же, кто позже влился в ряды защитников Портала, были разлучены со своими родными насильно, в силу непреодолимых обстоятельств. Мне рассказывали на эту тему просто душераздирающие истории.

Например, несколько лет назад некий Хаген так скучал по своим жене и детям, жившим в деревне, расположенной не слишком далеко от нашей крепости, что однажды плюнул на все, взял и сбежал туда, чтобы еще хоть раз их повидать. Хагену повезло, его дом стоял на окраине деревни, рядом с лесом, и в сумерках ему удалось потихоньку выманить свою жену со двора в лес. Пока она шла на его голос, он успел подготовить ее к тому, что ей предстояло увидеть. И жена Хагена не испугалась. Даже обрадовалась, что ее горячо любимый муж вернулся к ней пусть и в таком жутком виде.

С тех пор они стали регулярно видеться, он стал тайком помогать ей по хозяйству, приносил по ночам дрова и дичь из леса. Его жена часто выводила детей поиграть на поляну неподалеку от дома, чтобы Хаген мог украдкой из кустов взглянуть на них. Она ничего не рассказывала детям об отце, опасаясь, что малыши, сами того не желая, могут выдать их тайну. Но все оказалось напрасно, их горькое счастье было недолгим. На миловидную вдову имел свои виды похотливый сосед. После того, как Хаген пропал без вести, наглец зачастил к ней, домогался, угрожал и оскорблял грязными намеками. Ей бы рассказать все мужу, а тот бы придушил мерзавца и спрятал тело в лесу, но она стеснялась, думала, что сама во всем виновата, боялась, что потерявший голову после такого рассказа Хаген нечаянно выдаст себя, и селяне устроят на него охоту с кольями. А вышло так, что одной недоброй ночью сосед, намереваясь в очередной раз попытать счастья, заметил вдову в темном углу двора, тихо беседующую с живым мертвецом. Он тут же скрылся, не выдав себя, а потом рассказал об увиденном всей деревне. Конечно же, честные селяне вознегодовали, узнав, что в их родной деревне проживает знающаяся с упырями ведьма. Дабы очиститься от скверны, жену и детей Хагена торжественно сожгли живьем на главной деревенской улице.

Тем временем ничего не подозревающий Хаген успел далеко уйти в лес, выслеживая кабана, но вскоре и сам оказался дичью. Добрые селяне вооружились кольями и устроили на него засаду возле его же собственного дома. Однако Хаген всегда был настороже, к тому же нежить обладает обостренным чутьем на живых, так что ему удалось прорваться и уйти. Всю дорогу его преследовал запах горелой человеческой плоти, почуянный в деревне и поведавший Хагену печальную участь его семьи. Вскоре, почти обезумевший от горя, он повстречал пограничный дозор нежити, возглавляемый Бером. Хаген покаялся перед своими товарищами и рассказал им все. Бер тут же принял решение, и не прошло и пары часов, как вся эта деревня вместе с жителями была начисто стерта с лица земли. Как потом отчитывался Бер, для сохранения секретности. И среди нежити не нашлось никого, кто бы в этом его упрекнул.

Эта грустная история стала у местной нежити хрестоматийной, и ее всегда рассказывали новообращенным бойцам. Почти всем им было непросто примириться с новой формой своего существования, и очень многие сильно тосковали по безвозвратно утраченным семьям. Со временем я тоже стала приводить ее в пример, пытаясь успокоить тех, кто приходил ко мне за утешением. Как могла, объясняла, что самую большую пользу своим близким они теперь смогут принести, защищая Портал, а попытка вернуться домой не принесет ничего, кроме большой беды. И много еще говорила про то, как важна для всех живых людей их вечная служба, и в каком неоплатном долгу перед ними мы все, хоть и сами этого не осознаем. Старалась отвлечь, перевести их мысли на хорошие стороны бытия. Расспрашивала о хобби, если оно было, о боевых товарищах, о самых интересных и ярких сражениях с их участием, искренне восхищалась их героизмом и боевой выучкой. В конце я часто добавляла несколько слов о том, что мне просто безумно повезло встретить их всех и что, живя с ними, я наконец-таки обрела свое настоящее счастье.

