Галактический шеф-повар

Глава 12

Однако вскоре выяснилось, что главный оператор не знаком с образом мышления Главного администратора: три попытки связаться с полковником Скемптоном успеха не принесли. Четвертую попытку предпринял Гурронсевас самолично, но какой-то подчиненный Скемптона сказал ему, что информация о том, что случилось с Гурронсевасом, передана Главному психологу вместе с рекомендациями полковника Скемптона и что Гурронсевасу надо обратиться к майору О'Маре, и притом — срочно.

Атмосфера в приемной Отделения Психологии напоминала таковую в тралтанском Зале Скорби, где друзья собрались у останков уважаемого товарища. Но ни Брейтвейту, ни Лиорену, ни Ча Трат не удалось даже словом перемолвиться с Гурронсевасом. О'Мара не заставил его томиться в ожидании.

— Главный диетолог Гурронсевас, — приступил О'Мара к беседе безо всяких преамбул. — Вы, по всей вероятности, не осознаете всей тяжести вашего положения. Или вы желаете заявить мне, что вы ни в чем не виноваты, что, наоборот, вы правы, а все остальные заблуждаются?

— Безусловно, нет, — оскорбился Гурронсевас. — Признаю, я несу некоторую ответственность за случившееся, но только потому, что оказался не там, где надо, в неудобное время и попал в такие условия, что неизбежно должен был произойти несчастный случай. Полную же ответственность за все, что произошло, на меня нельзя взваливать ни в коем случае. Вы не станете спорить с тем, что существо, целиком и полностью ситуацией не владеющее, не может нести за нее ответственность. Ситуацией я владел слабо, поэтому могу нести только ограниченную ответственность.

Довольно долго О'Мара молча созерцал тралтана. Шерстистые полумесяцы над его глазами опустились и превратились в толстые серые прямые линии. Губы Главный психолог сжал так плотно, что дышал носом, и довольно шумно. Наконец он заговорил.

— Кстати, насчет ответственности, — сказал О'Мара. — Мне нужны кое-какие разъяснения. Вскоре после происшествия мне позвонил худларианин и заявил, что готов разделить с вами ответственность за случившееся. Что вы об этом скажете?

Гурронсевас растерялся. Если на худларианского медика возложат, хотя бы частично, вину за случившееся в грузовом отсеке, он мог расстаться с интернатурой. Интерн показался Гурронсевасу существом воспитанным, тактичным, он оказал ему большую помощь, высказав предложения по решению проблемы с питанием худлариан. Наверняка его профессиональный уровень был довольно высок, иначе его бы не приняли на работу в Главный Госпиталь Сектора.

— Худларианин ошибается, — решительно заявил Гурронсевас. — У него было дело на корабле, и он сопровождал меня на «Тривеннлет» как экскурсовод, и, кроме того, он консультировал меня по ряду вопросов, связанных с питанием худлариан. Он хотел проводить меня обратно, но я отказался и ушел один. Поскольку я все-таки Главный диетолог, а он простой интерн, худларианин не стал со мной спорить, так что в этом деле худларианин никак не замешан.

— Ясно, — кивнул О'Мара, издал непереводимый звук и добавил:

— Только учтите, что я совершенно равнодушен ко всякому там благородству и самоуничижению. Хорошо, Гурронсевас, сказанное мне вашим знакомым интерном-худларианином нигде не будет фигурировать официально, но только потому, что наказание за случившееся вам разделить не удастся. Это взаимное выгораживание вам не поможет. Можете еще что-либо сказать в свое оправдание?

— Нет, — сказал Гурронсевас. — Потому что больше я ничего дурного не сделал.

— Вы так думаете? — хмыкнул майор.

Гурронсевас этот вопрос проигнорировал, так как уже ответил на него. Он сказал:

— У меня есть другой вопрос. Для продолжения внедрения диетических новшеств мне необходим материал, которого в настоящее время в госпитале нет. Но я не уверен... может быть, для приобретения этих материалов потребуется разрешение Главного администратора. Может быть, это и не так, но я решил поинтересоваться на этот предмет у Главного администратора лично. Но почему-то полковник Скемптон со мной разговаривать не желает, и даже...

