Гадина Петровна (СИ)

Глава 17. След севера

Дефорт был хотя бы не мертв, но лежал без движения. На его затылке сквозь темно-русые волосы проглядывала вспухшая сине-черная гематома с кровоподтеками. Рядом валялось тяжелое пресс-папье, позаимствованное нападавшим со стойки библиотекаря.

Теофиль кликнул стражу, послал за лекарем и Шварцем.

— Хоть бы череп остался цел! Тоже мне, телохранитель, себя защитить не смог! — ворчала принцесса, но смотрела на капитана с тревогой. Ладонь мужчины была прошита насквозь небольшим кортиком и прибита им к деревянному стеллажу.

Подошедший лекарь внимательно осмотрел голову Дефорта, затем с усилием, но аккуратно, перехватил рукоять кортика чистым платком и вынул лезвие из деревяшки и руки Дефорта.

— В лазарет! — отдал он распоряжение двум лакеям и поспешил к телу женщины, поднося зеркальце к ее рту и ощупывая запястье.

— Выносите, — также немногословно, поджав губы, сказал он подручным.

— Этого не надо осматривать, ему помощь уже не требуется, — сообщил доктору Теофиль, предваряя его действия.

— Простите, уважаемый, но у меня свой порядок. — Он подошел к убийце и произвел те же манипуляции, что и с женщиной. — Совершенно точно мертв. А повреждений не видно, странно.

Теофиль продемонстрировал лекарю свою булавку.

— Игла мецхе? — удивленно поднял брови тот. — Какая редкость! Впервые вижу собственными глазами, однако, не боитесь сами оцарапаться, нося без футляра?

— Второй раз она уже не сработает, по крайней мере так безотказно, — печально вздохнул Теофиль. — Я для себя ее берег, думал, вдруг враги Аурусбурга меня захватят и будут пытать. А я, видите ли, боль совсем не могу переносить, никакую. Совершенно не могу.

— Ой, — со знанием дела поддержал беседу лекарь. — Вариантов сейчас много. Знаете, можно сделать такую крошечную пилюльку в скорлупе, устойчивой к яду, вас схватили, вы ее быстро в рот и надкусили…

— Доктор, что с капитаном? — нетерпеливо дернула принцесса лекаря за рукав.

— Жив.

— Пока? Или вообще? Какие прогнозы?

— Время покажет.

— А что вы тут стоите тогда светские беседы разводите? Шагайте к больному!

— Уже ушел! — доктор подхватил свой чемодан и спешно покинул библиотеку.

— А нам, пожалуй, лучше подождать Шварца здесь, принцесса, — обратился советник к Ровене.

— Теофиль, а зачем вы сюда вообще зашли?

— Надеялся вас здесь обнаружить, хотел сообщить, что наш дорогой Мартин очень воодушевлен и планирует подкуп охраны у темницы мадемуазель Мираболь на сегодняшний вечер. Репетирует у зеркала, как ему уверенно подойти к стражникам. Вы же интересовались с утра библиотекой. Я надеялся застать тут полным ходом проверку имущества отрядом юных счетоводов. А застал несколько иную картину…

— Нет, больше я ни в одну библиотеку ни ногой, — поёжилась принцесса. — Признайтесь, был у вас соблазн закрыть дверь и оставить убийцу довершить свое дело?

— Ну уж не соблазн. Скажем так, я всегда предполагаю все возможные варианты развития событий.

— И вариант с живой принцессой оказался предпочтительней, чем с мертвой?

Теофиль многозначительно улыбнулся.

— Надеюсь, вы простите мне мою откровенность. Но когда вы прибыли в Аурусбург и только вышли из кареты, я подумал, что небеса послали нам плохо воспитанную и взбалмошную девчонку. Спустя время я был уверен, что вы — это форма абсолютного зла, постигшего Арусбург в наказание за годы праздности и лени.

— А сейчас?

— А сейчас я вижу в вас задатки мудрого и сильного возницы, который сможет удержать вожжи правления в тяжелое и смутное для нас время. Пусть и заключенного в тело хрупкой и миловидной особы с некоторыми, так сказать, интересными чертами характера.

«Как удивительно здесь все складывается, — думала принцесса. — Человек, от которого ты ждешь удара ножом в собственную спину, приносит спасение и поддержку».

Она чуть пожала руку Теофиля в знак благодарности за свою сохраненную жизнь и сказанные слова.

— Ну что ж. Проверять библиотеку в ближайшее время точно не планирую. Но пока мы ждем Шварца, быть может, вы поможете мне отыскать здесь справочник по растениям или что-то вроде того?

— Отчего же не помочь.

Вместе с Теофилем они безуспешно пересмотрели все имеющиеся справочники в попытках найти загадочный «Иггдрасиль». Мудрый Теофиль тактично не стал спрашивать, откуда у Ровены возник вдруг такой неподдельный интерес к ботанике.

— И что же у нас тут происходит? — в дверях прозвучал ворчливый голос генерал-полковника. Он вошел в библиотеку, а следом — несколько его подчиненных из сыскного отделения и уже знакомый Ровене секретарь с письменным прибором и листами бумаги.

— Тело внимательно осмотреть! Результаты сразу доложить, — скомандовал он сыщикам.

— Приветствую, ваше высочество! Советник! — он поклонился Ровене и приветственно кивнул Теофилю.