И я не лгала им. Если не считать нескольких друзей моего отца, что погибли, подарив мне возможность бежать, я с брезгливой неприязнью вспоминала подавляющее большинство людей, встречавшихся при дворе у деда. Почти каждый был насквозь пропитан завистью, жадностью и похотью. Но в чистых душах защитников Портала не нашлось места для подобной грязи. Прав был Крев – зараженная низкими страстями душа не выдерживала обряда трансформации, и ее обладатель превращался в того, кем, по сути, и являлся при жизни – в безумного упыря.

Я очень жалела потом, что не было никакого шанса достать и оживить тела людей, погибших за меня. Но возможности местной нежити были далеко небезграничны, тем более что она могла существовать только в пределах довольно большого, но все же ограниченного удаления от Портала как в нашем, так и в чужом мире, и столица нашего княжества пролегала далеко за этими пределами. Видимо, Портал или Артефакт, или все это вместе каким-то образом меняли структуру мира вокруг себя, вписывая в нее условия, необходимые для существования живых мертвецов. Когда нежить приближалась к границам этой территории, она начинала на глазах терять свои силы, и, если не поворачивала назад, то жизнь, или то, что ее заменяло, покидала их тела.

Со временем мне приелась роль домашнего любимца, захотелось приносить больше пользы, и я принялась упрашивать Бера, чтобы он взялся обучить меня военному делу. На эти просьбы он первое время отвечал только искренним смехом, но раза с десятого или двадцатого решил, видимо, что в целях сохранения душевного здоровья ему будет проще уступить.

И началась муштра.

Я успела сто раз пожалеть, что выпросила все это на свою голову, но отступать было уже поздно. Бер начал с укрепления моей физической формы и повышения выносливости, гонял меня как проклятую вдоль крепостных стен, заставлял делать силовые упражнения. Свободная от службы нежить с огромным энтузиазмом восприняла появление бесплатного цирка. Меня активно подбадривали и отпускали разные замечания, казавшиеся им самим весьма остроумными.

На следующий день я не могла самостоятельно подняться с кровати, каждый клочок моего тела ныл, а при попытке задействовать его, отзывался острой болью. Я поняла, что испытанная вчера безумная усталость на самом деле просто эталон комфорта и хорошего самочувствия по сравнению с тем, что меня ожидало сегодня. Кое-как, рывками, преодолевая боль во всем теле, сползла с кровати, и, сгорбившись от боли в мышцах живота и припадая сразу на обе ноги, побрела во двор крепости, где меня ожидал Бер на утреннюю пробежку. Как же веселилась эта дохлая сволочь!

- Ничего, ничего, раз тебе сейчас так плохо, значит, от вчерашней тренировки будет толк. Сейчас еще побегаешь, позанимаешься, кровь разгонится по телу и вымоет боль. А ну-ка пошла, бегом!

Но тут он, в кои-то веки, оказался прав не совсем. Каким-то чудом я действительно смогла немного стерпеться с нытьем натруженных мышц, даже побегала и сделала кое-что из упражнений, но только вот боль никуда не делась, а на второй день принялась изводить меня еще сильней. Я просто лезла на стенки, невольно кряхтя и поскуливая от каждого движения. Вся нежить стала дружно меня жалеть, даже Бер признал, что несколько переборщил и велел своим ребятам организовать мне баню, а мне идти туда и париться до одури. Парилка действительно немного облегчила мои страдания, но не избавила от них полностью. Когда я кое-как доковыляла до своей комнаты, то обнаружила в ней Бера, разжегшего очаг посильней, и разложившего перед ним несколько теплых шкур.

- Давай, пока еще распаренная, скидывай одежду, ложись сюда, я тебя разомну.

- Что?! Мне раздеваться? Перед тобой?!

- Думаешь, буду покушаться на твою девичью честь? Даже не надейся! Если бы действительно было нужно, будь уверена, давно бы уже добился! Но нет у нас больше таких потребностей, хорошо это или плохо... Хотел тебе глупой помочь, но ты сама себе первый враг. Кряхти дальше, я пошел.

- Нет-нет, подожди! Прости меня, пожалуйста! Давай попробуем, хуже-то уже точно не будет, а вдруг действительно поможет?

