«Гамбургский счет» – первая попытка собрать под одной обложкой лучшее из литературно-критического наследия Б. Шкловского 1910-х – начала 1930-х гг.; в издание включено также несколько теоретико-литературных работ, представляющих общеэстетические взгляды Шкловского этих лет, и некоторые работы о театре и изобразительном искусстве. В сборник вошли материалы книг Шкловского: «Ход коня» (1923), «Сентиментальное путешествие (1923), «Удачи и поражения Максима Горького» (1926), «Пять человек знакомых» (1927), «Гамбургский счет» (1928) и «Поиски оптимизма» (1931), а также ряд статей и рецензий, публиковавшихся в журнально-газетной периодике; некоторые материалы печатаются впервые (отмечены в содержании звездочкой).
Соблюдая в основном хронологическую последовательность в расположении материала, составители вместе с тем стремились сохранить и авторские принципы композиционной организации книг. Так, почти без изменений воспроизведена структура книги «Гамбургский счет» (ее частей, относящихся к литературе); образцом для формирования раздела «Ход коня» послужила композиция одноименной книги. Исключение сделано для статей из книг «Удачи и поражения Максима Горького» и «Пять человек знакомых» – было установлено, что материал их в основном представляет главы из незавершенного исследования Шкловского «О современной русской прозе». В нашем издании предпринята попытка приблизительной реконструкции этого замысла. По сравнению с авторскими сборниками новыми в книге также являются подразделы «Литература» и «Три года» (раздел 1-й), во 2-м разделе – «Литературные заметки» (в него вошли небольшие по объему газетно-журнальные выступления) и «Литература факта» (статьи, отобранные для одноименного коллективного сборника). По желанию автора, принимавшего участие в подготовке книги на первом ее этапе, весь материал был разбит на четыре раздела, приблизительно соответствующих основным периодам его творческой биографии; Шкловскому же принадлежат названия этих разделов и некоторых статей.
Большинство статей печатаются по последним прижизненным публикациям – за исключением работ подразделов «О современной русской прозе» и «Три года», а также книги «Розанов»; в первом случае материалы – исходя из общего замысла – печатаются по рукописям, во втором и третьем предпочтение отдано текстам первых изданий – наиболее полным и избежавшим цензурных сокращений. Все тексты сверены с первопубликациями и с сохранившимися рукописями; исправления опечаток, ошибок в цитатах и прочих неточностей, восстановление пропущенных фраз и строк и пр. специально не оговариваются. Были уточнены и некоторые библиографические ссылки Шкловского (место и год издания, название и др.); в тех случаях, когда цитата исправлялась по позднейшим авторитетным изданиям (Пушкин, Толстой, Маяковский и др.), указания Шкловского на современные ему издания снимались.
Привлеченный в комментариях материал – исходя из временны́х рамок книги – охватывает (за редкими исключениями) 1910–1930-е гг. Ограниченность объема не позволила комментатору остановиться на позднейших оценках Шкловского, с исчерпывающей полнотой указать источники цитат (в том числе и скрытых), раскрыть некоторые реалии, – все они, как правило, комментируются в тех случаях, когда ссылка на них неточна или когда смысл их неясен из контекста; так же выборочно прокомментированы имена деятелей культуры, исторических лиц и др.
Ссылки на настоящее издание даются в «Комментариях» без указания источника; в сокращенном виде даются и ссылки на основной корпус архивных материалов Шкловского, хранящийся в ЦГАЛИ СССР (ф. 562, оп. 1), – указываются только номера единиц хранения.
Автор этих строк приносит глубокую благодарность всем, кто оказывал содействие в его работе: А. Д. Алексееву, Н. А. Богомолову, Н. И. Клейману, А. И. Коняшову, А. Е. Парнису, Н. И. Харджиеву, А. П. Чудакову, М. О. Чудаковой. Особая благодарность – сотрудникам ЦГАЛИ СССР за неизменно благожелательное отношение к подготавливаемому изданию; С. И. Богатыревой, И. И. Слонимской, Е. В. Шагинян и В. В. Шкловской-Корди, предоставившим возможность ознакомиться с материалами Шкловского, хранящимися в их личных архивах.
АГ – Архив А. М. Горького, Москва.
АШ – личный архив В. Шкловского (хранится у В. В. Шкловской-Корди, Москва).
ГЛМ – Рукописный отдел Государственного Литературного музея, Москва.
ГММ – Рукописно-документальный отдел Государственного музея В. В. Маяковского, Москва.
ГПБ – Рукописный отдел Государственной публичной библиотеки им. M. E. Салтыкова-Щедрина, Ленинград.
ГС – Шкловский В. Гамбургский счет. Л., 1928.
ЖИ – Жизнь искусства.
ЗШЛ – Шкловский В. За 60 лет. Работы о кино. М., 1985.
ИМЛИ – Рукописный отдел Института мировой литературы им. А. М. Горького, Москва.
ИРЛИ – Рукописный отдел Института русской литературы (Пушкинский Дом), Ленинград.
ЛГ – Литературная газета.
ЛФ – Литература факта. М., 1929.
НЛ – Новый Леф.
НЛП – На литературном посту.
ОТП I – ОТП II – Шкловский В. О теории прозы. М., 1925; М. 1929.
ПИЛК – Тынянов Ю. Поэтика. История литературы. Кино. М., 1977.
ПЧЗ – Шкловский В. Пять человек знакомых. Тифлис, 1927.
СП – Шкловский В. Сентиментальное путешествие. М. – Берлин, 1923.
CC I – СС III – Шкловский В. Собр. соч. в 3 т. М., 1973–1974.
ТС I – ТС III – Тыняновский сборник. Рига, 1984; Рига, 1985; Рига, 1988.
ТФ – Шкловский В. Третья фабрика. М., 1926.
УП _ Шкловский В. Удачи и поражения Максима Горького. Тифлис, 1926.
ХК – Шкловский В. Ход коня. М. – Берлин, 1923.
ЦГАЛИ – Центральный государственный архив литературы и искусства СССР, Москва.
ЭОЛ – Эйхенбаум Б. О литературе. М., 1987.
ВСТУПЛЕНИЕ. Публикуется впервые. Печ. по рукописи (АШ).
Написано в авг. – сент. 1984 г. специально для наст. изд.
С. 34*. Гинзбург Л. О старом и новом. Л., 1982. С. 381 (запись 1927 г.).
…**. Первоначальное назв. наст. изд.
ВОСКРЕШЕНИЕ СЛОВА. – Отд. изд.: СПб., 1914.
Написано на основе доклада «Место футуризма в истории языка», прочитанного Шкл. 23 дек. 1913 г. в «Бродячей собаке» (см.: Парнис А., Тименчик Р. Программы «Бродячей собаки». – Памятники культуры. Новые открытия. 1983. Л., 1985. С. 221). Об обстоятельствах устройства этого доклада вспоминал в 1939 г. (с некоторыми неточностями и хронологическими сдвигами) Б. Пронин: «Помню первое, необычайно яркое выступление Шкловского. Тот же Кульбин[134] как-то появился с сияющими глазами и говорит: «Я встретил сейчас в трамвае юношу в студенческой тужурке, – этот юноша необычайный, он студент 1-го или 2-го курса, фамилия его – Шкловский, это настоящий человек искусства, и я с ним сговорился, что он на днях в «Собаке» должен сделать реферат о стихосложении». Вечером пришел юноша – полугимназист, полустудент, с пышной шевелюрой, которого называли Витя. Мы его угощали легким вином и решили, что он будет читать реферат «Воскрешение слова», он был студентом 1-го курса. Помню, что я тогда деловито записывал текст повестки и было решено – в какой день, и тут был настоящий блеск! Все наши не знали – как быть, но для меня было свято: раз Кульбин сказал, что это замечательный человек – человек с будущим – так это и есть! Но потом этот реферат захватил всех, и я помню восторженные лица Гумилева и Кузмина. Потом были яркие прения, и Кульбин говорил ему: «Это Ваше боевое крещение» (ГММ). Из сохранившихся черновых набросков Шкл. к этому докладу приведем некоторые тезисы: «Задача данного реферата объяснить приемы молодого искусства и показать, что их происхождение вовсе не в желании быть причудливыми. <…> Сумасшедшие (= футуристы. – А. Г.) это ясновидящие, они больными нервами чувствуют приближающуюся катастрофу. <…> Вы отрицаете новое искусство, не зная его, во имя старого, которое не понимаете. Нам не нужно старых форм для выражения наших чувств. <…> Из узких дворов небо кажется другим. Поезд на мосту требует новых ритмов. <…> Мы не кривляемся. Футуризм не кружковщина. <…> Перевернуть картину, чтобы видеть краски, видеть, как художник видит форму, а не рассказ. Слово сковано привычностью, нужно сделать его странным, чтобы оно задевало душу, чтобы оно останавливало. Эпитет как подновление слова. Мы снимаем грязь с драгоценных камней, мы будим спящую красавицу. Самоценность слова. Возвращение слову лица и души» (384).
По-видимому, сразу после доклада Шкл. приступил к работе над «Воскрешением слова» (ср.: Лившиц Б. Освобождение слова. – Дохлая луна. М., 1913). В ней приняли участие А. Крученых (запись 1934 г. Шкл. в альбоме А. Крученых «В. Шкловский. 1914–1934» – 391) и университетский товарищ Шкл. С. Бернштейн, о чем рассказывал в своих воспоминаниях его брат: «Первым литературным знакомством – это я запомнил – был Виктор Шкловский. Он пришел к брату – это было в начале 1914 года – с рукописью своей первой книжки «Воскрешение слова», связанной с работами Потебни» (архив И. Бернштейна (А. Ивича). Хранится у С. Богатыревой, Москва). История издания кн. известна со слов автора (с. 33. Ср.: Литературная Россия. 1985. 4 янв. № 1). Кн. вышла не позднее мая 1914 г. (см.: Известия книжных магазинов т-ва М. О. Вольфа по литературе, наукам и библиографии. 1914. № 5. С. 83); некоторые экземпляры, по воспоминаниям Шкл., были украшены рисунками О. Розановой и А. Крученых (рукопись кн. «Жили-были» – АШ).
Выход «Воскрешения слова», как и другие устные и печатные выступления Шкл. 1914–1915 гг., послужили импульсом к организации того научного содружества, которое позднее сформировалось как ОПОЯЗ. В неопубл. главах ТФ Шкл. вспоминал: «Я выпустил, издав в типографии в доме, где я жил, мне тут верили, на 16 рублей свою первую книжку «Воскрешение слова». <…> С книжкой в 32 страницы цицеро я явился к Бодуэну де Куртенэ. <…> Он сказал мне, что сам не понимает этого вопроса, и направил меня к своему ученику Льву Якубинскому. <…> День, когда мы встретились с Львом Петровичем, был хорошим днем[135]. Мы говорили друг с другом по теории час-два в день. Лев Петрович объяснил мне разницу между поэтическими и прозаическими функциями языка. <…> Стало нас двое» (44). Во второй половине 1914 г. к Якубинскому и Шкл. присоединился Е. Поливанов: «Пришел Евгений Поливанов. <…> Нас стало трое. Уже была война» (44), – а в начале 1916 г. и О. Брик: «<…> в странный и смутный 16 год Брик присоединился к нашей работе. Нас стало четверо. Он написал статью о повторах» (44). Ср.: Брик Л. Из воспоминаний. – Альманах с Маяковским. М., 1934. С. 79.
С. 37*. Горнфельд А. Муки слова. СПб., 1906. С. 41.
С. 38*. Отсылка к «Воспоминаниям» И. Гончарова не совсем точна.
С. 39*. Имеется в виду «Скучная история» А. Чехова.
С. 40*. Очевидно, «Община художников», возникшая в 1910 г. в Петербурге на базе «Нового союза передвижных выставок».
С.41*. Крученых А., Хлебников В. Слово как таковое. (СПб., 1913). С. 3.
С. 42*. В рукописи ст. заканчивалась: «Их путь правилен, и если они погибнут, не дойдя до цели, то погибнут в великом предприятии» (64).
ВЫШЛА КНИГА МАЯКОВСКОГО «ОБЛАКО В ШТАНАХ». – Взял. Барабан футуристов. Пг., 1915. С. 7–9.
Первая ст. Шкл. о Маяковском и один из первых откликов на «Облако в штанах». С поэзией Маяковского Шкл., по воспоминаниям В. Милашевского (в его кн. «Вчера, позавчера». Л., 1972. С. 59–60), был знаком уже летом 1913 г. – по первой же книге поэта «Я» (вышла в мае 1913 г. в Москве). Личное знакомство Шкл. с Маяковским состоялось осенью того же года – через Н. Кульбина (устное свидетельство Шкл., окт. 1983 г.). В 1913–1914 гг. Шкл. начинает выступать на футуристических вечерах; на одно из выступлений Шкл. Маяковский ссылается в ноябре 1914 г. в ст. «Война и язык» (Маяковский В. Полн. собр. соч. Т. 1. М., 1955. С. 327). Местом постоянных встреч со второй половины 1915 г. становится квартира О. и Л. Бриков в Петрограде; здесь и родилась идея издания «Облака в штанах» (вышло в сент. 1915 г.) и «Взял» (вышел в дек. 1915 г.) (Брик Л. Ук. соч. С. 64, 72). Выход «Взял» и ст. Шкл. были сочувственно отмечены С. Бобровым (Второй сборник Центрифуги. М., (1916). С. 90. Подп.: Г. Лубенский).
По свидетельству Э. Триоле, Шкл. восторженно принял в 1916 г. «Войну и мир» Маяковского (Triolet Е. Majakovski. Poéte russe. Paris, 1939. P. 51); отношение к некоторым пореволюционным произведениям поэта было сдержаннее: поэмам «150 000 000» (см.: Катанян В. Маяковский. Литературная хроника. М., 1985. С. 537) и «Владимир Ильич Ленин» (с. 297–298), пьесе «Мистерия-буфф» (с. 82) и др., – притом, что общая оценка Маяковского оставалась неизменно высокой (см., напр., дарственную надпись Шкл. Маяковскому на своей кн. «Розанов» (Пг., 1921): «Владимиру Маяковскому, сверхпоэту 150 000 000 степени» – ГММ).
С. 42**. Имеется в виду поэтическое соревнование Вяч. Иванова и В. Брюсова, обменявшихся одноименными и написанными одним размером стих. посланиями (издано в 1914 г. под назв. «Carmina Amoebaea»).
…***. Из стих. цикла Вяч. Иванова «Лира и ось», адресованного В. Брюсову.
О ПОЭЗИИ И ЗАУМНОМ ЯЗЫКЕ. Впервые – Сборники по теории поэтического языка. Вып. 1. Пг., 1916. С. 1–15. Печ. по: Поэтика. Пг., 1919. С. 13–26.
Ст. закончена – как и другие материалы первого «Сборника…» – не позднее июля 1916 г. (письмо О. Брика С. Боброву от 1.7.1916. – ЦГАЛИ, 2554.1.16); цензурное разрешение от 24.8.1916. Первые наброски были сделаны тремя годами ранее – очевидно, сразу после появления «Декларации слова как такового» А. Крученых (июнь 1913 г.). Этот первый вариант, называвшийся «О заумном языке», носил посвящение: «Посвящаю первому исследователю этого вопроса поэту Алексею Крученых. Камень, отвергнутый строителями, ляжет во главу угла» (63); в тексте его встречаются ссылки на замечания университетских товарищей Шкл. – В. Бурлюка и С. Бернштейна. В начале 1915 г. Шкл. обнародовал некоторые положения работы в ст. «Предпосылки футуризма» (Голос жизни. 1915. № 18), сопровожденной в журн. предисл. Д. Философова «Разложение футуризма»; дальнейшая работа над ст. шла в основном по линии подбора новых примеров.
В рец. на первый «Сборник…» Д. Философов отметил работу Шкл.: «<…> прочтя статью Шкловского о заумном языке, я, по крайней мере, начинаю «методически» понимать задачи футуризма. Могу судить и оценивать его не со стороны, а с точки зрения самой задачи, поставленной футуристической поэзией» (Магия слова. – Речь. 1916. 26 сент. № 265). Благожелательно отозвались о «Сборнике…» Д. Выгодский (Летопись. 1916. № 10) и А. Смирнов (Русская мысль. 1917. № 1), критически – журн. «Русские записки» (1916. № 10). Ст. Шкл. оспорил в своей рец. Б. Эйхенбаум, указавший на неточность многочисленных примеров (из Лермонтова, Фета, Шиллера): «Материал, приводимый Шкловским, говорит только о том, что заумный язык есть психологический факт <…>» – и заключавший: «<…> футуризм есть явление порядка скорее психологически-языкового, чем эстетического» (ЭОЛ, с. 327). Положения этой работы Шкл. критиковались и позднее – в том числе и близкими к ОПОЯЗу B. Виноградовым, Г. Винокуром, В. Жирмунским; последний, напр., в 1919 г. писал о «некоторой односторонности» и «неправильном истолковании» вопроса о звуках поэтической речи у Шкл., объясняя это, в частности, временем написания ст. (ЖИ. 1919. 10 дек. № 314).
С. 46*. Намек на некоторые выступления К. Чуковского с футуристами (см., напр., отчет: День. 1913. 8 ноября. № 303) и на его ст. «Футуристы» (1914) – Чуковский К. Собр. соч. В 6 тт. Т. 6. М., 1969. С. 234.
С. 47*. Ст. Гринмана в ук. журн. не публиковалась; очевидно, имеется в виду: Всеволодский-Гернгросс В. Закономерность мелодии человеческой речи (Голос и речь. 1913. № 3. С. 12).
…**. Кн. фр. лингвиста М. Грамона, вышла в 1913 г. в Париже. Отр. из нее был переведен для первого «Сборника…» Вл. Шкловским.
…***. Гельмгольц Г. Учение о звуковых ощущениях как физическая основа теории музыки. СПб., 1875. С. 519. Пер. М. Петухова. (Цит. ошибочно приписана Гете А. Белым в своей кн. «Символизм». М., 1910. С. 151, откуда, очевидно, и была заимствована Шкл. Источник цитаты у Белого указан В. В. Нехотиным.)
С. 48*. Пер. И. Введенского.
…**. Вошло во все изд. его кн. «Из жизни идей». Т. II.
С. 49*. «Психология народов» (нем.); рус. пер.: М., 1912 (под назв. «Проблемы психологии народов»).
…**. Пер. А. Острогорской.
С. 50*. Пер. О. Химона.
С. 57*. См. об этом: Крученых А. Взорваль. (СПб., 1913). С. 27.
ИСКУССТВО КАК ПРИЕМ. Впервые – Сборники по теории поэтического языка. Вып. И. Пг., 1917. С. 3–14. Перепеч.: Поэтика. Пг., 1919. С. 101–114; ОТП I, с. 7–20; ОТП II, с. 7–23; в кн. Шкл. «О теории прозы». М., 1983. C. 9–25. В сокр.: Из истории советской эстетической мысли. 1917–1932. М., 1980. С. 334–342. Печ. по ОТП II.
Написано между дек. 1915 г. (см.: ОТП II, с. 13) и дек. 1916 г. (цензурное разрешение от 24.12.1916). Ст. стала «манифестом формальной школы» (ЭОЛ, с. 385), определившим платформу ОПОЯЗа конца 1910-х – середины 1920-х гг. Значение этой работы в становлении новейшего литературоведения неоднократно анализировалось в научных трудах, посвященных формальной школе (В. Эрлих, К. Поморска, И. Амброджио, Э. Томпсон, Э. Джеймсон, А. Ханзен-Лёве, П. Штейнер и др.).
С. 59*. Овсянико-Куликовский Д. Язык и искусство. СПб., 1895. С. 35.
…**. Он же. Лирика как особый вид творчества. – В его Собр. соч. Т. VI. Изд. 3-е. СПб., 1914.
С. 60*. По-видимому, ироническая контаминация назв. сб. В. Брюсова «Пути и перепутья» (тт. 1–3. М., 1908–1909) и «Зеркало теней» (М., 1912) – и намек на кн. ст. Вяч. Иванова «Борозды и межи» (М., 1916).
…**. Не совсем точные отсылки к ст. И. Анненского «Бальмонт-лирик» (в его «Книге отражений». М., 1906) и к кн. А. Белого «Луг зеленый». М., 1910. С. 117.
С. 61*. Авенариус Р. Философия как мышление о мире сообразно принципу наименьшей меры сил. СПб., 1899. С. 8.
С. 62*. Петражицкий Л. Введение в изучение права и нравственности. 3-е изд. СПб., 1908. С. 136 и др.
…**. Белый А. Символизм. М., 1910. С. 594–595.
С. 68*. Отр. с этого предложения до слов «семантическое изменение» (с. 70) впервые появился в «Поэтике».
С. 72*. У Шкл. ошибочно: Владимир.
…**. Цит. изложение работы Г. Спенсера «Философия слога» А. Веселовским – Веселовский А. Собр. соч. Т. I. СПб., 1893. С. 445.
…***. Далее в первопубликации: «Андреем Белым, бар. Гинсбургом, Чудовским, Бобровым и другими».
ХОД КОНЯ. – ХК, с. 9–11 (в качестве предисл. к кн.).
Кн. ХК была Подготовлена к печати не позднее авг. 1921 г., выход ее предполагался: первоначально в издательстве «Алконост» (объявление в сб. «Искусство старое и новое». Пг., 1921), затем – «Эрато» (см.: Петербург. 1922. № 2. С. 21). 14 или 15 марта 1922 г. Шкл. был вынужден эмигрировать из России; 16.3.1922 г. он сообщает Горькому из Финляндии: «У меня с собой рукопись «Ход коня» (АГ, КГ-п 89–1–18). В июне 1922 г. Шкл. приезжает в Берлин, и уже в июльском номере журн. «Новая русская книга» издательство «Геликон» анонсирует ХК. В письме жене конца 1922 г. Шкл. писал о высылке рукописи ХК для издания в России (449); это издание не состоялось. 20 янв. 1923 г. он сообщает ей же: «Вышли мои книжки. X. к. не очень хорошая книга» (450).
Полемика вокруг ХК началась еще до выхода кн. в свет. 2–7 авг. 1921 г. рукопись ХК была отрецензирована в ЖИ К. Фединым; заинтересованно отозвавшись о теоретико-литературных поисках формалистов, он выступил против использования в художественном творчестве принципа «обнажения приема», который, по его мнению, применил в ХК Шкл. (Мелок на шубе – Федин К. Собр. соч. в 12 т. Т. 10. М., 1985. С. 289–294). «Большинство статей первого сборника, – писал о ХК С. Карцевский, – говорит именно об условности искусства. Сюжет как нельзя более своевременный, и сторонники формального метода хорошо делают, что заставляют русскую публику задуматься над вопросами, о которых она забыла думать». Но автор, по мнению рецензента, слишком радикален в решении этого вопроса, Шкл. «<…> склонен искать нутро искусства не в чем ином, как именно в обнажении приема, в немудром сплетении веревочек марионеток, в картонности театральных мечей. <…> Мы досадуем на Л. Толстого, твердящего нам, что луна на сцене это просто дыра в полотне, а кровь только клюквенный сок. Мы досадуем за то, что он разрушает иллюзию. Ведь мы же условились считать дыру луной, а клюквенный сок кровью, и воспринимаем все это в условном плане. Выйти из этого плана (все равно куда – приметить ли клюквенный сок или же стать зрителем подлинного убийства) это значит выйти за пределы искусства. «Мерцающая иллюзия» должна быть сохранена» (По поводу двух книг. – Воля России (Прага). 1923. № 4. С. 79–80). Другой рецензент подчеркивал (фельетонно обыгрывая) организованность всех материалов ХК вокруг образа «я»: «Ход коня» – типичнейший и элементарнейший роман. Все основные элементы романа, восходящие к традициям Сервантеса, Стерна, Фильдинга, Диккенса, – налицо. <…> Герой романа «Ход коня» – «я». <…> Можно без преувеличения сказать, что облик «я» удался Шкловскому великолепно, и в русскую литературу он смело может войти сотоварищем Онегина, Печорина, Рудина и иже с ними, то есть именно ненавистным автору ненаучным эпохальным типом» (Шах конем. – Дни (Берлин). 1923. 4 февр. № 81. Подп.: Кир. Кириллов). См. также рец. Р. Гуля (Новая русская книга (Берлин). 1923. № 1).
Особое место посвятил ХК в ст. «Формальная школа поэзии и марксизм» Л. Троцкий (впервые – Правда. 1923. № 166. 26 июля). Троцкий признал за формализмом «вспомогательное, служебно-техническое значение» для искусства, но, поверхностно интерпретируя некоторые декларации ХК, охарактеризовал эстетическую концепцию формалистов как «антимарксистскую» и «идеалистическую». Сравнивая формализм с футуризмом, Троцкий писал: «<…> в то время, как последний более или менее капитулировал перед коммунизмом политически, формализм изо всех сил противопоставляет себя марксизму теоретически. <…> Попытка освободить искусство от жизни, объявить его самодовлеющим мастерством обездушивает и умерщвляет искусство. Самая потребность в такой операции есть безошибочный симптом идейного упадка». «Формальная школа, – заключал Троцкий, – есть гелертерски препарированный недоносок идеализма в применении к вопросам искусства. На формалистах лежит печать скороспелого поповства» (Троцкий Л. Литература и революция. 2-е изд. М., 1924. С. 123–139). Ст. Шкл. «Ответ Льву Давидовичу Троцкому» сохранилась не полностью (отр., посвященные критике Троцким Р. Якобсона – 72); бо́льшая часть ее вошла в ст. «Всеволод Иванов» (с. 278–281). См. также «ответ» Б. Эйхенбаума – в ст. «В ожидании литературы» (впервые – Русский современник. 1924. № 1; вошло в его кн. «Литература». Л., 1927).
В наст. изд. из ХК не вошли: очерк «Петербург в блокаде», рассказы «Я и мое пальто», «Камень на нитке» и «Свободный порт», а также работа «Параллели у Толстого», включенная позднее в ОТП.
