Фундаментальные вещи

47

(Но прежде я должен рассказать, каким действительно было море в снегопад.)

Я перешел через насыпную дюну. Это заграждение из песка протянулось на несколько километров. Высотой три метра. Его возвели в конце лета, чтобы защитить от шторма купальные кабинки оборудованных пляжей.

Я ожидал увидеть убеленный берег, припорошенный снегом песок до самой границы с водой, и волны, с любопытством набегающие на берег, чтобы изведать это новое белое море, разлившееся за ночь по земле, эту странную массу твердой воды. Но я увидел вовсе не это.

Дул сильный ветер. Приходилось поворачиваться к нему спиной, чтобы хрусталики льда не впивались в глаза. Норд-ост в точности совпадал с направлением прибрежной полосы, прометая ее слева направо. Порывистый ветер создавал барьер между морем и снегом. Оставшаяся часть острова вся покрылась слоем снега, здесь же снежинкам не удавалось сцепляться с песком.

Если бы я не был там, если бы мне показали на экране изображение длинной дюны, овеянной волокнами белого воздуха, нескончаемые воздушные струи, ворсистые ленты поземки, вьющиеся вдоль песчаной насыпи и ползущие вверх по ее скату, я бы сказал, что сама дюна курится горячим паром.

Море выглядело оскорбленным этим снегопадом и, как могло, ему противилось. Море предлагало свой, альтернативный вариант. Горизонт был неразличим. Холодная дымка стирала границу между небом и морем. Внизу, так, словно море было неспокойным пьедесталом неба, виднелась кипящая белесая пена не только на гребнях волн, но и на всей их поверхности.

Пена дотягивалась до песка. Когда волны отступали, на берегу оставалась плотная, вязкая пенка. Она гордо занимала место, по праву причитавшееся снегу.

Из-за дюны вышел человек. Он пытался совладать с зонтиком. Он не мог устоять на ветру. Спицы зонтика гнулись. Вместо того чтобы закрыть зонт, человек решил вернуться назад и был таков.

Я увидел в небе пять трепещущих пятен. Это были чайки. Они летали в потоках ледяного шквального ветра. Две из них на короткие мгновения сели на землю. Их белое оперение, горделивая осанка — все было в идеальном согласии с окружающим миром, как будто самый их вид был запатентован именно для того, чтобы господствовать в подобных ситуациях.

Я приметил еще одно существо. На земле билась беспомощная черная птица. Подошел ближе и взглянул получше. Это был кусок пластмассы (я представил, как ты лежишь в своей кроватке. Сильвана кормит тебя грудью и меряет температурку. Она стала очень беспокойной. Этой черты я в ней раньше не замечал. Помню в детстве я тоже частенько валялся со всякими простудами и болячками. Родись я в другое время, не знаю, сколько бы я прожил без вакцин и антибиотиков. За время всех моих домашних карантинов, укутанный в свитера, обвязанный шарфами и укрытый одеялами, я едва ли сумел укрепить свое одиночество, потому что мой жар населяли кошмары и бредовые фантазии. Я выяснил, что могу стать жертвой плохих мыслей и что эти мысли были моими. Моя мания преследования исходила изнутри, я носил ее в себе, она могла наброситься на меня с минуты на минуту. Я боялся не болезни, а чудовищ, дремавших внутри меня и просыпавшихся во время жара), беззащитный обрывок, подгоняемый ветром.

Слева, с наветренной стороны, я различил двоих. Они остановились в шаге от воды. Тут один из них сделал нечто такое, чего я никак не ожидал. Он быстро сорвал ветровку, скинул ботинки, стянул носки, расстегнул молнию, снял спортивное трико. Одежду он передавал товарищу. Тот аккуратно складывал ее в большую сумку, чтобы не унес ветер.

Человек стоял почти голый. Его окутывали порывы ветра и снега. На нем были только синие слипы. Я поежился. Он бросился в море, навстречу пенной волне, и нырнул в серую воду.

Я зашагал к ним. Идти против ветра было очень тяжело. Я низко опустил голову. На голове у меня была шерстяная шапочка и капюшон. Лицо до самых глаз я замотал шарфом. Когда я подошел совсем близко, человек уже вышел из воды. Тело его покраснело. Он надел приготовленный товарищем халат (в действительности это была женщина, теперь я увидел ее лицо.) Женщина растирала мужчине спину и ноги быстрыми сильными движениями рук. Мужчина издавал ритмичные звуки, чтобы согреться с помощью голоса.

— В воде гораздо лучше, намного теплее, чем на воздухе, — сказал он, хотя я к нему не обращался.

— Но… Как это вы? — сказал я, показывая пальцем сначала на него, потом на море.

— Это морж, — вмешалась женщина. — Он и другие психи вроде него купаются здесь каждый год утром первого января.

— До нового года еще несколько дней, — заметил я.

— Надо тренироваться!