Я, поборов стеснительность, легла на шкуры вниз животом. Он согрел руки перед огнем и начал осторожно и не торопясь разминать мои забитые мышцы, каждую разогрел, расслабил, в конце выправил мой позвоночник. Все это действо было завораживающе приятным, такого полного блаженства я никогда раньше не испытывала. От прохладных рук по всему телу гуляли волны шального тепла и небывалого удовольствия.

После он завернул меня, расслабленную, в те же шкуры и отнес на кровать. С каким-то сладким замиранием сердца я стала ждать, что же будет дальше, но он просто теплее укрыл меня, попрощался и вышел из комнаты. Почему-то меня вдруг охватило жесточайшее разочарование, стали раздирать какие-то странные и непривычные чувства и мысли, и я очень плохо спала в ту ночь, наверное, в первый раз за все время пребывания здесь.

На следующее утро перед пробежкой, поприветствовав меня, он заметил, что я стала выглядеть намного лучше.

- Видимо помогло, сегодня надо будет повторить.

- Помогло, но повторять не стоит, - я прятала глаза.

- Не понравилось? Неужели было больно? Я же старался, как мог аккуратнее…

- Да нет, как раз понравилось, только вот слишком сильно понравилось…

Его голос стал озабоченным и немного растерянным.

- Вот же, сдохшего идиота кусок, совсем не подумал, что ты уже взрослая девочка. Прости, что зря растревожил тебя…

Бер по-отечески погладил мое плечо, отчего меня пробила сладкая дрожь. Почувствовав это, он отдернул руку. Тон его голоса тут же изменился, приняв обычный для моих тренировок насмешливо-командный тон.

- Ничего, эту досадную оплошность мы сейчас же исправим. Мы удвоим интенсивность и продолжительность занятий, отчего сама не заметишь, как вся дурь мигом вылетит у тебя из головы.

И он, как всегда, оказался прав. К окончанию тренировки я не испытывала к своему мучителю никаких иных чувств, кроме глухой, закоренелой ненависти.

Когда по делам своей службы Бер не мог оставаться в крепости, он передавал обязанность заниматься со мной своим свободным на тот момент подчиненным вместе с ценными указаниями и подробнейшим расписанием тренировок. Но многие из них меня жалели и пытались делать поблажки, которые я вскоре перестала принимать, понимая, что так ничего не добьюсь. А постоянные интенсивные занятия вскоре начали давать свое и перестали быть мне в тягость. Нет, я, конечно, и не приблизилась к нечеловеческой силе и быстроте нежити. Даже самый обыкновенный молодой живой парень безо всякой подготовки был все равно намного сильнее меня. Но пределы своих былых физических возможностей я превысила многократно, стала чувствовать себя значительно лучше и бодрее, перестала без конца простужаться от вечных сквозняков и сырости, царивших в резиденции нежити.

Бер очень гордился моими успехами, но старался этого не показывать. Вскоре он начал учить меня обращаться с разными видами оружия, и стало еще сложней, но зато интересней.

- Так, бери вот этот меч, он маленький, легкий, должен быть тебе по руке.

- Легкий?!

- А как ты хотела? Нет! Не правильно держишь! Вот так! И не зажимай плечи, держи его свободно, как будто рисуешь кончиком острия.

- Да я его вообще с трудом удерживаю!

- Еще пара возражений и будешь отрабатывать замах, вооружившись ломом. Ну, давай, как я сейчас показывал, и помни про плечи!

Тяжелый меч коварно вырвался из неловких рук и серебристой молнией устремился точно в грудь моего наставника. Я застыла в шоке. Бер оказался слишком хорошей мишенью – огромный, широкоплечий – и не захочешь, а попадешь! Как на грех, он уже спрятал свой меч в ножны и никак не успевал достать его, чтобы отбить летящий клинок. Он не стал и пытаться, ушел в сторону в немыслимом кувырке, разминувшись в последний момент с просвистевшим мимо его плеча орудием убийства.