СВЕРТОК. Впервые – ЖИ. 1921. 15–18 янв. № 655–657 (с подзаголовком «Индусская поэтика»). Печ. по ХК, с. 12–17.
С. 75*. Л. Лунц и Н. Никитин в то время – слушатели литературной студии Дома искусств.
…**. Древнеиндийский сборник нравоучительной прозы.
«УЛЛЯ, УЛЛЯ, МАРСИАНЕ!» Впервые – Искусство коммуны. 1919. 30 марта. № 17 (под назв. «Об искусстве и революции» и с эпиграфом, взятым в ХК как назв.). Печ. по ХК, с. 36–41.
Ст. является несколько запоздавшим откликом Шкл. на занятие футуристами руководящих постов в петроградском Отделе изобразительных искусств (ИЗО) Наркомпроса: в янв. 1918 г. во главе его встал Д. Штеренберг, в течение 1918 г. в Отдел вошли Н. Пунин, В. Татлин, Н. Альтман, И. Школьник, А. Карев и др.; в ноябре – дек. 1918 г. и в янв. – февр. 1919 г. в деятельности ИЗО принимают участие В. Маяковский и О. Брик. Первое, по-видимому, выступление Шкл. по этому поводу, оставшееся не разысканным, известно по журн. отклику (янв. 1919 г.), в котором приведена цитата из него: «По странной случайности, футуризм сделался официальным искусством Советской России… А искусству это обходится дорого, так как передовые художники силятся родить то, что еще не выношено, стремятся связать то, что не связано: искусство и политику» (цит. по: Випера В. Времена и нравы. – Парус (Харьков). 1919. № 1. С. 14). Ср. с декларациями «левой» фракции Союза деятелей искусств (В. Маяковский, О. Брик, Н. Альтман, Н. Пунин, А. Карев и др.)[136], весной 1917 г. выступавшей против огосударствления и политизации искусства и какого-либо руководства им со стороны правительства (Лапшин В. Художественная жизнь Москвы и Петрограда в 1917 году. М., 1983. С. 90–100 и след.), а также с «Манифестом летучей федерации футуристов», требовавшим «отделения искусства от государства» (март 1918 г., подписано Маяковским, Д. Бурлюком, В. Каменским – Газета футуристов. 1918. № 1).
На критику Шкл. в том же номере «Искусства коммуны» ответил Н. Пунин: «Интернационал такая же футуристическая форма, как любая другая творчески созданная новая форма… <…> Разве коммунистический Третий Интернационал не есть та форма, которая создает еще свое содержание? Я спрашиваю, какая разница между Третьим Интернационалом и рельефом Татлина или «Трубой марсиан» Хлебникова? Для меня никакой. И первое, и второе, и третье – новые формы, которыми радуется, играет и которые применяет человечество». В целом Пунин охарактеризовал ст. Шкл. как «плод недоразумения». Ср. с оценками полемики В. Кряжиным (Футуризм и революция. – Вестник жизни. 1919. № 6–7. С. 72) и Ф. Калининым (О футуризме. – Пролетарская культура. 1919. № 7–8. С. 41–42), не дифференцировавшими позиций Шкл. и Пунина. Р. Якобсон и П. Богатырев позднее интерпретировали полемику Пунина и Шкл. как свидетельство теоретических расхождений ОПОЯЗа и Московского лингвистического кружка (МЛК) (Богатырев П., Якобсон Р. Славянская филология в России в годы войны и революции. Берлин, 1923. С. 31).
Но точка зрения Шкл. получила неожиданные «подтверждения» – 10 апр. 1919 г. специальным постановлением Петросовета было решено: «<…> ни в коем случае не передавать организацию первомайского празднества в руки футуристов из Отдела изобразительных искусств» (Петроградская правда. 1919. 10 апр. № 79), а в дек. Г. Зиновьев дал такую оценку его деятельности: «Мы позволили одно время нелепейшему футуризму прослыть чуть ли не официальной школой коммунистического искусства. <…> Этому пора положить конец» (цит. по: Грядущее. 1920. № 1–2. С. 28). В февр. 1921 г. – в связи с общей реорганизацией Наркомпроса – ИЗО был ликвидирован.
Спустя почти год А. Эфрос комментировал события 1918–1919 гг.: «<…> футуризм стал официальным искусством новой России. Его жизнь в республике Советов казалась парадоксом. Он пришел к власти с другого конца. Спор за власть был решен не предпочтением, оказанным искусству, а предпочтением, оказанным людям. «Футуризм» был не нужен, но «футуристы» были нужны; реализм, наоборот, был нужен, но не нужны были реалисты. Одни принимались, другие отрицались не в качестве художников, а именно в качестве общественных единиц искусства, каких-то граждан от эстетики» (Концы без начал. – Шиповник. № 1. М., 1922. С. 114). Позднейшая оценка Шкл. своей ст.: с. 276, а также: СС III, с. 97.
С. 78*. Из воззвания В. Хлебникова, М. Синяковой, Г. Петникова и Н. Асеева (1916). Цит. из него же была взята как общий эпиграф к ст. Шкл. и Н. Пунина: «Люди прошлого не умнее себя, полагая, что паруса государства можно строить лишь для осей пространства».
…**. Ранее эта характеристика была отнесена Шкл. только к «скифам» – Гермес. Ежегодник искусства и гуманитарного знания. Киев. 1919. С. 71.
С. 79*. Комедия «Третейский суд».
…**. Кн. Д. Овсянико-Куликовского, вышла в 1906–1911 гг.
САМОВАРОМ ПО ГВОЗДЯМ. Первопубликация не установлена. Печ. по ХК, с. 42–45.
Сохранился один из предварительных (по-видимому) вариантов этой ст.: приведем его полный текст:
«Самовар и гвозди
Если взять самовар за ножки, то им можно вбивать гвозди, но не это его прямое назначение.
Если взять Пушкина, то из него можно надергать революционные места, а можно также нащипать контрреволюционные, но это все не существенно в Пушкине.
Лучше завернуть в стихи селедку, чем втягивать их в политику.
Посмотрите на Моисея: когда он рассердился на евреев, он не стал драться скрижалями, а разбил их о камень.
Тот, кто хочет создать революционное искусство, так же ошибается, как тот, кто хочет построить революционный фрезерный станок.
Искусство никогда не было классовым и никогда не было программным.
Если в произведение искусства и попадает как материал какое-нибудь политическое построение, то тем самым оно перестает быть действенным.
Поэтому совершенно не стоит рассматривать «Евгения Онегина» под углом зрения вопроса о крепостном праве. Не стоит также драться стихами и учить стихами драться других. Для войны есть фронт, а для обучения всеобуч.
Вот произошла революция.
Для революционного искусства приготовили место, раскопали грядки, полили их деньгами.
Пришли поэты и стали писать. Те, кто способней, те под новых, а те, кто не способней, те под старых, были даже такие, которые писали под П. Я. и Ионова[137]. А в общем стихи не изменились. И это видят даже те критики, которые разбирают их по старинке, по образцу XVIII века, строчка за строчкой да еще с проверкой на действительность.
Не только всякому, даже не обучающемуся в семинарии, но даже обучающемуся в студии Пролеткульта видно, что никакого революционного искусства нет, а я знаю, что его и быть не должно.
А главное, не нужно.
Я десять лет пробыл в гимназии, и каждое утро я пел «Спаси, Господи, люди Твоя и благослови достояние Твое», а и тогда не мог и сейчас не могу сказать эту молитву наизусть. Она заполировала меня и стекала, как с гуся вода.
Если заклеить стены плакатами, напечатать стихи на продовольственной карточке, набить стихи «Интернационалом», оттиснуть его на носовых платках, то организм так приспособится, что не увидит и не услышит ничего.
Ни одно живое существо не может жить в своих выделениях, на этом основана прививка; не может жить в атмосфере тысячекратного повторения молитва, не может жить и «Интернационал».
Во имя пропаганды уменьшите ее.
Оставьте не записанными стихами облака и воду. Давайте на фронте воевать, в книгах и газетах говорить о революции, и не будем заказывать никому революционного искусства.
Все равно еще ни разу в мире не было Рождества раньше Благовещения» (67).
Этот вариант, предназначавшийся для ЖИ (на тексте – пометы члена редколлегии Е. Кузнецова) и предположительно датируемый весной 1920 г., связан с другими полемическими выступлениями Шкл. против Пролеткульта того же времени; о невозможности создания особой, «пролетарской» литературы Шкл. говорил, напр., на диспутах «Беседа о пролетарской культуре» в Вольной философской ассоциации 21.3.1920 (в полемике с А. Белым – Ежегодник РО ПД на 1978 год. Л., 1980. С. 42) и 18.4.1920 – в петроградском Пролеткульте (см. журн. отчет: Грядущее. 1920. № 7–8. С. 23).
КРЫЖОВЕННОЕ ВАРЕНЬЕ. Впервые – ЖИ. 1919. 1–2 ноября. № 282–283. Перепеч.: Художественная мысль (Харьков). 1922. № 4. С. 13–14. Печ. по ХК, с. 46–50.
С. 81*. Пересказ записи в дневнике от 15 мая 1824 г.
С. 82*. Поставлено в авг. сент. 1920 г. в Ростове-на-Дону (при участии самого Хлебникова) и в 1976 г. в Риме.
…**. Премьера – 7 ноября 1918 г. в Москве (реж. Вс. Мейерхольд), пьеса шла три дня; новая постановка – 1 мая 1921 г., там же (реж. Вс. Мейерхольд и В. Бебутов). О борьбе вокруг второй постановки «Мистерии-буфф» см.: Февральский А. Первая советская пьеса. М., 1971. С. 89–109.
…***. См. отзыв Шкл. об этой пьесе А. Ремизова – ЖИ. 1919. 14 окт. № 267.
ШТАНДАРТ СКАЧЕТ. Впервые – ЖИ. 1920. 11–12 сент. № 554–555. Печ. по ХК, с. 51–55.
Ст. вызвала одобрительный отзыв Ю.Анненкова (Злокачественная опухоль. – ЖИ. 1920. 14 сент. № 556) и критическое «Письмо в редакцию» Л. Никулина, требовавшего оградить самодеятельные театры от «нападок эстета левого толка» (Петроградская правда. 1920. 19 сент. № 209). Ответ Шкл. Л. Никулину: Необходимые разъяснения. – ЖИ. 1920. 25–26 сент. № 566–567.
С. 82****. Из «Ревизора» (действие I, явление 2).
…*****. Понятие эстетики Н. Евреинова, считавшего «театральный инстинкт», «инстинкт преображения», определяющим в жизни человека и рассматривавшем в своих многочисленных работах различные формы его реализации вне сферы театрального искусства («театрализация жизни»).
С. 83*. Иронически использовано назв. кн. Н. Евреинова (Театр для себя. Тт. 1–3. СПб., 1915–1917).
…**. Герой нескольких публикаций журн. «Сатирикон» 1908–1910 гг., провинциальный поэт-графоман.
СОГЛАШАТЕЛИ. Впервые – ЖИ. 1920. 22 апр. № 430. Печ. по ХК, с. 56–58.
Написано по поводу спектакля «Легенда о Коммунаре» (по пьесе П. Козлова), шедшего в пролеткультовском Петроградском рабочем революционном героическом театре (рук. – А. Мгебров) с февр. 1920 г.
С. 85*. «Вампука, невеста африканская» – пародийный спектакль в театре «Кривое зеркало» (1909 г.; муз. В. Эренберга, реж. Р. Унгерн), назв. которого стало синонимом ходульности, выспренности.
…**. Сцена в спектакле, перекликающаяся с эпизодом из «Зигфрида» Вагнера (в кузнице Миме).
ДРАМА И МАССОВЫЕ ПРЕДСТАВЛЕНИЯ. Впервые – ЖИ. 1921. 9–11 марта. № 688–690. Печ. по ХК, с. 59–63.
С. 85***. Пиотровский А. Единый художественный кружок. – Известия (Пг). 1921. 26 февр. № 43. См. ответ А. Пиотровского Шкл.: Не к театру, а к празднеству. – ЖИ. 1921. 19–22 марта. № 697–699 (обе ст. вошли в его кн. «За советский театр». Л., 1925).
…****. Ироническая отсылка к назв. одной из гл. кн. Н. Евреинова «Театр для себя»: «Каждая минута – театр».
***** Псевд. «Браунинг № 215 475» подписывал свои стихи В. Князев, его фельетон о маскараде в Доме искусств: Красная метла: I. Маскарад на помойке. – Красная газета. 1921. 6 февр. № 26.
С. 86*. Далее в ЖИ: «Мы находимся в царстве необходимости, через нас идет наша дорога в будущее».
«ПАПА, ЭТО – БУДИЛЬНИК!..» Впервые – ЖИ. 1920. 10–12 дек. № 628–630. Полемическое изложение ст. – Вестник театра. 1921. № 78–79. С. 3. (под шапкой «Печать»). Печ. по ХК, с. 64–67.
Премьера «Зорь» состоялась 7 ноября 1920 г. в Москве, Шкл. побывал на спектакле в 20-х числах ноября. С критикой Мейерхольда Шкл. выступал и в дальнейшем: «Особое мнение о «Лесе» (ЖИ. 1924. № 26), «Учитель Бубус» в Театре имени Мейерхольда» («30 дней». 1925. № 2. Подп.: В. III.), «Пятнадцать порций городничихи» (Красная газета (веч. вып.). 1926. 22 дек. № 307) и др.
С. 86**. Г. Чулковым был осуществлен перевод пьесы, Вс. Мейерхольдом и В. Бебутовым – «композиция текста».
КОЛЛЕКТИВНОЕ ТВОРЧЕСТВО. Впервые – ЖИ. 1919. 17 сент. № 244. Печ. по ХК, с. 68–73.
Написано в полемике с некоторыми положениями концепции «коллективного творчества» («коллективизма творчества» и т. п.), разрабатывавшейся наиболее активно в те годы теоретиками Пролеткульта. Ср.: Maurer К. Viktor Śklovskij's Essay «Kollectivnoe tvorcestvo». – Poetica. 1967. Bd. I. S. 104–108.
C. 89*. Имеются в виду его «Заметки собирателя» в кн.: Песни, собранные П. Н. Рыбниковым: Изд. 2-е. Т. I. M., 1909.
В СВОЮ ЗАЩИТУ. Впервые – ЖИ. 1920. 10 февр. № 367. Печ. по ХК, с. 74–75.
Ответ на критику ЖИ В. Быстрянским[138], упрекавшим газ. в «весьма отвлеченном, далеком от жизни характере» (имелись в виду, в частности, ст. Шкл. о Стерне): «Ближе к жизни, господа, довольно вам копаться «в хронологической пыли бытописания земли» – работайте не для любителей-эстетов, а для масс» (На темы дня: Ближе к жизни! – Петроградская правда. 1920. 27 янв. № 18. Подп.: В. Б.). См. ответ В. Быстрянского Шкл.: Вместо ответа. – Там же. 1920. 22 февр. № 41. Подп.: В. Б.
О ПСИХОЛОГИЧЕСКОЙ РАМПЕ. Впервые – ЖИ. 1920. 7 мая. № 445. Печ. по ХК, с. 76–79.
Критика театральной концепции Пролеткульта («творческий театр» П. Керженцева); отклик на ст. К. Державина, посвященную П. Керженцеву и В. Тихоновичу. «Стремясь к идеалу – «все – актеры», теоретики общенародного театра мечтают об упразднении не только технической, но и психологической рампы, – писал, в частности, К. Державин. – Уничтожение сцены и зрительного зала как самостоятельных единиц – вот та точка, к которой стягиваются здесь нити конечных заключений о природе и технике грядущего соборного действа» (Московские отклики. – ЖИ. 1920. 30 апр. № 438).
С. 91*. Пьеса А. Шницлера.
…**. Неточный пересказ заключительной сцены пьесы Островского «Свои люди – сочтемся!».
О ГРОМКОМ ГОЛОСЕ. Впервые – ЖИ. 1920. 8–9 мая. № 446–447. Печ. по ХК, с. 80–83.
С. 91***. Массовое представление «К мировой Коммуне» (в честь II Конгресса Коминтерна) состоялось 19 июля 1920 г. у портала бывш. Фондовой биржи (реж. К. Марджанов, Н. Петров, С. Радлов, В. Соловьев, А. Пиотровский; ок. 4 тыс. участников).
О «ВЕЛИКОМ МЕТАЛЛИСТЕ». Впервые – ЖИ. 1919. 31 мая – 1 июня. № 151–152. Печ. по ХК, с. 84–89.
С. 93*. Решение об отливке в бронзе работы скульптора М. Блоха (участник Передвижных выставок, работавший в 1918–1919 гг. по заказам Петросовета) было принято в марте 1919 г.; ко времени публикации ст. Шкл. было решено установить его перед Дворцом труда (см.: ЖИ. 1919. 28 мая. № 148). 3 окт. 1919 г. ЖИ сообщала о намерении М. Блоха отложить отливку «Великого Металлиста».
С. 95*. Далее в ЖИ: «это судьба всякой массы».
ПРОСТРАНСТВО В ЖИВОПИСИ И СУПРЕМАТИСТЫ. Впервые – ЖИ. 1919. 23–24 июля. № 196–197 (под назв. «Пространство в искусстве и супрематисты»). Вариант: Искусство (М.). 1919. 5 сент. № 8. Печ. по ХК, с. 90–100.
Некоторые положения данной работы были сформулированы Шкл. в выступлениях на Первой Государственной свободной выставке произведений искусств в Петрограде, см. газ. отчеты: ЖИ. 1919. 6 мая. № 129; Красная газета. 1919. 6 мая. № 98; ЖИ. 1919. 23 мая. № 144.
С. 96*. Вундт В. Основы физиологической психологии (т. II, гл. 14: «Зрительное представление пространства») (1874, рус. пер. 1880–1881).
С. 97*. Сходные наблюдения можно найти в кн. Т. Рибо «Эволюция общих идей» (1897, рус. пер. 1898).
С. 98*. Пример из кн. Э. Меймана «Лекции по экспериментальной педагогике» (1907, рус. пер. 1909–1910).
…**. Далее в «Искусстве»: «Искусство осознало себя. Мы поняли, что изображение в искусстве – только один из его путей, один из возможных материалов. Супрематисты сделали в искусстве то, что сделано в медицине химиком. Они выделили действующую часть средств».
О ФАКТУРЕ И КОНТРРЕЛЬЕФАХ. Впервые – ЖИ. 1920. 20 окт. № 587. Печ. по ХК, с. 101–107.
С. 99*. Ироническая отсылка к назв. 4-го тома Собр. соч. С. Венгерова: «В чем очарование русской литературы» (Пг., 1919).
ПАМЯТНИК ТРЕТЬЕМУ ИНТЕРНАЦИОНАЛУ. Впервые – ЖИ. 1921. 5–9 янв. № 650–652. Печ. по ХК, с. 108–111.
Проект памятника был открыт для осмотра в здании Свободных мастерских (бывш. Академия художеств) 8 ноября 1920 г.
С. 101*. Ст. в ЖИ заканчивалась: «Революцию нельзя судить, ей надо помочь и прыгать вперед, чтобы весом усилить ее вес и скорость».
ИВАН ПУНИ. Впервые – на нем. яз.: Der Futurismus (Berlin). 1922. № 5–6. S. 6. Печ. по ХК, с. 112–114.
С русским художником-авангардистом И. Пуни (1894–1956) Шкл. познакомился в марте 1915 г. на выставке «Трамвай В» (СС I, с. 199); берлинские встречи с Пуни отражены Шкл. в кн. «Zoo» (СС I, с. 199–201). См. также: И. Пуни. «Современная русская живопись» (Берлин. 1923. С. 8, 27). В 1923 г. Пуни переехал в Париж, откуда сообщал Шкл.: «<…> вообще, кажется, мне сейчас полегчало, а все это время было очень тяжело <…>» (от 29.4. 1925–676). В 1960–70-х гг. ст. Шкл. неоднократно перепечатывалась и переводилась в каталогах выставок И. Пуни во Франции, ФРГ, Швейцарии и др.
ДОПОЛНЕННЫЙ ТОЛСТОЙ. Впервые – ЖИ. 1919. 4–5 окт. № 259–260. Изложение ст. – Вестник театра. 1919. № 37. С. 8 (под шапкой «Печать»). Печ. по ХК, с. 126–132.
Премьера «Первого винокура» (реж. Ю. Анненков) состоялась 13 сент. 1919 г.; спектакль стал одним из первых опытов «циркизации» театра, продолженным в 1920–1923 гг. экспериментами С. Радлова, С. Эйзенштейна, Вс. Мейерхольда, А. Таирова и ранних «факсов» (см.: Золотницкий Д. Зори театрального Октября. Л., 1976. С. 234–239).
С. 103*. По-видимому, речь идет о посвященных разбору «Гамлета» страницах романов Гете «Театральное призвание Вильгельма Мейстера» и «Годы учения Вильгельма Мейстера».
«НАРОДНАЯ КОМЕДИЯ» и «ПЕРВЫЙ ВИНОКУР». Впервые – ЖИ. 1920. 17–19 апр. № 425–427. Печ. по ХК, с. 133–137.
Театр «Народная комедия» был открыт 8 янв. 1920 г.; ко времени появления ст. Шкл. были уже показаны первые его спектакли, вызвавшие полемику в ЖИ: «Невеста мертвеца, или Сватовство хирурга» (8 янв.), «Обезьяна-доносчица» (17 февр.), «Султан и черт» (16 марта) (см.: Золотницкий Д. Ук. соч. С. 239–265; Lövgren Sergej Radlov's Electric Baton: the «futurization» of russian theater – Theater and literature in Russia. 1900–1930. Stockholm, 1984). О «Народной комедии» Шкл. писал также: с. 113–115; в ст. «Шекспир на подмостках Железного зала» (ЖИ. 1920. 19–21 ноября. № 610–612). На близость экспериментов С. Радлова к взглядам на театр Ф. Маринетти (см.: Манифесты итальянского футуризма. М., 1914. С. 72–77) Шкл., по-видимому, обратил внимание только в 1923 г. (см. его кн. «Литература и кинематограф». Берлин. 1923. С. 31–32).
22 янв. 1922 г. «Народная комедия» была закрыта; позднее С. Радлов согласился с критикой Шкл., признав неразработанность «словесной стороны» в своем театре (Словесная импровизация в театре. – В его кн. «Статьи о театре». Пг., 1923).
С. 105*. Имеются в виду ст.: Кузнецов Е. Пути и перепутья (ЖИ. 1920. 20–22 марта. № 403–405); Соловьев В. «Султан и черт» (ЖИ. 1920. 23 марта. № 406); Радлов С. Театр народной комедии. Ответ друзьям (ЖИ. 1920. 27–29 марта. № 410–412).
С. 106*. Турецкий народный театр кукол.
ИСКУССТВО ЦИРКА. Впервые – ЖИ, 1919. 4–5 ноября. № 284–285. Перепеч.: Художественная мысль (Харьков). 1922. № 5. С. 9. Печ. по ХК, с. 138–141.
О цирковом искусстве см. также у Шкл.: «Цирк и искусство» (Огонек. 1926. № 24), «Прекрасный, как зебра» (Цирк. 1926. № 2).
С. 107*. Анненков Ю. Веселый санаторий. – ЖИ. 1919. 1–2 ноября. № 282–283.
О ВКУСАХ. Впервые – ЖИ. 1920. 15 сент. № 557. Печ. по ХК, с. 142–145.
С. 108*. При жизни Блока осуществлена постановка «Розы и Креста» в Костроме (сезон 1920–1921 гг.).
…**. Спектакль в Государственном петроградском драматическом театре, апр. 1920 г.
…***. Намек на «Секцию исторических картин», созданную в 1919 г. по инициативе М. Горького, ее целью была, по словам Горького, «инсценировка истории общечеловеческой культуры в форме театральных представлений и картин для кинематографа» (ЖИ. 1919. 25 сент. № 251).
ПО ПОВОДУ «КОРОЛЯ ЛИРА». Впервые – ЖИ. 1920. 21–22 сент. № 562–563. Печ. по ХК, с, 146–151.
21 сент. 1920 г. в БДТ состоялась премьера «Короля Лира» (реж. А. Лаврентьев); к этой дате ЖИ поместила ст. А. Блока («Жестокое предостережение»), С. Радлова, М. Кузмина, А. Беленсона и данную ст. Шкл. Параллельная разработка опоязовской концепции героя – в работе Шкл. о «Дон Кихоте» (вошло в ОТП).
С. 109*. Смоляков И. – комический актер и антрепренер.
…**. Ганслик Э. О музыкально-прекрасном (1854; рус. пер. 1895).
СТАРОЕ И НОВОЕ. Впервые – ЖИ. 1920. 2 апр. № 146. Печ. по ХК, с. 152–154.
Написано по поводу ст. П. Сторицына «Искусство плаката» (ЖИ. 1920. 23 марта. № 406) и рец. Э. Голлербаха на № 1 журн. «Изобразительное искусство», изданного ИЗО Наркомпроса (там же). П. Сторицын, в частности, писал, что «почти официальное признание» футуризма после революции не уничтожило «пропасти» между ним и зрителями; Э. Голлербах в своей рец. резко оценил направление журн. («повторяются задания газеты «Искусство коммуны»), ст. в нем Н. Пунина, О. Брика, К. Малевича и репродукции с картин Д. Штеренберга, В. Татлина, К. Малевича и др. («ребяческая, если не просто шарлатанская живопись»). См. ответ Э. Голлербаха Шкл.: Камень вместо хлеба. – ЖИ, 1920. 24–26 апр. № 432–434.
С. 111*. Очевидно, имеются в виду ст. Э. Голлербаха в ЖИ о скульптуре из слоновой кости, истории «Янтарной комнаты» и др. (июнь – сент. 1919 г.); «Старые годы» – журн., выходивший в 1907–1916 гг. и выступавший, в частности, за охрану и изучение памятников русской дворянской культуры.