Затем Шварц внимательно выслушал показания обоих, которые секретарь тщательно и быстро задокументировал.

— Уважаемый советник, — недобро посмотрел он на Теофиля. — Как это получается, что после громкой истории с отравлением короля, по делу которого еще ведется следствие, вы расхаживаете по дворцу с ядом мецхе под рукой?

— Уважаемый генерал! — Ровена загородила собой советника и не менее неодобрительно взглянула на Шварца. — Если бы не его яд нэцке, или как там вы его называете…

— Мецхе, — подсказал шепотом Теофиль с задней парты.

— Да хоть клёцки! Если бы не он, место этого тела занимало бы моё, а опасный убийца бродил спокойно по дворцу, как по бульвару. В обход вашей хваленой и совершенно бестолковой охраны! Ему — она показала рукой на Теофиля, — медаль, вам — выговор. С занесением в личное дело. Совсем расслабились! Где вы были? Мы ждали вас тут сорок минут. Опять к мадамам в ресторацию ездили?

Генерал-полковник опешил от такого натиска, побуравил девушку взглядом и предпочел избежать конфронтации:

— Ни в какую ресторацию я не ездил сегодня, — сказал он, ослабляя белый воротничок с отчетливым отпечатком губной помады на краешке. — Виноват, мой недосмотр, — примиряюще кивнул он, а затем перенес свое внимание на осмотр места преступления и улик.

— Ну-ка, — наклонился Шварц к лежавшему на салфетке кортику. — Трехгранник!

Он бросил взгляд на обувь мертвеца — мягкие тканевые сапоги с вставками из воловьей шкуры вместо подошвы.

— Рот открывали? — спросил он у сыщиков.

— Так точно!

— И?

— Языка нет.

— Даргон?

— Скорее всего.

— У вас не было шансов, принцесса. Считайте, что у вас сегодня началась вторая жизнь.

«Если считать мою обычную жизнь, затем две смерти, то выходит, что четвертая», — подумала Ровена.

— Это тихий убийца, — пояснил генерал ей и Теофилю, предполагая, что те должны быть в курсе этого определения.

— Прямо как гипертония! — брякнула принцесса.

— Такую не знаем. Какая-то рецидивистка из Фэй?

— Что-то вроде того, неважно. Что за «тихий убийца»?

— Очень дорогой наемник. Штучный. Они в принципе никого не оставляют в живых после себя. Северяне любят использовать «тихих» для своих целей. Те северяне, у которых хватает на это средств, конечно…

— Например, короли, — услужливо дополнил Теофиль. — Почему тогда он не убил капитана? А оглушил и пригвоздил к шкафу?

— В том и вопрос, — почесал нос генерал. — Возможно, планировал еще вернуться к нему и поразвлечься после устранения основной цели. Может быть, у него с Дефортом были какие-то счеты.

— Может быть, — согласилась Ровена, вспоминая, как Дефорт избавил ее от очередной смерти в карете, спугнув убийцу.

— Ваше превосходительство, нашли у него обрывок записки в сапоге, под подошвой.

Шварц выдернул записку из рук подошедшего сыщика и прочел:

— «Маршрут прилагаю. У. устранить первым». Напомните, как звали вашего вельможу, который не пережил нападения в лесу, ваше высочество?

— Граф Вильгельм фон Уттербах.

— Ага, — удовлетворенно сказал Шварц. — Не смею вас больше задерживать.

До своих покоев принцесса дошла в сопровождении Теофиля и двух стражников. Было не по себе от мыслей, что у северного Даргона могут найтись деньги не только на одного «тихого» наемника. Кто знает, может, у них тут целый отряд мягко перебирает ногами в тряпочных сапожках по ее дворцовому паркету? Вдруг еще один белобрысый сидит под кроватью у нее в спальне, только и ждет, когда она ляжет, чтобы пронзить насквозь трехгранным кортиком? А у нее всего две жизни! Что можно сделать с двумя жизнями, если тебя только и делают, что норовят убить? А что если она сейчас подойдет к дверям, а там лежат тела охранников и Фрэн?

— Фрэээн! — закричала она, минуя пышущих здоровьем охранников, и проходя в свои родные двери. — Ты жива?

— Жива, ваше высочество! — Фрэн тут же нарисовалась из своей комнатушки. — Тут я. Только вы меня простите, пожалуйста, и шибко не бейте.

— Что опять случилось? — минутная слабость прошла, и Фрэн снова начала действовать на нервы принцессе своей бестолковостью.

— Я давеча перепутала. Трава, которую заваривают от детей, бересиль называется. Точно бересиль. А не то, что вы там сказали.

— Что? — в одну секунду рассвирепела принцесса, хватая с постели верхнюю подушку в ажурной наволочке, и швыряя ей в горничную. — Я тебя сейчас сама убью! Если б не твой бересиль, я б не пошла в эту дурацкую библиотеку, и не попала там, как курица в западню! Я чуть жизни не лишилась из-за тебя, дурёха!

— Ой, ой! — Фрэн отпрыгнула в сторону.

Ровена без сил опустилась на кровать, выдохнула и упала, раскинув руки звездочкой.

— Иди отсюда. Кофейник мне принеси полный. Только сама сначала попробуй, сначала на кухне, потом при мне. Из отдельной чашки!