Я кинулась к своему поверженному учителю. Бер лежал, уткнувшись носом в землю, издавая полузадушенные стоны, его плечи сотрясала жуткая дрожь. Трясущимися руками попыталась хоть немного его приподнять, но он оказался слишком тяжел. Я не на шутку запаниковала. Однако вскоре Бер начал вставать самостоятельно, правда, с большим трудом и очень медленно. Ему сильно мешал истерический смех.

- Девочка, убийство – это твое призванье! Никогда не видел, чтобы кто-нибудь, едва взявши меч в руки, достигал таких потрясающих результатов. Ты очень талантлива! Только мы пока не будем выпускать тебя на врагов, а то одним махом перебьешь всех к чертям, и куда нам девать потом гору трупов? Тебе вначале надо научиться, хоть как-то сдерживать свою разрушительную мощь!

Бер так и заходился в хохоте, буквально складываясь пополам. Я тупо молчала, уставившись на его веселье широко распахнутыми глазами. Отойти от пережитой встряски так же быстро оказалось мне не по силам.

Потом он еще долго успокаивал меня, убеждал, что все в порядке, и призывал продолжить занятие. Еще больше уговоров Беру пришлось потратить, когда начались учебные поединки. Ему стоило больших усилий заставить меня атаковать его в полную силу, не раздумывая и не сдерживая удар. Мой наставник очень долго доказывал, что для него это совершенно безопасно, поскольку с его нечеловеческой мощью и быстротой он всегда может парировать или увернуться, в совсем уж крайнем случае – одна лишняя дырка в мертвом теле не принесет ему существенного вреда. В конце концов, дело кончилось тем, что я в очередной раз признала его правоту.

У нежити, обладавшей столетиями боевого опыта, определенно было чему поучиться. Я старалась, как могла, но возможности у меня, конечно, были не те, и поэтому успехи оказались более чем скромные. Со временем определился и стал приближаться предел того, что я смогу достигнуть. И хотя я прекрасно понимала, что, даже достигнув его, в реальном сражении буду для нежити не помощью, а обузой, все равно продолжала упорно заниматься, ведь мне это нравилось. Бер оказался просто идеальным учителем: мудрым, терпеливым и по-своему деликатным. Он часто подшучивал, но никогда не обижал меня всерьез, какие бы глупости я не творила. К тому же ему явно доставляло удовольствие проводить свободное от службы время, возясь со мной, как с непоседливым щенком.

Я все-таки безнадежно влюбилась в него, да и было от чего потерять голову, несмотря на все его насмешки и дистанцию, которую он тщетно пытался между нами сохранить. Наученная горьким опытом я, конечно, ни о чем ему не говорила, желая по возможности избежать подколок на тему некрофилии, острот типа «хочешь понежиться с нежитью?» и усиленных нагрузок на тренировке. И сама я прекрасно понимала, что все это не вело ни к чему хорошему, только вот поделать с собой ничего уже не могла, да, по большому счету, и не хотела. Любовь, даже безнадежная, скрываемая и приносящая боль, украшает жизнь, придает ей смысл и полноту. Весь мир вокруг меня расцветал отчаянно ярко и сиял, как никогда прежде. Каждый рассвет и закат, даже простое облако, дерево или цветок, то и дело заставляли меня замереть и потрясенно любоваться их пронзительной красотой. Поэтому я просто радовалась, как могла, этому странному чувству и дорожила им, осторожно сберегая в самой глубине своей души.

Однако наступило плохое время, и над крепостью стали сгущаться тучи, предвещающие большую беду. Усилилась активность людей со стороны моего родного княжества. Бер и его бойцы практически перестали бывать в крепости, вылавливая одного лазутчика за другим. Дело дошло до того, что в помощь им была передана добрая часть воинов с гарнизона Портала.

И однажды мне передали, что меня хочет видеть Крев. Я пришла без промедленья. Как и в первый свой визит, я застала Крева в компании его главных военачальников, которыми были Яр и Бер, а также Годуна, который, как я знала теперь, занимался исследованием свойств Портала и Артефакта и был в крепости главным специалистом по чужим и их технологиям.