…**. Вольный пересказ «Предисловия» Ф. Брюнеттьера к своей кн. «Учебник истории французской литературы» (1898).
О МЕРЕЖКОВСКОМ. Впервые – ЖИ. 1920. 8 окт. № 577. Печ. по ХК, с. 155–158.
С. 111***. Постановка пьес «Павел I», «Николай I» и «Александр I» осуществлена Петроградским драматическим театром позднее, в февр. 1921 – янв. 1922 гг.
С. 112*. Неточно приведены: строки из стих. Д. Мережковского «Двойная бездна» (1901) и назв. его ст. «Бес или Бог?» (1908).
…**. Далее в ЖИ: «Да эти словечки и не связаны с «Юриями Милославскими» Мережковского, его роман пересыпан ими как сахаром, иногда же они спутаны ниточками, соединяющими анекдоты».
…***. Неточно приведенное мнемоническое школьное стих. для запоминания числа «пи» (опущено в ХК, восстанавливается по ЖИ).
КОМИЧЕСКОЕ И ТРАГИЧЕСКОЕ. Впервые – ЖИ. 1921. 26 февр. – 1 марта. № 679–681. Печ. по ХК, с. 159–167.
Рец. на премьеру 30 янв. 1921 г. в «Народной комедии» пьесы С. Радлова «Любовь и золото».
С. 114*. Из романа «История Тома Джонса, найденыша». Пер. А. Кронеберга.
ПОДКОВАННАЯ БЛОХА. Впервые – Голос России (Берлин). 1922. 9 авг. № 1027. Печ. по ХК, с. 168–173.
С. 116*. Шкл. посетил гастрольный спектакль «Сверчок на печи» (инсц. Б. Сушкевича) 2 или 4 авг. 1922 г.
…**. Намек на эмигрантского поэта и критика Ю. Офросимова (1894–1967), откликнувшегося на спектакль восторженной рец. (Руль (Берлин). 1922. 5 авг. № 511).
…***. Отд. изд.: М. – Берлин, 1922.
РЫБУ НОЖОМ. Впервые – ЖИ. 1921. 19–24 июля. № 780–785. Печ. по ХК, с. 174–179.
Написано по поводу водевиля Н. Евреинова «Самое главное» в «Театре революционной сатиры» (премьера – 20 февр. 1921 г., реж. Н. Петров, оформл. Ю. Анненкова). Отд. изд.: Пг., 1921. Фельетон направлен против излишне прямолинейного, по мнению Шкл., проведения в пьесе авторских концепций «театра для себя» и «театротерапии». Ср. у близкого ОПОЯЗу В. Казанского: «Как бы блестящи они (театральные новации. – А. Г.) ни были, они служили Евреинову только средствами борьбы с старой системой театра и поводом для демонстрации нового театропонимания», – и конкретно о «Самом главном»: «Такая реализация идеи «театра для себя» мне кажется не раскрывающей самого ее ядра, а лишь скользящей по ее поверхности» (Казанский Б. Метод театра (анализ системы H. H. Евреинова). Л., 1925. С. 8, 57).
С. 118*. Намек на кн. В. Жирмунского «Религиозное отречение в истории романтизма» (М., 1913).
…**. Водевиль в театре «Кривое зеркало» (пост. Н. Евреинова).
…***. Параклет – гл. герой комедии, доктор Фреголи – одна из его «личин».
С. 119*. Беленсон А. Искусственная жизнь. Пг., 1921.
РОЗАНОВ. Впервые – ЖИ. 1921. 19–22 марта. № 679–699; и 6–12 апр. № 712–717. (под назв. «Тема, образ и сюжет Розанова»)[139]. Отд. изд.: Пг., 1921 (под назв. «Розанов. Из книги «Сюжет как явление стиля»). Перепеч.: ОТП I, с. 167–178; ОТП II, с. 226–245 (под назв. «Литература вне «сюжета»). Отр. – Современная русская критика. Л., 1925. С. 227–235 (под первонач. назв.). Печ. по отд. изд.
Проза В. Розанова привлекла внимание Шкл. еще в начале 1910-х гг. (с. 49), но к работе о ней он приступил только после смерти Розанова (5 февр. 1919 г.), вызвавшей серию мемуарных очерков и публикаций из наследия философа (Э. Голлербах, В. Ховин и др.); не исключено, что эти публикации в какой-то степени спровоцировали работу Шкл.[140] В начале 1921 г. он читает доклад о Розанове в ОПОЯЗе (с. 177); очевидно, тогда же – и в МЛК (см.: Федоровские чтения. 1978. М., 1981. С. 248).
Уже первопубликация работы вызвала критические отклики (Беленсон А. Подозрительная тема. – ЖИ. 1921. 11–13 мая. № 727–729); оживленная дискуссия развернулась после выхода отд. ее изд. В. Жирмунский, отмечая значение «конкретных результатов работы», расценивал кн. как «очень тонкий и убедительный пример формального анализа». Кн. вызвала и методологическую критику Жирмунского: «Мы возражаем только против того, что хотели бы назвать «методологическим реализмом» автора: метод исследования, сам по себе чрезвычайно плодотворный, сознательно поставленную и последовательно разрешенную задачу, в данном случае – стилистического анализа «Уединенного» и «Опавших листьев», Шкловский считает как бы единственной реальностью, единственной действующей силой исторического процесса. Мы думаем, что после его интересной книжки, как и до нее, можно будет рассматривать Розанова как религиозного и общественного мыслителя, хотя впервые становится ясным его значение как художника» (Начала. 1921. № 1. С. 218–219). К сходным выводам пришел и рецензент философского журн. «Мысль»: «Чрезвычайно интересная книжка Шкловского являет собой любопытный пример того, как сам по себе правильный принцип, но возведенный в некую безусловность, приводит к парадоксальнейшим и вряд ли не саморазрушительным выводам»; в работе Шкл., по мнению рецензента, «Розанов как литературное явление стал Розановым только литературным явлением, только совокупностью литературных приемов» (О. Котельникова – Мысль. 1922. № 2. С. 120–121). См. также рец. и отзывы К. Локса (Печать и революция. 1922. № 1), В. Ховина (Книжный угол. 1922. № 8), М. Эйхенгольца (Жизнь. 1922. № 3), А. Белецкого (Народное просвещение (Курск). 1922. № 5–6).
Заинтересованно отнеслись к кн. Шкл. М. Горький (его устный отзыв приведен в воспоминаниях К. Федина – Федин К. Собр. соч. в 12 т. Т. 10. М., 1986. С. 83), О. Мандельштам (см. его кн. «Слово и культура». М. 1987. С. 186), А. Ремизов (см. его Кн. «Кукха. Розановы письма». М. – Берлин, 1923. С. 123–124); последняя кн., по мысли Л. Флейшмана, стала своеобразной рецепцией на идеи работы Шкл. (Slavica Hierosolymitana. 1977. Vol. 1. С. 186).
С. 121*. Работа не опубл.
С. 122*. По устному свидетельству Шкл. (А. Чудакову), примеры из Гейне были указаны ему Тыняновым.
С. 123*. В пер. Н. Вольпин назв. гл. X кн. III романа Филдинга звучит так: «Беседа между актером и поэтом, приводимая в этой повести единственно с целью развлечь читателя».
С. 124*. Пер. А. Кронеберга.
С. 127*. Этот пример был указан Л. Выготским (устное свидетельство Шкл.).
С. 129*. Из стих. Маяковского «Себе, любимому, посвящает эти строки автор» (опубл. в 1918 г.).
…**. Пер. В. Аппельрота.
С. 134*. Розанов В. Литературные очерки. Изд. 2-е. СПб., 1902. С. 158 (указал В. Г. Сукач).
СЕРАПИОНОВЫ БРАТЬЯ. – Книжный угол. 1921. № 7. С. 18–21.
Первая ст. о серапионах, опубл. не позднее 15 ноября 1921 г. (обоснование даты: ПИЛК, с. 441) и ставшая, по позднейшему признанию одного из членов группы, ее «метрическим свидетельством» (Е. Полонская. Начало 20-х годов. – Простор. 1966. № 6. С. 144). Ранее – 1 ноября – было напечатано лишь информационное сообщение об организации группы (в числе членов которой был назван и Шкл.): Общество Серапионовых братьев. – Летопись Дома литераторов. 1921. № 1. С. 7. Немногим позднее появилась вторая ст. о серапионах, написанная М. Шагинян (ЖИ. 1921. 29 ноября. № 819; вошло в ее Собр. соч. В 9 тт. Т. 1. М., 1971).
Днем рождения группы ее члены считали 1 февр. 1921 г.; в нее вошли М. Зощенко, Е. Полонская, И. Груздев, Л. Лунц и др. слушатели студии переводчиков при издательстве «Всемирная литература» (февр. – дек. 1919 г.), перешедшие затем в студию Дома искусств (с дек. 1919 г.). В конце 1920–1921 гг. к ним присоединились В. Каверин, К. Федин, Вс. Иванов и Н. Тихонов (не упомянутый Шкл. в данной ст.). Шкл. преподавал в студии «Всемирной литературы» «теорию литературы» (ЖИ. 1919. 20 июня. № 168), в студии Дома искусств – «теорию художественной прозы» (ЖИ. 1919. 30 дек. № 330); 19 и 26 окт. 1921 г. в Доме искусств состоялись два вечера серапионов, которые вел Шкл. (Летопись Дома литераторов. 1921. № 1. С. 7).
Вопрос об издании сб. молодых писателей, затронутый в данной ст., Шкл. поднимал еще в середине 1920 г., предлагая его издательству «Алконост» (ПИЛК, с. 447. Ср.: Белов С. Мастер книги. М., 1979. С. 51). К апр. 1921 г. эту идею поддерживает М. Горький (Литературное наследство. Т. 70. С. 375–376), включивший в предварительный план сб. молодых и рассказ Шкл. «В пустоте» (там же. С. 376). Альманах вышел только в апр. 1922 г. (ПИЛК, с. 447) и был отмечен рец. А. Вороненого, Ю. Тынянова, Е. Замятина, И. Эренбурга и др. В перечне произведений серапионов, помещенном в сб., были указаны и кн. Шкл.
Вопрос о влиянии Шкл. (и формальной школы) на серапионов неоднократно обсуждался современниками и исследователями литературы. В студии Дома искусств вместе со Шкл. преподавали Тынянов и Эйхенбаум (Дом искусств. 1921. № 1. С 70–71); некоторые серапионы принимали участие в работе ОПОЯЗа, перенесшего с дек. 1919 г. свои заседания в Дом искусств (в числе членов ОПОЯЗа называли Л. Лунца, М. Слонимского, Е. Полонскую, см.: ЖИ. 1919. 21 окт. № 273; Печать и революция. 1922. № 5. С. 393). Неменьшее значение имели и постоянные контакты Шкл. с серапионами, запечатленные в известных воспоминаниях В. Каверина, К. Федина, М. Слонимского, Е. Полонской, В. Познера, К. Чуковского и др. Современники часто ставили знак равенства между взглядами серапионов и формалистов (см. напр.: Лежнев И. О романе и всеобуче. – Россия. 1923. № 7). Вопрос этот исследован в современных работах: Piper D. Formalism and the Serapion Brothers. – The Slavonic and East European Review. 1969. № 47; Sheldon R. Śklovsky, Gorky and the Serapion Brothers. – The Slavic and East European Journal. 1968. Vol. 12. № 1. Влияние идей Шкл. (в первую очередь – о сюжетосложении) в наибольшей етепени коснулось ранней прозы Л. Лунца, М. Слонимского и В. Каверина (последний, в частности, в своих воспоминаниях о Шкл. признавался: «<…> в те годы многие теоретико-литературные гипотезы Шкловского были мне близки, и в своей прозе я старался следовать его советам», – АШ). Особую остроту вопрос о членстве Шкл. в группе обрел после вынужденной эмиграции писателя в 1922 г. Отвечая на ст. П. Когана (Красная газета. 1922. 23 сент. № 215) и П. Лебедева-Полянского (Московский понедельник. 1922. 28 авг. № 11) о серапионах, Л. Лунц тогда утверждал: «<…> Виктор Шкловский – серапионов брат был и есть!» (Об идеологии и публицистике. – Новости (М.). 1922. 23 окт. № 3). В 1922–1923 гг. Шкл. неоднократно пишет о серапионах (с. 148–149, 179–181), в 1924 г. – в последний раз анализирует их творчество в рамках группы (с. 370–376).
С. 139*. Печ. под. псевд. В. Каверин.
…**. Псевд. Н. Чуковского, близкого к серапионам, но не входившего в группу.
С. 140*. Имеется в виду запись в дневнике Л. Толстого (ПСС. Т. 46. С. 121). Ср.: ЭОЛ, с. 55.
ФЕДОР СОЛОГУБ. – Петербург. 1922. № 2. С. 19–20. Подп.: В. Ш.
АННА АХМАТОВА. – Петербург. 1922. № 2. С. 18.
С. 143*. Чуковский К. Ахматова и Маяковский. – Дом искусств. 1921. № 1; перепеч.: Вопросы литературы. 1988. № 1.
…**. Ср.: СС III, с. 23–24, 66.
ЕВГЕНИЙ ЗАМЯТИН. —Петербург. 1922. № 2. С. 20.
Вопрос о судьбе авантюрного романа в России, по-видимому, затрагивавшийся в устных беседах в кругу опоязовцев и серапионов в 1920–1921 гг. (см.: с. 140; ЭОЛ, с. 35), впервые печатно изложен в этой рец. Шкл. (янв. 1922), предварившей почти на год известную работу Л. Лунца «На Запад!» (датируется дек. 1922 г., опубл.: Беседа (Берлин). 1923. № 3). С пропагандой авантюрного романа Шкл. выступает и позднее (см. с. 192, а также его отчеты о его выступлении в ГИИИ – Русский современник. 1924. № 2. С. 276–277, в Доме печати – Вечерняя Москва. 1924. 22 ноября. № 268). Однако на оживление этого жанра в 1923–1925 гг. несомненно бо́льшее влияние, чем декларации Шкл. Лунца и др., имела программа «создания революционной романтики» и «коммунистического Пинкертона», выдвинутая Н. Бухариным (см., напр., его выступление на V съезде РКСМ 13 окт. 1922 г. – Правда. 1922. 14 окт. № 232); эта программа и стала своеобразным «социальным заказом», вызвавшим к жизни произведения М. Шагинян, В. Катаева, В. Каменского, М. Козырева и др., на которые ссылался позднее Шкл.
ПИСЬМО К РОМАНУ ЯКОБСОНУ. Впервые – Книжный угол. 1922. №8. С. 23–24. Перепеч.: Вещь (Берлин). 1922. № 1–2. С. 5; Зритель (Одесса). 1922. № 2. С. 11. Печ. по первопубликации.
Знакомство Шкл. с Р. Якобсоном состоялось в первой половине 1916 г. на квартире О. и Л. Бриков в Петрограде (устное свидетельство Шкл. Ср.: с. 311, 434); вскоре оно переросло в дружбу, скрепленную также и общностью теоретико-литературных взглядов. В 1918 г., находясь на нелегальном положении, Шкл. скрывался у Р. Якобсона (СП, с. 240–241). В 1920 г. Якобсон, выехав в Чехословакию в качестве переводчика Постпредства РСФСР, остался за границей; на «Письмо…» Шкл. он ответил посвящением своей кн. «О чешском стихе, преимущественно в сопоставлении с русским» ((Берлин), 1923): «В. Б. Шкловскому (вместо ответа на письмо в «Книжном угле»)»[141]. В авг. – сент. 1922 г. Шкл. встретился с Якобсоном в Праге. «Жил в Праге, – сообщал Шкл. жене, – но в ней меня приняли очень плохо, так как решили, что я большевик. <…> Сейчас в Берлине с Ромой. Рома не хочет отпускать меня из Праги. Но я остаюсь здесь» (от 25 окт. 1922 г. – 449).
Пафос «Письма к Роману Якобсону» (янв. 1922 г.), так резко разошедшийся с переменами в жизни его автора, вызвал иронические реплики в печати: Загорский М. Среди книг и журналов (Вестник искусства. 1922. № 2), Горнфельд А. Новое искусство и его идеология (Литературные записки. 1922. № 2), Львов-Рогачевский В. Литературный морг (Новости (М.). 1922. 13 ноября. № 6) и др.
С. 145*. По-видимому, Н. Фридлянд – см. 2-е прим. к с. 164.
ПИСЬМО О РОССИИ И В РОССИЮ. – Новости литературы (Берлин). 1922. № 2. С. 97–99.
Ст. предшествовал доклад Шкл. о жизни русских писателей в Петрограде, сделанный 15 сент. 1922 г. в берлинском Доме искусств (см.: Голос России (Берлин). 1922. 20 сент. № 1063). См. также его ст. «Литераторы и литература в Петербурге» – там же. 1922. 31 мая. № 978. Вторая часть ст. написана по поводу стих. фельетона И. Логинова «Литературные портреты»: Виктор Шкловский», написанного в оскорбительном для Шкл. тоне: «Всегда во всем специалист: / То «демократ», то литератор, / То учредиловский бомбист, / То боевик-организатор. / Он «по-ученому» взрывал / В тылу железные дороги, / Чернов, буржуй и генерал – / Все ждали от него подмоги» и т. п. (Петроградская правда. 1922. 4 июля. № 146; ошибочно приписано Шкл. И. Садофьеву).
С. 148*. Замятин Е. Серапионовы братья. – Литературные записки. 1922. № 1. Переопубл. нами: Литературное обозрение. 1988. № 2.
С. 149*. Летопись Дома литераторов. 1921. № 4.
…**. По-видимому, речь идет о Ф. Нансене, приезжавшем в Россию в 1920–1921 гг. по делам Международного Красного Креста, помощи голодающим Поволжья и др.
ПИСЬМО И. ЗДАНЕВИЧУ. Впервые – на ит. яз.: Dada russo. Bologna, 1984. P. 227–228 (под назв. «Илья Зданевич»). Печ. по: Литературное приложение. № 5 (к газ. «Русская мысль» (Париж). 1987. 25 дек. № 3705).
Поэта и художника русского футуризма (впоследствии примкнувшего к французским дадаистам) И. Зданевича (1894–1975) Шкл. узнал в 1914 г. (СС III, с. 47). В дек. 1922 г. И. Зданевич приезжал из Парижа в Берлин, где останавливался у Шкл. (письмо Шкл. жене от 13.12.1922–449), тогда же он выступил с чтением заумной драмы «Янко круль албанскай» в берлинском Доме искусств; вступительные доклады к чтению были сделаны Шкл. и П. Богатыревым (см.: Накануне (Берлин). 1922. 7 и 13 дек.). Об этой поездке и встречах со Шкл. Зданевич рассказывал в докладе, прочитанном в «Клозери де Лиля» 10 янв. 1923 г. (см.: Iliazd. Paris, 1978. P. 95). По мнению Р. Гейро, опубликовавшего письмо Шкл. Зданевичу, оно могло быть написано в 1923 г. по просьбе самого Зданевича, готовившего к изданию том своих заумных сочинений (вышел в окт. 1923 г. под назв. «лидантьЮ фАрам» – см. предисл. Р. Гейро к ук. публикации в «Русской мысли»).
ПРЕДИСЛОВИЕ. Публикуется впервые. Печ. по рукописи (АШ).
Написано в июле 1984 г. специально для наст. изд.
Над кн. СП Шкл. работал с 1919-го по 1922 г.; первая ее часть, «Революция и фронт», написана в мае – авг. 1919 г. в Петрограде и посвящена политической деятельности автора с февр. по дек. 1917 г. Кн. была отмечена преимущественно благожелательными рец. П. Губера, Н. Ашешова, Г. Лелевича, Н. Вишнякова, С. Буданцева, И. Аксенова. Работа над второй частью – «Письменный стол» – была начата в марте 1922 г. в Райволе (Финляндия) и закончена не ранее авг. в Берлине. Для наст. изд. из этой части выбраны отр. о литературной жизни Петрограда 1919-го – начала 1922 г.; за пределами публикации остались страницы, посвященные политической деятельности автора в 1918 г. (которая реконструируется ниже[142]), его участии в отражении наступления Врангеля в 1920 г., а также рассказ о событиях в Иране после своего отъезда оттуда.
В середине янв. 1918 г. Шкл. возвращается в Петроград из Ирана. Не приняв Октябрьскую революцию, он примыкает к правым эсерам. Войдя в Военную комиссию при ЦК партии (в качестве руководителя Броневого отдела), Шкл. с янв. по июнь – июль 1918 г. занимается подготовкой броневиков к государственному перевороту. После раскрытия петроградской организации переходит на нелегальное положение; в авг. – сент. переносит свою работу в Поволжье (Саратов, Аткарск) (см. об этом в показаниях В. Дашевского на процессе эсеров – Известия. 1922. 29 июня. № 142; Красный архив. 1927. № 20. С. 155). В окт. вынужден покинуть Россию; перейдя границу с гетманской Украиной, приезжает в Киев, где поступает на службу в броневой дивизион гетмана Скоропадского. После неудавшегося переворота, устроенного эсерами и «Союзом Возрождения России» с целью свержения Скоропадского (СП, с. 221–228. Ср. в очерке Шкл. «Белый Киев» – Воля России (Прага). 1922. № 3), ареста Колчаком Уфимского совещания и, очевидно, не без связи с некоторым «левением» эсеровской партии, в конце 1918 г. Шкл. принимает решение отказаться от политической борьбы. В дек. 1918-го – янв. 1919 г. он встречается в Москве с Н. Крыленко: «Говорю ему, – вспоминал Шкл., – что нет победителей, но нужно мириться» (СП, с. 241). За политическую благонадежность Шкл. поручился перед Я. Свердловым Горький (СП, с. 243); «дело» Шкл. было прекращено. Указом ВЦИК от 27 февр. 1919 г. членам партии эсеров – по Саратовскому процессу – была объявлена амнистия. В февр. 1922 г. в Берлине вышла кн. руководителя Военной организации ЦК партии эсеров Г. Семенова «Военная и боевая работа партии социалистов-революционеров за 1917–1918 гг.», в которой были преданы огласке неизвестные ранее факты террористической деятельности эсеров[143]. Среди имен, названных Семеновым, упоминался и Шкл. Избегая грозившего ему ареста, Шкл. 14 или 15 марта покидает Петроград. 16 марта 1922 г. он пишет Горькому из Финляндии: «Надо мной грянул гром. Семенов напечатал в Берлине в своей брошюре мою фамилию. Меня хотели арестовать, искали везде, я скрывался две недели и, наконец, убежал в Финляндию. <…> Собираюсь писать продолжение «Рев. и фронт». <…> Не знаю, как буду жить, без родины. Во всяком случае, я пока избежал судьбы Гумилева» (АГ, КГ-п 89–1–18). Ему же, от 24 марта: «Так как Семенов все равно напечатал многое из того, что я делал, то я хочу написать об этом книгу. Я напишу лучше» (АГ, КГ-п 89–1–19). 22 марта в Петрограде – в качестве заложницы – была арестована жена Шкл., B. Г. Шкловская-Корди (см.: Голос России (Берлин). 1922. 9 апр. № 938); 23 мая – по делу партии эсеров – против Шкл. было возбуждено судебное дело.
СП вышло в Берлине в янв. 1923 г. – уже после окончания судебного процесса в Москве над членами партии эсеров (июнь – авг. 1922 г.); кн. стала крупным событием «русского Берлина», отмеченным рец. М. Осоргина (Падающие камни. – Дни (Берлин). 1923. 18 февр. № 93; подп.: Мих. Ос), Р. Гуля (Новая русская книга (Берлин). 1923. № 3–4), Ю. Айхенвальда (Литературные заметки. – Руль (Берлин). 1923. 4 февр., № 664. Подп.: Б. Каменецкий), И. Василевского (He-Буквы) (Хромой рысак. – «Литературное приложение» № 61 к газ. «Накануне» (Берлин). 1923. 15 июля. № 385) и др. См. также рец. в парижских «Современных записках» Ф. Степуна (1923. Кн. 16).
ПИСЬМЕННЫЙ СТОЛ. Впервые – в составе СП, с. 245–278, 323–345, 377–385. Перепеч. в отд. изд.: Л., 1924. С. 52–82, 126–147, 177–185; Л., 1929. C. 209–233, 272–290, 318–325. Печ. по СП.
С. 152*. Е. Поливанов.
С. 153*. Б. Эйхенбаум.
…**. Для издательства 3. Гржебина Шкл. писал кн. «Революция и фронт», кн. вышла без обозначения издательства.
…***. Ст. Шкл. «О связи приемов сюжетосложения с общими приемами стиля» опубл. в сб. «Поэтика». Пг., 1919; вошла в ОТП.
…****. Из сказки Р. Киплинга «Почему у кита такая пасть».
С. 156*. Русский ученый-химик М. Тихвинский (1864–1921) расстрелян по «Таганцевскому делу».
С. 158*. В июне 1919 г. во время наступления Юденича на Петроград на фортах «Красная горка» и «Серая лошадь» вспыхнуло восстание.
С. 159*. Ученица Шкл. по студии Дома искусств, автор ряда работ в ЖИ и др. (см. справку о ней: Литературное наследство. Т. 92. Кн. 3. С. 816), впоследствии эмигрировала.
…**. Семеновский полк перешел на сторону Юденича во время его наступления на Петроград.
…***. М. Андреева в то время – комиссар Отдела театра и зрелищ Наркомпроса, издававшего ЖИ.
С. 163*. Имеется в виду кн. А. Пыпина «История русской этнографии» (т. 1–2. СПб., 1890–1892).
С. 164*. Павленков Ф. (1839–1900) – русский издатель, выпускавший серию «Жизнь замечательных людей» (ок. 200 кн.).
…**. Дуэль, по устному свидетельству В. Каверина, состоялась из-за начинающей поэтессы Н. Фридлянд; эта дуэль описана также в воспоминаниях присутствовавшей на ней Е. Полонской (Простор. 1966. № 6).