О'Мара поднял руку и сказал:

— Во-первых, не встречаться с вами ему посоветовал я, по крайней мере — до тех пор, пока не уляжется, скажем так, эмоциональная пыль. Но есть и другие причины. Вы вызвали катастрофу на двенадцатой грузовой палубе. Ненамеренно, конечно, это понятно. Кроме того, на вашем счету сильнейшее загрязнение дока, разгерметизация и структурные повреждения крышки грузового люка и механизма стыковки «Тривеннлета». Ремонт и наведение порядка потребуют значительных затрат — материальных и временных...

— Стыдитесь! — вскричал возмущенный тралтан. — Если будет доказано, что я действительно несу полную ответственность за все эти несчастья, я за все заплачу. Я не беден, но, если моих сбережений не хватит, можете делать вычеты из моей зарплаты до тех пор, пока стоимость ремонтных работ не будет выплачена до конца.

— Если бы вы располагали сроком жизни гроалтеррийца, — сказал О'Мара, — глядишь, и расплатились бы. Но это не так, да и в любом случае никто не собирается требовать от вас выплаты компенсации за причиненный ущерб. При рассмотрении случившегося сделан вывод о том, что операторы лучевых установок несколько переоценивают в последнее время свои способности и недооценивают необходимую технику безопасности. Они у нас, спору нет, большие профессионалы, но и им есть над чем поработать. Финансовый аспект проблемы будет решен переговорами между Корпусом Мониторов и страховой компанией, застраховавшей «Тривеннлет», и вас касаться не должен и не будет. Однако вы уже расплачиваетесь за содеянное другой валютой, и я не уверен, можете ли вы себе это позволить. У вас уже почти не осталось резервов доверия.

Покуда вы наносили визит на «Тривеннлет» и совершали незапланированный выход в открытый космос, менее катастрофические события имели место в палате АУГЛ. Выздоравливающие чалдериане так увлеклись преследованием изобретенной вами подвижной еды, что, судя по словам Старшей сестры Гредличли, чуть не разнесли палату вдребезги. А именно: получили серьезные повреждения одиннадцать секций внутренних стен, сломаны спальные рамы у четверых пациентов — причем так, что о ремонте не может быть и речи. К счастью, обошлось без жертв.

Я знаю, что Гредличли считает себя обязанной вам, — продолжал майор, — из-за того, какие новшества вы внесли в илленсианское меню, но не могу сказать, что в настоящее время она считает себя вашим другом. То же самое можно сказать и о лейтенанте Тимминсе, который отвечает за ремонт не только в чалдерианской палате, но и займется ремонтом на двенадцатой грузовой палубе.

Но бояться вам прежде всего следует полковника Скемптона. Советую вам избегать встреч с ним, поскольку он мечтает об одном: чтобы вас с треском выгнали из госпиталя и вернули на родную планету. И притом — немедленно.

Гурронсевас молчал. Он не мог говорить. Казалось, будто его неповоротливая куполообразная голова превратилась в проснувшийся вулкан, который долго спал, но теперь готов в любое мгновение извергнуть лаву, истомившуюся под напором стыда и гнева. Гурронсевас не мог смириться с тем, чтобы его, существо с такой высокой профессиональной репутацией, ждала столь несправедливая судьба. Однако чувство стыда возобладало, поэтому тралтан произнес единственные приемлемые в подобной ситуации слова.

Гурронсевас резко развернулся и пробормотал на ходу, отчаянно топая:

— Я немедленно напишу заявление с просьбой об отставке.

— Я уже не раз сталкивался со случаями, — произнес ему вслед О'Мара негромко и спокойно, но так, что Гурронсевас остановился и повернулся к нему вполоборота, — когда такие слова, как «сейчас же» и «немедленно» произносились сгоряча. Подумайте.