- Здравствуй, княжна. Помнишь, я предупреждал когда-то, что однажды нам может понадобиться твоя помощь там, где мы сами бессильны. К несчастью, похоже, что этот момент наступил. Бер учинил допрос последним пойманным лазутчикам, и стала вырисовываться весьма печальная для нас картина. Похоже, что твой дядя – князь Эрик всерьез заинтересовался Брошенными Землями. Не исключено, что интерес к ним начал зарождаться у него еще с тех пор, как в этих краях бесследно сгинула его горячо любимая племянница вместе с целым отрядом егерей.

Как бы там ни было, но никто из его лучших людей, отправленных на разведку в это гиблое место, еще не вернулся живым. Немудрено, что князь Эрик все больше склоняется к мысли, что все это неспроста, и не стоит иметь на границе своего княжества такой подозрительный объект, грозящий неизвестной опасностью. Он готовит свою армию для вторжения в эти леса и, если верить слухам, ведет переговоры со своей дальней родственницей – княгиней Алией – о военном союзе. У ее княжества тоже есть территории, граничащие с Брошенными Землями. Кстати, если мне не изменяет память, то именно к границе с ее княжеством ты пыталась прорваться, спасаясь от егерей. Если эти сильные противники одновременно выступят против нас с обеих сторон, будет славная кровопролитная война, в которой мы неминуемо падем. Что будет с этим миром после, ты знаешь. Как я понял, у твоего дяди и пришельцев много общего, для них не составит большого труда найти общий язык.

Итак, нас могут спасти, во-первых, разлад между союзниками, во-вторых, восстание, которое свергнет князя Эрика. И это надо успеть организовать за невозможно короткий срок. Я понимаю, что поставленная задача практически неразрешима, но так уж получилось, что кроме тебя нам больше не к кому обратиться.

Тут мрачно сидевший в углу Бер вскочил и забегал по комнате.

- Крев, ты же сам прекрасно понимаешь, что вся эта затея – безнадежная авантюра! Как можно всерьез рассчитывать, что одна-единственная девчонка сможет провернуть что-то подобное! Шансы на успех этого предприятия эфемерны, зато вред, который оно может повлечь, вполне очевиден: Лильда слишком много знает о нас и наших слабых сторонах и когда попадет в руки врагов – а ты посылаешь ее прямиком именно туда – им все это станет так же хорошо известно!

- Я им ничего не скажу.

- Скажешь, еще как скажешь, как миленькая! У меня впадали в откровенность матерые лазутчики, уверен, что у твоего дяди есть специалисты не хуже. И ты расскажешь им все без утайки, ты уж поверь! Крев, Яр, я лучше всех вас знаю эту девчонку, она совершенно не годится для такого дела! Как бы она сейчас не храбрилась, но физическое страдание переносит исключительно тяжело, ее даже боль после тренировок буквально сводила с ума. К тому же она совершенно наивна и бесхитростна, ей ли строить заговоры и плести интриги? А последние годы весь круг ее общения составляли только наши бойцы, которые так же просты, искренни и честны, как она, что тоже мало поспособствовало развитию дипломатических навыков. Даже ее отец – взрослый государственный муж, который вырос и всю жизнь прожил при дворе, впитывая с детства атмосферу интриг и манипуляций, все равно потерпел жестокое поражение, а ведь он был изначально в заведомо лучших условиях. На момент заговора Эрик еще не успел крепко ухватиться за престол, не перебил и не запугал всех своих противников, коих было немало, а сам Воган пользовался среди людей огромной популярностью! – Обращаясь ко всем, Бер не отводил пристального взгляда от предводителя нежити. И этот взгляд был настолько теплым и лучистым, что я искренне удивилась, как это одеяние Крева до сих пор не вспыхнуло. – Да вы же сами все прекрасно понимаете, что это чистой воды безумие!

- Бер, согласись, более чем странно слышать от тебя все эти доводы, после того, как несколько лет назад ты с той же горячностью доказывал нам здесь прямо противоположное, или ты уже забыл? Как мудро и стратегически верно иметь в союзниках живого человека, тем более княжеского рода, который сможет вести от нашего лица переговоры с людьми, если вдруг возникнет такая необходимость. Повторюсь, мне было бы очень странно услышать от тебя то, что ты говоришь нам сейчас, если бы я не понимал, какие чувства одержали верх над тобой, и не сопереживал бы им всей своей душой.