С. 165*. Портрет Шкл. работы Ю. Анненкова (1919). Воспроизведен в кн.: Анненков Ю. Портреты. Пб., 1922.
С. 169*. Выборы профессоров факультета истории словесных искусств Российского Института истории искусств состоялись 9 окт. 1920 г.; Шкл. вошел в отдел теории литературы (вместе с А. Белым, Н. Гумилевым, В. Жирмунским, Л. Щербой и др.) (Ленингр. гос. архив литературы и искусства, 82. 1. 66).
…**. В. Жирмунский (см.: ТС III, с. 314).
С. 170*. М. Кристи – уполномоченный Наркомпроса в Петрограде.
С. 171*. В изд. 1924 г. добавлено: «и профессором с большой дороги».
С. 174*. Речь идет о второй редакции воспоминаний Белого о Блоке, первая часть которых была опубл. в апр. 1922 г. (Эпопея (Берлин). 1922. № 1).
С. 177*. По устному свидетельству Шкл., о засаде его предупредил сторож Дома искусств Ефим.
…**. Шкл. и М. Кузмин вышли из редколлегии ЖИ между 2 и 5 марта 1920 г.; тогда же в редколлегию вошли М. Андреева и Е. Кузнецов.
С. 178*. И. Ионов в то время заведовал Петроградским отделением Госиздата.
С. 179*. Вениамин – младший сын библейского патриарха Иакова, особо любимый отцом.
С. 180*. Пародия М. Зощенко на Вс. Иванова (Кружевные травы. – Литературные записки. 1922. № 2; переопубл. М. Чудаковой – Вопросы литературы. 1968. № 11).
ВМЕСТО ЭПИЛОГА. Впервые – в составе кн. Шкл. «Сентиментальное путешествие». Л., 1924. С. 185–186. Перепеч. в отд. изд.: Л., 1929. С. 325–326. Печ. по первопубликации.
С. 183*. Утопический роман бывшего белоказачьего атамана П. Краснова о возрождении монархического строя и православия на руинах уничтожившей себя советской власти (вышел отд. изд. в 1922 г. в Берлине).
КУХНЯ ЦАРЯ. – ХК, с. 202–203 (в качестве послесловия к кн.).
В ХК Шкл. впервые печатно заявил о желании вернуться на родину. Уже 3 апр. 1922 г., через две недели после побега, он пишет Горькому: «Выживать же меня из России никому не нужно, <…> Если бы я верил в русский суд, я поехал в Москву» (АГ, КГ-н 89–1–22). В окт. 1922 г. пишет жене: «Я хочу вернуться в Россию. <…> Я устал от Берлина и разлуки. <…> Жить без родины нельзя. Может быть, это без тебя» (449). По-видимому, тогда же Шкл. подает заявление во ВЦИК, о чем он сообщал жене в ноябре того же года: «Один мой знакомый (через Романа (Якобсона. – А. Г.)), Павел Николаевич Мостовенко[144], был в Москве и подал заявление о необходимости окончить мое дело. Он говорил об этом с Каменевым, Луначарским и, кажется, с Зиновьевым. Заявление подано Енукидзе и должно идти во ВЦИК. Дело стоящее. Я здесь вырождаюсь. Прошу Мариэтту (Шагинян. – А. Г.), Всеволода Иванова и всех прочих поехать в Москву выяснить дело, протолкнуть его у Енукидзе. Необходимо переговорить с Троцким. Натурально, я здесь очень сильно полевел. То же поручено сделать (хлопотать) Брику, но я знаю его рассеянность <…> Я виновен перед революцией. Она всегда такая. Я ошибся в темпе, я путался в ее ногах. Я не узнал ее» (449). Вопрос о возвращении обсуждался в переписке Шкл. в течение всего его пребывания за рубежом; в конце 1922-го – начале 1923 г. он пытался организовать нелегальный приезд в Берлин жены (освобожденной из заключения в сент. 1922 г.), но, по невыясненным обстоятельствам, этот приезд не состоялся. В июне 1923 г. он пишет ей: «Люсик, очень тяжело без родины. В России без меня разваливается мое дело, разваливается и уже остановилось. Леф халтурит, ОПОЯЗ молчит. В Госполитуправлении обещали меня не арестовывать. Я обязан работать и хочу в Россию. Люсик, родной мой, жена моя, русская культура не вывозима. Без работы жить нельзя» (450). В конце сент. – начале окт. 1923 г. Шкл. уехал из Берлина. В одном из последних своих писем из Берлина он писал М. Горькому: «15 (-го) уезжаю в Россию. Паспорта еще нет. Делаю все самым глупым образом. Знаю, что не так, и все-таки делаю. Сейчас пишу Вам и пою: «Мой друг, о дай мне руку». Слова песни установил с трудом.
Итак, я еду, и остальное зависит от крепости моих костей. <…>
Придется лгать, Алексей Максимович. Я знаю, придется лгать. Не жду хорошего.
Прощайте. «Пока», как говорят, когда говорят плохо. Прощайте, Дука, я очень люблю Вас» (АГ, КГ-п 89–1–12).
ПРОБНИКИ. Впервые – Последние новости (Л.). 1924. 19 марта. № 11. С изм. и доп. вошло во 2-е (Л., 1924. С. 65–67) и 3-е (Л., 1929. С. 101–103) изд. кн. «Zoo». Печ. по первопубликации.
Тема фельетона впервые намечена в письме Шкл. Горькому от 15 апр. 1922 г., в котором как «пробничество» он охарактеризовал свою политическую деятельность: «Мой роман с революцией глубоко несчастен. <…> Мы, правые социалисты, «ярили» Россию для большевиков. Но, может быть, и большевики только «ярят» Россию, а воспользуется ею «мужик» (АГ, КГ-п 89–1–20).
ГИБЕЛЬ «РУССКОЙ ЕВРОПЫ». – Последние новости (Л.). 1924. 7 апр. № 14.
С. 187*. Кинорежиссеры Л. Трауберг и Г. Козинцев входили в то время в группу ФЭКС (Фабрика эксцентрического актера).
…**. От назв. популярной в XIX в. мелодрамы В. Дюканжа «Тридцать лет, или Жизнь игрока».
…***. Имеются в виду кн. Н. Лебедева «По германской кинематографии» (М., 1924) и Н. Никитина «Сейчас на Западе» (Л. – М., 1924).
С. 188*. Очевидно, упоминается З. Г. Гринберг (1889–1949) – член коллегии Наркомпроса, работавший в 1919 г. в Петрограде и назначенный в 1921 г. представителем Госиздата в Берлине.
ПРЕДИСЛОВИЕ. Публикуется впервые. Печ. по рукописи (1). Отр. – УиП, с. 3–5 (под назв. «О современной русской прозе»), и в составе ТФ, с. 7–9, 86–87, 93–95.
Замысел кн. о современной прозе сложился у Шкл. осенью 1922 г. в Берлине, в авг. – сент. он сообщает об этом М. Шагинян: «Пишу книгу «Современная проза»: 1) Белый, Пильняк, 2) Ремизов, 3) Горький, серапионы» (Архив М. Шагинян, хранятся у Е. Шагинян, Москва). Однако тогда работа не была завершена, и материалы ее, по свидетельству Шкл. (с. 382), вошли в «Zoo» (по-видимому – об А. Белом, А. Ремизове, И. Эренбурге). Зимой 1923–1924 гг. Шкл. продолжает работу в Покровском-Стрешневе (ТФ, с. 80). Позднее он пишет Ф. Витязеву (издательство «Колос»): «Я все еще не кончил «Современную прозу». Если вы не возражаете, то я предлагаю обратить ее в сборник, поместив статьи Б. Эйхенбаума и Юрия Тынянова. Одному почти немыслимо справиться» (ЦГАЛИ, 106.1.185). Этот замысел не был реализован. 23 апр. 1926 г. Шкл. получает разрешение Главлита на печатание кн. «Очерки современной прозы» (в 6 авт. л.; изд. автора – 815), но, по невыясненным обстоятельствам, кн. не вышла. Вскоре Шкл. перерабатывает главы о Горьком в отд. кн. (вариант назв.: «Максим Горький и современная русская литература») и отправляет ее в Тифлис; в середине июля 1926 г. он сообщает Б. Эйхенбауму: «Написал небольшую книгу о Горьком (три листа или меньше) и пишу еще брошюру под пышным названием «Ответ Льву Троцкому и Юрию Тынянову» (ЦГАЛИ, 1527.1.649). Один из вариантов данного «Предисловия» имел подзаголовок «Ответ Льву Троцкому», «ответ» Ю. Тынянову был вызван его ст. «Литературный факт» (см.: с. 302–303). Последнее упоминание о замысле – в письме Шкл. М. Горькому от 22 окт. 1926 г.: «Есть у меня книга о «современной русской прозе», лежит два года без движения. И уже не нужна» (АГ, КГ-п 89–1–10). В ПЧЗ (вышло в янв. – февр. 1927 г.) включена лишь часть глав, к тому времени частично опубл. в качестве самостоятельных ст. в периодике; неопубл. остались ст. о Вс. Иванове (с. 276–287), А. Серафимовиче (81), В. Каверине (80), И. Эренбурге (83), И. Бабеле (с. 525).
В «Предисловии» (датируется концом 1925-го – началом 1926 г.) впервые сформулирована концепция «установки на материал», ставшая центральной в литературно-критической деятельности Шкл. 1926–1929 гг. В «переключении» установки произведения Шкл. видит выход из того кризиса нового искусства, к осознанию которого он приходит в 1922 г. «У современного искусства сейчас не много путей, – писал он тогда о последних работах И. Пуни и А. Родченко. – Мы достигли границ живописи и попробовали все решетки. Родченко дошел до картины, состоящей из полотна, ровно закрашенного одним цветом. Решетка крепка, а главное – за решеткой нет ничего. Без картины нет картины. Кажется, мы скоро перейдем к спиритизму» (Живопись на вокзале. – Голос России (Берлин). 1922. 6 авг. № 1025). Тогда же Шкл. впервые использует развернутую в данном «Предисловии» аналогию между современной прозой и театром-варьете (см. его кн. «Литература и кинематограф». Берлин. 1923. С. 30–31).
Концепция «установки на материал», предваренная работой о Розанове (ср.: с. 122) и намеченная в ст. 1924 г. о Горьком, Бабеле, Белом, конкретизируется к началу 1925 г. «Мне кажется, – пишет Шкл., – что кризис жанра может быть изжит только привлечением нового материала» (Леф. 1925. № 3. С. 70). Ближайшая параллель к ней – лефовская «литература факта», сформировавшаяся позднее, но к концу 1925 г. уже обозначившаяся в рамках «производственного искусства» (Чужак Н. Искусство быта. – Советское искусство. 1925. № 4–5; Арватов Б. Литература и быт. – Звезда. 1925. № 6). Подробнее о связях «литературы факта» и формальной школы см.: Lachman R. Faktographie und formalistishe prosa-theorie. – Ästhetik und Kommunikation. 1973. № 12.
С 191*. См. прим. к с. 140.
С. 192*. Отзыв относится и к мнимопереводным романам середины 20-х гг. С. Заяицкого, Ю. Слезкина и др. (см.: ЭОЛ, с. 506).
С. 195*. Неточный пересказ одного эпизода из романа Смоллетта «Путешествие Хамфри Клинкера» (1771).
С. 197*. Далее в одном из вариантов: «Для того, чтобы показать, что при помощи этой рабочей гипотезы, которую я сейчас изложил, можно объяснить многое в кризисе современной русской литературы, я в одной главе попытаюсь связать такой разнообразный материал, как роман Каверина «Конец Хазы», «Приключения Хулио Хуренито» Ильи Эренбурга, «Месс-Менд» Мариэтты Шагинян, неопубликованный роман Юрковского, «Остров Эрендорф» Катаева, «Конармию» Бабеля и «Железный поток» Серафимовича. Я не шучу, когда соединяю в одной фразе эти столь разнородные произведения. Очень жалею людей, которые подумают, что я шучу, потому что они меня не поймут» (1).
…**. Имеется в виду редакция журн. «Огонек».
ГОРЬКИЙ. АЛЕКСЕЙ ТОЛСТОЙ. Впервые – Россия. 1924. № 2. С. 192–206 (под назв. «Новый Горький»). С доп. – УиП, с. 20–47 (под назв. «Горький, Ремизов и даже Алексей Толстой»). Печ. по рукописи (74).
Ст. «Новый Горький» писалась по заказу редактора «России» И. Лежнева побывавшего в авг. – сент. 1923 г. в Берлине (см. его письмо Н. Устрялову от 15 окт. 1923 г. – Slavica Hierosolymitana. 1981. Vol. V – VI. С. 567) и заключает период наибольшей творческой и личной близости Шкл. и М. Горькою. Знакомство, по свидетельству Шкл. (с. 160), состоялось в дек. 1915 г. в «Летописи», к сотрудничеству в которой Горький привлек тогда Маяковского, О. Брика и Шкл. В 1919–1921 гг. между Горьким и Шкл. устанавливаются тесные отношения, отразившиеся в СП и воспоминаниях современников (см., напр.: Ходасевич В. Портреты словами. М., 1987. С. 127–130). М. Горький в это врем« заинтересованно следит за работой формалистов. Так, 4 окт. 1920 г. он рекомендует «талантливого филолога» Шкл. 3. Гринбергу, отзываясь об ОПОЯЗе: «<…> очень серьезное дело, а делать его и хотят, и могут люди молодые, сильные и даровитые. Я, со своей стороны, всемерно поддерживаю их <…>» (АГ, ПГ-рл 11–23–17). Восторженно принимает Шкл. новую прозу Горького – воспоминания о Льве Толстом и «Заметки из дневника» (эти кн. он и считал долгие годы лучшими произведениями писателя[145]). 18 сент. 1922 г. он пишет Горькому: «Сижу, пишу книжку «Современная русская проза», заглавие переменю. Читаю Вашу книжку о Толстом. Как хорошо! Какой изумительный писатель Максим Горький. И как он мало знает об этом. Алексей Максимович, я думаю, что Вы получили мировую известность не благодаря идейному содержанию своих вещей и т. д., а вопреки ему. Если бы Вы были рыбой, то жили бы в очень глубоких местах океана, но на сушу все же бы лазали из любопытства и икру метать (слова Горького о Л. Толстом. – А. Г.)» (АГ, КГ-п 89–1–5). Ср. о Горьком в письме Шкл. жене: «Умный, хороший, талантливый, но не слышит себя и не в струе» (от 29 дек. 1922 г. – 449). В мае 1923 г. в печати появляются отр. из новой кн. Горького «Заметки из дневника. Воспоминания» (собраны в отд. изд.: Берлин, 1924); вскоре Шкл. сопоставляет их с прозой В. Розанова и А. Ремизова ТС III, с. 251), а в 1924 г. посвящает им ст. «Новый Горький». Высокая оценка Шкл. этой кн. совпала с мнениями современников и была усвоена критикой. См.: Локс К. Старый и новый Горький. – Печать и революция. 1926. № 3. С. 83–85; Воронский А. О Горьком – в его кн. «Искусство видеть мир». М., 1987. С. 38–39. Резкие возражения в то же время вызвала попытка Шкл. связать новую прозу М. Горького с именем В. Розанова: Воронский А. Полемические заметки. – Красная новь. 1924. № 4. С. 317–318; Шагинян М. Дневники. Л., 1932. С. 98 (запись 1924 г.) и др. Ср. отзыв Г. Лелевича: Молодая гвардия. 1924. № 7–8. С. 266.
Возвращение Горького к жанрам романа и повести – «Дело Артамоновых» и «Жизнь Клима Самгина» – было расценено Шкл. как движение писателя назад, к изжившим себя формам (с. 321–330, 348, 405). И уже после выхода «Дела Артамоновых» он подчеркивал в письме к нему: «Тараканы» Ваши и все Ваши мелочи сейчас лучшее, что есть в нашей литературе» (от 22 окт. 1926 г. – АГ, КГ-п 89–1–10). Особо обострились оценки Шкл. в 1928 г. – не без связи с позицией, занятой Лефом по отношению к Горькому; Шкл. полемизирует с Горьким по поводу его оценки творчества Н. Асеева (Горький как рецензент. – НЛ. 1928. № 9), с его призывами к изучению классического наследия (Новооткрытый Пушкин. – НЛ. 1928. № 11; обе ст. вошли в кн. Шкл. «Поденщина». Л., 1930). См. также ответ Шкл. на отзыв М. Горького в ст. «О пользе грамотности» (1928) о Лефе – «О самохвалах» (НЛ. 1928. № 4; вошло в сокр. в ЛФ под назв. «В заключение»). Однако литературная полемика Шкл. с Горьким в эти годы расходится с общими оценками личности писателя и ее социокультурной роли (см.: Пафос количества. – О Горьком. М. – Л., 1928; Самое замечательное в Горьком. – Гудок. 1928. 27 мая. № 122).
В 1924–1925 гг. меняется и отношение Горького к Шкл. – в связи, в первую очередь, с некоторыми выступлениями Шкл. в печати (см.: Горьковские чтения. 1953–1957. М., 1959. С. 48–50; Литературное наследство. Т. 70. С. 492) и общим изменением отношения к формальной школе (она «вносит в область высшей психологической деятельности человека довольно грубый, а потому и вредный, рационализм», – писал об этом 30 апр. 1925 г. Горький Ф. Брауну – АГ, ПГ-рл 6–35–28). Неизменно критические отзывы Горького о Шкл. 1926–1930 гг. см.: Архив А. М. Горького. Т. X. Кн. 1–2 (по именному указателю) и др.
После возвращения Горького в 1932 г. отношения между ним и Шкл. не восстанавливаются (хотя Шкл. принимает участие в работе организованных Горьким «ЖЗЛ», «Истории фабрик и заводов», «Истории двух пятилеток» и пр.); в 1934 г. Шкл. включает разборы горьковских очерков, «Заметок» и «Жизни Клима Самгина» в свою работу по теории и истории очерка и романа, оставшуюся неопубл. (8, 10). В конце июня 1936 г. он пишет жене: «Был в Колонном зале у тела Горького и очень огорчен. Я его знал, любил и люблю сейчас в большой толпе» (461). Тогда же, Тынянову: «Настроение у меня, как ты сам понимаешь, плохое, нашего старика мне жалко. <…> Я со стариком, ты знаешь, был в ссоре, но его и сейчас люблю. Читал письма его к Илье (Груздеву. – А. Г.), хорошие, волжские письма, он был там весь, в старой России, которой мы не знали и преодолели даром» (441).
С. 197***. Пересказ записи в «Уединенном» В. Розанова (СПб., 1911. С. 10).
…****. Лозунг «Назад, к Островскому» выдвинул А. Луначарский в ст. «Об Александре Николаевиче Островском и по поводу его» (апр. 1923 г.)
С. 199*. Цит. ст. «Несколько слов по поводу книги «Война и мир» (1868).
С. 200*. Пер. А. Чеботаревской.
…**. Отр. с разбором творчества А. Толстого впервые появился в УиП.
С. 201*. Чуковский К. Портреты современных писателей: Алексей Толстой. – Русский современник. 1924. № 1.
С. 202*. О параллельных творческих замыслах матери писателя, А. Востром, и А. Толстого, см.: Оклянский Ю. Оставшиеся в тени. М., 1987. С. 139–150, 235–239.
…**. Имеется в виду отразившаяся в первой редакции «Аэлиты» теософская версия платоновской легенды об Антлантиде (Е. Блаватская, Р. Штейнер).
С. 205*. Далее в «России» и в УиП – отзыв о кн. А. Ремизова «Кукха. Розановы письма» (1923).
С. 211*. Под этим псевд. Ю. Айхенвальд опубликовал рец. на № 1 «Беседы» (Литературные заметки. – Руль (Берлин). 1922. 27 мая. № 755).
…**. Опущен отр. с анализом горьковского и бабелевского сказа и эпизодов из «Войны и мира», целиком вошедший в ст. о М. Зощенко (с. 415–416).
АНДРЕЙ БЕЛЫЙ. Впервые – ПЧЗ, с. 3–41. В отр. – Русский современник. 1924. № 2. С. 231–245; ОТП II, с. 205–225 (под назв. «Орнаментальная проза»). Печ. по ПЧЗ с доп. по рукописи (ЦГАЛИ, 53.1.348) и учетом позднейшей правки в ОТП II.
Анализ творчества А. Белого, по воспоминаниям Е. Полонской, уже в 1919–1920 гг. входил в лекционный курс Шкл. (Простор. 1964. № 6. С. 90); ст. о его прозе он задумывает в 1922 г. – некоторые положения данной работы сформулированы в окт. этого года (с. 148). Ср. в писавшихся параллельно ст. о «романе тайн» (ОТП II, с. 166–168), в кн. «Литература и кинематограф», с. 14, 30. Очевидно, не завершенная тогда работа о Белом послужила и основой посвященного ему «письма» в «Zoo» (CC I, с. 186–188). Публикуемая ст. закончена двумя годами позднее (рукопись датирована: «14 мая 1924 года. Покровское-Стрешнево»); в архиве Белого сохранились рукопись ст. и вырезка из журн. «Русский современник», где она впервые была опубл. (в сокр.). В дальнейшем Шкл. внимательно следит за эволюцией Белого, особо выделяя свидетельства изменения отношения Белого ко «внележащим идеологиям» (по выражению Шкл.) антропософии и символизма. Это отразилось и в приводимом ниже отзыве Шкл. о лекции Белого о Блоке, состоявшейся 30 июня 1927 г. в Тифлисе: «Его лекция была чрезвычайно резка и в то же время явилась капитулянтской. <…> Андрей Белый доказывал, что символизм был не мировоззрением, а художественным методом, и в своем отступлении он становился на мою старую позицию, доказывая, что вообще в искусстве весь метод изображения (есть) метод композиции[146]. Раньше Андрей Белый доказывал обратное. Изменился не Андрей Белый – изменился символизм. Литературные произведения из явлений мировоззрения – становятся чистыми явлениями стиля, исчезают. Мы можем сказать, что сейчас символизм – метод создания образов, но знаем, что он создавался не так. Мысль Белого о том, что формальные моменты поэзии (есть) бытие, которое определяет сознание художника, – есть также капитулянтское, хотя и блестяще сформулированное (положение), но для нас, формалистов, заявление простое и неточное» (49). Своеобразной параллелью к настойчивым попыткам Шкл. отделить Белого от символизма и антропософии стали посвященные ему строки Белого: «<…> человек без «приема», без «формы»; он – сплошность весьма содержательных тем; и одно содержание – всегда интересно: то – «метод формальный», им выдуманный, потому что анализ приемов, сведенье к приему в нем – жест, пантомима и символ; когда говорит он «прием», я – не верю «прием» – угаданье: его интуиция; метод «формальный» есть нечто вроде известного «психоанализа»; а преступленье его в том, что он, наплодив «формалистов», добыл им и кафедры: «профессора» от шкловизма – седы, предпочтенны, убийственно скучны» (Белый А. Ук. соч. С. 181). Шкл. ответил Белому в ст «Под знаком разделительным» (НЛ. 1928. № 11. С. 45).
С. 214*. Чуковский К. Последние годы Блока. – Записки мечтателей. 1922. № 6. С. 160.
С. 217*. А. Ремизову была посвящена повесть Пильняка «Третья столица» (1923).
С. 218*. По воспоминаниям Белого: «Тетка» – определение антропософии догматически шаржирующей антропософию» (Белый А. Воспоминания с Штейнере. Paris, 1982. С. 68).
С. 226*. Иванов В. Борозды и межи. М., 1916. С. 256–258.
ПОТОЛОК ЕВГЕНИЯ ЗАМЯТИНА. – ПЧЗ, с. 43–67 (под назв. «Эпигоны Андрея Белого: I. Евгений Замятин»). Печ. по рукописи (84).
С. 240*. По-видимому, имеется в виду журн. «Вестник иностранной литературы» (1891–1916).
С. 243*. Щерба Л. Опыты лингвистических толкований стихотворений: 1. «Воспоминание» Пушкина. – Русская речь. Сб. 1. Пг., 1923. С. 43.
С. 248*. Аллюзия из романа «Мы».
С. 258*. Вышел на англ. яз. в конце 1924 г. в Нью-Йорке.
…**. Рассказ «Новая утопия» (рус. пер. – в его Собр. соч. Кн. 8. М. 1912).
ПИЛЬНЯК В РАЗРЕЗЕ. Впервые – Леф. 1925. № 3. С. 126–136 (под назв «О Пильняке»). С доп. – ПЧЗ, с. 69–91 (под назв. «Эпигоны Андрея Белого; П.Борис Пильняк»). Печ. по ПЧЗ с доп. по рукописи (79).
Оценка, данная Шкл. в этой ст. творчеству Б. Пильняка, в дальнейшем им не пересматривалась. Примечательно в этом отношении его выступление в окт. 1929 г. на диспуте «Писатель и политграмота»[147]. «В. Шкловский пытался обвинить «Литературную газету», – передавала это выступление ЛГ, открывшая «дело Пильняка и Замятина», – в том, что она, преувеличив поступок Пильняка, излишне его… разрекламировала. «В нашу эпоху надо осторожно подходить к совести писателя, – заявил т. Шкловский, – от писателя требуется не столько политическая, сколько художественная ответственность» (ЛГ. 1929. 14 окт. № 26. Ср.: Вечерняя Москва. 1929. 8 окт. № 232).
С. 259*. Вариант преамбулы: «Потерянное ощущение старых элементов художественной формы заменяется работой сопоставления умышленно данных как несводимых отрывков» (79).
С. 261*. Первая кн. Пильняка вышла в 1918 г. («С первым пароходом»), кн. «Былье» – в 1920 г.
С. 262*. Имеется в виду роман И. Рукавишникова «Проклятый род» (1912).
С. 264*. ПИЛК, с. 163.
С. 270*. По-видимому, речь идет о стих. Вяч. Иванова «Александру Блоку» («Ты царским поездом назвал…» – 1912).
ВСЕВОЛОД ИВАНОВ. Публикуется впервые. Печ. по автографу (76) с восстановлением несохранившихся стр. по машинописи (77).