Рейсовый корабль на Тралту, или Нидию, или мало еще куда вы решите отправиться, не появится в Главном Госпитале Сектора еще несколько недель. Ну а если вы вознамеритесь лететь на какую-нибудь отдаленную тралтанскую колонию, редко посещаемую коммерческими судами и кораблями Корпуса Мониторов, то ждать вам придется еще дольше. За это время вы могли бы завершить задуманные вами проекты. Госпиталь от этого только выиграет — при условии, конечно, что вы не учините новых катастроф. Выиграете и вы лично, поскольку чем дольше здесь пробудете, тем меньше будет у посторонних, включая и ваших коллег по кулинарии, подозрений на счет того, что вас отсюда выгнали. Тогда ваша профессиональная репутация пострадает гораздо меньше.

Насколько это возможно для тралтана, — продолжал О'Мара, коротко оскалившись, — постарайтесь вести себя тише воды, ниже травы. Не делайте ничего такого, что могло бы привлечь внимание полковника Скемптона, не раздражайте других начальников — и обнаружите, что до «немедленно» еще очень далеко.

— Но когда-то, — проговорил Гурронсевас так, что это прозвучало скорее как утверждение, нежели как вопрос, — мне все равно придется уйти.

— Полковник настаивал на том, чтобы вы улетели как можно скорее. Я обещал, что это так и будет. В противном случае вас бы посадили под домашний арест.

Главный психолог откинулся на спинку стула, чем ясно дал понять, что беседа окончена. Гурронсевас, однако, с места не тронулся.

— Я все понимаю, — сокрушенно проговорил он. — Мне хотелось бы сказать, что вы выказали редкостное понимание и сочувствие и учли, какие чувства могут овладеть мной в создавшейся ситуации. Такая ваша реакция для меня... удивительна. Я смущен, тронут. Просто не представлял, что существо с вашей репутацией способно повести себя так лояльно, и...

Тралтан смущенно умолк. Он не понял, какое впечатление произвела его хвалебная тирада. Не оскорбился ли О'Мара? Во всяком случае, он снова склонился к столу.

— Позвольте, я некоторым образом развею ваше неведение, — сказал он. — Я, конечно, знаю о том, что вы тайно колдуете над моей едой, и притом довольно давно. Нет, мои сотрудники вас не выдали. Вы забываете о том, что я психолог, и моим подчиненным просто невозможно было скрыть от меня те невербальные сигналы, которыми они непрерывно обменивались. Ну а вы выдали себя тем, что несравненно улучшили вкус получаемой мной еды. Прежде она была настолько безвкусной, что я запросто мог во время еды заниматься чем угодно. Теперь все изменилось. Мое драгоценное время тратится на то, чтобы я гадал, какие новые сюрпризы кулинарии меня ожидают на этот раз. После еды я размышляю о том, каким же путем вы ухитрились добиться того или иного привкуса. Не могу сказать, что мне пришлись по душе все ваши нововведения, поэтому я послал вам список, где указано мое мнение о том или ином блюде вкупе с предложениями по дальнейшим модификациям.

— Это чрезвычайно любезно с вашей стороны, сэр, — пробормотал Гурронсевас.

— Никакой любезности, — резко заявил О'Мара. — И никакого сострадания и прочих слабостей, которые вы пытаетесь мне приписать. У меня нет причин за что-то благодарить существо, просто-напросто выполняющее свою работу. Еще что-нибудь хотите мне сказать?

— Нет, — промямлил вконец растерявшийся Гурронсевас.

Уходя, он так топал, что вся металлическая мебель звенела, а деревянная — скрипела.

— Что случилось? — спросила Ча Трат, как только закрылась дверь в кабинет Главного психолога.

Все трое так смотрели на Гурронсеваса, что было ясно: узнать о том, что случилось, хотят все.

Гурронсевас был настолько разгневан и удручен, что, не стараясь понизить голос, объявил:

— Я должен покинуть госпиталь. Не сразу, но довольно скоро. До тех пор я должен работать на своем месте, но так, чтобы не привлекать к себе внимания. Боюсь, майору известно о вашем сотрудничестве со мной в деле внесения изменений в его питание. Изменения ему понравились, но он меня за них не благодарил. Кто-нибудь из вас пострадает из-за нашего заговора?