Предводитель нежити послал своему взбешенному военачальнику очень печальную, сочувственную и полную понимая улыбку, которая явно не нашла ни малейшего отклика в очерствевшем сердце последнего.

– Но ты не должен забывать, что слишком многое поставлено на карту, вспомни, что угрожает этому миру в случае нашего поражения. И поэтому мы должны использовать любую, даже самую безнадежную возможность! Ты же сам прекрасно понимаешь, что на этот раз нам не отбиться! Кроме Лильды, единственная наша надежда - это исследования Годуна. Но тут вероятность успеха не менее призрачна. Все последние годы он ищет, как можно разрушить Портал и Артефакт. Это, конечно, уничтожит и всех нас, но, если он достигнет положительного результата, появится последний шанс избежать катастрофы.

- Может тогда и стоит углубить поиски в этом направлении, а не посылать глупую девчонку на верную смерть?

- А что будет, если Годун не добьется успеха? И вообще, с каких пор ты обсуждаешь мои приказы вместо того чтобы их выполнять? – Крев, явно начинал раздражаться.

- Давайте хотя бы не будем пороть горячку, надо вначале проверить сможет ли вообще Лильда выйти на контакт с людьми и влиться в их массу, а проделать это лучше на нашей территории, где мы сможем ее подстраховать.

- Ну, в этом конечно есть свой резон.

Бер оказался прав в очередной раз. Его бойцы разыскали в лесу, неподалеку от одной деревеньки, трех женщин, собиравших в лесу грибы. И когда я неторопливо вышла к ним из тени деревьев с дружелюбным приветствием, они дружно побросали все свои корзины и разбежались, кто куда, наполняя округу истеричными воплями. Среди криков ужаса я различила что-то явно относящееся ко мне и однозначно нелестное, вроде эпитетов: «ведьма» и «упыриха». Был налицо абсолютный провал операции, очевидно, что если бы я прямиком направилась в ближайшую деревню, то уже бы жарилась на костре, не исключено даже, что с колом в груди.

По возращении в крепость я затребовала зеркало. С последними в крепости было очень плохо, нежить явно не страдала ни малейшими проявлениями нарциссизма. Тем не менее, после часа поисков где-то в подземных хранилищах было найдено большое старинное зеркало. Я взглянула в него и невольно содрогнулась. Из темных глубин меня пристально изучало колючим, недобрым взглядом что-то явно не принадлежащее миру живых. Зачарованно подошла, по ходу приближения отмечая легкую, порывистую походку жуткого существа и неестественную резкость движений. Романтический образ завершали: старинная ветхая одежда, всклокоченные, абсолютно седые волосы, разве что не стоящие дыбом, жилистая угловатая фигура, мертвенно-белая кожа, обтягивающая заострившиеся черты лица, бледная перекошенная нить вместо губ и глубоко запавшие в темные круги глаза, прожигающие насквозь бешеным свинцово-серым огнем. Общее впечатление, и без того достаточно яркое, весьма обогащал легкий, благородный налет буйного сумасшествия.

А ведь когда я в последний раз видела свое отражение, это было, правда, давным-давно еще в доме отца, из зеркала на меня кротко смотрела довольно милая русоволосая девушка, с женственными, округлыми формами тела и нежными чертами лица. Вот же странно, всегда искренне считала, что глаза у меня голубые. И почему я такая бледная, ведь много бываю на воздухе? Правда, над крепостью всегда кружатся тучи. Годун когда-то говорил, что это побочное следствие магии Артефакта, столь чуждой нашему миру...

Как бы там ни было, надо было срочно что-то делать, в таком виде я действительно не могла далеко уйти, поскольку на взгляд со стороны должна была очень гармонично вписаться в компанию своих хладнокровных товарищей.

Бер с кривой, невеселой ухмылкой наблюдал за моим процессом самопознания. Когда я налюбовалась всласть, он пригласил следовать за ним в его покои, где мы стали вместе думать, как сгладить мой излишне харизматичный облик и какую придумать легенду, чтобы безбоязненно передвигаться от одного населенного пункта к другому. Ведь бесцельно шатающиеся непонятные чужаки всегда вызывают подозрение. Мое предложение нарядиться странствующей нищенкой Бер решительно отверг.