Творчество Вс. Иванова привлекло внимание Шкл. уже в 1921 г. – с первых его выступлений у серапионов (с. 180. Ср.: Слонимский М. Избранное в 2 т. Т. 2. Л., 1980. С. 510). В начале 1922 г. Шкл. пишет Горькому из Петрограда: «Всеволод Иванов пишет все лучше и лучше. Последний его рассказ «Дитё» привел бы Вас в восторг, такой «индейский» или киплинговский сюжет и такая глубокая ирония» (АГ, КГ-п 89–2–4). В 1924 г. Шкл. и Вс. Иванов написали авантюрный роман «Иприт» (вып. 1–9. М., 1925), о котором Иванов писал: «Я от этого романа понял и научился делать сюжет» (Иванов Вс. Собр. соч. в 8 т. Т. 8. М., 1978. С. 554). В 1927 г. он пересмотрел свое мнение, приписав неудачу романа «влиянию» Шкл. (там же. С. 550). В 30-е гг. Шкл. отдает предпочтение новеллистическому мастерству Иванова 20-х гг. (Семена жизни. – ЛГ. 1939. 15 февр. № 9), критически расценивал его «Повести бригадира M. H. Синичкина» (Повесть с мнимыми мотивировками. 1932–50), «Похождения факира» (ЗШЛ, с. 386), «Пархоменко» (в неопубл. отзыве о последнем он отмечал «традиционность» сюжетного строения и «выдуманность» линии шпиона Штраубе – ГЛМ, 211).
С. 276*. Полемически-заостренный пересказ некоторых тезисов работы П. Лебедева-Полянского «Очередные вопросы» – Пролетарская культура. 1919. № 6. С. 13–15. Подп.: В. Полянский.
…**. Имеется в виду ответ А. Луначарского на одно из позднейших – 1924 г. – выступлений теоретика Пролеткульта В. Плетнева (см.: Луначарский А. Собр. соч. в 8 т. Т. 2. М., 1964. С. 267).
С. 284*. Опущен ряд примеров из «Цветных ветров» и «Седьмого берега» (все сделанные составителями купюры касаются прежде всего подобранных, но не обработанных Шкл. цитат из Вс. Иванова).
…**. Ср.: Якобсон Р. О художественном реализме (1921) – в его кн. «Работы по поэтике». М., 1987. С. 387–393.
С. 285*. Далее Шкл. предполагал включить отр. с разбором «систематизации» цветов в «Цветных ветрах» (на примере гл. IX).
…**. Иллюстрировано сказкой «Куян».
С. 286*. Иллюстрировано примерами из «Голубых песков» и «Жаровни св. Гавриила».
С. 287*. Далее в рукописи – примеры из рассказа «Долг», повести «Хабу».
КОНСТАНТИН ФЕДИН. ЛЕОНИД ЛЕОНОВ. – ПЧЗ, с. 95–100.
В ст. отразилась реакция Шкл. на выступления середины 20-х гг. А. Луначарского, Н. Осинского, М. Ольминского, Л. Сосновского и др. партийных и государственных деятелей, активно пропагандировавших возвращение к традициям русского реализма XIX в. Эти выступления были расценены лефовцами как «реставраторские» (см. отклики С. Третьякова, Н. Чужака, В. Блюма на ст. А. Луначарского об А. Островском – Леф. 1923. № 2); «социальным заказом» объяснял Шкл. и «реставрацию» АХРРом системы русского реализма: «Она, может быть, более привычна для лиц, делающих заказ, но это решает дело только практически» (неопубл. отзыв о «Стачке» Эйзенштейна, 1925 г. – ЦГАЛИ, 1923.1.22). Этот «заказ» своеобразно преломился в программе «учебы у классиков», выдвинутой ВАППом в ноябре 1926 г. См. ст. Ю. Либединского и НЛП (1927, № 1) и резкий ответ С. Третьякова (Новый Лев Толстой. – НЛ. 1927, № 1), почти текстуально в некоторых своих абзацах совпавший с данной ст. Шкл. О романе К. Федина Шкл. писал в 1925 г., вскоре после его выхода в свет: «Что сказать о романе в целом? Роман задан, а не дан. Роман сделан добросовестно. Но он правилен орфографически и ложен в своем синтаксисе. В нем ложная сложность и ложные, не данные, а заданные, описания. <…> Роман вреден, потому что он ложное достижение. Задача реставрации старой формы и романе не достигнута. Роман вреден, потому что сейчас есть задание на «советского Толстого», «советского Островского», «советского Репина». Нужно не идти на это задание, а создавать новую форму, опираясь на социальный заказ, художественно пользуясь им для превращения в эстетические внеэстетических величин. Я не знаю, поймет ли меня читатель. Федин поймет» (82). Ср.: Литературное наследство. Т. 70. С. 490.
С. 287**. Л. Сейфуллину с Толстым в 1924–1925 гг. часто сопоставлял А. Воронский (см. его кн. «Искусство видеть мир», с. 263).
…***. Распространенное в критике о П. Романове сопоставление (см., напр.: Львов-Рогачевский В. Пантелеймон Романов. – Красная нива. 1926. № 48).
…****. Известная до революции кондитерская фабрика «Эйнем» была в 1922 г. переименована в фабрику «Красный Октябрь».
С. 288*. Намек на оперу Ю. Шапорина «Декабристы» (по А. Н. Толстому). отрывки из которой исполнялись в 1925–1926 гг.
С. 289*. Ср. о героях романа в цит. выше ст.: «Герой для Федина – клей для приклеивания материала <…>. Хуже всего приклеивают материал главные герои. У них нет самостоятельного существования, они, так сказать, не поляризуют (не поворачивают) луч света, через них проходящий. Их профессия к ним не приклеивается. Курт художник. Это нужно только для того, чтобы поссорить его с маркграфом. <…> Андрей вообще человек без профессии. Он фигура обозревателя. <…> Герой был одной из задач Федина, но он с ней не мог справиться. Вместо героя оказалась цитата» (82).
С. 291*. Позднее о произведениях Л. Леонова («Скутаревский», «Дорога на океан») Шкл. отзывался отрицательно (см. его выступления на обсуждении первого – ЛГ. 1933. 11 янв. № 2 – и второго – ЛГ. 1936. 10 мая. № 27).
ГОРЬКИЙ КАК ОН ЕСТЬ. Впервые – ЖИ. 1924. № 28. С. 10 (под назв. «Литературные заметки (по поводу книги Горького «Заметки из дневника»)»). Печ. по УиП, с. 6–8.
С. 293*. Далее в рукописи: «Совсем не надо ему быть начетчиком у поповичей, поповичи люди ему чужие, он не разночинец» (74).
…**. Вариант окончания: «Желаю счастья Алексею Максимовичу. Помните, Вы огорчались, что у меня убыло самоуверенности? Она вернулась на родине.
Прекрасная вещь у Вас, Алексей Максимович, «Пожар в китайском море». Хорошо Вы начали теперь писать. «В чем и заключается весь комизм случая» (74). Последняя фраза отсылает к следующим строкам из рассказа Горького «Пожары»: «Когда люди находятся в долгом плавании, то всякие пустяки возбуждают их интерес, даже на дельфинов смотрят с удовольствием, хотя несъедобная рыба эта похожа на свинью, в чем и заключается весь комизм случая».
ГИПЕРТРОФИЯ СКЕПТИЦИЗМА, – Русский современник. 1924. № 1. С. 325 (без назв.).
ЧТО НАС НОСИТ? – Вечерняя Москва. 1925. 21 ноября. № 266.
С. 296*. Первая кн. Э. Триоле, вышедшая на рус. яз. отд. изд. в 1925 г. О роли Шкл. в творческом самоопределении Э. Триоле и создании «На Таити» см. в ее воспоминаниях: «Воинствующий поэт» – Vladimir Majakovsky. Memoirs and essays. Stockholm, 1975, а также: Архив A. M. Горького. Т. VIII. С. 386. Рукопись последней (на рус. яз.) кн. Триоле, повести «Защитный цвет», вызвала острую критику Шкл. (письмо Э. Триоле от 5 авг. 1927 г. – 440).
ЛИТЕРАТУРНЫЙ ЦЕНТР КОНСТРУКТИВИСТОВ: ГОСПЛАН ЛИТЕРАТУРЫ. – Публикуется впервые. Печ. по автографу (78).
С. 298*. Ср. с отзывом о «Сами» Н. Тихонова – ЗШЛ, с. 374.
…**. Имеются в виду посвященные С. Есенину строки в «Записках поэта» (опубл. в 1928 г.), с чтением которых И. Сельвинский выступал в начале 1926 г. в Доме печати.
МИХАИЛ БУЛГАКОВ. – Наша газета. 1926. 30 мая. № 123 (под назв. «Закрытие сезона. Михаил Булгаков»).
Ст., по мнению М. Чудаковой (см. ее кн. «Жизнеописание Михаила Булгакова». М., 1988. С. 377), явилась своеобразным «ответом» Шкл. на отражение в «Белой гвардии» некоторых эпизодов своей биографии и черт личности (Шполянский). До публикации ст. Шкл., по свидетельству В. Левшина. выступал на обсуждении «Роковых яиц» на квартире Н. Огнева, – очевидно, в 1924 г. (см.: Воспоминания о Михаиле Булгакове. М., 1988. С. 176).
ПИСЬМА ВИКТОРА ШКЛОВСКОГО В ОПОЯЗ. Публикуется впервые. Печ. по рукописи (46). В сокр. – ТФ, с. 98–102, 104–106.
Замысел «Писем…» сложился в окт. 1924 г., первоначальный план и обстоятельства его возникновения изложены Шкл. в письме Ю. Тынянову и Б. Эйхенбауму от 22 окт. 1924 г.: «Внешняя история: 1) Бухарин имел на похоронах Брюсова разговор с Абр. Эфросом. Сей недостоверный жид передавал, что разговор шел о форм(альном) методе. Бухарин говорил: «Мы (марк(систы)) или они(форм(алисты)) представляем сейчас Россию». Эфрос предложил тут же синтез. 2) Каменев говорил с Маяковским о наших ленинских статьях[148] и выражал удивление, каким образом Эйхенбаум и Тынянов, не зная Ленина, так поняли его личность. Он говорил, что все написанное изумительно совпадает с живым Лениным. Это приятно вне всяких соображений. Мы правы. Наш путь, а не путь биографии и марксизма, ведет к формуле. Кроме того, вероятно, можно будет издать сборник с пред. Каменева. Итак, ОПОЯЗ занимает по мандату, нами подписанному, много времени и пространства. <…> Предлагаю план книги. Название: «Письма о темных людях», или «Ленинградские письма», или еще что-нибудь. Содержание: теоретическая переписка ОПОЯЗа по текущим вопросам. Мы пишем цепью друг другу и соборно. Письма кроют современников и являются журналом. Все формы допустимы. Сюда же задания, и прогнозы, и самые широкие вопросы. Нам ведь не важен Лермонтов, а важна наука об искусстве. Как Вам нравится? Участвующих, значит, человек 6. Книгу нужно сделать в 6 недель, что ли. И всадим академический быт, и быт вообще, наших жен и проч. и проч. <…> Нужно скорее написать в Прагу к Роману о книге. Разного лоскута не помешает. Пришьем Брика. <…> Пишите теоретические письма. Мы отвечаем за свое время» (ЦГАЛИ, 1527.1.1037). Этот замысел, по-видимому, был откорректирован весной 1925 г. – в связи с развернувшимися тогда дискуссиями о соотношении марксистского и формального методов в литературоведении, и, в первую очередь, – с критикой формальной школы Н. Бухариным. 13 марта 1925 г. в Москве прошел диспут «Выяснение восприятия искусства и его воздействия в творческом процессе революции» (связанный с готовящейся резолюцией ЦК РКП (б) «О политике партии в области художественной литературы»); на диспуте выступили Н. Бухарин, Б. Эйхенбаум, И. Гроссман-Рощин, Шкл., В. Маяковский, М. Гнесин и Г. Лелевич (см. газ. отчет – Известия. 1925. 15 марта. № 61). Судя по записи выступления, сделанной М. Кореневым, Шкл., заявив о необходимости пересмотра сделанного ОПОЯЗом («системы формального метода не существует, мы больше всего ненавидим эпигонство и не желаем стричь купон с самих себя»), решительно отделил направление будущей работы от марксизма: «Направление произведения нас не интересует. Искусство саморазрешается внутри себя, и его значительность не в социальной установке. Мы работаем самым позитивным методом, мы диалектически подходим к понятию литературы, но мы не марксисты, никогда не были ими и не будем» (ЦГАЛИ, 1476.1.160). Маяковский выступил против противопоставления Шкл. формальной школы и марксизма: «Мы же все то, что говорит Шкловский, подтверждаем именно потому, что мы были марксистами и хотим быть хорошими марксистами» (цит. по: Вопросы литературы. 1964. № 6. С. 158. См. также: Маяковский В. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 473–474). Доклад Н. Бухарина был вскоре – в апр. 1925 г. – опубл.; бо́льшая его часть была посвящена вопросу о взаимоотношении эстетического и внеэстетического рядов: «Общий ход моих возражений против теоретических конструкций, которые называются формальным методом, такой: правильно, что выделяется специфическое для искусства, неправильно, что нужно двигаться в одном ряду. Наоборот, только тогда можно понять это специфическое явление, если привести его в связи с неспецифическим». Свой доклад Бухарин заключал общим выводом: «Точка зрения формалистов – устарелая, схоластическая, метафизическая, а так как мы живем во время, которое требует полезных знаний, мы не можем удовлетвориться суррогатом познания. Мы живем в эпоху, когда нетерпимы всякие цеховые точки зрения; более, чем в какую-либо другую эпоху, в нашу эпоху, когда разрушается одно и строится другое, каждая величина должна быть рассматриваема с точки зрения своего общественно-функционального значения. Это есть единственная правильная точка зрения, которая имеет глубочайший общественный базис. С этой теоретической точки зрения и с точки зрения правящего нашего класса, мы можем признать, что свою служебную, второстепенную роль формальный принцип играет, но мы не должны отступать от проверенного, проверенного действительно, действительно революционного и действительно плодотворного метода, который был в основных своих линиях начертан Марксом» (О формальном методе в искусстве. – Красная новь. 1925. № 3. С. 254, 257). Скрыто полемичным по отношению к докладу Н. Бухарина было выступление Шкл. 6 апр. 1925 г. на диспуте «О разногласиях в литературной политике»: «<…> Марксов метод в искусстве надо применять сугубо осторожно, ибо искусство – очень деликатная и сложная надстройка. Напостовцы упрощают, вульгаризируют марксистский метод. Пока не будет настоящего художественного (а не примитивно-политического) подхода к литературной форме, не будет и пролетарской литературы» (цит. по: Известия. 1925. 8 апр. № 80). В дискуссию о формализме включились и толстые журн., поместившие вслед за ст. Н. Бухарина работы: Поспелов Г. К проблеме формы и содержания (Красная новь. 1925. № 5), Медведев П. Ученый сальеризм (Звезда. 1925. № 3), Лелевич Г. О форме и содержании (Октябрь. 1925. № 6) и др.
«Письма…» Шкл. – его первый опыт переоценки концепции ОПОЯЗа конца 1910-х – начала 1920-х гг.; едва ли не первым среди формалистов он признал необходимость учета внеэстетических рядов. В середине и во второй половине 20-х гг. сходными тенденциями была отмечена и деятельность Эйхенбаума и Тынянова (проанализировано на примере работ Эйхенбаума М. Чудаковой – ТС II, с. 103–131); примечательно, что запечатлевшее это кризисное состояние письмо Эйхенбаума Шкл. от 25–29 июня 1925 г. было написано в ответ на «Письма…» Шкл. (Вопросы литературы. 1984. № 12. С. 188–189; ТС II, с. 125). Ср. также в письме Б. Томашевского Шкл. от 12 апр. 1925 г. – Slavica Hierosolymitana, 1978. Vol. III.
С. 302*. Тынянов Ю. Литературный факт (1924); о значении этой ст. в развитии опоязовской филологии см.: ПИЛК, с. 507–514.
С. 303*. Имеется в виду рец. Г. Винокура на кн. Б. Эйхенбаума «Сквозь литературу» (1924) – Русский современник. 1924. № 2.
…**. Ст. В. Жирмунского «К вопросу о формальном методе» была помещена как предисл. к кн. О. Вальцеля «Проблемы формы в поэзии». Пг., 1923.
…***. Пример из кн. Н. Бухарина «Теория исторического материализма» (3-е изд. М.-Л., 1923).
…****. Речь идет о работах Б. Эйхенбаума о сказе: «Иллюзия сказа» и «Как сделана «Шинель» (1918–1919 гг., вошли в его кн. «О прозе». Л., 1969).
С. 305*. Неточное изложение кн. В. Гаузенштейна «Искусство и общество» (рус. пер. 1923 г.) и работы Г. Плеханова «Французская драматургическая литература и французская живопись XVIII века с точки зрения социологии» (1905).
С. 306*. Слова Блока о связи «Двенадцати» и «Снежной маски», приведенные в воспоминаниях Белого (Эпопея (Берлин). 1922. № 1. С. 203).
С. 307*. Пропуск в рукописи.
ТРЕТЬЯ ФАБРИКА (главы из кн.). – ТФ, с. 15–17, 66–69, 81–86.
ТФ начата не позднее лета 1925 г. и закончена к марту 1926 г. (дата на наборной рукописи – ИМЛИ, 224.1.1). Кн. запечатлела сложный творческий кризис, пережитый Шкл. после возвращения на родину. Модель своих отношений с новой социальной реальностью, обнародованную в ТФ, Шкл. определил еще в Берлине. «Русская интеллигенция разбита, – писал он 5.8.1923 жене. – Но мы отсидимся на мастерстве» (450). Значение «внележащей идеологии» для творчества он в конце 1923-го – начале 1924 г. пытается заново выяснить в ст. о Белом. Ср. его слова о значении «заказа», записанные Б. Эйхенбаумом (ЭОЛ, с. 529). Но общественно-литературная ситуация требовала бо́льшей определенности (ср.: с. 523) и мало способствовала реализации этой программы. К дек. 1925 г., когда работа над ТФ была в разгаре, относится выступление Шкл. в прениях по докладу К. Радека о советской печати: «Нужно уметь заказывать. Нужно знать пределы запрещения, иначе писатели перестанут писать и уйдут на другие профессии. Вы заказали товар, который нельзя сделать нашими инструментами. Мастеровые находятся в отчаянии, поэтому они пьют. Наши писатели того товара, который вы заказываете, сделать не могут, и потому литературы в данный момент нет. <…> Не надо предлагать человеку описывать благополучие, когда его нет. Один писатель сказал – разрешите нам самим знать наши развязки. Разрешите нам играть на нашем инструменте так, как мы умеем. <…> Научитесь обращаться с писателями» (Журналист. 1926. № 1. С. 41). См. резкий ответ на это выступление К. Радека – Там же. С. 42–43. «Боюсь уступать своему времени, – пишет Шкл. в ТФ. – Все выйдет хорошо, и вдруг окажется, что ты согласился с – «без ног лучше» (намек на О. Брика. – Л. Г.). Хочу использовать время как судьбу. Встретиться с ним культурой своего ремесла, как встречаются две орды. Для возникновения новой речи» (ТФ, с. 96).
ТФ вызвала бурную полемику в печати. «Шкловский говорит, что он любит ветер революции. У нас нет оснований не верить его словам, – писал А. Лежнев. – Но этот ветер для него бесплоден. <…> Шкловский чувствует дух времени, ветер эпохи, но он не умеет определить его направление. Он любит свою эпоху, но дезориентирован в ней» (Лежнев А. Современники. М., 1927. С. 136). Б. Эйхенбаум писал о своевременности ТФ: «Я думаю, что книга Шкловского будет выглядеть «в товаре» странно, но она дает то, что нужно: голос человека, думающего о своей судьбе. И в этом смысле она – поступок» (ЭОЛ, с. 444). Как симптоматичное явление в советской литературе оценила ТФ эмигрантская критика (Г. Адамович – Звено (Париж). 1926. 21 ноября. № 199; Ю. Айхенвальд – Сегодня (Рига). 1927. 15 янв. № 11; Н. Оцуп – Последние новости (Париж). 1928. 26 апр. № 2591).
Крайнюю позицию заняли критики журн. НЛП, начавшие после выхода ТФ травлю Шкл., растянувшуюся до роспуска РАППа в 1932 г. (см.: Авербах Л. О современных писательских настроениях. – НЛП. 1927. № 2; Бескин О. Кустарная мастерская литературной реакции. – там же. 1927. № 7; Гус М. О смешном – о левом Шкловском. – там же. 1928. № 1; Гроссман-Рощин И. Преступление и наказание. – там же. 1928. № 22, и т. д.). ТФ оценивалась как призыв «к идеологическому бойкоту» современности: «Подальше от жизни, подальше от нашего быта! Подальше от всего нового строительства! Правда, третьего пути нет (крепко засела эта диктатура!), но все же пойдем по несуществующему пути. <…> А Шкловский зовет вообще на антиобщественный путь (обычный прием всякого реакционера, когда враг сильнее)» (Бескин О. Ук. соч. С. 19).
Общественно-литературная позиция Шкл. обсуждалась на диспуте «Леф или блеф» 23.3.1927 – в выступлениях О. Бескина, М. Левидова, И. Нусинова, Н. Асеева, Л. Авербаха и В. Маяковского (стенограмма – ИМЛИ, 18.1.17). «Дискуссию» о Шкл. подвел Маяковский: «<…> из-за чего сыр-бор разгорается по поводу Шкловского? Здесь нужно прежде всего ответить на вреднейшее выступление Бескина. <…> Цитата, что у литературы два пути, а третьего нет и что по нему нужно идти, расшифровывается чтением Бескина так, что этот третий путь есть отход от марксизма. Почему не расшифровать так, что третий путь есть путь деканонизации, дешаблонирования? Что за глупое чтение, товарищи, в душах? Что это, исследование?» Далее Маяковский опровергал противопоставление формальной школы и марксизма и заключал о Шкл.: «Он против дураков от марксизма, а не против марксизма» (Маяковский В. Полн. собр. соч. Т. 12. С. 345–346).
Своеобразным ответом Р. Якобсона на обращение к нему в ТФ стало его письмо к Шкл. от 14 ноября 1928 г.: «Скучаю по тебе до физической боли. Неужели так и не побываешь на Западе? А я уж надеялся. Здесь вместо тебя – трехсотлетний Винокур. <…> Из его рассказов я вынес грустное впечатление. Я понимаю, что такое лен на стлище, но, кажется, лен перемяли. По-настоящему работа формалистов должна была только начаться, и это не в смысле детализации и сотых примеров и не в смысле поры для суммирующих учебников, а просто – раньше работали на ощупь, это для всех нас были годы учебы, а теперь, когда проблемы стали обнаженно ясны, – вдруг разброд. Страх перед проблемой, нелепое желание объяснить один ряд другим, т. е. игра: Где ключи? – Там поищи. – Словом, канцелярская отписка. Исторически все это понятно. Но обидно. Твое воззвание марсианам из «Искусства коммуны» приобретает новый смысл. А хуже всего разброд. Ведь сила нашей науки была именно в этой футуристической глыбе слова МЫ. А разброд, воистину, фатальный. Всех видов: расхождения принципиальные, личные, территориальные. И уходы, которые вовсе не означают кризис метода, для этого нет никаких симптомов, напротив, перекличка с методами новаторов всех научных областей сегодняшнего дня – <…> показывает, что путь был верный, вполне отвечающий пафосу всех сегодняшних наук. Уходы от формализма означают не кризис формализма, а кризисы формалистов. Кризисы типично подколесинские» (795). Шкл., согласившись с описанием ситуации, в ответном письме Якобсону вернулся к мысли о его возвращении на родину: «То, что ты написал о кризисе формалистов, совершенно правильно, кризису отчасти поддался и я, что объясняется не слабостью моего телосложения, а невероятностью нагрузок. <…> Твой приезд изменил бы соотношение сил, нас мало, и твое отсутствие разрушает систему» (от 23 ноября 1928 г. – 477).
С. 312*. Вариант назв. – «Негативное рабство» (45).
О ПЕШКОВЕ-ГОРЬКОМ. Впервые – Красная газета (веч. вып,)– 1926. 13 авг. № 187. Печ. по УиП, с. 9–19.
Ст. представляет собой доп. вариант предисл. к кн. о Горьком.
С. 315*. Пересказ письма 55-го из его «Писем антикварного содержания» (1768–1769).
С. 318*. Далее в рукописи: «как цепь для ноздри парохода» (74).
«ДЕЛО АРТАМОНОВЫХ». – УиП, с. 48–65. Печ. с доп. по рукописи (74).
С. 323*. Первонач. назв. повести «Детские годы».
ГАМБУРГСКИЙ СЧЕТ. – ГС, с. 5 (в качестве предисл. к кн.).
В кн. ГС вошли материалы, печатавшиеся в периодике 1923–1928 гг., но современниками она была отмечена особо. Еще до ее выхода Ю. Тынянов писал Шкл.: «Украл в Изд-ве писат(елей) лист твоего Гамбурга. Хорошо, ясный голос. Символисты и проч. для тебя как Карамзин для Вяземского. Ты пишешь «без подходов», чего требовал Мусоргский» (723). Позднее в ст. о Шкл. Тынянов отнес ГС к новому этапу его творчества (ПИЛК, с. 570). Восторженно принял ГС постоянный оппонент Шкл. К. Чуковский, в конце 1928 г. писавший Шкл.: «Прочтя теперь – с преступным запозданием – Ваш «Гамбургский счет» (и перечтя раз десять подряд изумительный отрывок «Дрова») и прочтя Ваши статьи о Толстом (книги я еще не читал), я вдруг увидел, что если есть в России сейчас нужный мне (моей душе) писатель, это Виктор Шкловский, писатель крепкий и вечно растущий и на десять голов переросший того, известного мне до сих пор Виктора Шкловского, которого я не слишком любил (как читатель) за жестокую и прямолинейную (как казалось мне тогда) схоластичность мышления, за ненавистную мне догматику в подходе к таким живокровным (для меня) организмам, как книги. Я счастлив, что я ошибся, что средневековье Вашей души давно миновало – и теперь каждая строка Ваших писаний стала мне насущно нужна. <…> Странно: когда я читаю теперь Ваши книги, я не слышу Вашего голоса и не вижу Вашего лица. Тот Шкловский, к-рый лезет из книг, перерос того, которого я знаю 18 лет» (755).