Брейтвейт покачал головой.

— Если бы О'Мара пожелал, чтобы мы пострадали, мы бы об этом уже знали. Но постарайтесь видеть во всем лучшую сторону, Гурронсевас. Последуйте его совету. В конце концов, похоже, майор кое-какие из ваших затей одобряет и не против того, чтобы вы их продолжали. Будь он вами недоволен, вы бы не то что скоро, вы бы на первом же пролетавшем мимо корабле отсюда улетели. А пока... пока вы и сами не знаете, что происходит.

— Я знаю, — уныло проговорил тралтан, — что полковник Скемптон хочет избавиться от меня.

— А может быть, — негромко проговорил Лиорен, — вам следовало бы поколдовать над меню полковника Скемптона. Попробуйте ему тайком что-нибудь такое подмешать, чтобы...

— Падре! — пристыдил священника Брейтвейт.

— Я же не о ядах говорил! — возразил Лиорен. — Пусть Гурронсевас улучшит вкус еды полковника, как сделал это с едой О'Мары. Земляне часто говорят, что путь к сердцу человека лежит через его желудок.

— Процедура спорная и рискованная с точки зрения хирургии, — безапелляционно заявила Ча Трат.

— Я тебе потом объясню, в чем тут смысл, Ча Трат, — улыбнулся Брейтвейт. — Лиорен, с психологической точки зрения совет неплох, но вряд ли стряпня Гурронсеваса легко переориентирует полковника Скемптона. В его психофайле сказано, что он — вегетарианец, а это значит...

— Вот этого я никак не пойму, — снова вмешалась Ча Трат. — С какой стати представителю вида ДБДГ, то есть существу от природы всеядному, понадобилось становиться травоядным? Тем более, что основа всех блюд все равно синтетическая. Или тут имеют место какие-либо религиозные табу?

— Может быть, тут можно говорить о чем-то подобном верованиям уллов, — задумчиво проговорил падре Лиорен. — Они полагают, что поедание чужой плоти приводит к тому, что внутри едока начинает жить душа того, кого он съел. Но полковник никогда не обращался ко мне с религиозными вопросами, поэтому я не могу судить с уверенностью...

— Приготовление пищи для травоядных, — сказал Гурронсевас, — никогда не представляло для меня сложности.

Брейтвейт кивнул. Ча Трат молчала. Все смотрели на падре, а тот во все глаза — на Гурронсеваса.

— Позволю себе напомнить вам, — тихо проговорил Лиорен. — Наш госпиталь чрезвычайно обширное заведение, здесь работает такое количество существ, что случающиеся время от времени межличностные конфликты попросту забываются, и притом довольно быстро. Слишком напряженная работа — некогда подолгу таить на кого-то зло. Если бы у нас все ходили, как говорят земляне, «с камнями за пазухой», атмосфера стала бы просто невыносимой. Между прочим, существ злопамятных не допускают до работы в госпитале еще на этапе психологического скрининга.

— Мало ли какие еще произойдут за это время события, которые потребуют внимания полковника Скемптона и отвлекут его от вас. Будем, конечно, надеяться, что ничего подобного катастрофе на грузовой палубе не произойдет. Вы говорите, что скоро покинете госпиталь, но «скоро» — это понятие растяжимое, а может быть, вы и уйдете не навсегда. Все в руках Господних, или в руках судьбы. Выберите то, во что вы верите, и поймите меня. — Лиорен на миг умолк, а потом добавил:

— Я советую вам последовать рекомендациям майора и сосредоточиться на работе, которую за вас не сделает никто, и не отчаиваться.

«Совет дельный, только чересчур оптимистический,» — так показалось Гурронсевасу. Но ушел из Отделения Психологии Гурронсевас, шагая размеренно и тихо, и сам не понимал, почему у него стало легче на душе.