- Во-первых, ты будешь совершенно бесправна и беззащитна, любой сможет делать с тобой все, что захочет, и защитить ты себя не сможешь – у тебя по легенде не должно быть оружия и вообще чего-либо ценного, иначе это тут же тебя выдаст. Во-вторых, согласно этой легенде ты не сможешь иметь коня, а это фатально скажется на твоей мобильности, и ты уже точно ничего не успеешь.

- И что ты предлагаешь? Честно говоря, я вообще с трудом представляю себе не вызывающую подозрений ситуацию, при которой женщина любого сословия могла бы путешествовать по нашим краям в одиночку.

- Вот-вот, и я о том же. Давай сделаем из тебя мальчишку?

- Какого еще мальчишку?

- А что, твоя фигура после наших занятий достаточно исхудала и потеряла большинство, гм, женственных форм, черты лица заострились, голос конечно высоковат, но достаточно резкий, даже походка и жесты у тебя здорово изменились, и как раз в нужную сторону. Идея, пожалуй, не так уж и плоха! Ты будешь мальчиком из благородной, но обнищавшей семьи, ищущим службу, или едущим еще по каким семейным делам. Сможешь располагать и конем, и деньгами, и оружием. Надо только подстричь и выкрасить твои волосы, а то седой мальчик будет слишком бросаться в глаза и запоминаться, нам это, сама понимаешь, ни к чему.

- Пожалуй, ты прав, впрочем, как всегда, - я рассмеялась, - скажи, ты не помнишь когда поседели мои волосы?

- Ты поседела за первую ночь, проведенную у нас. Помню, когда увидал тебя тем утром, у меня прямо сердце сжалось. Скорей всего, это следствие первых впечатлений от нашего знакомства, хотя, может, все дело в том кошмаре, через который ты прошла благодаря своему дяде Эрику.

- А почему ты не седой, как большинство остальных? – я невольно покосилась на его темные прямые волосы.

- Ну, возможно потому, что на моих глазах не замучивали насмерть моих родных и близких. У меня их просто не было на момент вторжения, родители уже умерли, а своей семьей я так и не успел обзавестись.

- А почему так получилось, ты же очень привлекательный мужчина?

Он расхохотался.

- Спасибо тебе, конечно, на добром слове, но я скорее БЫЛ привлекательным мужчиной когда-то при жизни. Впрочем, тогда я действительно знал себе цену и поэтому не спешил с окончательным выбором. Все искал ту самую, которую встречу, и без нее уже просто не смогу, ждал… дождался… - он помрачнел, досадливо провел ладонями по лицу, но быстро взял себя в руки и сменил тон.

- Однако мы с тобой здорово отвлеклись.

- Бер, извини что прерываю, но можно еще вопрос не по теме, давно хотела спросить, но как-то не было повода, а скоро мне уже будет не у кого спрашивать. С тобой понятно, у тебя никого из близких не было, но почему остальные, избавившись от иномирцев, не вернули свои семьи? Их же тоже можно было воскресить трансформацией? Или женщин и детей нельзя ей подвергать?

- Нет, можно конечно, но вопрос только зачем? Неужели ты до сих пор думаешь, что существование в таком виде в радость хоть кому-то из нас? Зачем же подвергать этому вечному страданию людей, которые дороги? Дети, которые никогда не вырастут, потерявшие красоту женщины, которым не о ком заботиться... Это было бы жестоко и бессмысленно. Наше существование, по крайней мере, скрашивается боевым братством и радостью битвы. К тому же, оно имеет цель.

- Что ж понятно. Может, это, конечно, и правильно, если взглянуть с такой стороны, но если бы дело касалось меня лично, то я бы рассудила иначе. По-моему, если существует хоть какая-то возможность быть с тем, кого любишь, все равно в каком виде, преступно ею пренебрегать! Я хочу попросить тебя, на случай если вдруг погибну, а это более чем вероятно, и если вдруг у вас окажется мой труп, что намного менее вероятно, но может ведь и такое случиться. Пожалуйста, сделайте меня такой же, как вы! Для меня было бы самым настоящим счастьем навсегда остаться здесь с тобой, с вами всеми, и вечно биться, защищая Портал. Сейчас я ваша Живочка, а стану Некрошечкой.