В печати ГС был отрецензирован О. Бескиным (Итог счета. – Читатель и писатель. 1928. 14 окт. № 41), В. Державиным (Критика (Харьков). 1928. № 4), Л. Повицким (Семь дней (Ташкент). 1928. № 17) и журн. «Печать и профсоюзы» (1928. № 7. Подп.: А. Ф.). Рецензенты писали о необоснованности «счета» Шкл. к современной литературе, основанного на узкоформальном подходе. «<…> Шкловскому надо переучиться и, отказавшись от «гамбургского счета», усвоить обыкновенную арифметику и алгебру социальных явлений», – утверждал О. Бескин.
В 1949 г., в ходе кампании по «борьбе с космополитизмом», ГС был подвергнут критике как «абсолютно буржуазная, враждебная всему советскому искусству книга», «теоретический корень всей этой антипатриотической системы оценок» (Симонов К. Задачи советской драматургии и театральная политика. – Новый мир. 1949. № 3. С. 184); ответы Шкл. на критику, сохранившиеся в нескольких вариантах, остались неопубл. (141). См. об этом же в ст. Шкл. «Гамбургский счет» и «по большому счету» (Вопросы культуры речи. Вып. 6. М„ 1965. С. 130); там же изложена и история рождения самого выражения «гамбургский счет», восходящего к устному рассказу Ивана Поддубного.
В наст. изд. из ГС не вошли разделы «Кино» (почти полностью – в ЗШЛ) и «Пробеги и пролеты» (цикл путевых очерков), а также рассказы «Дрова» и «Подписи под картинками» из раздела «Литература».
КАКУЮ ЛИТЕРАТУРУ СЧИТАЛ НАСТОЯЩЕЙ А. ПУШКИН. Впервые – НЛ. 1927. № 5. С. 5–7 (без назв., в составе коллективной «Записной книжки Лефа». Подл.: В. Ш.). Печ. по ГС, с. 9–12.
С. 332*. Цит. из ук. ст. «Как пишутся у нас романы», принадлежащей B. Одоевскому.
…**. Цит. письмо М. Погодина С. Шевыреву по кн.: Барсуков Н. Жизнь и труды М. П. Погодина. СПб., 1889. Т. III. С. 14.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ВЯЧЕПОЛОНСКОМ. Впервые – НЛ. 1927. № 3. C. 41–42 (в составе коллективной ст. Н. Асеева, О. Брика, В. Маяковского, А. Родченко, С. Третьякова, Н. Чужака и др. «Протокол о Полонском (выписка из стенограммы заседания сотрудников журнала «Новый Леф» от 5/III 1927 г. Пункт 2-й текущих дел)»). Печ. по ГС, с. 13–14.
«Протокол…» явился ответом Лефа на ст. В. Полонского «Заметки журналиста. Леф или блеф?» (впервые – Известия. 1927. 25 февр. № 46 и 27 февр. № 48), посвященную НЛ. Полемика была продолжена на диспуте «Леф или блеф» 23.3.1927, в котором приняли участие Л. Авербах, Н. Асеев, О. Веснин, М. Левидов, В. Маяковский, И. Нусинов, В. Полонский и др. Выступление Шкл. на диспуте, судя по стенограмме, носило сдержанно-корректный характер: «Линию Полонский – Воронский при всем желании (?) приходится признать литературно-реакционной. Она не позволяет проявиться новым литературным формам. Письма Родченко[149] он называет письмами случайного человека. Не всегда Полонский может понять писателя, который располагает другими литературными тенденциями, чем он. Он не плохой человек, но литературно отсталый человек» (ИМЛИ, 18.1.17). Это выступление диссонировало с общим тоном дискуссии и последовавшей за диспутом полемики (см.: Полонский В. Критические заметки. Блеф продолжается. – Новый мир. 1927. № 5; Асеев Н. Поход твердолобых. – НЛ. 1927. № 5, а также стих. В. Маяковского «Венера Милолосская и Вячеслав Полонский» – в том же номере НЛ).
ЗАГОТОВКИ I. Впервые – НЛ. 1927. № 4. С. 7–8 (без назв., в составе «Записной книжки Лефа». Подп.: В. Ш.). Печ. по ГС, с. 15–17.
С. 335*. Подразумевается, по мнению М. Чудаковой (Знамя. 1987. № 6. С. 35), Н. Ангарский, руководитель изд-ва «Недра».
…**. Речь идет о сб. Гос. Академии художественных наук; в заметке использован отзыв о них Б. Эйхенбаума, писавшего Шкл. 22.3.1927: «Достань московскую «Ars poetica» (бумага! шрифт!) и положи на столе рядом с нашей ватерклозетной «Поэтикой» 1919 г. <…> Фрачники они, а не ученые! У нас Виноградов – и тот лучше» (782).
…***. В. Полонский, редактор журн. «Печать и революция» и «Новый мир», автор ряда работ о М. Бакунине, и И. Сельвинский (см.: НЛ, 1927. № 2. С. 46).
С. 336*. Успенский В. П. – в то время директор-распорядитель «Киноиздательства РСФСР».
СКАЗОЧНЫЕ ЛЮДИ. – ГС, с. 18–19.
Ст. составили опубл. ранее ст. «Сказочные люди» (НЛ. 1927. № 7. С. 9; в составе «Записной книжки Лефа». Подп.: В. Ш.) и предисл. к кн.: Петровский Д. Повесть о Хлебникове. М., 1926. С. 3–4.
С. 337*. Карикатура Кукрыниксов в № 14 НЛП за 1927 г.; Шведчиков К. М. (1884–1952) – партийный деятель, возглавивший в начале 1925 г. акционерное общество «Совкино», монопольно ведавшее кинопрокатом.
…**. Далее в НЛ: «Основная ошибка писателей и хроникеров «На посту» в том, что они мыслят людей стационарно, а не функционально. Знаменитое дерево советской литературы [Сноска. – Рисунок в № 3 НЛП за 1926 г. («Дерево современной литературы»).], выпущенное прошлым летом, когда старшие мальчики уехали, – тому доказательство. Там каждый писатель закреплен на ветке, как музеи и церкви в путеводителе по Москве. Это просто, но не имеет ничего общего ни с одной научной системой.
Диалектическое изменение писателя не понято. Хотя, казалось бы, революция показала много примеров не «измены» писателя, а изменения его значимости и его установки. Один путь Мейерхольда и Эйзенштейна мог бы научить людей диалектике художественной формы.
Режиссер и сценарист знают сейчас, что без Октябрьской революции русская лента была бы иной и была бы хуже. Работать на современном и революционном материале или на историческом в современном его понимании любопытней, чем создавать прокатные буржуазные ленты, которые не принуждают человека к изобретательству. Это я доказываю своей работой, своими разговорами с молодежью и статьями.
Изменение, которое я в себе констатирую, не сегодняшнее, но для меня, как теоретика, понятное.
Неумение людей видеть, где хвост и где голова, мне тоже понятно. Оно позволяет этим людям в искусстве ползти назад без угрызения совести».
О КРАСОТЕ ПРИРОДЫ. Впервые – НЛ. 1927. № 4. С. 43–45 (под назв. «Митина любовь» Ивана Бунина»). Печ. по ГС, с. 20–23.
Ст. написана в связи с изданием повести Бунина в СССР (Л., 1926). Ср. о Бунине замечания 1924 г.: с. 200.
ГОЛЫЙ КОРОЛЬ. Впервые – Советский экран. 1926. № 8. С. 13 (под назв. «Лариса Рейснер»). С сокр. – ЗШЛ, с. 146–147. Печ. по ГС, с. 24–26.
В ЗАЩИТУ СОЦИОЛОГИЧЕСКОГО МЕТОДА. Впервые – НЛ. 1927. № 3. С. 20–25. Печ. по ГС, с. 27–36.
Написано на основе доклада, прочитанного 6.3.1927 на «Диспуте о формальном методе»; в диспуте приняли также участие Ю. Тынянов, Б. Томашевский, Б. Эйхенбаум, Г. Горбачев, Л. Сейфуллина и др. (см. отчеты: Красная газета (веч. вып.). 1927. 8 марта. №63; НЛ. 1927. №4. С. 45–46). Критика Шкл. вульгарно-социологических построений В. Переверзева была оспорена Переверзевым и его учениками (Фохт У. Под знаком социологии. – Литература и марксизм. 1928. № 1; Переверзев В. Социологический метод и формалисты. – Там же. 1929. № 1, и др.). Параллельные собственные литературно-социологические эксперименты Шкл. – в его историко-литературных книгах (Матвей Комаров, житель города Москвы. Л., 1929; Чулков и Левшин. Л., 1933), в исторической прозе 1920–1930-х гг. Анализ «Капитанской дочки» послужил основой для сценария одноименного фильма (1929, реж. Ю. Тарич).
Некоторые исторические факты, приведенные Шкл. в данной ст., откорректированы современной наукой.
С. 342*. Кн. В. Переверзева «Творчество Гоголя» впервые вышла в 1914 г.; Шкл., по-видимому, использует 3-е изд.: Иваново-Вознесенск, 1926.
…**. Шкл. ссылается на работу Г. Меерсона «Ранняя буржуазная революция в России (пугачевщина)», основанную в цит. отр. на данных кн. Д. Багалея «Очерки из русской истории» (т. II. Харьков, 1913).
…***. Из пушкинских «Замечаний о бунте» (1834).
С. 343*. Воронский А. Полемические заметки. – Красная новь. 1924. № 5.
С. 344*. Автор и точное название первого произведения не установлены; под назв. «Параша-сибирячка» с 1840-х гг. переводилась на рус. яз. повесть Ксавье де Местра «Молодая сибирячка» (1815).
…**. Ссылка на кн. Н. Дубровина «Пугачев и его сообщники». Т. II. СПб., 1884.
С. 345*. «Пропущенная глава» «Капитанской дочки».
С. 346*. Работа не опубл., см. о ней: ЗШЛ, с. 375.
ДУША ДВОЙНОЙ ШИРИНЫ. – ГС, с. 37–41.
Ст. составили опубл. ранее в составе «Записной книжки Лефа» заметки: «Душа двойной ширины» (НЛ. 1927. № 4. С. 17–18. Подп.: В. III.), «Куда идет Горький», «Андрей Белый» и «О жанрах» (НЛ. 1927. № 6. С. 8–10. Подп.: В. Ш.).
С. 347*. Оригинал письма И. Тургенева – на нем. яз.
…**. По-видимому, имеются в виду опыты советского ученого Б. Завадовского.
С. 348*. Источник цит. не установлен.
С. 349*. Ст. в рукописи заканчивалась: «Какой голос должен быть у беспартийного? Я думаю, что колоратурное сопрано или контральто, потому что мужские голоса сейчас закреплены за коммунистами, остальные сочувствуют или ищут места, где тембр голоса неопределенен. Поэтому Леонов и занимается лишними людьми, потому что не лишние люди слишком определенны, но то, чем занимается Леонов, не очень важно. <…> Так в Спарте басами и баритонами обладали доряне, а периэки[150] – пресимпатичными, но неопределенными голосами. Проблема беспартийности – это проблема голоса. Сейчас получаются вещи совершенно неосознанные. Напр., можно проводить красный террор или можно воевать, но нельзя сочувствовать войне, т. е. есть вещи, которые требуют не сочувствия, а делания или противоделания, и вопрос о голосе подошел к такому моменту, когда он уже не может быть выполнен в этом тембре» (49).
ЭКСТРАКТ. Впервые – НЛ. 1927. № 4. С. 30–31 (под назв. «В защиту социологического метода (экстракт)»). Печ. по ГС, с. 42–44.
С. 350*. Скрытая цитата из К. Маркса – Маркс К., Энгельс Ф. Соч. Т. 12. С. 736.
ЗАГОТОВКИ II. ГС, с. 45–52.
Цикл составили: ответ Шкл. на анкету «Ваши пожелания художественной литературе» (Журналист. 1925. № 5. С. 31 – три первые заметки) и заметки из «Записной книжки Лефа» (НЛ. 1927. № 7. С. 7–9, без назв. Подп.: В. Ш.). В наст. изд. в «Заготовках II» опущены материалы внелитературного характера (быт современной деревни и т. п.).
С. 351*. Очевидно, имеется в виду кн. Я. Шафира «Газета и деревня» (2-е изд. М. – Л., 1924), в которой были приведены результаты исследования понимания крестьянами языка современных газет.
…**. Ср. сходные наблюдения Р. Якобсона в рец. на «Этимологический словарь русского языка» М. Фасмера: International Journal of Slavic Linguistics and Poetics. 1959. № 1–2. P. 274.
С 352*. Реж. Д. Бассалыго в 1925–1926 гг. поставил два фильма о Средней Азии и Ближнем Востоке («Мусульманка», «Глаза Андозии»).
С. 353*. Фильм «Поэт и царь» (1927) реж. В. Гардина.
ДЕСЯТЬ ЛЕТ. Впервые – Октябрьская газета (однодневная газ. ФОСП). 1927. 8 окт. (под назв. «Десять лет назад»). Печ. по ГС, с. 57–59.
С. 355*. Пьеса С. Третьякова.
БЕССМЫСЛЕННЕЙШАЯ СМЕРТЬ. Впервые – Журналист. 1926. № 2. С. 14–15. В сокр. – Лариса Рейснер в воспоминаниях современников. М., 1969. С. 162–164 (под назв. «Путь вразрез»). Печ. по ГС, с. 60–62.
ЗОРИЧ. Впервые – Журналист. 1925. № 6–7. С. 16–17 (под назв. «А. Зорич»). Печ. по ГС, с. 63–67.
Ст. явилась одной из первых советских работ о фельетоне (ср.: Шафир Я. От остроты к памфлету. М., 1925; Журбина Е. О современном фельетоне. – Печать и революция. 1926. № 7). В 1927 г. под маркой ГИИИ вышел сб. «Фельетон» – сост. И. Груздева, Е. Журбиной, В. Сержа и Вл. Шкловского и предисл. Ю. Тынянова и Б. Казанского.
КРАШЕНЫЙ ЭКСПОНАТ. Впервые – Журналист. 1927. № 2. С. 31–32 (с подзаголовком «По поводу статьи Зорича «Я за «краски»!»). Печ. по ГС, с. 68–75.
Ст. Зорича была посвящена вопросу о соотношении «художественного вымысла» и «фактов» в фельетоне: «Я лично являюсь сторонником свободного, беллетристичного изложения факта, даже в тех случаях, когда речь идет о конкретных людях и совершенно конкретных действиях этих людей, подлинные имена которых мы называем в печати. <…> Эти факты я имею право облечь в фельетоне в литературную форму <…> И мне кажется, что такой вымысел, такая литературная вольность, которые не искажают смысла фактов, излагаемых в фельетоне, – могут и должны в нем допускаться» (Журналист. 1926. № 11. С. 7). В спор о «красках» вступили М. Кольцов (солидаризировавшийся со Шкл.), А. Зуев, Н. Погодин, Г. Рыклин (Фельетон. С. 49–52). «Насчет красок ты прав, – писал Тынянов Шкл. – Зорич, если бы не писал в газете, был бы Чехонте» (722).
БАБЕЛЬ. Впервые – Леф. 1924. № 2. С. 152–155 (под назв. «Исаак Бабель»). Печ. по ГС, с. 76–84.
Ст. написана между янв. (публикация в «Лефе» рассказов Бабеля) и авг. 1924 г. (когда вышел № 2 «Лефа»). 24 ноября того же года Шкл. принял участие в диспуте «О героях Бабеля» (см. изложение его в записи Д. Фурманова: Литературное наследство. Т. 74. С. 594–595). В 1925–1926 гг. Шкл. перерабатывает данную ст. в одну из глав кн. «О современной русской прозе» (работа не окончена – это и вызвало появление авторского примечания в ГС). Отр. из этой ст. были напечатаны в «Нашей газете». 1926. 12 июня. № 133 (под назв. «Бабель. К выходу книг «Конармия», «История моей голубятни» и других»). Приведем наиболее интересные рукописные фрагменты, корректирующие в значительной степени ст. 1924 г.: «Литературные произведения Бабеля представляют собой небольшие куски прозы со слабо выраженным сюжетным построением. Вся установка их дана не на сюжет, а на факт, обычно на его жестокость или «неслыханность», и на стиль, в узком смысле слова, на способ описания. Как сюжетные построения вещи Бабеля при всей своей миниатюрности включают в себя вводные эпизоды. Это не означает, что Бабель умеет в малом дать многое, наоборот, это означает, что в силу отсутствия сюжетного построения Бабелю и в малом слишком просторно. Ему нужны бесчисленные случаи, чтобы заполнить свою вещь. <…> Бабель не разнообразен в способе писать. Он выбирает материал, позволяющий ему применить полубиблейский и перегруженный стиль. В работе своим материалом Бабель неточен и не способен детализировать. Каждому писателю положен свой предел, но пределы красочного Бабеля особенно строго ограничены. <…> Попытаемся формулировать особенности бабелевского стиля. Романтический пафос, достигаемый употреблением нарядных слов и перечислением нарядных предметов. Введение в литературу ряда запрещенных тем и образов «низкого характера». Включение этих образов в эмоциональные ряды, построенные иногда по образцу романтического Гоголя, и достижение этим расхождения смыслового и интонационного ряда во фразе. Своеобразный выбор романтических тем и персонажей, мотивирующих этот прием. Всем этим достигается двойственность восприятия вещи. <…> Хороший ли писатель Бабель? Хороший. Культурный. Талантливый. Но он поднимает вещи за один край. Его способ изображения напряжен и беден. Он вымощен восторгом и отчаянием. <…> Ему нужно одно: стилистическое художественное хладнокровие и раскрытые – на вещь, а не разорванные от крика – глаза» (75). Сходно оценивал Бабеля Шкл. и позднее: см. его выступление в редакции журн. «Настоящее» (Настоящее. 1928. № 6–7. С. 6), отзыв 1932 г. (с. 452–454), ст. «О прошлом и настоящем» (Знамя. 1937. № 11. С. 284).
С. 366*. Яковлев К. (1846–1928) – русский советский актер.
С. 369*. Ст. в рукописи заканчивалась: «Книги Бабеля очень хорошие книги нарядного стиля. Бабель сделал хорошо, что ходил в атаку с буденовцами. Я не знаю, за что я упрекаю его. В самой сущности романтики заложена ирония. Иногда писателя из-за этого разгадывают дважды по-разному. Нарядный и иностранный, он русский писатель. <…> Самое лучшее в Бабеле то, что его книги близки к (прекрасно – зач.) нарядно написанным заметкам «военного корреспондента». Читатель разгадает Бабеля по-своему, вложив в него свой пафос» (75).
СОВРЕМЕННИКИ И СИНХРОНИСТЫ. Впервые – Русский современник. 1924. № 3. С. 232–237. Печ. по ГС, с. 85–96.
Положения этой ст. дискутировались в печати; Г. Лелевич связал выводы Шкл. с «идейным разложением» буржуазии (Гиппократово лицо. – Красная новь. 1925. № 1), Н. Осинский оспорил оценку рассказов Вс. Иванова, объяснив его сюжетные «парадоксы» «натуралистской манерой писать» (Литературные заметки. – Правда. 1925. 28 июля. № 170). Ст. Шкл. – как и произведения Б. Пильняка и Е. Замятина, также помещенные в «Русском современнике», вызвала резкий отзыв М. Горького, писавшего, в частности, А. Тихонову: «Как сторонник «формального метода» Шк(ловский) все глубже погружается в нигилизм, в скучнейшее «мещанство» – и все более плохо думает о том, что пишет» (от 23 окт. 1924 г. – Горьковские чтения. 1953–1957. С. 48).
С. 371*. Речь идет о стих. «Мой отец – простой водопроводчик…» (1923).
С. 374*. Имеется в виду рассказ Л. Андреева «В подвале» (1901).
С. 375*. Лелевич Г. 1923 год. – На посту. 1924. № 1.
С. 376*. Далее в первопубликации: «Я тщательно старался в этом отрывке не сводить концы с концами».
НАЧАТКИ ГРАМОТЫ. Впервые. – Леф. 1924. № 1. С. 151 (без назв.). Печ. по ГС, с. 97–99.
С. 376**. Имеется в виду петроградское отделение ТЕО (Театральный отдел) Наркомпроса и сменившее его в конце 1919 г. Петроградское Театральное отделение (ПТО); материалы деятельности Шкл. в ПТО сохранились в фонде К. Сюннеберга – ИРЛИ, 474, 444.
…***. «Озеро Люль» – пьеса А. Файко, поставленная Вс. Мейерхольдом (премьера – 7.11.1923).
С. 377*. В петроградском Театре политических инсценировок в 1921 г. шли пьесы Шкл. «Наследство дикаря» и «Парижская коммуна».
ТОЧКА НАД «И». Впервые – Леф. 1924. JVs 1. С. 152–153 (без назв.). Печ. по ГС, с. 100–103.
Ред., по-видимому, явилась (несколько запоздавшим) откликом на ст. А. Горнфельда о формалистах и, в частности, – о «Письме к Роману Якобсону» Шкл. (Новое искусство и его идеология. – Литературные записки. 1922. № 2; Формалисты и их противники. – там же. 1922. № 3). По поводу этих публикаций Ю. Тынянов и Б. Эйхенбаум в авг. 1922 г. направили А. Горнфельду личные письма и «Письмо в редакцию» за подписями Ю. Тынянова, Б. Эйхенбаума и Б. Томашевского (ПИЛК, с. 505–506) с протестом и против оценки автором работ Шкл. Отклик Шкл. из несохранившегося письма Эйхенбауму адресат передавал А. Горнфельду: «Горнфельду скажи, чтобы он меня не перешучивал. Меня его статья оскорбила. Передай ему, что верная дружба не изменила мне, что я и сейчас знаю, как сделана любовь. Она сделана, как Нюренбергская дева. А печку я поставлю в Берлине. Если он приедет, я дам ему у нее место» (ЦГАЛИ, 155.1.489).
РЕЦЕНЗИЯ НА ЭТУ КНИГУ. – ГС, с. 104–111.
В ст. вошли заметки, опубл. ранее в составе «Записной книжки Лефа» (НЛ. 1928. № 3. С. 20–21. Подп.: В. Ш.).
С. 380*. Прим. И. Срезневского к публикации «Сна» в Полн. собр. соч. Л. Толстого. Т. 3. М.– Л., 1928.
ЖУРНАЛ КАК ЛИТЕРАТУРНАЯ ФОРМА. Впервые – Журналист. 1924. № 11. С. 40–41. Печ. по ГС, с. 112–117.
Ст. связана с планировавшейся ОПОЯЗом в середине 1920-х гг. работой по истории русского журнала (еще в авг. 1923 г. в наброске к «истории русской литературы» Шкл. оговорил за собой тему «русский журнал»: письмо жене от 7.8.1923–450). Своеобразным опытом Шкл. в «журнальной форме» стал журн. «Петербург», два номера которого вышли под его редакцией в дек. 1921 – янв. 1922 гг. (см. рец. С. Боброва – Печать и революция. 1922. № 2. Подп.: Э. Бик). Предложенный этим изд. тип тонкого иллюстрированного журн. с богатым литературным материалом (в «Петербурге» печатались А. Ахматова, Н. Тихонов, В. Ходасевич, М. Зощенко, Л. Лунц, Ю. Тынянов, М. Шагинян и др.) Шкл. и позднее считал наиболее перспективным для современной журналистики (см. об этом в его заметке «Подписи под картинками». – Журналист. 1925. № 11. Подп.: В. Ш.; в выступлении на диспуте об иллюстрированном журн. – там же. 1926. № 4). «Главное мое возражение против современных толстых журналов, – писал Шкл. о «Красной нови», «Новом мире», «Сибирских огнях» и др., – это то, что они очень похожи друг на друга. <…> Прежде журналы отличались, главным образом, по своим политическим установкам. Сейчас, в условиях существования одной партии, они должны отличаться по ориентации на разного читателя, по свойству самого литературного материала и по тематике» (НЛП. 1928. № 20–21. С. 95). В 1929 г. в форме журнала выпустил свою кн. «Мой временник» Б. Эйхенбаум.
С. 385*. О. Сенковскому вскоре посвятил свою работу В. Каверин (Барон Брамбеус. Л., 1929). См. рец. Шкл. «Боязнь методологии». – ЛГ. 1929. 27 мая. № 6.
С. 386*. Далее в первопубликации – отзыв о журн. «Россия».
СВЕТИЛА, ВРАЩАЮЩИЕСЯ ВОКРУГ СПУТНИКОВ, ИЛИ ПОПУТЧИКИ И ИХ ТЕНИ, ИЛИ «ВЛИЯТЕЛЬНЫЕ ОСОБЫ». Впервые – Журналист. 1924. № 13. С. 20–21 (под назв. «Светила, вращающиеся вокруг спутников, или Попутчики и их тени»). Печ. по ГС, с. 118–121.
Ст. полемизирует с понятием литературного «попутничеетва»[151], вокруг которого в 1923–1924 гг. развернулась оживленная дискуссия (см., напр., полемику между Л. Троцким, Н. Бухариным, А. Воронским и др. и напостовцами в стенограмме особого совещания при ЦК РКП(б) от 9.5.1924 – в сб. «Вопросы культуры при диктатуре пролетариата». М. – Л., 1925. С. 56–137). Конкретным поводом к ст. Шкл. послужили материалы первых номеров журн. «Октябрь» (орган МАПП) и «На посту» за 1924 г. – со ст. Г. Лелевича, произведениями А. Безыменского, А. Тарасова-Родионова и др. О творчестве упоминаемых Шкл. писателей Г. Лелевич, напр., писал, что Н. Тихонов «не пошел навстречу пролетарской литературе и потому покатился в болото голого, ненужного версификаторства», Вс. Иванов «за истекший год не только не приблизился к точке зрения рабочего класса, не только не приблизился к революции, но и наоборот, еще дальше отошел от нее», у В. Маяковского в «Про это» «вместо грозного бранного клича получился издерганный истерический вопль» (На посту. 1924. № 1. Стб. 82, 86, 90). На ст. Шкл. Г. Лелевич ответил в том же номере «Журналиста» ст. «Голос из ямы». Общую оценку «попутнической» дискуссии Шкл. дал в своем отклике на резолюцию ЦК РКП(б) «О политике партии в области художественной литературы»: «Этот спор, создав группы напостовцев и попутчиков, сбил границы литературных группировок. Исчезло литературное общественное мнение. Как крапива росла хрестоматия. От литературы ждали короткого ответа, как от солдата в строю. Сегодня напостовцы демобилизованы и могут начать писать. Попутчики вернутся из полетов. О них можно будет писать не как о больных» (Журналист. 1925. № 8–9. С. 33).
С. 388*. В первопубликации: «У Тихонова – Лелевич. У Никитина – Тарасов-Родионов».
С. 389*. Цит. из ст. В. Красильникова «Поэтический молодняк» (НЛП. 1927. № 20. С. 68–69), раскавыченная в ГС; и потому часто приписываемая Шкл.
…**. В первопубликации – «Октябрь».
…***. Далее в первопубликации: «У Достоевского есть такая история. Ходит человек по казармам и буянит, а другой ходит за ним и все повторяет: «И все он врет». Ну, что делать такому человеку, если не будет первого? Пока что выдвигание пролетарской поэзии привело к забвению того, что в «поэзии самое важное – поэзия и в стихах – стихи». А это очень странное забвение, особенно для молодого писателя. Хороший рабочий, стоя у станка, вероятно, газету не читает. Поэт тоже не должен пользоваться газетой как подстрочником».
…****. В первопубликации – Родов.
БОРЬБА ЗА ФОРМУ. Впервые – Молодость. <Сб. 1>. М., 1927. С. 297–300. Печ. по ГС, с. 122–126.
С. 390*. По мнению М. Чудаковой, эти строки Шкл. «целят» в «Дни Турбиных» Булгакова (см. «М. А. Булгаков – драматург и художественная культура его времени». М., 1988. С. 86).
О ПИСАТЕЛЕ И ПРОИЗВОДСТВЕ. Впервые – НЛ. 1927. № 1. С. 29–33 (под назв. «О писателе»). Отр. ранее – Шторм (Одесса). 1926. № 26. С. 17 (под назв. «Трем тысячам»). Печ. по ЛФ, с. 189–194.
Ст. представляет собой вариант первых глав кн. «Техника писательского ремесла», над которой Шкл. работал осенью 1926 г. (4 изд. – в 1927–1930 гг.). Жанр литературного «самоучителя» получил широкое распространение в середине 20-х гг. (кн. Г. Шенгели, А. Крайского, В. Тверского, Г. Изотова и др.). Обращаясь к нему, Шкл. противопоставил свои задачи этим работам. «Целью книги, – писал он в заявке, – является не увеличение числа писателей-профессионалов, а воспитание внимательных и понимающих технику мастерства читателей, из которых при удаче постепенно выделятся пишущие» (377). Являясь ответом Шкл. на массовое вхождение в литературу нового поколения писателей[152], кн. центральной своей идеей – «вторая профессия» – тесно связана с теми изменениями в социокультурной ситуации середины 20-х гг., которые ранее отразились в ТФ («третий путь»). Ср. с современной оценкой «литбытовых» работ Б. Эйхенбаума – ТС II, с. 110, 114, 124–125, 130. О первоначальной полемичности замысла свидетельствует выступление Шкл. на диспуте о богеме 19.11.1926, в котором он объявил «создателем нынешней богемы» ВАПП, «накооптировавшую в писатели 3000 человек»: «Некоторые литературные организации разверстывают между подручными писателями пустующие места Гомеров и Шекспиров. <…> А молодежи нужно сказать: обучайтесь и не уходите с производства» (цит. по: Вечерняя Москва. 1926. 22 ноября. № 270. См. также: НЛП 1927. № 1. С. 90).
Актуальность ст. и кн. Шкл. была единодушно отмечена современниками, см. отклики А. Ольгина (Журналист. 1927. № 1), А. Палея (Сегодня. Альманах П. М., 1927) и даже – в критичном отзыве Г. Шенгели (ЦГАЛИ, 2861.1.78). Как близкую себе в работе над «литературным бытом» отметил ст. Б. Эйхенбаум, писавший Шкл.: «Кстати: статья твоя в «Юном Лефе» очень интересна (единственное, что там есть) <…>. Меня твоя статья естественно порадовала – она по вопросам близка к тому, чем я занят. Практический ее (нравоучительный) смысл верен, конечно, для нашего времени. Теоретически – дело сложнее» (от 16 февр. 1927 г. – 782). Ю. Тынянов, отметив литературные достоинства кн. (см.: ТС II, с. 114), писал Шкл.: «По-моему, ты должен закрепить этот жанр за собой. Человеческое поведение – самый болезненный и нужный материал» (722). Ср. в материалах обсуждения кн. в семинаре В. Каверина в ЛГУ (Каверин В. Собр. соч. в 9 т. Т. 6. М., 1982. С. 485–488).
С. 393*. Неточный пересказ письма Толстого А. Фету от 23 янв. 1865 г.
С. 395*. См. ред. комментарий к этому отр. – ЛФ, с. 192.
НЕСКОЛЬКО СЛОВ О ЧЕТЫРЕХСТАХ МИЛЛИОНАХ. Впервые – НЛ. 1928. № 3. С. 41–44. Вошло в ЛФ, с. 246–248 (сокр.). Печ. по кн. Шкл. «Поденщина». С. 197–204.
С. 399*. В 1928 г. кн. С. Третьякова критиковалась за несоответствие изображения Китая 1924–1925 гг. новым политическим оценкам, данным в связи с изменением революционной ситуации в Китае (установление гоминьдана в 1927 г. и др.), см., напр.: Правда. 1928. 8 апр. № 84. Отзывы этого времени С. Мстиславского и В. Фриче о С. Третьякове не установлены.
ПРЕСТУПЛЕНИЕ ЭПИГОНА. Впервые – НЛ. 1928. № 4. С. 36–39 (Подп.: В. Ш). Печ. по ЛФ, с. 130–135.
Рец. на роман В. Бахметьева Шкл. включился в полемику между НЛ и НЛП о «живом человеке»; «Преступление Мартына» было расценено на страницах последнего как произведение с ярким и сложным героем, личность которого «чрезвычайно противоречива в своих положительных и отрицательных проявлениях» (Ю. Либединский – НЛП. 1928. № 2. С. 40). Прямой отклик Шкл. на дискуссию см.: НЛ. 1928. № 3. С. 20.
КИТОВЫЕ МЕЛИ И ФАРВАТЕРЫ. Впервые – НЛ. 1928. № 9. С. 27–30. Вошло в ЛФ, с. 122–124 (в сокр., под назв. «Теперь и сейчас»). Печ. по НЛ.
Некоторые положения ст. предварены в докладе Шкл. в редакции журн. «Настоящее» в авг. 1928 г. (см.: Настоящее. 1928. № 6–7. С. 6). Ст. отмечена Р. Якобсоном, писавшим 14.11.1928 г. Шкл.: «Пришли для «Славише Рундшау» небольшую статейку – три-четыре страницы – о новом русском биографическом романе – увлечении мемуарной литературой, Тынянов, с одной стороны, Форш, Сергеев-Ценский, В. Каменский и т. п. – с другой. Пожалуйста, напиши. Твои беглые мысли в «Лефе» на эту тему очень интересны» (795). После выхода НЛ со ст. Шкл. Тынянов писал ему: «Спасибо тебе, Витя, за статью обо мне. Я читал как четвертый: образовались другие я и ты – это литература» (от 12.11.1928–723).
С. 406*. Имеется в виду полемика вокруг повести Вс. Иванова; в ст. И. Ломова (В. Катанян) «Изуродованная история» (Комсомольская правда. 1928. 14 июля. № 162) автор обвинялся в заимствованиях из воспоминаний военачальника Л. Дегтерева.
…**. Отклик на романы К. Вагинова «Козлиная песнь» (Л., 1928) и В. Каверина «Скандалист»; прототипами героев первого произведения послужили писатели и ученые, группировавшиеся вокруг М. Бахтина, второго – Шкл., Е. Поливанов, М. Слонимский, Л. Якубинский и др. (подробнее см.: Чудакова М., Тоддес Е. Прототипы одного романа. – Альманах библиофила. Вып. X. М.. 1981).
С. 408*. Отзыв относится к роману «Современники» (1926).
К ТЕХНИКЕ ВНЕСЮЖЕТНОЙ ПРОЗЫ. Впервые – ЛФ, с. 222–226. С незначит. сокр. и изм. – ОТП II, с. 246–250 (под назв. «Очерк и анекдот»). Печ. по ЛФ.
Ст. является последним выступлением Шкл. в рамках Лефа. Объявление о выходе ЛФ появилось в окт. 1928 г. (см.: НЛ. 1928. № 10. С. 45), а в середине ноября Шкл. принял решение о выходе из Лефа, внешним поводом к которому послужила его личная ссора с Л. Брик и В. Маяковским (см. ниже)[153]. См. также об этом в письмах Шкл. Тынянову и Эйхенбауму ноября – дек. 1928 г. – Вопросы литературы. 1984. № 12. С. 192–194. Данная ст., вместе с тем, – наиболее близкая у Шкл. к лефовской теории «литературы факта», которая оформилась в НЛ к концу 1927-го – началу 1928 г. (см.: Мы ищем. – НЛ. 1927. № 11–12; Третьяков С. С Новым годом! С Новым Лефом! – НЛ. 1928. № 1), и была наиболее полно изложена в ЛФ. Шкл., не разделяя ее «жизнестроительских» тенденций, неизбежно ведущих к «растворению искусства в жизни» (по С. Третьякову) и ее политического «утилитаризма», в некоторых положениях своей программы «установки на материал» с ней солидаризировался (соотношение факта и вымысла в искусстве, оценка психологизма и категории литературного героя и пр.). В отличие, однако, от О. Брика, С. Третьякова, Н. Чужака и др., для Шкл. установка на факт, документ – временная мера, которая должна привести к решительному обновлению современного искусства (см.: ЗШЛ, с. 94, 103). Обособленность Шкл. в Лефе отмечалась в критике 20-х гг. (см., напр., относящиеся к 1928 г. замечания Н. Берковского в его кн. «Текущая литература». М., 1930. С. 26–27). Эта позиция Шкл. стала объектом критики и со стороны С. Третьякова, В. Перцова и Н. Чужака. «Нам органически чужды, – писали они, – как фетишизация фактов, так и формалистское мнение тех, кто видит в «литературе факта» лишь очередную смену эстетических жанров. Тут лежит корень наших разногласий со Шкловским, подкрепляемых и неизжитой связью Шкловского с эпигонами ОПОЯЗа и серапионства. Неправильные выступления Шкловского по вопросу о Пильняке (см.: с. 513. – А. Г.) усугубляют расхождения и требуют от Шкловского отчетливого самоопределения сегодня, в условиях обостренной классовой борьбы» (Ни Леф, ни Реф. – ЛГ. 1929. 2 дек. № 33). Очевидно, после этой ст. и было написано Шкл. обращение к С. Третьякову, содержащее ретроспективную оценку «литературы факта»: «Ты так дорого заплатил за проезд до факта, что тебе жалко его изменять, жалко перестраивать. <…> Наивность иногда помогает в искусстве. Есть люди, которые считают себя реалистами. И в каждой эпохе, в каждом искусстве есть люди, которые думают, что они выражают мысли без слов, что они преодолели сопротивление форм. <…> Мне грустно, друг, расставаться еще с одним. Это не значит, что мы ошибались. Мы ошибались не очень. В такую мору, в какую нужно ошибаться, чтобы думать» (Шкловский В. Поиски оптимизма. М., 1931. С. 62–64).
С. 408**. Ср.: Асеев Н. Ключ сюжета (1925; в его кн. «Дневник поэта». М., 1929).
С. 411*. См. рец. Шкл. на эту кн. Б. Кушнера. – НЛ. 1927. № 11–12; вошло в ЛФ.
О ЗОЩЕНКО И БОЛЬШОЙ ЛИТЕРАТУРЕ. – Михаил Зощенко. Статьи и материалы. Л., 1928. С. 15–25.
Ст. предшествовал доклад Шкл. на вечере М. Зощенко в ГИИИ 7 марта 1927 г. (запись в дневнике Б. Эйхенбаума – ЦГАЛИ, 1527.1.245), к авг. того же года задумывается и сб. о писателе – первый в серии «Мастера современной прозы», издававшейся ГИИИ (запись в дневнике К. Чуковского от 23.8.1927 – Ленинградская панорама. Л., 1988. С. 503.
Первые отзывы Шкл. о творчестве М. Зощенко относятся к «серапионовскому» периоду (с. 179). Ст. Шкл. «Серапионовы братья» вызвала дружескую пародию Зощенко (впервые – Литературные записки. 1922. № 2), которая, по замечанию М. Чудаковой, может быть расценена и как своеобразная попытка «освоения» молодым писателем «литературной системы» Шкл. (Вопросы литературы. 1968. № 11. С. 233). См. оценку «короткой фразы» Шкл. в ст. Зощенко 1928 г. – Михаил Зощенко. Статьи и материалы. С. 11. Предложенная в 1925–1928 гг. концепция сказа писателя (ср.: с. 303–304) в дальнейшем не претерпевает у Шкл. изменения – текст данной ст. включается в более поздние работы: «Двупланный рассказ» и «Сказ как элемент сюжета» (обе – 1932–1933 гг.) – 50; «Михаил Зощенко» (1937) – 124. Во второй половине 30-х гг. внимание Шкл. привлекает преимущественно жанровая эволюция Зощенко (Рассказы М. Зощенко для маленьких. – Детская литература. 1940. № 1–2, вошло в кн. Шкл. «Старое и новое». М., 1966; «Рассказы о Ленине» Зощенко. – Пионер. 1940. № 4–5.
С. 417*. Отр. от слов «Любопытно изменение сказа…» (с. 415) до этого предложения включительно целиком перенесен из одного из вариантов ст. о М. Горьком 1925–1926 гг. В рукописи далее шло: «Горьковский сказ сегодняшнего дня больше имеет общего с работами Хлебникова, чем с первыми опытами сказа у самого Горького. Все это показывает, что «Заметки из дневника» воспринимаются сейчас самим автором как определенный, во всех своих частях продуманный художественный жанр» (74).
ПИСЬМО А. ФАДЕЕВУ. – ЛГ. 1929. 22 апр. № 1 (под назв. «Переписка писателей»).
Ред. пред. к «письму» Шкл. извещало, что им открывается «переписка представителей различных литературных групп об острых и спорных вопросах литературного творчества». Фадеев ушел от ответа Шкл., посоветовав ему по вопросу о формальной школе обратиться к ст. И. Гроссмана-Рощина. «Вопрос о том, «выйдет или не выйдет» у меня роман «Последний из удэге», – заключал он, – решается в настоящее время практически» (ЛГ. 1929. 29 апр. № 2). В ответном «письме» Шкл. скептически оценил достоинства рекомендованных работ (ЛГ. 1929. 7 мая. № 3).
С. 419*. Пьеса Вс. Иванова (1928).
С. 421*. Определение «форма – закон построения предмета», впервые употребленное Шкл. в начале 1929 г. (ЗШЛ, с. 113), заимствовано у Г. Плеханова (Соч. Т. XVII. М., (1924). С. 35).
…**. Ср. с более поздним отзывом Шкл. о «Разгроме» – Кино. 1931. 27 окт. № 58.
С. 422*. Сутырин В. – критик, постоянный автор НЛП.
КАК Я ПИШУ. – Как мы пишем. Л., 1930. С. 211–216 (без назв.).
Написано ок. 1929 г. и первоначально предполагалось для кн. «Поденщина» (см. письмо Шкл. С. Алянскому – ИРЛИ, 519.422).
С. 425*. Участникам сб. предлагалось ответить на ряд вопросов.
СЛУЧАЙ НА ПРОИЗВОДСТВЕ. – Поиски оптимизма. С. 83–114. Отр. ранее – Стройка. 1931. № 11. С. 6–8.
Новую – после ТФ – кн. художественной прозы Шкл. задумывает осенью 1929 г.; по договору с «Издательством писателей в Ленинграде» от 12 окт. он должен был сдать кн. «Новая проза» (до 8 авт. л.) не позднее 15 дек. 1929 г. (813). К этому сроку кн. не была закончена (см. письмо Шкл. в издательство – ГПБ, 709.80) и была сдана уже в издательство «Федерация» не позднее 7.7.1930 (договор от 7.6.1930–813).
Известие о смерти Маяковского застало Шкл. в самый разгар работы над кн. «<…> написана она была непосредственно после смерти Маяковского, – вспоминал Шкл. на диспуте в ВССП в 1931 г. – Мне моя писательская работа и писательская жизнь очень дорого стоят. Именно эта книга стоила чрезвычайно дорого» (ИМЛИ, 157.1.124). Смерть поэта существенно изменила замысел кн. (в сент. 1986 г. Н. Харджиев в разговоре с нами приводил фразу Шкл.: «Это меняет книгу»). Тема личной судьбы Маяковского обострила ее главный конфликт, который Шкл. позднее определил как конфликт «личной жизни и большой страны»: «Я боюсь, что (слишком) легко мы проходим через этот разрыв, если он не будет стоить нам жизни, то будет стоить чего-то большего» (там же)[154]. Значительно дополнены воспоминаниями о Маяковском были и главы о раннем футуризме (сообщено Н. Харджиевым).
Последние полтора года жизни Маяковского его отношения со Шкл. осложнились. Шкл. не вошел в РЕФ – по-видимому, не приняв его программы. «Леф разваливается, – писал Шкл. Тынянову в сент. 1928 г. – Маяковский объявляет себя школой, непосредственно связанной с комсомолом и ссудо-сберегательными кассами» (441). Критику Лефа Маяковским и Бриком Шкл. тогда расценил как «замену художественой группировки непосредственным обращением к политическому руководству» (Под знаком разделительным. – НЛ. 1928. № 11. С. 46). Личные отношения поэта обострила ссора Шкл. с Л. Брик в ноябре 1928 г., в которой сторону Л. Брик принял Маяковский (см.: Маяковский в воспоминаниях родных и друзей. М., 1968. С. 335–336; воспоминания Е. Семеновой – ГММ). Неудачей завершилась попытка примирения Б. Пастернака и Шкл. с Маяковским в дек. 1929 г. (см.: Катанян В. О Маяковском и Пастернаке. – Russian literature triquaterly. 1976. № 13. P. 511–513). Реакция Шкл. на известие о смерти поэта была сходной с реакцией многих современников. «Когда я услышал о смерти Маяковского, я не поверил, – рассказывал Шкл. нам в июне 1983 г. – Сказал, что это глупая шутка[155], и положил трубку. Накануне мы как раз говорили с Ахматовой по телефону о том, какой Маяковский большой поэт». О Маяковском писал Шкл. Тынянову во второй половине апр.: «Он был искренне предан революции. Нес сердце в руках, как живую птицу[156]. Защищал ее локтями. Его толкали. И он чрезвычайно устал. Личной жизни не было. Поэт живет па развертывании, а не на забвении своего горя. Он страшно беззащитен. Маяковский прожил свою жизнь без читательского окружения, и все его толкали, а у него были заняты руки, и он писал о том, что он умрет. Слова были рифмованы. Рифмам не верят. Его толкали. Он умер чрезвычайно усталым. Осталась стопка тетрадей ненапечатанных стихов. Они написаны все в последнее время. Лежит Владимир Владимирович в Клубе писателей. Идет много народа, десятки тысяч. Мы не знаем, читали ли они его» (441). Тогда же он пишет Эйхенбауму и Тынянову: «Владимир Владимирович умер как поэт, покаявшись, принявши снова на себя вес своей исключительной и несчастной любви. Любовь нужна была для стихов, стихи нужны были для жизни, революция нужна была для одической линии. Все вместе нужно было для революции. <…> И мы виноваты перед ним. Тем, что не писали о его рифмах, не делали поэтического ветра, который держит на себе паутину полета поэта» (Литературная Россия, 1986. 26 сент. № 39).
Глубоко личностная интерпретация Шкл. образа Маяковского вызвала резкие отзывы в критике. В. Залесский писал: « <…> Шкловский, претендующий на звание близкого друга поэта, ошибается, <…> не понимает настоящих причин гибели поэта. Не понимает, что внутренняя борьба Маяковского была борьбой за мировоззрение, за органическое слияние с идеологией пролетариата, за усвоение диалектики революции» (Молодая гвардия. 1931. № 21–22. С. 158). «<…> историк никогда не поставит в один ряд путь Маяковского и перманентную лирическую беспутицу Шкловского», – утверждал А. Лейтес (Право на оптимизм. – ЛГ. 1931. 10 сент. № 49). См. также выступления А. Селивановского и И. Макарьева на дискуссии в ВССП (ЛГ. 1931. 10 сент. № 49 и 20–25 сент. № 51–52). Сходные оценки высказывались и в 1940 г. – уже после «канонизации» Маяковского Сталиным в дек. 1935 г. – в ходе обсуждения кн. Шкл. «О Маяковском» (см., напр., выступления на дискуссии в ССП Л. Тимофеева, А. Гурштейна, И. Нусинова, А. Фадеева, М. Черного – ЛГ. 1940. 12 ноября – 1 дек. № 56–59). Сочувственную рец. на «Поиски оптимизма» поместил в парижских «Современных записках» А. Бем (1933. Кн. 61).
С. 427*. Сб. вышел в апр. 1910 г.
С. 428*. Редько А. М. (1866–1933) – критик, постоянный автор журн. «Русское богатство».
С. 431*. Неточная цитата из «Высокой болезни» Б. Пастернака.
С. 432*. Намек на стих. В. Каменского «Гимн 40-летним юношам» (1924).
С. 434*. Жуковский С. Ю. (1873–1944) – русский художник-пейзажист, в студии которого занимался Маяковский.
…**. Речь идет о стих. сб. К. Липскерова «Песок и розы», вышедшем в 1916 г.
С. 442*. На стихи поэта-имажиниста А. Б. Кусикова (1896–1977) написан, в частности, романс «Бубенцы».
ЗОЛОТОЙ КРАЙ. – Поиски оптимизма. С. 114–119.
Очевидные совпадения некоторых мотивов этого отр. и известной ст. Р. Якобсона о Маяковском, а также явное полемическое переосмысление Шкл. тем якобсоновской ст. позволяют предположить, что «Золотой край» писался после знакомства Шкл. со ст. «О поколении, растратившем своих поэтов»[157]. Приведем наиболее примечательные в этом отношении отр. из ст. Якобсона:
«Мы живем в так наз. реконструктивном периоде и, вероятно, еще настроим немало всяческих паровозов и научных гипотез. Но нашему поколению уже предопределен тягостный подвиг беспесенного строительства. И если бы даже вскоре зазвучали новые песни, это будут песни иного поколения, означенные иною кривою времени. Да и не похоже на то, чтоб зазвучали. Кажется, история русской поэзии нашего века еще раз сплагиатирует и превзойдет историю ХIХ-го: «Близились роковые сороковые годы». Годы тягучей поэтической летаргии.
Прихотливы соотношения между биографиями поколений и ходом истории. У каждой эпохи свой инвентарь реквизиций частного достояния. Возьми и пригодись истории глухота Бетховена, астигматизм Сезанна. Разнообразен и призывной возраст поколений, и сроки отбывания исторической повинности. История мобилизует юношеский пыл одних поколений, зрелый закал или старческую умудренность других. Сыграна роль, и вчерашние властители дум и сердец уходят с авансцены на задворки истории – частным образом доживать свой век – духовными рантье или богадельщиками. Но бывает иначе. Необычайно рано выступило наше поколение: «Только мы – лицо нашего времени. Рог времени трубит нам». А нет по сей час, и это ясно осознал М(аяковский), ни смены, ни даже частичного подкрепления. Между тем осекся голос и пафос, израсходован отпущенный запас эмоций – радости и горевания, сарказма и восторга, и вот судорога бессменного поколения оказалась не частной судьбой, а лицом нашего времени, задыханием истории.
Мы слишком порывисто и жадно рванулись к будущему, чтобы у нас осталось прошлое. Порвалась связь времен. Мы слишком жили будущим, думали о нем, верили в него, и больше нет для нас самодовлеющей злобы дня, мы растеряли чувство настоящего. Мы – свидетели и соучастники великих социальных, научных и прочих катаклизмов. Быт отстал. Согласно великолепной гиперболе раннего М(аяковско)го «другая нога еще добегает в соседней улице». <…>
Будущее, оно тоже не наше. Через несколько десятков лет мы будем жестко прозваны – люди прошлого тысячелетия. У нас были только захватывающие песни о будущем, и вдруг эти песни из динамики сегодняшнего дня превратились в историко-литературный факт. Когда певцы убиты, а песни волокут в музей, пришпиливают к вчерашнему дню, еще опустошеннее, сиротливей да неприкаянней становится это поколение, неимущее в доподлиннейшем смысле этого слова» (впервые – в сб. «Смерть Владимира Маяковского». Берлин. 1931. Цит. по: Jakobson R. Selected writings. Vol. V. The Hague – Paris – New-York. 1979. P. 380–381).