Он грустно улыбнулся и потрепал меня по плечу.

- Да я и так бы это сделал, ты могла бы и не просить, и сделал бы, даже если бы все остальные были против. Тут наши взгляды сходятся, - он невесело усмехнулся, - только вряд ли у нас получится достать твой безжизненный труп из когтей князя Эрика, так что постарайся им все-таки не стать. А чтобы увеличить твои шансы, давай-ка лучше вернемся к обсуждению стоящих перед нами задач. Мы решили вопрос с легендой и маскировкой, но так и не понятно до конца, куда же тебе ехать и чем заниматься.

- Это точно, я просто ума не приложу, с чего тут можно начать, да еще желательно так, чтобы сразу же с ходу не проколоться. Думаю, что выступать с зажигательными речами на площадях и проводить разъяснительную агитацию в кабаках - опасно и глупо, но ничего другого почему-то в голову не приходит. Наверное, можно попробовать разыскать нескольких оставшихся друзей моего отца, которые жили далеко от столицы, если их еще не убили и не заточили в тюрьмы, и рискнуть открыться им. А там, быть может, уже они что посоветуют, помогут.

- Да, пожалуй, это единственный верный путь. Честно говоря, организовать самой масштабное движение против князя, тем более за столь ограниченный срок, у тебя нет ни малейшего шанса, что бы там ни говорил Крев. Твоя единственная надежда выйти на уже готовое ядро заговорщиков, если, конечно, оно существует, и наладить между ними и нами связь для координации действий. А судя по тому, что ты рассказывала о князе Эрике, недовольных им должно быть много, весь вопрос в том, организованы ли они.

Бер сделал паузу, нервно и рассеяно отстукивая по столешнице рваный ритм своими длинными пальцами. Я завороженно уставилась на них. Он перехватил мой взгляд, убрал руку, и продолжил нить своих невеселых рассуждений.

- Далее, на счет переговоров с Алией. Эта идея мне нравится еще меньше. Я практически абсолютно уверен, что как только ты явишься к ней, взывая к совести, родственным и человеческим чувствам, запугивая гневом потусторонних сил из Брошенных Земель, она просто выжмет из тебя всю необходимую информацию, а потом выдаст Эрику в залог скрепления союза. И ей не трудно и дяде твоему приятно, - Бер серьезно и грустно посмотрел на меня, - поэтому иди к ней только в самом крайнем случае. Лучше брось сейчас все силы на поиск заговорщиков в родном княжестве. А я пока обдумаю и предложу Креву несколько других идей на тему, как можно поссорить союзников. В конце концов, никто еще не отменял провокации. Например, перебьем какой-нибудь отряд Алии, и сделаем так, чтобы подозрение пало на людей Эрика, или что-нибудь еще в таком же духе.

Мы долго сидели, обсуждая детали, пытаясь найти еще какие-то решения для облегчения поставленной передо мной задачи, но больше ничего толкового так и не придумали. Потом Бер распорядился, чтобы бойцы достали мне хорошего коня и подготовили все необходимое в дорогу. Годуна он попросил сделать настой из трав для покраски моих волос.

Еще с вечера мне собрали все, что может понадобиться, включая оружие, мужскую одежду, подогнанную под мой размер, припасы и деньги, которых оказалось более чем достаточно, поскольку дозорные Бера всегда предусмотрительно собирали в кладовых крепости все полученные трофеи. Они даже раздобыли мне очень неплохого вороного коня, которого привели во двор крепости с мешком на голове, но бедное животное все равно очень нервничало, чуя нежить. Я увела его в пустую старую конюшню и долго успокаивала, поглаживая и ласково нашептывая какую-то чушь. Лошади, как и все, что с ними связано, нравились мне с детства, и я с малых лет была частым гостем в отцовой конюшне. Постепенно конь успокоился, я почистила его, принесла вдоволь сена и воды и ушла готовиться в дорогу.