C. 443*. Имеется в виду его ст. «Монтаж аттракционов» (1923).
КОНЕЦ БАРОККО. Впервые – ЛГ. 1932. 17 июля. № 32 (под назв. «О людях, которые идут по одной и той же дороге и об этом не знают. Конец барокко»). Отр. – в кн. Шкл. «За сорок лет». М., 1965. С. 118–119 и ЗШЛ, с. 151–152 (под назв. «Конец барокко. Письмо Эйзенштейну»). Печ. по ЛГ.
Вынесенное в заголовок определение «барокко» Шкл. впервые употребил в начале 1929 г. в отзыве об «Октябре» Эйзенштейна (ЗШЛ, с. 115), а в 1931 г. оно уже было отнесено ко всей эпохе 20-х гг. (с. 444). Знакомство в 1932 г. с новой работой Эйзенштейна о Мексике послужило для Шкл. поводом констатировать новый этап в его творчестве и в современном искусстве. 2 июня 1932 г. Шкл. писал Эйзенштейну (это письмо в переработанном виде вошло в данную ст.): «Сейчас вспоминаю Ваши фотографии последней ленты. Мне кажется, что Вы на другой дороге. Дорога очень просторная. Вещи как будто освобождены друг от друга, кусок потерял непосредственный адрес. Это путь классического искусства <…>. Очевидно, Вам придется пережить сложнейший период ломки голоса, он у Вас даже установился, но о нем еще не знает зритель. Вот простит ли он Вам классицизм, а если не простит, то это значит, что ему придется подождать. Те огорчения, которые Вам, возможно, придется испытать, они органичны, конечно их нужно избегать, но удивляться на них не нужно» (ЦГАЛИ, 1923.2.1851). Ср. позднейшие замечания Шкл. о фильме «Да здравствует Мексика!» как о предшественнике «Александра Невского» и «Ивана Грозного» – в его кн. «Жили-были». М., 1966. С. 491–492. Другим импульсом к написанию ст. послужило знакомство (4 июля 1932 г.) с «Путешествием в Армению» О. Мандельштама. Уже 8 июля Шкл. сообщает Б. Эйхенбауму: «Написал яростную статью об Эйзенштейне, Бабеле, Тынянове, Олеше и Мандельштаме. Вообще, я против литературной литературы» (ЦГАЛИ, 1527.1.650). Эйхенбаум – до публикации ст. – согласился со Шкл.: «Насчет «литературной литературы» я тебе вполне сочувствую. Тошнит от нее. Знаешь – взял на днях «Вазир-Мухтара» и загрустил. Театрально, на каких-то вторичных невсамделишных эмоциях. Много какой-то пены, а вина мало» (Вопросы литературы. 1984. № 12. С. 202). Резко отрицательно отозвался о ст. Тынянов, болезненно отреагировавший на оценку «Восковой персоны»; он писал Шкл.: «Ты требуешь, чтобы все были деловее, спокойнее, не писали кусками etc., etc. (Кусками-то ты сам пишешь). <…> Ты, милый, желаешь кому-то, какому-то новому времени или грядущему рококо – уступить своих знакомых под именем барокко. В их списке я заменяю тебя. Это действительно конец барокко. Если я не знаю, что иду по одной дороге с Олешей, то все же знаю, что иду другой дорогой, чем ты. <…> А Эйзенштейн у тебя похож на Мейерхольда, Мейерхольд на Олешу, Олеша на меня, а Бабель на Мандельштама. Даже непонятно, кто где. И кто что пишет, представляет, печатает. Убедительно» (не позднее 9.8.1932–724).
Выдвинутая Шкл. в 1932–1933 гг. программа «новой простоты» (и связанная с этим критика «литературной литературы») отражала реальные закономерности в развитии искусства в начале 30-х гг. и была тесно связана с его литературно-критической концепцией 20-х гг.: «простота», по Шкл., – восстановление того «равновесия» во взаимодействии художественных элементов произведения, отсутствие которого он неоднократно отмечал в 20-е гг. (между сюжетом и образом, образом и «психологией» и др.). В 1933 г. он замечал: «Простоты как таковой нет. Есть моменты равновесия элементов произведения. Понятность не равна простоте. Если не понятно, то можно подумать» (50). См. также его ст. «Простота – закономерность» – ЛГ. 1933. 5 июня. № 26.
«Конец барокко» открывает цикл ст. Шкл. 1932–1934 гг., связанных с неосуществленным замыслом кн. «О советской прозе». Новую – после ГС – кн. о современной литературе Шкл. предлагал «Издательству писателей в Ленинграде» еще в июне 1929 г. (письмо С. Алянскому – ЦГАЛИ, 1527.1.649), но это издание не состоялось. Замысел кн. «О советской прозе» возник уже в новой общественно-литературной обстановке, определенной апрельским постановлением ЦК ВКП(б) «О перестройке литературно-художественных организаций» (см. отклик Шкл. «Перед работой». – Кино. 1932. 12 мая. № 22). 3 июля 1932 г. Шкл. обращается к заведующему отделом пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) А. Стецкому с письмом, в котором пишет о тяжелом положении современного литературоведения после разгрома формальной школы: «И вот существует новая русская литература. Кто о ней напишет? Где методы анализировать новое? Кадры людей разогнаны. <…> Качество появляющихся работ по языкознанию, качество историко-литературных работ, количество знаний, которые в них вложены, чрезвычайно низки. О себе я слышу только, что я формалист, а какой я формалист и что это значит и что значат мои последние работы, – я не знаю» (484)[158]. Выступая 1 ноября 1932 г. на I Пленуме Оргкомитета ССП, Шкл. говорил о желании поделиться «своим опытом»: «Сейчас я написал статьи, отвечать я буду большой книгой» (Советская литература на новом этапе. М., 1933. С. 169). По договору с издательством «Федерация» от 1.6.1932 г. Шкл. должен был сдать рукопись кн. «Советская проза» (12 авт. л.) до 1.11.1932 г. (813. См. также письмо Шкл. С. Алянскому от 6.6.1932. – ГПБ, 709.79). К этому сроку кн. была закончена; 3 ноября 1932 г. Шкл. сообщал М. Слонимскому: «Книгу о сюжете я сдал, в ней двадцать разных писателей. Обид будет больше, потому что обидятся прежде всего неприглашенные» (Архив М. Слонимского. Хранится у И. Слонимской, Ленинград). Издание кн. не было осуществлено, по-видимому, в связи с развернувшейся в начале 1933 г. «дискуссией» о формализме; по позднейшему объяснению Шкл. – из-за «осторожности редакторов» (Двадцать пять лет. – ЛГ. 1939. 10 февр. № 8).
В наст. изд. представлены 5 ст. из кн. «О советской прозе» (с. 455–483). В кн. должны были также войти ст.: «О простоте (Вс. Мейерхольд)» (вариант – ЛГ. 1933. 5 июня. № 26, под назв. «Простота – закономерность»); «Цитата на слом» (вариант – Смена. 1933. № 11, под назв. «Лев Кассиль»); «В поисках героя (Б. Лапин)» (вариант – ЛГ. 1934. 22 марта. № 35, под назв. «Выход на тропу»); «Сюжет и образ» (вариант – ЛГ. 1934. 16 окт. № 139); «Малый и пестро украшенный мир (И. Бабель)»; «Сказ как элемент сюжета»; «Двупланный рассказ (М. Зощенко)»; «Повесть с мнимыми мотивировками (Вс. Иванов,)»; «Исторический роман без выделенного героя (П. Павленко)»; «Роман с незавершенной фабулой (М. Слонимский)»; «Роман с подсобным сюжетом (Мариэтта Шагинян)»; «Рассказ без героя и образ-перечисление (Е. Габрилович)» (все ст. – 50); «О болезни сильных – о барокко. О конце его» (152). Судя по черновым материалам В. Тренина (он вместе с Н. Харджиевым принимал участие в работе), в кн. должны были быть также ст. об А. Фадееве («Традиционный роман»), А. Грине («О законах появления нового»), М. Шолохове, А. Веселом и К Паустовском (о его «Судьбе Шарля Лонсевиля» см. у Шкл.: Исторический роман из общих представлений. – ЛГ. 1933. 17 ноября. № 53; Мольеровские парички. – ЛГ. 1933. 29 ноября. № 55). К этому замыслу, по-видимому, примыкают и ст. «Золотой теленок» и cтарый плутовской роман» (ЛГ. 1934. 6 мая. № 56) и «Сюжет в стихах» (в сб. «Поэтический сборник». М., 1934).
С. 448*. Премьера «Мертвых душ» (инсц. М. Булгакова, худож. руководитель К. Станиславский) состоялась 28 ноября 1932 г.
С. 449*. В цит. письме С. Эйзенштейну эта характеристика связывалась и с Б. Пастернаком: «У них есть стандарт на гения. По этому стандарту работает, к сожалению, Пастернак. Его «Охранная грамота» – защитный цвет».
С. 452*. Московский государственный еврейский театр.
…**. Вариант рассказа «Дорога» опубл. ранее под назв. «Вечер у императрицы» (Силуэты (Одесса). 1922. № 1).
С. 454*. Вторая редакция ст. заканчивалась: «Люди, связанные с искусством детали, с ослабленным сюжетом, они по таланту, по художественному качеству сейчас все еще наиболее сильные люди в искусстве Союза.
Но уже сейчас видны признаки ослабления художественного качества.
Становясь менее нужными, они становятся менее сильными, и тут не помогают непризнание нового и указания ошибок у тех, кто сейчас, хотя и без полной удачи, стремится к цельной композиции, не суживает свою тематику и не облегчает ее условности» (152).
СЮЖЕТ И ОБРАЗ. – ЛГ. 1932. 17 авг. № 37 (назв. в рукописи – «Роман, перестрахованный метафорами»).
Написано, по свидетельству Шкл., по просьбе самого В. Катаева (Советская литература на новом этапе. С. 168). Отмеченную во «Время, вперед!» «литературность» Шкл. критиковал и в разборе романа «Белеет парус одинокий» на диспуте о современной литературе 26.12.1938 в Ленинграде (см. его стенограмму в кн.: Каверин В. Вечерний день. М., 1982. С. 94–104), в ст. «О Марке Твене и о том, кто ему близок» (Детская литература. 1938. № 20; вариант – в кн. Шкл. «О старом и новом». С. 96–101, под назв. «О Валентине Катаеве»). С неменьшей остротой он писал о вторичности романа «За власть Советов» в личном письме автору: «Катаев очень хороший писатель. Большой трактор, а пашет маленьким плугом. <…> Ты прошел уже по выработанному штреку. И не пошел дальше. А там есть твоя удача» (415).
С. 456*. В рукописи характеристика романа была жестче: «Роман основан на чисто гоночном времени, без пересчета на качество. Весь роман состоит из аргументов за скорость. <…> Вопрос о качестве решен оптом в этой статье (в газ. «За индустриализацию». – А. Г.). Решен вне романа. <…> Время взято как скорость» (50).
ОБ ИСТОРИЧЕСКОМ РОМАНЕ И О ЮРИИ ТЫНЯНОВЕ. – Звезда. 1933. № 4. С. 167–174.
В 10-х числах ноября 1932 г. Н. Харджиев писал Эйхенбауму о данной ст.: «В. Б. написал статью о Ю. Н. Статья интересная и не без комплиментов, но я думаю, что Ю. Н. с удовольствием еще раз обидится на В. Б. Кстати, у них был длинный разговор по телефону, но встреча пока не состоялась» (ЦГАЛИ, 1527. 1.625). Возможно, именно к этому времени – 1932–1933 гг. – относится свидетельство Ю. Оксмана о реакции Тынянова на отзывы Шкл. о своей прозе (см.: ТС I, с. 96). Позднее Шкл. высоко оценил роман «Пушкин» (Литературный критик. 1937. № 8 и в кн. Шкл. «Дневник». М., 1939); об этой ст. Тынянов писал Шкл.: «<…> для таких статей и пишутся романы. Статья (помимо меня) – прекрасна, и лежит у меня на столе, как записка о том, что мне нужно. <…> Твоя широта, твой глаз меня по-прежнему удивили» (725).
С. 462*. Далее в рукописи шло: «Чрезвычайно жалко, что сейчас не работает историк литературы Тынянов, потому что заменить его совершенно некем» (ГЛМ, 245).
С. 469*. Фильм «Поручик Киже» реж. А. Файнциммера вышел в 1934 г.
…**. Заимствованная из сб. «Русские сказки» В. Левшина.
С. 470*. Фильм не был поставлен.
ЮГО-ЗАПАД. – ЛГ. 1933. 5 янв. № 1 (назв в рукописи – «Южно-русская школа в борьбе за сюжетный стих и сюжетную прозу»).
Первая встреча Шкл. с писателями «юго-западной школы» произошла, очевидно, в конце 1923-го – начале 1924 г., когда он был близок к группе начинающих литераторов, объединившихся вокруг газ. «Гудок»; по свидетельству М. Слонимского, Шкл. в это время работал в издававшемся «Гудком» журн. «Дрезина» (письмо Л. Лунцу от 2.11.1923. – Новый журнал (Нью-Йорк). 1965. № 82. С. 181), а с февр. по май 1925 г. – заведовал редакцией «Красного журнала» того же издательства. О встречах со Шкл. в «Гудке» см. в воспоминаниях И. Овчинникова (Воспоминания о Юрии Олеше. М., 1975. С. 49), Л. Славина (в его кн. «Мой чувствительный друг». М., 1973. С. 119–120), К. Паустовского (Собр. соч. в 9 т. Т. 5. М., 1982. С. 411–412).
Ст. «Юго-Запад» появилась в разгар деятельности Оргкомитета ССП и в преддверии Первого съезда писателей (планировавшегося первоначально на май 1933 г.). Предпринятая Шкл. попытка выделить особую литературную школу была воспринята как посягательство на единство советской литературы, на сплочение которой вокруг партии направляло апрельское постановление ЦК ВКП (б). «Дискуссия» о ст. Шкл. «Юго-Запад», переросшая в широкую «дискуссию о формализме», явилась прямой проекцией на литературу тех новых политических установок, которые были сформулированы на январском 1933 г. Пленуме ЦК и ЦКК ВКП (б), а также принятой тогда же резолюции о проведении партийной чистки. Очевидно, инициатором этой кампании и организатором развернувшейся «чистки» литературы и искусства был И. Гронский, стоявший тогда во главе Оргкомитета ССП. «Дискуссию» открыл в «Известиях» (редактировавшихся тогда Гронским) И. Макарьев, писавший о «Юго-Западе»: «Такое деление нашей литературы порочно и вредно. Писатели, которых назвал Шкловский (среди них много талантливых людей), неоднородны по своему творчеству. <…> Но как бы ни были отличны эти пути, все эти писатели со всей советской литературой идут в одном общем направлении, и направление это – вовсе не там, где указывает Шкловский» (О «западниках» и «почвенниках». – Известия. 1933. 8 февр. № 38). Макарьева поддержали на II Пленуме Оргкомитета ССП В. Вишневский (13 февр. – см.: Советский театр. 1933. № 2–3. С. 17–18) и Ю. Либединский (14 февр.); последний охарактеризовал, в частности, ст. Шкл. как «смехотворно-гнилостное и классово враждебное разделение советской литературы»: «Мы прозевали, и пришел Шкловский, сделал свое дело буржуазного идеолога» (ИМЛИ, 41.1.35). 14 февр. на Пленуме выступил Шкл. и отвел обвинения в разделении советской литературы на «почвенников» и «западников»: «Прежде всего в моей статье «Юго-Запад» не было слова «почвенники» – слово «почвенники» наросло впоследствии. Я понимаю, как смонтировалось впечатление о моей статье. Я выступил со статьей «Юго-Запад», я не выступил, но собирался выступить, и говорил, но не напечатал, против Леонова, и получилось такое разделение, что человек, очевидно, против одной группы в литературе и за другую группу. <…> Что я думал написать в своей статье? Я думал указать, что южно-русская школа исторически существовала. Насколько я знаю, она существовала как общество. <…> Какое-то подспудное деление, возможность такого деления – <…> есть» (там же). Критика ст. была продолжена в выступлениях В. Киршона (14 февр. – см. его кн. «Статьи и речи о драматургии, театре и кино…» М., 1962. С. 58) и С. Динамова (16 февр.). Наиболее резким было выступление И. Гронского, в котором характеристика ст. соотносилась с фактами политической биографии Шкл. и прямо связывалась с активизацией «правых элементов в литературе»[159]. «В этой статье В. Шкловский, – утверждал И. Гронский, – призывает устремить «взоры на Запад», рекомендует писателям, повернувшим в сторону советской власти, поставившим свое искусство на службу рабочему классу, не осуждать своего прошлого, не осуждать своих ошибок, а, наоборот, гордиться этим своим прошлым, гордиться своими этими ошибками. Я не знаю, может ли писатель гордиться борьбой против своего народа, против рабочих и крестьян? Я не знаю, может ли писатель гордиться своими жалкими попытками задержать развитие общества? Я не знаю, может ли писатель гордиться тем, что он служил враждебным прогрессу силам? <…> Выступление Шкловского является выступлением классового врага в литературе» (впервые – ЛГ. 1933. 28 февр. № 10. Цит. по: Новый мир. 1933. № 2. С. 248–249). Не позднее 25 февр. – очевидно, сразу после выступления И. Гронского – Шкл. направил письмо в ЛГ, в котором писал о своей ст. как «вредной» и «неправильной»: «<…> потому что она тянет людей к старым ошибкам, которые для большинства из них уже история <…> Неправильно, конечно, и противопоставление на биографической основе группы одних писателей другим. <…> Я просмотрел, как составлялась у меня та статья постепенно, и мне кажется, что это звучание ее вышло у меня невольно, тем не менее это не изменяет степени моей вины и степени вредности статьи, которую я хочу уменьшить этим своим заявлением» (ИМЛИ, 41.1.1340). Однако это «Письмо» – в новой редакции, отличающейся более резкими автооценками, – появилось в ЛГ только через два с лишним месяца (29 апр.). За это время в ЛГ были напечатаны ст. Г. Корабельникова («Луну делают в Гамбурге» – 17 февр.), передовица «Усилить борьбу с формализмом» (11 апр.) с критикой Шкл., а также работы И. Анисимова («О наследстве и новаторстве» – 11–23 марта) и Е. Усиевич («Поставить с головы на ноги» – 23 апр.). В этих и многих других ст. «формализм» Шкл. резко противопоставлялся концепции «социалистического реализма», активно внедрявшейся в 1932–1933 гг. сверху (см., напр., ст. В. Кирпотина «О социалистическом реализме» с характеристикой «формализма» как «вовсе не безвинного в политическом смысле» течения – Правда. 1933. 7 мая. № 124).
После публикации «Письма в редакцию» (и, по-видимому, не без инициативы М. Горького – см. его письмо Е. Добину от 25.4.1933 г. – Архив А. М. Горького. Т. X. Кн. 2. С. 316) дискуссия о «Юго-Западе» перешла в широкую «дискуссию о формализме», продолжавшуюся до конца года. В ходе ее критике были подвергнуты теоретико-литературные взгляды Шкл., его художественная проза, работа в кино (см., напр.: Виноградов И. Формализм и творчество. – Год XVI. Альманах II. М., 1933; Прозоров А. Формализм и литературная современность. – Книга и пролетарская революция. 1933. № 8; Скурихин М. Против методологии формалистской критики. – Знамя. 1933. № 10; Юков К. Сорвем маски формализма. – Советское кино. 1933. № 7; Муравьев В. Непреодоленный формализм. – Наступление. 1933. № 10, и т. п.). Попытка ответственного секретаря Саратовского Оргкомитета В. Гольцберга выступить в защиту Шкл. была расценена как еще одна «реакционная вылазка в защиту формализма» (ЛГ. 1933. 5 мая. № 21).
«Дискуссия о формализме» прокатилась и по театральной, художественной, музыкальной критике, обозначив новый рубеж в истории советского искусства, драматически сказавшись и в творческой судьбе Шкл.[160], и многих других писателей и деятелей искусства, подвергшихся критике и др.
С. 470*. Далее в рукописи: «Мне кажется, что это во многом украинская школа, осуществленная на русском языке. Это, так сказать, самоперевод» (89).
С. 474*. Псевд. художницы А. Ремизовой, автора многочисленных стилизаций под французскую живопись XVIII в. в журн. «Сатирикон» и др.
ПУТЬ К СЕТКЕ. – Литературный критик. 1933. № 5. С. 113–117. В ст. вошла опубл. ранее в составе «Конца барокко» гл. «Осип Мандельштам».
Отзывы Шкл. о прозе Мандельштама относятся к последнему этапу почти 25-летних личных и творческих отношений, отразившихся в их прозе и эпистолярном наследии (см.: с. 172–173, 428; Мандельштам О. Слово и культура. М., 1987. С. 185–186; Памир. 1986. № 10. С. 163–166). Сопоставительный анализ взглядов поэта и концепций формалистов см.: Тоддес Е. Мандельштам и опоязовская филология. – ТС II, с. 78–102. 4 июля 1932 г. Шкл. знакомится с «Путешествием в Армению» Мандельштама, о чем на следующий день сообщает жене: «Был вчера у Асеева. Мандельштам читал свою прозу. Она очень хороша, но в ней вещи объясняются другими вещами, еще более нарядными. Живое солнце меркнет от лучей нарисованного. Мир после картин импрессионистов как будто в веревочной сетке. Я говорил и думал очень хорошо» (457). Первый отзыв Шкл. о «Путешествии…» (в ЛГ) появился до публикации произведения Мандельштама, второй – после того, как оно, опубл. в «Звезде» (1933. JN» 5), было подвергнуто (как и рассказы Шкл. в том же номере) резкой критике (Оружейников Н. На полях журналов. – ЛГ. 1933. 17 июня. № 28; Розенталь С. Тени старого Петербурга. – Правда. 1933. 30 авг. № 239). С интересом отнесся Шкл. в 1932 г. и к новым стихам Мандельштама; его выступление на закрытом вечере поэта в ЛГ 10.11.1932 известно в изложении Н. Харджиева: «Он (Мандельштам. – А. Г.) прочел все свои стихи (последн. двух лет) – в хронологическом порядке! Это были такие страшные заклинания, что многие испугались. <…> Некоторое мужество проявил только В. Б.: «Появился новый поэт О. Э. Мандельштам!» (ЦГАЛИ, 1527.1.625; в ЭОЛ, с. 532, отзыв Шкл. опущен). Дальнейшие личные контакты Мандельштама и Шкл., не прекратившиеся и после первого ареста и ссылки поэта, запечатлены в известных воспоминаниях Н. Мандельштам, Н. Штемпель. См. полемику с воспоминаниями вдовы поэта: Sheldon R. Shklovsky and Mandelstam. – Russian and Slavic literature. Cambridge (Mass.). 1976. P. 237–249. Последняя зафиксированная Шкл. встреча с Мандельштамом состоялась в июле 1937 г.; о ней Шкл. сообщал Тынянову: «Четыре дня был у меня Мандельштам с новыми стихами. Его дела не то налаживаются, не то разлаживаются. <…> Если бы я был здоровее, я бы поддержал его» (441). Очевидно, ко времени встреч 1934–1937 гг. и относится сохранившийся в АШ набросок Мандельштама о Шкл. – последняя реплика поэта в их многолетнем споре: «Его голова напоминает мудрый череп младенца и философа. Это смеющийся и мыслящий тр(о)ст(ник). Я представляю себе Шкловского диктующего на Театральной площади. Толпа окружает и слушает его как фонтан. Мысль бьет изо рта, из ноздрей, из ушей, прядает равнодушным и постоянным током, ежеминутно обновляющимся и равным себе. Все переменится, на площади вырастут новые здания, но струя будет все так же прядать – изо рта, из ноздрей, из ушей. <…> Фонтан для V-го века по Р. X. был тем же, что кинематограф для нас. Заказ тот же самый. Шкловский поставлен на площади для развлечения современников, но все же его улыбка исполнена брызжущей и циничной уверенностью, что он нас переживет. Ему нужна оправа из легкого пористого туфа. Он любит, чтобы ему мешали, не понимали его и спешили по своим делам. Улыбка Шкловского говорит: все пройдет, но я не иссякну, потому что мысль проточная вода» (в сокр. приведено: Мандельштам О. Ук. соч. С. 301).
МИР БЕЗ ГЛУБИНЫ. Впервые – Литературный критик. 1933. № 5. С. 118–121. Вариант – Литературный Ленинград. 1933. 20 ноября. № 15. Печ. по журн.
В текст ст. вошли отр. из опубл. ранее ст. «Факт быта и факт литературный» (Вечерняя Москва. 1929. 14 дек. № 288) и «Конец барокко». Назв. ст., очевидно, отсылает к строкам из несохранившейся трагедии В. Кюхельбекера «Вечный жид»: «Вы на воде, на прозе взрощены: / Для вас поэзия и мир без глубины…» (взяты эпиграфом к ст. Кюхельбекера «Поэзия и проза»; с этими материалами Шкл. мог быть знаком через Ю. Тынянова).
С. 480*. Далее в «Вечерней Москве»: «Здесь нет сюжета. Он никак не разрешен. Вещь никак не построена. Ее хватает только на параллелизм. Материал размещен неправильно».
С. 482*. Отзыв относится к опубл. в 1929 1932 гг. рассказам Бабеля «В подвале» и «Пробуждение», Олеши – «Цепь», «Я смотрю в прошлое» и «Человеческий материал», к мемуарной кн. А. Белого «На рубеже двух столетий» (1930). Ср. в одном из выступлений Шкл. того же времени: Литературный Ленинград. 1933. 5 авг. № 25.
С. 483*. В «Вечерней Москве» «Зависть» сопоставлялась со «Старым и новым» («Генеральная линия») Эйзенштейна, и разбор заканчивался: «Вещь Олеши хороша, но она никуда не ведет. Это какой-то отрезок рельсовых путей. Все концы путей ведут в тупики.
Инерционное искусство обладает способностью искажать факт. В наше время, время создания новых фактов, нельзя идти на риск сохранения старых форм».